Поставить задачу. Составить план. Просчитать риски. Приступить к выполнению, действуя точно и методично, чтобы уложиться в сроки и минимизировать возможные потери.
Жизнь, если вдуматься, мало чем отличалась работы, и Женя, постучав пальцами по ободу руля и посмотрев на часы, точно приготовилась к разработке новой программы, перебрала в голове имеющуюся информацию, проверяя, на правильных ли "полочках" находятся составляющие ее части. Во входных данных присутствовали: ее личная проблема с несоответствием реального и физиологического возраста и фотография удивительно молодо выглядевшего на свои тридцать с лишним лет владельца отеля, напечатанная на одной из страниц местного бизнес-издания. Предварительная проверка, с изучением подробностей чужой биографии, часами в интернете и раскапыванием университетских и школьных архивов и показала, что моложе своих лет объект выглядел и в двадцать пять лет, и в пятнадцать. По здравому суждению можно было предположить, что в этом повинна природа и гены, но последние года три своей жизни Женя привыкла отводить на происходящие в ней аномалии и странности как минимум процентов десять вероятности божественного вмешательства. Мистер Кобб сюда вписывался идеально и подлежал пусть несрочной, но проверке. Оная откладывалась достаточно долгое время - дела в группировке, дела семейные, минувшая неделя, которой вроде как и не было... Возможно, время до этой встречи растянулось бы еще больше, но стоило вещам в мире встать на свои места, как звезды, что называется, сложились. Русская диаспора в Греции устраивала очередной культурный слет в Афинах, проводила его под эгидой посольства и искала для сливок своего общества конференц-зал пошикарнее. Женя не вдавалась в подробности мероприятия, пока ответственная за него девочка из соседнего отдела за обедом не начала ныть о поджимающих сроках и основательной личной занятости, мешающей в них уложиться. Чужая лень и безответственность не коснулись бы Тихонову вообще, если бы совершенная память не совместила вовремя несколько давно заготовленных фактов, и личная выгода не побудила изображать из себя доброго самаритянина и предлагать свою помощь. Реальный повод для встречи с медленно стареющим владельцем отеля, оказался неплохой причиной для того, чтобы наконец эту встречу организовать. Сложнее было придумать как в ходе нее получить нужную информацию, но для этого все равно сначала надо было добраться до объекта.
Перестав стучать по рулю, Женя посмотрела в зеркало заднего вида, ровно ли лежит пудра на лице, подкрасила губы, взяла папку с бумагами под мышку и вышла из машины. До двух часов дня оставалась ровно минута, отведенная, чтобы преодолеть расстояние до входа, кивнуть швейцару, слегка одернуть пиджак в дверях и надеть на лицо вежливую улыбку, являвшуюся почти зеркальным отражением улыбки портье за стойкой.
- Добрый день. Я из русского посольства по поводу конференц-зала, - Женя вытащила из нагрудного кармана и передвинула по столешнице визитку. Не совсем настоящую, с измененной должностью, но привлекать лишний раз к себе внимание тем, что пришла заниматься не своим делом, она не хотела и предпочитала перебдеть. Возможно, ее брат мог бы даже гордиться этой маленькой фальсификацией, - Хотела бы встретиться с мистером Коббом. Вам должны были звонить...
Облокотившись на стойку, она выжидательно посмотрела на служащего. Звонить в отель и в самом деле были должны, но вряд ли звонили, поскольку заниматься этим входило в обязанности той же девушки, которую Женя прямо сейчас прикрывала.

Если бы портье продолжал говорить по телефону еще минутой дольше, то к информации о точном расположении всех входов, выходов, лестниц, картин, ковров, диванов, даже фрагментов узора на полу добавились бы еще и сведения о толщине слоя пыли на столешнице его стойки и непроглаженных складках на рукавах его форменной одежды, и все это абсолютно бесполезным пластом отпечаталось бы в памяти Евгении, оставаясь там навсегда. Но к счастью, лишняя болтовня прекратилась... К сожалению, не совсем для того, чтобы немедленно привести к желаемому результату. Вертикаль власти и множественное распределение обязанностей в больших организациях - а один из крупнейших пятизвездочных отелей в Афинах, несомненно, можно было считать таковой - было вещью слишком обыденной, чтобы удивляться и, тем более, как-то демонстрировать удивление, но все же не очень радостной. Женя уже несколько минут как сменила полимерную поверхность руля на дерево стойки портье, и теперь перестукнула пальцами по нему, дожидаясь пока обслуживающий персонал вернется. В это время она убрала улыбку с губ, расслабившись от деланной вежливости, и спокойно наблюдала за передвижениями и лицами людей, по ее вине отвлекшихся от своих дел. Ничего существенного для ее личных целей подцепить из этих наблюдений не удалось, разве что старушка была "взята на карандаш", так как могла косвенно в дальнейшем поспособствовать избавлению от администратора, общение с которым становилось все неизбежнее по мере его приближения.
Женя вернула на лицо улыбку где-то метров за десять до того, как мужчина подошел вплотную. Фасон костюма и его ткань выдавали птицу полета достаточно высокого, чтобы можно было удовлетворить те цели, которые послужили поводом к приезду, но преследовались сегодня не только они... Информация о звонке из посольства, а, вернее, о его отсутствии, была встречена ей с легким недовольным вздохом.
- Никто не звонил? Боже, в наше время так сложно добиться от коллег достаточной компетентности, - для пущего эффекта Женя немного закатила глаза, показав мужчине возмущение, которого не было, но быстро перешла к делу, не злоупотребляя ни чужим, ни, что было наиболее важно, своим временем, - Ладно, не важно... Русский фонд в Афинах, совместно с Посольством проводит ряд мероприятий в начале декабря, для некоторого числа из которых понадобится конференц зал. Нас очень заинтересовали ваши предложения, и я здесь, чтобы осмотреться и, возможно, договориться об аренде.
Немного приподняв руку вверх, Женя продемонстрировала папку с нужными бумагами, буклетами и расписаниями мероприятий, чуть дернула бровью и широко и открыто улыбнулась.
- Если вы сможете мне помочь, я буду только рада. И, кстати, правильно: "Ев-ге-ни-я", - озвучив свое имя, она решила, что декораций вокруг выставлено теперь более, чем достаточно, и спектакль играется недурно, а значит можно сосредоточиться на главном. Подумав о празнике на площади в понедельник, о милой прогулке с Лоренс и красоте парящих в ночном небе фонариков, Женя без лишних сожалений подарила все это Мнемосине. Протянув мужчине руку для приветственного рукопожатия, она немного робко, так, будто знала, но забыла, уточнила: А ваше имя?.. - и приготовилась при первом касании пальцев о пальцы, посмотреть, чем же живут обычные администраторы респектабельных отелей на работе, пройдясь по дню текущему с самого его начала и до общения с милой старушкой, в частности обращая внимание на подлинность заседания с инвесторами.

Нисколько не расстраиваясь на то, что воспоминания мужчины оказались ей бесполезны, Женя внимательно выслушала все, что он сказал, хотя и сочла про себя большую часть из этого совершенно ненужной информацией, такой, которую любой обычный человек забыл бы где-то через день после услышанного. По крайней мере, она успела убедиться, что заседание с инвесторами существовало в действительности, а набор из ничего не значащих предложений, выдаваемый администратором почти без остановки, удачно заполнял гипотетическую паузу в беседе, которую какой-нибудь более общительный чем Тихонова собеседник мог счесть гнетущей. В меру вежливо откивав и отулыбавшись на долгую речь мужчины, представившегося Менелаем, Женя очень коротко, особенно на контрасте с его словоохотливостью ответила, что ее работа ее вполне устраивает.
Войдя в распахнутые перед ней двери, она в первую очередь обратила внимание на важные вещи, вроде двух экранов, проекторов, наличия кафедры и общих размеров помещения, и только потом на то, сколько неуместного и вычурного было в его декоре. На ее вкус - чрезмерный шик только отвлекал бы от самого мероприятия, но Женя прекрасно знала, что очень многие из ее соотечественников любят, когда "богато". Сашке бы, наверно, понравилось. С этой точки зрения громоздкие хрустальные люстры и белый мраморные колонны шли залу в плюс, так что оставалось договориться лишь о расценках, но именно в тот момент, когда ей показалось уместным поднять эту тему, ее общительный спутник внезапно сменил тон с восторженного на взволнованный, чем вызвал легкое удивление, которое, впрочем, быстро вытеснилось не менее легким умилением, смешанным с симпатией. Что ни говори, настолько болеющие своим делом люди не могли не вызвать в первую минуту подобных чувств, даже если было доподлинно известно, что на работу они с утра умудряются опоздать. Пока щепетильность администратора не стала навязчивой и приятное ощущение от общения с ним не испарилась, Женя постаралась его то ли разуверить в сомнениях, то ли одобрить.
- Ну что Вы! Вы изумительно делаете свою работу. И этот зал - он подходит просто идеально. Главное, чтобы подошла еще цена, - она дополнила последнее предложение легкой усмешкой, чтобы немного сгладить его сухой и резкий смысл шуточным тоном, - Проблем с тем чтобы поставить или убрать дополнительные стулья, я уверена, не возникнет. И нет, вряд ли хоть одно из планируемых нами мероприятий претендует на то, чтобы называться "светским", так что...
В этот самый момент Женя как раз была готова вернуться к тому, что действительно интересовало ее, а именно к встрече с владельцем отеля. Она собиралась разыгрывать дурочку, настаивать, угрожать при необходимости и на всякий случай в мысленной молитве Мнемосине принесла в жертву парочку поцелуев со своей свадьбы, но зверь бежал на ловца... Не узнать эффектную внешность Рэйнарда Кобба даже с некоторого расстояния было невозможно, и вживую он показался еще моложе, чем на фотографиях. Планы относительно администратора резко сменились, как и направление разговора с ним, в котором Женя, завидев цель, поставила внезапную и жирную точку.
- ...так что спасибо вам большое, - пожав еще раз руку Менелая, она, не особо церемонясь, исправила в его памяти ту самую пламенную речь о замечательном начальнике, вставив в нее всего одно предложение, в котором мужчина обещал представить ее своему шефу при первой возможности. Развернувшись, она оставила администратора и стремительно направилась в сторону владельца отеля. В отношении разговаривающего по телефону человека подобное поведение было откровенно бестактным, но в некоторые моменты Женя не считала зазорным пользоваться клише о том, что русские - это нация грубиянов.
- Мистер Кобб, - она произнесла это достаточно громко для того, чтобы быть уверенной, что обозначенная личность ее услышала, - Ваш замечательный администратор как раз собирался представить меня Вам. Евгения Тихонова. Из посольства России.

Женя рассматривала мужчину вблизи с тем же вниманием опытного вивисектора, с которым почти каждое утро отслеживала в своем отражении в зеркале появление новых морщинок или прощупывала кожу на веках на предмет ее упругости. Ее "пунктик" на собственном возрасте, ее дотошность и жгучее желание скинуть несправедливо добавленные годы, заставляли ее видеть, пожалуй, больше, чем было на самом деле. Красивый блондин напротив казался ей не старше лет двадцати трех, и совершенно точно она бы ни за что не поверила никому, кто посмел бы оспорить ее взгляд или, тем более, списать все на нечто приземленное, вроде удачных генов или косметической хирургии. Даже если бы это оказалось правдой впоследствии - сейчас Тихоновой было все равно. По ее мнению, никакой ботекс не обеспечил бы такой упругости шее, никакие цепочки ДНК не закодировали бы столь гладкую кожу под глазами на третьем десятке. Другими словами, Жене казалось, что она напала на след, и вряд ли что-то в данный момент могло заставить ее с него свернуть.
На фоне всех этих мыслей продираясь сквозь радушно-вежливые пасы, демонстрируемые владельцем отеля, она уже совсем перестала обращать внимание на крутившегося неподалеку администратора, только отметила для себя постольку-поскольку, что все, что нужно было сделать по работе - уже сделано, дальше вопрос заключался только в паре звонков и денежных переводах, что ее ни в коем разе не касалось. Проще говоря, непосредственно посольству от "скромного" отеля, чья "скромность" так и вылезала из каждого сантиметра ворсистого ковра на полу и каждого хрусталика массивной люстры в конференц-зале, не было надо уже ничего, но, разумеется, мистеру Коббу об этом знать было не обязательно.
- Миссис, - скрыв за легкой улыбкой то неудовольствие, которое вызвало в ней это слово, обозначавшее в равной мере не только социальный статус, но и намек на возраст, Женя уточнила, - Но я в разводе. Так что ничего не имею против разговоров за чашечкой кофе и с удовольствием составлю вам компанию. - На секунду задумавшись о том, не переборщила ли она с флиртом и не стоит ли внести в память мужчины некоторые коррективы о начале их беседы, она пришла к выводу, что в любом случае успеет это сделать и позже,и без лишних свидетелей, поэтому расслабилась и продолжила.
- По правде, дело совсем пустяковое, большую часть мы уже обговорили с вашим замечательным администратором, осталась пара деталей, так что много времени это не займет. Наверно, хорошо, будучи столь молодым бизнесменом, иметь надежных помощников, не так ли, мистер Кобб? - осторожно закинув в пока неизвестный и мутный водоем крючок с первой наживкой, Женя терпеливо приготовилась подождать клева, только махнув неопределенно рукой в сторону выхода с этажа. - Нам, кстати, туда?

Вероятно, на досуге Жене следовало прочитать пару-тройку книг по человеческой психологии и чему-то вроде НЛП. Еще, как вариант, можно было пообщаться на темы понимания окружающих с Себастьяном и манипулирования ими - с братом. Так или иначе, надо было что-то делать со своей манерой общения и умением задавать вопросы, чтобы не приходилось впредь растрачивать слова впустую и метаться в поисках нужного смысла в ответе собеседника, точно в трех стенах, не понимая, что это, на самом деле, тупик. Нечто подобное происходило частенько, и нечто подобное произошло сейчас, когда ее открытая провокация пролетела мимо, очевидно столкнувшись то ли с поразительной наивностью, то ли с отточенным защитным механизмом. Желание сорваться и рассмотреть всю жизнь мистера Кобба в поисках одного несчастного свидетельства о вмешательстве божественных сил в жизнь мужчины было велико, реализовать его сейчас было проще простого, но подобное развитие событий отталкивало размером требуемой жертвы. Впрочем, никто и не говорил, что это будет просто.
Тактично сообщив своему спутнику, что целиком вверяет выбор заведения ему, Женя, не отставая, шла рядом, заняв дорогу кратким пересказом своей беседы с Менелаем и тех рабочих задач, которые взвалила на свои плечи. Занимательностью в их разговоре и не пахло, равно как и открытостью и откровенностью - сугубо деловой тон, из того набора условностей, которые якобы необходимы для выживания в мире взрослых. Важно было вовремя улыбаться и уверять собеседника, что все просто прекрасно. Евгения рассказала Рэйнарду, о том, как она общалась с его подчиненным, он поинтересовался, не докучал ли тот ей. Формальности.
- Ну, что вы, у вас замечательный администратор, - Женя с приклеившейся к лицу улыбкой прошла в открытую перед ней дверь, благодарно кивнула на возможность выбрать столик и, оценив те, которые были свободны, прошла в дальний конец заведения к месту в углу у окна. Отсюда ей был виден вход и большая часть кафе, при том что сама она оставалась немного в тени и для прочих посетителей, и для своего собеседника. Сев, она закинула ногу на ногу, положила папку на столешницу себе под правую руку и, не открывая меню, почти отмахнулась от примчавшегося официанта, заказав только двойной эспрессо. Пришлось немного подождать, прежде чем сделает заказ владелец отеля, но это время прекрасно подошло для того, чтобы обдумать, как вернуть беседу на те рельсы, с которых она почти соскочила.
- И все же, мистер Кобб. Простите мою бестактность, но... - Женя побарабанила пальцами по столу, подождала, пока официант отойдет на достаточное расстояние, - Вы сказали, что давно в бизнесе, что научились выбирать надежных людей. Если не секрет, сколько вам лет?

Внешне ничего не менялось. Мужчина и женщина сидели в кафе. Вот-вот на столах должны были появиться две белые фарфоровые чашечки с кофе, над которыми в тот момент где-то в глубине заведения колдовал местный бариста. Заурядная сцена для каждодневного обеденного перерыва, но вместе с тем после одного, казалось бы, безобидного вопроса лично для Жени все в этой картине слегка изменилось, развернувшись по направлению к ее настоящему интересу. Она еще не чувствовала, что целиком управляет ситуацией, не могла быть до конца уверенной, что сумеет вырулить ее в нужную сторону, и оттого считала крайне важным не сбиться с едва видневшейся тропинки.
Пищу для размышлений собеседник дал ей богатую, отреагировав на одну единственную фразу активно, эмоционально и словоохотливо. Стоило ли считать его усталый выдох подтверждением того, что не все в его необыкновенной молодости объясняется заурядной биологией, или это просто была реакция на часто звучавший и успевший надоесть вопрос? Были ли посыпавшиеся следом за ним столь активно слова и фразы попыткой увести в сторону от щекотливой темы, или это было обычной манерой поведения Рэйнарда Кобба? Женя про себя подумала было, что так общаться даже интереснее, но тут же осеклась, поняв, что самой себе врать совершенно не обязательно, и результат этого разговора ее волнует куда больше, чем он сам. Долгое кружение вокруг цели, дипломатичные петляния в речи, все эти словесные ужимки, еще толком не начались, а уже казались слишком утомительными. Пауза, которую она взяла себе на обдумывание следующего шага, была удачно скрашена появлением официанта с их заказом, на которого можно было ненадолго отвлечься, кивнуть в знак благодарности, поддержав тем самым видимость того, что в этом кофе-брейке все происходит нормально. Женя взяла в руки чашку, сделала маленький глоток крепкого, чуть горчащего напитка, посмотрев поверх белого ободка на собеседника. Верить, что он так молод по естественным причинам она отказывалась, но если Рэйнард действительно пытался ее отвлечь, то, значит, нервничал. Значит, нужно было не пережать, но и не дать расслабиться.
- Неплохо, - вердикт выл вынесен кофе, и именно его Женя проводила взглядом, поставив кружечку обратно в блюдце на столе, прежде чем снова посмотреть на мужчину напротив, - Я думаю, что возраст важен в принципе... Но вы удивительно преданы своему делу. Даже во время перерыва думаете только о нем. Смею заверить вас еще раз - все в полном порядке. Я передам, все, что мы успели обсудить с вашим чудесным администратором своему начальству, оно поймет, каким прекрасным местом является ваш отель для наших конференций, и в следующий раз мы приедем к вам уже с бумагами на подпись и перечисленными на ваш счет деньгами за аренду. И нет, вы мне ни в коем случае не навязались... Напротив, я рада столь приятной и интересной компании. Что же до того, что мне может понадобиться от конкретно вас... - Женя, якобы задумавшись, подняла глаза к потолку и прислонила указательный палец к нижней губе на пару секунд, - Может, как любой женщине за тридцать, телефон того дьявола, которому вы продали душу, чтобы так молодо выглядеть.
Она усмехнулась, давая понять, что шутит, хотя, разумеется, не шутила, и ни на секунду не отводила взгляд от собеседника, следя за его реакцией.

Побывав в чужих головах уже приличное количество раз, Женя свято верила в то, что людей без слабостей не существует, и любой крепкий орешек можно расколоть, если приложить к нему определенную силу в нужной точке. Все как в более понятной ей физике, только немного сложнее, потому что закономерностей, которые надо было учесть, в человеческой психике было в десятки и сотни раз больше, чем в ореховой скорлупе. К примеру, мужчина напротив беззаботно смеялся, отвечая шуткой на шутку, и это снова можно было трактовать двояко, отчего риск от любого направленного и, возможно, более эффективного удара гипотетического молоточка о гипотетическую оболочку все же существовал. В случае промашки Жене совсем не выгодно оказывалось приобрести себе пятно на репутации в посольстве, которым ее мог обеспечить один единственный звонок от владельца крупного отеля с жалобой на то, что ему подослали сумасшедшую. Потому она не стремилась действовать жестко, напротив, делая все, чтобы беседа со стороны даже показалась кому-нибудь милой.
- Разве не все женщины немного ведьмы? - шутки стиля "на грани с реальностью" можно было придумывать до бесконечности, улыбаться одними уголками губ - тоже, чем Женя и пользовалась весьма и весьма охотно, отмечая про себя, что собеседник, похоже, ходит вместе с ней вдоль тех же самых тем. Рэйнард, разумеется, мог оказаться и просто человеком, то есть пустой тратой времени, и ронять фразы про магию и дьявола чисто случайно, но чем этот самый хвостатый не шутил? - Хотя я скорее верю в то, что у каждого может найтись некий персональный ангел-хранитель, который может здорово помочь в жизни. Кого-то он делает моложе своих лет, кому-то помогает быть умнее... Как там оно? "Пути господни..."
Женя подняла вверх раскрытые ладони и пожала плечами, не то намекнув этим жестом на то, что эти самые пути проходят всюду, не то на продолжение фразы, согласно которому не стоило пытаться понять их логику. Действительно, как можно было смириться с тем, что мужчине достался такой чудесный дар омоложения, а ей только возможность прибавлять себе возраст до бесконечности? И почему среди множества других талисманов ей достался не пропитанный волей вечно молодой Гебы, а накрепко связавший хранителя с богиней памяти? Логики здесь не было и в помине никакой, но для Жени это отнюдь не было поводом к смирению.
- Вы находите такую веру странной, мистер Кобб? - она наклонилась ближе, стала говорить тише и перешла на английский язык, как бы специально подальше от ушей персонала кафе. Предстать в чужих глазах небольшой чудачкой было не так страшно, как агрессивной сумасшедшей, в конце концов, многие и многие ее сверстницы всерьез верили в преподносимую гороскопами муть, так чем она была хуже?

Чтобы действительно думать, что вера не может быть странной, надо было быть очень счастливым человеком. Надо было прожить жизнь, не обращая внимание на пестрые заголовки газет, не смотря телевизор и общаясь исключительно с хорошими людьми. В дом ни разу не должны были постучаться Свидетели Иеговы, с голубого экрана ни один медиум не должен был заряжать воду, и информация о девятистах смертях в Джонстауне не должна была затронуть даже краем. Разумеется, хранительство тоже не должно было упасть на плечи то ли наградой, то ли бременем, потому что оно как раз сильнее всего извращало веру. Четкое осознание того, что бог есть, но он ничего не даст тебе просто так, да и то, что все его подарки достались, потому что ему скучно, подрывало то экзистенциальное стремление к благому, которое имелось в любой конфессии. Талисман когда-то сделал Женю ближе к богам. Теперь она резала руки, не спала ночами и вычеркивала из своей жизни прошлое. Такая вера ей казалась все же ненормальной, а имеющиеся в ней идолы - слишком похожими на людей, чтобы заслуживать поклонения... Но им все равно кланялись, и не она одна, а сотни людей по миру. Итого, она путалась в характеристике, которую можно было дать мужчине, так простодушно и радикально заявляющему о том, что странностей в религиозности быть не может. Он был либо наивным, либо превосходным лицемером, либо слишком хорошо знал предмет разговора и умел его использовать, в поистине блестящей софистике.
Женя чуть склонила голову в сторону, с любопытством слушая, как собеседник разовьет тему, и осталась крайне довольна результатом. Ангел-хранитель, который не дает стареть. Попадание было превосходным, идеальным, а заданный следом вопрос едва ли не волнующим. Происходи их встреча десять лет назад и при условии, что Женя преследовала бы те же цели, она бы незамедлительно, с дрожью в голосе ответила: "да", - но годы учили терпеть и играть тоньше. Нестареющий иностранец в Афинах в преддверии Олимпийских игр, чей "ангел-хранитель" бережет его возраст. Женя знала биографию Рэйнарда в общих чертах, которые попадались в СМИ, или до которых можно было додуматься самостоятельно, анализируя уже полученную информацию. В школу Кобб пошел уже в Греции, но родился в Америке, значит переехал, ориентировочно, в возрасте от одного до шести лет, при этом младше своего возраста он выглядел всегда. История чем-то напоминала историю Лоренс, чьи родители приехали сюда, чтобы плотнее готовиться к Играм. Но даже если попаданию мужчины в Афины способствовали совсем другие события, он все равно был очень ценной добычей. Крупная рыба. Не сорвалась бы с крючка. Попросив у подоспевшего официанта всего лишь стакан воды, Женя вернула все внимание собеседнику.
- Шесть лет, - она резко перешла сразу к ответу на второй вопрос, как бы не заметив первый, и чуть понизила голос после того, как озвучила цифру, - Переехала к мужу. Теперь бывшему. А Вы, мистер Кобб? Вас, кажется, рано увезли из Штатов? Корни здесь или какая-то еще причина?

Итак, мистер Кобб не упомянул ничего существенно важного для Жени. Если самым дорогим подарком для Рэйнарда был отель, а не какая-нибудь, к примеру, подаренная отцом на прощание безделушка, то вполне могло статься, что он не хранитель. Меряя людей традиционно по себе, она думала именно так. Талисман делал ее товарищей и соперников по Играм теми, кем они были, и если не становился ценным и полезным предметом в их жизни, то как минимум дорого обходился своему владельцу, преумножая тем самым свою важность. Для нее не было сомнений, что среди вещей у нее на первое место по значимости выйдет спрятанный под одежду кулон, что, к примеру, никогда не откажется от своего талисмана Себастьян, потому что это его бизнес, или Лоренс, которая всю жизнь посвятила хранительству. Они все встали на этот путь по разным причинам, но отношение к определенным предметам у них было одинаково особенное. А тут - отель... И если это была не специально заготовленная, скажем, для прессы фраза, и очередная маскировка в мире нормальных людей, то Жене оставалось ровно три расы на выбор. Кто же ты, мой нестареющий Мафусаил? Задумавшись, она опустила глаза на стакан с водой, что очень удачно совпало с вопросом о разводе. То, что ей давно было почти все равно на бывшего мужа, и то, что к воспоминаниям о нем она относилась ровно так же, как и к многим другим счастливым воспоминаниям, воспринимая их как неплохой материал для жертвы, другим знать было совсем не обязательно.
- Наверно, можно сказать, что мы не сошлись характерами. Под конец нашей совместной жизни мы превратились в двух безмерно раздражающих друг друга людей, поэтому решили разойтись. К счастью, нас ничего не держало вместе. Ни детей, ни совместного имущества, - Женя снова подняла глаза на собеседника. Его реакция на подобные откровения ей была безразлична, хотя, если он был ребенком в разведенной пары, таковая, несомненно, могла быть, и, возможно, кто-нибудь более сведущий мог ей воспользоваться. Но не она... Разбавив их общение бесполезными для своих целей звуками, Женя спешила вернуться обратно в нужное течение, и потому, слегка ухмыльнувшись достаточно резко прервала короткую паузу и обрубила любые попытки продолжить разговор в этом направлении.
- Но давайте сменим тему. Пожалуйста. Как, например, вы относитесь к Олимпийским играм?
Она улыбнулась шире. Внешне - намекая на несерьезность вопроса, но внутренне радуясь тому, каким удачно гибким оказалось понимание их соревнований, звучавшее одинаково понятно сразу в двух мирах.