Неделю назад в этом же самом месте в это же самое время Лоренс собиралась лечь спать раньше, едва собранные из красных светодиодных палочек цифры на электронных часах начали отсчет первого рабочего дня. В понедельник днем ожидалась суматоха в ресторане и вереница из деловых и не очень встреч. Прогноз погоды не радовал оптимизмом, поэтому к беготне плавно прибавлялась обязательная головная боль и чувство полной разбитости от отсутствия на небе солнца. Вместе с этим следовало выкроить время для разговора с Евгенией по поводу так называемых «жертвенных запасов» в кладовых особняка, и для полного счастья урвать вечером время наедине с тренировочным полем для личного, почти интимного, диалога, проводимого исключительно на языке способностей и техник. Лоренс не могла вспомнить точно, но минут в пять первого она уже крепко спала. Всё это было неделю назад в этом же самом месте в это же самое время.
Сегодня сна не было ни в одном глазу. Она застыла посреди комнаты, разглядывая узоры на обоях и не чувствуя больше ни пронизывающих порывов прибрежного ветра, ни пульсирующей боли в ушах, ни надменного взгляда дракона, который ей что-то говорил, позабыв, что она всё равно не услышит. Теперь звуки доносились отчетливо и в полном объеме, услужливо давая понять Лоренс, что время полностью замкнуло круг, продолжив свое прямолинейное движение вперед с прерванного места: в коридорах особняка всё громче раздавались голоса других путешественников во времени, счастливо прибывших в исходную точку. Как по щелчку выныривая из своих мыслей, всё еще отчасти плавающих в окружении бурлящих пузырьков воздуха где-то в морской глубине, Ло медленно отвела взгляд от обоев и поспешила разгонять по комнатам жильцов, чтобы хоть кто-то в эту ночь смог заснуть спокойно.   
К трём часам ночи определив местоположение большей части хранителей из группировки ровно там же, где и семь дней назад, и проверив память выборочно нескольким посторонним людям, она выключила свет на опустевшей кухне особняка, усевшись за стол с высоким стаканом ледяной воды. Сквозь три оставшихся на сон часа на неё с предвкушением уже смотрел список дел, наконец-то дождавшихся своей очереди, но Лоренс его не видела, потому что смотрела в данный момент на три часа назад, а не вперед. Спохватившись, только когда вода закипела, не выдержав хватки сжимающих стакан огненных ладоней, она вылила кипяток в раковину и подошла к холодильнику за льдом, хотя знала точно, что вскипятит и следующую порцию, и следующую тоже. Словно дистанцируясь от тишины, наступившей в особняке, Ло не чувствовала спокойствия. Она тихо тлела внутри, оплавляя пока только лишь кубики льда. Стены родного дома больше не давали настолько непробиваемой уверенности как раньше, потому что терялись на фоне исполинских размеров некоторых тварей, которыми Афины просто кишели. Для некоторых из них стальная броня противника становилась не более чем блестящей переливающейся бумагой, скрывающей под собой подарок. Оставив стакан со льдом в покое на столешнице, Лоренс наклонилась к шкафчику с дверцами из темного толстого стекла, где хранился запас спиртного тех жильцов особняка, которые не боялись оставлять свою собственность на кухне в открытом доступе. На одной из полок лежала как раз та самая бутылка, оказавшаяся для Лоренс компанией на прогулке к скалам. Потянув находку за горлышко к себе, она попыталась прочитать марку и название, но при выключенном свете часть букв расплывалась. Белое вино мерно перетекало за своими стеклянными бортами в полной сохранности, в одном из шкафчиков продолжали пылиться абсолютно целые бокалы. Только вот Ло отчетливо помнила, как вокруг в воде пляшут мириады пузырьков; как мир внезапно немеет, не воспроизводя больше ни звука; как извивается и перекатывается в волнах бесконечное тело змея; и как она не может с этим совершенно ничего сделать. Календарь потерял в своих недрах полную неделю, но Лоренс сумела выудить из него несколько страниц, заполненных мелким почерком хаотично разбросанными мыслями. Помилованная бутылка отправилась обратно, дожидаться другого часа и не такого бесславного конца, а Ло вернулась к наполнению своего стакана талой водой, чтобы в тишине подумать еще и над выводами.

Лучше бы она чувствовала страх. Правильнее было бы, чувствуй она страх. Но этого скребущего изнутри себе путь на выход ощущения даже при усиленном поиске не оказывалось и в помине, по крайней мере, такого, который снедал её всего несколько часов назад. Лоренс это не нравилось, потому что страх всегда являлся показателем черты, за которой свою работу начинал выполнять инстинкт самосохранения, красочно и ярко показывая на примере, что она до сих пор не всесильна, чтобы постоянно одерживать победы одну за другой. За проведенное в особняке время она успела успокоиться, почувствовать под ногами устойчивую почву, едва ли не врастая в неё ступнями, и пропустить несколько мыслей о будущих сражениях. У всех существовали слабые места, так уж повелось испокон веков, поэтому у дракона они имелись в наличии, как и у любого другого существа, следовало их просто найти и надавить посильнее, выбивая из огромной головы змея любое желание поиграть с ней в кошки-мышки. Каким-то волшебным, не иначе, образом мистер Натхаир умудрился соврать под действием сыворотки правды, утверждая, что боится огня. Сегодня вечером боязни в нем не набиралось ни на грош, но и без этого маленького и казавшегося симпатичным нюанса информации хватало в достаточном количестве, чтобы немного подумать и открыть следующую партию.
Но и это Ло тоже не нравилось, потому что свои слабости она знала на пересчет, и с пасмурной погодой ни одна из них не была связана вовсе. Провалы давались ей слишком тяжело, чтобы в данный момент бояться именно дракона, а не возможности проиграть ему вновь. Если ей и надо было сделать какие-то выводы из произошедшего, для чего она сидела в темноте, постепенно испаряя воду из своего стакана, то в первой попытке точно ошиблась.
В голове начинало слегка шуметь от пограничного состояния, когда организму особенно требовался сон, но этот проказник Морфей отлетел куда-то по своим делам, не намереваясь одаривать Ло даже каплей макового сока. Через два с половиной часа она поднимется в свою комнату, мягкими движениями замаскирует все следы усталости на лице, уложит волосы, капнет духами на запястья, наденет строгие узкие лодочки и пойдет решать проблемы и отвечать на вопросы, как делала это всегда. И будет знать, наверняка, что и когда делать, облекаясь в уверенность как в непробиваемые стальные латы. Когда-то в детстве или чуть позже, сейчас уже трудно казалось вспомнить, её еще интересовало, что более ценно в ней: она или Гелиос. Теперь этот вопрос её не волновал, но иногда проскальзывал другой, а счастлива ли она? Вчера, сегодня, будет ли счастлива завтра.
Именно в этот момент на кухне новый силуэт разбавил густой дым вившихся над ней мыслей, легко и быстро проскользнув к тому самому шкафчику с дверцами темного стекла, у которого она недавно стояла. Лоренс не помнила, когда именно его покупала в особняк, да и вряд ли выбирала сама, как и высокий стул, на котором сидела, набор стаканов, занавески, напольное покрытие… У неё не было времени ходить по магазинам, перебирая пальцами различные ткани, чтобы определить самую подходящую диванам в гостиной. Но вот было ли такое желание? Вряд ли. Цель в жизни подобных отступлений не предусматривала, отчего стоило лишь раз сказать про себя, глядя, как по-воровски Себастьян нагревает кого-то из своих соседей на бутылку вина, что счастлива, чтобы суметь улыбнуться над его выходкой. И еще с десяток раз повторить, чтобы поверить окончательно. С небольшими оговорками в виде принятых уже планов на будущее, теперь включающих в себя более усиленный поиск правильной жертвы к последней технике и небольшую ознакомительную экскурсию по жизни одного владельца маленького книжного магазина.
То ли почувствовав в темноте постороннее присутствие, то ли увидев инородный предмет за кухонным столом, Басти дернулся, как вспугнутый на месте преступления зверек, разве что не поспешил ретироваться из комнаты, а едва ли не храбро ввязался в разоблачение, первым делом потянувшись к выключателю. Прикрыв глаза, чтобы свет не резанул по ним довольно приличным перепадом, она открыла их, исключительно когда Брант подал голос.
- Да, устала, - удивляться собственным словам ей пока что не доводилось, а ляпать первое пришедшее на ум Ло просто не умела, выверяя едва ли не каждый слог. Но простая истина и прозвучала слишком уж просто, чтобы не иметь вовсе двойного дна. Тлеющий внутри огонек злости, расплавляющий лёд и кипятящий в её стакане воду, погас окончательно, но ненадолго, лишь до момента, когда топлива в виде скрытых эмоций станет больше. Сделав полный круг вместе со временем, к ней вернулось убеждение, что уставать она может, как и все люди, но не имеет права. И из-за Басти, и из-за всех остальных, сейчас разбредшихся по особняку членов её группировки. Каждый из них и все они вместе делали её сильной, так разве можно было бездарно тратить этот подарок? Однако она все же устала. И решила что сегодня, пусть на час или два такое можно себе позволить, точно так же как разбить вазу или попробовать в сотый раз поджечь тренировочное поле. – И снотворное только лучше на вкус от того, что чужое, не правда ли?
Так и не поднявшись со своего места, она подняла в чуть повыше стакан, в котором выкипела вся вода, оставляя после себя лишь пустые остывающие стенки, и покачала им в воздухе, соглашаясь разделить воровскую операцию на двоих.

Одно Лоренс уяснила себе уже достаточно давно – когда начинал говорить Басти, можно было расслабиться, откинуться на спинку стула и слушать. Или не слушать, в зависимости от важности темы, на которую он вещал. Бурные реки его слов водопадом срывались вниз прямиком в уши любого желающего, и остановить его одним поворотом вентиля можно было, исключительно налегая на рычаг обеими руками. Для Ло почти всегда хватало одного-двух замечаний, но сегодня перебивать не хотелось, потому что именно сегодня она, наконец, дошла до ручки, чтобы вслух заявить, что устала. Где-то в анналах истории наверняка останется отпечаток такого события, и это давало повод немного отметить, всего на пару глотков вина, чтобы с утра не свалиться вниз со своих каблуков посреди ресторана под изумленные взгляды публики, у которой хватило денег заглянуть на огонёк и даже что-то себе заказать. В любом случае, она была рада, что ночью кухню посетил конкретно этот бездельник. Спустись любой другой член группировки вниз приготовить себе макарон, и она, вполне возможно, открутила бы ему голову при виде соленой кипящей воды в кастрюле.
А Басти уже успел задать три вопроса, на которые она легко качала головой, изображая нечто среднее между «да» и «нет». И в этом тоже заключался огромнейший плюс Бранта – навыки активного слушания от собеседника ему не требовались никогда. Ло включалась на определенных моментах, к примеру, о возврате памяти к людям за пределами особняка, проживающим свои жизни в полном неведении относительно божественной воли, словно обложенные огромными клубами розовой мягкой ваты. Они вспомнили, а она хотела бы забыть – интересный финт, но совершенно нежизнеспособный, потому что уже в следующую секунду ничего не хотела больше, чем помнить всё до мельчайших деталей. С самой собой Лоренс никогда не стала бы играть в занимательные детские игры, когда ребенок закрывает глаза и искренне считает, что пропал ото всех, изумительно спрятался и может тихонько похихикать. Глупее не придумаешь. Скорее всего, как раз из-за такой наивности Ло детей и не любила, хотя пока что никто на земле не родился сразу взрослым.
Пока Басти изображал из себя худшего сомелье на планете, наливающего сразу полный до краёв стакан, она уже успела подумать, что в свои двадцать шесть лет чувствует себя как в пятьдесят, и это вовсе не показалось смешным. Или остаточное действие техники, которую она использовала где-то в параллельной вселенной в будущее воскресенье на драконе, давала о себе знать, накидывая с его тысячи пару десятков в качестве дополнительной нагрузки на плечи. Если бы ей всерьез было до этого дело, то она бы уже стояла в ванной комнате, перебирая собственные пряди на предмет серебряных волосков. Очень подходит к названию группировки, верно? Уж лучше послушать Басти. Даже в уставшем состоянии можно заставить себя побыть немного веселой. Веселой, но грустной.
Поболтав свой стакан и едва не пролив вино на стол, она взглянула на своего ночного собеседника через красную жидкость за стеклом. Из-за темноты он выбрал не самое лучшее из набора, хотя Лоренс всегда считала, что на хорошие марки у него нюх как у гончей. Что ж, неделя сказалась на всех по-разному, но из колеи выбила всех одинаково. Из этого сорта вышел бы неплохой глинтвейн, стоило только слегка нагреть ладонь, но рисковать она не стала. Затушив огонь, одним неловким движением Лоренс могла вы вывернуть ручку конфорки до упора так, что пламя взметнулось бы до самого потолка, а она сама понеслась бы разъяренной фурией по коридорам, собирать свою армию в крестовый поход на дракона. Нонсенс. Такого не может быть, потому что не может быть никогда. Лоренс улыбнулась. Как раз сейчас не следовало считать себя исключительностью, хотя давался коллективизм ей всегда с трудом. У неё был дракон, у Басти и Эйс – кер, у Прю – менады, у Диксай – целая свора в полицейском участке. Определенно, она не казалась самой обиженной из всех. Вот только слишком много нечисти развелось в Афинах. И следовало подумать о дальнейших действиях в глобальном смысле, потому что необдуманными поступками вырывать, как лопатой, топор войны с мифическими она очень не хотела. Перевес сил был очевиден.
- Отличный тост для кухни в три часа ночи, - она легко звякнула краешком своего стакана по протянутому навстречу и отпила едва заметный глоток, словно размазав вино тонким слоем по губам. Урок усвоен – спиртное не самый лучший помощник в подавленном состоянии. – Что касается примера, то будем честны друг с другом – твоя печень уже давно отлита из титана.
Пока за окном даже краем не наметился рассвет, который принесет ей только подарок в виде стального обруча, сдавливающего виски, заниматься брюзжанием никакого желания не было. Поэтому Ло не стала покровительственным тоном суровой мамочки вещать о вреде пьянства в таких объемах. У Басти имелась своя голова на плечах, которой давно следовало начинать думать.
- Эйс левша? – Лоренс пропустила те его вопросы, на которые не имела никакого желания отвечать. Даже ему. Даже сейчас. Оттого и коснулась указательным пальцем его правой щеки, которую он потирал с таким усердием. Если уж заработал пощечину, то били точно левой.

О, глубоко в душе она, конечно же, знала, сколь мизерны шансы в современных Афинах благополучно скончаться в своей постели в окружении внуков и правнуков. Но истина оказывалась малоприятной, отчего заслуживала особого места в сознании, а уж произнесенная вслух вообще становилась едва ли не святотатством. По крайней мере, так оно и выглядело в исполнении Басти, милого молочного поросеночка, который воспринимал удары судьбы как приключения, и с веселым криком «уиии…» отправлялся в увлекательные полеты от пинка под самое мягкое из имеющихся у него в наличии мест. Именно от него в каком-то смысле пророческие слова звучали далеко не весело, не способствуя расслаблению Лоренс. Она устало повела плечами и выдала одну из своих улыбок, неизменно красующихся на лице у каждого манекена в магазинах одежды – абсолютная пластмассовость, идеально украшенная и поданная на серебрянном подносе. Словно галкой отметила, что шутка Бранта услышана, и дальше развивать тему определенно не стоит. Из первого органично вытекало второе, и вслед за коротким сеансом фальшивого спиритизма последовало логичное продолжение в виде использования повседневной особенности, способной несколько скрасить досуг.
Вот уж чем Лоренс никогда не интересовалась, хотя без этого маленького пустячка Басти вряд ли прошел за её оградительные барьеры дальше, чем все остальные. Как же иначе: рубаха-парень, свой в доску, душа компании… и далее по списку в перечислении всех определений для пьяного плута за столом напротив. Именно потому, что знал её слишком хорошо, он сначала задал вопрос, не включая рубильник легкого непринужденного веселья внезапно и без предупреждения. И это еще один повод, по которому Ло его ценила. Не слишком ли много поводов набирается? А ведь еще и часа не прошло. Пластик на лице чуть подтаял, едва заметно оживляя улыбку, которая теперь начинала отражаться и в глазах, разбегаясь тонкой паутинкой морщинок от глаз. С такой внешней эмоциональностью Лоренс могла бы похвастаться гладкой нетронутой кожей и лет через десять, если бы не маленькое «но» каждый раз возникающее за закрытыми дверями или на тренировочном поле.
- Хочешь проверить, как от правшей отбиваюсь я? – вопрос не требовал ответа, послужив Лоренс еще одной полупрозрачной газовой вуалью между вполне конкретной, уже не единожды высказанной обеспокоенности Басти и её её нежеланием отвечать. Осторожно махать перед самым носом разноцветными платками, отвлекая внимание, Ло жаждала научиться с того самого момента, как поняла, что в выражение «один в поле не воин» вполне применимо и к ней. В общении с Басти шутки отлично справлялись с ролью ширм и завес, вставших на смену рухнувшим каменным стенам, которые после встречи с кириосом Натхаиром еще следовало возвести обратно. Она макнула палец в вино, отчего его свекольные капли не самого качественного напитка на свете едва не прорвались через края, и облизнула подушечку, отставляя стакан от себя подальше. Если уж праздновать, то не с этим. – Кстати, комплименты – не твой конек. Надеюсь, ты в курсе.
Запустив пальцы в волосы, Ло слегка встяхнула рыжие пряди, будто бы для того, чтобы Басти стало не так больно на неё смотреть, и поднялась с места. Как только у неё выйдет узнать, какая именно жертва порадует Гелиоса настолько, что он расщедрится на последнюю четвертую технику, болевые ощущения начнут возникать у других уже от её взгляда. Но даже вооружившись всем своим набором, против дракона она не становилась тем самым воином в поле, и это огорчало, а по большей части злило. Потому что Ло не представляла, как справляться с собственной беспомощностью, отчасти вообще отказываясь в неё верить.            
Где-то в гостиной большие напольные часы пробили четыре раза, а Лоренс медленно направилась к выключателю, у которого совсем недавно испуганным зайцем прыгал Брант. По одному единственному щелчку кухня погрузилась во мрак, а темные проемы окон, наоборот, посветлели. Солнца ей сегодня в любом случае не суждено было дождаться, потому что небо постепенно затягивало тучами, но полоска неба всё еще оставалась свободной, и Ло получала удовольствие даже от плавного высветления этого небольшого лоскутка, принимающего солнечные ванны вместо неё. Она отвела взгляд от окна и прислонилась к стене рядом с выключателем, так до конца и не разобравшись плакать ей сейчас стоит, или всё же смеяться.

Все-таки приходилось выбирать смех. Почти нехотя, словно сзади с упорством локомотива подталкивал шквальный ветер натянутых шуточек Бранта. И дело было не столько в них самих, сколько в запрятанной чуть поглубже сути, которую, может быть, не замечал даже этот бездельник, просто и естественно выражая поддержку. Тяжелые, кажущиеся непробиваемыми своды стен родного особняка ровным счетом ничего не значили. Они не давали ощущения безопасности, больше напоминая наскоро сбитую хижину из тростника, в просветы между стеблей которого скалится далеко не дружелюбный мир, населенный мифическими. Почувствовав свою слабость, Ло почувствовала и опасность, и страх, и еще целый коктейль неприятных эмоций, состоящий из стольких ингредиентов, что никакому бармену и не снилось. Но выбор у неё в любом случае оставался: согнуться под тяжестью поражения, признавая его и сделавшись самую капельку гибче; или же принять брошенный вызов, рискуя вовсе сломаться в следующий раз. Жаль, но гибкости Лоренс не доставало никогда, даже с осознанием собственных ошибок в прошлом, отчего выбор становился очевиден. А Басти жертвенно предлагал развеселить её, подставив другую щеку под удары, которые вовсе не ему предназначались. Как он сказал? Для поднятия боевого духа.
Дух Ло не умел быть каким-либо еще, кроме боевого. Каждый день своей жизни она воевала. Не важно с кем: с собой, с другими, только лишь для того, чтобы выиграть игры. Принять последний бой. Насколько же смешно звучит. Она не удержалась и улыбнулась споткнувшемуся обо что-то в темноте Басти, у которого почти всё сводилось к выпивке. Нет, рыдать на его родном плече сегодня она не станет, только для того, чтобы не оскорблять других, кому довелось на этой неделе пересечься с любым из мифических существ. Гелиос, насколько же я устала, чтобы раскиснуть окончательно и бесповоротно! С таким настроем к концу дня от неё бы осталось размазанное по полу мокрое место, вызывающее хмурую мину на лице уборщицы. Отчасти так уже происходило, потому что Брант, видимо, разглядел в ней маленького беззащитного котёнка, которого хочется прижать к себе и защитить от всех напастей этого мира. Ему всё еще больно смотреть. Ну, какая же прелесть. Пряча улыбку Ло вновь отвернулась от него к светлому проему окна, где оставшаяся чистой полоска неба постепенно окрашивалась в розоватые рассветные тона. Но не удержалась и расщедрилась на один смешок, дотягиваясь до Бранта и щекоча пальцами под его подбородком.
- Этот город вовсе не давит мне на плечи, милый, - этот город давал ей силы, иногда ставил подножки, но и те заставляли стиснуть зубы, подниматься и идти дальше. Другого Лоренс просто не знала. И вовсе не стены внушали чувство уверенности, не дома и не улицы, а такие же точно как Брант члены группировки. Доведись Ло справляться в одиночку, смеяться бы она разучилась вовсе. – Не делай из меня томную барышню, нюхательная соль мне пока не требуется. Просто сегодня тяжелый пасмурный день, а с выключенным светом я почти что вижу в окна часть рассвета.
Она отлепилась от стены и вернулась к столу, выбирая себе наилучшее место для обзора. Подтянувшись на руках, Ло уселась прямо на край высокого стола и закинула ногу на ногу. Наверно, сам Гелиос послал ей Бранта как компенсацию настолько неудобной погоды в настолько неудобный день.
- Знаешь, прошлым вечером я встретила дракона. Нечасто удаётся рассмотреть его пасть изнутри, не правда ли? – она покачала ногой, больше обдумывая свои планы, чем бессмысленно раз за разом прокручивая в голове одну и ту же картину, которая не становилась легче для восприятия от количества приватных показов. Хватит с меня. – В связи с этим у меня есть к тебе дело, к которому не стоит привлекать Евгению. Ей и так порядком досталось на неделе.
На самом деле привлекать не следовало вообще никого из группировки, но метаний во тьме ей за последние сутки хватило с лихвой. Чертов дракон не оставит её в покое, свив себе в её голове наиуютнейшее гнездо, пока она не будет знать наверняка, на какие кнопки лучше всего давить.

Занимай сейчас место Басти кто-либо другой, на лице Ло не отобразилось бы ни грамма положительных эмоций, потому что расспросы принимали не просто настойчивый, а достаточно въедливый характер, словно спрашивающий старался продраться сквозь хитросплетения её мыслей как можно глубже, не обращая внимания на вред, приносимый неосторожными, резкими действиями. Под Лоренс сейчас находилась гладкая твердая столешница, а вовсе не глубокое и мягкое кресло в кабинете у психолога, где люди раскрывали свои души под участливым взором псевдо-друга, окончательно утопая и растворяясь между подушек. Не скрывайся, не держи в себе, выплесни всю муть в окружающий мир! Больше всего ей сейчас захотелось громко рассмеяться. Слишком громко, чтобы смех выглядел хоть сколько-нибудь натурально, не переваливаясь за грань банальной истерики либо с заламыванием собственных рук, либо с горящим от слез и гнева взглядом. Так или иначе, но любой другой на месте Басти получил бы в подарок кусочек бушующего шторма в комнатной версии. А Брант же удостоился любопытного взгляда при воспоминании об амазонках, потому что будь у Ло возможность стрелять настолько метко, чтобы убить дракона, при этом лишь отрезав себе грудь – она бы задумалась. Ненадолго, но всё-таки задумалась бы обязательно. Он явно услышал не все её слова, и Лоренс с полуулыбкой наблюдала то за изменением цвета полоски неба за окном, то за усаживающимся напротив собеседником, слишком уверенным в том, что на него всегда распространялось и распространяется её особое расположение. Это не лишало его шанса получить по наглому, иногда слегка опухшему от пьянства лицу, если поступки переходили некую невидимую, но четкую границу поведения.
Пока вся интересность высказанной ею мысли окольными путями пробралась через развалы пустых бутылок в его голове, Лоренс успела, скинуть одну из туфель, слегка поболтав ею в воздухе и удерживая только на самых кончиках пальцев ног. А потом избавиться и от второй, раз уж каблуки и так напрашивались на ноги на весь день, начиная с самого утра. Взрыв чужих эмоций на фоне перспектив показался фейерверком, организованным для неё спонтанно с целью сделать сюрприз, который удался на все сто процентов. Ло купалась в его возмущении, наслаждаясь каждым гневным вздохом, потому что все они были исключительно в её честь. Басти до ужаса далеко прошел мимо верной мысли, но на секунду она задумалась над идеей собственной смерти. Случайный или не очень поворот челюстей, чуть больше глубина – да что угодно, и она закрыла бы глаза в морских волнах, а открыла бы уже стоя посреди комнаты и разглядывая красные цифры на электронных часах в своей комнате. Или же? Думать над другими вариантами не хотелось. Этого не произошло, и допущения как таковые не выглядели интересными, отчего не выиграли для себя ни клочка места в её размышлениях. Потрепав Басти ладонью по шевелюре, она все-таки рассмеялась. Чуть гортанно с непривычки, словно плохо умела выражать свои чувства именно так.
- Спокойно, мой рыцарь. Вчера никто не умер, пострадала исключительно гордость, - для неё именно гордость всегда являлась ахиллесовой пятой, больной мозолью и всеми другими определениями, сильно преуменьшающими истинный смысл отношения Ло с собственному эго. – И я что-то не припомню, чтобы ты рыдал на моём плече после встречи с кером. Крестовый поход на дракона отменяется.
Подхватив со стола свой недопитый стакан вина, она предложила его чересчур возбудившемуся Басти, потому что последнюю часть её слов он не услышал, запнувшись на первой и взметнувшись вверх разъяренным вулканом. Теперь стоило бы удержать его от расспросов, связанных с личностью змея. Слишком горячие головы по законам жанра всегда погибали первыми, а выданное Брантом пророчество на свой счет просто не имело право на жизнь. Лоренс очень хорошо могла представить этого мальчишку, бесстрашно пускающегося в схватку с драконом. Живые пенящиеся волны, еле скрывающие извивающиеся под ними чешуйчатые кольца достаточно ярко вставали перед глазами, чтобы Басти не узнал имя дракона никогда и ни при каких обстоятельствах. Озвучивать просьбы пришлось бы особенно аккуратно.

Отредактировано Laurence Sterne (27.04.2014 23:03:07)

Не следовало веселиться за счет Бранта, но этот пугливый возмущенный мышонок даже теоретически не мог не вызывать улыбку, отчего Ло с чисто женской непоследовательностью слегка нахмурилась. Плут и хитрец не стал бы рисковать, используя свою технику без спроса конкретно на ней, да и поднявшаяся волной легкость не выглядела неестественно, особенно на фоне пыхтящего мстителя в лице Басти, но сомнения возникали самостоятельно без осмысления и посторонней помощи. Довольно зажмурившись, Ло мысленно пробежалась по внушительному списку дел, который постепенно затягивало в зыбучие пески обаяния Бранта, а потом воскресила в памяти волшебно пошитый кожаный костюм кириоса Натхаира. Бинго! Желание сотворить своими руками несколько лишних прорезей в чужой одежде, приведя её в полную негодность, полыхнуло почище раздутого мехами огня в печах. Интересно, сколько подходящих костюмов у него еще припасено в гардеробе, кроме незабвенного свитера с оленями.
Открыв глаза после проведенной минутки самопознания, она наткнулась взглядом на самую стандартную картину из всех возможных – практически одним большим глотком Басти вливал в себя алкоголя столько, что любого другого свалило бы до конца сегодняшнего дня. Никаких техник или рядовых повседневных способностей в воздухе не витало, а Ло подумала, что как раз в такие моменты людям, возможно, и кажется, что решение бросить курить было явно преждевременным, и ничто так не успокоит нервы, как тонкая дымящаяся сигаретка, с каждым вдохом внушающая, что из создавшейся черной дыры наверняка есть какой-то выход. Ответ в таких случаях скрывался не на дне стакана, а у самой кромки фильтра. Что ж, между ней и пропастью едва ли не каноничных пагубных пристрастий лежала собственная привычка/отдушина/хобби/работа/зависимость и иже с ними – стремление выиграть игры. Может, как раз поэтому следующие слова Бранта об отношении к победе легли на особенно благодатную почву.
Мельком глянув на свою правую руку, Лоренс заключила, что с тонкой сигареткой та красивее вовсе не станет, и полностью окунулась в улыбку Басти. «Мы победили!» - этот ли возглас перечеркивает всё пережитое подчистую, заставляет растравить плечи и шагать дальше? Так просто? Ло подход очень понравился, хотя сомнение все же подтачивало, а лишний раз проверить именно сегодня не вышло. Целая корзинка её ожиданий и надежд, точно такая же, какую она с фруктами приносила в жертву Гелиосу, на данный момент пустовала и выглядела брошенной. Одинокая подранная корзинка с торчащими во все стороны соломинками. Лоренс прихватила со стола пустой оставленный стакан и подбросила в ладони, уже выбирая взглядом стену, куда можно было бы его запустить, пока Басти отвлекся на своё излюбленное колдовство. Действительно, ну и хрен с ним тогда. Она поставила стакан обратно и поменяла ногу, перекинув одну на другую.
- Ложиться спать уже не имеет никакого смысла, так что примерно часа в два дня я планирую свалиться на пол, где бы в этот момент ни стояла, - прозвучала фраза в высшей степени вызывающе, но Ло понравилось, включая найденное для Бранта дело, которое в большей степени было призвано разбавить список просьб той, которая придется ему по душе. – Так что подменишь меня в ресторане. Посмотришь составленную винную карту, проверишь, весь ли набор есть в дежурном погребе. В половине второго. Трезвый и выспавшийся.
Улыбнувшись не менее доброжелательно, нежели он сам, Ло спустилась со своего места на пол и отыскала носками свои туфли, снова погружаясь в узкие лодочки на каблуке. В первую половину дня незаметно вклинилась необходимость подготовить к визиту Бранта администратора и сомелье, которые её восторгов от этого маленького негодника ничуть не разделяли.
- Я же могу на тебя рассчитывать? - приблизившись к возившемуся с кувшином Басти, она положила руку на его плечо и самую каплю сжала, размышляя про себя, что вечером это же самое плечо ей захочется уже сломать, если он что-то натворит, а сомелье решит уволиться. Лоренс многозначительно заглянула ему в глаза и слегка приподняла брови.                        

Хотелось бы ей разбирать его фразы по порядку, но то ли в виду усталости, то ли потому что перед ней красовался Брант собственной персоной, маленькие кусочки его печально оброненных фраз долетали до неё в неизвестном, просто-таки непредсказуемом порядке. Именно поэтому первым делом Ло закатила глаза на проявление одной из основополагающих черт его характера – лени. Безбрежной и бесконечной как океан в штормовую погоду, захлестывающей все суда благих намерений, которые когда-либо по нему пускались. Может, поэтому он и в Грецию сбежал настолько легко и непринужденно, что слишком много остовов затонувших кораблей родительских нравоучений накопилось. Когда-нибудь в этих же водах захлебнулся бы и он сам. А Лоренс периодически, в такие моменты как сейчас, размышляла на тему приобретения им талисмана Диониса. Совершенно бессмысленные рассуждения, однако призванные оценить не столько последствия, сколько перспективы. Кто знает, кем бы стал этот несносный мальчишка, не подкинь ему судьба олимпийский подарок. Может, окончательно додегустировался бы то такого состояния, когда пути назад просто-напросто нет. Желание повернуть обратно, возможно, и есть. Но вот пути нет точно. Или жизнь пообтерла бы его, отлично выбив бы всю пыль и дурь из организма, а заодно прочистила бы голову, позволив увидеть тупик до того, как врезаться в него на полном ходу. Но нет, где-то он подцепил свой талисман, и теперь стоял, чуть склонившись над раковиной с абсолютно разнесчастным видом от того, что Ло отбирала его игрушки и отправляла идти баиньки. Мало того, еще и заставляла, ужас сказать, работать! Как тут не умилиться и не простить ему всё на свете, хотя лучше было бы дать ремня? Всё же усталость не лучшим образом на ней сказывалась, выставляя Лоренс слишком уж сентиментальной на свой собственный вкус. Скоро и впрямь начну не только плакать на чужом плече, но носить с собой кружевной платочек на такой случай. Тяжело вздохнув, Ло склонила голову на бок и пару раз топнула носком туфли по полу, хотя до скрещивания рук на груди всё-таки не дошло.     
Другой вопрос заключался в том, что подобные глотки свободы ей не особенно и требовались. Даже в воскресенье она скрылась на пляже исключительно для того, чтобы голова не гудела в ульё особняка, а члены её группировки не попали под горячую руку. Час загула вполне можно было выразить на тренировочном поле или спортивном зале, где Ло действительно не сдерживалась ни капли. И это вовсе не походило на пробежку в лучах восходящего солнца по мелководью, с распущенными волосами и обязательно какой-нибудь легкой тряпкой в руках. Для красоты. И брызги в замедленной съемке. Она улыбнулась в противовес кислому выражению на лице Басти. Романтика и этот лоботряс – просто невообразимо волшебное сочетание. Без шуток.
- Уже почти утро, а мне очень даже весело, - целых два пункта из его плана были выполнены, но упоминание дракона Лоренс не понравилось, поэтому она не поленилась потратить еще немного времени, чтобы проставить галочки напротив остальных граф. Скорее всего, дело тут было не в месте, не предутренних часах, а в человеке рядом. Чтобы разобраться, надо было смотреть в корень, искать ядро, где пряталось их знакомство, с которого всё началось. Ей то ли не хотелось никуда идти, то ли просто не было это нужно, но глядя на обиженно надутую нижнюю губу этого великовозрастного ребенка, Лоренс сама себе говорила - «пожалуйста». Только без пьянок. Хотя какая разница, отчего болеть голове: от вина, от недосыпа или от отсутствия солнца? Да никакой совершенно. – Но так и быть. У тебя будет ужин, у меня завтрак, и всё на свежем воздухе. Потом я пойду на работу, а ты спать, а в половину второго поменяемся. И, Басти, раз уж согласился, то не заставляй меня краснеть за тебя.
Еще раз послав ему серьезный проникновенный взгляд, словно смотрела откуда-то с балкона, едва различая его маленькую фигурку где-то далеко внизу, Ло полезла в холодильник, доставая из его недр всё, что попадалось под руку. Готовить она умела слишком хорошо, чтобы сейчас просто поболтать в миске пару яиц, небрежно вылив их на горячую сковородку. Открытая дверца с льющимся из-за неё светом контрастировала с потихоньку рассеивающимся полумраком кухни, и оттуда медленно выплывали, будто из другого лучшего мира различные мелкие кусочки, по отдельности не представляющие из себя ничего интересного, но вместе способные стать горячими хрустящими гренками с ветчиной, сыром, сельдереем и перцем. Ло была удовлетворена, демонстрируя свою собственную магию, не превращая воду в вино, но и не пользуюсь для этого техниками.

Работы на такое несложное блюдо набиралось совсем чуть-чуть, поэтому обошлось без тысячи и одной грязной миски и клубов муки по всей кухне. Лоренс любила своё дело, следовательно, делала его хорошо, и практически не следила за летающими над разделочной доской пальцами, совершенно не боясь отрезать один из них ножом. И, словно бы опровергая слова Басти, действительно от души веселилась. Так для тебя же лучше будет? Глупышка? Ах, все мужчины говорят одно и то же. Где мой веер, обмахнуть раскрасневшееся лицо? Выпад не требовал от неё какого-либо ответа, поэтому Ло лишь мельком взглянула на Бранта, расправившего плечи, набравшего в грудь побольше воздуха и с изумительной точностью воспроизводящего поведение сильного мужчины, за спиной которого даже каменные стены кажутся довольно-таки хлипким убежищем. Лоренс пребывала в восторге, ведь кто-то другой сбился бы на первой сотне, собирая паззл с её изображением на две тысячи кусочков. А он смог, и наверняка был доволен собой.
Нарезав половину длинного багета на гренки, она пару секунд раздумывала, не употребить ли его весь, в конце концов, голодных, ленивых и любящих стащить по-тихому чужую тарелку из холодильника в особняке набиралось в достаточном количестве, чтобы уверенность в ненапрасности своего труда оставалась железобетонной. Но заключив, что ей тоже определенно лень, ограничилась уже сделанным, укладывая ломтики на тронутую оливковым маслом горячую сковороду, чтобы не затеваться с духовым шкафом. Порезала всё остальное и остановилась на минуту, как только Басти пришла в голову гениальнейшая мысль. Доверие в отношении него никогда не было проблемой, а раскрыть его ладони, сомкнув лодочкой, и вложить в них собственную жизнь Ло могла бы без тяжких и долгих раздумий, но ресторана это не касалось ни в коей мере. Под его руководством винная карта обещала стать чем-то непередаваемым, оставив далеко позади все конкурирующие заведения, но вот что касалось всего остального, в том числе управления персоналом – Басти следовало оставить дома. Власть и Брант не подходили друг другу абсолютно. Их отношения, стопроцентно феерические и бурные, в обязательном порядке закончились бы коллапсом, разгребать мусор которого, выискивая целые части, пришлось бы ей. Угроза увольнения одного сомелье казалась ей намного предпочтительнее, нежели точное попадание снаряда в виде Басти, в самый цент её ресторана. О, нет. Нет-нет-нет.
Вытерев руки о кухонное полотенце, она подошла ближе, откликаясь на зов, и едва ли не рассмеялась в голос, обнаружив, что глинтвейн её сегодня всё-таки догнал, как бы она ни пыталась скрыться. За плитой следить уже не требовалось: между двумя тонкими кусочками хлеба растекался по ветчине сыр. Оставалось лишь подождать, пока подрумянится вторая сторона багета, но Ло не была против, по пути достав и водрузив на стол большой поднос. Решение не топить сегодня ничего в вине под самую завязку, оставалось всё еще в силе, так что бокал для неё следовало только нагреть посильнее, переваливая за порог семидесяти пяти градусов и выпаривая спирт. Уж её печень точно не имела своей личной формы отливки, чтобы клепать одинаковые из стали.
- Так и сыплешь комплиментами, - вручив ему полотенце, Ло забрала у него стаканы с вином, которое уж точно можно было назвать самодельным, и кивнула на бедный истерзанный лимон, выдержавший сравнение с её персоной. – И вот, что я тебе скажу. Даже не спорь. Я соглашаюсь и иду спать, а ты начинаешь жалеть о своём предложении, когда за мной еще дверь из кухни не успеет закрыться. На этот счет мне и оракулы в группировке не нужны.
Несчастный Брант, стоически переставляющий ноги по направлению к ресторану, ругающий самого себя за слишком длинный язык, и гордящийся собой в этот же самый момент неимоверно – особенно яркая картина, и Ло представляла её без какого-либо труда. Превращать фантазию  реальность не возникло ни единого порыва, а этот горящий энтузиазмом мальчишка сам бы скоро понял, что запала не хватит надолго, отчего она улыбнулась.
- Поэтому титул глупышки переходит к тебе. Выключай огонь и доставай тарелки, выйдем здесь, а то в гостиной на запах могут слететься голодные, - установив стаканы на подносе, Ло подогрела каждый ладонями. Пока что одинаково. И оценила французские окна, разве что низкий порожек которых не давал спутать их с дверьми.

Отредактировано Laurence Sterne (07.05.2014 23:31:05)