[NIC]Maya Katrakis[/NIC]
[AVA]http://s2.uploads.ru/t/Mo2xp.jpg[/AVA]

Странно, но мне не раз говорили: будь осторожна, не засиживайся ночами в библиотеке, не ходи темными улицами. Я неизменно, раз за разом, отвечала: «Что со мной может случится?», а про себя печально думала – «Кому я нужна». Я давно уже привыкла к такому распорядку, который выматывает меня настолько, что нет никаких сил делать что-то еще, быть может, так я защищаюсь, а может, наоборот, убиваю себя. Сегодняшний вечер ничем не отличается от тысяч других вечеров, прожитых мною, пропущенных мною. Работа, вечерние занятия, а после – визит в библиотеку за конспектами редких книг. В тайне, в самой глубине души я надеюсь, что придя однажды в полутемный читальный зал, я увижу того, кто предназначен мне самой судьбой. Именно тот, чей образ я рисовала в своих мыслях год за годом, пока не отчаялась. И он увидит меня, и он поймет меня, и он полюбит меня. Моя мать говорит, что я слишком много витаю в облаках, что я так и умру иссохшейся старой девой, синим чулком, но зато при солидной должности. Все-таки мне кажется, мама, что у Господа на меня совсем иные планы, и если дать и верить, то я обязательно встречу того, кто украдет мое сердце. И бросит к моим ногам целый мир.
Глупо, но вместо очередного скучного трактата на латинском, я вновь схватила в руки любимого «Айвенго». Доблестного и прекрасного рыцаря, с волосами цвета пшеницы, с храбрым, как у льва сердцем, с благородством, которого хватило на тысячу простых обывателей. Как жаль, что я не могу быть внутри этой книги, рядом с ним. Уж я то была бы ему куда лучшей женой, чем эта бестолковая смазливая Ровена. Она никогда мне не нравилась, на ее месте я всегда представляла себя. Со мной он был бы счастливее, а я бы подарила ему все, что могу. Он заслуживает приличной женщины, той, что сохранила себя для него.
Мой припаркованный маленький фордик замолк, внутри погас свет, я торопливо сгребла в руки все то, что было разбросано по пассажирскому, всегда свободному сидению: «Айвенго», ключи, огромная сумка, и пакет с недоеденным ланчем. Дверца, от привычного движения легко захлопнулась за моей спиной, а мои туфли на удобном каблуке зашуршали по гравию. Неуклюжесть моя проявилась в полной мере: даже собраться толком я не смогла, выронив ключи и долго ища их в непроглядной темноте около «Фордика». Ненавижу звук гравия – он отвратителен мне и неприятен, шорох его уродует красоту этого вечера.
Но мне кажется, что я тут не одна, почему-то шорох моих шагов куда громче, чем должен быть. Мне даже пришлось остановиться, чтобы понять, что все это не чудится мне, что это не шум в ушах от усталости. Наверное, именно так снимают такие сцены в фильмах: человек медленно поднимает глаза, и видит перед собой то, чего быть перед ним не может. Этого просто не моет быть - то, что возникло передо мной мало похоже на человека, но я уверена, что знаю, кто это. Знаю что это. Знаю, откуда явилось.
Зрачки мои расширились от ужаса, а рот приоткрылся сам собой, но вместо душераздирающего крика не раздалось ничего, или же гулко бьющимся сердцем я просто не услышала своего выдоха. Из безвольно повисших рук посыпались вещи, но они не волновали меня совершенно, даже упавший мне под ноги "Айвенго". Я пятилась, спотыкаясь, стараясь укрыться под защиту своего автомобиля, все еще не веря своим глазам. Это чудовище прислано самим Сатаной испытать меня? Пожалуй, это единственная мысль, мелькнувшая в моей голове, до того как из нее все было вытеснено животным страхом. Тем, от которого обостряются все чувства, от которого судорожно потеют ладони, от которого сердце бьется так сильно, что готово изнутри разбить на миллионы осколков ребра. Прости меня мамочка, прости меня Господи! Я зажмурилась, в последней попытке отогнать видение, но я знала, что он так же реален, как и я сама, чувствовала его, ощущала. В мозгу клокотало лишь одно - "Беги, беги, беги", но ноги не слушались, не повиновались мне, подкашивались на ровном месте, будто цепенея от одного взгляда монстра. Голос, всегда ровный и послушный, отказывался мне служить, выдавая вместо крика какие-то хрипы и шепот, едва слышимые за дыханием демона. Господи, Господи, Господи, Господи, спаси меня, пожалуйста, спаси меня, спаси меня! - Из горла вместо слов вырвалось что-то похожее на рыдание или же испуганный рев животного, жалкий, до боли жалобный.

Отредактировано GameMaster (29.09.2015 13:54:26)

[AVA]http://s2.uploads.ru/t/Mo2xp.jpg[/AVA]

Самое важное, что я запомнила из проповедей пастора и наставлений моей матери, так это то, что с хорошими девочками не случается ничего плохого. Все самое страшное происходит с теми, кто блудит, грубит, обманывает и не ходит по воскресеньям в церковь. Но сейчас, какими-то отголосками своего сознания я понимала, что даже хорошие девочки могут попасть в беду, и никто им не поможет, ни ангелы небесные, ни сам Господь. Сколько бы я не просила его, сколько бы не шептала от ужаса первые две строчки молитвы, ничего не менялось. Лишь черный демон тенью приближался, неумолимо как  рок. Мне безумно, безумно, безумно хотелось жить! Убежать и спрятаться, а после забыть это видение как страшный сон.
Сердце, томящееся от одиночества сердце, уже не страдало без прекрасного принца: оно билось все резче, ощутимее, будто чувствовало, что осталось не так много. И надо все успеть – отстучать ритм за годы, десятилетия вперед. Кажется, не будь я в оцепенении и панике, я бы почувствовала, как трещат изнутри мои ребра, будто костяная клетка. Но я не чувствовала ничего, только продолжала пятиться спотыкаясь, умоляя то ли бога, то ли демона, сохранить мне жизнь и прекратить этот кошмар, оставить меня в покое. Почему-то, когда я была уже готова бросится с криком прочь, мое тело перестало меня слушаться, повинуясь взгляду и словам существа, что появился из самой тьмы. Я не видела больше ничего, кроме этих чудовищных глаз, голодных, желающих, пожирающих ее изнутри, выжигающих на подкорке всего два слова «Ты моя». Что-то мускулистое, гибкое и сильное обвилось вокруг моей шеи, туго затягивающееся в  петлю: я отчаянно пыталась освободиться, стянуть с шеи удавку, но скользкие оцепеневшие пальцы не могли даже поцарапать теплую кожу. Мне кажется, что мой ужас, мою панику, мой первобытный, инстинктивный страх можно черпать ложкой, пить его, вдыхать, кутаться как в саван перед погребением. Борясь, отчаянно извиваясь в тугой хватке хвоста, я даже не сразу замечаю, как существо тащит меня в дом, я пытаюсь, снова и снова что-то крикнуть, завизжать, в конце концов, но туго стянутое горло не дает мне даже вдохнуть. Слабость, она наполняет все тело, на равных борясь с желанием жить, и слабость, она, кажется, побеждает – и впереди меня ждет мой собственный дом, а после – благословенная темнота. 
Боль – это единственное, что я чувствовала сейчас. Резкая,  жуткая боль, отозвавшаяся эхом в челюсти и виске, встряхнувшая, вытащившая меня из сладкого забытья. Мне хотелось зажмуриться, чтобы не видеть этого монстра, что плотоядно склонилось надо мной, хотелось уползти, утечь и ускользнуть. Испариться. Я дернула рукой, пытаясь встать со стола, но не смогла даже подтянуть ее к себе – тугие перевязи стянули запястья, и сколько бы я не билась, все было бесполезно. По подбородку стекало что-то горячее и вязкое, и я не сразу поняла, что это моя собственная кровь из разбитых губ. Она крупными каплями падала на грудь, продолжая свой путь уже остывшими, приторно пахнущими медью. Со стороны я не могла себя видеть, я не могла себя слышать. Я и понятия не имела, что я жалобно поскуливаю, втянув шею, но при этом глубоко и часто дышу. Будто мне воздуха не хватает вовсе, будто дышать мне осталось всего несколько минут. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… - Я и сама не знаю, кого и о чем я прошу, но эти слова, раз за разом слетали с моих разбитых губ, будто они могли чему-то помешать.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…