— Ты вообще слушаешь меня?
— Скушаешь шмеля?
Участники: Лис, Дик;
Место: на старте - небольшой бар;
Время: 20 апреля 2013 года;
Время суток: шесть часов вечера;
Погодные условия: прохладно, влажно, ветрено.
Под небом Олимпа: Апокалипсис |
ДЛЯ ГОСТЕЙ
Правила Сюжет игры Основные расы Покровители Внешности Нужны в игру Хотим видеть Готовые персонажи Шаблоны анкет |
ЧТО? ГДЕ? КОГДА?
Греция, Афины. Февраль 2014 года. Постапокалипсис. Сверхъестественные способности. ГОРОД VS СОПРОТИВЛЕНИЕ 7 : 21 |
ДЛЯ ИГРОКОВ
Поиск игроков Вопросы Система наград Квесты на артефакты Заказать графику Выяснение отношений Хвастограм Выдача драхм Магазин |
НОВОСТИ ФОРУМА |
||
КОМАНДА АМС |
НА ОЛИМПИЙСКИХ ВОЛНАХ
Paolo Nutini - Iron Sky от Аделаиды
|
ХОТИМ ВИДЕТЬ |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Под небом Олимпа: Апокалипсис » Отыгранное » Когда перегибаешь палку, то получаешь бумеранг
Участники: Лис, Дик;
Место: на старте - небольшой бар;
Время: 20 апреля 2013 года;
Время суток: шесть часов вечера;
Погодные условия: прохладно, влажно, ветрено.
- Дюк, мать твою, Фостер! - громогласный голос Тэйлса - давнего друга, и, по совместительству, человека, находящего приключения не на свою даже, а исключительно на мою задницу, - вывел меня из легкой дремоты - а все потому, что занудству его не было предела, - заставив резко дернуться вперед, оторвав лохматый затылок от удобного и мягкого подлокотника, но тут же хрипло выдохнуть, и вернуться в исходное положение. - Ты хоть понимаешь, сколько бабла ты можешь заработать, если согласишься туда ехать? - его негодование буквально из всех щелей перло, в то время как я продолжал продавливать кожаный диван, удачно расположившийся в офисе товарища, и лишь зевать успевал, улавливая колебания воздуха, который сотрясался при каждом новом словесном поносе.
- Будь так любезен, - растянул линию рта в ехидной ухмылке, приоткрыв один глаз, и посмотрев на пацана, между тем поерзал, скинув одну ногу с дивана, и сцепил руки в замок на животе. - перестань упоминать мою мать. Тебе-то че с этого? - вскинул бровь, еще несколько секунд пронзительно сверля бедолагу холодным взглядом. - Ты видел информацию про эту твою... Льянхамаханаха-чего-то-там? Это все, конечно, бесконечно круто, здорово, и все такое прочее, но.. ты, видимо, не заметил, какая смертность у этих походов, и шанс, при котором можно это золото найти? Не заметил ведь? А я заметил.. нахер их.
Я, если честно, никогда не относил себя к тем личностям, которые отказываются от хорошего заработка, даже если для этого придётся убить пару-тройку человек, или отправиться в какую-нибудь жопу мира ради одной единственной монеты, имеющей огромную ценность в кругах различных коллекционеров, но я все же не был на всю голову отбабаханным камикадзе, и не собирался жертвовать собой ради того, чтобы какой-то жирный ублюдок, отвалив баснословные деньги за работу, моими руками обогатился ещё на пару миллиардов.
- Вижу, ты не дочитал информацию до конца, - уже более тихо произнес парень, постукивая пальцами по столу, и как-то подозрительно глядя в мою сторону.
- Извиняй, после слов "мало кому удалось выжить", я потерял всякий интерес, - многозначительно пожал плечами, указательным пальцем почесав левую бровь, и лениво зевнул, резко подавшись корпусом вперед, и принимая сидячее положение. Циферблат наручных часов показывал почти полдень, а это значит, что время сиесты подходит к концу, и пора валить по неотложным делам.
Впрочем, они могут и подождать немного. До завтра, например.
- Тогда, ты не дочитал до того момента, где было написано, кто именно собирается найти эти сокровища,
- Ты просто капитан очевидность. Мне совсем никуда не упирается тот припадочный, который собрался ебенить покорять Эквадор,- безразлично качнул головой, даже не удосужившись посмотреть на пацана. Заполнять свою голову ненужной информацией желания не было, поэтому, как я и сказал ранее, после слов о многочисленных смертях и сложности выполнения этого задания, просто закрыл ноутбук, и благополучно забил.
Тэйлс молча встал из-за своего стола, стянув с него один листок, и направился в мою сторону. Приподняв взгляд, я уперся лицом в бумагу, любезно сунутую под самый нос, которым почти коснулся гладкой поверхности, где черным по белому что-то было написано. Сдвинув брови к переносице, отклонился в сторону, недобро глянув на серьезного и сосредоточенного парня, и резко выдернул лист из его руки. Красноречиво цокнув правой стороной рта, мельком пробежал по тексту взглядом, ничего интересного для себя оттуда не почерпнув. Не почерпнув ровно до того момента, пока случайно не заметил очень знакомую, и очень ненавистную мне фамилию -Ричи. Принадлежала она одной весьма настырной особе, составляющей мне здравую конкуренцию в мире археологии и поисков сокровищ.
Не помню точно, сколько лет назад это было, но познакомились мы так же внезапно, как и расстались. А расстались потому, что спустя два года блядской совместной жизни я совершенно случайно узнал, что Ричи была одной из тех прекрасных дам, которые точили на меня не только зуб, но и лезвие мачете, выжидая удобного случая, чтобы прирезать. До сих пор не понимаю, что мешало ей сделать свое грязное дело, ведь возможностей было великое множество: всадить нож в бочину ночью, пристрелить, пока я был в душе, или просто подсыпать какой-нибудь смертоносный яд в пиццу. Наверное, она все-таки любила. А я, узнав правду, не долго думая послал нахуй. Ибо нехуй.
Скомкав лист бумаги, и флегматично бросив его через правое плечо, поднялся со своего места, попутно засучивая рукава черной рубашки.
- Не. еду. - стоя прямо перед Тэйлсом, вкрадчиво, но решительно фыркнул. - Дела у меня.
Вообще-то, никаких неотложных дел у меня не было, и следующие несколько часов я провел дома, без особого интереса перелистывая резюме тех людей, которые испытывают просто дикое желание поработать в антикварном магазине. По некоторым торопливо пробегал взглядом, некоторые вовсе перелистывал, заведомо зная, что ничего хорошего там не увижу, и продолжал бы свое "увлекательное" занятие дальше, если бы не отдаленно знакомое лицо, мелькнувшее перед глазами, и заставившее оторвать затылок от спинки дивана, и податься вперед, упершись предплечьями в колени.
Никогда не верил в совпадения, или судьбоносные случаи, но тут, кажется, был именно он.
На ощупь нашел мобильник, быстро набрав указанный номер, а пока слушал монотонные гудки, еще несколько раз перечитал текст. Ну она же, блять. Точно она.
- Доброго.. - отнял телефон от уха, глянув на наручные часы, между тем поднявшись с дивана. Половина шестого. - вечера. Я подробно, - нет, - изучил ваше резюме. Если все в силе, через полчаса жду в кафе. Адрес скину сообщением. Опаздывать можно, но не желательно, - и не дожидаясь ответа, нажал на отбой, следом отправив смску с адресом.
На ловца и зверь бежит.
А в кафе, которое я выбрал, между тем, было немноголюдно, и поили отменным бурбоном.
Выглядит, только фейс менее сосредоточенный;
Растекшись на диване, Лис свешивает бестолковую голову с правого подлокотника так, что длинные каштановые волосы принимаются старательно подметать пол; ноги, точнее, правую ногу еврейка свешивает с противоположного подлокотника, а левую поднимает в воздух и глядит на ступню, внимательно так рассматривает, словно смысл жизни ищет. Проебланив в такой позе с три дюжины секунд, Лис медленно, явно неохотно меняет положение ног в пространстве: левая теперь дремлет на подлокотнике, а правая болтается в воздухе под испепеляющий взгляд Рейнольдс. И снова та же процедура. И снова. И снова. Спустя пять минут Лис вдруг приходит к выводу, что на сегодня изматывающих физических упражнений хватит, в конце концов, она и так прекрасна, как три Аполлона, приправленных Афродитой, поэтому на ленивом выдохе неохотно скатывается с дивана и ползет в сторону двери. Хорошо, что постелен ковер – сиськи в тепле. Добравшись до косяка, Рейнольдс цепляется за деревяшку пальцами и поднимается, занимает весьма неуверенное вертикальное положение. Выпрямившись, еврейка обнаруживает вдруг, что перед глазами предательски плывут стены, мебель, лампы и люстры и, о, смотрите, ботинок проплыл. Попытавшись ухватиться за обувь рукой и отшлепать его, чтобы бы знал, сука, как базу покидать, Лис не рассчитывает силы и летит знакомить собственный еврейский нос с паркетом. Едва успев упереться руками в пол, она предотвращает хруст костей и реки крови. Не страшно, в общем-то, просто прибираться впадлу. Не решившись больше вставать, Лис ползет в сторону кухни, добирается до стула и вскарабкивается на него, садится верхом. Оседлав верного деревянного друга, еврейка скачет на нем к любимому холодильнику, уцепившись ладонями за сидение. Жратва! – радостно думает Лис, торжественно распахивает холодильник и натыкается взглядом на одинокую палку сырокопченой колбасы на нижней полке. Могло быть хуже, впрочем, и Лис смачно впивается в ароматную колбаску зубами, откусывает здоровый кусок и довольнаясчастливая продолжает влачить сытое существование.
А все почему? Все потому, что трава хорошая была. И виски неплохой.
Наевшись, Лис сползает с пригретого табурета, потому что в глазах снова все плывет, и ложится на пол в позу звезды: руки в стороны, ноги в стороны, голова вообще непонятно где болтается. Зевнув, она прикрывает глаза и поджимает губы, понимает, что снова хочет есть – не есть даже, а ЖРАТЬ. Наверное, придется звонить систер, чтобы по дороге с работы заскочила в Макдоналдс. О, или Хлебушка можно напрячь, хотя, эта сука по пути истребит все стратегически важные запасы пищи. Так, надо подняться, найти телефон и заказать пиццу, а лучше – две. Ведомая твердым желанием затариться едой и как можно быстрее, еврейка отталкивается ладонями от пола, встает на четвереньки и медленно ползет по коридору в сторону уже знакомой гостиной комнаты, где ящик разрывает глотку под «Рамштайн». Устав на полпути, Лис садится по-турецки в коридоре и смотрит на дверь, внимательно так смотрит, заворожено, взгляда отвести не может, даже голову поднимает и рот машинально приоткрывает. А спустя несколько мгновений дверь вдруг распахивается – Лис даже не вздрагивает, так и продолжает сидеть и пилить стеклянным взглядом одну точку в области дверного косяка. Наверное, по обонянию гостя сразу ударяет запах травки и перегара, но Рейнольдс не в состоянии думать ни о чем, кроме маленького злобного леприкона, который, сука! – медленно, но верно ползает возле двери.
А как цепляется-то? У него присоски на руках и на ногах, как у Спайдермена?
— Ты опять накурилась без меня?! — взрывается истошными воплями Хлебс.
— Сам виноват, нехер по бабам ходить.
— Я в Эгейнсте ващет был.
— Сочувствую, — хмыкает Лис и отвлекается на недавно украденный айфон, стандартная мелодия которого нарушает повисшую тишину. Рейнольдс включает громкую связь, чтобы Хлебушек потом объяснил, че от нее хотели. — Ага. Угу. Окей. Да. Ага. Буду! — она нажимает большую красную кнопку, — че мне надо сделать? — и вопросительно смотрит на Хлебса.
Потенциальный работодатель – именно так чувака назвал Хлебс – сказал, где и во сколько, но не сказал, как узнать, поэтому Лис решает идти по всем одиноким самцам. Вот она садится за первый столик, потом за второй, за третьим еврейка уже перекусывает, за четвертым полноценно, но быстро ужинает и – о! – а вот и он. Вы поглядите, какой красивый, как будто с обложки журнала сошел. Лис плюхается напротив и бесстыдно разглядывает красавчика.
— Здрассте. А вы всегда пьете на собеседованиях? А мне можно?
В свете рода деятельности, который мне очень нравился, и с которым я никаким образом не желал расставаться, найдя себя исключительно в черной археологии, у меня не всегда имелась возможность находиться в магазине, где найденные в самых необычных местах - начиная от заснеженных гор Гренландии, и заканчивая подводными пещерами в нескольких километрах от Бангладеша, - вещи умело впаривал доверчивым покупателям.
Почему я выбрал именно черную археологию, а не обычную, ту, которая влечет за собой самые светлые и добрые намерения, продвигая науку вперед?
Все предельно просто. Потому, что, во-первых, намного увлекательнее, интереснее, и сопутствующих эмоции в разы больше, когда понимаешь, что придется пробираться сквозь непроходимые джунгли, или бороться с холодной стихией в самых северных уголках планеты, а не сидеть в палатке в компании занудных, гнусавых очконосцев, делающих перекур каждые пятнадцать минут; когда знаешь, что по пятам может следовать точно такой же искатель приключений, готовый в любую секунду познакомить метательный нож с твоим затылком - это же какой адреналин, вы только вдумайтесь!
Ну а во-вторых, это мой прямой заработок, помогающий медленно, но верно сколачивать целое состояние, продавая особо ценные предметы на черном рынке за немыслимые цены. В мире коллекционеров нынче идет слишком ожесточенная борьба за место под солнцем, и чем эксклюзивнее вещи, тем больше влияния, почета, и уважения. Они готовы выложить огромные деньги за один небольшой, размером с мизинец, неограненный камень какой-нибудь древней эпохи, давно канувшей в лету, а я с готовностью опустошаю их увесистые счета в банке, предварительно наведываясь в ту, или иную страну, прекрасно понимая, что в большинстве своих походов на кон ставится не только уважение среди таких же археологов, переплетающееся с лютой, беззвучной ненавистью, но еще и собственная жизнь.
Да и ассортимент - который я продаю уже более легальными путями, - ведь сам собой не пополнится. Пусть большая часть товара куплена на таком же черном рынке, но до этого черного рынка надо еще добраться, а это, как-никак, поездка в другую страну, на другой конец света, что занимает не один, и даже не два дня.
Поэтому мне требуется человек, который возьмет на себя часть ответственности за магазин в те моменты, когда меня нет не только в городе, но и в стране, в принципе.
Почему я выбрал именно эту девчонку? А потому, что эта девчонка некоторое время назад выбрала неудачное место, чтобы попрактиковаться, видимо, в своих воровских навыках. Спиздила какую-то не особо важную безделушку, прихватив немного налички. От меня, конечно, не убудет, да и изначально я сам спустил все на тормозах, решив, что тратить силы на её поиски - себе дороже (поэтому поднапряг Тэйлса, но даже он найти её не смог, слишком прыткой оказалась), но глупо упускать возможность проучить, когда девчонка сама в импровизированный капкан идет. Да не идет даже, а бежит, я бы сказал.
Сложив предплечья на барной стойке, жестом указал знакомому бармену, чтобы организовал выпить, и немного ссутулился, прищуренным взглядом проскользив по помещению. Сидел я чуть поодаль от входа, и боком к нему, потому краем глаза замечал тех, кто заходит внутрь. Молодая пара, расположившаяся возле окна, и до тошноты мило о чем-то беседующая; пожилой, невысокий мужичок, заказавший чашку кофе, стремительно её выпивший, и ушедший восвояси; и та самая девчонка, небрежно завалившаяся в кафе, отчего доставучая брякалка над дверью звонко возмутилась. Навалившись на деревянную поверхность, и все также сутулясь, повернул голову, и с нескрываемой ухмылкой принялся следить за её действиями. Неебически, я бы сказал, странная баба, но, стоит отдать должное, находчивая. Да, то, что не сказал, кого именно искать в кафе - мой косяк, но сделаем вид, что это некая проверка на смекалистость, которую девчонка прошла.
Появившийся передо мной стакан с янтарным напитком заставил отвернуться, выпрямиться, расправив плечи, но не убирая рук с барной стойки. Не успел сделать и пары глотков - зато успел поднесли тару к губам, - как над ухом раздался голос. Я на мгновение замер, лишь взгляд, до этого упирающийся в полки, на которых ровными рядами красовались различные бутылки, пестря этикетками, и отражая искусственный свет здешних ламп, ушел в сторону, коснувшись девичьего лица.
- А вы на собеседованиях всегда пьете, или есть какие-то определенные критерии в выборе собутыльника? - продолжая так же коситься и ухмыляться, все-таки сделал несколько глотков, после чего, вернув стакан на стойку, ловко крутанулся, сев боком, и теперь глядя непосредственно на девчонку. Махнул рукой пацану, мол, организуй еще стакан, и ленивым, медленным взглядом проскользил по лицу напротив, теперь будучи на все двести процентов уверенным, что это действительно она.
Внешними данными, к слову, была не обделена, что заведомо делало её превосходной кандидаткой, если бы не тот факт, что один раз она уже успела удачно обчистить магазин, а с моей стороны было бы немного опрометчиво брать на работу человека, не способного держать свои ручонки при себе. Но моя душа заядлого авантюриста буквально требовала продолжения этого неординарного, одностороннего знакомства - если можно это так назвать, желая проучить девчонку, когда-то оставленную без должного наказания - у чертой археологии есть свои минусы: любые контакты с правоохранительными органами сводятся к нулю, если, конечно, среди стражей порядка нету своего человека. У меня пока не было, что немного удручало.
- Вкратце о работе, - заметив пристальный взгляд, которым потенциальная сотрудница прожигает меня вот уже несколько минут, пощелкал пальцами перед её лицом, призывая сосредоточиться больше на моих словах, чем на моем лице. - ничего сверхъестественного, график относительно свободный, сидеть с утра до вечера пять дней в неделю не требую, - сделал еще несколько глотков из собственного стакана, причмокнув, и проведя языком по внутренней стороне нижней губы. - все зависит от того, насколько плотным будет мой личный график. К слову, обычно он не плотный. Деньгами не обижу.. ох моя щедрая душа, - поцокал языком, качнув головой, и снова повернулся к девчонке. - Вопросы есть - слушаю и внимаю. Вопросов нет - поехали, покажу тебе рабочее место..
Плюхнувшись на крутящийся табурет, Лис положила локоть на поверхность барной стойки, а кулаком уперлась в задумчивую щеку. Сидя в пол-оборота, она смотрела на потенциального работодателя и заинтригованного взгляда не отводила даже на мгновение; со стороны казалось, что еврейка просто-напросто раздевает собеседника бессовестными глазами. Мужчина чем-то походил на дьявола, каким Лис его представляла благодаря бесчисленному количеству просмотренных фильмов и сериалов, прочитанных книг. Отпечатавшийся в сознании образ искусителя вращался вокруг чертовски привлекательной внешности и абсолютно бездушных глаз, а еще вокруг неповторимой харизмы – и всеми этими качествами работодатель обладал. Рейнольдс это поняла прежде, чем он начал говорить.
— А вы на собеседованиях всегда пьете или есть какие-то определенные критерии в выборе собутыльника? — ответил вопросом на вопрос мужчина, чем вызывал хитрый прищур блестящих глаз и прокатившуюся по голове мысль: «ишь, еврей».
— Я вообще не пью. Никогда. Мой рот создан для более высоких целей, — соврала Рейнольдс и даже не покраснела. Запах перегара, который она тщетно пыталась перебить зубной пастой, мятной жвачкой и сигаретным дымом утверждал обратное. Стойкий аромат травки, исходящий от густых каштановых волос и от легкой вечерней одежды, тоже не делал Лис чести.
И все же, когда расторопный бармен поставил перед еврейкой стакан с виски, она почувствовала себя на распутье: пить или не пить? Хорошего виски – а он явно был хорошим – Лис давно не вкушала и очень хотела это исправить. В компании с Витей, с Хлебсом и с прочими алкоголиками приходилось обходиться дешевым пойлом по той простой причине, что денег на дорогой алкоголь не водилось. Собственно, именно поэтому Лис и пришлось искать новое место работы после того, как ее с позором уволили из бара за драку с многострадальным Делласом. Ладно, не только за драку – еще за то, что Рейнольдс, недавно ставшая хранителем Атланта, к херам разгромила пропитое помещение: разбомбила столы, расчленила стулья, сломала пару особо любопытных носов и разбила почти весь запас алкоголя. Вспомнив знатную заварушку, Лис зажмурилась, словно довольная жизнью кошка, и машинально поднесла стакан к губам, осушила янтарный напиток залпом. Только после этого она спохватилась и вспомнила, что вообще-то не пьет. Но да ладно.
Выдохнув через округленные губы, она вернулась в исходное положение: крутанулась на табурете и встретилась с мужчиной лицом к лицу. После виски он стал еще симпатичнее. А вот пальцы, щелкающие перед лицом, Рейнольдс не оценила, поэтому мгновенно ощетинилась и вякнула:
— Откушу.
На собеседовании так себя не ведут, с потенциальным работодателем так не разговаривают, но еврейка решила сразу дать понять, с кем мужчина связывается и что делать это – себе дороже. К тому же, судя по месту собеседования и времени, таинственный незнакомец и сам являлся одним из самых неординарных работодателей. И то, что он так быстро согласился взять неадекватную еврейку на работу, только подтвердило догадку.
— Э. Э. М-м-м. Э-э-э, — промямлила Лис, искренне удивленная положительным ответом. — Это все потому, что я прекрасна настолько же, насколько гениальна? Ладно, можешь не отвечать, моей самооценке чертовски приятно летать в небесах. Поехали. А у тебя в машине курить можно? Мы вообще на машине поедем? Автобусы уже не ходят, метро закрыто. Я могу угнать пару великов, если хочешь.
- Для более высоких целей, - приглушенно повторил сказанные девчонкой слова, при этом возведя задумчивый, сощуренный взгляд к гладкому потолку; рука, упирающаяся локтем в барную стойку, и держащая стакан возле губ, медленно опустилась предплечьем на столешницу, перенимая большую часть моего веса - потому как подался вперед, слегка навалился грудью на деревянное ребро, - продолжая сжимать стеклянную тару; вторую руку наоборот поставил на локоть, указательным пальцем неопределенно постучав по сжатым, и вытянутым "уточкой" губам. - буду знать, - прекрасно чувствуя на себе пристальный девичий взор, так же приглушенно добавил, сделав вид, будто сказал невзначай, оттого наиграно чертыхнулся, опустив взгляд на стакан, который решительнее сжал пальцами, кашлянул, мол, простите, оно само вырвалось, и залпом допил бурбон, обжегший глотку, и горячим комом свалившийся в пустой желудок.
Впрочем, а что я такого сказал? А даже если и сказал что-то, что не вписывается в рамки культуры общения, думаете, буду терзаться и заниматься самобичеванием? Н-неа, не буду, оттого и все вот эти совестливые "кто так себя ведет с незнакомыми людьми, Фостер? Тем более на собеседовании! Тем более с девушкой!", благополучно идут в далекие дали, под веселую, нецензурную, но довольно-таки красноречивую песенку.
К тому же, девчонка, на которую я сейчас смотрел, слегка изогнув бровь, и сощурив правый глаз, имела не только цепляющие внешние данные, но и определенный внутренний стержень. Она была привлекательна, абсолютно не сконфужена - что, по крайней мере для меня, было большим плюсом, - и без стеснения меня разглядывала, не уводя пристального взгляда даже тогда, когда я сам обращал на нее внимание.
- Дерзко, - сгримасничал, изобразив на лице что-то вроде "not bad", и хмыкнул, вернув руку в исходное положение. На самом деле, может мне следовало присмотреться к девчонке, пересмотреть некоторые моменты, и попытаться дать ей весомый шанс на реабилитацию в моих глазах? В конце-концов, кто из нас не ошибается, не оступается, и бла-бла-бла? Да никто, наверное. А я так вообще давно прослыл человеком с неуправляемым поездом противоречий: сегодня принципиально хочу отправиться на другой конец света, выбивая из Тэйлса всю нужную информацию не только словом, но и, если придется, дружеским подзатыльником, а завтра все перегорит, истлеет, и нахер оно больше не сдалось, о чем я без лишних мук совести сообщаю бедному пацану, с самым флегматичным видом наблюдая, как его лицо становится пунцового оттенка, а губы раздраженно сжимаются в тонкую полоску - дым, разве что, из ушей не валит, а так - картина маслом; полчаса назад я был уверен, что еду на эту встречу исключительно ради того, чтобы наказать девчонку за то, что выбрала, пусть и неосознанно, совсем не тот магазин для ограбления, а сейчас сижу, смотрю на нее, растягивая линию рта в самодовольной ухмылке, забавляюсь её неуклюжим попыткам солгать, в то время как чаша весов, одна сторона которой нерушимо вдавливалась в землю тяжелым грузом желания научить девчонку уму-разуму, медленно выравнивается.
- А я то думаю, что над головами пролетело.. - приподнял голову, и многозначительным взглядом прошелся по потолку от одного края, и до другого; замер, когда уставился на мутный грязный след под потолком прямо надо мной, моргнул два раза, а на третий раз посмотрел уже непосредственно на девчонку. Слегка приподнялся, отлепив задницу от барного стула, и нырнул рукой в задний карман джинсов, достав оттуда несколько купюр, и, бросив на стойку, кивнул пацану, мол, сдачи не надо. - я оценил твое, - как мастерски мы перешли на ты, вы посмотрите только. - рвение, и нежелание идти пешком, - ухмыльнулся, одной ладонью упершись в столешницу, и отклонившись в сторону, сокращая, тем самым, между нами расстояние.. но лишь для того, чтобы спрыгнуть на пол, тряхнуть широкими плечами, расправляя рубашку, и кивнуть в сторону выхода. - но у меня есть машина.
Которая стояла на парковке, приветливо отозвавшись сигнализацией.
На гладком, отполированном, черном, как смоль, капоте далеко не нового, но верного Шевроле Камаро, отражались последние лучи заходящего, почти опустившегося к линии горизонта, солнца.
- Курить можно, - одобрил, открыв дверцу со стороны водительского сидения, кивнул девчонке на соседнее место, и свалился в кожаное кресло. Ключ же нашел свое место в замке зажигания, двигатель с готовностью проурчал, услаждая слух, а стрелки на подсвеченном спидометре с готовностью дернулись, стоило нажать на педаль. - кстати, - опомнился, в то время, как автомобиль уже выехал с парковки, а свободная рука, когда остановились на светофоре, потянулась к бардачку. - Дюк, - представился, и вместо того, чтобы, как положено, протянуть девушке ладонь, протянул пачку сигарет, большим пальцем сдвинув край в сторону.
На самом деле, и имя, и фамилия, были неким псевдонимом, к которому я привык, с которым я благополучно ужился, и который тщательно оберегал жизнь относительно добропорядочного мальчишки -коим я был раньше, - не позволяя настоящему очернять более-менее счастливое прошлое. Нет, я и сейчас был более чем счастлив: любимая работа, приносящая стабильный и высокий доход, внимание со стороны женщин, которые не стремились загнать в пучину семейной жизни, а довольствовались лишь мимолетными романами, и характерные черты, позволяющие мне жить исключительно в свое удовольствие, не обременяясь душевными терзаниями.
Пожалуй, да, я был счастлив.
Просто та жизнь - до приезда в Грецию, в корне отличалась от той, что была у меня здесь, сейчас. Сразу выстроив для себя четкие границы, не позволяющие прошлому лезть в настоящее и будущее, а настоящему, наоборот, топтать грязной подошвой прошлое, я ревностно их оберегал, и получалось это, надо сказать, отлично.
Магазин располагался всего в нескольких кварталах от того кафе, где проходило собеседование - если это вообще можно так называть, потому через два светофора, на которых пришлось простоять, мы оказались на месте. Автомобиль затормозил, ключ из замка зажигания я вытащил, предплечье левой руки положив на руль, на который слегка навалился грудью, и посмотрел на девчонку, скривив угол рта в правую сторону. Кивнул ей на входные двери, прекрасно зная, что они будут ей знакомы, и вскинул бровь, неотрывно, пронзительно глядя в глаза, ожидая реакции. Палец свободной руки держал на кнопке сигнализации, блокирующей двери, на тот случай, если девчонка решит свалить.
Рано валить, слишком рано. Мы еще только начали.
Хотя, знаете, что-то мне подсказывало, что никто никуда валить и не собирается.
— Жаль. Я уже приготовилась угонять велики, — хмыкнула Лис и, весело подмигнув бармену, неловко спрыгнула – сползла, то есть – с крутящегося табурета следом за мужчиной. Он щедро расплатился и поплелся в сторону выхода, Лис увязалась настойчивой тенью. А если Лис увязалась, значит, спасения нет, значит, пристала, как банный лист к заднице. Сочувствую тебе, дружище, такой жизни ты не заслужил, но сам на нее напоролся.
Оказавшись на улице, еврейка вдохнула прохладный вечерний воздух полной грудью и прикрыла глаза. Прохлада ей нравилась – она напоминала о прибрежных болгарских вечерах в деревне. А вот о самой Болгарии Лис вспоминать не любила, еще бы, не каждую двенадцатилетнюю девчонку там растлевают, а потом с позором выгоняют из родимого дома. А все из-за матери, спутавшейся по молодости с горячим греком, который не принес ничего, кроме безответной любви, разочарования, чувства стыда и ребенка. Все в лучших традициях старой доброй мелодрамы, только без долгожданного хэппи-энда. Мать, которая на протяжении тринадцати лет страшно переживала, что рано или поздно правда раскроется и трепетно обожаемому супругу станет известно, что старшая дочь вовсе не от него, а от какого-то там курортного грека, была рада избавиться от позора среди говорливых соседей и от Сарры – именно так звали Лис до того, как она начала промышлять мелкими грабежами. Сарру не выгнали из дома на улицу – ее просто отправили в другую страну на постоянное место жительства. К дяде. Дядя этот оказался весьма сомнительным типом с замашками педофила и в очередной раз, когда он нажрался, как подзаборная свинья, и стал приставать к племяннице, хрупкое еврейское сердечно не выдержало и вспыхнуло таким количеством адреналина, что хватило на серьезное ранение. Обожаемый дядюшка стоял на хорошем счету у местных копов, потому что сливал информацию на банду наркоторговцев, а поэтому вышел сухим из воды, что нельзя было сказать о Сарре – симпатичную тринадцатилетнюю девочку просто закрыли в больнице. Кололи долго, лечили-лечили, в итоге выпустили – первым делом Сарра оправилась навестить дядюшку и в результате встречи подожгла его хлипкий дом. Вместе с ним, конечно. Потом сменила имя, сменила документы и отправилась в другую страну, чтобы там начать другую – новую – жизнь.
Новая жизнь себя ждать не заставила. Она, конечно, тоже пиналась и бодалась, сука, но была куда приятнее старого дерьма.
— Обалдеть! Офигеть! Это твоя тачка? Она такая же крутая, как хрустящая корочка на жареной картошечке! Нет, даже лучше, — восхищенно запрыгала Лис вокруг намытого до блеска автомобиля, с ласковой трепетностью гладя крылья, капот и багажник. Такие машины еврейка видела только на картинках, никогда к ним не прикасалась и уж тем более на них не каталась. До сегодняшнего дня. — Слышь, а ты точно не маньяк? Заманиваешь бедных и обездоленных в крутую тачку, а потом жестоко убиваешь и расчленяешь их трупы, продаешь каннибалам, выручаешь огромные деньги и покупаешь тачки еще круче. Кстати, запиши, это клевая идея для стартапа, — и она плюхнулась на сидение, открыла окно, закрыла и снова открыла, залипнув на процессе. Машина была такая же ахуенная, как и ее хозяин.
А вот место, куда они приехали, Лис совсем не понравилось.
Магазин она сразу узнала. Прищурившись, Рейнольдс повернула голову, поглядела на таинственного незнакомца и поняла: он все спланировал, сука! Он заманил Лис сюда, чтобы наказать за то безобидное проникновение. Да ей заплатили за выкраденную побрякушку так мало денег, что едва хватило доехать от магазина до дома. Сил и времени еврейка потратила куда больше, чем получила пользы и бабла, правда, случайно разбомбила пару витрин, сломала стул и снесла с петель дверь. Но это мелочи, с кем не бывает?
Тут же мелькнула неприятная мысль, что у чувака, наверное, припрятан пистолет в бардачке. Быть застреленной в лоб Лис не улыбалось – а против пули, как известно, не попрешь даже будучи хранителем, поэтому испуганная еврейка взбрыкнула и ударила кулаком по пассажирской двери, которая мгновенно сорвалась и пролетела несколько метров, шаркая железом по асфальту. Лис поторопилась выпрыгнуть из салона, но споткнулась и упала, познакомив подбородок с асфальтом.
Я не преследовал никаких корыстных целей, когда ехал на это импровизированное собеседование. Я не собирался безжалостно мстить девчонке, ведь ничего ужасающего, вопиющего, и не вписывающегося в какие бы то ни было рамки, она не сделала - ну, подумаешь, украла какую-то там реликвию - так у меня их пруд приди, одной больше, одной меньше; ну прихватила еще наличку, которую я никогда не прятал, нередко оставляя в открытой кассе - так и деньгами я не был обделен, чтобы переживать и трястись над каждым потраченным центом; да и, знаете, я давно собирался расщедриться, и начать перечислять определенные суммы в фонд нуждающимся, голодающим детям Африки, а девчонка вот эта вряд ли ведь от хорошей жизни полезла в магазин, следовательно, начало моей благотворительной программе положено.
Мне, если уж говорить совсем начистоту, хотелось увидеть её реакцию, которая без сомнений позабавит, заставит скривить губы в привычной ухмылке, сверкнув светлыми глазами, в которых бликуют пестрящие вывески различных магазинов, ресторанов, и прочих злачных мест этого великолепного города; хотелось ненавязчиво намекнуть ей на то, что не все в нам сходит с рук, и хоть я не был ярым приверженцем мнения, что все в этом мире воздается по заслугам - добро оплачивается добром, а зло наказывается кем-то свыше, - но в случайные совпадения, влекущие за собой самые разнообразные последствия, все-таки верил.
И линия рта незамедлительно изогнулась в сторону, когда взгляд зацепился за её глаза, расширенные зрачки которых говорили о том, что девчонка узнала место, а значит в голове начали звенеть и скрежетать шестеренки, выстраивая незамысловатую логическую цепочку, неизменно ведущую к выводу о том, кто я такой.
Каких именно действий я ожидал от нее? Что испугается, вдавится спиной в кожаное сидение и начнет оторопело смотреть на меня, моля о прощении, и бубня что-то вроде "я больше так не буду, только не убивайте"? Или наоборот воспримет это, как должно? Или с самым невозмутимым лицом сделает вид, что понятия не имеет где находится, что это за магазин,- а я уже успел смекнуть, что из нее так себе лгунья, - и вообще что происходит, мать вашу?
Честно говоря, я ожидал любой реакции, с готовностью намереваясь её принять, и перевести в более мирное, расслабленное русло, заверив, что никаких ужасных планов в моей голове нет, и маньяк из меня получился бы никудышный, но то, что произошло дальше.. ну.. это пиздец, я бы сказал. Тотальный пиздец, большой такой. Куда больше, чем задница Ники Минаж.
Девчонка кидает в мою сторону неоднозначный, но явно недобрый взгляд - я замечаю, как зрачки вмиг раздражительно сузились; девчонка резко дергается, прикладываясь кулаками к дверце, и та, с грохотом оторвавшись, улетает в сторону, останавливаясь у противоположной обочины - я даже толком понять ничего не успеваю, продолжая сжимать в руке брелок сигнализации, держа палец на кнопке - и, собственно, бесполезно ведь все-равно. Ахуел я знатно, чего уж греха таить. Ахуел не столько от того, что девчонка оказалась неебически сильной, раз таким легким движение руки смогла выбить дверь, сколько от осознания того, что мою машину только что изговнякала та, чье имя я до сих пор не знаю. Каламбур какой, вы только посмотрите.
Медленно вскинул брови, но тут же нахмурился, хмыкнул, и вышел из Шевроле; обошел, встав возле распластавшейся по асфальту девчонки, нарочито шумно выдохнул, обреченно закатив глаза, и присел на корточки, положил предплечья на колени, и сцепил кисти рук в замок; голову склонил к плечу, сощурился, и медленным, ленивым взглядом прошелся по женской спине, бессовестно уставился на задницу, оценив открывшиеся виды, и непроизвольно слабо сжав зубами верхнюю губу.
- Знаешь, идти на ограбление, когда ты далеко не тринадцать друзей Оушена - так себе занятие, - ухмыльнулся, указательным и средним пальцами несильно постучав по женскому плечу, после чего вновь вернул руки в исходное положение - то есть, в замок. - не собираюсь тебя убивать, если вдруг ты все-таки думаешь, что я маньяк, - а вот если бы им был, то без сомнений воспользовался моментом, учитывая то, как удачно девчонка растянулась на асфальте. - а вот дверь, - поднял голову, посмотрев сначала на покалеченный автомобиль, оценивая ущерб, а затем, повернувшись в сторону, прошелся взглядом по валяющейся детали моего верного коня. - придется поставить на место. Понятия не имею как ты будешь это делать, - пожал плечами, выпрямившись и сделав короткий шаг назад, вместе с тем скрестив руки на груди. - но силы, как я погляжу, у тебя достаточно. Вперед..
План побега потерпел сокрушительное фиаско на стадии зарождения; Лис, с рождения обделенная удачливостью и изяществом, в опасных для жизни ситуации, когда у нормальных людей вспыхивал адреналин, заставляющий по стенам ловко лазить и по крышам сноровисто прыгать, непроизвольно отключала все инстинкты самосохранения. Когда надо было бежать – она спотыкалась и падала, когда надо было прыгать – она спотыкалась и падала, когда нужно было молчать – она балаболила без остановки, а потом снова спотыкалась и падала – и сейчас еще раз доказала собственную неуклюжую безалаберность. Эй, подруга, этот чувак неспроста подставное собеседование посреди ночи устроил – в темноте проще трупы закапывать. Да и вообще, подбирай руки, подбирай ноги и вали к чертовой матери! И больше никогда с ним не пересекайся, будь хорошей девочкой, если еще немного пожить хочешь. А желающих голыми руками свернуть настырной еврейке шею вполне хватит, чтобы возвести Великую Китайскую Стену. Как до сих пор Рейнольдс жива – черт знает, но это явно ненадолго.
Сама Лис ставила лет на двадцать восемь, в лучшем случае – на тридцать три или на тридцать четыре, максимум на тридцать пять. К этому времени она обязана найти спонсора, который не поскупится и сожжет еврейский прах, а потом с толскливыми глазами распылит его над Средиземным морем. Такие дела.
За нескончаемым словесным поносом и сарказмом, блестящим в темных глазах, скрывалась такая отчаянная трусиха, что в лес не ходи – дай от неприятностей подальше спрятаться. Но задница, давно существуя отдельно от мозга, так и тянулась к приключениям, а приключения в ответ тянулись Лис – и не только приключения, но и проблемы, глобальные такие, большие и очень-очень глубокие. Рейнольдс велась на «слабо», как пятилетняя девочка на конфетку, поэтому так часто попадала в неприятности, а фортуна, с рождения пнувшая Лис в многострадальную пятую точку, за двадцать два года так и не соизволила повернуться лицом. Рейнольдс никогда не выходила из воды сухой, но упрямо продолжала окунаться с головой в новые проблемы в поисках лучшей жизни. Подумаешь, ухо отрежут – еще одно есть. С пальцами вообще не стоит париться – их целых десять. Из близких людей терять было некого по той просто причине, что близких, как таковых, не было. Витя, Хлебс, Ирвинг – они, конечно, ниче такие товарищи, но Рейнольдс не пошла бы за ними сквозь огонь, воду и медные трубы. Она бы даже за булкой ради них не пошла, если бы бутерброд с сыром был вопросом жизни или смерти. Такое положение вещей и людей Рейнольдс устраивало – менять она ничего не хотела. А зачем? Жить сегодняшним днем – это клево, в этом есть свое очарование.
Кто же знал, что эта жизнь так внезапно повиснет на волоске.
Впрочем, судя по взглядам, по жестам и по словам, таинственный незнакомец убивать Лис не планировал. Он спокойно вышел из машины, безмятежно присел на корточки, сложил руки на колени и с нескрываемым флегматизмом, смешанным с иронией, поглядел на распластавшуюся еврейку сверху вниз. Лис, почувствовав на себе (и на собственной заднице тоже) пристальный взгляд, подняла голову и недоверчиво покосилась на несостоявшегося работодателя.
― Точно не собираешься? ― она прищурила правый глаз и, неловко оттолкнувшись ладонями от асфальта, села по-турецки, утерла разбитый подбородок рукавом черной кожаной куртки и пошевелила носом, проверяя наличие перелома. С носом все было круто, чего не скажешь о подбородке. ― Ну ладно. А дверь. Щас, ― она без задней мысли оперлась ладонями на чужие колени и поднялась, встряхнула головой и поплелась в сторону двери, приволокла ее, держа за ручку и шаркая пластиком по асфальту. Срежет стоял – мама не горюй. ― Вот, ― Рейнольдс влепила дверь на место, как жвачку на парту, снова плюхнулась на асфальт, только теперь рядом с мужчиной. Дверь выглядела просто жалко, она не держалась даже – просто была вставлена в пустое место, поэтому, когда повисла задумчивая пауза, дверь жалобно скрипнула и с громким скрежетом вывалилась обратно на асфальт. ― Блин, ― прокомментировала Лис и задумчиво шмыгнула носом.
- Точно не собираюсь, - повторил, утвердительно кивнул, и слегка вскинул руки в знак примирения.
Я, вообще-то, если так посудить, человек миролюбивый и относительно добрый, калечить людей ради собственного удовольствия не привык, убивал тоже только в ситуациях острой жизненной необходимости. Когда другого выбора просто нет, а на кону стоит более чем угрожающая возможность получить дозу жадного свинца, или словить острие ножа в бочину, тот тут, простите, но из двух зол я выбираю наименьшее. Ценить чужие жизни я, в общем-то, умел, и по возможности на них не зарился, но когда под вопросом оказывается собственное существование, то уж лучше я искупаю руки в крови по самые локти, чем допущу не радужную перспективу оказаться где-нибудь в затерянном уголке планеты, с простреленной головой, и, спустя несколько сотен лет, какой-нибудь случайный прохожий найдет мои останки. Согласитесь, не очень весело.
Если бы я хотел жестоко расправиться с девчонкой - а у меня ничего подобного даже в мыслях не было, помните?, - то не повез бы её чуть ли не в самый центр города, где конкретно сейчас хоть и было достаточно безлюдно, но все-таки редкие прохожие торопливо обходили нас стороной, с изумлением и нескрываемым ахуеванием наблюдая за развернувшейся картиной. Если бы я желал наказать девчонку за безобидную кражу, и неумение все делать быстро и незаметно, то первым делом повез бы куда-нибудь за пределы города, где в радиусе нескольких километров нет ни единой живой души, кроме белок, дикобразов, и прочих представителей местной фауны.
Продолжая склонять голову к левому плечу, и щурить правый глаз, проскользил взглядом по женскому лицу, которое теперь находилось передо мной, задержался на подбородке с хорошо заметной ссадиной, и вздохнул, между делом потерев переносицу большим и указательным пальцами. Замер, когда услышал возню с её стороны, и приподнял голову, исподлобья наблюдая за тем, как девчонка неуклюже поднимается на ноги, шлепает в сторону двери; точно так же легко, будто никакого веса в ней нет, притаскивает обратно, и под моим пристальным взглядом прилепляет её на место.
А она мне нравится - девчонка, в смысле, а не дверь, - люблю, знаете ли, людей с отменным чувством юмора.
Выдохнул через слегка приоткрытые губы, продолжая смотреть на несчастный автомобиль, где на общем гармоничном фоне рьяно выделялась покореженная, исцарапанная дверь, и спустя некоторое время молчания - когда под ненавязчивый скрип многострадальная железяка снова встретилась с асфальтом, возмутительно загрохотав, - как-бы невзначай, не поворачиваясь к девушке, произнес:
- А про работу я не шутил, - нет, серьезно, мне ведь до сих пор требуется человек, который будет периодически светить своей очаровательной мордой (задницей) в моем магазине, следя за порядком, и впаривая все те безделушки, ничего толком не стоящие, за приличные деньги. Возможно все-таки и глупо брать на работу такого неувязка, как эта девчонка, но, с другой стороны, если вдруг что-то случится, то я прекрасно буду знать, чьих загребущих ручонок это дело. А если уж говорить совсем начистоту: из нее человек-то вон какой неуклюжий получился - на ровном месте запинается, - так чего уж говорить о воровстве, где следует тщательно планировать каждый шаг, ловко, быстро и бесшумно передвигаться, и между делом успевать следить за тем, чтобы ненароком свидетелей не было.
Медленно повернув голову в её сторону, не открывая рта провел языком по внутренней стороне нижней губы, и цокнул языком, скривившись в обворожительной ухмылке.
- Вставай, - качнул головой, выпрямился, и, ухватившись пальцами за ворот её кожаной куртки, заставил подняться на ноги, слегка подтолкнув в сторону магазина. - не будем обсуждать все нюансы на улице, - галантно пропустил её вперед, не переставая ухмыляться, и пошел следом, попутно выудив из заднего кармана джинсов телефон, и набрав номер автомастерской, владельцем которой являлся один мой старый знакомый. Несколько лет назад я спас его от оцелота, когда блуждал по тропическим джунглям Амазонки в поисках очередной реликвии. Не знаю уж, что именно там делал этот парень, но факт остается фактом - он был обязан мне жизнью, а буквально несколько месяцев назад я совершенно случайно столкнулся с ним, когда моему железному коню потребовалась небольшая реставрация (ну прошелся дверцей по фонарном столбу, будучи не совсем трезвым, ну с кем не бывает?).
- Нико, - тихо прохрипел в трубку, услышав на том конце жизнерадостный голос. - у меня тут проблема небольшая возникла, - оценивающим взглядом осмотрел топчущуюся рядом девчонку, между тем щелкнув замком. - я в магазине, заберешь тачку? - предплечьем толкнул дверь, и пропустил её вперед. Получив утвердительный ответ со стороны друга, и проведя пальцем по экрану телефона, прекращая звонок, бросил телефон на стол; уперся в столешницу ладонью, скрестил ноги, правую поставив на носок, и, изогнув бровь, провел языком по пересохшим губам. - Так вот, я готов взять тебя на работу, но желающих, знаешь ли, много.. - пожал плечами, шире растянув в ухмылке губы. - раздевайся.. - ляпнул не подумав. Естессно в шутку. Девчонка ведь с хорошим чувством юмора, должна оценить мой превосходный каламбур.
Погладив рассеянным темным взглядом автомобильную дверь, что страдальчески валялась на неровном греческом асфальте, Лис задумчиво почесала бровь и приподнялась на одной руке, вытащила из заднего кармана джинсов зажигалку, а из переднего кармана черной кожаной куртки пачку сигарет и закурила. Зажав никотиновую подругу зубами, она подняла голову, поглядела на таинственного незнакомца и задумчиво прищурила правый глаз; чуть погодя еврейка почти дружелюбно протянула ему пачку сигарет, в которую успела засунуть зажигалку, мол, на, травись, если хочешь. Быть может, этот чувак курит только дорогие кубанские сигары или какого-нибудь пафосного капитана Блэка за сотню евро, но у Лис такой роскоши не водилось – только легкий винстон – только хардкор. Мужчина закурил, а потом достал смартфон и набрал неизвестный номер, поднес шайтан-машину к уху. Лис, наблюдая за действием, поджала губы и подумала о том, что телефон этот, должно быть, хороших денег стоит. Надо бы попробовать сгермесить, когда незадавшийся работодатель отвернется или отвлечется – хоть какая-то выгода из этого вечера будет. Так и порешив, Лис осталась сидеть на асфальте и ждать у моря погоды. Ей бы смотать удочки, если честно, но сверкнуть мужественными пятками она успеет в любое время – и сделает это обязательно, только докурит сперва, а то бежать с сигаретой во рту неудобно – задохнешься, а выбрасывать сигарету, не докурив, непростительная трата нажитого – читай – спизженного – имущества.
Почесав щеку, Лис подтянула колени к груди и обхватила руками ноги, на которые примостила подбородок. Смотрите, какая заинька, такую и обижать не хочется ровно до того момента, пока не откроет свой хорошенький ротик.
— Вставай, — властно распорядился незнакомец. Он взял Лис за шкирку, как нашкодившего щенка, и под возмущенный вопль поставил на ноги. Еврейка, обиженно нахмурившись, поглядела на чувака, как на врага народа, но многозначительно промолчала.
Он пропустил ее в магазин, и Лис праздно прошлепала вперед, щелкнула выключателем и сразу зажмурилась от непривычно яркого света, ударившего по глазам. Оглянувшись, еврейка по-хозяйски прошла к ближайшему стулу и грузно вальнулась на него. Тот возмущенно скрипнул; Рейнольдс помялась на месте, устраиваясь удобнее. Стул скрипнул еще раз и развалился на части – только после этого Лис заметила ценник, который был заботливо наклеен на предмет мебели.
— Сколько? Две тыщи евро за сломанный стул? Ты ахерел такие бабки просить?? — возмутилась Лис, тыкая ценником несостоявшемуся работодателю в лицо. Она еще не сообразила, что сломала какую-то там реликвию сто тридцать девятого века до нашей эры – и не сообразит, потому что мгновенно еврейское внимание переключилось на властный приказ «раздевайся».
Едва удержав челюсть от падения к ближайшему плинтусу, Лис сконфузилась и рассеянно помялась на месте, неловко переступила с ноги на ногу и поглядела на мужчину такими большими невинными глазами, что даже голодная собака на хозяина мясной лавки так жалобно не смотрит. В глазах, правда, мелькнула тень хитровыебанности, которая родилась вперед еврейки, но вряд ли потенциальный работодатель это заметил.
— Ладно, — она скинула с себя кожаную куртку, — но с одним условием, — Лис стащила футболку через голову, взлохматив густые каштановые волосы, и подошла к мужчине, расстегнула ремень на его брюках, — ты разденешься тоже, — хмыкнула она и переместила руки на куртку, которую тут же сбросила на пыльный пол.
А ты че думал, мы тут в шашки играем?
Я даже сказать ничего толком не успел, только дверь входную закрыл, услышав характерный щелчок защелки, а когда развернулся, заметил девчонку, восседающую на стуле, который удалось выкупить - цена у него была относительно небольшой, потому в подлинности этого предмета сомневался, но решил забрать, накинув несколько сотен сверху, и поставив на самое видное место (нынче коллекционеры убиваются по различной мебели древних династий, потому и шанс на продажу был достаточно высок, - несколько месяцев назад. И вот стоял он себе, никого не трогал, неплохо собирал пыль, которую предыдущая сотрудница бережно и с любовью смахивала тряпками, а потом пришла одна неуклюжая девчонка, и без зазрения совести свалилась сверху. Понятное дело, что никому подобное обращение не понравится, поэтому стул незамедлительно возмутился, и с упоительным хрустом развалился на части, познакомив девичью филейную часть с многострадальным полом. Я же только бровь вскинул, глядя на все это дело, после чего красноречиво закатил глаза, шумно выдохнул через слегка приоткрытые губы, и оттолкнулся от стола ладонью, которой упирался в гладкую поверхность.
- Две тысячи евро за целый стул, - поправил, глядя на расплывчатый текст, маячащий у меня перед глазами, коснулся указательным и средним пальцами женского запястья, и слегка надавил, заставив увести руку в сторону, тем самым убрав ценник, который итак не раз видел, от своего лица. - а за это.. - отклонился вбок, торопливо оглядев нанесенный ущерб. - по твоей милости, придется просить пару сотен, не больше, - наигранно раздосадовано покачал головой, и цокнул языком.
Впрочем, это полбеды.
Все самое интересное началось в тот момент, когда моя шутка про раздевание либо перестала быть шуткой, либо у девчонки чувство юмора было намного лучше, нежели координация движений, либо оно вовсе отсутствовало напрочь.
Честно говоря, я не ожидал.
Честно признаться, я ахуел, на мгновение даже растерявшись, когда она спокойно согласилась с моим неоднозначным предложением, и действительно начала раздеваться. За кожаной курткой полетела футболка, а моя челюсть, между тем, мысленно опускалась все ниже и ниже, пока не достигла своего предела, беззвучно соприкоснувшись с полом.
Вообще-то к сексу я относился достаточно спокойно, и не стремился заниматься им при любом удачно подвернувшемся случае, пользуясь такими вот моментами, как, например, сейчас. Девчонка с готовностью приняла эти правила игры, хотя я до последнего сомневался в том, что она действительно согласна переспать с мужиком только ради того, чтобы получить работу. Но стоило ей подойти ближе, без зазрения совести, и без излишнего стеснения начать расстегивать ремень на моих джинсах, как все сомнения вмиг улетучились, оставив меня на, так называемом, распутье. Я, конечно, никогда отчаянно в беспорядочные половые связи не ударялся, но и человеком, который трахается исключительно в определенные дни недели, предварительно прочитав пару-тройку молитв во благо, тоже не был. И вот сейчас вроде бы тот самый момент, когда стоящую передо мной без футболки девчонку можно взять и взять, но что-то останавливает, будто какой-то барьер невидимый между нами выстроился, и если она через него может спокойно пройти, то мне и шагу навстречу сделать не удается. Единственное, что могу - это проскользить оценивающим взглядом по оголенным участкам кожи, и в какой-то момент перехватить её руки за запястья. Именно это я, собственно, и сделал.
- Женщина, - ухмыльнулся, не выпуская её из собственной хватки, подался вперед, оказавшись на минимальном расстоянии, и выдохнув, отчего горячее дыхание коснулось щек. - я вообще-то пошутил. Здесь не Браззерс, чтобы кастинг через постель проходить, - медленно прошелся взглядом по лицу, на мгновение задержавшись на губах, и отдалился, отпустил. Наклонился, подцепив пальцами ворот куртки, и поднял её, тряхнув, и бросив туда же, где мирно покоился телефон - на стол, то есть. Сам, между делом застегнув ширинку и ремень, прошел к небольшому шкафу, где за многочисленными побрякушками пряталась недопитая бутылка бурбона; взял её и пару стаканов, и вернулся к столу.
- Так что насчет работы? Согласна? - пробка со звоном свалилась на пол, и укатилась в сторону, а янтарный напиток перекочевал в стеклянные тары. На девчонку посмотрел только тогда, когда подошел, протянув ей второй стакан, в то время как из первого сделал пару глотков. - Если нет, то... ну извиняй, до дома подбросить не смогу.
Отвергнутая, а иначе случившееся не назовешь, Лис стоит на месте и внимательно наблюдает за тем, как мужчина, громко звякнув пряжкой, застегивает брюки и подается ближе, накидывает на еврейские плечи черную кожаную куртку, прикрывая обхваченную черным кружевным бельем грудь, и вещает, что вообще-то пошутил. Рейнольдс, толком не понявшая, что в таких ситуациях надо делать и что чувствовать, запускает пятерню в густые каштановые волосы и зачесывает их назад, чтобы на глаза не лезли. Вроде Лис и не рассчитывала тут сексом заниматься, ибо подло планировала обломать самонадеянного работодателя в самый ответственный момент, но теперь, когда он обломал ее, растерялась окончательно. Не рой другому могилу, Рейнольдс, сама в нее попадешь. Скривив губы, хранительница шмыгает носом и снова скидывает с себя куртку, но только для того, чтобы нагнуться и поднять с пола ярко-красную майку, натянуть ее на тело, соблазнительно, но неуклюже поправив грудь.
— Не знаю, как ты, — наконец говорит она, ловко запрыгнув на стойку для расчета, — но мне после такого потрясающего секса надо перекурить, — и Лис снова курит – прямо в помещении. Сколько можно курить, Рейнольдс! – впрочем, похер, она потом бросит. Втянув табачный дым в легкие, она выпускает его через нос и задумчиво глядит на встрепанного работодателя, имя которого даже не знает.
— Слышь, слышь, а тебя как зовут? Меня Лис, но я предпочитаю, чтобы меня называли Госпожой-Повелительницей-Пончиков-С-Марихуаной. А тебя бы я назвала Обломинго. Можно? Пожалуйста! Тебе очень идет. Вот прям к глазам подходит. И, кстати, что бы ты знал, — Рейнольдс зажимает сигарету зубами, и пепел вальяжно валится на пол. — Я бы тебе не дала, потому что тебе все дают. А я не такая! — она с наигранной горделивостью вздергивает подбородок и отводит голову в сторону, мол, не для тебя, чувак, моя роза цвела.
Все еще чувствуя себя не в своей тарелке, Лис искренне хочет свалить из треклятого магазина, а заодно из этой ситуации, но продолжает гордо восседать на столешнице. Чего ждет – сама не знает, наверное, когда сигарета кончится. А потом работодатель, чтобы разрядить накаленную обстановку (слава твоим яйцам!), достает из ближайшего шкафа два стакана и бутылку бурбона. Он щедро плещет напиток в бокалы и протягивает Лис один из них, но в ответ получает отрицательный взмах каштановый головы. Рейнольдс не берет стакан, оставляя оба мужчине, она берет бутылку и прикладывается губами к горлышку. Прости, чувак, но я заслужила немного больше, чем несколько ничтожных глотков на дне не менее ничтожного стакана.
Сделав пять больших глотков, Лис отводит голову в сторону и жмурится, выдыхает через приоткрытые губы и вдруг приходит к выводу, что жизнь прекрасна. С алкоголем, тем более таким вкусным и дорогим, вообще все лучше становится.
— Вот ты вроде нормальный чувак. А я, как ты уже заметил, не особо, — самокритично, но честно. Лис жмет плечами и снова прикладывается губами к горлышку, делает несколько протяжных глотков и жмурится, наслаждаясь терпкой теплотой, что разливается по телу. — Одумайся, я тебе весь магаз разгромлю. Может, тебе, того, грузчик нужен? Или разнорабочий какой. Вот за это я бы взялась, — и Рейнольдс демонстративно поднимает статую, в которой, судя по габаритам, не менее семидесяти килограмм. А Лис ее двумя пальцами хвать! – и поднимает в воздух, как пустую пластиковую бутылку. — Ну а там, ладно, с клиентами твоими повожусь. Ну, да, получается, что согласна. А ты че сам вот эти хреновины добываешь? — она кивает на статую, которую ставит на место, опуская на пол. — А меня возьмешь?
- Дюк, - представился, и разве что в поклоне перед девчонкой не скрючился. Тут уж извиняйте: во-первых, мне лень; во-вторых, кавалер из меня так себе, и всем хорошим манерам, присущим всяким там светским личностям, я был не обучен, потому как по возможности старался обходить подобные мероприятия стороной. Там скучно, там отвратное поило - ни капли любимого бурбона, - там не менее отвратная еда - какая-то непонятная штука, застревающая поперек горла, и на вкус не особо приятная, - и там всегда найдутся те, кто своим пронзительным взглядом заставляет чувствовать себя не в своей тарелке, потому что вот у того мужика состояние перевалило за шестизначное число, а вот у этой девахи муж вообще мультимиллиардер, который каждый день преподносит ей по новой тачке за отменный утренний минет.
Я, конечно, бедным себя тоже не считал, ведь в моей профессии пусть и приходилось порой попадать в различные ситуации, способные не только покалечить, но и жизни лишить, но, тем не менее, за найденные вещи некоторые коллекционеры готовы были отдать баснословные деньги, лишь бы блеснуть собственным великолепием в узких кругах таких же странные, порой припизднутых на голову, людей.
Мое дело во всей этой археологической вакханалии было маленьким - поехал, нашел, вернулся и продал, получив достаточно приличную сумму, варьирующуюся от четырехзначных чисел, и до шестизначных - все зависело от того, насколько удачливой была моя задница. А она, если взглянуть на мою сегодняшнюю жизнь, была дьявольски удачливой.
Ну, если не считать момента с отломанной дверью - и тут спасибо надо сказать Лис.
- Ты мне не дала, потому что я не позволил, чтобы ты это сделала, - самодовольно усмехнулся, вскинул бровь, и посмотрел на девчонку, по хозяйски рассевшуюся на столе, поскрипывающим от каждого её движения. - и, к слову, ты ведь понимаешь, что твои слова сейчас звучат как вызов? - ухмылка стала ещё шире, а взгляд невольно проскользил по тем участкам тела, которые были видны из под расстегнутой кожаной куртки. - Я теперь просто обязан добиться того, чтобы ты мне дала, - на самом деле нет, с этим у меня никогда проблем не было, и я искренне продолжал верить, что ближайшие лет пятьдесят - как минимум, - не будет.
Протянул девчонке наполовину наполненный стакан, заметил отрицательный кивок головы, который сменился тем, что она без особых колебаний взяла бутылку, и под мой пристальный взгляд присосалась к ней, заставив меня вскинуть бровь, и с нескрываемым интересом дожидаться того момента, когда перестанет заливать в себя крепкий напиток так, будто на деле это обычная такая, среднестатистическая минералка.
Коротко пожав плечами, и скривив губы, выпил содержимое одного стакана, отставив его в сторону, почувствовал, как напиток обжигает полость рта, глотку, желудок, и посмотрел на янтарную жидкость во втором стакане, на пару секунд зависнув.
- Вообще-то.. - замолчал, медленно подняв взгляд на девчонку, зацепился за тлеющую сигарету, и, отклонившись чуть в сторону, проследил за оседающем на полу пеплом. - мне нужен комбо сотрудник. Ну, то есть, если ты так горишь желанием поработать грузчиком, то пожалуйста, таскай их, - многозначительно изогнул бровь, проследив за тем, с какой легкостью она тягает статую, и еще раз убедившись в наличии достаточно большой силы. - но вообще-то, изначально мне нужен был человек, который будет присматривать за магазином. Отчасти да, я сам добываю вот эти хреновины, - тем же тоном, и в той же манере повторил, сделав несколько небольших глотков теперь из второго стакана. Обошел стол, и уселся рядом с девчонкой, пихнув её бедром, мол, давай двигайся, че расселась тут. - но большая часть - это так.. барахло, купленное на черном рынке, - повел плечом, повернувшись к Лис, и хмыкнув. - и раз уж ты согласна, - по хозяйски закинул руку ей на плечо, глядя в окно, где виднелась машина эвакуатора, на боку которой красовалась надпись знакомой автомастерской. - то когда-нибудь я возьму тебя с собой. Твоя сила, - посмотрел на изящные женские руки, в которых таилась поистине несусветная мощь, как уже не раз успел убедиться. - лишней не будет. Всю макулатуру подготовлю позже, от тебя требуется только автограф. Ну и неплохо было бы узнать твой номер, - вкрадчиво произнес, слегка наклонившись к ней, и красноречиво посмотрев в глаза. - мне же надо каким-то образом тебя найти в этом огромном, суровом мире, - усмехнулся, и расслабился, залпом осушив второй стакан, отставив его в сторону, и отодвинув подальше от края тыльной стороной ладони.
- Так по рукам? - вытянул вперед левую, при этом продолжая смотреть на Лис и ухмыляясь, словно не очередного сотрудника нанимаю, а проворачиваю сделку века, сулящую огромную прибыль.
Впрочем, может, именно это сейчас и происходит.
— Дюк, — машинальным эхом повторяет Лис, глядя на мужчину, которому приходится теперь довольствоваться полупустыми стаканами вместо почти целой бутылки. — А тебя часто называют Диком? Ну, если ты понимаешь, о чем я, — еврейка весело подмигивает мужчине и снова прикладывается губами к горлышку, делает несколько протяжных глотков и выдыхает через округленные губы. Ух, хорошо идет! Только почему-то не пьянит, впрочем, если Лис продолжить пить в таких количествах, то ее и абсент брать перестанет. Нужно, наверное, пересмотреть некоторые жизненные приоритеты: кончить жрать ролтон, бросить курить, перестать крепко пить и заняться спортом. Нужно. Но лень. Так что к черту.
Дик, простите, Дюк присаживается рядом, заставив Лис двинуть габариты в сторону, что она и делает, едва не уронив бутылку на очередную дорогостоящую побрякушку. А если б разбила! – впрочем, еще не вечер, учитывая врожденную еврейскую антиграциозность. Двинувшись, Лис ставит бутылку между ног и поворачивает голову, смотрит на мужчину. Внимательно так рассматривает, пристально, изучающе – взгляда не отводит. Чуть погодя, она громогласно хмыкает и, выпрямившись, занимает исходное положение.
— Тебе придется здорово потратиться, чтобы я тебе дала. Меня одними гамбургерами нынче не заманишь – я разбалована, мне теперь еще и картошечку фри подавай. А она здорово подорожали, — рассуждает Рейнольдс, беспечно болтая ногами в воздухе и стукая пятками по стойке. — А вообще, щас за айфоны дают. Вот за айфон дам. За последний только. Но без картошечки фри и гамбургера, — она выдерживает театральную паузу, — без двойного гамбургера все равно не дам. А че, я тебе понравилась? — ухмыляется Лис и снова поворачивает голову в сторону Дюка, щурит правый глаз, с наигранной внимательностью всматриваясь в лицо напротив. Гспди, конечно, ему все дают, вы только посмотрите на него, как будто с роскошной глянцевой обложки сошел, ирод. Лис такое положение вещей не нравится – сейчас в ней кипятится банальное женское «не хочу быть одной из многих», поэтому в следующее мгновение Рейнольдс, упершись ладонями в столешницу, ловко спрыгивает на пол, встает в нескольких метрах от Дюка и деловито на него смотрит, скрестив руки на груди.
— Я передумала. Вообще не дам тебе. Никогда. Морда мне твоя не нравится.
Но телефон она оставляет, в конце концов, работа – волк, в лес убежит, а Дюк может в любой момент найти кого лучше, чем Рейнольдс. Отсалютировав бутылкой от виска, Лис клянется выйти завтра в десять утра на работу, и сваливает из помещения в сторону дома, а на самом деле притаивается за ближайшим углом в компании сигареты и бутылки и ждет, когда магазин покинет Дюк. Дождавшись, Лис топает в сторону лавки и без угрызений совести крадет оттуда самую дорогую статуэтку стоимостью в пять тысяч евро. Если ловко вывернуться и хорошо продать, то можно всю оставшуюся жизнь не работать и жить припеваючи.
Действительно, зачем работать, если можно не работать?
Спрятав небольшое изящное изваяние во внутренний карман черной кожаной куртки, Лис сваливает из магазина, случайно сломав очередной древний стул, и полупьяным шагом плетется в сторону дома. Вот Хлебс обрадуется, узнав, какой щедрый улов принесла домой Лис. В честь такого праздника можно ужраться в большую греческую жопу – и вискарем, и горячей пиццей, и прочим фастфудом. Или бурбоном вот. Оказывается, хорошее пойло, а Рейнольдс и не знала.
О том, что Дюк ее вычислит, Лис даже не думает.
Нет, ну как можно ее обидеть? Вы поглядите в эти большие карие глаза.
И лучше убейте, а то проблем потом не оберетесь.
продолжение следует
Вы здесь » Под небом Олимпа: Апокалипсис » Отыгранное » Когда перегибаешь палку, то получаешь бумеранг