От меня требовалось всего лишь сказать фразу, и никаких серьезных последствий в виде вывихнутой руки или разбитой губы не было бы. Я должна была произнести всего несколько слов, намочив при этом лишь руку, а вместо этого теперь жмурюсь и скалюсь от боли, чувствую, как на одежду все еще капают предательские слезы, но итог все равно будет точно такой же. Мидас требует принести клятву, и мне не остается ничего, кроме как покорно склонить голову, сделав это. Сама же и усложнила себе жизнь, и виноватых в этом случае искать не приходится - глупо это, и бесполезно.
Впрочем, на фоне общих перспектив, любезно обрисованных мужчиной еще в тот момент, когда мы переступили порог, все происходящее в эту секунду - всего лишь безобидные цветочки. Стоит роковым словам сорваться с губ, как все перевернется с ног на голову, перемешается, переломается, и обратно вряд ли когда-либо соберется вновь. Мне итак с трудом представлялась моя дальнейшая жизнь, и единственное, в чем я была уверена процентов на девяносто девять - она пройдет рядом с Беннингтоном. А что будет, когда я дам клятву верности человеку, который является заклятым врагом моего мужчины? Хреново будет, однозначно.
Я не просто не могла думать о дальнейшем развитии событий, но и не хотела, потому как подозревала, что ничего хорошего из этого точно не выйдет. Мне довелось узнать характер Честера, довелось на собственной шкуре ощутить все перепады его настроения и бросающиеся из крайности в крайность эмоции, поэтому не приходилось исключать самые хреновые варианты: возможно, Беннингтон узнает, взбесится, и опрометчиво бросится мстить - это имеет определенный вес, но в таком случае в разы увеличатся шансы на то, что в конечном итоге я его потеряю; возможно, получу безудержный поезд упреков на манер "я же тебе говорил, надо было сваливать, пока была возможность", и все такое прочее - и это имеет вес не меньший; а возможно, он просто решит, что после клятвы мне не место ни рядом с ним, ни в Эгейнсте - что, в общем-то, тоже имеет место быть. При любом исходе мне будет хреново. Ему будет хреново. И где-то среди всего этого дерьма есть ребенок, который даже не подозревает о том, что творится в мире, что ему, возможно, родиться вовсе не суждено, а если и суждено, то жизнь будет не такой красочной и по-детски невинной.
Ладно, проблемы я всегда предпочитала решать по мере поступления.

Конкретно сейчас проблемой был Сет, и та клятва, которую он так жаждет услышать. И отсутствие какого-либо выбора сдавливает нутро, стискивает длинными, тонкими пальцами, сжимает настолько, что дышать тяжело становится.
Я поднимаю голову, чувствую пальцы на собственной щеке, и смотрю на мужчину, в то время как он смотрит куда-то в сторону. Я не вижу его глаз, но замечаю, что что-то изменилось. Ощущаю, как под моей здоровой рукой, все еще сжимающей футболку, мужское тело напрягается, а дыхание на мгновение сбивается. Оно, конечно же, тут же возвращается в прежнее спокойное русло, но этого достаточно для того, чтобы наконец-таки осознать - Сет далеко не железобетонный, хладнокровный и непреклонный, каким желает казаться. Не так важно, какими именно ужасными качествами он обладает, насколько легко ломает чужие позвонки и растаптывает чужие жизни. Он, в первую очередь, человек. Точно такой же, как я, как Беннингтон, да и как все остальные.

Невольно кривлю губы в слабой ухмылке, пряча ее под слегка опущенной головой, и оказываюсь возле воды. Смотрю сначала на нее, затем медленно перевожу взгляд на Мидаса, и аккуратно, будто боясь обжечься, окунаю здоровую руку. Ежусь, почувствовав прохладу, сглатываю подступивший к горлу ком, шмыгаю носом и совсем тихо, безэмоционально, но достаточно четко произношу:
- Клянусь в верности Артуру Кестлеру.
И, собственно, все.
Слова срываются с губ, клятва произнесена, а я чувствую слабость - не только физическую, но и моральную. Ноги все еще предательски не слушаются, но остаюсь в вертикальном положении, когда касаюсь ими твердого пола.
- И дальше что? - вполне резонный вопрос, потому что я, признаться честно, понятия не имела. Мне хотелось домой, хотелось скорее вернуться к Честеру, но есть ли у меня такая возможность сейчас, или это еще не все, и теперь во имя Кестлера я должна принести в жертву какую-нибудь девственницу, или что-то вроде того?