Вверх Вниз

Под небом Олимпа: Апокалипсис

Объявление




ДЛЯ ГОСТЕЙ
Правила Сюжет игры Основные расы Покровители Внешности Нужны в игру Хотим видеть Готовые персонажи Шаблоны анкет
ЧТО? ГДЕ? КОГДА?
Греция, Афины. Февраль 2014 года. Постапокалипсис. Сверхъестественные способности.

ГОРОД VS СОПРОТИВЛЕНИЕ
7 : 21
ДЛЯ ИГРОКОВ
Поиск игроков Вопросы Система наград Квесты на артефакты Заказать графику Выяснение отношений Хвастограм Выдача драхм Магазин

НОВОСТИ ФОРУМА

КОМАНДА АМС

НА ОЛИМПИЙСКИХ ВОЛНАХ
Paolo Nutini - Iron Sky
от Аделаиды



ХОТИМ ВИДЕТЬ

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Под небом Олимпа: Апокалипсис » Отыгранное » unnecessary trouble


unnecessary trouble

Сообщений 21 страница 25 из 25

21

Продолжая злиться в первую очередь на саму себя, Тея медленно, но верно отходит назад, ступает тяжело и  грузно, как будто в ней не пятьдесят килограммов, а сто пятьдесят, да еще и невидимое ярмо весом в три тонны на худощавых плечах гнездится и в землю предательски вдавливает. В угловатых движениях и в синем взгляде, в мимике таится сплошная неуверенность – Хансен чувствует себя совсем сбитой с толку, выбитой из привычной колеи, как будто, блять, не в своей тарелке, наполненной до краев враждебной водой, плещется. С одной стороны, норвежка чувствует, что правильно поступила, устроив вот это небольшое локальное землетрясение, в конце концов, ей просто необходимо дать Анубису – и себе тоже – понять, что они всю жизнь будут по разные стороны баррикад. И дело совсем не в том, что он – адепт какого-то там божка, а Тея – сосуд для какого-то героя; дело в том, что они из разного теста слеплены: Сотирис – душа компании, рубаха-парень, человек, вокруг которого всегда толпятся мужчины, женщины и даже дети, потому что притягиваются, как магнитом, потому что Сотирис не может не нравиться. С Теей все наоборот: она не хочет, не может быть с людьми, ей богу, своими руками бы задушила каждого, кто просто не так смотрит. Сотирис чудным образом стал исключением – Тея и сама не знает почему, но уже об этом жалеет. Она понимает, что не имеет никаких прав на адепта Гермеса – он ей ничего не должен – но попробуй-ка объяснить это эмоциональной составляющей себя. Блять, Тея так привыкла решать все проблемы силой, способностями или кулаками – а что делать сейчас, когда ебнула костяшками по земле, устроила землетрясение, но легче не стало? Что, блять, делать? Помощь зала, пожалуйста. Звонок другу, будьте добры. Или пятьдесят на пятьдесят. Да хоть что-нибудь, чтобы легче стало, проще и вернулось на круги своя.
Каждый шаг – такой тяжелый, тягучий – отдается неясным эхом в висках. Нет, не треском погребального костра и даже не звуками рокового похоронного марша, чем-то другим, но тоже мрачным, угрюмым. Такая музыка в фильмах или в сериалах играет, когда главный герой вот-вот потеряет нечто важное или трагически погибнет сам. Тея хмурится, задумчиво сдвигает черные брови к переносице, не сводя пронзительного синего взгляда с Анубиса. Она продолжает пятиться,  только уже намного медленнее – и сама не замечает этого.  И раздражается еще сильнее, когда Сотирис, будь он трижды проклят, не уходит, а подается вперед. Тея, наблюдая проявление слабоумия и отваги адепта Гермеса, сжимает зубы и машинально осклабляется, словно разгневанная собака, едва ли на рык не срывается, но сдерживается и делает еще один шаг назад. Она как будто гвозди ногами вбивает, как будто через шаги хочет вколотить в бестолковую голову Анубиса, что идти нужно назад, а не вперед. Пожалуйста, блять.
Но когда Сотирис слушался? Или хотя бы прислушивался?
― Еще один шаг, и ты сдохнешь, ― рычит Тея, исподлобья глядя на Сотириса. Если бы взглядом можно было убивать, то Анубис уже давно был мертв. Но он жив и активно пытается это исправить. Вот только норвежка совсем не хочет так скоро знакомить адепта Гермеса с костлявой старухой в черной хламиде, поэтому в последний момент, когда Анубис проваливается в трещину между землей, подрывается вперед и падает на край, ловко перехватывает руку хранителя в полете и помогает ему выкарабкаться. Между делом норвежка вжимается свободной ладонью в землю и прекращает землетрясение – тряска действительно заканчивается спустя несколько ничтожных мгновений. Вытащив Сотириса, Тея не встает – так и остается лежать на земле возле трещины, только на лопатки переворачивается и дышит рвано, растерянным взглядом мажет по безоблачному небу. Все еще злится ужасно, только теперь не на себя, а на Анубиса, который… блять, ну чем этот утырок думал вообще?
― Ты – мудак, ― коротко фыркает Тея и закрывает глаза. Отдышавшись, придя в себя, норвежка ныряет рукой в карман и достает пачку сигарет, отправляет одну из никотиновых подруг в рот, подкуривается. С губ срываются клубы дыма, а Тея так и лежит, думая о том, что мудак здесь не один, а двое, но Сотирису об этом знать необязательно.

Отредактировано Thea Hansen (02.12.2016 22:01:51)

+1

22

С каких пор я начал так опрометчиво бросаться в неизвестность, которая не просто намекала, а буквально во все горло орала о том, что сделай я ещё хотя бы один не до конца осознанный шаг вперед - вместо того, чтобы разумно сделать его в обратном направлении, оградив, тем самым, себя от неминуемой гибели, - и можно включать похоронный марш? А вот хер его знает, в какой-такой момент в моей голове переключился тумблер, отвечающий за тщательную расстановку приоритетов. Ну вот сдохну я сейчас, и дальше что? Отправлюсь в увлекательное путешествие к сатане, с которым перетрем за жизнь, потравим байки, и в итоге получу, как бонус, персональный котел? И на этом ведь все закончится. А все знаки препинания в нашей с Хансен, пусть немного "сырой" и далеко не идеальной, истории - которая вряд ли сулит хэппи энд, - еще не расставлены. Понимал прекрасно, что ей оно нахер не сдалось, и загоняться по этому поводу она не будет - потому что характер не тот, и люди не те, - по-хорошему неплохо было бы самому последовать тому же примеру - ибо и сам никогда не отличался стремлением к распутыванию вот таких замысловатых клубков в собственной башке, предпочитая сгребать все в кучу, и слать в далекие дали, - но я отчаянно желал разложить все по полкам, расставить все в правильном порядке, и наконец-таки расслабиться, отправившись в ближайший бар, дабы залечить душевные раны. Откуда они вообще, блять, взялись, и с каких пор так рьяно пытаются сподвигнуть меня к верной гибели? И, самое главное, ради чего... чтобы успокоить каких-то внутренних демонов, решивших внезапно дать о себе знать.
Какая-то часть сознания прекрасно понимала, что все эта херня какая-то, следует скорее вернуть свою душевную организацию в прежнее русло - потому что нефиг из-за девчонки подвергать себя риску, - и отпустить все, забить, забыть, и продолжать жить дальше. Зачем тратить силы и нервы на человека, который напрочь отказывается идти на контакт, продолжая гнуть свою линию в попытках отдалиться, стереть все точки соприкосновений, и исчезнуть из чужой жизни? Ответ, на самом деле, предельно прост - я ведь никогда, никого не слушаю, включая собственный внутренний голос, и инстинкты, которые вопят, что буквально через считанные секунды я сдохну.
Любитель находить неприятности на ровном месте и все себе усложнять - во всей своей красе. И неуклюже, в данный момент, балансирующий на грани жизни и смерти.

Земля продолжала трястись, костяшки на руке, которой цеплялся за единственный видимый, и внушающий какое-никакое доверие, выступ, побелели от напряжения, а сил становилось все меньше. Подтянуться не мог, потому что.. хуй знает, почему не мог. Может пьяный был, и тело отказывалось выполнять простейшие команды, а может... впрочем, никаких "а может" нет. Бухой был, вот и контролировал все с трудом. Из последних сил держался, но чувствовал, как рука начинает соскальзывать, и свалился бы в эту, непредвиденно организованную, пропасть, если бы не Хансен, которая появилась слишком внезапно - хотя уверен был, что она уже давно свалила, - ухватилась за руку и помогла выкарабкаться.
Оказавшись на твердой, нерушимой земле, прополз чуть дальше от края - на всякий случай, а то мало ли, - и свалился на живот, повернув голову в сторону девчонки. Тяжело, прерывисто дышал, хрипел, сопел, и периодически хмуро сдвигал брови к переносице.
- Мудак, которого ты только что чуть не угробила, милмоя, - проурчал, терпеливо дожидаясь, когда сердечный ритм войдет в свое привычное, размеренное русло - то есть, не будет биться со скоростью Эфиопских легкоатлетов. Естественно, винил в произошедшем кого угодно, но только не себя - правда тактично молчал, продолжая пристально смотреть на женский профиль.

- Нет, ладно, я косячник, - начал я, имея ввиду не конкретно эту ситуацию - когда по собственной безалаберности в буквальном смысле в пропасть шагнул, - а захватывая все происходящее в целом. Уперся ладонями в землю, оттолкнувшись, и приняв сидячее положение. Повернулся лицом к девушке, скрестив ноги и занял более удобную позу, положил предплечья на собственные колени, и сцепил кисти рук в кулаки. - но ты тоже красотка. Скажи мне, блять, нельзя просто взять и послушать, а потом уже ноги делать? - вскинул бровь, скривив линию рта, и нарочито шумно выдохнув.

А в голове, между тем, ни одной дельной мысли: что говорить? как говорить? зачем говорить?
Просто мне не хотелось, честно говоря, оставлять между нами вот эту неясность. Вроде бы все заебись, мы пьем кофе с коньяком - хотя это больше походит на коньяк с кофе, - обсуждаем сериалы - которые я до этого смотрел раз в пятилетку, - и все идет своим чередом. А вроде бы нихуя ничего не заебись, и это напряжение, витающее в воздухе при наших встречах, чертовски напрягало, бесило, и заставляло делать все то, что только что делал я. Четких причин не было, и, наверное, не будет никогда, зато блядское острое желание разрядить обстановку курсирует поблизости постоянно.
- Блять, - спустя несколько секунд молчания, на выдохе фыркнул, упершись в колени теперь локтями, и, ссутулившись, опустил голову, ткнувшись лбом в сцепленные руки. - я ведь даже вкурить не могу, что должен сказать... знаешь, - исподлобья мазнул неопределенным взглядом по женскому лицу. - у меня стойкое желание тебе все объяснить... ну, вот с этой историей в кафе. Нахуя вообще оно надо - хер бы его знал. Но.. надо.

+1

23

После спасения Анубиса – а спасать его пришлось по вине Теи – норвежка совсем теряется. Две минуты назад она искренне хотела убить хранителя (так не доставайся же ты никому!), а сейчас чувствует себя виноватой. Извиниться она не хочет –  не умеет, но искренне желает повернуть время вспять и возвратиться на несколько мгновениц назад, когда взгляд только зацепился за плетущуюся следом тень хранителя Гермеса. Она бы все сделала иначе.  Только нихрена это неправда – Тея вновь бы сорвалась и повторила то, что совершила. Норвежка вздыхает, осознавая безвыходность сложившейся ситуации, поэтому шлет все далеко и нахуй. Что было – то было, прошлого не воротишь; а вот с настоящим и с будущим еще можно повозиться, приводя их в наиболее благопристойное состояние. Именно этим и собирается заняться Хансен, впрочем, тоже пиздеж чистой воды – не будет она ничего делать, просто пустит дела на самотек. Как-нибудь, когда-нибудь и где-нибудь все само собой разрешится и встанет на свои места – и похуй, что ждать придется долго, возможно, полжизни – а то и всю.
Она все еще лежит, продолжая мазать взглядом по синему небу; курит, наблюдая за срывающимися с приоткрытых губ кольцами серого дыма; вслушивается в рваное дыхание Сотириса, которое совсем скоро нормализуется. Жаль, что только дыхание.
― Я хотела, чтобы ты оставил меня в покое, ― флегматично хмыкает в ответ Тея на напоминание о смерти, которая едва не сомкнула холодные костлявые пальцы на горле Сотириса. Ради спокойствия и тишины Тея готова пойти на многое и даже на смерть человека. Только не на смерть Сотириса,  в чем она убедилась несколько минут назад. И когда этот небритый придурок умудрился стать особенным? Когда успел занять место под тем единственным лучом солнца в темном, покрытом тучами сознании норвежки?  Хуй знает, но Тее это не нравится. Она чувствует себя нервной, слабой и уязвимой. Кекропсу, обладающим невероятной мощью, тоже не по душе слабость Теи – она это чувствует. А сделать что может? Да нихуя не может.
― Нет, ладно, я косячник, но ты тоже красотка. Скажи мне, блять, нельзя просто взять и послушать, а потом уже ноги делать? ― ворчит Сотирис, а Тея в ответ только показательно глаза закатывает и закрывает лицо рукой, когда подносит сигарету к губам. ― Блять. Я ведь даже вкурить не могу, что должен сказать... знаешь, у меня стойкое желание тебе все объяснить... ну, вот с этой историей в кафе. Нахуя вообще оно надо - хер бы его знал. Но.. надо.
Тея продолжает лежать и равнодушно курить, чувствуя на себе внимательный взгляд зеленых глаз. А ведь норвежка понимает Сотириса, прекрасно понимает, потому что испытывает похожие эмоции. Хансен не может их объяснить, а поэтому теряется, злится и  раздражается. И она точно не понимает, нахуя все это надо. Каша заварена – из чего, когда и зачем – хрен знает.
И уж точно непонятно, как ее расхлебывать.
― Нормально все, нечего тут объяснять, ― на удивление беззлобно хрипит Тея и садится по-турецки, с согнутые в локтях руки кладет на колени. ― Дохуя всего навалилось. Пошли по домам – там и разгребемся. Потом созвонимся или спишемся.

+1

24

Ну, собственно, и что дальше?
Признался вот я, что тот еще косепорище, и каждый шаг мой грозится в любой момент превратиться в нечто глобальное, катастрофичное, и страдать от всего этого, к сожалению, "посчастливится" не только мне, но и тем, кто будет находиться в радиусе нескольких метров.

Сегодня это оказалась Тея. И несколько дней назад, будучи в похожей, по своей опасности, ситуации, тоже она рядом оказалась. Стоит ли это воспринимать, как намеки судьбы, мол, вам, ребятки, судьбой уготовано находиться рядом друг с другом, терпеть друг друга, и стараться не поубивать при первой удачной возможности? Возможно.
Точнее, я то никого убивать не собирался, и вообще не был никогда сторонником подобных кровожадных методов, предпочитая решать все более-менее мирным путем, умело пользуясь своими ораторскими способностями. А вот девчонка готова была в любой момент броситься на того, кто сыграет роль раздражительного фактора, с кулаками. Нахуй послать, шею свернуть, в пропасть - которую сама же и организовала, - толкнуть? Всегда пожалуйста, обращайтесь.
Но конкретно на это мне было высоко, и далеко плевать. Я не понимал, каким невиданным и не испытываемым ранее воздействиям подвергается мое сознание, и почему мне жизненно необходимо было что-то ей сказать, как-то выгородить себя, объяснив что-то. И необоснованно спокойно терпел каждый её холодный, но искренний посыл нахуй, отвечая лишь неизменной ухмылкой, и сверкающим взглядом зеленых глаз, в большинстве своем пьяных, потому что без алкоголя ни одна наша встреча - кроме первой, - не обходилась. Меня все устраивало. Тею, кажется, не очень, но она продолжала находиться рядом, соглашалась на встречи, обсуждала со мной сериалы, в которых я был полным профаном, не скупилась на закатывание глаз, когда мне в очередной раз довелось перепутать имена главных героев - а все потому, что нахер они мне не сдались.
И вроде бы нормально все было. Будто так и надо. Будто так и должно все быть.

Но вот я признался в том, что крупно в какой-то момент проебался, и теперь в скором времени у меня появится не то сын, не то дочь. А легче то, собственно, и не стало вовсе. Стало еще не понятнее.
Продолжив сидеть в том же положении, упираясь согнутыми руками в колени, и бездумно взлохмачивая волосы на макушке, размышлял о том, почему Хансен так спокойно отреагировала. И ответ не заставил себя долго ждать - потому что похуй ей было. И мне должно быть похуй, но почему-то нихера все не так. Все не то. И натянутая, напряженная атмосфера между нами разрядилась лишь на несколько незначительных делений.
- Уверена? - вскинув бровь, и подняв голову, проследил за тем, как девушка тоже приняла сидячее положение, оказавшись передо мной. - Потому что я нихуя до сих пор не уверен, - проведя языком по пересохшим губам, неуклюже качнулся из стороны в сторону, и, упершись ладонями в землю, оттолкнулся. Поднялся, выпрямился, расправив плечи, поправил куртку, между делом отряхнув её от прилипшей грязи - дождь ведь все-таки недавно был.
- Что-то мне подсказывает, что нихуя не спишемся и не созвонимся, - задумчиво прикусил губу, подняв глаза вверх, и скользнув взглядом по светлому, голубому небу. - учитывая, как рьяно ты пытаешься от меня сбежать, - снова усмехнулся, как-то по-доброму, протянув руку, дабы помочь подняться с мокрой, холодной земли. - давай хоть провожу тебя. Мне все равно пиздовать в ту же сторону, - коротко пожал плечами, продолжая смотреть на девушку. Ожидал нечто вроде "да иди ты нахуй, и сам иди", или что-нибудь подобное.
Но все-таки всем своим потрепанным видом показал, что даже если Хансен озвучит те предположения, что сейчас вертелись в голове, я все равно попрусь следом. Потому что мне действительно в ту же сторону.
А еще потому, что упертый был, и, получив отказ от девушки, которая так цепко закрепилась в самом центре сознания - переворачивая там все с ног на голову, - упорно проигнорирую, и один хрен потащусь с ней.
Нахуй все, хочу так потому что.

+2

25

the end

0


Вы здесь » Под небом Олимпа: Апокалипсис » Отыгранное » unnecessary trouble


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно