Критическим взглядом Рена окидывает опустошенный бар своей компактной квартиры-студии и принимает волевое решение: здоровый образ жизни – это дело. Но начинать нужно с малого, иначе надорвешься, а потому за чем-то крепким и хорошо выдержанным она героически пойдет пешком. Нет, нет, не отговаривайте нашу героиню, она все взвесила, оделась потеплее, надвинула на самые брови шапку, натянула угги, которые спасли бы и от сорокаградусного мороза (на улице ведь целых минус два).
- Холодно, мать вашу, - недовольно бурчит снегурочка, едва высунув нос на улицу, - еще и снег…чтоб его.
Рена направляется к машине, похоже, подвиг откладывается. Хотя…усталый конь всадницу везти отказывается категорически, ибо не емши коняшка со вчерашнего дня.
- Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, сама дойду! – огрызнувшись в адрес автомобиля, Хранительница резво чешет к ближайшему бару, запаса «вдохновения» хватает метров на двести. Персакис понимает, что замерзла неимоверно и достает пачку сигарет. О, чудо! Осталась последняя в ожидании своего часа.
Рена шмыгает носом, доказывая самой себе: «Смотри, заболеваю уже!». Проклинает все на свете, в частности, ту минуту когда спустилась по трапу самолета, приземлившегося в Афинах. Девушка, конечно, слышала о местах, где Греческий климат почитают за благословение. Есть такое непонятное название «Сибирь», где-то в России находится, говорят, холодрыга жуткая, да еще и медведи по улицам ходят. Ее теплолюбивая доминиканская кровь останавливается в жилах от одной мысли о далеких заснеженных краях. Персакис шарит по карманам в поисках зажигалки.
У девушки не возникает мысли оглянуться и насладиться видом. А он, между тем, замечательный: путь Хранительницы Мегеры идет через живописный парк, на который только-только опустилось пушистое бело покрывало. Если задрать голову, можно увидеть звезды. Близко-близко, как бывает только ясными зимними ночами. В поздний час в парке почти никого, с этой красотой можно побыть наедине, подумать о будущем, о прошлом, в такую ночь вспоминаются только лучшие моменты…
В отдаленном уголке парка гуляет парочка. Ей лет пятнадцать, она вылезла из кровати, как только дом погрузился в сон, и прибежала на свидание к нему, надеясь, что мама не узнает о маленьком непослушании. Ему через пару месяцев исполнится восемнадцать, он считает себя почти взрослым. Ребята бегут в парк, наслаждаясь морозным воздухом и этой прекрасной ночью. Он натягивает ей на голову капюшон, чтобы не простудилась, девушка мотает коричневыми локонами и скидывает головной убор: не хватало еще помять прическу. Юноша видит, как звезды отражаются в зеленых глазах, подхватывает девушку на руки, она смеется от счастья и становится еще прекраснее для него.
Рене нет дела до прекрасной ночи и романтичных подростков, она ищет зажигалку. Нащупав наконец потеряшку во внутреннем кармане куртки, отскакивает в сторону и роняет сигарету.
- Сука! – в сердцах ругается Персакис, пристально смотрит на место, куда только что…ударила молния?!
Именно молния, сомнений быть не может, оставила талый след на снегу, возможно, подпалив еще и асфальт – в темноте не видно – и напугала Хранительницу до лиловых чертей. Оглянувшись вокруг, Рена увидела такого же ошарашенного парня, кажется, эпизод с невесть откуда взявшимся природным явлением привлек и его внимание. Есть хорошие новости: белая горячка к Рене постучится не сегодня.

Отредактировано Rena Persakis (21.09.2015 22:39:48)

Девушка переводит взгляд на подозрительно обеспокоенного парня. Высокий, темноволосый, выглядит так, будто молния целилась в него…и попала. Припухшее лицо не спасает даже холод. У Рены возник лишь один вопрос: мужик бухал, когда его ударили или лицо формата «задорный пупс» он приобрел вследствие того, что неслабо так огреб? Так или иначе, бросаться в поисках защиты от еще не выясненной хрени к парню, который, очевидно, фартовый на сомнительные приключения Хранительница не спешит. Недоверчиво смотрит на незнакомца:
- Блеск! И чем ты мне поможешь, интересно? Давай, удиви меня, ковбой, доставай свою резиновую палатку из-за пазухи. Она же у тебя как раз для таких случаев припасена, – девушка бессмысленно скользит глазами по снегу, якобы в поисках выпавшей сигареты, голос повысить не пытается, бормочет себе под нос в надежде, что добрый самаритянин отстанет и уйдет в закат со своей заботой.
Ее вообще напрягают незнакомые мужики, гуляющие посреди ночи в парке и трепетно так, нежно зовущие: «Иди ко мне!». Тон Кестлера, конечно, трепетным и интригующим назвать никак нельзя, но мало ли что барышне в темноте привидится, да прислышится. Тем более, что по остальным параметрам Джон ой как подходит на роль маньяка, вон, какой крупный, не меньше метра девяносто, она-то знает, всегда встречалась исключительно с высокими парнями.
Такая вот у Персакис слабость, она не углубляется. Он высокий? Хорошо. Симпатичный и в меру нарцисс (конечно, не больше самой Рены)? Прекрасно, беру! Вообще красивым людям приятнее прощать пороки. Они могут натворить что угодно: флиртовать с вашей подругой, забыть покормить любимую кошечку или хронически пропускать дату вашего дня рождения – красивым людям простят все, потому что…потому что…только взгляните, как они мило улыбаются, посыпая голову пеплом. Позже они стряхнут его и сделают то же самое. И знаете, что? Вы снова их простите.
Еще одна вспышка прорезала пространство в опасной близости с Хранительницей, на полминуты ослепляя ее и в то же время озаряя не слишком расторопный мозг. Молнии посреди зимы – явление необычное настолько, что вполне может быть приписано разбушевавшейся Мегере. Персакис слабо разбирается в атрибутике олимпийцев, но чем черт, то есть, богиня не шутит, а-ну как этот фейерверк устроила Рена. Хранительница решает срочно избавиться от свидетеля: послать его открытым текстом…а вы что подумали?
Мисс Персакис даже открыла рот, чтобы разразиться гневными высказываниями на тему: «че встал, урод, иди, куда шел!», но тут молния наконец нащупывает ее смуглое тельце и бьет аккурат в макушку, отчего девушка, чуть вскрикнув, падает на свежий январский снег.

По-настоящему, не на камеру, в обморок Рена падала лишь однажды, пятнадцать лет назад, когда серьезно заболела пневмонией. Возможно, и не выкарабкалась бы, лежать сейчас будущей звезде кинематографа во сырой земле, да только не сказал ей никто, что она коньки отбросить может. Видимо, потому и живая. Зато впечатлений, ух, на всю жизнь. Особенно, как сознание теряла. Кто ж знал, что нельзя человека с температурой сорок к рентген-аппарату ставить холодному. Лежит Персакис в обмороке и хорошо так, спокойно. Наверное, впервые в жизни спокойно. Нет никого рядом, прямо, как сейчас, нет ненависти, зависти, бедности. Рена глаз не открывает, не хочет, зато точно знает: там, в окне, радуга переливается ярче солнца.
И снова она лежит с закрытыми глазами, не знает, где, да это и не важно. По всему телу разливается тепло, только у горла что-то холодное, почти ледяное, на горячей коже такой контраст даже приятен. Нехотя девушка разлепляет веки.
- Ааааааа!!! Ты кто?! – верещит Персакис, пытается подняться на ноги, скользит по замерзшей скамье и приземляется копчиком на утоптанный снег, зажмуривает глаза от боли. Вспоминает о незнакомце, растопыривает руки и ноги, пытаясь задеть его и оттолкнуть, но сфокусироваться на парне не может – слишком резко вскочила.
Оставив бесплодные попытки обороняться, девушка устало прикрывает глаза и опускает голову. Снег уже подтаял от теплого тела, постепенно мокнут джинсы, неприятно облепляя бедра, а сил встать все никак не находится. Девушка поднимает карие глаза и видит очертания все того же разбитого опухшего лица высокого парня, только теперь гораздо ближе. Оранжевая куртка ярко выделяется на фоне темного парка, как будто дворник в своей фирменной жилеточке заблудился в лесу и теперь ищет дорогу обратно. Рене вдруг подумалось, что, будь она маньяком, она надела бы что-то более неприметное и обязательно с капюшоном. Постойте, а что, собственно, произошло?..
Последнее, что помнит Рена – парня, несколько вспышек и вот, она здесь, получите-распишитесь, спящая красавица, мать ее. Персакис подносит руку ко лбу, пытаясь соединить картинкув единое целое, но та не поддается.
Аккуратно повернув голову, актриса сощуривает глаза, пытаясь разглядеть, есть ли еще люди поблизости, на первый взгляд парк абсолютно пуст, но девушка по-прежнему обеспокоенно смотрит по сторонам. Как будто может случиться что-то еще, кроме того, что она уже растянулась в обмороке на снегу.
Внезапно Рена смеется и снова хватается за голову – от смеха боль усиливается, но Персакис сложно остановиться. Она вдруг вспомнила ситуацию со своей знакомой, которая точно так же шла вечером через парк, на нее напал маньяк, самый настоящий, не то, что этот со сломанным носом, а, видимо, более удачливый, приказал немедленно раздеваться. Девушка была очень уставшей и просто отправила его куда подальше, несчастный обескураженный маньяк развернулся…и ушел.
Все еще охая от смеха и головной боли девушка поднимает голову и произносит:
- Мужик, иди на хер…пожалуйста.

Отредактировано Rena Persakis (12.10.2015 01:56:27)

Добрый самаритянин все не отставал, накрыл густой тенью жопастенькое тельце Рены и отступать не собирался. В другой ситуации Персакис признала бы в нем настоящего мужчину: доброго, смелого, невозмутимого, в общем - героя, какие категорически не были по нраву Хранительнице. Ушибленный копчик ноет и девушка снова недовольно морщится, а серебристая луна, которая так ярко освещала зимнюю ночь, нехотя уползает за редкие облака с той же скоростью, с какой начинает соображать Рена. Картинка, только что двоившаяся перед глазами, теперь приобретала такие ясные черты, что актрисе хочется вскочить и бежать от этого парня, который может невесть что подумать и сдать ненормальную полиции, дурдому, охотникам за привидениями...неважно, куда, но Рене уже кажется, что он просто обязательно отправит ее к кому-нибудь неприятному, как только его голову посетит та же светлая мысль, что только что побывала в гостях у Персакис - всему виной она и ее паранормальные способности!
Конечно, если бы Рена не была такой трусихой, весь мир бы уже обязательно знал, что королева крика Рена Персакис обладает необычными способностями, это было бы ее фишкой, сценической изюминкой. Много ли вы видели актрис, которые умеют замораживать неугодных ей людей, кинув пару серебряных сережек на пол? Проблема лишь в том, что Рена совершенно не умеет этим даром управлять. Многолетние увещевания Мегеры, которая с завидным постоянством является во снах своей Хранительнице по традиции в отвратительном расположении духа, не приводят ни к чему - Персакис слишком ленива, чтобы развивать свой "дар", как поэтично обозвала его актриса. А если и готова была разболтать любую глупость, пришедшую в голову, то о происходящем с ней молчала даже с самыми близкими, коих был один, и тот пропал в неизвестном направлении. Единственный друг и верный собутыльник провалился сквозь землю пару месяцев назад и не давал о себе знать. Персакис стоит быть не такой обидчивой и хотя бы немного обеспокоиться судьбой Макса Окхарта, но кто он такой, чтобы не звонить и не писать самой великой Рене, чья слава оказалась такой же надутой и мимолетной, как и его собственная. Наверное, звездная болезнь, однажды ударив в голову, не оставляет людей до конца: избавившись от контрактов и поклонников, актрисе так и не удалось избавиться от мании величия.
Теперь перед ней абсолютно нормальный человек, совершенно естественно обеспокоенный состоянием только что валявшейся без сознания Хранительницы, но подозрения не покидают Рену, она всматривается в полумрак, ища глазами лицо мальчишки, пытается угадать, чего ждать: очередного предательства от незнакомого человека или искреннее предложение помощи. И даже если перед Персакис стояла бы мать Тереза, успокоить свой мерзкий характер и погасить сомнения Рене помогла бы разве что бутылка виски.
- Точно, уже догадался! - всхлипывает маленькая испуганная девочка внутри ХРанительницы, собирая брови к переносице, - наверное, уже позвонил, куда надо, пока я была в отключке.
Где находится это загадочное "куда надо" Рена не знает, но уверена, что именно туда ее отвезут и обвинят в несанкционированном использовании молний в общественных местах. Не клеилось лишь одно - фокус с сережками работал с теми, кто Рене не нравился, а вот молнии пришлось прочувствовать на собственной заднице. Добротно так, до костей аж пробрало. На то, чтобы обдумать и эту мысль может уйти еще минут десять, так что девушка решила действовать.
Улыбнувшись самой очаровательной улыбкой, на какую была способна (актриса она, в конце концов, или где?!), девушка протянула руку сочувствующему:
- Так и быть, - наигранно вздыхает Хранительница, - пойдем. Только сначала в бар заглянем.
Рена потрясла в воздухе все еще не принятой лапкой, давая понять, что без помощи молодого человека вставать отказывается, ибо леди, мать ее.

Отредактировано Rena Persakis (04.09.2016 18:11:58)