Первое правило при общении с психами: соглашайся с ними. Не спорь. Делай так, как они пожелают. Пожалуй, именно этим Дерек сейчас заняться и собирался, ведь тщедушный блондинчик явна на человека адекватного похож не был, и даже видимость такую не создавал. Но, хвала богам, мужчина, лежащий на полу, в ворохе рассыпавшихся по затоптанному залу, волос интересовал его куда больше. По хорошему, вызвать бы сейчас скорую, так как бывший партнер по танцам менялся в лице радикально, что-то булькал, тянул руки, а после закричал. Ну, скорее зарычал, обращаясь к блондину, прося его помощи. Значит, они знакомы. Это многое объясняет, но далеко не все. Например, откуда эта фурия возникла, и какого лешего она треплет первого попавшегося под руку подростка. На секунду Двуликий даже перестал видеть окружающих людей, которые сами того не желая, попали на бесплатное представление с элементами вольно борьбы и клоунады. Отовсюду слушались выкрики и смех, но его не замечали. Корвин – потому что ему явно было плохо, блондин – потому что был не с ладах со своим разумом, а Дерек просто отвлекся на все происходящее, прикидывая, свернут ему шею или нет.
Мольба (кажется, это была она) в голосе мужчины разжалобила незнакомца, который поставил подростка на ноги, тут же позабыв о нем на некоторое время, отдавшись заботам о неваляшке. Приобнял его так, что даже у людей, чей разум населен розовыми пони, сложилось четкое впечатление, чей это мужчина. А блондин умеет метить территорию куда изящнее большинства людей. С безумцами не спорят, поэтому Дерек уверенно пошел к Гарлему, как только тот поманил его пальчиком. Не исключено, что ничем хорошим все это не закончится, но рыпаться тоже смысла не было – догонят и побьют, а догонят точно. С такими-то ногами. Бить не стали, а возжелали угостить чем-то, чего юный певец еще не пробовал, да и названия не знал. Но задницей он чувствовал, что напиток будет покрепче сладкой клюковки, от которой снесло крышу гиганту, что сейчас выглядел жалко и печально. Ну что ж, гулять так гулять, тем более, что угощают. Он взял в тонкие пальцы небольшой стаканчик, даже не подозревая что внутри, выпивая залпом, и мир тут же перед глазами померк. Из плюсов было то, что Дерек вполне мог почувствовать себя огнедышащим драконом, которому до летальной степени объяснения осталось всего ничего. Зато язык развязался, и глазки заблестели, оглядывая попеременно две оказавшиеся возле бара фигуры.
- Хотелось бы знать, за что потрепал, и откуда в тебе столько сил. Ты же меньше меня и тощий! Как девчонка!

Опрокинув стаканчик, приятно пощекотавший горло, Гарлем уже было окончательно сменил гнев на милость. Все под его контролем, кер рядом, пусть и не в лучшем состоянии, сам менад на вечеринке, потенциальная еда смирно сидит рядом. Но не успел он заказать еще по парочке коктейлей, как «еда» выкинула финт ушами, от которого менад чуть не протрезвел.
- Хотелось бы знать, за что потрепал, и откуда в тебе столько сил. Ты же меньше меня и тощий! Как девчонка!
Первые секунд двадцать Гарлем молча смотрел на мальчишку, закусив губу. Сторонний наблюдатель мог бы поклясться, что на красивом лице блондина в данный момент явственно присутствует сострадание к милому мальчику, ляпнувшему глупость. Но это было лишь бомбой замедленного действия. Кто-то указал ему на его рост? Кому-то не понравилось его телосложение божества? За полтора века лишь одно существо посмело выразить презрение к формам менада, и это существо сейчас сидит по правую руку самого Гарлема, а после вечеринки отправится в их общую квартиру на Патиссон-стрит.
Вместе с негодованием на менада вновь накатила волна социопатии. Танцующие люди вокруг, казалось, сжимали их, сидящих на диване, в кольцо. Сейчас они будут наступать им на ноги, задевать бедрами и локтями, вжиматься спинами, менад будет чувствовать запах их вспотевшей кожи и несвежего дыхания. Сейчас эта толпа поглотит их!
Зажмурившись, Гарлем забрался на диван с ногами и прижался к керу. Рядом с его плечом всегда было спокойнее. Менад был уверен, что на самом деле кер способен убить любого ради него. Вообще кого угодно, в любых количествах. Насколько оправданы были эти ожидания – над этим менад подумает когда-нибудь потом.
Чуть-чуть успокоившись, менад слегка приоткрыл глаза, уставившись на мальчишку. Этот мелкий нахал оскорбил его, и Гарлем этого так не оставит. Не было никаких сомнений, что сделает менад в этом случае. Заставлять обидевшего извинятся угрозами или силой не в правилах Гарлема. Он все сделает изящно и легко, не будь он любимый сын Диониса.
Проведя кончиками пальцев по щеке парнишки, менад выпустил совсем немного силы. Много ли надо этому щуплому созданию, даром что он Двуликий? Зрачки мальчика тут же расширились – магия достигла цели. Любовь не ведает границ, ей плевать на расу и пол, люби меня, малыш, и будешь счастливым в ближайшие полчаса. Тебе оказана честь быть счастливым, хоть ты этого  и не заслуживаешь. Ничего, ты сполна извинишься за свои дерзкие слова.

По правде сказать, Гарлем ожидал, что мальчишка страдальческого вида, будет полчаса сидеть и тяжко вздыхать, чувствуя себя недостойным даже взглянуть на предмет своего обожания. На менада, то бишь. Но ох уж эти гормоны, что они делают с подростками! Самых робких и зашуганных заставляют чувствовать себя львами и монстрами обольщения. Гарлем только успел помахать бармену своим стаканчиком со словами: «Повторите еще парочку!» как его лицо оказалось в горячих руках негодяя. Вырываться из них менад считал выше своего достоинства, да и поиграть с мальчишкой хотелось еще – кер все равно пока в отходняке. А в планах менада было еще потанцевать с ним, а потом, отвезя на такси домой, устроить громкий скандал, который просто обязан перерасти в жесткий секс. Разозлить кера до такой степени, чтоб он принял свою демоническую форму, и с рычанием принялся терзать тело Гарлема. Но пока пусть он отдыхает и сражается с действием алкоголя.
Так вот, мальчишка взял лицо менада, пристально рассматривая его. Гарлем тоже пригляделся к юнцу. Он должен быть, как минимум, чертовски красив, чтоб служитель Вакха обратил на него внимание. Голубые глаза, правда, зрачки расширены настолько, что глаза кажутся почти черными. Ничего, этот эффект пройдет через пару минут, когда тело адаптируется к жгущей кровь и мозги любви. Волосы черные, но цвет ненастоящий. Но ему идет, пожалуй. Проколотая бровь вызвала улыбку Гарлема и подсознательную приязнь. Но весь образ мальчишки был до ужаса трагичен и жалок. Худой, долговязый, очень бледный. Ох уж эти Дети Ночи. Ходят мрачными вампирчиками, придумывая себе трагедии, считают себя самым непонятым поколением. А тем временем, настоящие вампиры ходят среди них веками, ни в чем себе не отказывая и беря от жизни все ее соки и краски, не заморачиваясь стилями одежды и совсем не желая походить на только что восставших из могил.
Мальчишка приблизился внезапно, Гарлем только успел испуганно моргнуть, когда губы подростка прикоснулись к губам менада. И не просто робко прикоснулись, а принялись штурмовать, правда, не очень-то умело. Справившись с удивлением, блондин с удовольствием провел языком по юным губкам мальчишки. Он совсем пьяный! Когда Гарлем будет пить его кровь, он обязательно должен почувствовать вкус клюквы.
Малыш принялся бормотать обычные в таких случаях слова любви и снова потянулся целоваться. Ну раз уж менад принял эту игру, он должен держать все под контролем. Интересно, ему есть восемнадцать хотя бы? А впрочем, к черту, какая разница! Стараясь сдерживать порывы мальчишки, менад чуть приобнял его за плечи, прижимая к себе. Тот факт, что сам он при этом практически лежал на Вороне, его уже не волновал. Сейчас у него есть игрушка, и хрен кто ее отнимет. Даже кер с его силищей и укоризненными словами. Руки менада обвились вокруг худенькой задницы парнишки, сжимая ее и притягивая к себе еще больше, так, чтоб Двуликий уже сидел на его коленях. С удовольствием услышав сдавленный стон жертвы, Гарлем чуть прикусил его нижнюю губу, не до крови, просто причиняя тонкую и страстную боль. Когда укусы станут настоящими – мальчишка и не подумает дернуться, лишь подставляя свою шею менаду. Руки блондина нырнули под футболку Двуликого, слегка царапая его спину, а язык продолжал хозяйничать во рту подростка.
Менад с удивлением ощущал возбуждение. Не срывающее голову, но игривый настрой требовал продолжения банкета. Интересно, кер наблюдает за играми двух мальчишек – блондина и брюнета? Или пьяный демон уснул?
Официант поднес еще две "Кровавых Реки" заинтересованно поглядывая на менада с Двуликим. Подобных зрелищ в этом заведении он видал с избытком, поэтому вслух ничего не сказал, проворно удалившись.
Оторвавшись от игрушки Гарлем взял стаканчик и залил содержимое одного из них себе в рот. После чего снова прижался к губам подростка, щедро делясь с ним коктейлем.

И почему я никогда не следую плану? Потому что мне всегда наплевать на него? Менад вовсе не собирался заходить с мальчишкой так далеко, но возбужденное тело толкало его дальше, по горячей дороге страсти. Гарлем стащил футболку с тонкого тела. Интересно, чья кожа более аристократично бледная? Они вполне могли бы посоревноваться. Плечи и руки Двуликого практически светились в ярких огнях клуба, цветные пятна стробоскопов ласкали его обнаженное тело.
Менад прижался голой грудью к горячему телу парня, шепча ему на ушко милые пошлости. Вторая Кровавая Река все-таки развеселила его, создавая в крови причудливый коктейль опьянения и возбуждения, где каждый компонент многократно усиливал другой.
- Как насчет того, чтоб развлечься прямо здесь и сейчас? – это был даже не вопрос. Гарлем не оставит кера одного здесь, уйдя в приваты, даже ради шикарной и готовой на все задницы этого малыша. Чувства стыда и скромности всегда обходили своим вниманием персону служителя Вакха, а значит, вывод напрашивался сам собой – он трахнет мальчишку прямо в зале, практически сидя на коленях у Корвина.
Обвившись рукой, вокруг узкой талии Дерека, Гарлем чуть приподнял его. Расстегнув ширинку на своих брюках и освободив свой член от оков модного, но неудобного белья, менад принялся раздевать свою жертву. Мальчишка был чертовски возбужден, Гарлем с удовольствием провел ладонью по его паху, чуть сжимая ощутимый бугор под одеждой. Стон Двуликого сквозь закушенную губу добавил страсти и расторопности в движениях блондина. Рывком спустив с него джинсы вместе с трусами сразу до колен, менад опустил парня обратно на свои колени. Еще кое-что нужно, прежде чем он войдет в него. Два тонких пальца вошли в полуоткрытый рот мальчишки, поглаживая его по язычку, принуждая подростка со стоном посасывать их. Второй рукой менад продолжал прижимать бедра мальчика к себе, распаляя его все больше.
Как только Гарлем счел, что его пальцы достаточно увлажнены слюной мальчишки, он вытащил их из старательного ротика, и его рука скользнула к худенькой попке парня. Чуть поласкав тугое колечко ануса, он аккуратно вошел в него двумя пальцами, чувствуя, как напряглось и вытянулось юное тело, борясь с болью от проникновения.
- Ничего-ничего, малыш, Гарлем не сделает тебе больно, - шепнул менад на ухо мальчишке, игриво лизнув его. Нужно дать ему несколько секунд, чтоб мышцы перестали сопротивляться и приняли в себя член менада. Опыт у этого ребенка явно есть, но совсем немного. Может быть, он сам себя развлекал, не найдя себе партнера по возрасту и пристрастиям. Это мало волновало Гарлема. Сейчас он хотел одного. Отыметь горячего парнишку, не вставая с дивана. А потом пустить ему кровь и насладиться им уже в другом качестве. А завтра какая-нибудь бульварная газетенка напишет об очередном подростке-эмо, перепилившем себе вены в туалете клуба.
Но пока он живой, пьяный, шальной, готовый на все – и это заводило Гарлема. Менад никогда не заморачивался долгими прелюдиями со своими любовниками, не важно, были ли они опытными, или же нет. Два тела должны соединиться как можно скорее, а там экстаз затмит всю возможную боль. Вновь приподняв над собой невесомое тело, Гарлем убрал пальцы и разом насадил парнишку на свой член, тут же закрыв его рот своими губами. Не нужно кричать, малыш. Целуй меня, не отвлекайся. Руки блондина сильно обхватили малыша за талию, не давая ему подняться. Привыкай, привыкай. Сейчас боль уйдет.

Мальчишка не сопротивлялся, чутко отзываясь на каждое движение менада, неопытно, но его старательность и пылкость забавляла Гарлема. Интересно, этот маленький Двуликий отдался бы Корвину, если бы он, менад, не помешал им? Маловероятно, ибо распалить кера на быстрый секс с подростком было почти нереальной задачей. Но не факт, что парнишка не попытался бы. Гарлем нахмурился при мысли о том, как это могло выглядеть. Было бы ли это в мраморной кабинке местного туалета,  на заднем сидении автомобиля Корвина, или же интеллигентный даже в случайных связях Ворон снял бы приват? В любом случае, больше, чем на минет мальчишка бы его не развел. Пальцы менада  сильно сжались на костлявых бедрах парня. Он представил себе маленькую бледную фигурку Двуликого, стоящую на коленях перед скалоподобным кером, чья рука поглаживает черные волосы на макушке старательного мальчишки. Может даже шепчет ему ласковые слова, закрыв глаза.
Ревность билась  висках менада в такт тяжелой музыке. Снова обилие людей вокруг стало вызывать приступы паники и головокружения. Он накажет глупого мальчишку. Вот сейчас, он получит удовольствие от его тела, которое могло достаться Корвину, а потом он убьет мерзавца. Парнишке не повезло в этот вечер. Но ничего, больше с ним такого явно не повторится никогда.  Смерть - лучшее лекарство от невезения. Да и от многих других невзгод.
Оставив на бледных боках мальчика синяки от тонких и сильных пальцев, менад, наконец, ослабил хватку, обняв свою жертву за талию, давая ему чуть-чуть свободы. Совсем он его не отпустит, чтоб мальчишка не вздумал сбежать ненароком, сведеннный с ума сильнейшими чувствами. Мало ли вдруг сочтет себя недостойным божественных прикосновений, да и сбежит вены вскрывать. Нет уж, еда должна готовиться под тщательным наблюдением маэстро, и будет употреблена точно в срок.  Осталось лишь добавить еще немного адреналина для лучшего вкуса.
Получив свободу, мальчишка начал двигаться, продолжая осыпать менада поцелуями благодарности и страсти. Гарлем на несколько секунд закрыл глаза, закусив губу. Такой узкий, такой горячий он внутри! Ногти блондина принялись рисовать на хрупкой спине Двуликого замысловатые узоры, чуть пропарывая его кожу.
- Давай, малыш, еще! - шептал менад. Сносило крышу от кайфа, Гарлем опасался, что ненароком убьет малыша, забывшись. А значит, не получит полного объема удовольствий.

А вот это было ошибкой. От запаха крови со спины мальчишки Гарлем потерял контроль над собой. Он хочет еще. Он хочет крови этого ребенка прямо сейчас. Он убьет его сейчас, не медля. Эта горячая юная кровь не должна просто так стекать по спине, она должна принадлежать Гарлему! Но и лишать себя оргазма менаду не хотелось. Его пальцы жестоко впились в прелестную худенькую попку Двуликого, и блондин с силой насадил извивающееся тело на себя. Теперь уже менад двигался в нем, быстро и глубоко трахая узкую задницу. Голову он закинул чуть назад, уклонившись от поцелуев, и прислонившись к плечу кера, который продолжал медитировать в молчании и меланхолии. Не познать ему радостей жизни, сколько бы менад не учил его. Может, хоть медленная смерть парнишки развлечет его и заставит обратить внимание на происходящее. Ничего, кер, совсем скоро будет угощение и для тебя. Маленький старательный мальчик насытит сразу двух демонов. Может, все-таки подарить ему наслаждение перед такой славной и эффективной смертью? У него есть шанс успеть. Ибо ждать его менад не собирался – собственное удовольствие и жажда всегда в приоритете. И все-таки прикосновение к Корвину вернуло менаду рассудок. Кер сидел, как нечто незыблемое и надежное, пусть и был в данный момент беззащитен и дезориентирован. И он наверняка смотрит на развлекающуюся парочку мальчишек, один из которых скоро умрет. Ждет ли кер его смерти или же не хочет ее? Он стал таким сентиментальным с той поры, как влюбился в Алисию Джонс, приступы каких-то странных угрызений совести, так несвойственных его природе. Он, конечно, объяснял это своим католическим воспитанием, будь оно неладно. Но менад-то знал, чье воспитание здесь имеет место быть.
Мальчишка был таким возбуждающе горячим, страстным, влюбленным так безудержно, что Гарлем не смог как следует растянуть удовольствие. Он сгреб в ладонь темные волосы парня и потянул назад, прогнув гибкое тело в спине. Так Двуликий совсем не помешает ему лишними движениями. Кончив, менад тихо зарычал сквозь закушенную губу. У этого ребенка могло бы быть большое  будущее. Но жажда Гарлема перечеркнет все его надежды.
Но тут менад имел несчастье, запрокинув голову, взглянуть на Ворона. И тут же столкнулся со строгим взглядом серых глаз. Казалось, весь хмель выветрился, и демон абсолютно трезв. И чем-то снова недоволен. Может, Гарлем слишком сильно привалился к нему? А может, менад сделал то, что хотел сделать сам Корвин? В любом случае, уже поздно.
- Хочешь, убьешь его сам? – мурлыкнул он с улыбкой, совсем тихо, но кер услышит его даже сквозь музыку. И хоть они, как правило, охотились раздельно, менаду нравилось делиться с Птицей жертвами. Он ведь совсем не жадный.

Если не это счастье, то, что же тогда? Пьяный  от удовольствий и юношеской любви, Дерек плавился в руках блондина, как теплый воск – лепи что пожелаешь, делай что захочешь, только не останавливайся ни на секунду! Ему хотелось кричать, чтобы заглушить бесконечный и ритмичный стук басов, заставить весь мир слышать, как ему хорошо, как он счастлив, как он безудержно и глубоко влюблен. Кровь, что струилась по спине горячими потоками, саднящая кожу боль – все это лишь делало удовольствие полнее, насыщеннее, изысканнее, делало его настоящим. Разве могли идти в какое-то сравнение с этим праздником плоти те неловкие моменты близости, что были раньше?
Дерек снова хотел целовать сладкие губы, но блондин не собирался дарить ему и это удовольствие, потянув его за волосы назад, прогибая так, как тому хотелось. Это и стало последней каплей, вишенкой на торте сегодняшнего вечера: челкастый мальчика вскрикнул, сжавшись всем телом, не в силах выдержать настолько сильное наслаждение. Он дышал тяжело, судорожно, хватая ртом воздух, горячий, пахнущий сотнями тел вокруг. Надышаться юный певец не мог, как и вырваться из рук самого прекрасного на свете существа. Да он и не хотел никогда больше покидать этих рук, отдавшись им без остатка. Пусть же властелин его сердца делает с ним все, что пожелает. Когда пожелает. Выпьет его любовь и страсть досуха, оставив в груди едва ощутимое тепло надежды на счастливый конец. Наконец-то, только сейчас, испробовав практически все на свете, Дерек понял, что значит «одурел от любви»: он едва мог стоять на ногах, не чувствовал своего тела, не понимал, как он оказался  одетым, кто он и что он. Разве это не прекрасно, сойти с ума от чувств, что хлещут через край?
Слегка ошалевший подросток не сразу заметил, что его недавний скалоподобный знакомый встал, практически полностью протрезвев за эти минуты, что длился торопливый и совершенно безумный секс. Да он бы и не заметил, если бы рядом проехал на полной скорости поезд, давая гудок без перерыва! Он все еще цеплялся тонкими пальцами за одежду и тело менада, стараясь прижаться, привлечь его внимание, чтобы он смотрел на него, а не на Корвина. Он должен любить меня! Я так хочу, чтобы он любил меня! Почему же он смотрит на другого так? Почему ждет его слов, его одобрения? – Комплектом к влюбленности шла ревность, что вмиг зажглась в тщедушном теле, затмив все вокруг. Двуликий теснее прижался к менаду, почти повиснув на его шее, воинственно глядя из-под нахмуренных бровей на своего недавнего собутыльника.
- Я не твой! – Только и успел он вскрикнуть, как все исчезло, вся любовь и все счастье, вся удушающая ревность. Осталась лишь чудовищная пустота, зияющая в душе, как обычно, как всегда. Но не это было страшно, а боль, от которой, казалось, череп сломается, треснет, позволит костям разойтись. Дерек не мог ничего видеть, ощущать или думать – всего его наполнила эта боль, стучащая и пульсирующая. Он и сам не заметил, как закричал, неосознанно и пронзительно, так, что в баре задрожали подвешенные бокалы, грозя вот-вот разлететься миллионами осколков.

Нужны ли веские основания керу, чтоб сулить смерть ближнему своему? Нет, конечно, любая мелочь может стать причиной кровавой расправы. Даже жалкая царапина или крохотная вмятина (и, кажется еще отвалившийся кусок бампера и разбитая фара, кто ж их видит-то?) на его любимой машине. А менад, между прочим, единственное существо, которое о нем, о кере, заботится. Преисполнившись жалостью к себе, Гарлем хлюпнул носом. Не любит, не ценит, думает лишь о своей рыжей. А он, менад, рискуя жизнью, везет его, пьяного кера, домой, да еще и с «едой на вынос». Нет в жизни счастья. Глянув в зеркало заднего вида на Ворона с мальчишкой, блондин закусил губу - обнимаются. Справедливости ради следовало бы добавить, что, засмотревшись, менад проехал на красный свет довольно оживленный перекресток (который обычно проезжал, зажмурившись от страха, не в силах истолковать обилие знаков). Шум проспекта был заглушен клаксонами на все лады, визгом тормозов и матом участников движения, но менад не успел сориентироваться и просто проехал дальше, ускоряясь. Скорее бы доехать до дома, без дальнейших травм водителя и автомобиля. А там уж забраться с ногами на белоснежный диванчик, выпить чего-нибудь для снятия стресса после вождения. И пусть уже эти двое (если их еще останется двое) заботятся о нем.
Припарковавшись с грацией хромой коровы, вновь чиркнув дисками по поребрику, Гарлем с облегчением вздохнул, ощущая, как взмокла его спина. Однажды он обязательно наймет себе водителя, и никогда-никогда не будет его есть! Зато будет кататься по всему городу по магазинам и клубам.
Обернувшись к своим пассажирам, Гарлем недовольно цыкнул  на рыдающего мальчишку. Вот ведь отходняк сильней прихода. И зачем он понадобился Корвину? Сам потом по пакетам будет его рассовывать. Но менад был голоден, поэтому не стал высказывать свое компетентное мнение.
Вдруг в его голове всплыла картина, события которой происходили еще в прошлом веке. В день их знакомства с хмурым Вильхельмом Шульцем. Мальчик на заднем сидении отличной немецкой (не то что эта!!) машины, его теплая кровь, а потом горячий секс. Первый и, кажется, последний секс с кером без магического воздействия менада. А может, это знак судьбы? Выпьем Двуликого и предадимся любви прямо здесь? Сердце Гарлема забилось быстрее, он хитро взглянул на Корвина. И… все понял. Кер не в настроении. Кер сильно, очень сильно не в настроении. Чего он так надулся? Сам напился, связался с этим мелким, а теперь что? Менад отдувайся?
Тем не менее, игривое настроение у Гарлема пропало, он буркнул:
- Приехали, выгружайтесь.
Он вылез из машины первый, со злостью хлопнув дверью, краем глаза взглянул на бампер. Да, куска явно не хватает, фара, действительно, разбита, вмятины тут и там. И царапина на задней двери. Так ей и надо, уродине.
Не дожидаясь своих спутников, менад поплелся к квартире. Он устал, он голоден, он перенервничал. Он хочет на ручки. Скорее бы они закончили свой поздний ужин. Который еще и судорожно рыдает, привлекая ненужное внимание.