На то как господа влюбленные по очереди проявляли свою щедрую любовь к хвостатику Вероника, занятая сбором острых осколков, тактично внимания не обращала. Разумом она призывала мир и спокойствие в этот дом, но в душе отчего-то жаждала только войны. Пальчики аккуратно подныривали, минуя острые края, хватали с двух сторон и утаскивали свою немаленькую ношу на поднос. С подноса самые резвые даже умудрялись разок просыпаться обратно, но Веро, чертыхнувшись про себя, не отчаивалась, стараясь успокоиться и найти хоть какое-то более или менее рациональное и вполне себе человеческое объяснение тем шекспировским страстям, что витали сейчас в комнате. Незнакомец, вроде как Юклид, если она все-таки правильно запомнила его имя, не только умудрялся вызывать у нее трепет перед своей какой-то внутренний силой, но и желание указать ему на дверь, а еще лучше - наподдать хорошенько в какой-то более или менее приемлемой форме за все те горькие обиды, которые он наносил по непостижимой причине ее замечательной подрульке. Что уж тут гадать - все, что было можно и нельзя, Ами уже сказала вслух. Только вот страха, трепетного, острожного, как некого подобия предчувствия перед неизвестным, его было в разы больше. Возможно сказывалось его столь эффектное появление, но интуиция, что б ее разэтакую, голосила во все горло, чтобы она даже рыпаться не смела, удовлетворяя свои кровожадные порывы, пока хоть что-то более или менее не станет ясным. Странное, какое-то даже слишком яростное чувство закипало в ней по отношению к этому герою-любовничку, не смотря на все предостережения. И даже Ами, ее родная, обожаемая стервочка, даже она сейчас раздражала ее всем, как никогда не было прежде. Все ее взгляды, позы, эти ужимочки. Она улыбалась! Ее явно все происходящее еще и веселило. Нет, Веро ничего не имела против. Все лучше, чем когда она такое говорит да еще и в присутствии Вероники. Но все равно сердце болезненно сжалось. Глупое сердце. Могла ли Вероника даже предположить, что сидящая на диване женщина - совершенно чужой и незнакомый ей человек? Те же глаза, что и раньше. Сейчас какие-то слишком серые, словно затянутые тоненькой дымкой тумана. Хорошо, что она так и не поцеловала ее. Наверняка Ами не особенно бы впечатлилась, если бы Вероника у нее об этом спросила. Не факт, что повелась бы на такую авантюру, но с тех пор как они проснулись тогда в обнимку на входном коврике, Вероника гадала каково это было или было бы - целовать кирию Васкес. Детское, почти невинное любопытство. Было ужасно неудобно ловить себя на таких размышлениях, но еще было любопытство, вопрос, который так и остался на сегодняшний день без ответа. Она никогда не вспоминала то утро, а вот сейчас как самая настоящая дура, смотрела как Ами ей то ли грустно, то ли потеряно улыбается и не понимала откуда взялось ощущение, что с тех самых пор прошли целые годы. Что-то важное уходило из нее, может быть даже через порезы на ступнях, через тапочки, просачиваясь на белоснежный ковер и дальше через все этажи, к земле, под землю, куда-то где бьют живые подземные ключи. Вероника с трудом сдержалась, чтобы не стряхнуть руку с плеча. Все-таки, это была ее Ами, чтобы она там сейчас не чувствовала, чтобы не происходило. Веро пыталась себя убедить, успокоить, а сама ощущала совсем другое. Таинственная и пугающая ее саму ярость поднималась откуда-то изнутри. В ней не было ничего человеческого, близкого или знакомого, словно этот гнев был не из ее груди, а кто-то незримо присутствующего в этой комнате четвертым, кто вкладывал в ее голову эту всепоглощающую ненависть, сперва по чуть-чуть в каждое ухо, как ушные капли, а затем окатывая ее с головой, вот как сейчас, сию секунду. Ее отражение, разбитое на части, смотрело со стеклянных осколков каким-то незнакомым пылающим взором жаждущей мести бразильянки, обманутой женщины, готовой к кровавым разборкам из-за предательства загулявшего муженька. Веро сглотнула, пытаясь прогнать непонятные эмоции и очень постаралась не смотреть в этот момент на Аминту, активнее ковыряя стекло и наклонившись вниз. Не смотря на все обиды, она бы не хотела к ней относиться плохо, настолько плохо, просто ненависть, жажда крови, вспыхнувшая внутри, она становилась сильнее и ощутимее. Это чувство начинало сжимать горло, душить ее, переполняя и требуя выхода, как проснувшийся вулкан, который ищет возможности вырваться наружу. Пальцы дрогнули, а стекло в руке хрустнуло, раскалываясь по полам. Все, что до этого она уже приготовила на вынос - снова осыпалось на пол. В этот самый момент, выпустив из рук злополучный поднос, Вероника, взлетела вверх и оказалась на плече у Отелло, придавлено и запоздало ахнув, скорее от соприкосновения с плечом, а не потому, что успела испугаться, и тут же поздоровавшись с его задницей - единственным, что теперь было в поле ее видимости. Возможно, она слишком задумалась и увлеклась внутренними переживаниями, а за это время что-то здесь произошло, что-то важное, что Веро упустила. Или же ее предложение чайком побаловаться было воспринято как повод к похищению. Кажется, у каких-то народов это даже в наши дни было нормой. Только замуж выходить Вероника была категорически не согласна. Ни замуж, ни просто покататься на чужом плече, особенно когда сверху еще похлопывают обжигающе-чужой, по-хозяйски расположившейся рукою. Ах, ты! И вот в этот самый момент, шалея от того, что происходит, она принялась изливать свои хлынувшие потоком эмоции на филейную часть отвергнутого жениха. А то как же! Как говорится, зуб за зуб, филей за филей! Скажем честно, Веронике стоило бы еще потренироваться, но она старалась, очень старалась, пыхтела, требуя отпустить ее, попискивая от возмущения и даже справедливо подергивая конечностями, чувствуя как ее коснулся языком то ли уже вошедший в раж женишок, а то ли собака, каким то странным образом оказавшаяся где-то там у него в руках. Нет, перепутать эту пушистую и щекочущую мордашку нельзя было даже с закрытыми глазами. Он что ли всех сразу скопом решил похитить? Вероника сжимала руки в кулаки, умудрившись одной даже шлепнуть кулачонком по месту, расположенному чуть ниже спины, но тут же отдергивала руку и охая меняла тактику. В спальне она и вовсе разбушевалась, неверно трактуя выбранные Отелло направления, но никакого эффекта от ее трепыханий не было. Вероника тогда заявила твердо и во всеуслышание, что замуж за него не пойдет, что она уже замужем, а муж ее - чемпион по боксу. Очень ревнивый, очень сильный. И еще, конечно же, что в наличии у нее имеется три старших брата, которые все зубы ему пересчитают. Не то чтобы Веро умела и любила грязно ругаться. Нет, в ее речах не чувствовалось того опыта и естественности, которые могли быть в словах портового грузчика или старого одноногого пирата. Она заикалась, задыхалась, видя перед глазами не только чей-то ненавистный бампер, но и звездочки, искорки и какие-то еще непонятные пятна света. В итоге к кухне голос ее стал потише, а требования поделикатней. Трепыхаться уже не было сил. Угрозы таяли, и даже не столько потому, что все ее взбрыкивания были бесполезны бесчувственному ревнивцу, а просто вдруг перед глазами все закружилось, а тело стало тяжелым и грузным. Даже можно было бы удивиться с какой легкостью этот гад водрузил ее тушу на столешницу, но сил чтобы удивляться тоже не было. Оказаться к нему лицом к лицу было немного страшнее, чем разговаривать со спиной, так что обессиленная Вероника совсем сдулась, погруженная в невероятные карусели, хотя желание отомстить обидчику во всей красе клокотало сейчас в ее лихорадочно пылающих глазах.
- Что... Что вы делаете? - просипела она, - Вы кто? Вы что... Доктор? Но как... Что вы...! - она зачем-то послушалась его, но рука дрожала и отказывались подчиняться, а вторую она сильно сжимала в кулаке и опиралась на нее, возможно, из-за инстинктивного страха упасть или быть поднятой и унесенной куда-то снова. Пользы от Вероники было мало, но она попыталась, недобро бросая взгляд на отброшенный в сторону тапок, осуждающе на выглядывающего щенка и заинтересованно на ножи в стойке.
Невидимый булыжник, откуда-то вдруг взявшийся на ее шее и тянувший ее вниз, мгновенно испарился, когда на ноги из крана хлынула холодная вода, а затем мучитель смешал ее с тем самым бурбоном, который так любила Аминта. Веро сощурилась от боли и удовольствия и как выброшенная на берег рыба пару раз безмолвно похлопала ртом. Соприкосновение с водой вызвало в ней такие невероятные ощущения, что Веро на мгновение забыла обо всем на свете. В общем, стало не до того. Волна сильнейшего удовольствия неожиданно прокатилась от ее ног вверх, мурашками покрывая кожу, рождая внутри взрыв из сладостных и вполне реальных ощущений, сокращая мышцы ошеломляющей пульсацией, отзываясь дрожью во всем теле и непроизвольным шумным вздохом. За кадром остаются все переживания, а гнев растворяется под этой завораживающей магией как шипучка с витаминами в стакане с водой. Взрыв чувственности, который она испытывала, призывал ее ловить воздух ртом, бесстыдно стонать в голос, только бы больше не молчать сейчас, когда накатившее цунами плавно и также внезапно отступало, оставляя ее опустошенной, смущенной, но невероятно счастливой. Но усилием воли Вероника заставляла себя молчать, сжимая коленки, и только удивленно смотреть в эти по какой-то причине очень странные глаза напротив. Что-то не так было с его глазами, но она не улавливала что именно. И не смотря на печать, наложенную на рот, ошалевшие глаза Вероники выражали все то, что она сейчас чувствовала, остро, оглушительно, не упуская ничего и не оставляя других вариантов для постановки диагноза. Она вдруг убрала руку, служившую ей опорой, изумленно и настороженно посмотрела на нее, словно она сейчас превратилась в щупальцу или же у нее появился шестой палец, и разжала кулак, из которого тут же щедро побежала кровь. Прямо посреди ладони в линии жизни, обрывая ее где-то посередине и глубоко вгрызаясь в живые ткани, торчал стеклянный треугольник из того самого столика. Воображение Веро тут же нарисовало смертельную рану, вываливающиеся внутренности, гангрену, отрубленную руку, смерть и пожизненную инвалидность одновременно: настолько выглядело все это непрезентабельно и мокро. Вероника удивленно вскинула брови на Отелло и тут же принялась заваливаться назад, следом за потяжелевшей головой, удивляясь, мучительно сопротивляясь, силясь не допустить позорного обморока, но в итоге хлопнувшись в непроницаемую темноту окончательно и быстро.
офф
Поздравляю, Вероника нашла свой талисман и с сего момента может считаться юным хранителем. На нахождение талисмана администрация дала добро, а вот с прочим описанием и способностями придется повременить, так что пока переоформляться не буду с вашего позволения. Просто хранитель, еще не оперившийся и не вошедший в полную силу. Знайте, любите, пользуйтесь) Что за талисман такой не спрашивайте)) Все узнаете) Позже!
Отредактировано Veronika Sterne (06.02.2015 11:15:52)
