Кхатарис уже с вечера, плюнув на все свои дела, отправился на свою ферму, не сказав никому о том, куда он едет и на сколько. «Дела» - был ответ мистера Диксона своему помощнику, забираясь в свой черный внедорожник. Место, куда отправлялся мужчина – было его убежищем, укрытием от всего мира, совершенно безлюдно, и встретить там людей можно было только в подвале Кхатариса. Увы, так получилось, что за долгие столетия ферма превратилась в место долгих пыток и кровавых казней. Жестокий дракон тайно привозил сюда своих недоброжелателей, устраивая расчлененки и массовые сожжения, а прах использовал заместо золы и хранил его в мешках в сарае.
Одноэтажный домишко уже покосился от времени и зарос кустарником и сорняком, что продолжали разбивать своими корнями каменную дорожку, что проходила по двору. Впрочем, от самого двора тоже уже ничего не осталось, забор давно упал, а поставить его некому, лишь загон для крупного скота оставался в более менее нормальном состоянии, но и это было не на долго, ведь прогнившее дерево уже давно пора было менять. Единственное, что сейчас говорило о том, что это место обитаемо, так это припаркованный у сарая рендж ровер.
Утро выдалось каким-то тоскливым и просыпаться ну никак не хотелось. Дел у мужчины не планировалось абсолютно никаких, даже подвал пустовал от живых существ, не были слышны крики и стоны, зато за окном приветливо щебетали пернатые твари, которым в ту же секунду захотелось открутить бошки. Прорычав что-то не вполне внятное, дракон поднялся с дивана, порадовавшись хорошему настроению собственного тела, и отправился на кухню, напялив на себя свободные домашние старые штаны. Привезенные со вчерашнего вечера продукты, послужили ему завтраком, и, налив чашку кофе, Кхатарис отправился во двор, насладиться утренней свежестью и разогнать уже надоедливых чертовых птиц.
Заросли сорняка, горы какого-то старого хлама, поваленное дерево, следы чьих-то огромных лап на земле… Красотища-то какая!
- Отличное место, чтобы отдохнуть, - Грей вдохнул воздух полной грудью, наслаждаясь одиночеством и тишиной, но тут услышал какой-то топот.
Откуда тут лошади? Коней он тут не видел никогда, тем более что им тут делать в такую пору?
Неспешно сходя с крыльца босыми ногами, Кхатарис решил посмотреть, что за копытное здесь потерялось, но не смог рассчитать скорость движения быстроногого нечто, и, выходя за угол дома, получил сильный удар плечом белой кобылы, что откинула его аж к стене дома, едва удалось устоять на ногах, а вот кофе спасти не удалось, щедро полив им свой живот.
- Вот тварь копытная, - выругался на животинку, и только теперь заметил, что на голове убегающей лошади красуется длинный рог.
Молчком подняв с земли бокал и определив его на подоконник, Кхатарис отправился в направление, в котором унеслась загадочная, единорогая кобылка.

В свое время единорогам дракон не удивлялся, когда их немалое количество паслось на том же острове, рядом с пещерами Змея. Существа эти всегда являлись одними из самых красивейших и грациозных, ассоциирующиеся не только у ящера, но и у любого другого - с девственной природой и чистотой души и тела. Как и прочие представители фауны, они так же являлись пищей дракона, но особым деликатесом никогда не были, черному ящеру больше нравилось наблюдать за ними, ежели губить, предпочитая на закуску скорее слопать дерзкого кентавра или глупого циклопа.
Встретить такую особь в наше время – было большой редкостью, впрочем, как и любого подобного существа, что вынуждено прятаться в тело человека, и с каждым столетием их становилось все меньше. Подумав, Кхатарис все же поставил на место топор.
Долго искать копытную не пришлось, она, то ли по дурости своей, то ли по каким-то своим личным соображениям, сама вышла на встречу дракону. Белоснежная шерсть, роскошные грива и хвост просто завораживали, притягивая взгляды к их обладательнице, а совершенный рог был просто выше всяких похвал.
- Давно я не встречал таких, - мистер Диксон остановился напротив Алексии, очень хорошо мужчина знал, какими пугливыми могут быть эти создания и какими опасными могут быть, если почувствуют страх, - Не желаешь поговорить?
И его и ее состояния были идеальны для проведения гипноза. Но, увы… как и сам дракон, единорог не подчинялась указаниям, направленным прямиком ей в мозг, потому-то и заработать доверие к своей персоне приходилось самым естественным образом – общением, да расположением. Подозвать, приманить, приручить в конце концов. Да, приручить единорога было делом гиблым, но ведь нужно же было хоть как-нибудь изловить ту, что посмела вторгнуться на территорию Змея, нарушив тем самым его покой и испортив чашку отличного кофе, а вместе с ним и штаны. Поймать сначала, а потом уже решить, что с ней делать. Или прогнать сразу? Кхатарис понятия не имел, на кой черт сдалась ему эта кобыла, но интерес увидеть ее людской облик был велик. Не спеша сделав к лошадке шаг, мужчина протянул вперед свою руку, показывая Алисии, что в ней ничего нет, ну и для того, чтобы попытаться коснуться самого единорога.
«Прокатишь меня, красавица?»
Грей едва заметно улыбнулся, сощурил глаза, представляя, как огромный хвостатый дракон скачет верхом на гордом единороге, но быстро подавил в себе зарождающийся смешок.

Все шло хорошо, кобылка остановилась и пристально смотрела в глаза дракону, и какой-то миг Кхатарису даже показалось, что все у него получится, что удастся ее коснуться, что сможет убедить ее, что все хорошо. Но какой там! Медленно отступив на шаг назад, мифическая живность дала такого стрекача, что только копыта и сверкали. Но вызов был принят. Загнувшись, упираясь руками в собственные колени, дракон начинал свое обращение. Шипы прорывали его плоть на спине, лице, кожу на груди прорезали прочные пластины, надежная броня, и звериным громогласным рычанием крик боли пронесся по округе. Удивительнее всего было то, что пролитой крови после такого не оставалось, от превращения обычно лохмотьями валялась изорванная одежда, да отпечатки огромных следов.
- Раз, два, три, четыре, пять…
Кхат идет тебя искааать… - проурчал драконище, вдыхая воздух полной грудью. Тварь была в двое выше его домишки, видимость округи была просто отличная, поэтому горынычу не составило труда высмотреть впереди несущуюся сломя голову, белоснежную лошадь.
«А вот и мышка!»
Шипы на спине поднялись, в пасти было видно, как зарождается огненное дыхание и древний ящер бросился в погоню за беглянкой, едва не наступив на собственный внедорожник. Старенький забор отлетел в сторону мощным ударом хвоста, сарайчик окончательно пришел в негодность, повстречавшись с плечом черного монстра, рухнув и рассыпавшись на трухлявые доски.
«Все равно давно пора новый строить».
И так, валяя деревья и поднимая комья земли своими лапищами, мистер Диксон становился все ближе и ближе к Алексии.
- Стоять! А не то раздавлю! – частенько угроза была лучшим методом на пути к своей цели, может и с единорогом получится?
Кобылка была очень резвой, от лошади отличалась, и была способна дракона вымотать, если очень уж повезет. А если не повезет, то может и оказаться придавленной его лапкой. Но это были крайние меры, а щас все еще была игра мифсов, опасная игра, но захватывающая.
Выпрямляться в погоне в полный рост Кхатарис не любил, предпочитая не сильно высовываться из-за деревьев, что хоть как-то скрывали его огромную тушу, поэтому сейчас черная шипастая бошка яшера пробиралась между деревьями, чтобы получше разглядеть единорога. Интересно, а желания она выполняет?

Пару раз за эту погоню Кхатарис закрывал глаза, когда видел, что единорог, сломя голову, несется прямиком в дерево. Но столкновения все не было, Алексия умело маневрировала среди препятствий, обходя все преграды, что опосля с хрустом ломались под лапами древнего гиганта. Мышцы ящера перекатывались под плотной черной чешуей, что отливала багрово-красным, поблескивая в лучах восходящего солнца, костные наросты, что двумя рядами росли на его спине, ходили из стороны в сторону от быстрого бега, накалялись, местами на них уже появлялись огненные прожилки, угрожающе предупреждая о том, что из дракона очень плохой шутник. Но поравнявшись с единорогом, Кхатарис замедлил шаг, дав той понять, что идти за ней он может долго, а вот удивать не намерен. Расположение к мифическим существам было намного лучше, чем к прочим людям, носителя, хранителям, а значит и шанс, что дракон гонится не только для того, чтобы сожрать – имел место быть.
- Стою. И что? – резко затормозила кобылка, так, что Кхат едва через нее не переступил.
Создание по сравнению с драконом было настолько крохотным, что легко бы уместилась на его когтистой ладони. От нее приятно пахло, и Кхатарис опустил свою морду к самой земле, прямо перед ней и втянул осторожно ее запах, пытаясь не вдохнуть себя всю единорогу.
- Ты чего такая дерзкая, м? Не боишься? – прохрипел черный дракон, сощурив один небесно-голубой глаз, рассматривая другим редкую зверушку, - Молодая совсем, иначе не остановилась бы, - усмехнулся, пустив дым из носа.
Но радостным он был не долго, уже через мгновение дракон помрачнел, нахмурился, и заискрились шипы на спине.
- Ты пролила мой кофе, копытная! – из пасти раздалось рычание, которое, в прочем, скоро закончилось, - Я хочу чтобы ты его мне приготовила, - шипы снова приняли свой прежний вид, - Можешь считать, что я приглашаю тебя на чашечку кофе и отказа не потерплю.
Эмоции чешуйчатого гада вообще было очень сложно распознать, а уж прочитать его мысли – невозможно и подавно.

Кажется, разговор не клеился. Мало того, что единорог его не боялась, так она еще и смела дерзить старшим! Как так то?!
- Глупая кобыла, - прохрипел дракон, стараясь громко не шуметь, - Я не спрашиваю твоего мнения, я говорю, что тебе нужно делать. Разницу чуешь?
Нет, определенно, с драконами она не встречалась.
В желудке Кхатариса громко заурчало, напоминая о том, что со вчерашнего вечера он еще ничего не жрал, а единорог, что скакала перед ним, стала выглядеть не только как средство для «поговорить», но и как неплохая закусь к основному блюду. Мясо единорогов всегда было по душе древнему, такое нежное, просто божественное, особенно, если хорошенько прожарить.
Приоткрыв слегка зубастую пасть, Кхат, на манер всех змей и ящериц, высунул раздвоенный язык, чувствуя им характеристики стоящего перед ним существа. Аппетитна, надо отметить.
Изловить Алексию было проблемкой не из легких, но для того, чтобы животинку не поранить, пришлось немало постараться, прежде чем единорог наконец-то оказалась в его когтистой лапе. Гибкие, наподобие людских, пальцы передних лап, ловко обхватили тело лошади, зажав ее в кулак. Кхатарис поднес ее к своей морде, чтобы в очередной раз внимательно рассмотреть и выдохнуть в нее порцию едкого дыма.
- Не отказывай хозяевам, - грозно прорычал, - Ты моя гостья и веди себя, как полагается гостям.
С этими словами черный монстр развернулся и направился к своему дому. Алексия по-прежнему была зажата в его лапе, и наступать он старался аккуратно, чтобы не поранить хрупкое существо. Ну а там… Как получится. Была правда мысль плюнуть на все это дело, посадить лошадь на ближайшую елку и послушать, как единороги умеют материться.
- Либо ты готовишь мне завтрак… Либо я его приготовлю из тебя, - совершенно спокойно произнес древний, подходя к своему дому, - Обращайся в человека, тогда отпущу.
Кхатарис уселся рядом со входом, осторожно разжав кулак, дав Алексии возможность обратиться в человека прямо на его ладони, а уж затем, если все пройдет как положено, то ящер просто пихнет ее в дом и сам отправится следом. О том, что обратившись обратно, на нем не будет абсолютно никакой одежды – Грей еще даже не задумывался.

Испортила его настроение, лишила чашки кофе, испортила штаны, причем не только пролитым на них питьем, но и тем, что вынудила обратиться в гигантскую тварь, а после такого ни одна шмотка целой остаться не сможет. От сказочной лошади уже были одни убытки, но, по-видимому, этого ей было мало и она хотела добить дракона окончательно, «включив дурочку». Пальцы ящера в очередной раз сжались в кулак, сдавливая лошадь внутри, да так, что захрустели косточки, выходя из суставов. Тупой коготь большого пальца уперся единорогу в горло, надавливая все сильнее.
- Поговори еще. Мне так нравится убивать существ, которые много говорят.
Игрушка Кхатарису уже не нравилась, она много болтала, совсем не боялась, и, кажется, специально хотела нарваться, самолично залазила в пасть древнему хищнику, укладываясь между его зубов.
Юмор единорога он тоже не смог оценить, расценив это только лишь как насмешку, а за насмешки можно было б и язык вырвать, да зажарить на завтрак. Вместе с печенкой копытной.
Солнце уже было высоко, а Кхатарис все отсвечивал своей черной чешуей. Привлекать внимание он не любил, поэтому-то и было необходимо вернуться в облик-обманку, вновь стать таким, как все. Но для начала нужно разобраться с лошадью. Ящеру не стоило большого труда, чтобы вырыть в податливой добротной земле огромную яму и поместить на ее дно единорога, а сверху он прикрыл все это дело ржавым листом металла, что уже много лет без дела валялся за сараем со своими «братьями». Убедившись, что никаких дыр нету, ниоткуда она не выберется, Кхатарис начал свое обращение. Тело быстро стало меняться, уменьшаться в размерах и преобразовывать свой вид. На своей последней стадии мистер Диксон стоял покрытый чешуей, костные наросты еще торчали из спины и такие же небольшие бугры были расположены на скулах. Руки с черными тупыми когтями сжимались в кулаки от боли, которую приходилось испытывать. Но вскоре все закончилось.
- Запоешь у меня, девочка, - тихо проговорил, будто самому себе, поглядывая на металлический лист, что скрывал под собой единорога.
Захоронить существо заживо – дело плевое, а не захочет обращаться, так Кхатарис добудет себе рог с мертвого существа, приложит к своей редкой коллекции.
Нагой мужчина зашел в дом, но вернулся минут через пять, снова в каких-то старых джинсах, с кружкой кофе и со стулом. Старый потертый уличный стоик он разместил рядом от ямы, перед ним поставил стул, и, усевшись, продолжил наслаждаться хорошим деньком.
- Хотела поиграть? – обратился он к заключенной, отпивая кофе, - Ты плохо себя вела. Теперь ты наказана.

И настроение становилось все лучше. Мистер Диксон пил свой кофе, наслаждался утренней прохладой и встречал день… вместе с единорогом. Правда, очень «жалел» о том, что кобылке не видно сейчас этого чудного неба. И идиллию не могли нарушить даже возгласы «ямной» заключенной.
- Я твой царь и бог, - тихо проговорил дракон, наслаждаясь теперь уже собой и своим, в данный момент, превосходством, - Зачем тебе мое имя? Ты мне не мать и не сестра, и даже не дочь. Ты мне никто.
В последнее время Кхат абсолютно ни с кем не шел на контакт, предпочитая огрызнуться в ответ, ежели попытаться найти общий язык. И не ясно было – то ли настроение ни к черту, то ли дракон старел и становился все более озлобленным и ворчливым. Но, так или иначе, слова Алексии ему не нравились, она просто вынуждала его. Вынуждала его принять крайние меры по отношению к ней.
- Что есть мудрость и понимание для тебя? – заговорил снова древний, громким, клокочущим голосом, не похожим на людской, - Понимающий тот, кто не причинит боли и зла другому? А мудрый тот, кто любезничает с незнакомцами? Ну это же смешно, единорог, неужели ты и вправду так думаешь? Или что же ты хотела от дракона? Что он усадит тебя за стол и напоит горячим чаем? Право же, ты безумна в своей наивности.
Кхатарис вздохнул. Порой ему казалось, что он всегда один, постоянные беседы с самим собой, рассуждения, смысл бытия – древнему это требовалось, он это любил, но, увы, поддержать его идеи было некому, высказаться – тоже. Но бывали моменты, когда попадались свободные уши, готовые его слушать (хотят ли они этого или нет – не важно), и дракон не долго думал, прежде чем «присесть» на них.
- Единороги очень беспечны. Сравнивая тебя с этими существами я тоже могу сказать, что ты не подходишь под шаблон стандартного единорога. Нет в тебе той невинности, той нежности, что присуща большинству этих прекрасных мифических существ. И я не понимаю, как ты все еще жива не имея никаких врожденных навыков дипломатии и правил поведения в экстремальных ситуациях. Мать никогда тебя не учила, как нужно общаться с драконами?
Это было всего лишь слабое (как думал дракон), безобидное существо, обижать его не хотелось – оно не было человеком, но и даровать спасение лишь потому, что перед ним мифс – он тоже не собирался.
- Тебе удобно там?

«Какая жалость. Единорога потеряли, - внимательно дракон слушал душещипательную историю Алексии, - Но как хорошо, что все удачно закончилось».
- Я умею защищать. Защищать ценой собственной жизни. Драконы могут быть исключительно преданы, безоговорочно влюблены. То, что мое – больше ничье.
Вспомнить хотя бы его Аркгал – древняя священная реликвия, которую дракон охранял, и охранял ее не столь по воле богов, сколько по своему собственному желанию. Несомненно, подобная забота несколько отличалась от того понимания, что представляло себе большинство людей. Все, что любил Кхатарис – становилось его собственностью, дорогим артефактом, ради которого он готов сражаться со всеми добрыми героями этого мира не жалея себя и врагов.
- Не для твоего комфорта яма тут появилась, а ты оказалась в ней, - прорычал хищник, - Или ты предпочла бы быть зажатой в моих когтях?
Рядом с домом, на крыльце под ступенями, помимо всего хлама, лежал старый толстый канат. Кое где он уже протерся и прорвался, где-то покрылся плесенью от влажности, но в целом, представлял из себя неплохое средство по вылезанию из ям. Отставив в сторону свой кофе, Кхатарис и направился к этому канату, проверив его длину и прочность – остался доволен.
- А ты давай, пожалуйся. Ишь чего удумали, злыдни. Единорога! Да в яму?!
Мужчина привязал один конец каната к старому полудереву, что лишь на полтора метра торчало из земли, остальная же половина валялась неподалеку, проверил на прочность «средство спасения, потянув за край. Не сказать, чтоб было надежно, но девушку наверняка выдержит. На протяжении всего каната Кхат завязал узлы, и по дошел к краю закрытой ямы.
- Тебе придется вспомнить, как вернуть себе облик человека, тогда ты сможешь выбраться.
Не без труда, напрягая собственные мышцы, мужчина сдвинул металлический лист в сторону, впуская в яму солнечный свет. Алексия могла его прекрасно видеть, но вот он сам, хоть сколько всматривался в темноту – обладать ночным зрением не стал. Молчком он сбросил ей узловатый канат и стал ждать ее появления.