Две тысячи четвертой год.
Тогда еще была молодость, и мир не казался таким уж сложным. Правда, рационализм Ирвинга вкупе с его умом составляли не самую удачную партию; ну, вы понимаете: двадцать лет, таинственное будущее впереди и куча девушек, с которыми тебе не хочется заводить серьезных отношений. Равны, как на подбор. Только дядьки черномора с ними нет. А так… все они – недосягаемая мечта. Такая длинноногая и вечно хлопающая пушистыми ресницами. Что уж говорить, почти все молодые парни мечтают об одном и том же.
Сложно сказать, считал ли Стоун себя одним из этих парней. Он сам не знал, какие цели уже успел поставить. Знаете, ведь мы все стараемся найти свой путь. Тот путь, который ведет нас к жизненному апофеозу, ради которого мы горбатимся на нелюбимой работе, учимся без передыху и находим силы, чтобы подняться на ноги, когда не видим в этом никакого смысла. Кто-то живет ради блистательной карьеры, кто-то грезит о большой и дружной семье, другие одержимы идеей изменить мир. В какой-то момент тебе нужно выбрать пункт назначения. При условии, что ты необязательно до него хоть когда-то дойдешь. Для Ирвинга не существовало смысловой конкретики, хотя он и верил в нее сильнее, чем некоторые люди верили в Бога. Конкретика являлась его религией. Потому что жить в неопределенности ему не очень нравилось. Нет, он умел, но не любил. Все должно быть строго и четко. Конкретизировано, рационально, объяснимо, понятно… Тогда почему он не понимал, чего ему хочется от жизни? Помогать людям? Учить их чему-то? Не тот возраст. Защищать невинных? Тоже не факт. Но пока пусть будет защита. Это намного лучше, чем ничего.
– Знаешь, Скар, – сонно откликается Хранитель, обнимая подушку сильнее, – меня греет мысль, что когда-нибудь я с этим дяденькой махнусь местами, – через тернии к звездам, как говорится. Иногда адепту Эриды действительно приходилось выполнять поручения, связанные с работой лишь едва-едва. Дурацкая система. Хочешь подняться выше – будь прилежным рабом, не давай утомиться собственному хозяину и спи не больше трех часов в сутки. Тогда тебе дадут хорошие отзывы. – А чего ты сама хочешь? – Ирв слегка приподнялся и попытался улыбнуться. Женщины… да, тут должен быть очень усталый, полный страданий вздох, которым можно описать и их логику, и их мечты, и их самих в целом. Скарлетт наверняка хотела услышать нечто вроде «милая, расслабься, судьба найдет тебя сама». Однако Ирвинг не хотел ни врать, ни резать правду матку: у его женщины отлично получалось оставлять царапины и синяки в самых неожиданных местах. Пылкая ирландская кровь, чтоб ее. – Нет, я могу при помощи телепатии внушить какому-нибудь владельцу сети ювелирных магазинов, что пора покончить с собой и оставить собственный бизнес некой Скарлетт О’Хара. Но ты уверена, что тебе через месяц не захочется заниматься чем-то другим? – Хранитель изобразил в воздухе неоднозначный жест, который мог включать в себя и смерть невинного владельца, и своеобразные девичьи желания Носительницы, и даже проблемы мирового масштаба, если вам так захочется. Стал бы он пользоваться способностями ради подобных целей? Иногда ему казалось, что по дурости можно совершить любую ошибку. Женщины одновременно хороши и отвратительны своей способностью убедить тебя в том, что их счастливая улыбка – это единственное, что тебя сможет удовлетворить ближайшие несколько лет. – Так, все, иди сюда, – выпалил парень, протягивая руку к девушке и обхватывая ее талию таким способом, чтобы притянуть поближе к себе и уткнуться носом куда-то в халат, вдыхая аромат кожи и, возможно, нового геля для душа. Утро еще не закончилось, пора спать. Сколько там на часах?
– Слушай, сегодня же новый год, – почему-то праздники всегда наступают очень неожиданно. Оглянуться не успеешь – уже везде гирлянды, елки и веселые песни. Иногда страшно становится. – Нам еще кучу дел надо сделать. Не боишься знакомства с моими родителями? – так уж вышло, что кирия и кириос Стоун отслеживали отношения сына с дотошной заинтересованностью. Большинство из этих отношений заканчивались на первой неделе. А тут – даже не месяц, намного больше! Серьезно-то как! Пора увидеть ту хитрую леди, укравшую его сердце! Звучит романтично, еще как, однако Ирв почему-то не строил особых иллюзий относительно маминой симпатии к О’Хара. Отказываться уже поздно. Придется идти напролом. Авось, всё обернется самым наилучшим образом?
– Все. Время завтрака, – пробурчал Стоуни в мягкий халат, не открывая глаз. С тех пор, как он познакомился с Носительницей, произошло очень много изменений. Но самое главное из них было связано с его Хранительскими особенностями. Верите или нет – присутствие Скар действовало на него умиротворяюще. А еще, честное слово, каждый раз, когда они засыпали, Ирв притягивал ее к себе и утыкался носом в светлые волосы, пахнущие всегда разным шампунем…
У него удивительным образом переставала болеть голова.
Впервые за пять чертовых хранительских лет.

Отредактировано Irving Stone (11.10.2014 02:52:53)

Всем бы так мыслить, как Скарлетт.
А, впрочем, не надо. Если каждый третий начнет грустить из-за того, что ему приходится просиживать штаны в офисе и перебирать кипу бумаг, то в этом мире вообще не останется хороших работников. Деньги нужно зарабатывать. Иногда они зарабатываются с удовольствием и энтузиазмом, в другом случае – при помощи пота, крови, потраченных нервов и мыслей «Господи, кто-нибудь, дайте мне пистолет». Говорят, лучшая профессия – это эволюционировавшее хобби. А в связи с тем, что у Стоуна не имелось никакого занятия для убийства времени развлекательным способом, ему пришлось долго заниматься самоанализом, дабы выбрать поприще, на котором будет нескучно вкалывать. Кровавые убийства, нераскрытые дела, перестрелки… прямо описание из сериала про ФБР? Всё это действительно было, хотя не имело в реальной жизни такой же масштабности, какую имело в фильмах. Хранитель, покачиваясь и позевывая (ну, еще немного послушивая пылкий монолог любимой женщины), принял вертикальное положение. Волосы, торчащие во все стороны, придавали ему вид этакого домовенка, вынырнувшего из-за печки секунд пятнадцать назад. Странно, что сажи на физиономии не было, потому что сейчас она бы очень удачно дополняла образ.
– Ай, милая, чудес не бывает. Таковы жестокие реалии, – прикрывая рукой рот, молодой мужчина снова зевает. Какое прекрасное утро… она будет особенно прекрасным, если Скарлетт не решит побить адепта Эриды за правду, которую он тут пытается продать ей за бесценок. – Иди в модели, вот что. Я слышал, девушки там загребают. Особенно эти… рекламирующие лифчики… – ангелов Victoria’s Secrets он знал поименно, хотя в том не было его вины. Его друг, кириос Неофилис, увлекался глянцевыми нимфами и очень сильно любил девчонок, надевающих крылья для каждого показа. Стоун, например, при всей своей любви к красивым женщинам не желал переспать ни с Хайди Клум, ни с Тайрой Бэнкс; не было у мужика тяги к девчонкам фэшн-индустрии, что тут поделаешь. Но ради интереса приходилось поглядывать на постеры товарища, чтобы тот по-детски не обижался на слабую реакцию при виде его «бож-ж-жественных» потенциальных жен. В будущем он так и не найдет себе супругу. Смекаете, почему? «Я такая красивая, молодая и свежая… – умиленно повторил шатен, окидывая девушку слишком озорным взглядом, – ой, детка, вы с моей матерью найдете общий язык», – озвучивать мысли, правда, стал. Чего толку? Через несколько часов семейство Стоун воссоединится и оценит пассию единственного сына. Отец сразу полюбит будущую «возможно жену», он вообще являлся ценителем красивых, независимых и властных девушек. Мать, тоже красивая, независимая и властная девушка… то есть, простите, женщина – попробует устроить конкурс «у кого самый сложный характер». И спустя время, когда она убедится, что рядом с любимым отпрыском находится та, что способна взять дела в свои руки, она смягчится и полюбит ее больше, чем кого-либо на свете.
– Все будет очень хорошо, – уверенно произнес парень, поднимаясь на ноги и поправляя резинку хлопчатых штанов, съехавшую неприлично низко. Все, не будем друг с другом спорить, насладимся кануном нового года и пошлем дела к черту. – А я знаю, – знаю, в смысле, каких усилий стоит заставить тебя встать у плиты. Адепт Эриды не злился на Скар: на первом свидании он уже знал, что последующие несколько лет будет есть суши, пиццу и хотдоги, не имея даже гипотетической возможности насладиться домашним обедом. Если тебя цепляет сама женщина целиком и полностью, то у тебя получится смириться с небольшими недостатками. Разве он себе кухарку искал? Конечно, нет. – Подарок? – лохматая голова вылезла из-за косяка двери, в зубах уже торчала зубная щетка. – Подарок… – снова задумчиво произнес мужчина, нахмурив брови. – Ах, подарок. Конечно, милая, – лохматая голова сноса скрылась за стенами. «Я почему-то уверен, что это будет нижнее белье… Черт возьми, я уже не помню, какое она мне дарила на мой день рождения…» – в спальню он вошел разгоряченный, свежий и чистый. Дзынь-дзынь. Время завтрака? Отлично. Скарлетт, как истинная женщина, которой не дано стать хозяйкой в белом переднике, побежала открывать дверь курьеру, пока Хранитель пытался привести волосы в Божеский вид. Щелчок отворенного замка, рулада женского и мужского голоса, звук битого стекла…
Чего?
Шмыгнув носом, шатен решительно направился ко входной двери, ожидая увидеть какого-нибудь мальчишку, случайно задевшего стеклянную статуэтку, стоящую на тумбе. Увидел он, к сожалению, иное: несколько ваз – в дребезги, его женщина – сползает спиной по стене, в которую очевидно недавно впечаталась, непрошенный гость стоит с гаденькой ухмылкой. Вывод один: этот парень – Хранитель, желающий отомстить Стоуну за то, чего он не делал. И вазы разбились из-за того, что Скар задела их, отлетев на несколько сантиметров назад. Просто. Потрясающе.
И в совершенстве освоена только одна техника – бесполезная регенерация, которая не способна защитить.
– Кто ты… – договорить Ирв не успел. Невидимая сила откинуло его в противоположную сторону – прямо на шкаф, усеянный статуэтками, маленькими книжками и рамками с фотографиями. Черт возьми, Кестлер! Почему виноват ты, а приходят постоянно к Стоуну?

Скарлетт заказывала пиццу и получила на завтрак Хранителя.
Ирвинг заказывал пиццу и получил на завтрак разгадку тайны, которую в упор не мог заметить до сего дня.
Статуэтки прицельно летят ему прямо в затылок, оставляя на голове болезненные точки; рамки, выделывая сальто в воздухе, тоже разбиваются об Стоуна, и на какой-то миг может даже показаться, что изображенные на фотографиях люди кривят губы в немом ужасе; падение книг после этого абсолютно не чувствуется, потому что самое страшное – ему так кажется – осталось позади. А потом Ирвинг вспоминает о внезапном госте, продирает глаза и старается вглядеться в лицо нахального то ли парня, то ли полноценного взрослого мужчины. Что всем им от него надо? Он не убивал их родителей, не отбирал талисманы силой и не пытался прибирать к рукам любимое Кестлеровское дело – вербовку сильных Хранителей, обозленных на мир без особых на то причин. По сути, Ирв являлся самым положительным членом группировки после Дафны, но угнетенные и обиженные сопляки на данный факт класть хрен хотели. Они не изучали досконально каждого Хранителя, что находился в подчинении Артура, а просто кидались грудью на шипы и пытались уничтожить того, кого уничтожить могли. Под раздачу больше всего попадал лидер (и заслуженно, надо сказать), на втором месте находился Стоун, на третьем – то ли ДюМорье, то ли их дочь… в общем, в тройку лидеров адепт Эриды войти успел и был бы рад выйти из нее навсегда. «Голова…» – висок пульсирует, мутная пленка заволакивает периметр и не дает мужчине разложить по полочкам происходящее. Он только видит, что изящный силуэт Скарлетт отчего-то превращается в бесформенное пятно, напоминающее собой какое-то хищное животное кошачьего происхождения. Приходится слегка потрясти головой, чтобы осознать произошедшее.
Она – Носитель. Зевс Всемогущий, она – Носитель!
Как он, кретин твердолобый, раньше этого не заметил?
Зеленые глаза Хранителя вяло утыкаются в одну точку, приходящуюся на бок немейского – без сомнений – льва. Парнишка, бесцеремонно прервавший идиллию влюбленной пары, удивился ничуть не меньше своей потенциальной жертвы: спокойное, несколько самоуверенное лицо искривилось гримасой ужаса. Не ожидал, парень, встретить на пороге монстра? Значит, ты плохо продумал свой план. Впрочем, если ты помрешь – никакой печали Ирвинг не ощутит, зато значительно напряжется, когда поймет, что следующий на очереди. Да, каким бы подлецом ни являлся незваный гость, он тоже не заслуживал насильственной смерти. Что делать, черт возьми? В регенерации ответ не кроется.
Помощь приходит неожиданно. И ожидаемо одновременно.
– Тихо, киса! – боевой дерзкий клич взрывает маленькое помещение, на пороге появляется старый товарищ Ирва – Триос Груалис, талантливый и бессменный Хранитель Кибелы. Он, одним легким движением руки отодвигая тело незнакомца в сторону других двух товарищей, выставляет ладонь вперед. Справа от него возникает его брат – Девис, Хранитель Протея, который кидает обеспокоенный взгляд на Стоуна и едва заметно кивает, подтверждая этим жестом какую-то свою мысль. – Спи. Пусть тебе снятся красивые сны, – пока на стенах распускаются красные бутоны, Девис неспешно подходит к пострадавшему товарищу и садится рядом на корточки.
– Вы откуда? – задает вопрос адепт Эриды, морщась от пульсации в виске.
– Мне было видение, – коротко объясняет провидец. – Вовремя подоспели? – он кидает беглый взгляд на брата, который при помощи неизвестных цветов пытается убаюкать большую кошку. Легкий аромат заставляет почувствовать сонливость и Стоуна, буквально на несколько секунд, после чего испаряется. Наверное, в том заслуга третьего Хранителя – того, который стальной хваткой держит наглеца, оказавшегося на пороге с целью мести. И его Ирвинг не знает.
– Вовремя, – с задержкой в несколько секунд отвечает Хранитель. Вполне вовремя.
Хотя на пару минут раньше было бы неплохо.

Проходит полтора часа. Скарлетт, желая того или нет, бухается в объятия Морфея и принимает человеческий облик спустя несколько бесконечных минут. Адепт Эриды, рыкнув на товарищей, поднимается на ноги и укрывает свою женщину одеялом, чтобы потом поднять ее и отнести на кровать. Голова болит в нескольких точках, обещая своему хозяину синяки. Ребята из группировки зачем-то клянутся вернуться через какое-то время – после того, как проучат неопытного юнца, возжелавшего убить Ирвинга. А Ирвинг, кстати, просит их не трогать его, точнее, не лишать жизни. По ребрам-то вполне можно вмазать для профилактики. Компашка в составе четырех человек исчезает из поля зрения. Стоун прикладывает лед к котелку, подметает осколки, заваривает чай и в конце концов решается присесть напротив Кэтти. Присесть и подумать, каким образом так произошло, что на протяжении долгих дней и ночей у этой девушки получилось сдерживать чудовищную сущность. Вот так сюрприз на новый год. И желать больше ничего не хочется.
– Проснись, Скар, – тихо, но настойчиво просит мужчина. – Проснись, львица. Разговор есть.

Отредактировано Irving Stone (10.04.2015 05:11:12)