Под небом Олимпа: Апокалипсис |
|
ДЛЯ ГОСТЕЙ
Правила Сюжет игры Основные расы Покровители Внешности Нужны в игру Хотим видеть Готовые персонажи Шаблоны анкет |
ЧТО? ГДЕ? КОГДА?
Греция, Афины. Февраль 2014 года. Постапокалипсис. Сверхъестественные способности. ГОРОД VS СОПРОТИВЛЕНИЕ 7 : 21 |
ДЛЯ ИГРОКОВ
Поиск игроков Вопросы Система наград Квесты на артефакты Заказать графику Выяснение отношений Хвастограм Выдача драхм Магазин |
|
НОВОСТИ ФОРУМА 
|
||
|
КОМАНДА АМС 
|
НА ОЛИМПИЙСКИХ ВОЛНАХ
Paolo Nutini - Iron Sky от Аделаиды
|
ХОТИМ ВИДЕТЬ 
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Под небом Олимпа: Апокалипсис » Отыгранное » Дареному коню в зубы с ноги
Дареному коню в зубы с ноги
[audio]http://pleer.com/tracks/4894719kYDr[/audio]
Участники: Софи в роли Артемиды, Честер в роли Ареса;
Место: дом Софи;
Время: 30 декабря 2012;
Время суток: около семи часов вечера;
Погодные условия: пасмурно. Снег. Температура воздуха -10...-7. Ветер северный;
О сюжете: Боги не могли оставить своих подопечных без новогодних подарков и в канун праздника спустились с Олимпа, чтобы лично их вручить.
Подогнув под себя ногу, София с комфортом расположилась на диване и открыла книгу. Издание было новое, только что приобретенное, и воняло от этого самого издания изрядно. Но само творение, носившее название „Рождество Эркюля Пуаро", обещало быть читабельным. Да, английская писательница не зря старалась: ее книжки можно найти почти везде. Девушка заложила палец между страниц и задумчиво погладила глянцевую обложку. И тут праздник. Родственники собираются вместе, украшают елку, развешивают остролист, готовят этот...пудинг, напоминающий скорее горящую коровью лепешку, чем нечто съедобное. Anglais!
Заметив, что уже в третий раз перечитывает один и тот же абзац, она с раздражением отбросила книгу и выпрямилась. Подумала. Бросила виноватый взгляд на ни в чем неповинную вещь, положила к себе на колени и разгладила загнувшуюся страницу. Нет, не дело так вымещать злобу и разрушать квартиру. А дело–то было в том, что родители не смогли, а может просто не захотели, приехать к ней. Только отец позвонил в последнюю минуту, предупредив о каком–то форс–мажоре. Да что толку?! Она ведь все равно уже приехала в аэропорт. Такое хорошее настроение было, а теперь вот... Плохое. Нет, она понимала, что в ее возрасте к родителям отношения становятся прохладнее, но это же семейный праздник! На душе было гадко, как будто на улицу снова вернулась осень, и за окном накрапывала мерзкая морось.
Софи со вздохом поднялась и тихонько присвистнула. На ее зов тут же прибежал пес, по–щенячьи телепая ушами и высовывая язык, подлизываясь к хозяйке. Она не выдержала: засмеялась и почесала собаку по покорно выставленному пузу.
– Идем, красавчик. Дам тебе что–нибудь вкусненького, – заговорщически подмигнув, Литрас трусцой пробежала на кухню, заманивая туда своего верного друга. – Ну что, гостей вроде не ожидается. Будем с тобой на пару Новый год праздновать, да?
Пес радостно залаял, но скорее всего лишь от того, что ухватил за край кусок отварной говядины, припрятанный в глубине холодильника специально для него. В холодильнике же сегодня чего только не было. Большой праздничный торт со взбитыми сливками и такой редкой зимой клубникой, заливная рыба специально для матери, две заполненные доверху салатницы... Теперь придется все самой жрать. Казалось, Софи могла сейчас найти тучу проблем на голом месте. Ну и ладно. Бывают же такие дни, когда настроение ниже бочка унитаза. Переживем!
В дверь позвонили, и пес тут же залаял, на полном пару проносясь мимо француженки в коридор, чтобы непременно обнюхать коврик и первым встретить гостя.
– Герк, фу! Отойди оттуда! - пулей вылетев следом за собакой, Литрас вслух гадала, кого же к ней занесло. Даже не раздумывая, открывать или не открывать, девушка распахнула дверь и столкнулась нос к носу с незнакомым мужчиной. - Вечер добрый. Вы кто?
― Слышь, Бенни, ― хриплым от дремоты голосом протянул Анубис, затягиваясь и медленно выпуская серые клубы дыма к белому потолку. Он лежал на диване в кабинете Честера – прямо напротив его стола, расслабленно закинув руки за лохматую голову и прикрыв глаза. ― Мне тут один голубчик напел, что хранительница Артемиды объявилась. И она, кстати, еще ни в одной группировке не состоит, ― хранитель Гермеса протяжно выдохнул и лениво приоткрыл глаза, которые тут же хитро блеснули в приглушенном свете кабинета.
Честер, царапнув раздраженным взглядом по нескончаемым кипам бумаг на столе, устало откинулся в кресле. Затекшая шея, спина и сухожилия жалобно хрустнули, на мгновение оглушив стены просторной комнаты. Адепт Ареса исподлобья глядел на Анубиса и искренне ему завидовал – никаких забот у человека. Пожрать – нажраться – поспать – переспать. Раве что жирным домашним котам живется лучше, чем ему.
И все же сейчас он говорил дельные вещи. Вещи, которые могли избавить Беннингтона от бесконечных договоров, счетов и прочих мелких бумажонок.
― Кто напел? И что за хранительница?
Анубис, вздохнув, зажал сигарету между зубами и неохотно повернул голову в сторону лидера. Пепел с никотиновой подруги полетел на пол. Честер нахмурился.
― Ты его не знаешь, ― отмахнулся, ― он поставляет мне информацию за бутылку портвейна.
― Очередной твой бомж?
― Ну почему сразу бомж, Бенни? ― он всплеснул руками, и сигарета из его рта выпала на пол. Анубис, спешившись, растерянно оглянулся, а потом посмотрел на Честера, словно пытаясь понять, прилетит ему хук справа или нет. Убедившись, что Беннингтон готов простить прожженный пол, Анубис закинул сигарету обратно в рот и продолжил:
― Он не любит, когда его называют бомжом. Он предпочитает, ― адепт Гермеса, подняв указательный палец вверх, попытался скопировать манеру говорить, ― «кириос без постоянного места жительства, без обязанностей и привязанностей. Свободная творческая личность».
― Ближе к делу, ― рявкнул Честер, показательно закатив глаза.
Анубис, приподнявшись, достал из заднего кармана джинсов смятую бумажонку и метко кинул ее на стол лидеру. Честер, брезгливо поморщившись, развернул письмецо. Там кривым и, кажется, абсолютно пьяным почерком был начеркан адрес.
― Там хранительница живет. Съезди, познакомься, развейся. А то сдохнешь скоро.
Честера долго уговаривать не пришлось. Обильно полив Анубиса изящными матами напоследок, он взял куртку, врезался в косяк двери, послушал ржач Сотириса и покинул особняк.
А через несколько дюжин минут позвонил в квартиру по указанному адресу. Послышался лай, и Честер насторожился. Впрочем, тут живет хранительница Артемиды. Было бы странно увидеть ее без питомцев. Дверь отворила миловидная блондинка. Честер невольно выпрямился.
― Здарова, ― прохрипел он, коротко кивнув, ― Софи? Мне нужна Софи. Та, которая хранительница Артемиды, ― наверное, не с этого нужно начинать знакомство, но Честер большие и толстые х… гвозди клал на правила приличия, поэтому, криво улыбнувшись, протиснулся в квартиру. ― Честер, ― он протянул руку в честь знакомства, ― тоже хранитель. Я пришел по делу, поэтому не откажусь от кофе с виски. Можно без кофе.
В коридоре было светло и тепло. Пахло дождем.
Честер, улыбнувшись, потрепал пса за ухом. Его всегда любили животные.
За дверью оказался слегка потрепанный мужчина тридцати лет с помятой рубашкой и толстыми бровями. Почему-то последнее бросалось в глаза сильнее, чем все остальное. От него крепко пахло табаком, а голос оказался хриплым. Честера, как он представился, нельзя было назвать настроенным враждебно, скорее нейтрально. Но настроен незнакомец был серьезно, с порога объявляя о том, кого же в действительности он ищет. Впору было ипугаться или сходу заехать по лицу и забаррикадироваться в квартире. Её обнаружили. Ну не мудрено, она ведь и не пыталась прятаться от кого бы то ни было. Интересно, зачем же она понадобилась спустя столько времени. Но Герк был спокоен, не лаял, не пытался напасть, защищая свою хозяйку. Теоретически, сейчас Честер классифицировался безопасным, поэтому имел право на адекватную реакцию.
- Будем знакомы, - словно в подтверждении своих слов, девушка чуть склонила голову и отошла в сторону, пропуская гостя в дом. - Виски у меня не водится, но кофе предложить могу.
Все ещё не встречаясь глазами с мужчиной, Софи пошла на кухню, полагая, что за ней последуют. Включив свою небольшую кофемашину, рассчитаную лишь на два вида горячего напитка, она достала вазочку с печеньем, сливки и сахар, симметрично расположив все это на столе перед Хранителем.
- Какое же дело привело Вас сюда? Чем я могу помочь? - блондинка сохраняла молчание до тех пор, пока сама не села напротив Честера и не подала ему чашку с экспрессо. София как-то сама решила, что каппучино наверняка его не устроит. Напряженно сверля глазами подбородок нежданного гостя, она напряженно сцепила пальцы в ожидании ответа.
Герк завозился рядом, тесно прижимаясь к ноге хозяйке и положив голову к ней на колени. Казалось, им обоим стоило проявлять толику больше волнения и настороженности, но ощущения были такие, как будто на кофе заглянул Гарлем или Калеб. Только вот в глаза Хранителю посмотреть никак не получалось. Стряхнув с себя оцепенение, Софи, стараясь все же не показаться слишком легкомысленной, слегка улыбнулась. Что же все-таки ему надо? У нас есть общие знакомые? Если и да, то мне никто ни о каком Честере вроде не рассказывали. Или..? Жаль, ручаться не могу. А может, он из группировки? Тогда у меня есть хороший шанс разузнать побольше, а то из Юклида и клещами ничего не вытянуть. Неодобрительно сощурившись, вспомнив своего знакомого, девушка снова сфокусировалась на мужчине, сидящем напротив неё, окидывая того оценивающим взглядом. Витавшее в воздухе предвкушение, казалось, можно было пощупать.
Отредактировано Sophia Litras (15.09.2016 19:28:40)
Виски нет. Честер сразу расстраивается, но виду не подает – остается в той же позе и с той же физиономией, выражение которой мудрые люди называют «морда просит кирпича». В конце концов, не каждый человек в этом городе держит в квартире бар. Честер, правда, держит. И Анубис держит. Да что там, в их группировке у каждого члена есть собственные запасы, а помимо них – общественные, что хранятся в погребе – читай – в темном подвале. Это была идея Анубиса – запастись алкоголем на случай зомбиапокалипсиса или очередного нашествия Артурки и его команды. Странно, что едой запастись они так и не додумались.
Хрен с ним – с этим виски. Зато кофе есть. Поможет взбодриться, а то что-то Честер совсем расквасился. Утро у него началось не с завтрака в постель, не с прохладного душа и даже не с привычной пробежки по парку, а с мучительной попытки разнять двух сцепившихся эгейнстовцев – Сильвио и Гектора. Один из них – горячий испанский, мать его, мачо Сильвио – порывался вотпрямщас идти на Кестлера с голыми руками, второй – более адекватный Гектор – пытался его остановить. Но адекватность, как правило, отрезает пути к использованию силы на полную мощность, поэтому Гектор не смог позволить себе развязать руки и техники. Зато Сильвио, чья крыша окончательно двинулась, себя не контролировал и сыпал во все стороны не только проклятьями на родном языке, но еще и божественными способностями. Он умудрился сломать диван, разбить стеклянный кофейный столик и проломить креслом стену. Что тут сказать: прав был дядюшка Питера Паркера, говоривший, что большая сила всегда несет большую ответственность. Жаль, что Сильвио такие фильмы не любит. Не помешало бы. Кончилось все тем, что взбешенный подобным пробуждением Честер отвесил пиздюлей всем. Разбираться ему не хотелось, да и башка в семь утра варить отказывалась. Прилетело даже Анубису, который мерно похрапывал на диване в гостиной и в ус не дул. Зато Беннингтон, поставивший всех на место, был чрезвычайно собой доволен. Ему давно хотелось начистить физиономию Сильвио – а тут, на тебе, удобная возможность подвернулась. На ловца и зверь прибежал.
И вот сейчас, сидя на удобном стуле за столом, Честер с нетерпением внюхивается в аромат кофе. Ему всегда нравился этот запах – немного терпкий, но не горьковатый, приятно ласкающий обоняние. И печенье, тарелку с которым незамедлительно опускает перед Беннингтоном миловидная хозяйка квартиры, тоже пахнет неплохо. Беннингтон облизывается и быстро закидывает крекер в рот, а потом – в процессе занимательного жевания – кладет локоть на стол и подпирает кулаком небритую щеку, ожидая, когда Софи закончит хлопоты.
Наконец она ставит перед адептом Ареса чашку с горячим кофе и опускается на стул напротив. Честер коротко, но благодарно кивает лохматой головой и, с характерным звуком прихлебывая, делает первый глоток. Обжигает. Приятно. Вкусно.
― Ну, имя мое ты уже знаешь, ― хрипит Беннингтон, ставя чашку обратно на стол, ― еще тебе нужно знать, что я – Хранитель Ареса. И лидер одной из группировок. Я из Эгейнста, ― Честер исподлобья смотрит на девчонку. Глаза в глаза. ― И, в общем, я пришел к тебе с приветом, рассказать, что хотел бы, чтобы ты к нам присоединилась. К группировке. У нас…
И что-то происходит. Создается впечатление, что в залитой солнечными лучами кухне вдруг отключили весь свет и задернули шторы. Темно. И холодно. А потом – раз! – и удар. Как будто невидимая рука, зажимающая в ладони огромный молоток, с силой опустилась Честеру на голову. Беннингтон вздрагивает, жмурится, напрягается. И моментально расслабляется. Лохматая голова безвольно падает вниз, как у тряпичной куклы.
И все в нем мгновенно меняется. Движения, мимика, взгляды – все это не принадлежит больше Честеру. Нет привычных рассеянности и лености в жестах, нет человечности – зато есть жаждущий крови взгляд, угловатые, но точные движения и злая ухмылка.
― Давно не виделись, Артемида, ― говорит тихо, а божественный голос гремит. Пес рядом жалобно поджимает уши, ― нашла себе место в этом ничтожном мире?
Да он как с попойки! Ух, развелись алкоголики в Афинах, мочи нет! Расслабившись, Софи снова потрепала Герка по шерсти и, наконец, посмотрела Честеру в глаза, когда тот начал говорить о группировке. Надо было бы возликовать, что-то спросить, что-то сказать, но она замерла не в силах пошевелиться. Появилось чувство, будто из легких выбили весь воздух и тут же под нос подсунули веточку лаванды. Секунда. Две. Зрачки девушки расширились, глаза потемнели. Софию оттолкнули на задворки сознания, великодушно дав возможность посмотреть за разворачивающимися событиями. На поверхность же взошла Артемида.
- И тебе здравствуй, Арес. Разве он ничтожен? Только люди, - почувствовав присутствие своей настоящей хозяйки пес приободрился и даже завилял хвостом. Богиня улыбнулась. - Ты здесь тоже, смотрю, обосновался. Громовержец спустил собак на неугодных? Или ты здесь по собственному желанию?
Охотница притронулась к своим волосам, пропустила их сквозь пальцы и вновь чему-то улыбнулась. Её нельзя было назвать кровожадной, не сегодня. Не было охотничьего азарта, Ареса она не боялась, а человеческих слабостей не понимала. К своей Хранительнице относилась нейтрально, её иногда забавляло, как сильно девочка предана своей покровительнице. Но она была слабенькой, её надо было тренировать. Может, считала Артемида, этот человек, чье тело попало под влиянием бога, будет ей полезен. Кажется, это тело плохо на меня влияет. Я стала слишком человечна.
- Что произошло на Олимпе? Наши друзья...- короткая заминка. - ...заволновались и решили взбунтоваться? Я слышала об этом, но что скажешь мне ты, бог войны? Зевс подозревает меня в измене?
От золотой переливающейся радужки повеяло ледяным спокойствием. Артемида сложила руки на столе, не читаемым взглядом проехавшись по комнате, оценивая место, где жила Хранительница.
Софи же, потеряв контроль над телом, с ужасом смотрела на Честера, который был вроде бы уже и не Честером. Ей было страшно, она боялась даже думать в присутствии двух самых настоящих богов. Заключенная в клетку своего тела, она впервые поняла, что чувствуют парализованные люди. Но сейчас, пожалуй, было хуже. Её руки двигались, касались волос, стола, а она ничего, совсем ничего не ощущала. Только сбивающей дыхание натиск Артемиды. Девушка была на грани, только каким-то чудом выдерживая давление богини. Она не хотела терять сознание, она хотела остаться до конца, чего бы это ей не стоило.
Кровь – теплая, вязкая, ароматная – льется багровыми реками. Душераздирающие крики, жалобные стоны и мольбы не о спасении, а о скорейшей смерти слышатся справа и слева, со всех сторон и во всех направлениях. Залитая темно-красной жидкостью земля, еще не похоронившая воинов, но погребшая их смелые и глупые мечты о победе, в тусклом ночном свете выглядит поистине зловеще. Арес улыбается, глядя сперва на луну – надо же, даже она сегодня не серебристая, а розоватая – словно и ее искупали в крови. Мужчина, с чьего волевого лица не сходит злая усмешка и в чьих черных глазах блестит нехороший огонь, делает шаг вперед – он поднимается на горку, желая оглядеться. И насладиться.
Первые его шаг отдается приглушенным хрустом и второй тоже. Арес неспешно опускает голову, но смотреть очень неудобно, когда на глаза натянут бронзовый шлем. Бог снимает тяжелый убор, и черные волосы, слипшиеся от пота и еще не запекшейся крови, рассыпаются по сильным плечам. Мужчина опускает голову вниз, вглядывается в источник хруста, и его лицо растягивается в улыбке еще более жуткой и удовлетворенной одновременно: правой ногой Арес стоит на голове мальчишки лет четырнадцати. Мертвом уже – с выпученными от страха глазами и в ужасе открытым ртом, из которого вываливается язык.
Арес идет дальше. Каждый его шаг сопровождается хрустом.
Он входит на гору, выложенную им убиенными трупами. Это его путь воина.
Оказавшись на вершине, Арес моментально серьезнеет – нет больше ни улыбки, ни маниакального блеска в глазах. Он сосредоточен, равнодушен и холоден. Спокоен, словно утреннее море после страшного ночного шторма. После шторма, безжалостно унесшего жизни сотен моряков, смело бросавших вызов водной стихии. Глупцы.
Против природы ничтожен человек. Против Бога – тем более.
Не говоря ни слова, Арес взмахивает рукой, и выжившие – победители – обращают свои усталые, но гордые взоры на Бога. Арес сжато им кивает – они ликуют, понимая, что это означает. Божье покровительство. Теперь Арес всегда будет на их стороне – и неважно, на чьей стоне будут они. Аресу неинтересно сражаться за кого-то – он сражается сам для себя, для удовольствия.
Сдавленная улыбка трогает божественные губы. Арес, вновь натянув на голову шлем, разворачивается и хочет было уйти, но обращает внимание на человека, человечишку, что хрипит под его ногами. Выжил. Еще пока.
Заинтересованный Бог приседает на корточки и, равнодушно отбросив чужую хладную руку, что загораживает лицо уцелевшего, вглядывается в выжившие глаза. Арес знает эти глаза – они принадлежат его хранителю. Ну, здравствуй, Беннингтон. Сегодня ты проиграл, и я поработил твое сознание. Сегодня ты не будешь человеком – сегодня ты будешь убийцей, который прольет кровь десятка человек во имя меня – Ареса – и моего наслаждения.
Все верно. Именно это происходит внутри Честера каждый раз, когда он пытается бороться с Аресом и его жаждой крови. То же самое произошло сейчас – минут пять назад, наверное – когда Бог вероломной войны вдруг решил целиком и полностью занять сознание Честера.
― Скучно здесь, ― парирует Арес, глядя в глаза охотницы исподлобья, ― почти все войны бескровны, но информационны. Гордые щиты и мечты променяли на слова, печати и договоры. И все же, ― его глаза снова нехорошо блестят, ― жертвы все те же – и даже больше. Это не может не радовать.
Арес, вглядевшись в чашку под собой, приподнимает брови и с интересом обхватывает сосуд ладонью. Запах приятный, и мужчина делает неспешный глоток.
― Ничто не сравнится с амброзией, ― делает вывод он. ― Раз уж по воле отца, ― а кто еще мог учинить такой беспредел? ― мы оказались вместе – не хочешь ли ты прогуляться? Я соскучился по людям. И по их истошным крикам.
Не дожидаясь ответа, Арес поднимается с места и неспешно покидает квартиру. Во дворе чисто, пахнет свежестью и теплым асфальтом. Солнце неприятно жжет глаза. Арес оглядывается назад, ища взглядом Богиню.
По губам богини скользит улыбка. О, Арес, тебе всегда нужны жертвы, кровь, ярость! Ах... Сладострастие безумия, чудовищное поле битвы! И я, даже я понимаю тебя, охота, азарт – это прекрасно. Но охота на смертных... Неужели шанс услышать крики и мольбы может так распалять? Большие, чаще неповоротливые, скучные они, эти смертные. Другое дело тонконогая лань, что невесомо парит меж деревьев! Или шустрые зайцы. Настоящая дичь!
- Время течет, смертные меняются. Это мы все такие же... - Артемида медлит, словно подбирая словцо получше. - Консервативные… Так они сейчас говорят, - и усмехается. Надо же, звучит неплохо.
С интересом проследив за рукой Ареса, она повторяет движение, пальцами поддевая тонкую фарфоровую дужку, и точно также пробует питье. Горячее и горькое. С амброзией не потягается, тут братец прав, но выдумка смертных хороша. Голь на выдумки хитра.
- Скучал он, как же, - ворчит Ловчая, с удивлением глядя вслед удаляющемуся богу. Поводит носом, вздыхает и, глотнув варева напоследок, быстрыми и легкими шажками преодолевая расстояние до двери. Пес, верный спутник, подарок Пана потрусил за ней, она это чувствовала, не надо было даже оборачиваться. Хороший, верный друг девчонке будет.
На улице оказывается холодно, и тело Хранительницы тут же покрывается гусиной кожей. Выдохнув облачко пара, богиня с интересом разглядывает руки, свыкаясь с непривычными ощущениями. Ей никогда не бывает холодно, кровь богов горяча, да и не часто на Олимпе выпадает снег.
Арес не ушел далеко, стоит рядом, смотрит на дверь, но взгляда не прочитать. Артемида морщится. Все-таки надо было спускаться в города смертных чаще, все слишком изменилось. Одни только каменные глыбы, жалкие деревца да кусочек плотно укрытого непроглядной завесой темного неба. И ни одной звезды.
- Ужасно, - почесывая загривок пса, она встречается взглядом с Аресом. - Раз мы уж здесь, я хочу посмотреть, как живут нынче. Пойдем?
Когда Артемида попробовала вытянуть знания о её? их? местоположении из памяти Софи, девушка не на шутку струсила. В голову будто гвоздь забили. По самую шляпку. Съежившись и попытавшись заслониться, чтобы сохранить самое сокровенное - мысли, она затаилась на краешке сознания. Свернулась клубочком, как маленький котенок и постаралась ни о чем не думать. Вот только зажмуриться не получилось. Она все равно видела своими глазами, пусть и не могла пошевелиться. Честер, с ледяными, страшными глазами человека...нет, существа, пролившего реки крови ужасал. Но отчего-то присутствие богини обволакивало, подарило приятное негу, как только прошел первый страх и оцепенение прошли. Она ощущалась как что-то родное, как защита. И Софи несмело, даже робко протянула воспоминания о квартире, непривычно холодной в этом году зиме, о стройке на соседней улице, обо всем, что сама знала про Афины.
***
Они гуляли долго. Почти до утра. Ни одного из Богов не тяготил холод или усталость человеческих тел. Неспешная беседа сменялась молчанием, но через какое-то время снова возобновлялась. Арес и Артемида говорили долго, иногда задумывались каждый о своем. А на рассвете их время истекло, и Хранители остались одни на промерзшей лавочке посреди припорошенного снегом парка.
А потом, когда Беннингтон предложил вступить Софи в Эгейнст, она уже не думала даже, согласилась. Ей уже надоело разбираться со всем самой, бояться чудовищ, получать важную информацию из обрывков разговоров. случайных. Хотелось узнать побольше людей, которые могли как-то помочь или просто поговорить по душам. Обменялись телефонами, договорились о встрече, помолчали немного да и разошлись.
Отредактировано Sophia Litras (11.02.2017 13:04:59)
The end.
Отредактировано Sophia Litras (11.02.2017 13:08:10)
Вы здесь » Под небом Олимпа: Апокалипсис » Отыгранное » Дареному коню в зубы с ноги
