Оставив машину там, где довелось ту позаимствовать, Холли решила не вызывать и не ловить с руки такси, а предпочла пройтись улицами города, пробуждающимися ото сна. Прекрасная, умиротворяющая картина, подтапливаемая свежим утренним воздухом, еще не успевшим накалиться от горячего солнца, благоухающим прохладной листвой кипарисов и цветущих кустарников. На губах, чему-то задумчиво улыбающихся, девушка отчетливо ощущала, ставшие почти призрачными, но все поцелуи, что свершились минувшей ночью с ней и Воландом.
Из пекарни повеяло свежим хлебом и не удержавшись, зайдя туда, накупила целый пакет горячей сдобы, с ним и заспешила домой: к завтраку, что уже какое-то время не затевался, как приятные семейные посиделки. И сестры не было. Проклятье, - замедлив шаг на подступах к крыльцу, откуда буквально вчера была забрана на прогулку, вместо изначальных планов, Гримстоун осмотрелась. Она бы еще постояла снаружи, но дверь открылась и опираясь на трость, перед ней показалась мама.
- Привет, - поджав губы в слабом подобии улыбки.
- Ты из ума выжила? Мы с отцом всю ночь глаз не могли сомкнуть, переживали за тебя, - злым шепотом зашлась женщина, все еще не оправившаяся от нападения и свершившегося над ней насилия, - я не узнаю тебя, Холлидэй, о чем ты только думала?
- Вы переживали, но, тем не менее, ни разу ни позвонили мне, - заметила она, пулей влетая в дом, перемахнув порог, даже не взглянув матери в гневные глаза.
- Замолчи и закрой рот, - рявкнула миссис Гримстоун, запирая замок.
- Как скажешь, - намереваясь улизнуть к себе, сбросив с рук с силой прижимаемый к себе пакет, Холли остановилась как вкопанная, заслышав позади себя:
- С кем ты вчера ушла?
- С другом.
- С каких это, интересно, пор ты дружишь с представителями английской монархии?
- С недавних, а что, твое какое дело? – Огрызнувшись и глянув назад, напарываясь на взгляд мамы, такой она никогда не была, как сейчас. Их всех изменило то, во что беспросветно ввязался отец и все вместе они пошли ко дну.
- Нам надо с тобой поговорить, - не терпя и звука возражения, женщина указала на гостиную, где никого не было и окна оставались уже которую неделю зашторенными. Холлидэй села на край дивана, складывая ладони друг к другу, зажав те между острых колен. Приготовилась слушать монотонные, выедающие изнутри мозг, нотации о дурном поведении, что не красит ни одну девушку.
- И давно это у вас?
- Что именно? – И стушевалась, поджимая губы, - пару дней назад после представления пересеклись, разговорились.
- Ясно. Это удачно, как мне кажется.
- В смысле?
- В прямом, Холли, тебе выпал отличный шанс помочь своей семье, и судьба подкинула тебе этого мальчишку. Хочешь сказать, - миссис Гримстоун повела бровью, рассеченной тонким шрамом, - он от тебя еще не без ума?
- Мам, прекрати, какое это имеет отношение к тем проблемам, что есть у нас?
- Ты совсем отупела?
Тупой, однако, Холли себя не считала, но еще некоторое время, что длился этот разговор, прежде чем перерасти в настоящий спор, а затем и скандал, потрясший дом, не осознавала к чему клонит мать. Да как ей вообще что-то подобное могло прийти в голову? Определенно, Гримстоун ни за что на свете не поступит так, как велела родительница, ну и как бы она смогла предпринять нечто подобное, окажись не Хранителем Апаты, кому угодно способным задурить голову. Миссис Гримстоун знать подобного, разумеется, никак не могла. Но понимала, как подобные дела проворачиваются и без подспорья, только всяко не с Воланом и его семьей! Отчаявшись, мать не видела берегов и препятствий и, конечно же, в чем-то по-своему была права. Только этот английский мальчишка, действительно, нравился Холли и она не могла, не в состоянии была позволить так поступить с ним. С его родными, да и с самой собой. Нет, должен был быть какой-то другой выход, а этот категорически неправильный.
- Делай, что хочешь, зайди так далеко, как только ты можешь, - зудела под дверью мать, когда девушка ретировалась наверх и заперлась, - принц там он или нет, по сути, все мужчины одинаковы. Холли, послушай. Девочка моя, как только все узнают, с кем ты, нас даже не попытаются и пальцем тронуть, твоя сестра сможет вернуться домой, и никто не станет нам угрожать. Риск международного скандала. Ты же не можешь этого не понимать.
Когда наконец-то мама Холли угомонилась и отступила, девушка позволила себе разрыдаться, хотя собиралась накраситься, так или иначе несколько дней к ряду без нормального сна давали о себе знать. Глупые слезы бессилия текли и текли по лицу, несмотря на то, что по нему старательно растиралась тональная основа, не менее упорно запудривалась и в итоге смывалась. Приодевшись и кое-как в итоге собравшись, разумеется, с опозданием, австралийка оказалась на фуршете, находя там Воланда.
- Привет, - мягко улыбнувшись тому, старательно избегая смотреть в глаза, Гримстоун, взяла бокал с шампанским, - прости, немного засобиралась. Что-нибудь интересное пропустила? И, спасибо, я просто не голодна, но, поверь, балерины обожают поесть, только не имеют на это права.
Внезапно, невзирая на полную адаптацию к вниманию со стороны, почувствовав себя не на том празднике жизни, ловя повышенный интерес к своей персоне, притянувшей к себе молодого мистера Лестрейда, девушка смущенно замерла над бокалом, искрившимся шампанским.
-  Знаешь, - она чуть заметно покачала головой, - мне не следовало сюда приходить, Воланд, - и только теперь наконец-то позволила себе заглянуть в глаза напротив, немного кажущимися хмельными, сколько он выпил? Да пойди развези его, Диониса Хранителя-то, - это все безнадежная затея и, - выдох, взгляд в сторону, - утопия. Мне вообще не стоит к тебе приближаться, а тебе связываться с кем-то вроде меня. Да ты и сам все понимаешь, так ведь? Так что, если вдруг тут что-то другое, например, ты хочешь семье насолить и позлить их, но лучше подыши кого-то еще. Со мной у тебя еще больше проблем будет, чем изначально кажется.

Предположительно, когда встречаешь «своего» человека, об этом знаешь с первых минут знакомства, да что уж там – достаточно одного взгляда, чтобы все предельно ясно, кристально что слеза младенца, понять. Вот оно. Держи крепко. Не отпускай. Сделай все от тебя зависящее, чтобы не упустить момент, ибо он впредь никогда больше не повторится. В подобное убеждение безликих масс Холлидэй верила с великим трудом, но, как это и бывает, лишь до определенного случая. И теперь тот во всей красе настал, накрыл огнедышащей волной пыхнувшего в лицо жара. Она смотрела, снизу вверх, почти исподлобья на Воланда, все ниже наклоняя подбородок к груди, твердя в мыслях, наперекор ощущениям: нет, это неправильно, ничего не получится, мы слишком разные. Словно какая-то невидимая сила гнетущих сомнений пригибала к мраморному, вылизанному до блеска полу и давила, вцепившись в плечи ледяными пальцами, что крепче алмазной выдержки.
Доброта этого человека, его святое и непоколебимое, мальчишески-юношеское убеждение в том, что все может статься по силам, если захотеть оказать сопротивление почти... почти раздражало, даже скорее злило. Неужели он не видел того, что бросалось Гримстоун в глаза? Или просто не хотел этого замечать, как можно быть таким беспечным? И самое парадоксальное крылось тут в том, что всех этих качеств порой очень сильно недоставало самой девушке и, пожалуй, оттого в ней бушевали негативные эмоции, с величайшим трудом удерживаемые на губах от расстрела упреками и, возможно даже, обвинениями. И зная, что неправомерно теми отгораживаться, как набросанными в огород камнями, намереваясь возвести неприступную стену, балерина едва заметно качала головой, потому что чутье говорило поддаться уговорам, уступить этому цепкому взгляду и позволить им двоим поверить в то, что все возможно, а невозможно попросту не существует. А то, что последует за намеченным, непременно окажется чем-то болезненным, так это... все будет потом.
Холли фыркнула, прикрывая веки всего на каких-то несколько мгновений, что позволило представить, будто бы никого в этом пространстве торжественной залы нет, кроме них двоих. Только Воланд и она, чувствующая его присутствие кожей и обратной ее стороной, все живым созданием. Было бы прекрасно, чтобы как накануне ночью и не было ни единой души вокруг.
- Ты своими речами пытаешься заговорить мне зубы, прекрасный принц? – Слабо поджав покрытые блеклой помадой губы, поднимая взгляд на англичанина, девушка улыбнулась, четко сознавая, что так оно и есть. Потому что никакого ключа, разрешающего дилемму, не было озвучено, но оно и не удивительно, ибо нет универсальных методик ни для любых других, ни для конкретных обстоятельств. И вряд ли существует на свете тот, кто по-настоящему знает все наперед. Вместе с тем от всего нагромождения сказанного Воландом как-то и полегчало что ли, с груди свалился камень собственноручно туда вознесенный, но не без утреннего, плавно перетекшего в дневное, участия матери.
Короткий шажок вперед, чтобы сказать совсем тихо, не дробя на прерывистый пунктир взгляды, а прямолинейно глядя в глаза напротив:
- Твоя взяла, - говорит австралийка и практически сразу жалеет о том, что так просто и самозабвенно капитулировала с поля боя, у чьих истоков сегодня стояла сама же с, казалось бы, полной боевой готовностью отстаивать складную точку зрения и до конца, разумеется, победного. Сомнений, безусловно, не убавило согласие, но заставило те ненадолго убавить громкость. – Но если я однажды пропаду бесследно, Воланд, то, скорее всего, потому что буду вынуждена сменить имя и искать политического убежища в Мексике от твоей семьи.
Или не только от них.
Она берет из рук Лестрейда бокал и осторожно салютует, не зная, чем дело закончится, но точно не будет того, что требовала предпринять мать, Холлидэй вольна распоряжаться этим знакомством так, как считает верным. Уж не волею ли богов оно свершилось и все так стремительно завертелось? Можно только - в которым там уже раз? – поразиться этому явлению, как и тому какой все же у Воланда пронзительный, волнующий чарующий теплом и вниманием взгляд, а затем прильнуть немного плечом к плечу под нарастающий волнением, набухающий частым ритмом стук сердца.
- Может быть, - поинтересовалась артистка балета, явно забавляясь следующим предложением, - пригласишь меня на танец?
Действия, реакции со стороны англичанина не успело последовать, так как в поле зрения, невольно заставляя девушку отпрянуть на дистанцию, показалась статная, безукоризненно элегантная женщина, очень нежно смотрящая на юношу, но категорически настороженно озираясь на Гримстоун. И та приблизилась к шушукающейся парочке почти вплотную. Печенкой Холли почувствовала, что то явилась собственной персоной мать Воланда, да и было что-то между ними неуловимо схожее.
Танцы откладываются до выяснения обстоятельств, кажется.

Точно. Все пропало. Сейчас наивных мечтаний настанет финальный аккорд. Признаться, было бы слишком беспечно не предвидеть вполне обоснованного, тревожного интереса со стороны не сколько окружающих (тут чистое любопытство), а непосредственно от семьи английского принца. Положа руку на сердце и дав волю прогрессу мысли, Холлидей прекрасно понимала, что будучи столь высокородной матерью не менее высокородного отпрыска, то глаз бы с того не спускала денно и нощно, дабы вот всякие такие непонятные балерины и не только вокруг да около не показывались. И да, для женщины эта девушка никто и звать ее никак. Да и, наверняка, Воланду не следовало быть таким беспечным, ведь его будущее, вполне возможно, было спланировано ещё до того, как славная младенческая попка новорожденного коснулась норковых пелёнок. Интересно, он был в курсе потенциальной партии и успешно игнорировал это или пока не был представлен? В любом случае, это не долго было касаться Гримстоун хоть сколько-то. Об этом она себе напомнила.
Напомнила раз сто к ряду, чтобы неповадно было забывать. Знай, мол, девочка где твоё место.
Знаешь? Знаю.
Помнишь? Помню.
Холли и не пыталась произвести заведомо прекрасного впечатления, просто стояла скромно с балетной выправкой там, где их настигла леди Лестрейд. Не улыбалась на тридцать два зуба в духе истинных детей Соединённых Штатов Америки, хотя бы потому что к оным никаким боком не относилась, не заглядывала в глаза навязчиво, чтобы настроить приём зрительного контакта. Понимание того, что можно из шкуры вон вылезти, но так и не понравиться этим людям как клещ, здоровенный такой паразит впилось куда-то в загривок.
- Мне тоже приятно это знакомство, - любезностью ответив на формальную такую же любезность, девушка покосилась каре-зелёным взглядом на Воланда, мысленный посылая ему сигнал: не нарывайся, только не нарывайся. Но где предупреждения, тем более не озвученные, и этот лихой, удалой и очень славный парень. Ну почему он не мог родиться в простой семье, а? Откуда все эти жизненные сложности, ведь даже в закат не предложить ему сбежать, взявшись за руки.
Дав понять, что начатый разговор ещё не окончен, но отложен до поры до времени, однако, к радости и внутреннему выдоху - ух, пронесло! - леди Лестрейд ускользнула из их общего роля зрения, но, явно, в свой черёд из-под зоркого ока не выпустит одного из них точно. Опять же, мало ли какая окажется вертихвостка поблизости и чем задурит голову драгоценному сынульке. И, о ужас, Анна даже не представляла какими резервами располагает эта молодая особа, смотревшая на неё отнюдь не робким оленьим взором.
Вопросительно, но с усмешкой Холли снизу вверх глянула на Воланда, очень сильно борясь с настойчивым желанием тюкнуть того кулаком в плечо со словами "вот ты засранец". А тот, словно ничего не замечая, знай себе шампанским ситуацию запивает. Отличная, кстати, мысль. Прекрасный пример. Девушка коротко огляделась и дав знак ближайшему официанту шуршать к ним, сняла с подноса бокал и, очень быстро прикинув, за ним и второй. Из того что в правой руке на адреналине выпила залпом, круто запрокидывая голову назад, а с тем что в левой просто красиво замерла.
- [b[Мы шли танцевать,[/b] - напомнила Гримстоун, ткнув в англичанина кончиком указательного пальца. Больше помпезных танцев, практики которых ей хватило за всю жизнь хоть отвешивай на продажу, Холли предпочла бы все-таки слинять отсюда. И как вчера, будто ничего отягчающего обстоятельства не существует, просто погулять по побережью. И, конечно же, целоваться.
- Музычка отстой, - сказала балерина да не абы какая выскочка, - пока ты здесь свожу тебя в клуб, там всяко веселее.
Гундеть "нуууу давай уйдем" девушка думать забыла, они только вот это прошли и кое о чем договорились, к чему толочь эту воду в ступе-то?
- Если тебя не посадят под домашний арест, - подмигнула она парню и пригубила от второй порции шампанского, - [b[но в таком случае, возможно, мне придётся тебя похитить, заранее не хочешь план действий прикинуть?[/b]
Холлидей, конечно, шутила, оставляя на фуршетном столе початый бокал и подхватывая Волонда под острый локоть, увлекая в центр залы, где можно было хоть сколько-то смешаться с присутствующей массовкой пафосных шишек.
Этот вечер для них был прекрасным приключением, даже не смотря на зоркое око устремленное в сторону двух молодых людей, просто наслаждавшихся обществом друг друга, старающихся не замечать ничего вокруг себя. Но, как и все хорошее, он тоже закончился.

Отредактировано Holliday Grimstone (17.06.2017 13:47:34)