Нормального снега в этом феврале афинянам было не дождаться. Город уже спрятался под сумерками, и люди, заработавшиеся допоздна или вынужденно взявшие сверхурочные, возвращались с работы уже под освещением уличных фонарей. Баст вышел из своей конторы как раз к тому времени, когда тротуары заполнились людьми, размашисто шагая по мокрому после дождя асфальту и возвышаясь над толпой. Заходил в "Легион" он редко, только за баблом, как сейчас; босса своего он знать не знал, да и не было в этом необходимости: все адреса и данные о должниках коллектор получал на электронную почту соседа по хате (ну а хуле, свой ящик заводить лень, да и для Двуликого все эти регистрации и придумывание логинов не проще, чем если такое дело псине поручить) или на мобилу. Столицу он любил и уже навсегда был повязан с Афинами, хотя и любовь эта была такая, странная: типа, как будто вынужденно привязался к тому, чего сам не выбирал, и с чем невольно пришлось смириться. То ли потому, что ничего другого он не знал и не видал, а может и просто потому, что сопливые грезы о всяких буржуйских америках в его черепной коробке никакого места не занимали. А единственное, что сейчас занимало, так это мысль добраться до своей хаты, завалиться на диван с бутылкой пива и просто закрыть глаза, чтобы ничью харю больше не видеть. Холод убивал любое желание взаимодействовать с живыми существами.
С такими мыслями Баст пересек широкую улицу, выкинув докуренную сигарету, и остановился возле супермаркета: дать одному бомжу мелочи на еду. Никакой сентиментальности и прочей херни, просто мужика он знает уже давно и подкидывать по дороге домой ему мелких бабок за крутые военные байки вошло в привычку.
И как-то похуй, что старик все тратит на бухло. Баст слушает его сиплые благодарности ровно до тех пор, пока не замечает проплывающую среди толпы на противоположной стороне улицы фигурку. Да ладно. Ошибки быть не могло, это была Софи. Такую походку даже со спины узнать было легко, а её всегда уложенные блондинистые локоны точно сметали все сомнения. Картина прямо из его памяти, когда она забегала на лекции или ходила с озабоченным видом по корпусу. Он помнил только, что она училась на медицинском, и что он, будучи ещё славным пиздюком, стремался к ней подойти. Было в ней что-то такое, на что другие обращали внимание не так сильно, а вот Баста это "что-то" притягивало. Слово "влюблённость" и иже с ним он даже в мыслях в своей башке старался никогда не употреблять, да и тогда отчаянно давил в себе любые такие чувства. Но он признавал, что она была особенной. Не такой, как другие бабы. Почему? Хер его знает, он старался не вдаваться в это, предчувствуя, что ступит в какую-то страшную пропасть.   
От этого внезапного воспоминания в груди что-то заворочалось, будто смутная тень прошлого сожаления. Баст повёл плечами, стряхивая с себя неприятные ощущения, и достал новую сигарету. Он уже здоровый мужик, и хотя для него все эти годы учебы в универе уже стали далекими, но вспомнить, что он не всегда был такой, как сейчас, было чем-то новым. Это... пугало.
Поколебавшись с несколько мгновений, парень все же двинулся в сторону толпы, стараясь не упустить девушку из виду. Так и шел за ней, не приближаясь слишком близко и обходя встречных прохожих. Она не оборачивалась и вряд ли его заметила, что Баста радовало. Он пока сам не понимал, что делает. Софи скрылась за очередным поворотом, и Баст скользнул в темный переулок прямиком за ней, чувствуя слабый аромат ее духов. Людей здесь уже не было, и он ухмыльнулся, заметив, что походка девушки изменилась, стала более напряженной. Это было забавно, и идея немного разыграть блондинку как-то сама собой пришла в голову. Двуликий в несколько широких шагов догнал Софи, замедлившись только за ее спиной, угрожающе шаркая в тусклом свете дальнего фонаря.
— Куда спешим, красавица? — негромко усмехнулся Двуликий, заставив девушку вздрогнуть и обернуться. Интересно, как быстро она его узнает? Баст ждал, ждал и готовился разразиться хохотом, если она все же примет его за маньяка.

Отредактировано Bastian Dellas (24.09.2016 16:44:44)

Окей, она все-таки его не узнала. Баст усиленно пытался сдержать ухмылку, застывшую на его щетинистой морде, но ниче с собой поделать не мог. К лучшему все это или нет, Двуликий пока не просек, но и ждать, когда перепуганная Софи огреет его своей сумкой по башке и убежит, у парня желания не было. В переулке было достаточно темно, чтобы девушка могла не признать в двухметровом мужике того юнца из колледжа, и Баст мог бы щас со спокойной душой ретироваться, чтобы позже сделать вид, что ничего и не было. Жил же он спокойно все эти годы. Но он продолжал стоять на месте, возвышаясь над съёжившейся фигуркой блондинки, пялился на неё, как волчара на заблудшую овечку, и не торопился отвечать. В нос уже сильнее ударил приятный аромат, исходивший от Литрас. Ладонь Двуликого уперлась в холодную кирпичную стену рядом с головой блондинки, и Баст, слегка склонившись так, что кривой свет уличного фонаря зловеще упал на его лицо, упёрся взглядом в её глаза. Он мог бы легко применить сейчас гипноз, успокоить её, расшевелить в памяти девушки древние, как динозавр, воспоминания и заставить узнать его. Но не станет. Наверное.
— Все те же духи, — Баст, словно пёс, втянул носом холодный воздух возле её лица, выпустив изо рта дымку пара, и порывисто усмехнулся, сменив вкрадчивый тон на более тёплый, размеренный, будто заговаривал настороженную лань. Чуть отстранился, все ещё глядя девушке в глаза и поневоле давая Медее возможность воздействовать своей магией на её эмоции. Тише, все нормально. Бояться нечего.
— Ты не меняешься, — развеяв напускную таинственность, Баст потёр ладонью щетину на щеках и снова прошёлся по девушке глазами. Ниче поделать он с собой не мог, хотя прекрасно знал, что такое наглое рассматривание вводит людей в ступор и заставляет чувствовать себя неловко. Сразу начинается прятание глаз, да и принимают его за двинутого или извращенца. Только Баст об этом никогда не задумывался, да и похеру ему было. Своего интереса сейчас он прятать не собирался, а ведь ему реально хотелось теперь знать, поменялась она за столько лет или нет.
— Это приятно. Ты че по таким местам ходишь одна? Тебя проводить? Только не говори, что забыла моё имя, — Баст хмыкнул, будучи уверенный в том, что она вспомнит. Теперь-то точно должна вспомнить. Ожидая ответа, он полез в карман за сигаретой.

Было во всем этом что-то такое, что тешило его мужское самолюбие. В том, чтобы стоять вот так во тьме и одним только видом наводить страх на беззащитную, вжавшуюся в холодную стену девушку. В эту минуту Баст почти понимал, о чем толкуют во всяких триллерах и детективах, подробно описывающих азарт, с которым ебнутые психопаты преследуют своих жертв. Не то, что бы он испытывал сейчас то же самое ощущение — он бы ни за что не причинил Софи вреда, но с импровизированным розыгрышем он чутка перегнул, хотя это было даже забавно. Глядя на её дрожащие губы, изогнувшиеся так, будто она сейчас расплачется, Деллас вдруг ощутил жёсткий укол совести. Блядь, вот же идиот. В универе стремался, что девушка посчитает его быдланом, а сам ведёт себя соответствующе.
Но Басту повезло, что легкая магия подействовала быстро, и Софи успокоилась. Губы его скривились в ухмылке, когда она с восклицанием произнесла имя и тут же смутилась, будто за этим тянулись какие-то воспоминания. А может, она и действительно что-то помнила, хотя Баст всегда считал себя никем по отношению к ней. Он не умел водить все эти пикаперские разговоры, когда бабы начинают кокетничать с ним и заигрывать, а затем обидчиво надувают губки, когда Баст не втыкает в такие игрища и выдает в ответ какую-нибудь злую шутку, которая ему вполне кажется невинной. Что касалось Софи, то он редко ловил ее взгляд на себе, разве что она случайно в задумчивости утыкалась в него на лекциях. Было непривычно слышать, как она наконец-то произносит его имя. Непривычно, но Басту это нравилось.
— Я больше не стану тебя пугать. Но взамен ты пообещаешь не ходить по таким местам, поняла? — он сузил взгляд, выпуская сигаретный дым в сторону, и улыбнулся девушке уголком рта, — Если только со мной. Побуду твоим сторожевым псом, а теперь веди меня. И рассказывай, сколько жизней уже успела спасти, пока я бомжевал в поисках работы.
Ему хотелось знать все: где она теперь живёт, чем занимается. Завела ли кота или собаку. Есть ли у неё кто-то. Пока Баст обшаривал Софи глазами, он заметил отсутствие кольца на безымянном пальце, и это одновременно удручало и почему-то воодушевляло.
Удручало, потому что он был уверен, что такая девушка не могла остаться незамеченной для какого-нибудь ушлого, но вполне достойного типа. Воодушевляло, потому что она была здесь и сейчас, такая же, какой он её запомнил.

Роль рыцаря в типичном бабском понимании, со всеми этими сияющими латами, пафосными павлинными серенадами и прекрасной, но глуповатой принцессой в башне, Басту была не особо по душе, но че поделать, раз место пса занято. Двуликий усмехнулся собственным мыслям, слушая Софи и шагая в указанном ею направлении. Он привык передвигаться по городу быстро, но заставлять девушку поспевать за ним не собирался. Холод злостно кусал за шею, ища другие незащищенные места, но парень не обращал на погоду никакого внимания. Сделал очередной затяг, опустив внимательный взгляд в сторону разговорившейся француженки. 
— Никогда не был во Франции. Но всегда прикалывали эти ваши длинные штуки, как их там... — Баст на ходу стряхнул пепел в сторону и выставил ладони, одну против другой, изображая французский багет, — Ну, Софи, комон, ты знаешь. Херня типа сэндвичей, на вид вкусная. Здесь я таких не видел.
О себе рассказывать он не особо хотел, да и о чем говорить? Что он свалил с отличного, по меркам всех разумных людей, места в крутой компании из-за своей агрессии, мешающей работе в "дружном коллективе"? Свалил, чтобы выбивать бабки из опущенных жизнью людей, не все из которых подобной участи заслуживали. Баст никогда не страдал угрызениями совести, плевать ему было, кто и почему, но Софи этого говорить почему-то не хотелось. Пока он хмуро пытался сообразить, че бы ей ответить, девушка умудрилась налететь на лужу, и тяжёлые брызги оросили их обоих. Грязь и вода его нисколько не смутили и даже не разозлили, хотя все дело было в Литрас, тут же принявшейся причитать извинения. Баст усмехнулся, спокойно наблюдая за ней сверху вниз. Сделал вид, что тщательно обдумывает её предложение, да и согласился, старательно пряча ухмылку. К тому моменту, как они окажутся у неё дома, Двуликому вряд ли будут нужны тёплые носки, Медея гоняла кровь в его теле, разогревая, а вот девушка могла и простудиться: погода нынче херовая в Афинах. Вот теперь шагу прибавить стоило.
К его облегчению, жила француженка недалеко, несколько поворотов и они оказались на месте. Баст всю оставшуюся дорогу держался немногословно, докуривая сигарету, и больше задавал вопросы Софи, о её псе, родителях, об этой далекой Франции. Кажется, у неё действительно все было в порядке. Это радовало.
— Ну, рыцарь из меня никудышный, раз я не спас леди от лужи, — Двуликий небрежно прислонился плечом к косяку, сунув руки в карманы, когда они остановились у парадной двери, и наклонился к уху девушки, негромко усмехнувшись, — Так что у тебя ещё есть шанс сейчас наказать меня, лишив горячего чая, и дать отворот-поворот.
Уходить восвояси Басту не хотелось, да только пугать Софи не хотелось ещё больше: мало ли, он с бабами никогда не умел нормально общаться, превращаясь в невоспитанное животное. Сейчас Деллас находился всего в нескольких шагах от опасной территории, на которую его могут добровольно впустить по незнанию.

И все-таки было что-то забавное в том, что девчонка, к которой он стремался подойти и познакомиться когда-то будучи ещё студентом, сейчас мягко улыбалась ему, прятала глаза и смущалась, стоило Басту вторгнуться в её личное пространство, сокращая зыбкое расстояние между ними. Покраснела, кажется, надо же. Кривоватая ухмылка бродила по щетинистой морде лица, но сам парень ни разу не чувствовал никакого смущения - забыл уже, что это за чувство вообще такое, зато духом воспрял, когда девушка даже не усомнилась в своём решении пустить нового знакомого в свою обитель. Он готов был дать этой утончённой блондиночке фору: Двуликий мастерски сделал вид, что ниче такого не заметил, когда та выронила ключи; провёл большим пальцем по вскинутой брови, лениво разглядывая незнакомый район, покрытый снежными сумерками. Какие-то дети орали недалеко, пару патрульных заметил, да и теткинский треп звучал где-то совсем рядом: вряд ли здесь по ночам могут мобилу отжать или вырвать из женских рук сумочку. Это хорошо. Можно быть спокойным за девчонку.
Через пару минут Баст уже стаскивал с широких плеч куртку, топчась на пороге квартиры, проводил глазами умчавшуюся за носками Софи. Пора бы привыкнуть, что если женщина решила, что тебе что-то очень нужно, то убедить в обратном её будет непросто. Проследовав прямо по курсу в гостиную, Деллас по-хозяйски завалился на серый диван, не удосужившись убрать из-под себя разноцветные подушки. Огляделся, внимательно пройдясь по обстановке, потёр руки, все ещё слегка прохладные с улицы. Но здесь тепло, светло, почти стерильно чисто, да и каждая мелкая вещь на своём месте покоится. По-девичьи яркие цвета бьют по глазам, но к этому можно привыкнуть. Невольно сравнил с неебическим бардаком на своей хате, полная противоположность здешней атмосфере, но Баст ничуть этому не удивлялся. В конце концов, Софи ведь одна из тех самых умниц, а у умниц всегда все почти идеально. По крайней мере с виду. Когда девушка впорхнула в комнату, Баст листал какой-то бабский журнал от скуки, но тут же отложил его подальше; сам же откинулся спиной на диван.
— А тебе идёт, — одобрительно ухмыльнулся, скользнув глазами по девичьей фигурке и задержавшись на пижаме, — Я серьёзно, — с самым честным выражением заверил, — Хотя... я представлял тебя в пижаме с понями или единорогами какими-нибудь.
На самом деле Баст хотел сказать совсем не это, ибо если он когда-то и представлял Софи в определенной одежде для сна, то это точно была бы не пижама. Он хмыкнул собственным мыслям, снова цепляясь взглядом за яркую обстановку в чужой гостиной, закинул одну лапу на спинку дивана, согнув её в локте и взлохмачивая затылок.
— Сама связала? — он кивнул на носки с замысловатым узором в руках девушки, — Я же говорил, вода меня боится, — и действительно, носки его были сухими, спасибо Медее за хитрый трюк с подогревом конечностей, — Так что сама их надевай, а то мне придётся насильно усаживать тебя себе под бок. Или место обогревателя у тебя тоже уже занято?
Усмехнулся, ожидая, что девчонка вновь румянцем зальётся, хотя этого и добивался, если честно. Ей к лицу розовые щечки.

Отредактировано Bastian Dellas (19.11.2016 23:04:51)

Девчонка как отрезала его подколку, отказавшись причисляться к любительницам мультяшной живности, заставила Баста хмыкнуть, потянулась и утопала на кухню, оставив Двуликого дальше продавливать собой этот слишком аккуратный диван со слишком аккуратными подушками. Странно, он вроде оказался внутри её дома, где можно узнать об этой идеальной француженке больше, но хрен там плясал и ночевал. Все было так же чисто и гладко, даже какого-нибудь компрометирующего пятна на столешнице от кружки с кофе не было, и это с какого-то хуя возбуждало интерес. Он просто обязан был копнуть глубже, увидеть больше, чем тот светлый, но зыбкий образ, который наблюдал несколько лет назад. Образ образом, но Софи здесь, живая, из плоти и крови, и блять, Басту было чертовски любопытно увидеть на её лице ещё что-нибудь кроме этого смущения и доброжелательной улыбки. Тонкие пальцы коснулись его макушки, взлохмачивая и без того лохматую шевелюру, и Баст повернул голову, провожая девчонку взглядом. Недолго думая, встал и прошёл за ней, остановившись в дверях. Оперся о косяк плечом, с тенью улыбки наблюдая за тем, как блондинка возится с чайником и какими-то сладостями, которые он собирался есть в последнюю очередь. Закурить бы сейчас, да вот эта крошка вряд ли позволит едкому дыму крутится возле себя. В прочем, если она за эту выходку запустила бы в него своим печеньем, он был бы и рад. Женщины в гневе это зрелище привлекательное, как ни крути.
— Че, покрепче чая ничего не найдётся? — оказавшись позади француженки, Деллас негромко усмехнулся и оперся о столешницу, когда девушка вздрогнула от его голоса, раздавшегося совсем рядом. В который раз он так подкрадывался? Черт его знает, но реагировала она все так же забавно.
— Кстати, сладкое я не люблю, — кивнул на пачку в её руках, проведя задумчиво по своему щетинистому подбородку,— И тебе увлекаться не советую. Щечки будут ещё круглее, — с ухмылкой уставился в её глаза, слегка наклонившись. Давай, Литрас, выпали что-нибудь интересное. Неужели ты всегда такая милая и нежная? Или слишком хорошо воспитана, в отличие от хама, типа этого нагло лыбящегося двуликого на твоей кухне?
И пока девчонка соображала, что ответить, давая ему фору, рука его уже потянулась к этим самым щечкам, откидывая от них светлые пряди. Снова эти духи, в тёплом помещении источающиеся ещё сильнее, чем на холодном февральском ветру. Пришлось наклониться ещё ниже, чтобы в одно мгновенье сократить маленькое расстояние между её лицом и его, и попробовать, наконец, её губы, уверенно, но почти невесомо цепляя их своими.

[audio]http://pleer.com/tracks/4680293pDJM[/audio]
Мгновение звенящей тишины на этой аккуратной кухне продлилось недолго: невесомые губы блондинки отдалились от него прежде, чем он успел ощутить их контуры и изгибы - только неровное испуганное дыхание француженки, коснувшееся его самого. Неуверенный тычок ему в грудь, а затем округлившиеся глаза, с непониманием смотрящие на него. Басту вдруг стало до нелепого смешно от такой реакции: и на что он вообще надеялся? И че сейчас ей сказать? Хотел проверить, все ли француженки владеют навыком французского поцелуя? Это и её псу было бы ясно: такой девушке ни к чему вся эта херня, левые движения. А Деллас только и представлял из себя, что одну огромную неразрешимую проблему.
— Я? Да ничуть, — спокойно ответил, глядя на Софи сверху вниз и сощурив глаза в почти горькой усмешке. Смотрел, как щечки стали ещё краснее, а губы, которые пару секунд назад, казались ему желанными, дрожат. Зря боишься, Литрас. Но мне определённо доставляет какое-то садистское удовольствие видеть, что тебе не все равно.
— В любом случае... ты прости. Я не хотел тебя пугать, — отстранившись наконец от девчонки, ухмыльнулся и пожал плечами, задержав взгляд на её лице. А затем повернулся и потопал в коридор за курткой, не оборачиваясь, — Пойду я, наверное. Спасибо за чай, носки и плюшки, блонди, — уже стоя у двери Двуликий накинул куртку, сжимая губами сигарету, и протянул подошедшей девушке выуженную из кармана визитку, но выпускать из рук её не спешил, — Это мой номер. Звони, если что-нибудь будет нужно, помощь, деньги... все такое. И не ходи больше одна по переулкам, поняла?
Скользнул в последний раз по её лицу глазами, будто пытался что-то уловить; позволил, наконец, забрать из его пальцев визитку и толкнул входную дверь, чтобы через пару минут рассекать широкими шагами скользкие улицы и  дымить, вытесняя прочно засевший в его башке запах ее духов.