- Да ладно тебе, ДюМорье! Выпей с нами хоть шампан стаканского! Сегодня же такой праздник – вели-и-и-и-и-кий! И за него обязательно нужно выпить. – Канючил молодой врач лет тридцати пяти, стягивая с темной рубашки халат и не сводя взгляда пронзительных глаз с блондинки.
- Да и правда, останься с нами хоть на полчасика. А потом мы тебе такси вызовем, - подхватила женщина лет сорока, широко улыбаясь и доброжелательно кивая на большой стол, который ломился от разнообразной выпивки, салатов, фруктов и закусок.
- Хорошо, я останусь на недолго, - врачевательница покорно кивнула, приятно улыбнувшись и сделав короткий шаг в сторону стола. Уже через десять минут была опустошена целая бутылка водки и полстола еды. Дафна же на протяжении всего этого времени тихо стояла в сторонке и сделала лишь два глотка шампанского. Она не любила алкоголь – он казался её неприятным, горьким и терпким. А еще целиком и полностью сносящим крышу. Взглядом светло-зеленых глаз проводит трех врачей, которые вышли покурить, целительница неловко перемялась с ноги на ногу и ушла куда-то в себя. Молодая женщина не любила таких компаний – она чувствовала себя лишней. И что важнее – абсолютно ненужной. Не в своей тарелке.
- Вот, держи. Хоть сока-то выпей до дна, а то совсем распустилась! – Тот самый мужчина протянул блондинке стакан сока. Он, кстати, минутой назад выходил покурить с друзьями. – Алкоголь – ладно, хрен с ним! Но вот сок ты выпить обязана. И до дна! Ведь мой день рождения, - и мужчина настойчиво вручил целительнице стакан. Дафна, решив, что ничего страшного с ней не случиться после целого стакана сока, оставила бокал шампанского в сторону, промычала какой-то невнятный тост и покорно осушила стакан. Очень, черт возьми, странный сок.
- Очень вкусный сок! – Морщась и щуря глаза, соврала Дюморье. Сок был невкусным, неприятным и горьким. Но она так и не поняла, что с напитком было не так.
- Ну так вот тебе еще порция, пей, - широко улыбнулся мужчина, вручая Дафне еще один наполненный до краев стакан. И, знаете, что-то в голове щелкнуло. Ей захотелось именно этого сока! И именно залпом. За словом дело не встало, и Дафна опустошила очередной стакан.
А через полчаса целительница ловко, почти грациозно (если не считать, что её штормило из стороны в стороны) лавировала по кабинету, открыто общаясь на абсолютно разные темы со знакомыми и незнакомыми ей людьми. Она почти призналась в любви доктору Попандополу, обвинила сестру Киркис во лжи и заявила, что Артур – самый бессердечный человек на земле. А ведь ей так хочется любви… Еще через полчаса встрепанная Дафна неловко двигалась в такт громкой музыке. Ну, как в такт… Это были абсолютно не целесообразные движения, больше напоминающие припадок, нежели танец. К часу ночи, наконец, решили вызвать женщине такси. Целительница, пусть и была абсолютно пьяна, но понимала, что в особняк ей ехать нельзя.
- Нененее, - протестующе завопила женщина, подаваясь к человеку, у которого был телефон. – Вот, - она протянула свой мобильник, - позвоните, пожалуйста, Тттэрону! Так как Артур, если увидит меня такой… Он меня убь.. Ик.. т! – Она закатила глаза. – А потом и вВАС! – Она, понаблюдав пару дюжин секунд за реакцией врачей (а они знали, что Артур человек жестокий), громко рассмеялась. Как мило они испугались! А потом икнула и стала ждать Хранителя Гекаты, задумчиво пережевывая виноград и продолжая настойчиво мешаться у всех под ногами, пританцовывая.

От Тэрона пахло ночным уличным холодом, а от Дафны, которая завидела Хранителя Гекаты еще в дверях, за километр тащило алкоголем. Чуть пошатываясь из стороны в сторону, целительница, неуклюже ухватив со стола стакан с «апельсиновым соком», который не успела допить, направилась к мужчине. Её белое лицо сейчас выражало самые противоречивые эмоции: вроде ей было хорошо и весело, но в тоже время как-то грустно и противно. Однако подойдя к мужчине, врачевательница широко улыбнулась и в очередной раз поднесла стакан к губам. Правда, теперь стойкий запах алкоголя неприятно ударил в нос и женщина, поморщившись, отложила посудину на трюмо. Попытавшись выровняться по стойке «смирно», блондинка подняла голову и, довольно поджав пухлые губы, улыбнулась и взглянула на мужчину. Сейчас она готовилась сказать ему что-то умное, возможно, даже произнести гениальную речь, но вместо этого лишь предательски икнула, машинально подскочив на месте. Весело рассмеявшись своей неудачной попытке, она прикрыла рот рукой и блестящими зелеными глазами вновь посмотрела на Тэрона. Сейчас ей было весело, легко и радостно. Завтра ей будет стыдно. Но… именно завтра она об этом и подумает.
- Пошли танцевать! – Звонкий голос был смешан с веселым смехом. Блондинка решительно взяла Тэрона за большую руку и потянула на себя, а потом в центр небольшого зала, который на самом деле был большим кабинетом. – Ну же, пойдем! – Она решила подать пример Тэрону, вновь углубляясь в центр помещения и начиная двигаться в такт зажигательной музыке. Правда, вскоре мелодия сменилась на нечто медленное, плавное и приятное. Целительница хотела было забастовать, но передумала – она уже успела подустать от активных танцевальных движений. На самом деле было странно чувствовать такую легкость, беззаботность и беспечность. Нет, Дафна всю свою сознательную жизнь была ребенком, но этого ребенка скорее можно было назвать меланхоликом, нежели сангвиником. Любой шумихе Дюморье предпочла бы тихую семейную компанию или уютный вечер с книгой, горячим чаем и аппетитно хрустящим огнем в камине. Танцам она предпочла бы спокойную прогулку по парку, а грозе – ясную погоду. Целительница никогда не была любительницей вечеринок, дискотек и того, чем любят заниматься молодежь и взрослые люди. Не все, конечно, но многие. Ей было ближе состояние некоего ухода в себя. Где-то глубоко на подсознании целительница создавала свой собственный мир, в котором было легко, тепло и уютно. Там не было дождей, гроз, ураганов. Там не было громкой музыки, наркотиков и алкоголя. Там все было просто, легко и воздушно. Белый свет, голубое небо, зеленые листья и трава. Природа. Единение. Счастье. А сейчас что-то изменилось. Что-то внутри. Потому что целительница также чувствовала счастье, но другого типа. Оно окрыляло. И было здесь, рядом, в руках и ногах. Не нужно было заглядываться куда-то в себя и рыться на закоулках подсознания. Все было здесь. Нужно было лишь протянуть руку и взять. Это новое неизведанное ощущение просто сносило крышу. Хотелось, чтобы оно длилось как можно дольше. Или и вовсе не заканчивалось. Но что-то помешало. Точнее кто-то. Этот кто-то толкнул целительницу вбок. Ей Богу, раньше врачевательница и сама бы извинилась за это недоразумение, но сейчас кровь взыграла. Нет, она не собиралась бросаться с кулаками и устраивать драки. Нет, что вы. Дафна просто встала перед обидчицей (а это была женщина), деловито скрестила руки на груди, сердито сдвинула густые брови и строго потребовала извинений.

- Эй! – Возмущенно воскликнула Дафна, деловито скрещивая руки на груди и недовольно глядя на Тэрона. Что он делает? Почему встает между двух огней? Зачем не дает возможности Дафне потребовать справедливых извинений? Ведь её толкнули, её обидели! Не сильно, конечно. По сути целительницу просто задели плечом. Но, знаете, алкоголь такая штука… Шаг влево, шаг вправо – драка. Но у Хранителя Гекаты чудесным образом получилось отвлечь блондинку от потенциального кровавого побоища с последующим выцарапыванием глаз и вырыванием волос: заботливо, но решительно мужчина приблизился к целительнице, ухватил за талию и закружил в танце. Дафна забыла о своей обидчице уже через пару дюжин секунд. Теперь её внимание целиком и полностью было поглощено танцем, пусть нелепым и неуклюжим, но танцем. Как Дафна любила плясать! И как редко могла себе позволить подобное занятие. Какие танцы, когда она состоит в самой серьезной и жестокой группировке? Тут не до развлечений! Особенно Дафне. Её и так считают самой безалаберной, самой беззаботной  и самой бесполезной женщиной в группировке. А если она будет еще и танцевать… Но сейчас к черту всё! И всех! Сейчас можно. И даже нужно. И целительница, с трудом дотянувшись до плеча мужчины (какой он высокий!), положила руку на шею и погрузилась в плавные движения. От наслаждения целительница даже прикрыла глаза. И, конечно, она не заметила, как мужчина ловко пролавировал ближе к выходу из кабинета. Очнулась Хранительница Асклепия только тогда, когда пара уже стояла возле входной двери. И она хотела было забастовать, да вот только стрелки часов, упорно показывающие два часа ночи, заставили целительницу пересмотреть решение. Она, конечно, была пьяна, но соображала. Чуть-чуть. А лучше бы не соображала вообще. Потому что совсем скоро начнется нытье на несправедливую жизнь, ужасное государство, маленькие зарплаты и вон ту дырку в асфальте.  Чуть позже целительница будет жаловаться на Артура и на то, что она его так любит, так любит, а он! Скотина…  И ещё. Еще. Еще. Врачевательница на протяжении всей ночи будет выедать Хранителю мозг чайной ложечкой. И будет говорить то, чего никогда бы не сказала на трезвую голову. Или нет? Вдруг она, выйдя на свежий воздух, просто и безболезненно вырубится? И, естественно, будет покорно молчать всю дорогу до особняка. Вдруг закапризничает и скажет, что не хочет идти домой, а хочет есть? Жареной картошки с курицей и овощами. Или вовсе попытается от него сбежать? Ах, как жаль, что Дафна и сама не знала, как будет вести себя через пять минут, когда покинет стены этого серого здания и окажется на улице. Кстати, об улице. Именно туда сейчас уверенно и почти стойко направилась целительница, абсолютно автоматически отлипнув от Хранителя Гекаты, развернувшись на сто восемьдесят градусов и, чуть пошатываясь, решительно зашагала по серому кафелю пола. Она напоминала неуклюжего пингвина, который, однако, решил вести себя как лебедь. Или даже орел. Оказавшись на больничном крыльце, Дафна протяжно вдохнула. – Как же странно п..пахнет этот свежий в..воздух, - пьяным голосом процедила она, закидывая в рот виноградину, успешно стащенную с праздничного стола.

- Оооой, полетели! Уиии, - весело расхохоталась Дафна, чувствуя, как сильные мужские руки подхватывают и поднимают её тело. Знаете, целительница хоть и была существом слабым, нежным и беззащитным, однако, на руках её носили не так часто. По сути, не носили вообще. Поэтому непередаваемое чувство полета, пусть и навеянное алкоголем, было просто потрясающим. Волшебным. И… вызывающим головокружение. – Что-то мне нехорошо, - смех быстро сменился подозрительно тихим шепотом, смешанным с протяжным постаныванием. Голова моментально закружилась, в глазах все поплыло, а живот негодующе забурлил. Женщина явно почувствовала подкатывающую порцию салата к горлу. На какой-то момент стало так стыдно, что блондинка зажмурилась и покраснела. Потом врачевательница резко распахнула светло-зеленые глаза и попыталась всмотреться в одну точку на звездном небе – на луну. Она не двигалась. Взяв ночную подругу за опору, женщина сильнее стиснула рукой куртку Тэрона. Дюморье боялась, что здесь и сейчас её просто стошнит. Прямо на Хранителя Гекаты. Это, знаете, только в фильмах все так красиво: принцессы напиваются до синих чертиков, снимают туфли на одиннадцатисантиметровых каблуках и весело бегают босиком по городу, пока не встречают трезвых принцев. А принцы, воодушевленные красотой и смелостью пьяных девиц, ведут себя с ними как истинные джентльмены. Принцессам в таких фильмах не бывает плохо. А принцы даже не думают о том, о чем подумал бы любой среднестатистический мужчина, когда перед ним молодой козлицей прыгает пьяная барышня. Да, в фильмах все по-другому. А в жизни… Дафна протяжно выдохнула, в очередной раз прикрывая глаза. Полегчало. Слава Богам, полегчало! И она не опозорит ни Тэрона, ни себя. – Фуууух, - женщина лениво открыла глаза и, приподняв голову, виском уперлась мужчине в грудь. – Алкоголь – нехорошая вещь. Но веселая, - в итоге заключила целительница, всматриваясь куда-то вдаль. А вы думали, она уже протрезвела? Как бы не так! Эта женщина все еще пребывала в состоянии алкогольного нестояния. А сейчас, когда желудочная угроза миновала – ей стало еще веселее и легче. – А вот скажи, - голос был пьяным, а язык заплетающимся, - вот скажи, почему ты пошел за Кестлером? Ты ведь не похож на человека, которому нужна защита. Вот чем он тебя привлек? – Дафна подняла голову и, сдунув с глаз белую прядь волос, при этом знатно опахнув мужчину парами перегара, внимательно вгляделась в глаза напротив. Она надеялась на честный искренний разговор. Да и толку уходить от ответа, если целительница на завтра ничего не вспомнит? А она не вспомнит, это точно. Знаете, Дафна на один Новый Год как-то выпила три бокала шампанского. Её так унесло с них, что целительница все утро первого января не отходила от белого фарфорового друга. А потом она целый день надоедливо наступала на пятки Ирвингу, желая узнать, что случилось, почему случилось и зачем случилось. И как она себя вела. И это всего лишь после трех бокалов шампанского!

- Ссотрудничество? – Тихим полупьяным голосом переспросила Дафна, поднимая голову и с интересом вглядываясь в лицо Тэрона. А что такое это сотрудничество? Что за блюдо? С чем подают, как едят? И что главнее – зачем его едят, когда есть более высокие и теплые отношения? Дружба, любовь, товарищество, например? Впрочем… Все люди разные. И если тебе, моя дорогая глупая девочка, ближе преданная дружба, теплая привязанность и горячая любовь, то для кого-то такие чувства подобны кипящему маслу в персональном котле Ада. Дафна всегда легко заводила новых знакомых, новых друзей, новых товарищей. Потому что эта женщина была поистине светлым и добрым человеком без каких-либо злых умыслов. Да что там! У целительницы даже тараканов в голове не водилось – настолько им было скучно в простой душевной организации женщины. Если целительница хотела познакомиться – она, стесняясь и робея, но подходила и скромно называла имя. Если она хотела сходить с новым знакомым в кино – она покупала два билета и приглашала друга на сеанс. Если ей что-то не нравилось, женщина старалась деликатно и аккуратно намекнуть на неприятную деталь. Вот и все. Просто как два пальца об асфальт. Да, скучно. Безумно скучно. Ужасно скучно. Но что поделать? Человека изменить очень сложно. И это, кстати, ключевая мысль. Человека изменить очень сложно, будь то простосердечная Дафна или коварный Тэрон. И если ему было ближе так называемое сотрудничество с Артуром Кестлером, то Дафне ли его отговаривать или хвалить? О Боже, конечно нет. Да и если Кестлер сам пошел на такие отношения, стало быть, его все устраивает. А если доволен Артур, значит, довольна и Дафна. И все вновь просто как два пальца об асфальт. Такие дела. – Ппонятно, - протянула целительница, ощущая землю под ногами. Хранитель Гекаты поставил женщину на асфальт, открыл дверь и даже учтиво положил руку на крышу автомобиля, видимо для того, чтобы блондинка не ударилась лбом о перекладину. Она кивнула в знак благодарности, мол, поняла, буду осторожна и не ударюсь. И тут же несильно вмазалась лбом в руку Тэрона. Извиняюще ойкнув, целительница неуклюже забралась в салон автомобиля, уселась на заднее сиденье и начала с интересом изучать кнопочки на панели. Наконец, за руль сел и Тэрон, провернул пару простых махинаций и тронулся с места. – Мне вот уже очень и очень стыдно, - прохрипела женщина, подаваясь вперед и неуклюже обнимая сиденье, на котором сидел Хранитель Гекаты. Этакая точка опоры для сохранения сидячего положения. – А представь, что будет тогда, когда я протрезвею? Я же умру от стыда. Но вот мне почему-то сейчас совсем не хочется об этом думать. Потому что так хорошо, просто мимими, - на последнем слове целительница сжала губы, словно сказала то, что говорить была не должна. А потом весело рассмеялась, блестя в ночной темноте светлыми зелеными глазами. – Я даже не знаю, откуда взялось это слово, - успокоившись, начала оправдываться целительница. – Я раньше его не знала. Наверное, услышала где-то по радио, и вот теперь мой пьяный мозг решил его озвучить, - под конец предложения блондинка вновь рассмеялась. Потом настала трехминутная тишина, которую вскоре прервал Хранитель Гекаты. Он сказал, что целительнице нельзя в таком виде появляться в особняке, и что лучше ей переночевать у него в гостях. И если трезвая Дафна после такого предложения уже билась в панике, то трезвая Дафна лишь взмахнула руками и весело улыбнулась. – Если Артур не убил меня тогда, когда я была одержима второй личностью  - Мишель, то пьяную он меня точно не убьет, - решительно заявила целительница. На самом деле утверждение было спорным, но пьяное сознание целительницы было целиком и полностью уверено в своей неприкосновенности. – А Мишель, между прочим, той еще гадиной была. Столько шороху в группировке навела, ужас просто! Фу! – Блондинка резко взмахнула головой, словно пытаясь выкинуть неприятные воспоминания.

Дафна, продолжая обнимать водительское сидение, глубоко о чем-то задумалась. Женщина думала обо всем: о покойных родителях, об Артуре, об Ирвинге, о Тэроне, о своей дочери. Почему, если Боги есть, они допустили гибель таких замечательных людей, как Алексиус и Эвтерпа Дюморье? Её отец был самым честным, самым любящим, самым трудолюбивым человеком во всем мире. А мать самой красивой, самой нежной и доброй женщиной. По крайней мере, именно такими их запомнила дочь. Так почему Боги допустили их смерть? Почему они не увидели, какой выросла их дочь? Почему не увидели того, как из маленькой беззащитной девчушки Дафна стала взрослой женщиной, приносящей пользу людям? И почему Боги не дали им увидеть, прикоснуться и почувствовать тепло их внучки?.. Почему все так несправедливо? Нет, целительнице сто, нет, тысячу раз повторяли, что жизнь вообще несправедливая штука. Но Дафна не была бы Дафной, если бы так просто поверила в эту неприятную истину. Всеми силами молодая женщина пыталась опровергнуть вышеназванную теорию, доказывая самой себе, что жизнь может быть очень даже справедливой. Например, она часто работала бесплатно в больницах, помогала нуждающимся, лечила тех, кому поставили диагноз «смерть». Целительница делала жизнь справедливой не для себя, но для других. А что вы хотели от Дафны? Она помогала другим поверить в свет и добро. Она возвращала надежду. И, знаете… Ей этого хватало, чтобы быть счастливой. После очередного хорошего поступка, после благодарной улыбки или восторженных объятий, женщина чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Разве может быть что-то лучше? Но бывали моменты, когда приходилось брать в руки не только себя, но и ситуацию. Тогда, когда нужно было делать выбор между долгом и семьей. Подобные решения тяжело давались юной целительнице, но, знаете, она справлялась. И чувствовала себя сильнее.  А сейчас? Что она делает сейчас? Пьяная, не способная связать и двух слов, встрепанная и косая, она сидит на заднем сидении и ноет. Дафна, которая всегда старалась держать мысли при себе, сейчас изливает их Тэрону. Нет, Тэрон, конечно, хороший – в этом целительница уже убедилась. Но в этом всё дело. Грек знает целительницу как добрую, понимающую и открытую женщину, которая всегда выслушает и не потребует ничего взамен. А сейчас… Сейчас она выставляет себя в дурном свете. Позорит себя, Артура, дочь и группировку. Боже мой, прости меня, Тэрон. Я действительно не хотела ничего плохого.  Я бы никогда и ни за что так не напилась. Я же вообще не пью, даже по праздникам! И я знаю, что умный человек, перебрав, будет держать язык за зубами и вообще не покажет, что он пьян. Я бы тоже так хотела, честно-честно.    Но мне, видимо, такое не по силам. Но я постараюсь. И женщина, отдалившись, откинулась на спинку сидения.
- Да нет, я все поняла, - тише проговорила Дафна, исподлобья вглядываясь в отражение мужчине в зеркале заднего вида. – Мне нельзя в особняк в таком виде, - автоматически повторила слова Хранителя Гекаты гречанка, не сводя с зеркала глаз. Вскоре автомобиль припарковался. Целительница с помощью Тэрона покинула салон, вошла в дом и избавилась от верхней одежды. – Какой красивый дом, - не без восхищения протянула блондинка, оглядываясь. «Ванна? Зачем не ванна? Я так плохо выгляжу, что мне надо срочно помыться?» - Она подняла голову и кинула на предложение принести воды.

- Я тоже, - решительно согласилась Дафна, кивая длинноволосой головой. Белый цвет целительница действительно очень любила. Её пугал черный, заставлял грустить серый, раздражал красный и вызывал чувство неопределенного смятения синий. А вот белый – самое оно, самое то. Оставаясь нейтральным, он был ясным, теплым и ласковым. И как будто добрым. Он с радостью прибавлял света там, где его не хватало. Никого не напоминает?.. Бросив короткий взгляд на длинные светлые волосы, целительница приоткрыла рот и о чем-то глубоко задумалась. От мыслей женщину отвлек Тэрон, торжественно вручивший целительнице стакан с водой. Дафна благодарно кивнула и, наклонив голову, всмотрелась в отражение. И если несколько минут назад блондинка пить не хотела, то уже сейчас жадно осушила целых полстакана. Она и сама не поняла, откуда возникла такая сумасшедшая жажда. – Фууууух, как хорошо, - тихо прошептала Дюморье, щурясь, словно довольная кошка. – Никогда не пила такой вкусной воды! – Заключила она, чувствуя, как Хранитель Гекаты кладет большие сильные руки ей на плечи и настойчиво увлекает в гостиную. Совсем скоро они вошли в большое светлое помещение. Там Дафну заботливо усадили на софу. Целительница этого даже не заметила, так как целиком и полностью была занята разглядыванием невидимых трезвому глазу кружочков в отражении воды. Сделав очередной глоток, целительница что-то протяжно завопила себе под нос, чувствуя, как Тэрон стягивает с ног туфли. – Моя тапка! Что ты хочешь сделать с моей тапкой? – Негромко, но протестующе завопила целительница, непонимающе всматриваясь в лицо грека. Сейчас она выглядела так, словно у неё отбирали нечто ценное, причем, безвозвратно. И без всяких объяснений. – Мне нельзя будет в особняк с одной тапкой! Что я скажу Артуру? Вряд ли он поверит, что я потеряла её на балу в двенадцать ночи, - врачевательница рассеянно пожала плечами, все еще не сводя пронзительного взгляда светло-зеленых глаз с мужчины. – Хотя ладно. Он, наверное, и не заметит… - Поджав пухлые губы, Дафна демонстративно показала, что обиделась. На Артура, конечно. На Артура, который не уделяет ей должного внимания. И вообще, у него на уме только группировка! Убийства, кровопролития, войны, новые техники, оружие… А как же она? Как же Дафна? Она тоже хочет внимания! Хотя бы два раза в неделю можно провести пару часов с семьей. Правда же? – Нет, мне без разницы, где спать, - уже отойдя от недавних проклятий в сторону Хранителя Зевса, целительница сбросила туфлю со второй ноги и поджала губы. А потом закинула голову назад и уставилась стеклянным взглядом в потолок. – Только на полу не пробовала. И на земле. И на песке. И на камнях. В общем, я спала только на кровати и один раз на диване. Но я не вижу разницы, если честно. Главное, чтобы было мягко. А вообще я маленькая и очень компактная, даже на кресле помещусь, - она вернула голову в исходное положение и весело улыбнулась. – Только ты меня завтра пораньше разбуди, а то мне ведь сперва в особняк, а потом в больницу, - целительница нахмурилась, пытаясь вспомнить, нет ли еще каких дел завтра. Вроде нет. Наверное. В любом случае, они буду завтра. И подумает Дафна о них тоже завтра. Звонко причмокнув, врачевательница коротко зевнула и вновь поднесла стакан к губам. Нет, какая же все-таки вкусная у Тэрона вода!

- Иногда всех нужно осуждать, - весомо заметила Дафна,  поднимая подбородок и глядя на мужчину сверху вниз. Большой рот был слегка приоткрыт, густые брови приподняты, а зеленые глаза широко раскрыты. Сейчас она смотрела на Хранителя Гекаты не как на учителя или старшего товарища, а как на человека, равного себе. – И нельзя человека сравнивать с солнцем, камнем или животным. Человек есть человек. И он должен быть осужденным, - женщина помедлила, -  чтобы стать лучше. Солнце же, сколько не осуждай, теплее греть не будет. Камень легче не станет. И животное, увидев укорительный взгляд, метлу в руки не возьмет. А человек поймет, пусть и не подаст вида. И пусть не сразу, - она приподняла правую бровь еще выше, не сводя при этом пронзительного взгляда глаз с мужчины. А потом, слабо выдохнув, отвернула голову в сторону и прикрыла глаза. Никто в Огне не знал, что Кестлер уже давно пересмотрел свое отношение к Дафне. Еще в Древней Греции, когда в ссоре из-за дочери она смогла не только отстоять свою точку зрения, но и поставить Артура на место. Тогда она доказала Хранителю Зевса, что больше не собирается играть роль подстилки. Именно тогда Кестлер увидел в ней нечто большее, чем добрую куклу. Он увидел в ней женщину. Он увидел в ней мать. И он увидел опору, которая может в нужный момент дать защиту и покровительство. Как ни крути, но Артура даже в Огне многие осуждали. Но никто не смел осуждать Дюморье. И когда Кестлер был бессилен решить проблему  - он подключал целительницу. Согласитесь, далеко не каждый вопрос можно разрешить убийством. Иначе у Кестлера совсем не осталось  бы соратников. Именно в такие моменты он звал Хранительницу Асклепия к себе в кабинет и отдавал распоряжения. Убедить ту девочку вступить в Огонь без кровопролития, успокоить беременную Каллисто или намекнуть Ирвингу, что он слишком много времени проводит с Честером. И Дафна делала. Потому что если не она, то кто-то более жестокий решит проблему. И далеко не разговорами и теплыми взглядами, а смертельными техниками. Но никто, слышите, никто не знал об этой роли Дафны. Только она и только Кестлер. Потому что Хранитель Зевса не спешил рассказывать Огню о «секретном оружии». А целительница не хотела подрывать жестокую репутацию Кестлера. И Огонь продолжал свято видеть в целительнице бесхребетную подстилку, которую Артур держит только ради дочери. И, знаете… пусть лучше Дафна будет страдать от своей нехорошей репутации, чем другие люди от жестоких мер Артура и его группировки. Вот и все. – Я сплю одна, - парировала целительница, склоняя голову чуть вбок. А потом ее быстро подхватили на руки и понесли в спальню. Что? Зачем? Ей ведь и на диване было очень даже удобно. И пока Хранитель Гекаты нес женщину наверх, она… заснула. Вот так просто, без лишних отступлений, слов и жестов. После такого количества спиртного ей жутко хотелось спать. И как только выдалась удобный момент – ей сморило.

Молодая женщина мирно спала в теплой постели, почти не двигаясь, почти не подавая признаков жизни. Только слегка вздымающаяся от тихого дыхания грудь могла подсказать, что она еще жива, что нечего тут делать Танатосу - Богу смерти. А ведь этот мрачный повелитель вечного сна, казалось бы, ни на шаг не отходил от Дафны тогда, в Древней Греции. Он витал вокруг нее, жаждал, хотел, мечтал… Она касалась его старых потрепанных лохмотьев теплыми губами, кончиками белых волос она дотрагивалась его полусгнившего плеча, она чувствовала его всем своим нутром, но наотрез отказывалась идти с ним, как бы дружелюбно он не протягивал ей свою костлявую руку. Дафна знала, что рано или поздно Ад кончится, и она снова окажется тут, в светлом двадцать первом веке. Она будет спать под теплым ватным одеялом даже в тридцатиградусную жару, она будет жадно вдыхать цветочный аромат своей комнаты, где-то за стенкой будет шумно возиться ее дочка, а в коридор тихо будет выходить Ирвинг. И вот, все случилось. Она снова дома. Дома…
Но… - Дафна тяжело открыла глаза и всмотрелась в незнакомый потолок. – Но она не дома! И воспоминания о древней Греции оказались лишь неприятным сном. 
Аккуратно повернув растрепанную белокурую голову, целительница огляделась по сторонам и увидела… пустоту. Рядом никого не было. Чужая комната, чужая кровать. Что это такое? Где она? Откуда? Кто? Зачем? И почему целительница одета? То есть, нет, хорошо, что она одета! Но почему она в чужой постели!? Господи, да что случилось-то!? В голове одна сплошная каша, а если точнее – дыра.  И какое-то жуткое ощущение во рту. Кстати, об ощущениях. Тяжелая голова прочему-то просто разрывалась на части и отказывалась подниматься с подушки. Но Дафна должна была встать! Обязана. Потому что, во-первых, жутко хотелось пить. Такое ощущение, что она целый месяц не брала в рот и глотка воды. Во-вторых, женщина ничего не понимала и решительно хотела это исправить. Поднявшись на локтях, целительница хрипло выдохнула и села на кровати. Потом развернулась и, свесив короткие ноги, опустила растрепанную голову вниз. Вид у нее, наверное, был просто отвратительный. Но она себя не видела – и слава Богу. Когда женщина села на кровати, то острая боль предательски пронзила оба виска и заставила бледное лицо сморщиться. Именно поэтому Дафна была вынуждена опустить голову. Никогда еще целительница не испытывала таких отвратительных ощущений. Голова раскалывалась, в глазах все плыло, живот болел, ее кружило и тошнило. Если бы через пару минут не стало чуть легче, то Дафна, ей Богу, приготовилась бы умирать.
Опершись руками на постель, гречанка аккуратно встала на пол. Сделала шаг, еще один. Фух, вроде отпустило. Ощущения все еще отвратные, голова болит, горло сушит, но хотя бы не кружит. Где здесь кухня? Наверное, внизу. Нужно спуститься и выпить хотя бы стакан воды. Или она просто умрет, вот увидите, умрет. Аккуратно, по стеночке, женщина прошла к дверному проему и оглянулась. Тэрон! Здесь Тэрон! Почему он лежит на полу? Он спит? Не спит? С ним… все нормально? Женщина, жаждущая воды, развернулась обратно и прошагала к мужчине. Сев возле него на корточки, она приставила два пальца к бьющей жилке на шее, чтобы нащупать пульс.

Отредактировано Daphne du Maurier (29.01.2014 14:57:36)