Стерн ушла, разорвав образовавшийся круг, выпуская наружу внутренности, больше не сдерживаемые колдовской чертой. Гнилая жидкость, скопившаяся в их нутре, уродливо выплеснулась, оставляя испытывать отвращение ко всему, что еще осталось в этом окружении. Тэрон скрыл недовольство уходом своего несостоявшегося адвоката, зацепившись взглядом за испачканные руки своей племянницы, но не мог мысленно не одарить милейшую Лоренс парой не самых лестных эпитетов - с ее стороны обязательства не были выполнены до конца, что бы она сама ни думала по этому поводу.
Торт был разнесен в клочья так, будто его стошнило шоколадом, но сие ни разу не осветило того результата, которого намеревалась добиться Каллисто, надругавшись над едой. По ее острым локтям текла начинка, угрожая загваздать нетолько конопатую кожу горе-амазонки. Кондуриоти наблюдал за ней в немом молчании. Она снова завела свою шарманку о собственной ветреной и деструктивной натуре, пытаясь убедить его в подлом и беспросветном блядстве, но споткнулась на паре фраз, которые резанули слух доктора своим абсурдом. Она лгала. Лгала в агрессивной манере, способной заслонить собой непосредственную фальшь, заметить которую можно было только отфильтровав ее от толстого слоя негатива, намеренно раздутого до невозможности. Чего она хотела, поливая его уши тщательно подобранным сочетанием презрения и эксцентричности? Неужели действительно настолько не желала вновь обнаружить его тело на грани бессознательного?
Что вертелось в ее огромных очах, кроме обезумевших в отчаянии зрачков? До Кондуриоти наконец дошла одна истина, из-за которой так все и сложилось - она разделяла его мнение по поводу нее самой. Ну что же... я и сам больше не рассчитывал на продолжение своего эксперимента, так почему бы не позволить тебе возложить себя на алтарь, если ты так жаждешь вновь окропить кровью мои руки?
- Ты мне никто, - как отмороженные лениво и с трудом двигались ее губы, в глазах царил все тот же мрак, уже лет тридцать поглощавший и самого Хранителя Гекаты.
Он мог ей гордиться. Ей и собой - у него все-таки вышло сдвинуть ее рассудок с мертвой точки, хотя в том ему и помогла сторонняя сила. Если Боги все еще будут на стороне Кранакис и позволят ей продолжить свой извилистый путь, то Тэрон мог быть уверенным в том, что его пропасть не будет пустовать в отсутствие среди живых его самого. Она стала бы достойной наследницей его дела. Как жаль, что понял это он так поздно.
Мужчина с сомнением глянул на Каллисто, будто спрашивая вновь и вновь: "Ты уверена в этом?", и, получив ответ на свой не заданный вопрос, уже более не беспокоился насчет судьбы этой девчонки. Нет, отнюдь не девчонки, на сей раз - кирии Кранакис. Хранитель со скрытой грустью уставился в столешницу, раздумывая как ему вырезать солидный кусок своего бесчувственного некогда сердца, чтобы оставить его здесь, забыв о нем навсегда.
Когда он поднял взгляд, то на его лице блуждала растерянность, и более тихо он попытался сложить слова во фразы, дающиеся ему с явным трудом. Он не хотел оставлять девушку в одиночестве, считал, что еще слишком рано, но она ткнула его носом в свою состоятельность. Он понял, понял.
- Я не знал... что между вами действительно что-то есть, Каллисто, - несколько извиняясь произнес он. - Возможно, мне в самом деле больше не стоит соваться в твою жизнь. Прости, я просто пытался о тебе заботиться, - а за что Рон просил прощения, выбирать было амазонке.
Мужчина перевел изучающий взгляд на Натхаира и поднялся из-за стола:
- Надеюсь, слову дракона можно верить? Понедельник, вечер, - напомнил он, будто это способно было что-то изменить и развернулся к выходу.