Кутаясь в теплое удлиненное пальто, Каллисто ехала в такси, силясь вспомнить отдавала ли она Никалаосу документы на бабушкин бьюик или из-за своей рассеянности забыла. Впрочем, она сможет передать ему нужные бумаги, когда вернется. Нет, только не сегодня. Хуже, чем сегодня быть просто не может. Водитель, уже ранее виденный ею в особняке, пытался заглядывать ей в глаза через зеркальце заднего вида. Его настойчивые взгляды напрягали, но Каллисто решила, что будет их игнорировать и не начнет никакого разговора, даже о погоде. Подзнабливало сильнее, чем обычно. Даже не стоило сомневаться, что у нее снова жар, потому что сегодня было хуже чем вчера. В сумочке под похолодевшей рукой в черной перчатке лежал темный снимок. Как раз в обнимку со статуэткой. И пусть мнется! Черно-белые блики, темные пятна и свернувшийся маленький комочек посередине. Все, что можно было разобрать - это его голова и ножки. Не желая больше вспоминать об этом, Каллисто скрежетала зубами куда-то в сторону окна, вспоминая лицо врача, когда она заикнулась про возможность аборта на ее сроке. Оказывается, что это еще возможно, но вы бы видели лицо доктора. Каллисто сжала руку на груди, сильнее стягивая пальто, чтобы согреться, хотя и знала, что это не поможет. Таксист снова сверкнул на нее своим орлиным взором и вежливо поинтересовался не включить ли печку. Каллисто рассеяно кивнула, что не нужно. Тот пожал плечами, крякнул и включил музыку погромче. Лучше бы не отвлекался от дороги, чем беспокоился о каких-то там пузатых тетках. Взгляд ее скользнул вниз на свой, но такой чужой и округлившийся живот, уже слишком выразительно выступающий, чем бы его не прикрывала, как бы не прятала. Ничего. В груди ничего не екало, не стучало и не трепыхалось. Ничего, кроме ужаса и непонимания. Каллисто как будто бы затвердела, застыла, став непроницаемой и бесчувственной. Нездоровая бледность сменялась лихорадкой и горящими щеками. Бабушка чувствовала, что происходит что-то не то, но у Каллисто было свое убежище, где она могла скрыться ото всех - ее Башня. Место, где не задавали вопросов. Работать стало невыносимо. Целыми днями Каллисто как умалишенная шлялась по дому, стараясь не думать о своих желаниях и ощущениях. Они были, но она была убеждена, что они принадлежат не ей, стараясь их заглушить и не замечать. Безделье действовало на нее хуже, чем что бы то ни было. Поход к врачу внес кое-какую ясность, но пошатнул ее решение избавиться от нежелательной беременности. Там на снимке было не чудовище, а ребенок. Двадцать шесть недель. Здоровый ребенок. Так кажется сказал доктор. От охватившего ее ужаса Каллисто не могла пошевелиться, коснувшись рукой круглого натянутого мячика-живота. Она была уверена, что врачи с криками убегут, когда посмотрят на то, кто живет у нее в животе, что там жуткий монстр. Здоровый ребенок. Каллисто тяжело вздохнула, глядя на мелькающие желтые деревья, окутанные утренней дымкой тумана, выползающего из низин. До замка было ехать далеко.
Не стоило думать о комочке, как о ребенке. Он не ребенок, не человек. Каллисто поступала правильно, но изо всех сил старалась себя в этом убедить. В любом случае дата уже назначена. Через несколько дней она снова останется одна. Рука с живота соскользнула в сторону. Не нужно прикасаться к нему, не нужно думать о нем. Скоро все это закончится. Горло сжали стальные тиски, а живот пронзила уже знакомая острая боль, как будто бы малыш понял, что задумала его мамочка. Взявшись за ручку двери, амазонка сжала ее со всей силы, свернув голову в сторону и делая вид, что ничего нет интереснее, чем пейзажи за окном. Когда впереди показались шпили старинного замка, Каллисто готова была закричать, только бы остановиться и выйти из машины, стены которой давили на нее, а обеспокоенные взгляды водителя, как будто бы она уже собралась рожать прямо на его сидении, ужасно раздражали. Она не была прокаженной или больной, хотя и тут стоило бы поспорить. Об этом лучше тоже не думать. Скоро все закончится.
- Остановите, - твердо потребовала она, но водитель остановился не сразу, вскинув на нее в зеркало удивленную бровь.
- Дорогу размыло, ночью был дождь...
Через какое-то время она шла, кутаясь в пальто, с сумкой на плече, как неуклюжая худенькая утка, проглотившая небольшой круглый мяч. Свежий воздух, озноб и ветер. С жадностью хватая ртом прохладный воздух и щурясь, Каллисто мрачно поглядывала на возвышающийся перед нею замок. Мрачный и загадочный, как и сама организация, частью которой она теперь была. Замок вызывал у нее неприятие, настолько он был чудным, даже сказочным. Раньше Каллисто несомненно восхищалась его архитектурой и историей, а теперь смотрела на него так, как будто бы из-за него сейчас в небо поднимется дракон, которых она так не любила с некоторых пор. Зря она остановила такси так рано, но заставив себя сосредоточиться на движении вперед, Каллисто медленно, но неизбежно приближалась к своей цели.
Поинтересовавшись на входе у себя ли Кестлер и проигнорировав вопросительно-удивленный взгляд на ее выразительную округлость, которую совсем не было заметно еще месяц назад, Каллисто поспешила остаться одна и отправиться на поиски нужного этажа. Поблуждав какое-то время по мрачным коридорам и покряхтев на бесконечных лестницах и подъемах, Каллисто еще раз мысленно прокляла это "чудное" место. Очередной подъем и, как надеялась Каллисто, последний. Уверенно рванув вперед, она остановилась и согнулась, хватаясь руками за стену в поисках опоры.
- Что же тебе неймется, - прошипела она, краснея и напрягаясь, одной рукой невольно обнимая свой беспокойный мячик. Подобные ощущения становились с каждым днем только сильнее. Навернувшиеся на глаза слезы она смахнула одним движением руки. Оторваться от стены было трудно, стоило бы переждать, поэтому Каллисто терпеливо ждала, скрючившись и опираясь на стену. Поднять вверх по лестнице она не могла. В голове промелькнула мысль спуститься вниз, но отлепиться от стены было страшно. Не было уверенности в том, что ватные ноги выдержат такие пляски.
В коридоре замка, выходящем на лестницу эхом прокатился детский веселый голосок. Кажется, девочка считала какую-то считалку, направляясь в сторону лестницы, где замерла как статуя полусогнутая амазонка. Была ли она одна или с кем-то - разобрать было невозможно. Каллисто заставила себя выпрямиться, побледнев еще сильнее, но рук оторвать от перил, идущих вдоль стены, не решилась, впиваясь в них еще сильнее и стараясь придать своему лицу какую угодно гримасу, только не искаженное болью лицо. Ничего, подобное было не впервые.
- Раз, два, три, четыре, пять, я уже иду искать! - напевала девочка, вприпрыжку вылетая к лестнице и замирая как вкопанная. Светленькие волосы, на вид не больше трех лет, но такой осмысленный и серьезный взгляд, - Ты не моя мама.
Как ты догадалась... Но даже улыбку Каллисто выжать из себя не могла, просто смотрела на ребенка, чуть ли не повиснув на перилах, стараясь восстановить дыхание. Боль немного отступила, сделала один шаг в сторону, позволив ей полной грудью вздохнуть и расправить плечи. Отступила, но не ушла.
- Мама! - пискнул тоненький и звонкий голосок, явно убежденный, что мама не посмеет не откликнуться. Вивьен требовала ее немедленно, не сводя взгляда с чужой незнакомой тети. Каллисто же испуганно посмотрела наверх лестницы, насколько могла обернуться, не желая, чтобы к ним присоединялась какая бы то ни было мама.
- Тише, - прошептала Каллисто, даже не представляя как себя вести и чем можно успокоить ребенка. Пара секунд и Каллисто уже поплетется вверх по лестнице как и собиралась. Только пара секунд! Что в замке делают дети? - где-то на фоне промелькнул вопрос.
- Мама! - чуть ли не топнула ножкой малышка, упрямо настаивая на своем и глядя на Каллисто так, как будто бы собственноручно поймала преступника.

Отредактировано Callisto Kranakis (22.10.2013 09:35:53)

Светлая курчавая голова матери девочки появилась незамедлительно. Светлая и голова и улыбка, вообще сама по себе очень светлая. Даже девочка от прикосновения матери оттаяла, сменив свой вызывающе-враждебный взор на игривый и любопытный, который так свойственен детям. Незнакомка теперь была в их лапах, никуда не денется. Вивьен была довольна собой и мамой.
Каллисто же прищурилась, как будто бы только что откусила добротный кусок свежего лимона. И через эту мину, продиктованную ей болью, она и попыталась улыбнуться. Живут? Значит местные, тем и лучше. Каллисто выдохнула и попыталась стать еще прямее.
- Каллисто Кранакис, - голос на удивление был придушенным, хотя она очень старательно пыталась скрыть свои ощущения, - Мне сказали, что я смогу здесь отыскать кхм... мистера Кестлера. У меня к нему кхм... разговор, - она попыталась прокашляться, облизнула пересохшие губы и с опаской посмотрела на девочку, как будто бы не была до конца уверена - можно ли говорить при ребенке. Руки все также крепко держались за перила, но становилось легче.
- Я... - как же странно произносить это вслух, - Один из хранителей, - пояснила она то, что наверняка не интересовало Дафну, а под взглядом малышки продолжила оправдываться: - Поясница разболелась, - и улыбнулась. Улыбнулась Дафне уже легче и проще, как будто бы с нее упал тяжкий груз.
- Мама, а можно мы с ней поиграем? - прямо и искренне поинтересовалась маленькая принцесса, с любопытством рассматривая  Каллисто и взяв маму за руку. На лице Каллисто промелькнуло смущение, а вот Вивьен чувствовала себя лучше всех, - Мама, а можно мы покажем Каллисто мои игрушки? Ей можно с нами играть в прятки? - девочка подняла свое красивое личико к маме и так ей сладко улыбнулась, как маленький хитрый ангелочек, который всегда любил добиваться своего. Глаза ее излучали саму чистоту и невинность. Большая коробка в гостиной, которую Вивьен так старательно перетаскивала из своей комнаты, все еще не была обнаружена и ждала своего часа. Играть в своей комнате это уже слишком скучно. В маленькой головке уже выстраивался целый грандиозный план во что можно поиграть с мамой и тетей. Втроем ведь всегда веселее.
- Мама, пожалуйста, - залепетал милый ангел, подергивая маму ласково за руку, - Я познакомлю ее с Виро, Косма и Мелиссой. К папе ее все равно не пустят! Девочка запрыгала вокруг Дафну кругами вприпрыжку, - Идем играть! Играть! - от ее мельтешения могла закружиться голова, но ее непосредственность украшала любые ее шалости, - Мама, я сбегаю за своими куклами! - малышка рванула в коридор, по которому эхом пронеслись ее стремительные шаги.

Отредактировано Callisto Kranakis (22.10.2013 09:37:28)

Невежественный лоб нахмурился, а брови удивленно взлетели вверх, когда она услышала о том, что Артур Кестлер упоминал о ней. Мудрейшая? Каллисто вмиг уменьшилась, скукожилась, почувствовала себя одиноким ребенком на большой пребольшой планете, полной сюрпризов, мифических существ и прочих неожиданностей. Артур?  Это его жена и ребенок? Отчего-то представить, что эта очаровательная светлая женщина - жена Кестлера, что она сам является папой - все это было немного странно и выбивалось из общей картины, где Кестлер чахнет над златом и крутит на пальце кольцо всевластия. Как много она еще не знает об Огне? Море это показалось ей безбрежным. Нет, наличие семьи ничего определенным образом не меняет, но отчего-то этот факт сильно затронул какие-то нотки в душе беременной женщины, ожидающий от Огня только плохое. Таково было ее знакомство с группировкой. Каллисто с интересом рассматривала большие и ясные глаза, светлые кудряшки и почти кукольное личико. Ее интерес и смущал и подогревал ответный. А что в ней такого особенного? А разве у других все по-другому? Рыжая чувствовала себя не просто школьницей во всех этих вопросах, но дитем малым, едва научившемся бегать. Пожалуй, стоило бы начинать свое обучение с самого начала, а не прыгая с кочки на кочку. Впрочем, ее вина. За все это время она только второй раз в особняке. Первым разом была клятва, куда ее привезли под конвоем парочки неулыбчивых лбов. С Кестлером она пообщаться не смогла, уверенно нарисовав себе его образ Бармалея. Дочка и мама были такими хорошенькими и светлыми, что невольно амазонка ухмыльнулась, наблюдая как малышка скачет и ластится. Неужели и у нее когда-нибудь будет так? Неужели это возможно?
А вот новости о том, что Кестлер занят Каллисто нисколечко не огорчили. Наоборот, с души как будто бы свалился огромный камень. Говорить о своей беременности? И что? Это было так... неловко, странно, неуместно. Больше всего Каллисто сейчас не хотела бы обсуждать ее положение. Она не могла разобраться сама, что ей делать. Сказать ему кто отец ребенка? А что относительно ее видения? Перед глазами снова встала картина: дракон, море крови и ее смерть. Каллисто поспешила, опираясь на поручни лестницы, спуститься к Дафне поближе.
- А вы супруга Артура Кестлера? И... - тут более волнительный вопрос, - И наверняка тоже хранитель? Извините, что спрашиваю.
Каллисто повернула голову туда, куда убежала девочка. На ее бледном лице, усыпанном веснушками, появилась слабая улыбка.
- Она у вас славная, - как же трудно это произнести! Невыносимо трудно признать тот факт, что дети бывают славные. Что они вообще бывают, могут быть и будут... у нее, - А можно вас спросить? - наконец она повернулась к девушке, как будто бы прося у нее какое-то одолжение, но на самом деле просто с трудом ломая границы, установленные самой же себе. Раньше группировка не интересовала ее, никто и ничто. Она осознанно отгородилась, как ощетинившийся еж, выставивший иголки, но теперь... Может быть стоило попытаться? Просто узнать что-то для себя новое и взглянуть на все немного с другой точки зрения. Просто попытаться, - Почему вас так удивил тот факт, что Фемида выбрала меня сама? Разве у других хранителей все иначе? - да, было странно сознаваться в том, что совсем ничего об этом не знает, странно и немного неудобно. Но что-то в этой девушке располагало к себе. Каллисто смотрела на лицо девушки, в ее, кажется, зеленоватые глаза, удивительные, открытые, теплые. Каково это, когда у тебя семья? Когда у тебя ребенок? Когда у тебя есть о ком заботиться? Каково при этом быть хранителем?
- Я немного отсутствовала и пропускала собрания, - она скользнула взглядом вниз на свой живот и так посмотрела на него, как будто бы это не было частью ее, а каким-то инородным чужим предметом, прилипшим и вросшим в нее, так, как будто бы еще не определилась как к нему относится, - Кажется, я совсем мало знаю обо всем, - пояснила она, - Я хотела увидеть мистера Кестлера и объяснить ему в чем дело, - на щеках ее выступил румянец. Рассказать ему об отце? О том, как она ест сырое мясо, ворует чужие драгоценности, что ее живот, хотя у нее едва ли только месяц как, сам по себе уже тянет на шестимесячное пузо, а ее посещают видения о смерти, - Хотела сказать, что... - тут она сглотнула, помялась, так и не сумев произнести вслух и отведя взгляд от Дафны, а потом выдохнула и произнесла, - У меня... - даже сформулировать это было трудно. У меня дракон! Вернее отец его дракон. Его? -  Это, - она провела рукой по животу, пожевала губы, виновато улыбнулась Дафне, а затем тихо сказала упавшим голосом: - Что мне нужно какое-то время. Я очень плохо себя чувствую и не могу присутствовать на всех собраниях.

Мудрейшей женщиной Каллисто себя совсем не чувствовала, укоряя себя, что с ее губ сорвался такой нетактичный вопрос. Она даже подумать не могла, в ее пустой рыжей голове даже и мысли не возникло, что может быть как-то иначе. Увидев смущение Дафны, Каллисто и сама смутилась, принявшись рассматривать перила, за которые держалась.
- Вивьен очень красивая девочка. И сообразительная, - попыталась перевести тему Каллисто, чтобы не смущать девушку и дальше. Ей было не важно есть ли штамп в паспорте Дафны ДюМорье или нет. Вопрос о замужестве сорвался непроизвольно, как будто бы для самой себя она не могла поверить в тот факт, что у Кестлера может быть ребенок и любимая женщина. Тем более такая как Дафна.
- Лечить людей? - оживилась Каллисто, с большим интересом всматриваясь в личико девушки, - Ух ты, - не скрывала она своих эмоций, улыбаясь в ответ, - Это наверное очень интересно. Лучшее из того, что может быть - это помогать людям.
Каллисто с нескрываемым интересом смотрела на эту молодую женщину, представляя как она бредет по лесу как героиня какой-то сказки и находит настоящее сокровище, волшебство, которое позволяет ей исцелять болезни и раны. Амазонка не знала, что талисманы могут передаваться по наследству. Эта новость заставила ее с опаской глянуть на свой живот. Неужели все дело в этом? Но это единственное и первое появившееся объяснение зачем Фемида так настырно подталкивает ее в этом направлении. Родится дракон, Каллисто умрет при родах, а ребенку достанется эта грубо вытесанная статуэтка. Фемида хочет, чтобы ее ребенок стал хранителем? Дракон? Или что там может у нее родится... Каллисто попыталась улыбнуться Дафне, но у нее получилось что-то вымученное и неестественное. Избранная? А кто-нибудь спрашивал хочет ли она себе такое? Каллисто пыталась сообразить что же делать дальше, растеряно кивнула на приглашение Дафны и поковыляла за ней походкой неуклюжего пузатого пингвина. Избранная значит? Охохооо... Только этого мне не хватало.
- А давно вы хранитель? - спросила она по-дороге, - Я, к сожалению, не могу похвастаться подобными полезными техниками, как врачевание. Справедливость, как мне показалось за этот месяц, понятие весьма относительное и субъективное. Но Фемида научила меня чему-то вроде защитного круга, хотя все его свойства до конца мне не понятны. Мне еще при посвящении говорили, что необходимы тренировки.
И тут Каллисто почувствовала весьма ощутимый укол любопытства, как будто бы ее осенила какая-то совсем новая мысль или идея.
- А Вивьен как относится ко всему этому? Или вы скрываете от нее кто вы и ваши способности, способности ее отца? И, Дафна, хотели бы вы, чтобы она выросла и тоже стала хранителем? Приобрела какие-то техники, приносила жертвы и произнесла клятву Огню? Чтобы она однажды окунулась во все это. Чтобы навсегда потеряла свободу, чтобы дралась с ужасными древними чудищами из легенд, зависела от кого-то, нуждалась не в семье и друзьях, а в группировке, жила ее целями, мечтала об ее победе на Олимпийских играх. Чтобы всю жизнь она оглядывалась через плечо, страшась того, что любой из встреченных ею может оказаться монстром.

Отредактировано Callisto Kranakis (30.10.2013 12:18:11)

Шесть-семь лет? Ох... Это почти вся жизнь, если не считать младенчества. Каллисто мысленно вернулась к своему детству, пытаясь представить этот бархатный женский голос, вкрадчиво нашептывающий в голове маленькой рыженькой девочки о том, что ей делать и кому себя и свои навыки приносить в жертву. Она попыталась представить себя крошкой с пылающим мечом наперевес. Как хорошо, что Фемида не пришла к ней тогда...
А вот на счет тренировок - это действительно интересно. Каллисто внимательно слушала Дафну. Внимательно и отмечая для себя не без удивления, что она наверняка любит Кестлера. Странно, как будто бы его нельзя любить, как будто бы он не человек. Внешне - слащавый мальчишка с пухлыми губками и глазками как у девочки. Каллисто раздраженно фыркнула, но мыслей своих вслух не выразила. Такой невинный, почти ангельский образ Кестлера в сочетании с его дорогими костюмами и обстановкой производили на всех наверняка очень особенный эффект, но Каллисто все это отталкивало. Как будто бы ее заставляют играть в игру, в которую она играть не хочет. И не важно как выглядит Артур Кестлер, если его методы такие грубые. Действенные? Наверняка. Интересно, сердце красавицы Дафны он завоевал точно также? Интересно, каково это любить такого человека? Каллисто мысленно на мгновение вернулась в небольшой зал, где она сказала слова клятвы человеку, о котором ничего, то есть совершенно ничего не знала. Красивые глаза, обрамленные ресницами как не у каждой девушки, но холодные и беспристрастные,  вишневые, полные жизни губы на лице, которое совсем ничего не выражает, никаких эмоций. И еще ему около тысячи лет! Несочетаемые детали, они до сих пор отказывались укладываться в голове. А также настораживал тот факт, как много о ней все тут знают, хотя сам Кестлер разве что поздоровался с ней, когда она впервые тут появилась. Это второй раз, когда она приехала в особняк Огня. Нет, она уже пропустила множество еженедельных собраний, не явилась в особняк за помощью в ту самую неделю, когда весь мир позабыл о ее существовании. Ну и что же? Зато теперь с уже округлившимся животом она была в особняке и разговаривала с одним из хранителей в надежде рано или поздно поговорить с Кестлером и объяснить ему причину своего отсутствия. Хотелось бы с ним обсуждать ЭТО? Нет, никогда. Разве что спросить его совета? О, а как же пресловутая амазонская гордыня, которая не позволяла с криками ужаса и мольбами бежать и просить его решить проблему с тем, что с ней случилось. О, Артур, я тут потрахалась и у меня возникла проблемка незаурядного характера. видишь ли, во мне теперь растет монстр, который, судя по моим видениям, меня же и прикончит. Не звучит!
- Я совсем не знаю мистера Кестлера, - бросила она как бы вскользь и не желая на этом заострять внимание.
Каллисто не к кому было обратиться, но она и представить себе не могла, что сможет руководителю группировки даже заикнуться о видениях собственной смерти. Ребенок, которого она ждет, погубит ее: так говорили ее беспокойные пророчества, но Каллисто уже старалась не думать об этом. Вот Дафна не побоялась связать свою жизнь с девятсотлетним стариком, - амазонка мысленно улыбнулась, - Так чего я должна волноваться о том, что в моем животе плещется какой-то там юный и свирепый драконит? Дафне помог Артур, но с чего вдруг он станет помогать Каллисто? И самое трудное - это просить о чем-то. Все-таки "добрым дядечкой" этого немолодого мальчика уже было не назвать. Но, может быть, есть смысл хоть как-то прощупать почву через Дафну? Она кажется вполне открытой и дружелюбной. Эта мысль слегка коробила. Прощупывать, идти окольными путями и вызнавать - это не в ее стиле. Пусть и любопытно, пусть и страшно, пусть и хочется. Каллисто тяжко вздохнула. Сколько она еще не знает?...
- Хм... - она подумала и продолжила, - Он не защитит от физического воздействия, но от любой попытки воздействовать на разум, психику, настроение... Как-то так, - она улыбнулась, радуясь тому, что из ее жизни ушла необходимость бояться разговоров с другими девушками. По крайней мере здесь в замке речь не пойдет о новой помаде или прокладках. Речь шла о чем-то таинственном, загадочном, волшебном. Это ей очень понравилось. Здесь рядом с Дафной в этом незатейливом простом разговоре появлялось ощущение, что она такая со своими проблемами не одна и ее понимают. Адская иллюзия, но приятно щекочущая нервы. Впрочем, кто знает. Каллисто сопротивлялась тому притяжению, которое оказывала на нее открытая нараспашку и просто приятная во всех смыслах девушка. Подружка Кестлера? Гражданская жена? Ни в жизнь бы не подумала. А еще Каллисто была приятна сама мысль о том, что в группировке ей кто-то приглянулся. Это место стразу перестало быть настолько нервирующим и мрачным. Только ей показалось сейчас или так было со всеми новичками? Неужели Кестлер избегал ее также как и она пыталась избегать все это время встречи с ним? Какие глупости. Глупости?
- Круг - это очень приятное и комфортное времяпрепровождение, ощущение защищенности и непосредственная защита, - опять улыбка, - Но самое любопытное, что оказавшийся под покровительством Фемиды слышит самые любимые запахи. Вот вы какие любите? Хотите, я однажды вам покажу как это работает? - улыбнулась еще шире и в глазах заплясали чертенята.
На кухне Каллисто сняла пальто, свернула и отложила в сторону, вернув рюкзак на место. И наблюдала за тем, как Дафна хозяйничала на кухне. Жрать, честно говоря, хотелось постоянно. И при одном виде на пирог рот наполнился слюной. А запах?! Дафна явно лучше всех знала, что нужно девушке в положении. Каллисто присмотрелась: не выросли ли у той за спиной, пока она несла ей пирог, белоснежный ангельские крылья. Но нет, ничего кроме доброй и участливой улыбки хозяйки Каллисто не заметила. На слова о Вивьен Каллисто кивнула, с трудом отрываясь от созерцания содержимого тарелки. Стоило бы ради приличия дождаться чай, но Каллисто была на грани. Яблочный пирог так и просился в ее жадный ротик. Столько есть и не умереть было довольно странным, хотя Каллисто уже начала смиряться с тем, что в последние дни ее аппетиты прямо таки зашкаливают. Впрочем, на вкус и цвет товарища нет. Лучше пирога всегда немножко карпаччо, но раз сырого мяса не предложили, то надо поблагодарить и слопать, что есть. Зверский аппетит зверским мамочкам. В такой располагающей атмосфере даже захотелось сболтнуть тот факт, что Каллисто тоже никогда не хотела ни хранителем быть, ни в группировку вступать, а тем более давать клятву Кестлеру, но благоразумно промолчала. Дафна так уверенно сказала о выборе своей дочери, что Каллисто даже на миг задумалась, а не самовнушение ли это.
- И... - тут с ее голодного рта, который позабыл об осторожности и табу на этой теме, сорвался вопрос, удививший даже ее саму, - Как это было? Когда у вас родилась дочка? - в ее глазах было столько страсти, жажды, голода и страдания на эту тему, что Каллисто спросила и смущенно отвела взгляд в сторону. Лучше пялиться на пирог. Боже, сейчас Каллисто еще спросит Дафну о памперсах?! О детской отрыжке? Агрррр... Каллисто разозлилась на себя и запихнула в рот кусок пирога. Ммм... Вкусная ароматная корочка, под которой было почти воздушное и очень нежное содержимое и сочные яблоки, сладкие, сахарные. Ммм... Черт, она же сама для себя решила, что тему беременности больше ни с кем обсуждать не будет.
- А как вы познакомились с мистером Кестлером? - спросила она уже веселее и еще не успев прожевать все, что напихала себе в рот. Но вкусно же! - Простите, что расспрашиваю вас, просто... - тут и она покраснела, правда не зная ей хмуриться или начинать смеяться, - Ну вы и он... Ну вы такая, а мистер Кестлер... Девятьсот лет... - вот на этом моменте у Каллисто закончился словарный запас и она, слегка краснея и пряча улыбку, как можно быстрее впихнула в себя еще один кусочек пирога. И такой большой, что говорить было бы как-то совсем неудобно. В животе одобрительно и очень громко заурчало. И этой ящерице нравится. Любишь яблоки или на сладенькое потянуло?

Отредактировано Callisto Kranakis (07.11.2013 12:58:57)

То ли это пирог так действовал на Каллисто, то ли сама девушка, но она ей определенно нравилась все больше и больше. Жаль только, что пирог закончился раньше, чем она засветилась вся изнутри счастьем и умиротворением. Впрочем, уже было и легче и лучше. Каллисто рассматривала крошки на тарелке, потом не удержалась и принялась тыкать в них пальцем. Они прилипали к подушечке и отправлялись прямиком в рот. Ммм... Это было само то, удовольствие прямиком из детства. Тут Каллисто резко отвлеклась от своего занятия, как будто бы вспомнив, что не одна. Неудобно получилось. Она сочувственно вздохнула, стараясь представить каково это потерять близкого человека, родителей, семью. В голову приходила только бабушка. Мать никогда не интересовалась ею. Возможно, познать счастье в лице любящих родителей, даже с угрозой когда-то этого лишиться, это самое настоящее чудо и оно стоит того. Стоит того, чтобы пережить эту страшную утрату. Познать, чтобы потом потерять, но навсегда сохранить в своем сердце отпечаток их любви. Каллисто была другая, как побитая собака, не уверенная, что ей вообще нужна семья как таковая. Может быть, это все потому что ни мать, ни отец не оставили на ней этот отпечаток.
- Простите, я не хотела... О родителях, - пробормотала Каллисто, - Артур молодец, что спас вас, - она попыталась улыбнуться девушке и хоть как-то ее приободрить.
- Мамууууляяяаа! - вредный, но веселый голосок из коридора призывно позвал свою маму, прекрасно зная где она, но настаивая на том, чтобы оповестить о своем присутствии заранее. В дверь протиснулось веселое щекастое личико. Вивьен улыбнулась всем, хихикнула и снова спряталась, топоча маленькими ножками, - Я только сбегаю за Ником! Он остался в ванной!
- И каково это быть мамой этой... эм... - надо было подобрать правильное слово, - Этой непоседливой девушки? - она улыбнулась. Вивьен, явно задумавшая что-то, не могла не вызывать улыбку. А, может, это потому что вокруг Дафны была такая сильная аура любви и тепла, что рана в душе начинала затягиваться, все меньше причиняя боли и вынуждая даже позабыть о своем существовании, пусть и на время, - Кстати о технике, - она поднялась, подошла к ножам, стоящим в стойке на столешнице и посмотрела на Дафну более серьезно, - Пока Вивьен не вернулась с Ником, я покажу, но чур не бояться, - с этими словами она улыбнулась еще шире, отвернулась от девушки, взяла нож и тихонько чиркнула себя по тыльной стороне ладони. Терпимо, хотя и неприятно, но такова цена "волшебства". Не удержавшись и слизнув с кожи капельки крови, она отметила, что в этот раз, видимо опасаясь себя порезать сильнее, сделал совсем крохотный надрез. Но этого должно было полностью хватить. Она положила нож и повернулась, аккуратно держа руку, чтобы не испачкать одежду.
- Только маленький порез, ничего серьезного, - успокоила она девушку, - Сейчас я покажу тебе, что такое круг. Я никому еще этого здесь не показывала.
Она сделала маленькую паузу и закрыла глаза. Голос ее был тихим, но глубоким, как будто бы не беременная женщина бормотала обращение к Фемиде на кухне особняка, а древняя жрица из чудесного мифа нараспев в глубоком трансе восхваляла свое божество и молилась ему.
-Я призываю Фемиду, Урана и Геи пречистых дочь, миловидную деву с лицом, что подобно соцветью. Первая ты указала священных оракулов место: в Дельфах тайник сокровенный явила бессмертным и смертным, волю богов возвестила в стране, где Пифон воцарился. Ты, обучившая Феба искусству святых предсказаний, чтимая всеми царица, что Никте таинственной служит. Первая ты проявила для смертных обряд посвященья, таинства Вакха-владыки приветствуя возгласом «Эва!», ты принесла почитанье блаженных богов и обрядов. К тебе устремляю моления и упованья!
Каллисто почувствовала как и на ее душе воцарился мир. Дафна - все таки очень необычная, удивительная девушка. Она открыла глаза и посмотрела на блондинку, догадываясь, что происходит с той.
- Ну... как? - взяла салфетку и стерла с руки остатки крови, - Что ты чувствуешь? Это покровительство богини, круг ее объятий, защита, которая, к сожалению, не долговечна. Но очень помогает при встрече с носителями или неуравновешенными личностями.
Каллисто даже и не заметила, как легко перешла на "ты". Волшебный пирог.

Каллисто почувствовала какой-то внутренний подъем, умиротворение, которое можно было спутать только с блаженством, а еще, может быть, с какой-нибудь непостоянной нирваной первого левела. Вполне достаточно, чтобы вздохнуть свободнее и тоже захотеть закрыть глаза. И закрыть их. И потом чувствовать и улыбаться, слышать ее море, море Дафны Дюморье, прекрасное, пенистое, музыкальное. В такт морским волнам в животе мурлыкал и урчал вкуснейший пирог. Впервые за долгое время пища не попросилась обратно с быстротой рвущейся с горы снежной лавины. И это было прекрасно. А еще море. Его было много, иногда к нему греки даже привыкали, но никогда нельзя было сказать " я его знаю как себя". Нос учуял соленый освежающий бриз, рот растягивался в идиотской улыбочке все шире. И в этот самый момент из коридора раздался грохот и детский плач. Каллисто, услышав это, вздрогнула и мгновенно открыла глаза, съедаемая беспокойством и дурными предчувствиями. Вивьен ревела истошно и пронзительно. Ее голос невозможно было не узнать. Но вот избавиться от умиротворения и спокойствия Дафне будет невозможно, по крайней мере еще какое-то время. Не раздумывая, Каллисто выбежала из кухни, проклиная нирвану, себя и свою технику. Кажется, девочка плакала в ванной комнате. дверь в которую вела из коридора и была приоткрыта.
Большая арка, удлиненная комната и изысканный дизайн с позолоченными рамами зеркал и причудливыми статуэтками то тут, то там. Судя по разбросанным на полу игрушкам: ластам, трубке для ныряния, мячикам, раздетым куклам и резиновому кораблю - девочка была где-то здесь. Хныканья доносились из-за упавшего высокого шкафчика. Видимо Вивьен пыталась что-то достать с верхней полки и не рассчитала свои возможности. Каллисто прыгнула к шкафчику, быстро вздернула его вверх - он оказался совсем не тяжелым, а потом уставилась на маленькую светлую голову, обнимающую огромного плюшевого медведя. Вивьен плакала как плачут все дети - навзрыд, захлебываясь и размазывая сопели по плюшевому другу. Каллисто растерялась перед столь открытым выражением отчаяния и горя, но малышка, всхлипывая и скуля, протянула к ней свои маленькие ручки.
Раньше Каллисто никогда не доводилось держать детей на руках, как и многим молодым и самоуверенным девушкам, которые отрицали свою причастность совсем к появлению на свет будущего поколения. Это было их право, но как только Вивьен протянула к ней руки, Каллисто бросилась ее поднимать, рассчитывая видимо на то, что поставит ребенка на ноги и осмотрит на предмет повреждений. Только Вивьен решила иначе. Она обхватила шею амазонки, прилипла к ней не хуже маленькой рыбы прилипалы и так и осталась, когда Каллисто поднялась на ноги. Руки обхватили ребенка, а ноги поспешили прочь, с ужасом отмечая для себя, что сердце сжимается от волнения и тревоги при мысли, если эта девочка могла серьезно пострадать.
- Тише, тише, - зашептала Каллисто, неуверенно гладя малышку по голове. Та всхлипнула, прекращая плакать и удивленно обернулась на лежащего на полу медведя.
- У тебя что-нибудь болит? - поспешила спросить Каллисто, не зная как нужно разговаривать с детьми, но Вивьен показала пальчиком на покраснение на своем лбу и только, а слезы на ее щечках уже начали высыхать, - Точно?
Вивьен снова мотнула головой, видимо уже даже наслаждаясь своей ролью жертвы и с удовольствием сидя на руках у незнакомой тети.
- Похоже твой друг Миша тебя спас, - так оно и было - большое плюшевое пузо остановило удар, - Мы потом все здесь приберемся, а сейчас пойдем найдем маму.
Несколько шагов в сторону кухни Каллисто шла затаив дыхание. Маленькое хрупкое тельце сидевшее в ее руках было живым, теплым, принадлежало человеку. И этот человек с огромным удовольствием сейчас улыбался ей. Рыжая еще никогда не чувствовала ничего подобного, не знала такого тепла и нежности по отношению к кому бы то ни было. Маленькие ручки и ножки, мамины глаза и пытливый ум, любознательный до всего нового и незнакомого. Эти ощущения ни с чем нельзя было сравнить. Они нравились ей, они ее пугали. Они открывали ей новою неизведанную еще сторону жизни, о существовании которой она раньше никогда и не подозревала.
- Теперь будет шишка, - сказала Каллисто, заходя на кухню и выискивая взглядом Дафну. Скорей всего ту или уже отпустило или вот-вот отпустит.
- А меня спас медведь! - весело заявила Вивьен, поерзала, чтобы опуститься на пол и побежала к маме, - И она, - тыкнула пухлым пальчиков в замершую в дверях Каллисто и обняла маму.

Каллисто с некоторым облегчение наблюдала за вошканьем двух девочек, одной поменьше, совсем крошки, а другой такой же светловолосой, но красивой и приятной взрослой женщиной. Вивьен и Дафна вместе смотрелись очаровательно. Что-то дрогнуло в ней самой, что-то настоящее, что вынудило ее отступить на несколько шагов к стене и попытаться отдышаться от собственных чувств. Странных, наивных и непривычных ощущений.
- Спасибо вам, Дафна, - сказала Каллисто и тепло улыбнулась, - За все, - глаза ее светились теплом и надеждой, - А с Вивьен все в порядке. В ванной высокий стеллаж, его стоило бы закрепить к стенке, - она улыбнулась как можно мягче, - Ничего страшного или опасного. Просто разбросанные игрушки.
Мысли путались, но никогда Каллисто не ощущала такого желания погладить свое округлившееся пузо как сейчас. Она выглядела восторженной, счастливой и очень взволнованной.
- Дафна, могу я вас попросить? - немного замялась, но решительно продолжила, - Сказать Артуру в связи с чем я не могла явиться на последние собрания в особняке и что мне уже лучше, что я обязательно появлюсь на следующем. Просто... Мне нужно к врачу, - она умоляюще глянула на женщину. Это было неправда, от чего спина неприятно загудела, но просто выбежать, ничего не объясняя - Дафна этого не заслуживала, - Мне уже нужно спешить, чтобы успеть. Я прошу прощения. Надеюсь, - она остановилась в дверях и загадочно улыбнулась, - Я увижу вас еще раз. Скоро. Если вы не против, - подождала секунду или две, а потом махнула малышке ручкой и вылетела из кухни, прихватив плащ. Спустилась по лестнице и завернула за угол, где, убедившись, что осталась совершенно одна, прижалась спиной к стене, стараясь отдышаться и поглаживая свой живот. Из глаз ее побежали слезы.
- Прости меня, малыш, прости меня. Я никогда никому тебя не отдам, - эти слезы приносили огромное облегчение. Красный нос хмыкал, руки то и дело собирали текущие по щекам слезы, - У нас все обязательно будет хорошо. Не смотря ни на что. А если у тебя попа будет в чешуе, так это ерунда. Какой же дракон без чешуи? Мы со всем справимся. Ты же мне веришь? - и заливалась слезами еще сильнее. Заставив себя кое-как успокоиться, Каллисто Кранакис вызвала такси и покинула особняк с мыслью, что родит этого ребенка во что бы то ни стало. И что у них вдвоем все будет хорошо.