Установить приятный звонок на будильник - это уже было на грани сверхразума, поэтому Ника ненавидела просыпаться с тех пор, как издающий пронзительные раздражающие звуки смартфон все-таки пришел в ее жизни. И пожалуй, Ника давно бы купила аналоговый будильник с винтиками, если бы не съемная квартира. Заваливать хламом и без того небольшую комнату ей не хотелось.
- Еще пять минуууут, - пробурчала она сама себе и с удвоенным энтузиазмом завернулась в одеяло. Заходящее солнце заливало светлую комнату, золотя воздух. Впереди была ночь, полная приятных запахов алкоголя разнообразных видов и сортов, сотен разных духов и ароматов, и конечно веселья. Но для этого требовалось много сил и бодрости. Однако, железное чудовище, напичканное микросхемами, не оставляло Нике ни единого шанса на неторопливое пробуждение.
- Ты бы знал, как я тебя ненавижу, исчадье! - прошлепав к столу, Ника еще какое-то время боролась с техникой, пытаясь вспомнить в какую сторону надо тыкать пальцами, чтобы этот звуковой ад наконец-то прекратился.
Дальше ритуал по списку: душ, укладка непослушных волос, да так, чтобы выглядели еще непослушнее, отпарить рубашку, легкий вечерний завтрак, одевание и ожидание автобуса. В его брюхе Ника что-то тихонько подпевала себе под нос, притопывая и улыбаясь своему нечеткому отражению в стекле. С тех пор, как она нашла наконец себе хорошую работу, приподнятое настроение не покидало ее. Да и греческий язык уже не казался такой жуткой тарабарщиной, как раньше. Она сдорово его подтянула, сама не заметив того, как легко он ей дался.
- Здесь хорошо, - Ника вздрогнула от неожиданности и обернулась. Но мужской голос не обрел форму мужчины рядом. Он остался звенеть в ее голове. Черт. Только не сейчас! Не перед сменой. Даже закинуться нельзя. Ладони Ники взмокли, а вдоль позвоночника пробежала липкая капля пота. Если шеф узнает, что у меня не все дома, он выставит меня.
- Не дрейфь. Я приготовлю ему пару шотов, и он растает. Что-нибудь вкусное, сладкое, ласкающее.
- Замолчи! - женщина напротив бросила взгляд на Нику, ожидая увидеть в ее руке телефон или гарнитуру в ухе. Но не обнаружив ничего подобного, она удивленно вскинула брови и опустила взгляд. Но он не затыкался внутри, и Ника волей неволей чувствовала помимо своего страха и волнения его удовольствие и раскованность.
- Хочу попробовать фруктовое вино из новой партии. После смены устроим дегустацию за счет заведения!
Улыбка осталась на лице Ники, но она чувствовала, что это не ее улыбка. Это улыбка этого странного парня внутри нее, который порой настолько реален, что заставляет ее смотреть как будто со стороны, отнимая контроль над ее собственным телом. Радовало только то, что этот парень любил то же, что и Ника, готовил отличные коктейли и вел себя прилично. Хотя иногда девушку посещала слабовольная мысль, что на самом деле, это она любит делать то, что и парень внутри. Она - его оболочка, а не он случайная ошибка ее психики. В такие моменты Ника предпочитала закрыться в своей квартире, задернуть шторы и наглотаться колес. Но впереди рабочая ночь и полное заведение очень требовательных, богатых гостей. Выдохнув, Ника приняла тяжелое решение в пользу работы, а не своих страхов.
Выпрыгнув из автобуса, девушка прошла еще квартал и нырнула в служебный вход заведения.
- Привет, Ник! Отлично выглядишь, малыш!
- Привет, Джесси! Ты сегодня сногсшибательна! Никак богатенький Кефалос сегодня снова нагрянет к тебе, м?
Девчонка хихикнула в ответ и упорхнула, разминувшись с Никой, оставив после себя шлейф сладкого дорогого парфюма.
- Заходите на рюмочку лимонада!
Стоило Нике оказаться за барной стойкой, и в руках появилась уверенность, а в глазах лихорадочный веселый блеск. Ник пробежалась пальцами по разным видам шейкеров. Ее любимым уже стал металлический Бостон с утяжелителями. Мужчины, конечно, редко заказывали коктейли, предпочитая чистые спиртные напитки, но часто баловали девочек, а те в свою очередь не сдерживались в желаниях. Одним из приятных моментов на этом рабочем месте была ненавязчивая музыка. Гостям не приходилось орать, озвучивая заказ, а бармену читать по губам. А вот и они.
- Добро пожаловать! Что желаете, кириос?

Отредактировано Nika Taylor (21.03.2018 17:13:18)

Подошедший господин был моложе, чем средний посетитель борделя. Словно сошедший с обложки модного глянцевого журнала об успехе. Атрибуты богатства тоже присутствовали. Одни только часы стоили целое состояние, не говоря уже о запонках и прочей элитной бребедени. Но самым притягательным был взгляд из под густых широких бровей. Ник лишь на секунду встретилась с ним взглядом, но тут же переключилась на работу, выполняя заказ. Руки делали все сами - оборот в три четверти - и они подхватывают виски с самой высокой полки. Там стоят только элитные янтарные напитки, наполненные ароматом времени, густые и сложные, раскрывающие свои тайны для истинных гурманов, умеющих ждать, пока виски подышит, а лед раскроет, развернет, как праздничную обертку, весь букет аромата. Лицо Нике показалось знакомым, но смотреть в эти глаза снова Ника боялась. Он словно прожег ее насквозь. Посетители бывали разные, смотрели по всякому. Он же не раздевал взглядом, ничего не предлагал, ничего не просил, не провоцировал, просто смотрел, и от этого взгляда хотелось бежать и прятаться, не зная, чего ждать. Тем не менее, Ник не была бы собой, если бы все странные клиенты заставляли ее бурно реагировать. Да и парень внутри кажется ни сколько не смутился. Может, мне просто показалось? Может, просто свет от бара так падает? Ника выполнила заказ, поставив перед мужчиной стакан и снова посмотрела на гостя, улыбаясь. Все, что происходит в душе бармена, остается там до конца смены. А гостям - только внимание, улыбки и качественное обслуживание. Теперь Ник рассмотрела следы усталости на молодом лице, и первое пугающее впечатление немного смягчилось. Кто знает, что у него стряслось? В городе происходит черт знает что. Может, у него бизнес рушится из-за всего этого. Я бы тоже волком смотрел, если бы у меня на глазах били бутылки с виски многолетней выдержки.
- Откуда ты приехал? - чистый английский выговор отвлек Нику от внутреннего диалога и догадок.
- Из Манчестера, сэр! Вы потрясающе говорите по-английски. Вы из Лондона? В Афинах много туристов, и я часто слышу английскую речь. Но греки говорят с акцентом, а у Вас его нет. - Ник с удовольствием поддержала разговор, позволяя парню внутри немного расправить плечи. Это заведение было создано для мужчин и тут царили мужские порядки. Быть мальчиком-барменом здесь было правильным и гораздо более безопасным, чем девчонкой. Хотя употребленное гостем "малыш" вызывало двоякую трактовку. Если бы мужчине было за сорок, это еще можно было бы приписать возрасту, но на вид гостю было хорошо если двадцать семь. Ммм, гей? Или просто самоутвержается? Уж что-что, а в самоутверждении красавчик у стойки определенно не нуждался. И Ник был рад, что ему не начали задавать скользких вопросов, удивленно всплескивать руками с воплем: "Бармен-девушка??? Как же так?" Нике нравилось сохранять инкогнито под видом мальчишки. И даже если ее переклинивало и в разговор вступал вместо нее ее сожитель в голове - это никого не пугало, не выглядело странным и не порождало массы нелепых вопросов. А сегодня как на зло, парень внутри словно взбесился, все комментировал и влезал в происходящее с живым непосредственным интересом ребенка. Ну, дай я, дай я! Ты не так лед кладешь! Смотри, смотри как надо!
- Вы здесь впервые или завсегдатай? Я сам новенький, но в Афинах уже около года.

Парень явно был не в себе. Обычно люди в таком состоянии идут в ближайший бар и надираются. Либо снимают девочек. Окей. Тут все сходится. Но догоняться, прийдя в бордель и не снимая девочек? Хотя, может ему так веселее, и он только разогревается? Тем не менее, вдруг он захочет оставить щедрые чаевые? Было бы здорово. И совсем не лишне. Говорил парень тоже как-то странно, медленно соображая. Может, под наркотой? Счастлиииивчик! Ника почувствовала легкий укол зависти. А ведь дома под матрасом в конветике ее ждет пара приятных цветных друзей, которые наконец изгонят этого демона шизофрении из ее головы. А пока он поймал взгляд гостя и улыбался, не отводя взгляда.
- У нас широкий ассортимент самых разных развлечений и, конечно, выпивки. За это можете не волноваться. Вы в надежных руках профессионала.- Ник повторил заказанную порцию виски и убрал пустой стакан. - У меня большой опыт работы. Да и наши девочки очень приветливы и умелы. Впрочем, у нас и мальчики - просто прелесть. Например, Актеон! Чудо как хорош. Покладистый и чуткий. Если же вам нравятся покрепче, то это к Македону. Он просто гора. А вообще полный экскурс Вам может провести Алексис Скифос. Он прекрасно разбирается в людях и сможет удовлетворить самый взыскательный вкус. - Ника залюбовалась чертами лица гостя, вполне представляя его одним из работников. Этот бы пользовался спросом. От богатых дам бы точно не было отбоя. Хотя взгляд тяжеловат. Не всем такой придется по душе. Но Скифос бы его подучил немного. Вот уж у кого взгляд, что надо. А я бы угощал его вином после рабочей ночи. И никаких крепких напитков для его нежного горла. Виски для стариков. А вот вино, чтоб щеки заалели, ммм - в самый раз. Ему очень пойдет. Даже сейчас, выпив стаканчит, он выглядит гораздо свежее, чем когда пришел. Что же с ним будет, когда градус в его крови поползет? Ой-йой. Мне нельзя западать на гостей. Хотя вряд ли он будет болтать с барменом долго. Сейчас еще пару стаканчиков - и уйдет в нумера.
- Может быть, желаете закуску? Вяленное мясо - индейка? Оленина? Либо тарелочку бекона? Идеально подойдет к Вашему напитку.

Юное лицо гостя становилось все мрачнее, и Ник не понимал почему. Может, его задели мои россказни про мальчиков, и он гомофоб? Ууу, тогда у меня для тебя плохие новости, красавчик. Борьба с собой никогда до добра не доводит. Вот я, например, тоже страдаю от этого дерьма. Почему боги так поглумились надо мной? За что Зевс так наказал меня? За что? Просто не понимаю. Я плохо служил ему? Или может просто надоел? Улыбка не сходила с лица Ника, но и болтать ему расхотелось. И вообще, работа бармена - слушать, а не говорить. Но Ник прекрасно знал, что иногда попадаются гости, которые не очень любят говорить. Пока они еще трезвы. А юный богач явно хотел накидаться. Ник шустро обновлял ему виски сразу, как только гость опрокидывал в себя двойную порцию. И тем не менее, если бы парень хотел тишины, он бы не задавал вопросы, верно? Да, его плавные движения говорят о его аристократизме: как пьет, как смотрит, как приподнимает бровь. Но вот на человека, который делает что-либо из вежливости, парень был совсем не похож. Такой не станет спрашивать, если в этом нет выгоды. Неужели ему правда интересно знать что-то обо мне? Вот этому голубоглазому красавчику? О боги, держите меня! Надеюсь, это не потому, что он хочет накатать на меня в жалобную книгу? Ник почувствовал, как краснеет и отвел глаза, уставившись на массивный пафосный перстень на пальце парня.
- Меня зовут Ник. И я очень люблю свою работу. - Как-то невероятно тупо звучит, но что я могу еще сказать, когда он так смотрит? Черт, да что с ним не так? А что со мной не так? Может, я просто устал и хочу домой? Нет, не в эту конуру, которую она называет квартирой. А туда, где солнце и запах амброзии, где сильные руки нежно гладят по плечам. Девчонка тряхнула головой и поморгала, напуганная странными видениями, не посещавшими ее раньше. Вторая личность в голове - это одно, и к этому она уже так или иначе привыкла, а вот странные воспоминания то ли сна, то ли чьей-то реальности - это уже совсем другое.
- Может, вы хотите попробовать другой сорт виски? Например шотландский Дэлмор. Четверть века его выдерживают в трех разных бочках. Потрясающий мягкий аромат, с орехово-фруктовыми нотками. - Все, что угодно, только не эти странные картины в голове. Ника уже тихонько начинала жалеть, что этот парень не ушел, что так пронзительно смотрит на нее, как будто видит насквозь, что его странный взгляд порождает такие нелепые сказочные картины в ее голове. Ника налила себе воды в высокий прозрачный стакан и сделала пару быстрых глотков, с ужасом отмечая, что ее руки дрожат. Так! Стоп! Виски. Дэлмор. Работа. Обо всем остальном я подумаю потом. И все же, где же я его уже видела? Я точно уже видела этого парня. Может быть, если я вспомню, это мне хоть что-то, черт возьми, объяснит? Но спрашивать его имя Ника не решилась, памятуя об особенностях заведения. Многие бывают здесь инкогнито, не желая разглашать имен. Если он захочет, он представится сам.

Если Ник имел понятие о негласных правилах, то подскочившая к барной стойке девчонка явно забыла об этом. Кириос Кестлер, значит. Кестлер. Подождите, подождите! Артур? Артур, мать его, Кестлер? Бог и лидер нового мира? Ноги бармена стали ватными. И только что выпитая вода словно куда-то испарилась из тела, стягивая сухостью горло. Ник медленно оторвал взгляд от перстня Кестлера и уставился на его лицо, словно впервый раз увидел. У этого парня что-то с Зевсом. Я точно помню! Второй обитатель Ники словно сорвавшийся с цепи пес вилял хвостом и ловил каждый вдох гостя. Но только вот этот гость напоминал грозовую тучу, способный прямо сейчас кого-нибудь убить. Или глупую девочку, или попавшего под горячую руку бармена. Но на счастье Ники пострадал лишь стакан. Пока что. Ника вздрогнула от звона, сердце билось где-то в горле. Все это было как-то странно, непонятно и от этого очень страшно. Однако, Ника где-то глубоко внутри знала, что нужно делать. Или это знал парень. Да какая сейчас, к черту, разница! Лишь бы Артур не прихлопнул, выпуская пар. А человеку, который поставил на колени Афины и всяких страшных монтров, это наверняка не будет чем-то из ряда вон. Мягкая доброжелательная улыбка, словно приклеенная, не сходила с лица Ники, хотя все, что ей сейчас хотелось, это сползти под стойку, закрыть голову руками и сделать вид, что ее тут и не было никогда. Она быстро достала новый стакан, кинула пару кубиков льда и плеснула еще виски. Впрочем, пожалуй, Кестлеру уже было достаточно. Но питье все же немного успокаивает. К тому же Ник уже разрекламировал выдержанный виски.
- Прошу Вас! - и пока Кестлер дымился от ярости, Ник расторопно смахивал осколки со стойки. С виски кириосу на сегодня хватит, поэтому Ник убрал бутыль с драгоценным напитком. А то вдруг он буйный, когда пьяный. Ооо, еще какой буйный! Ник хмыкнул себе под нос, вспоминая разгульное веселье своего патрона во время обильных пиров среди богов. Ноги подкашивались, но теперь совсем не от ужаса. А от жара, что поднимался к ледяным от страха рукам и разуму, болезненно разрываемому противоречивыми чувствами.
- Нам нужно поговорить. Наедине. - Ник не смог сдержать толи всхлип, толи стон. Расправившись с осколками, он неотрывно смотрел на Кестлера, рассматривая в молодом человеке силу и власть своего любимого бога. Все, что ты захочешь, прекрасный! Но у девчонки было на этот счет совсем другое мнение. Она вцепилась пальцами в край барной стойки. И как бы ее не толкал вперед парень внутри, она отчаянно сопротивлялась и не хотела никуда идти, надеясь только на то, что высокопоставленный гость так погружен в свои эмоции, что не видит ее внутренней борьбы. Сейчас он выпьет еще стакан, не чувствуя вкуса дорогущего виски, и передумает. И не надо ему со мной говорить. Тем более наедине.
- Я был бы рад поговорить с Вами, уважаемый кириос, но я не могу оставить бар. - Что ты несешь?! - Заорал парень внутри, мечась внутри в истерике. Уйди! Уйди, глупая! Дай мне порулить, иначе ты все! Все испортишь! Нельзя Зевсу говорить "нет"! Тебя что? Родители не учили? Ника попыталась непринужденно улыбнуться, но запал позитива бесследно растворился в необъяснимом страхе перед этим обманчиво милым молодым человеком с густыми бровями и пронзительно голубыми глазами.

Рука, что перехватила запястье, словно замкнувшиеся кандалы: как не дергайся - не разжать, не сбросить. Сопротивляться этому человеку было равнозначно сопротивлению локомотиву. И значительное усилие Ники остаться за барной стойкой просто рассеялось в воздухе, ни на что не повлияв. Голос, который настойчиво и зло убеждал Нику, приводил ее в панику. Да что я тебе такого сделала? Что ты хочешь от меня? Но тут появился хозяин заведения, даря Нике надежду. Алексис! Помоги мне! Позови охрану, поговори с этим человеком, сделай хоть что-нибудь! Пару мгновений Ника смотрела на ключ, что Скифос положил на стойку. Открыла рот что-то сказать, но ужас сковал ее, лишая возможности здраво мыслить и действовать. Ее никто никогда в жизни не тронул и пальцем. А она успела поработать в злачных местах Лондона. А тут! Солидное заведение, серьезный хозяин, а ее волокут куда-то по коридору. И мир никогда больше не станет прежним, безопасным и полным веселого, пьяного праздника. Тейлор где-то краем сознания отметила удивленные взгляды девочек. Даже если просить у них помощи, разве смогут они разомкнуть эти тиски на ее запястье? Может теперь хоть что-то в этом мире ее спасти от чудовищного человека с именем Артур Кестлер? Что? Что делать? Драться? Кусаться? Он прижал ее к стене номера, выбивая со всхлипом воздух из легких, вцепляясь пальцами в плечи так, что хотелось выть от боли. Слезы боли, страха и безнадежности все же побежали по щекам, как Ника не пыталась сохранить ясность и здравомыслие. Знает, кто я? Знает, что я девчонка? Или знает, что сумасшедшая? Почему это важно? Ника ничего не понимала из слов парня, кроме того, что он ненавидит ее каждой своей клеткой. Его взгляд, его голос, его пальцы - все кричало об этом.
- Отпусти меня, пожалуйста! И больше никогда меня не увидишь. - Все, что угодно, только прекрати это все! Но Кестлер, словно одержимый, как и Ника, говорил одно, а делал совсем иное. Будто тоже боролся с собой. Ника вскрикнула от новой порции боли, которую нес это человек. Сейчас он просто и легко, совершенно незатейливо ее изнасилует, а потом убьет. Или быть может убьет прямо в процессе. И ей никто не поможет. Ни одно живое существо. Ошибаешься! Ты никогда не умела обращаться с парнями. А я тебе говорил, зачем тебе эти девчонки? Надо тренироваться! Вот смотри. Перед тобой сам Зевс! Разве ты не чувствуешь? Да, он груб, но и страстен, горяч, обжигающ! Страх отступал вглубь личности Ники, освобождая мальчика, который схватился за шею мужчины, счастливый неожиданной встрече. Пусть мужчина напротив выглядит иначе, но в его руках знакомая сила, в его ласках знакомая боль - какие еще нужны доказательства? Это ведь Зевс! Хорошо, что не в виде орла! Рубашка Ники затрещала под натиском Кестлера, разлетаясь пуговками по самому пошлому номеру, какой только можно было вообразить. Но этот треск как пощечина, снова вернул Нику к происходящему. Она обнаружила себя обнимающей этого тирана и насильника, хотя он уже порядком наставил ей синяков. Мне плевать, кто он для тебя! Я не хочу!!! Что было сил Ника врезала Кестлеру между ног,упершись в его плечи, и дернулась в его руках - последняя надежда. На что? Добежать до коридора, где ее встретит охрана и вернет в номер? Плевать! Древний инстинкт жизни звал спасаться, бежать, что было сил, не дать себя сломать, убить, покалечить.

Казалось, свобода была так близко: протяни руку и ее можно было нащупать, повернуть в пазах, открыть и упасть в нее лицом, пробуждаясь от кошмара, в который превратилась эта реальность. Но один единственный вдох прервался болью в запястье и беспомощным ужасом осознания - не получилось. Маячившая на горизонте свобода словно мираж в пустыне испарилась, оставив после себя только дерущую горло панику. Ника оказалась на полу, дрожа крупной дрожью. Мышцы свело судорогой. В сознание разламывалось на куски: кого видят ее глаза - молодого, успешного, лощеного, ненавидящего ее за что-то парня, нового властителя этого мира, или атлета с горящими от страсти глазами? И какая в сущности разница, если единственная реальность режет без ножа - ее воля, страх и нежелание не остановят никого. Просто он сильнее. Вот такая жестокая правда тысячелетней давности. Вот такой природный закон, против которого не поможет ни один билль о правах. Ника никогда не была бойцом, да никогда и не сталкивалась с такими ситуациями, где кулаки были бы эффективнее пьяного разговора по душам. Даже самые отъявленные задиры просто падали под стойку, вместо того, чтобы проявлять свой нрав. Только сегодня что-то бесповоротно пошло не так. Моральных сил сопротивляться не осталось. Ника зажмурилась, ощущая как холодные щупальца слабости и беспомощности обвивают ее тело, разум, волю к жизни. Слезы все так же душили ее, но в груди разлилось слабовольное безразличие и принятие того, что ее страдания неизбежны. Даже мужской голос в ее голове захлебнулся этой волной, излучая немое сожаление. Смотреть на гневное лицо мужчины все так же не хотелось, но оно горело под веками, воплощая собой всю бездну несправедливости, какую Нике только случалось испытывать. Несправедливость отношения матери, самая неприятная вещь в жизни Ники, казалась сейчас совершенным пустяком, не стоящим никакого внимания. Все происходящее только с новой силой убеждало Нику в том, что мужчины - это животные, с которыми невозможно иметь никаких дел. Тем более тех, в которых нужно проявлять доверие. Кто виноват, что Ника поверила Скифосу и его заверениям в безопасности? Кто виноват, что Ника разозлила Кестлера? Она не понимала, чем именно, но факты - упрямая вещь. Слабые заверения парня внутри о том, что Зевс груб, но он не обидит, потонули в алых следах на теле от каждого прикосновения этого яростного человека со звучным именем и лицом, не созданным для гнева.
Расставшись с майкой, Ника попыталась закрыться руками, свернуться калачиком, хотя бы отвернуться, но его запах был везде. Боль от его рук заполнила все тело и хлестала унижением. Он был слишком близко, чтобы сбежать от него хотя бы таким способом. А пуговицы на его рубашке царапали кожу под тяжестью его тела.

Маленький трусливый предатель! Ника никогда не жаловала голос в своей голове, всегда боролась с ним всеми возможными способами. Но теперь он - это все, что было сейчас. И пусть его странная игра с кем-то в этом человеке, не задалась, Ник хотя бы надеялась чувствовать себя не такой одинокой и беспомощной. Но мальчишка, не отличаясь героизмом, просто затих, словно пережидая бурю, бросив ее под удары стихии. Она задыхалась, хрипя под рукой Кестлера, пыталась брыкаться, но это не влияло вообще ни на что. Артур был подобен стихийному бедствию, наводнению и лесному пожару - не спастись, не убежать. Вслед за майкой он сдернул и все остальное, словно с нескладной куклы. Нике не хватало воздуха от слез и боли. Но когда он, ворвался в нее, разрывая ей внутренности, она взвыла, хватаясь пальцами за густой ворс ковра, пытаясь уползти от него, сбежать от этой злой невыносимой боли, рвущей ее в клочья. Ее сознание плавилось от ужаса и унижения, от ощущения себя жертвой и надругательства над всей ее жизнью и взглядами. Она никогда не интересовалась мужчинами, она любила думать, что будет тихонько жить где-то на краю их мира, не привлекая к себе их внимания. А что теперь? Что останется от нее самой после этого унизительного насилия? С каждым грубым толчком Ника понимала, что ничего не останется. Ее жизнь заканчивается прямо здесь и сейчас. И не столь важно, добьет ли ее тело Кестлер или просто уйдет, когда получит свое. Ника навсегда останется где-то во вчерашнем дне, где улыбка и вечный праздник были ее спутниками, были ею самой. Ее кровь, грохочущая в теле, словно превратилась в яд. Она сжигала тело девушки изнутри. Нике было трудно дышать, невыносимо существовать каждую секунду, что этот человек находился в ней, как будто стремясь разорвать все ее внутренности, наказывая ее неизвестно за что. Просто потому что он может. Просто потому, что он бог этого мира. Любая девочка из эскорта была бы вне себя от счастья от такого любовника. Но нет, ему захотелось именно Нику, самого не настроенного на секс человека в этом заведении. Ника не замечала, как ее крик превратился в тихий, но не иссякающий вой. Она окончательно перестала ощущать себя хоть каким-то подобием человека. Она не понимала, где верх, где низ, где границы ее тела и есть ли у этой боли вообще границы? Закончится ли эта пытка хоть когда-нибудь?

Тяжело дышащий мужчина встал, давая девчонке вдохнуть. Но она не очень-то хотела, так и не открыла глаза. Она не хотела его видеть. Ей было уже плевать на все. Она не чувствовала, как ее колотит озноб, не чувствовала, как течет кровь у нее по ногам. Она ничего не хотела знать, ни про настоящее, ни тем более про будущее.