За последние несколько дней произошло слишком много событий – и все такие яркие, запоминающиеся, перехватывающие дыхание. Во-первых, Лисса наконец стала Хранителем, выкрав у едва знакомого мужчины долгожданный талисман. Во-вторых, она, случайно поранившись, освоила технику ослепления. Оказывается, чтобы лишить противника зрения, нужно принести Плутосу – Богу богатства – собственную кровь. В-третьих, Рейнольдс была невероятно близка к нахождению еще одного талисмана. Причем, близка в буквальном смысле слова – она стояла возле входа в городской морг, настороженно оглядывалась по сторонам и мысленно подгоняла себя отворить двери.
Ее ладонь осторожно надавила на потертую ручку. Дверь открылась, недружелюбно поприветствовав незваную гостью унылым скрипом. Невольно поймав себя на мысли, что вчера днем здесь было намного уютнее, светлее и комфортнее, Лисса сделала решительный шаг вперед и оказалась в коридоре. Пахло формалином, химикатами и гнильем. Стойкий запах раздражал обоняние, и Рейнольдс поторопилась вжать голову в плечи, прижав к носу шарф.
По щекам ударил сквозняк, и еврейка невольно поежилась.
Каждый ее шаг отдавался загробным эхом. Из щелей в дверях на нее смотрели окаменевшие мертвые лица с впалыми глазами, синие пальцы ног с именными бирками. Случайно скользнув быстрым взглядом по шее одного из трупов, Лисса испуганно сглотнула. Нет, наверное, зря она приперлась сюда ночью, нужно было идти днем или утром, как вчера.
Но Лисса была бы не Лиссой, если бы развернулась и ушла, оставив навязчивую идею завладеть вторым талисманом разлагаться и гнить вместе с этими трупами.
― Мне бы талисманоискатель, ― желая отвлечься от зловещей атмосферы, прошептала Лисса себе под нос, ― это как металлоискатель, только талисманоискатель. Включил кнопочку – и вали на пикающий сигнал. Пи-пи-пи-пи. Пи-пи-пи-пииииииздец! ― едва поборов в себе желание перейти на крик, возмутилась Лисса. Взглядом она внезапно наткнулась на охранника и едва успела спрятаться за ближайший угол, избежав при этом ночи в обезьяннике.
Вжавшись лопатками в какую-то слишком гладкую стену, Рейнольдс дождалась момента, когда охранник уйдет на миссию по уничтожению кофе и пончиков с шоколадной глазурью. И только потом еврейка поняла, что спиной вжимается не в стену, а в плохо зарытую дверь. И эта дверь, не желая терпеть вес нарушительницы спокойствия, со скрипом распахнулась вовнутрь. Лисса, не устояв на ногах, беспардонно ввалилась в помещение, упав на задницу. Вскрикнув от боли и неожиданности, Альтера зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела перед собой высокого молодого человека. Кажется, он здесь работал.
― Пардонь, ― закусив губу, она оперлась ладонями на пол и не очень грациозно встала на ноги, ― ах ты гравитация, бессердечная ты сука! ― процитировала Лисса Шелдона из теории большого взрыва. И даже его голос спародировала. А все для того, чтобы как-то разрядить обстановку. ― Вот у тебя глаза щас такие, как будто я твоего ребенка съела. Или двух. Или трех. А я всего лишь случайно зашла к тебе в кабинет. И детей я не ем – разве что по большим праздникам, например, в Хануку, ― промямлила Лисса, исподлобья глядя на молодого человека. Какой-то он уж очень злой и напряженный. И смотрит на Лиссу так, словно она не человек, а кусок мяса.

Лисса всегда отличалась внимательностью к мелочам и часто упускала из поля зрения «слона». Она могла приметить ямочку на подбородке у молодого человека и сделать вывод, что его отец – не отец ему вовсе, потому что вышеназванная ямочка – доминантный ген, который в обязательном порядке передается сугубо по мужской линии (Лисса выслушала этот занимательный факт в докторе Хаусе). А потом увидеть перед глазами справку об отцовстве, которую сын вот уже несколько дюжин минут активно трясет перед ее лицом. Кстати, подобный случай имел свойство быть несколько лет назад, кажется, в Испании, когда Альтера забавы ради переоделась доктором и пару дней выплясывала по больнице, представляясь новым терапевтом. Она раздавала приказы медсестрам, прописывала витамины вместо таблеток больным (добрая половина пациентов, к слову, выздоровели, а вот другая… ладно, опустим этот печальный факт), флиртовала с молодыми красивыми врачами и едва избежала нескольких долгих лет за решеткой. Избежала, кстати, в прямом смысле слова – Лисса просто сделала ноги, когда увидела в больнице бравых молодцев в форме охранников правопорядка. Об этом приключении Лисса ни капли не жалела, как и о сотне других. Воспоминания – вещь необходимая, которая не дает забыть, что ты жил, живешь и – если тебя не поймают и не убьют – будешь жить.
Но вернемся к слонам, а именно к белокурому молодому человеку. Лисса смотрела на него исподлобья – внимательно, теперь немного настороженно. И только сейчас взгляд коснулся воды, что стекала из его носа и оседала на плитах пола. Надо же, под молодым человеком целая лужа образовалась, кажется, в форме куриной ножки. И сразу кушать так захотелось.  М-м-м, ароматная жареная курочка с хрустящей корочкой. И золотистая картошечка к ней с лучком. Быстро встряхнув головой, еврейка поспешила выгнать ненужные мысли.
Нельзя сейчас думать о еде, нельзя! Потом. Через пару минут, когда Лисса избавится от интуиции, которая разрывает голову на части. Кажется, здесь что-то не так. Кажется, через пару мгновений случится что-то плохое, возможно – неисправимое.
Боязливо сглотнув, Лисса машинально попятилась назад, не сводя настороженного взгляда с молодого человека. Она осторожно шла спиной вперед, пока лопатками не уперлась в шершавую стену. И предательски вздрогнула, громко ойкнув, услышав глухой удар.
Молодой человек начал разбрасываться стульями. Лисса сильнее сжалась в стену.
― Ты че такой нервный? ― совсем тихо, пытаясь понизить уровень неуверенности и страха в голосе, спросила Лисса, опустив голову. Она недоверчиво смотрела на молодого человека исподлобья, прослеживая взглядом каждое его действие, каждый жест и слово. ― Я же просто дверью ошиблась, ща уйду, ― она насупилась, сдвинув брови и поджав губы.
Вода продолжалась литься на плиты бетонного пола, остро капать, громко звучать, сводя с ума. В зловещей тишине капающие звуки были равносильны ударам молотка в виски. Не даром же пытка у нацистов такая была.
― Оке, ― еще тише согласилась Лисса, коротко кивнув, ― я ща уйду.
Она быстро развернулась, нащупала ручку двери и дернула на себя. Потом от себя. Снова на себя, от себя – и так еще несколько раз. Заело. Рассердившись, еврейка с силой пнула дверь, но деревяшка ответила недовольным скрежетом и отвориться отказалась.
― Не уйду, ― Лисса медленно повернулась обратно, прищурилась и в самом углу, где темно и мрачно, отыскала взглядом старого друга, ― дверь заклинило.
«Да что с ним такое? Все патологоанатомы такие странные? Или тут нечто другое?»

Отредактировано Altera Lissa Reynolds (01.09.2015 20:16:35)

Лисса звучно сглотнула, машинально отступила на шаг назад и вжалась лопатками в шершавую стену. Кажется, еще никогда она не ощущала себя настолько загнанной в угол. И это при том, что Альтера каждый день умудрялась ввязаться в дерь… проблемы по самое горло. А все благодаря патологической неспособности держать язык за зубами, а себя – в руках. И еще эта наглая еврейская физиономия, которая, как говорили окружающие, усиленно просила кирпича или даже двух. И все же еврейке на протяжении целых двадцати двух лет удавалось выйти из воды сухой – без переломов, ссадин и царапин, даже без сотрясений.
Удастся ли сегодня?
Ее глаза, обрамленные длинными черными ресницами, невольно сужаются и становятся похожими на темные острые лезвия, когда внимательный взгляд цепляется за бедную батарею, которую молодой человек тяжело сжимает в руке. Черт возьми, неужели то же самое он сделает с ее шеей? Батарея жалобно скрипит, но сопротивления не оказывает  и скоро принимает форму ладони незнакомца. Лисса, не сводя с бледного лица напротив настороженного взгляда, рукой нащупывает дверную ручку, цепляет ее пальцами, дергает туда-сюда, но все тщетно. Было бы больше толку, если бы еврейка повернулась и проделала какой-нибудь фокус с замком из разряда воров-домушников, но она боялась поворачиваться к мужчине спиной. Ей казалось, что ее глаза – единственная для него опора. Потеряй он ее взгляд – и потеряет самоконтроль, а Лисса потеряет в лучшем случае пару зубов или ребер, в худшем – жизнь.
Она протяжно выдохнула, прикрыла глаза и сложила руки в слабый замок – она всегда так делала, когда погружалась в раздумья. Рылась в себе, копалась в окружающих, оценивала обстановку, анализировала, разбирала, визуализировала – и в итоге составляла план действий. Так получилось и сейчас, когда в голове что-то щелкнуло, а Лисса резко распахнула глаза.
И ужаснулась. Молодой человек изменился – еще не кардинально, но заметно. Его невероятно белые волосы как будто покрылись сединой и выросли до плеч, пальцы вытянулись, скрючились и побелели. Сам он сидел с обнаженным торсом – мокрая одежда неопрятно валялась в углу. И все же он героически держал себя в руках. Лисса бы восхитилась его выдержкой, ей богу, если бы не была занята попытками спасти собственную шкуру.
Его план, едва сказанный в переходах на гортанный рык, был куда лучше и проще ее идеи, поэтому стал планом «А». Собственную задумку Лисса отложила на крайний случай.
― Да, ― коротко кивнула она, но с места не сорвалась – потратила еще полторы или две минуты на то, чтобы обшарить взглядом комнату. Окно было найдено сразу, но где чертов молоток? Впрочем… внимательный взгляд зацепился за огнетушитель. Отлично. Не молоток, кончено, но выбирать не приходилось, когда каждая секунда была на вес золота.
И вот теперь, быстро подорвавшись с места, Лисса бросилась вправо – стащила огнетушитель с положенного ему места, а потом побежала к окну. Поскользнулась в луже, которая разлилась возле молодого человека, упала, больно ударившись спиной и копчиком, а заодно врезалась правой ногой в злосчастную ножку стула, на котором сидел молодой человек. 
К черту покатились Лисса, огнетушитель, стул и надежда выбраться отсюда целой и невредимой.

Отредактировано Altera Lissa Reynolds (14.09.2015 22:24:52)

Оказавшись в буквальном смысле под мужчиной, Рейнольдс невольно нахмурилась, сжала губы в кривую полоску, похожую на наэлектризованный провод, с силой стиснула зубы и кулаки. Темный, почти черный взгляд внимательно следил за каждым движением древнегреческого чудовища – за длинными седыми волосами, спадающими на костлявые плечи, за стеклянным взглядом невидящих глаз, за морщинками на мертвецки-бледном лице и подрагивающими мускулами на теле. Она смотрела на него и не могла поверить, что человек – черт возьми, обычный  человек! – мог так преобразиться за какие-то жалкие несколько минут. Впрочем, в причины и последствия углубляться было некогда. Накосячил – расхлебывай! Иначе будь готов к тому, что по хлебалу накосячат тебе.
Решительно выдохнув, Лисса попыталась собраться с мыслями и силами. В конце концов, это не первый раз, когда ее загоняют в мышеловку. Но будет ли этот случай первым, когда мышеловка захлопнется, зависит от самой Лиссы, от ее планов и действий.
― Ох, чувак, ну и страшный же ты. Как моя сестра по утрам, вот чесснслово. Пять минут назад ты был куда красивее. Я почти влюбилась! Но не в то, какой ты щас, а в то, каким ты был, ― говорила она, не сводя взгляда с иссохшего лица чудовища. На самом деле еврейка просто тянула время и отвлекала внимания Харона от попытки нащупать слева, на полу возле стола, небольшой нож, предназначавшийся, видимо, для свежевания мертвяков. Этот нож Лисса уронила, когда падала сама. Лишь бы чудик не заметил, лишь бы не заметил. И она продолжила:
― Ты ведь Харон, верно? Я много читала по мифологии Древней Греции, да и сама, знаешь, преподаю в универе данную дисциплину, ― она врала и не краснела, глядя в стеклянные глаза напротив, ― говорят, если тебе денег дать, то ты добрее становишься. У меня есть пять евро. Хочешь? А? Ну? Решайся! Когда тебе еще современных денег дадут, а не дряхлых драхм? Закажешь себе пиццу с беконом и грибами, молочный коктейль, построишь свой лунапарк с блекджеком и шлюхами. Ну же, дружище, решайся!
На этих словах ее правая рука, наконец, дотянулась до ножа. Осторожно, стараясь не звенеть и не привлекать внимания, Лисса обхватила острие ладонью, а ладонь сжала в кулак. Пришлось стиснуть зубы от режущей боли, чтобы не зашипеть. Острие ножа вошло в нежную кожу ладони быстро и плавно, как в кусок подтаявшего масла. Рука окропилась кровью, но кровь, не успевая стекать на пол, исчезала. То Плутос принимал долгожданную жертву.
Кровь закончилась. Плутос принял жертву и дал силу. Лисса, осознав собственное выгодное положение, смело взглянула в стеклянные глаза напротив и победно ухмыльнулась.
Теперь ее противник должен был ослепнуть на десяток минут. Рейнольдс этого времени хватит, чтобы ретироваться и больше никогда не появляться в этом морге.
Это и был ее план, некогда отодвинутый в сторону. Теперь вновь пришлось вернуться к нему.
Воспользовавшись заминкой, Лисса оперлась ладонями на пол и вывернулась так, что правая нога теперь упиралась чудовищу в грудь. С силой поддавшись вперед, еврейка оттолкнула от себя мужчину и не очень ловко, покачиваясь из стороны в сторону, поднялась на ноги.

Отредактировано Altera Lissa Reynolds (19.09.2015 15:51:47)

План «А» предательски не сработал, план «Б» стремительно провалился. Настал звездный час плана «В»! Но вот осечка: плана «В» не было и в помине. Лисса не знала, что делать.
Нахмурившись, Рейнольдс исподлобья вгляделась в морщинистое лицо старика, завешанное седыми прядями волос. Нет, он определенно не ослеп – когда люди теряют зрение, их одолевает безумная паника, граничащая с бесконечной истерикой. Так было с той миловидной блондиночкой, кажется, с Софией – с хранительницей Артемиды. Именно на ней Лисса случайно опробовала технику, поранив ладонь об осколок торчащей плитки. Самое интересное, что происходило это на днях… в этом морге. Роковое место, черт возьми. Софи запаниковала сразу, закричала, задышала часто, испугалась – и это нормальная реакция для человека, потерявшего вдруг способность ориентироваться в пространстве. А в стеклянном взгляде старика ничего не изменилось – он продолжал глядеть не на Лиссу как будто, а сквозь нее. Если честно, то еврейке показалось даже, что он смотрел в душу, разглядывал ее, внимательно изучал и копался, запуская туда эти свои холодные костлявые пальцы. А ведь неудивительно совсем – Харон все-таки – мрачный перевозчик душ, роковой посредник между миром живых и мертвых. Черт возьми, что сделать и что сказать, чтобы чудовище на пару минут забыло о собственной профессии и не отправило непутевую еврейскую душу в тартар – к Аиду на пирожки?
Шкафчик цели не достиг – Лисса не очень ловко, но ушла в сторону. Харон сделал шаг вперед – Лисса отступила назад, и так продолжалось до тех пор, пока ее лопатки не встретились с прохладной шершавой стеной. Воинственно поджав губы, Лисса решительно выдохнула и ушла влево, за стол, на котором юноша, будучи в трезвом уме и светлой памяти, когда-то разделывал трупы. Надо же, какая ирония! Подходящую выбрал профессию. Лисса бы посмеялась над ним, ей богу, если бы с минуты на минуту не рисковала оказаться на этом столе сама.
Опершись ладонями на поверхности, она приподняла голову и взглянула в стеклянные глаза напротив – Харон еще стоял с противоположной стороны стола. Сейчас этот предмет мебели – единственная преграда между ними. Жаль, что не Китайская стена.
― Слышь, ― не спуская с чудовища внимательного взгляда темных глаз, прохрипела Лисса, ― я бы очень хотела поговорить с тем чуваком, который был до тебя. Ну, с этим платиновым красавчиком. Дай мне с ним перетереть, а? Буквально пару слов, ― она снова тянула время, осторожно двигаясь в сторону – увеличивая расстояние между собой и Хароном. Ладонью осторожно захватила еще один нож, что лежал на поверхности стола – только Лисса была совсем не уверена, что он ей поможет, но лучше это, чем совсем ничего. И невольно остановилась, замерла и затаила дыхание, зацепившись взглядом за бейджик, что валялся на полу. Наверное, с одежды упал, когда молодой человек эффектно раздевался. ― Эсдрас, ― проговорила Лисса тихо, ― Эсдрас! ― повторила намного громче, ― приди, блллин, в себя!
Ее сестра, будучи некогда одержимой Деймосом, отреагировала на собственное выкрикнутое имя. Правда, хватило ее на несколько секунд – но этого времени оказалось предостаточно, чтобы она назвала собственные слабые места, чем Лисса потом воспользовалась и вырубила сестру. 
Ладонь щипала и саднила. На щеке красовалась запекшаяся кровь, нижняя губа была разбита. Но это еще цветочки по сравнению с тем, что ждет ее впереди, если Эсдрас не придет в себя.

Отредактировано Altera Lissa Reynolds (22.09.2015 00:04:31)

[audio]http://pleer.com/tracks/8177772oEO0[/audio]

О том, что ее импровизированный план сработал и молодой человек, вытеснив Харона, прибрал инициативу к рукам, Лисса догадалась сразу. По его взгляду, наверное: он больше не был ни стеклянным, ни расфокусированным – льдистые глаза смотрели несколько растерянно, но целенаправленно. Еврейка, с облегчением выдохнув, устало прикрыла темные, почти черные глаза – всего на мгновение, и вытерла левым запястьем блестящие капельки пота со лба. Правая ладонь случайно размазала по щекам и подбородку только начавшую запекаться кровь.
Рейнольдс почему-то решила, что все закончилось, что все самое страшное позади – и уже можно праздновать очередную победу над беспощадной судьбой. Досадное понимание, что обрадовалась она рано, пришло в тот момент, когда в помещении ослышался голос молодого человека – не шершавый и не замогильный, а по приятному низкий, гортанный. Этот голос говорил, что нужно делать, чтобы выбраться из этого болота если и не сухой, то хотя бы живой. Лисса, шире распахнув глаза, нахмурилась и исподлобья всмотрелась в лицо стоящего напротив мужчины. В темном взгляде ясно читались подозрение и недоверие – еще бы! – кто знает, что Эсдрас говорит правду, не дразнится? Помните, как оно бывает с кошками, которые прекрасно понимают, что поймали долгожданную мышку в ловушку, но все равно играют с ней до последнего, каждый раз давая новую надежду на бегство и спасение.
И все же подозрения подозрениями, но действовать нужно было как можно скорее. Стиснув в ладони нож, Лисса в последний раз окинула Эсдраса взглядом и сорвалась с места. Она не сказала ему ничего, не кивнула, не поблагодарила – как-то не до вежливости было, если честно. Быть может, как-нибудь потом, лет через –цать, когда они снова встретятся (да не дай Бог!) – она купит ему тройной гамбургер и картошку фри, мол, на, чувак, не подавись и спасибо!
Но это будет лет через –цать. Сейчас некогда об этом думать.
Письменный стол, верхний ящик. Лисса быстро открыла его, умудрившись при этом прищемить указательный палец. Рыкнула на собственную непутевость и поморщилась от боли, но ключ все же нашли и достала. Еврейка хотела было броситься к двери, но решила подстраховаться –  а вдруг замок не откроется? – и быстро, запинаясь за раскиданную мебель, путаясь ботинками в одежде, периодически поскальзываясь в лужах воды, кинулась к включателю.
Щелчок! Лисса нервно ударила по выключателю кулаком, и темное помещение, пропахшее ядреными химикатами, свежей кровью и зловещей смертью, озарилось белым искусственным светом. Таким ярким, что даже Лисса с непривычки закрыла глаза и поморщилась. И тут же поняла, зачем нужно было включать все лампы. Наверняка Харон, обитающий в царстве мертвых, ненавидит солнечный свет и отвратительно его переносит.
Не оборачиваясь больше, Лисса выдохнула и принялась копошиться возле двери. Ключ бесшумно вошел в замочную скважину и плавно повернулся.
― Почти, ― прошептала она, продолжая возиться с замком.

Отредактировано Altera Lissa Reynolds (23.09.2015 19:28:46)

Ключ вошел, негромко скрипнул и тяжело повернулся. Послышался долгожданный щелчок, который в висках отдался торжественными фанфарами, не меньше. Ура! – полдела сделано. Осталось просто выскользнуть из кабинета и забыть все произошедшее как страшный сон. Через пару дней, да что там – через пару часов Лисса, чесснслово, будет смеяться над случившимся. А потом, съев полторы пиццы вместо положенной одной, благополучно уснет с любимым хрюкающим мопсом подмышку. Но это будет потом.
Сзади что-то происходило: слышалось громкое копошение, возня, шум разбивающихся о пол и стены предметов. Кажется, на плитку упал один из ножей. Скрипнул стол. Упали стул и табурет. В воду полетели ручки или карандаши – что-то мелкое, явно канцелярское. Послышался шелест разлетающихся бумаг, пронзительный скрип зубов, стон, нечеловеческий стон. Еврейка едва поборола сильнейшее желание обернуться и посмотреть, что происходит позади. Проклятое любопытство! Оно, конечно, двигатель прогресса, но и все смерти, когда-то завоевавшие премии Дарвина, тоже руководствовались этим чувством.
Лисса сглотнула, нахмурилась и еще несколько мгновений откровенно тупила, думая: что же, черт возьми, делать? Убежать или обернуться? Вдруг молодому человеку необходима помощь? Но если Лисса останется здесь, то помощь точно понадобится ей. Скорая. А потом – посмертная. Нет, эта овчинка – любопытство то есть – выделки определенно не стоит, и еврейка, не оглянувшись, с силой толкнула дверь и на протяжном выдохе выбежала в коридор.
Оказавшись на свободе, Рейнольдс торжествовать не спешила: первым делом еврейка, упрямо поджав губы, с сильного пинка захлопнула роковую дверь и заперла ее на ключ. На тот случай, если носитель продолжит бесноваться и бросится в погоню. Все же Лисса не знала, на что он способен, поэтому подстраховалась. Страховка, кстати, запертой дверью не ограничилась: Лисса, сунув ключ в карман куртки, сорвалась с места и со всех ног побежала по темному коридору к выходу: мимо множества кабинетов, мимо небольшого кафетерия, откуда пахло свежей выпечкой, мимо поста охраны с задремавшим стражем правопорядка. И только тогда, когда, пулей вылетев из морга, она оказалась на свежем воздухе – Альтера перевела дыхание.
И почувствовала себя в долгожданной безопасности.
Ключ все еще покоился в кармане куртки. Ужасно захотелось курить, хотя Лисса сдавалась на волю вредной привычке крайне редко – в особых случаях: депрессивных, страшных, пагубных. Но сейчас был именно такой случай, несмотря на то, что все было позади.
Она попросила сигарету у встречного прохожего, но выкурила только половину – остальное выкинула на сырой асфальт и потушила носком ботинка. А когда пришла домой – съела полторы пиццы и смеялась над очередной серией «Друзей», тиская Мойшу, тягая его за складочки за боках и щечках, слушая его веселое убаюкивающее хрюканье.
И все же постоянно думала о случившемся: о морге, о Хароне, об Эсдрасе.
Ключ все еще покоился в кармане куртки и, наверное, ждал возвращения восвояси.

Отредактировано Altera Lissa Reynolds (28.09.2015 22:47:12)