Вернувшись домой после встречи с Прю, кер первым делом перерыл свою комнату в поисках сотового. С клиентами он общался за все это время крайне редко, поэтому постоянное нахождение гаджета под рукой ему не требовалось. Сейчас же все изменилось. Он поставил телефон на зарядку, настроив звук сообщений и звонков на максимум. Усталость так и не проходила, навалившись на плечи демона вместе с вязким и болезненным ожиданием. Выпустив телефон из рук, Корвин понял, что совершенно не представляет, что ему делать теперь. После разговора с близняшкой ему стало легче, но неизвестность впереди постоянно вытягивала из него силы. Он был порядком голоден, но ему не лез кусок в горло, и не было никаких сил и желания убивать. Единственное, что демон смог сделать, это вяло дойти до ванной комнаты, не включая свет, набрать себе горячей воды и с головой улечься на дно, затаив дыхание. Тьма вокруг него была родной и теплой. И вода лишь усиливала это ощущение. Но вскоре мысли о встрече с Эйс оттеснили приятные ощущения. Она наверняка потребует каких-либо объяснений, оправданий, как и Прю. Но мне совершенно нечего ей сказать. Мне нечего ей предложить, кроме моих чувств, которым она не верит. Я ей ненавистен. Это же очевидно. А я пытаюсь ворошить призраки прошлого. Но иначе я просто не могу. Действительно не могу. Ворон ощущал сгорающий в легких воздух, смотря через толщу воды в черноту потолка. В нем до сих пор безустанно боролось желание обладать Эйс и желание для нее счастья и нормальной человеческой жизни без убийств и лживого демона в его лице. Мгновения утекали сквозь пространство и забирали с собой остатки воздуха. Но кер продолжал лежать на дне, пытаясь избавиться от терзающих его сомнений и от смятения, отдавшись на растерзание своим инстинктам. Только тьма и тепло шептали ему о том, что смерть – это не страшно, смерть – это легко. И даже нечему было меркнуть, чтобы отделить жизнь от небытия и тьмы Тартара. Все мои попытки делать все идеально – все ложь и обман. Прожив так мучительно долго, я только сейчас осознал, что такое звенящее трепетное и такое кошмарно болезненное чувство внутри. Только сейчас понял, что его сладость оборачивается нестерпимой горечью. И эти воспоминания, которые хочется держать в руках, лишь обнажают рану. Гарлем… если бы ты знал, как мне сейчас стыдно за то, что я говорил тебе, за свою холодность к тебе и жестокость. Как же я глуп! Я понял это только тогда, когда меня оттолкнули самого, когда посмотрели глазами, полными ненависти и презрения. Когда девчонка, которую я обнимал и которой дорожил, которая так похожа на Эйс, оттолкнула меня, я представил, что такое ненависть любимой. Как же ты, должно быть, любишь меня, если столько лет… столько лет ты терпишь и ждешь. И как мне смотреть тебе в глаза? Я наивно думал, что я слишком стар для прозрений. Как я ошибался… Как сильно я ошибался… И я все еще не представляю, что мне делать с рыжей. Я пробовал жить без нее. Пробовал почти год. Это значит, что она будет моей. Но как? Насильно? Заставить ее? Превратить в игрушку? Это лишь обострит ее ненависть ко мне и ничего не вернет. Но не все ли равно, если уже ничего не вернуть? И что делать с моим желанием оберегать ее даже от самого себя? Я не знаю! Будь я проклят, я просто не знаю!!! Кер наконец шумно вынырнул, понимая, что уже теряет нить мысли от нехватки воздуха. Внутри разгоралось желание все крушить и уничтожать от смятения и растерянности, от тягостной неизвестности. Но из последних сил Ворон держал себя в руках, снова вдохнув и снова рухнув под воду, поднимая тучи брызг. Сначала надо бы поговорить с Гарлемом. Потом я дождусь звонка Прюденс. К черту все, я просто буду ждать. А дальше… А дальше я увижу Эйс. Даже если Прю мне не позвонит через три дня.  Я найду Эйс во что бы то ни стало. Мы поговорим. Просто поговорим. Все станет яснее. Наверняка. Ну, а пока просто ждать звонка Прюденс. Надеюсь, они не задумали просто сбежать от меня.

Отредактировано Corvinus (10.04.2015 16:09:29)

Немного успокоившись и еще около получаса полежав в воде, кер привел себя в порядок, сбрил неопрятную щетину и, укутавшись в свой любимый махровый халат, вышел из ванной. В квартире несносно разило алкоголем. Хозяин явно занимался любимым делом. Кер тяжело выдохнул. Серьезный разговор явно придется отложить. Но демон все равно вошел в комнату блондина, замерев на пару мгновений в дверном проеме. Густой запах виски совсем не сочетался с изящной хрупкой фигурой, раскинувшейся на кровати. Взгляд Корвина прошелся по спящему телу, касаясь изгиба плеча, тонких белых волос, сжатых в кулак пальцев, нежной кожи на запястьях и вяло бьющихся артериях. Заплаканное лицо с вечно расплывшимся макияжем, такое привычное и раздражающее раньше, сейчас показалось керу драматичным и красивым. Опухшие от рыданий алые губы были чуть-чуть приоткрыты. Корвин тихо опустился рядом с телом, проводя ладонью по волосам Гарлема:
- За что мы так проклинаем друг друга, Гарлем? За что наказываем? Столько лет пыток для нас обоих это слишком много... - кер аккуратно улегся рядом со спящим менадом и приобнял его за хрупкие плечи так, как обнимал первый и последний раз в далеком сорок пятом году. - Ты так давно со мной. Ты так давно стал моей тенью. Ты, тот который создан для веселья и разврата, стал заложником чувств к унылому демону смерти. Мне так жаль... - кер снова и снова прикасался к волосам блондина, ощущая, как смешиваются в воздухе запахи геля для душа и тяжелого янтарного виски. - Я постараюсь не обижать тебя больше. Я грубый и нечуткий демон. Ты... прости меня, если сможешь. - Кер склонился над спящим Гарлемом и коснулся губами его щеки. Эти слова как будто освобождали его самого от вечного раздражения и съедающей  его злости на менада. Керу вдруг стало легче, будто груз проблемы, которую он нес, стал крыльями. Пусть не такими надежными, как его собственные, но годами подталкивающие демона к вещам, которые кер понять сам был не в состоянии. Он не знал ответов на свои вопросы, и, приняв, наконец, чувства Гарлема, не нашел решений. Но усталость в его душе, смешанная с ожиданием, заставила на многое взглянуть по-другому. Кер, гладил Гарлема, задумчиво глядя на пьяного менада. Значит, все-таки ты не врал мне. Не врал и себе. Говорил мне в лицо о своих чувствах, а я не верил тебе и отталкивал тебя. Раз за разом. А это все было правдой столько лет... Гарлем, Гарлем. Безумец. Истинный сумасшедший служитель Вакха.

Отредактировано Corvinus (12.04.2015 12:03:25)

[audio]http://pleer.com/tracks/9772934JYfj[/audio]

Изящная и тонкая ручка менада с силой схватила запястье кера, заставляя его поморщиться. Все-таки в этом хрупком теле слишком много сил. Непозволительно много. Вот только эти слезы… Корвин смотрел в зеленые глаза менада, наполняющиеся слезами и не знал, что предпринять, чтобы остановить их. Просто замер рядом, боясь пошевелиться, но зная, что Гарлем сейчас снова начнет рыдать. Кер вспоминал, как он по-разному реагировал на слезы блондина: игнорировал, раздражался, злился, утомлялся, скучал. Но никогда у Корвина не получалось их останавливать. И это всегда заставляло его теряться. Ворон привык контролировать людей и события в своей жизни. Гарлем же был частицей хаоса, которая врывалась и рушила все его планы и настроение. Сейчас только рушить было совершенно нечего, поэтому кер снова положил руку на уткнувшегося в его грудь рыдающего менада и аккуратно провел по волосам.
- Тшшшш, - кер не знал, как успокоить рыдающего мальчишку, но счел нужным перебить его причитания, иначе менад мог из слезной истерики скатиться в рукоприкладство и разрывание подушек. Все это Ворон уже проходил, но сейчас это мучило его. Это не просто драма и театральное действо. Это чувства. Как если бы я сам рыдал у ног Алисии, умоляя ее простить меня. Только я рыдать не умею, как Гарлем. Не умею быть таким открытым перед теми, кто отталкивает меня.
- Я не уйду, Гарлем. Ты и раньше про нее знал. Вряд ли тебе известно что-то новое, чего не знаю я сам. Да, мы встретимся. Но… - кер осекся, понимая нелепость происходящего. Он не может рассказывать Гарлему о том, что эта встреча между ним и Эйс может стать последней. Что он сам готов рвать и метать, ничуть не хуже менада, но плотно сжав зубы, держится из последних сил. – но прежнего не вернуть, Гарлем… Не рыдай. Я прошу тебя. Я не могу смотреть на твои слезы. Не сейчас, пожалуйста. – Кер тяжело выдохнул, и закрыв глаза, откинулся на подушку, продолжая прижимать Гарлема к себе и ощущая горячие слезы, капающие ему на грудь. Кер не мог освободиться от своей боли таким образом, но ощущал горячую соль на своей коже и не дышал. Рыдай, менад, рыдай за нас двоих. Моя жизнь связана по рукам и ногам, моя жизнь разбита этим нелепым чувством, которое я не могу подарить любимой и принять от тебя. Это проклятье. Проклятье. И сейчас ты рыдаешь, мой безумный любитель вина, снова рыдаешь на моей груди, когда можешь просто околдовать меня и на полчаса забыть обо всем. Как много раз ты поступал так. И как много раз я проклинал тебя за это. Ты - мое проклятье. Проклятье. Как и это дьявольское чувство во мне. Это горячо и холодно. Это восход и закат. Это прижигает кончики моих крыльев. И оно заставляет тебя плакать. Проклятье.
Кер взял Гарлема за дрожащий подбородок и, подняв его, взглянул в его заплаканные глаза. Я могу подарить тебе не так много. Хотя нет. Я не могу подарить тебе ничего. Но, может быть, ты захочешь принять мое утешение? Кер аккуратно коснулся соленых опухших губ мальчишки, чтобы чуть отпрянув, зашептать, оставляя на них свое горячее дыхание.
- Вытирай слезы и пойдем выпьем, а? – Заявление, которое было сродни предложению послать все к чертям и выпустить из рук контроль, который Ворон никогда не терял, удивило даже самого кера. Но он был слишком подавлен, чтобы разбираться в своих собственных причинах.

Отредактировано Corvinus (14.04.2015 17:46:50)

Менад расцвел и тут же потянул кера на кухню, расписывая прелести своего бара и рома в частности. Это явно была территория Гарлема, в которой он чувствовал себя как рыба в воде. Корвин же готов был пожалеть о своем предложении. Все эти напитки казались ему ядами в разноцветных бутылках, хотя в какой-то степени так оно и было. Густой и насыщенный запах рома забрался в легкие и свернулся там тугой опасной змеей. Кер чуть заметно вздрогнул, когда его пальцы обхватили хрупкую ножку пузатого бокала. А что если Прю позвонит раньше? Что если прямо сейчас? Но демон одернул сам себя. Это вряд ли. Да и я услышу звонок. Только бы смочь дойти до телефона. Кер посмотрел на воркующего Гарлема, суетящегося вокруг стола с ножом, разрезающего фрукты. Таким Корвин его видел раз в десятилетие, если не реже. А тут такая прыть. Корвин почти физически ощущал, как тонкие нити контроля разорванной паутиной заскользили по рукам и лицу. Несколько глотков отделяет меня от беспамятства. Всего несколько глотков, и мне станет легче. Тогда почему сделать первый мне так тяжело? Не понимаю, как от этого можно получать удовольствие и пить этот яд каждый день, как менад. Ведь если ты не управляешь, то управляют тобой. Да и пошло оно все! Пусть сегодня мной управляет кто-то другой. Кер залпом осушил свой бокал, так и не распробовав вкус напитка. Раскаленное пламя тут же обожгло внутренности, с невероятной скоростью распространяясь по телу. Однако, кер не изменился в лице. Бесшумно поставил бокал на стол и положил в рот дольку яблока, заботливо нарезанного Гарлемом.
- Отличный ром, - прокомментировал Корвин только потому, что озвученные цифры выдержки этого заслуживали. – А как ты смотришь на то, чтобы приготовить что-нибудь помять мне плечи? – кер лязгнул зубами, захлопнув рот, но очередное безумное предложение уже прозвучало, отменив его задуманный план по готовке легкого салатика на закуску. Кухня Гарлема предательски качнулась.  Все сорок три градуса разом навалились на сознание кера, заставляя его поправить ворот халата, обнажая грудь.
- Жарко, - прохрипел кер, на этот раз не обращаясь к менаду. Корвин чувствовал себя падающим в огромный черный колодец с изодранными крыльями, не способными к полету. И он не мог остановить это падение, чувствуя что-то похожее на панику. Он тряхнул головой, но четкость не вернулась. Расслабиться. Надо просто расслабиться. Но вопреки этой мантре кер пытался стряхнуть с себя состояние опьянения, как липкое, тяжелое покрывало. Ему не нравилось вращение пространства вокруг, и просто так отдаться измененной химии своего тела демон  не хотел и не мог. Нет, это не поможет мне. Я ведь знаю, что не может помочь. Зачем я снова пытаюсь? Кер попробовал встать, чтобы умыться холодной водой, но предательски качнувшийся пол, заставил его снова сесть. Слишком крепкий алкоголь. Надо было выпить бокальчик легкого вина и на этом остановиться. Проклятье.

В отличие от кера, Гарлем явно был счастлив от всего происходящего и получал удовольствие. Его смешки и счастливый стрекот говорили сами за себя. И когда его руки второй раз за вечер прикоснулись к плечам кера, стащив халат, менад явно был в восторге. Демон же продолжал бесплодные попытки справиться с опьянением, вопреки лирическим советам блондина. Но сопротивлялся он не долго. Сильные и умелые руки Гарлема отлично справлялись с напряжением в мышцах. Пару раз фыркнув, кер наконец-то обмяк, ощущая прикосновения губ к разгоряченной коже. Опять ты за свое, паршивец? Но вслух демон не смог проронить ни слова. Весь мир перед ним плавился и утекал. Все переживания и весь сегодняшний день отпускали его, оставаясь вялым и зыбким прошлым. Запах рома захватил его, освобождая от воспоминаний о запахе Прю. Обожженные чувствами нервы Корвина снова прижигались, но на сей раз это был кристально чистый безопасный алкоголь. Он не будет ненавидеть. Он не схватит со стола нож и не воткнет его в крыло, он не оттолкнет, в конце концов. И я не буду отталкивать менада. Не буду. Упрямо выдохнув, кер положил руку поверх ладони Гарлема.
- Спасибо, - глухо пророкотал кер, не зная, как еще выразить свою благодарность Гарлему. - Свет выключи. - Объяснить, зачем это нужно, Корвин просто не смог, млея от массажа и действия алкоголя. Мысли в его голове путались и спотыкались, и он совсем не был уверен в том, что задумал, но ром убаюкивал его, расслаблял и шептал на ухо: "Все хорошо, Ворон. Все хорошо..." Кер уже практически ничего не видел. Перед глазами все плыло. Только то, что он держался одной рукой за стол, а другой за Гарлема, помогало ему сохранять вертикальное положение.
- Д'явол, - картаво выругался Корвин, вдруг подумав о том, что будет, если он отпустит Гарлема гасить свет. Но эта мысль внезапно показалась смешной. Собственная беспомощность так сильно напоминала ужас, что кер не смог сдержать улыбки, а потом и смешка. Через минуту демон гоготал во весь голос, сотрясаясь всем телом так, что выступили слезы. Стул, на котором сидел Ворон, беспомощно скрипел и кренился под пьяным телом. Только Гарлем и мог предотвратить беду.

Демон ощутил прохладную поверхность стола, упершись в нее локтями и продолжая нервно смеяться. Теплые руки Гарлема куда-то исчезли, но кер не мог его позвать. В этой кружащейся пропасти у Корвина был только один спаситель сейчас, и демон признавал, что не имеет гордости отталкивать его руки. Скорее наоборот. Пусть менад тот еще потаскун и шлюха, но он рядом, столько лет терпит мой несносный характер и так или иначе по-своему заботится. А две проклятые близняшки, которым я доверил все, отталкивают меня. Где? Где они сейчас, когда я так нуждаюсь в них? А ведь я просил, ведь я звал, ведь я делаю все, чтобы не травмировать их нежную людскую психику. Я бы бросил все, ради Эйс и сопровождал ее тенью, если бы она позвала меня. Я готов был стать перед Прю на колени! И что в итоге? Тишина! Где мой проклятый телефон? Где он? Сейчас я ей позвоню! И все выскажу. Рыжая ведьма Эйс! Кер перестал смеяться и даже немного разозлился, снова попытавшись встать, но эта попытка с треском провалилась, заставив кера уронить голову на руки. Дьявол. Я пьян вдрызг с одного бокала рома. Непотребство. Демон попытался поправить халат, но руки перестали его слушаться, и попытка отодвинуться от стола чуть не обернулись катастрофой. Ворон выругался сквозь зубы, снова ощущая  неприятную липкую беспомощность, заставляющую его паниковать. Но как никогда вовремя вернулся Гарлем. Его сильные но тощие руки вернули немного сознательности.
- Ты погасил свет, - наконец-то заметил демон и уставился на огонь зажженной Гарлемом свечи. – Красиво. – Немного погипнотизировавшись теплым пламенем, демон попытался обернуться на обнимающего его сзади менада, но не смог. Тяжело вздохнув, Корвин поднял руку, отгородившись от света свечей. Кожа на запястье поднятой руки, надежно скрытая тенью, начала как будто дымиться, исходя завитками черноты. Керу пришлось порядком сосредоточиться, чтобы будучи пьяным локально применить свою способность. Верхний слой кожи демона исчез, растворившись во мраке, обнажая алое демоническое мясо с синими прожилками вен. Немного попыхтев, демон ощутил, как на колени побежал бурый в темноте поток его крови из открытой им самим вены. Боли Корвин почти не чувствовал, обожженный действием алкоголя.
- Если я потеряю сознание, - буркнул пьяный кер, - кожа восстановится. Пей.

Время для Корвина как будто остановилось. Он смотрел, как его собственная жизнь вытекает из него черным медленным потоком. Как глупо. Я мог это сделать раньше. Кер улыбнулся, когда сошедший с ума от вида его крови менад вгрызся зубами в раскрытую вену. Боли не было. Была только ужасная усталость и опьянение. А ведь он может выпить все. Все до капли. Как сумасшедший оголодавший вампир из европейских сказок. Как глупо не дождаться звонка, когда я уже перешагнул через себя, когда поговорил с Прю и готов стоять перед Эйс. Осталось ли что-то, что я могу ей предложить? Осталось ли хоть что-то от того Корвина, которого она знала, в крыло которого вонзала нож? Осталось ли во мне хотя бы что-то, кроме серой непроглядной тоски? Что я скажу ей, когда увижу? То, что я превратился в жалкое подобие собственной тени? Нет. Мне нечего ей больше сказать. Кер вздохнул и откинулся на стуле, упершись затылком в плечо беснующегося и рычащего менада. Свет свечей потихоньку отдалялся, и все звуки стирались, сливаясь в один звенящий гул в ушах. Вращающая реальность тихонько отодвигалась, оставляя Корвинуса одного в пустоте, без света и тьмы, без боли и надежд. Гарлем, маленький глупый безумный менад, ты тот, из-за которого я жив до сих пор. Будет ли достаточной иронией, если ты станешь тем, кто убьет меня? Демон ощущал, что сознание уплывает, но держался только затем, чтобы Гарлем выпил как можно больше. Улыбка так и осталась на лице демона. Его узкие губы бледнели в неверном мерцающем свете свечей. В его опустевшей душе поднялась волна горячей благодарности к безумцу, медленно вытягивающему из него жизнь. Но не потому, что он убивал кера, а потому, что он был вместе с ним. Привыкший к одиночеству, не надеющийся на избавление, вдруг ощущал рядом плечо тогда, когда выхода нет, тогда, когда справляться со всем одному просто нет сил. Кер перестал ощущать свое тело, понимая, что его время утекает. Я сделал много ошибок в этой жизни. Я почти стал человеком. Только так и не отплатил твоим зеленым глазам за чувства и тепло. Как жаль, что уже ничего не исправить, ничего не успеть. Я верю, что у тебя впереди еще бурная, лихая жизнь и столько любимых, сколько ты захочешь. Ты с самого начала был моим, а я ни черта не ценил. Как настоящий человек. Может, быть человеком не так уж и прекрасно, как я думал?
- Прости, - прошептал Ворон одними губами, потратив на это остаток сил. Он обмяк в руках Гарлема, терзающего его руку. Но ткани его запястья начали восстанавливаться, затягиваясь черным туманом. И как бы Гарлем не пытался удержаться зубами во влажной плоти, этот процесс было не остановить. Кожа восстановилась, закрыв рану, но кер уже не открыл глаз.

Отредактировано Corvinus (12.05.2015 17:45:14)

Где-то в отдаленном мире живых время текло все так же, как и прежде. Только кер стоял в стороне от него, ощущая тягучую смоль Тартара и запах печальных братьев. Блондина Гипноса и брюнета Танатоса. А ведь мы так похожи. Все мы дарим людям смерть. Кто-то на одну ночь, кто-то навсегда. Кто-то нежно и тихо, срезая прядь волос, а кто-то болезненно и жестоко, вырывая внутренности. И этот самый кровожадный из всех нас – я. Даже мне самому не верится. Демон ощущал свою природу, не прикрытую маской. Зов его крыльев бился в сущности кера, разрушая цепи тишины и безмолвия. И металлический вкус крови с запахом ванили и сладких гелей для душа тянул его обратно, туда, где черное и белое сплелись в причудливый интерьер жизни. Гарлем… о, боги, даже здесь нет от тебя спасения. Но я не уверен, что хочу от тебя спасаться. Кажется, это воля богов, мое проклятье и мое спасение в одном флаконе. Безумец. И почему я все-таки не убил тебя в сорок пятом? Корвин ощущал, что с его телом что-то происходило, но его веки были слишком тяжелы, а пустота вокруг лишала его сил вернуться. Кер выдохнул и позволил безмолвию укачать себя, выпуская из рук нить контроля и всего, что держало его в жизни.
Тихий шорох. И вдох. Глубокий, судорожный и жадный. Слепящий электрический свет и бегущая по воздуху мерцающая смерть. Суть кера лихорадочно впитывала в себя чужое время, наполняясь силой. Демон застонал и привстал на локтях, ощущая жажду и голод. Не тот, который урча, исчезал под сладостным запахом крови и смерти, а простой обычный голод тела. Ворон осмотрелся, пытаясь осознать, что он все еще жив. Все навалившиеся на него ощущения кричали ему об этом. Вот только открывшаяся его глазам картина заставила его с обреченностью выдохнуть и снова упасть на подушки. Комната Гарлема, безумный блондин, уплетающий роллы с аппетитом набегавшегося ребенка прямо на кровати рядом с демоном, весь перепачканный в крови и от того еще более безумный. На полу у кровати истекал кровью умирающий разносчик, вернувший кера в сознание.
- Когда ты, наконец, прекратишь убивать в доме? – устало выдохнул демон, еле разлепив иссохшие губы и смотря в потолок. – И где мой халат? – Во рту Ворон ощутил стальной привкус, понимая, что это кровь Гарлема. Сил встать и привести себя в порядок не было, но кер с упоением отметил, что лежать на белых простынях, никуда не спеша и не терзаясь, очень даже приятно. Еще бы укутаться в одеяло и выпить горячего молока с медом. Но на это кер даже не смел надеяться и просить этого. Менад никогда не был способен на подобное. Скорее он закажет кусок мяса в ресторане и убьет несчастного мальчугана из доставки. Это же менад!

Отредактировано Corvinus (13.05.2015 11:31:12)

Ощущение кожи Гарлема заставило кера открыть глаза и всмотреться в манерного и жеманного блондина, беспардонно усевшегося на демона сверху. Когда Гарлем говорил, он всегда излишне много хлопал ресницами, двигал плечами, кистями рук, кокетливо наклонял голову и дул губы. Все это производило общее впечатление фальши и приторной смазливости. Но Корвин так привык к этому, что сейчас почти перестал обращать на все это внимания. Вместо этого он видел хрупкое бледное тело и потерянное существо, которое нашло для себя подобие защиты и теперь льнет, как маленький котенок, в надежде получить свою порцию ласки и еды. Убить его ничего не стоило совершенно. Пара движений, щелчок, и бездыханное тело дополнит смертельную картину спальни. Но может быть, именно поэтому кер не мог отмахнуться от прилипчивого менада или просто убить его. Это все равно, что пнуть щенка. Легко, просто, но слишком низко. Слишком даже для демона-убийцы. И теперь это мурчащее чудовище, которое постоянно гадит в тапки и бьет посуду, валяется у кера на груди и лопочет бессмысленную чушь, как и всегда. С таким же успехом, можно действительно представить, что это просто мурчание. Кажется, все это время я относился к Гарлему слишком серьезно, награждая его узкие плечи грузом ответственности, которую он нести не в состоянии. Ответственность за слова и поступки - удел таких зануд, как я. Но никак не вечно пьяного менада, не способного даже осознать трудности уборки тела из квартиры в современном мире. Кер запустил пальцы в тонкие и шелковые на ощупь волосы Гарлема. Мгновение он был поглощен приятным ощущением ухоженных волос, слегка испачканных в крови, но потом поймал себя на мысли, что в груди у него все равно остается неподъемной плитой ощущение тоски, воспоминания другой постели и других прикосновений, запах Хранительниц и их светлой квартиры, их солнечных улыбок и смеха. Но думать об этом было так же невыносимо, как и полгода назад. Эта боль не проходила, как кер не пытался избавиться от нее. Он зажмурился, пытаясь скрыть свои глаза от довольного менада. Ему не надо это видеть и знать об этом. Он и так слишком глубоко врос в мою жизнь, чтобы еще смотреть в сердце моей боли. А это значит, что пора вставать и заниматься уборкой. Горничная с этим не справится. Демон взъерошил волосы Гарлема и выдавил неумелую бледную улыбку в ответ, проморгавшись.
- Раз ты взялся меня кормить и спасать мою жизнь, то делись роллами. Есть хочу смертельно. Вот прямо сейчас. И пить. Только безалкогольное, будь добр. - Демон даже намеревался снять с себя Гарлема и встать, но его руки двумя непослушными плетьми легли на плечи блондина, не в силах оттолкнуть его и уж тем более поднять.