Тьма медленно отступала, погружая его в боль. На миг рассеявшаяся чернота перед глазами обернулась листвой, но тут же снова начала душить, ослепляя. Почему кер здесь, сколько времени он уже здесь – это вопросы, на которые не было ответа. Была только боль. Но желание жить было сильнее. И только оно позволило ему собраться и спрятать раненное крыло. И сейчас ему было плевать, видел его кто-то или нет. Он только и успел поблагодарить богов за то, что перед глазами был не асфальт, а трава. Это значит, что он как минимум не на дороге. Больше разум кера не способен был анализировать ситуацию. Лишь инстинкты демона управляли им, заставляя ползти на ощупь, цепляясь за подстриженную траву газона. Парк, сад? Кер скрипел зубами, но продолжал двигаться. Либо навстречу спасению, либо гибели. Тонкий голосок возвестил демону о том, что он спасен. Голос – значит жизнь. А жизнь значит смерть! То, что даст ему глоток сил. Еще капельку усилий и сдавленный писк породил стойкий запах смерти в воздухе. Корвин шумно выдохнул со стоном и снова вдохнул. Этого маленького тела хватило совсем ненамного, но достаточно, чтобы снова начать мыслить и видеть. Труп задушенного мальчика остался лежать рядом. Кер осмотрелся. Городской парк. Взволнованные пропажей ребенка родители наверняка уже ищут его. Оставаться нельзя. Кер встал, покачиваясь. Рубашка как всегда была где-то потеряна. Джинсы тоже представляли жалкое зрелище. Растрепавшиеся волосы слиплись от пота и мешали смотреть. Да и куда идти, Корвин особо не понимал. Только знал, что ему нужна смерть. Много чужой смерти и покой. А это можно было найти только в некрополе. Снова доверившись своему телу и тьме, Корвин побрел, гонимый голодом и болью, на поиски идеального места для себя. Сколько он шел и почему его не забрал патруль, он не знал. Но снова пришел в себя он в одном из склепов. Привалившись к холодному камню, он пытался дышать тленом и смертью давно высохших костей, найти хоть крохи тьмы в этой пыли. Кер знал, что здесь его никто не потревожит. Теперь у него есть время восстановиться и шанс не умереть от голода. Он принял свой истинный облик и распластался на полу в темноте, уткнувшись лицом в земляной пол и отдавшись слабости и воспоминаниям. Гибкий хвост, выбравшись из джинс, плетью лежал в пыли, напоминая скорее убитую змею. Кожистые широкие крылья, с трудом уместившись в небольшом склепе, саваном накрыли кера. Плотно сжатые зубы лишь острее обозначили и без того острые скулы демона,  тонкие губы посерели,  оставаясь неподвижными на суровом лице. Помимо обжигающей боли, Корвин смутно ощущал, что потерял еще что-то очень важное. И вскоре попытки понять и вспомнить дали свои результаты. Алисия… Он перестал дышать, рассматривая мириады цветных искр перед глазами. Может, и не стоило так отчаянно пытаться спастись? Может, стоило остаться там, где был и больше не убивать? За что же, Алисия? Почему??? Почему все это случилось? Зачем дало мне надежду и так жестоко забрало ее снова? Но подробности случившегося проявлялись все четче. И рука с ножом, занесенная над крылом, и перепуганное лицо Прю, и голос  той, которую носил на руках, в которой растворился, забыв о своей темной сущности убийцы. Двигаться керу больше не хотелось. Никогда.
Время потеряло свой смысл. Оно бежало где-то за пределами стен склепа, не касаясь Корвина, не тревожа его. И жизнь, так долго казавшаяся керу лестницей к чему-то великому и важному, теперь стала лишь трамплином, итог которого прыжок в серое ничто. И внезапно для самого демона, он понял, что уже шагнул в эту бездну. Никаких стремлений, никаких желаний, только тихая пустая вечность, без надежды, без веры,  без чувств, без любопытства, без страхов и без двух рыжих  близняшек, пахнущих уютом, смехом и вкусным печеньем. Даже их смерть от старости не пугала Корвина так, как их ненависть. А демон помнил, как горели глаза Алисии. Слишком очевидна ее злость, которую кер ощущал всем своим существом до сих пор. Она никогда не простит меня. Да и я сам никогда не прощу себя. Я больше не имею права находиться рядом с ними. Я не оправдал доверия и подверг их жизнь опасности. Я больше не увижу их никогда… Но… никогда это слишком много даже для такого, как я. Только сильное сердце продолжало тихо и ритмично отсчитывать мгновения, часы, дни, не желая останавливаться. И когда острое осознание случившегося стало керу окончательно невыносимо, он разорвал тишину склепа криком, пытаясь хоть как-то избавиться от тяжести своего одиночества.
- Никта!!! Зачем ты породила меня??? Зачем ты испытываешь меня??? Зачем ты пытаешь меня временем, отняв все то, ради чего я нарушил свое одиночество? Услышь меня хотя бы раз!!! Ответь мне, мать!!! Ответь!!! Ответь!!! Ответь!!!!! – Затаив дыхание, кер замер, лелея в душе надежду, что хотя бы кто-то откликнется ему, подаст хоть какой-нибудь знак. Неужели я не заслужил хотя бы единственного слова за все века своей жизни от собственной матери? Неужели, тогда, когда мне это так необходимо, она не откликнется? Хотя бы раз… Но ответом ему была гулкая тишина. Небеса Афин были глухи к нему, грозя обрушить на демона всю мощь отчаяния вечного существа. Хлестанув хвостом по земляному полу, кер, свернулся калачиком, впившись когтями в плечи, и уже не надеясь ни на что, прошептал:
 – Я научился любить, чтобы сгнить в одиночестве, в храме твоего молчания от руки той, которую поклялся защищать и доверие которой предал??? Лучше бы я не знал этого всего… Лучше бы не знал…
Но воспоминания не растворялись в небытии, и даже сама смерть отступилась от него, отметившись лишь очередным шрамом на крыле. Рана Корвина медленно затягивалась, необратимо возвращая его к жизни. Чтобы не сойти с ума от маячившей на краю сознания пустоты, кер просто считал мерные удары своего сердца. Сотня, две, три, тысяча, сто тысяч, триста тысяч…Почему оно все еще бьется? Зачем?

Отредактировано Corvinus (19.02.2015 22:17:44)

Если это твой знак, то я не понимаю, за что ты так меня ненавидишь… Кер устало открыл глаза, хотя прекрасно знал, кого он увидит рядом с собой. Сладкий запах дорогого парфюма, легкий шлейф лучших вин, и кричащая аура призыва к бесчинствам – Гарлем. Снова Гарлем. Кер не хотел знать, как менад его нашел его. И с холодным безразличием Корвин впервые подумал о том, что ему плевать. Еще десяток лет назад демон бы разразился ледяной тирадой, полной раздражения от беспардонной наглости менада, врывающегося в его размеренную жизнь, а потом преисполнился бы терпения и снисхождения к глупому приспешнику Вакха, отирающемуся около него, как к капризному ребенку. Однако, у менада хватало умения выводить спокойного кера из себя, периодически рождая в голове Корвина слабовольные мысли просто прибить паршивца. Но Корвин сдерживался, понимая, что не может уничтожить столь безумное и столько же красивое создание одного из богов. А если и сможет, то слишком долго будет себя за это корить. Менад не стоил этого. 
Но сейчас все стало иначе.  Сил не было даже на то, чтобы поддаться раздражению на злые слова Гарлема, как впрочем и на его заявление о намерениях. С трудом разлепив ссохшиеся губы, кер тихо захрипел в ответ, игнорируя тираду менада:
- Ты так часто хотел разорвать мои крылья. У тебя есть отличный шанс исполнить свои угрозы. Не трать время и силы. Твои слова не трогают меня. – С тихим шорохом крылья безвольно дернулись, подтверждая слова кера. Демон больше не думал ни о Тартаре, ни о прошлом, ни о будущем. Покой – это все, что кер мог принять сейчас. И ему было совсем не важно, из чьих рук. Может, хоть на что-то этот менад годится? Но особых иллюзий Корвин не питал. Он слишком долго знал менада, чтобы не ожидать спасения, скорее еще больших пыток. Только сейчас кер ощутил, как затекло и ослабло тело, как пересохло горло и свело пустой желудок. Но все это было подернуто туманом бессмысленности и нежелания. Даже необходимость убийства превратилась в легкий шлейф голода смерти, который не в состоянии был заставить его двигаться. Менад прав в одном. Я слишком врос в людскую природу. Слишком сильно хотел стать таким, как они, понять их, почувствовать. Я пытался стать кем-то противоположным своей сущности, демонической природе. Моя суть Смерть, а все другое – блажь… Или я в чем-то себя просто пытаюсь убедить? Перед внутренним вздором кера возникла хрупкая фигура во врачебной форме и строгий взгляд, не выказывающий своего страха перед демоном. Корвин и не заметил, как задрожали кончики его крыльев. Что в твоих глазах, которые так очаровали меня? Упорность? Гнев? Самопожертвование? Теперь мне остается лишь гадать. Но люди падают и встают. Эти хрупкие существа, которых я так любил убивать, способны вставать и бороться за жизнь. Но они знаю, что умрут. А передо мной лишь пустая и серая бесконечность без надежды на просвет. К чему эти попытки? Я так и не нашел ответов на свои вопросы. Я так и не понял, зачем жил. К чему продолжать? К чему все это, если меня никогда больше не разбудит запах кофе, сваренный этими нежными руками? Корвин поднял глаза на менада. Ты так легко разбрасываешься чувствами, глупец. Знаешь ли ты, что это такое на самом деле? Хотя... это уже не имеет значения.

От неожиданного удара менада, Корвин закрыл глаза и выдохнул. Слабак. Ты никогда не научишься жертвовать своими прихотями. А я всего лишь твоя прихоть, менад. Не самая лучшая. Сладкий запах менада стал ярче. Его приближение было сродни возвращению к злости и раздражению, сродни возвращению в самое жерло жизни, которую кер так не желал ощущать. И бархатные холеные руки менада возвестили начало новой эры его безудержного внимания к керу. На мгновение, на одно лишь крохотное мгновение кер позволил себе представить, что его спины касаются руки Алисии. Сладкое тепло тут же побежало по венам. Даже вся боль, которую он ощутил от ее руки, не отвратила его и не изменила его чувств. Он поймал себя на мысли, что не испытывает ничего, кроме вины, ни злости, ни желания как-то отомстить. Только жгучее раскаяние и недоверие к себе. Поэтому нахмурившись, кер одернул себя, понимая, что рядом Гарлем. И это именно его руки и ничьи более. А тешить себя иллюзиями глупо, как бы этого не хотелось и как бы печальна не была реальность. Сердце демона сжалось в тоске, которой он не знал раньше. Привыкший к быстротечности человеческих жизней, живущий ради убийства и только убийством, кер умел не привязываться к вещам и людям. Думал, что умеет. Но все оказалось иначе. И так хотелось оказаться сейчас на крыше с садом и услышать звенящие радостные голоса близняшек. Хотя бы еще на минутку ощутить то сладостное чувство чего-то родного и теплого. Но все это закончилось. Слишком быстро, слишком неожиданно для кера и слишком страшно. Единственное существо, которому демон доверял всегда и безоговорочно - это он сам. А что теперь? Кер не понимал, как можно жить, зная, что твои собственные слова не могут иметь силы. Конечно, он видел, как живут люди, лживые, хитрые, коварные. Но никогда не видел хорошей смерти у таких людей. И даже более - с радостью нес им смерть сам. И может быть, именно поэтому так ненавидел верткого, безответственного и лживого менада, за неуемную тягу разбрасываться словами. Для этого существа не существовало никаких принципов. И вряд ли Гарлем вообще понимал, что это такое. От его прикосновений, какими бы они нежными ни были, у кера появлялась оскомина на зубах. Он не верил ни одному слову Гарлема, но не понимал зачем менад преследует его. Любопытству и азарту уже очень давно пора было улетучиться. Но менад снова и снова находил его. Снова и снова сводил с ума своими истериками и капризностью. Вот и сейчас он снова мешал Ворону закончить то, что он начал. И его сладострастный голос, ничуть не изменившийся за годы, напоминал керу, что только пытки на этой земле вечны. Но никак не удовольствие и счастье.
- Оставь меня в покое, - прохрипел кер ставшую такой привычной фразу. - Пошел прочь!
К своему разочарованию, кер понимал, что менад не отвяжется так легко и уже чувствовал себя проигравшим и самым несчастным существом на планете, для которого даже такая ерунда, как собственная смерть, абсолютно недоступна.

Отредактировано Corvinus (22.02.2015 20:26:07)

Острые ноготки менада были ответом демону. Ощутимого вреда они принести не смогли, но силы Гарлема хватило, чтобы заставить кера зашипеть от боли. Демон вновь воспрял надеждой, что менад в порыве очередных каприз разорвет его крылья и наконец поставит точку в этом фарсе. Но блондин на удивление ловко обходил тонкую кожу крыльев стороной, изображая неистовую злость. Маленький лжец! Но каково же было удивление кера, когда в склепе воцарилась наконец-то блаженная тишина. Ушел? Неужели? Боги,  вы услышали меня? Корвин выдохнул и закрыл глаза, продолжая рассматривать сияние разворачивающейся за его веками тьмы. В его груди все так же спокойно и размеренно билось сердце, правда немного медленнее. Сил не хватало даже на то, чтобы радоваться освобождению. Больше он старался не думать ни о чем, ничего не вспоминать, чтобы не жалеть, не пытаться как-то поменять свое решение. Хотя, кер понимал, что вряд ли уже у него получиться вернуться назад. Он слишком давно не убивал. И сейчас он просто уснет. Никем не оплакиваемый, никому ничего не должный, никем не проклинаемый, как будто и не было рек крови, и тысяч смертей. Как будто и не было нелепой попытки быть счастливым, осознав свою судьбу и покорившись ей, и держать за руку маленькую Хранительницу. Как будто и не было обещаний и важных слов. Как будто не было предательства и боли. Его, Корвина, предательства. Он так и не понял, почему он напал на Прюденс. Но это уже не имело значения. Это свершилось и это уже не исправить. Впереди только сон и смерть. Какая она его будет? Тихая и спокойная, сладкая? Или горькая и болезненная? Кер знал только одно - она, наконец, будет.
Кровь. Жадный вдох. Воздух вокруг налился металлическим запахом боли и страданий, тут же сменившимся запахом смерти. Не сразу поняв, что происходит, кер лихорадочно вбирал в себя тонкий и изысканный вкус чужого времени, оборванной судьбы и закончившейся жизни. По его ладони заструились мягкие локоны волос. Девушка упала совсем рядом. Демоническая природа кера сродни дикому животному, рванулась на свободу в жажде жизни и убийств. Но открыв глаза, Корвин увидел огненнорыжий цвет, пламенем горящий во тьме. Нет... Нет! Это не возможно! Это не она! Это ведь не Алисия? А если она, я убью тебя, Гарлем! Убью! Но сначала буду наслаждаться твоей болью, пока ты не станешь молить меня о смерти! Кер молниеносным движением взвился с пола. В ослабшее тело смерть девушки вернула часть сил, а злоба доделала остальное, ослепив Корвина. Он припечатал менада к стене, подняв над полом за горло. И хотя физически Гарлем был силен,  его тело не могло похвастаться неуязвимостью. Сломать ему позвоночник не стоило труда для Корвина. Зарычав, демон оскалился и приблизился к уху менада.
- Ты! Шлюха Вакха!!! Если я кого-то и ненавижу так сильно, чтобы жить, то это ты! Ты, мррразь! Ты забыл, с кем ты затеял игру? Я напомню тебе! - перед внутренним взором Корвина уже разворачивалась сладкая картина белой рубашки Гарлема, перепачканной в крови девушки и в крови самого менада, его разломанная грудь и замирающее сердце в когтистой лапе кера. Оставалось только насладиться этой сладостью, этим восторгом жестокого кровавого убийства.

Отредактировано Corvinus (25.02.2015 23:35:34)

В глазах хрипящего менада металась боль и паника. Кер с наслаждением вбирал в себя каждую ароматную нить, каждый оттенок страданий Гарлема и улыбался, скалясь острыми клыками в темноте. Его улыбка на хищном лице была настолько же инородна, насколько был непривычен страх на бледном лице менада.
Какой он все-таки красивый. Я не могу убить его. Внезапный прилив чувств заставил кера отпустить задыхающегося Гарлема. Он - само очарование. Однако, как-то выразить свой внезапный восторг кер не смог. Схлынувшая волна гнева и ярости забрала с собой и часть сил. Не понимая, что происходит, кер послушно принял человеческой облик и облокотился о стену склепа. Хотелось убивать и складывать трупы у ног блондина, но броситься на поиск жертвы кер не мог. Уж слишком притягателен блондин и оторваться от него просто невозможно. Однако, кер скользнул взглядом по несчастной девушке, распростертой на полу. Нет. Это не она. Отметив этот факт, кер снова уставился на Гарлема, облизнув пересохшие губы. В его крови в странных пропорциях смешивалась новая химия его тела. И эта химия призывала Корвина носить менада на руках. Кер фыркнул и тряхнул головой, однако избавиться от наваждения не получилось. Даже несмотря на тонкий шлейф воспоминаний и вертящегося в памяти имени Хранительницы. Почему-то вспомнилось обещание, данное Алисии, не убивать невинных, не убивать из удовольствия, только утолять голод. Но демон снова тряхнул головой, избавляясь от лишних мыслей. Сейчас хотелось думать только о Гарлеме, его нежной коже и изящных пальцах. Кер хотел подойти к нему, все еще напуганному, успокоить, обнять и пообещать все, что менад попросит. Но одной хрупкой жизни девушки было керу слишком мало после недельной голодовки. И он, все еще не доверяя своему телу, не рискнул покинуть надежную опору-стену.
- Гарлем, - неуверенно позвал кер и виновато вздохнул. От запаха менада, который еще не так давно злил его, сейчас у Ворона шла кругом голова. Единственное, что удерживало его от бурного проявления чувств, это привычка сдерживать эмоции. И даже внезапная симпатия к менаду не могла этого изменить. Только лишь глаза смотрели на Гарлема с непривычной теплотой.