Тяжелые тучи. Тучи и туман - отвратительный, забирающийся даже под одежду. Откуда он взялся, если дует такой ветер? И еще эта морось - мелкая, вездесущая и очень, очень холодная. Мантикора ненавидела такую погоду. Ее движения становились заторможенными, лапы словно сковывало ознобом. Нет, не лапы. Это называется руки. Руки и ноги. Она ела точно такие же когда-то, много веков назад. Они хрустели на длинных клыках. Но сейчас нельзя, нельзя причинять этому телу вред: оно - ее собственное. Сегодня она попробует другое, тоже вкусное. В такой адский холод нет ничего приятнее горячей крови. Ее придется пить очень быстро, чтобы она не успела остыть, но мантикора справится. О, у нее было много практики.
Чудовище на мгновение замерло и принюхалось. Куда делось это человеческое отродье? Чертов холод. Если бы не он, девчонка попалась бы за секунды. Ветер тоже не помогал: он дул в спину и нужного запаха - сладковатого аромата человеческого мяса, крови, а еще запаха страха, да - она не чувствовала. Но вот между деревьями мелькнул серый смазанный силуэт, и монстр сорвался с места, оставив после себя лишь легкое облачко пара - один теплый выдох, который рассеялся через мгновение.

Все началось ранним утром. Сколько времени прошло - десять минут, час, два - этого Джулиан не знал, да и вряд ли узнает когда-нибудь. Наваждение, помешательство, вспышки ярости, которые полностью заволакивали его собственный рассудок. Такое уже случалось с ним раньше, и это было действительно страшно - приходить в себя неизвестно где, чувствовать отвратительный сладковатый привкус во рту и молиться: "Я просто прикусил себе язык, прикусил язык, пусть это будет так, пожалуйста, пусть это будет так...". Сегодня это пугающее чувство, когда что-то постороннее и очень нетерпеливое вторгается в твое сознание, настигло его через пять минут после того, как он вышел из клуба "Революция". При других обстоятельствах он, возможно, смог бы сдержать чудовище - просто поймать такси и уехать подальше. Но ночь выдалась тяжелая, он был измотан и просто не успел оказать сопротивление. Все случилось за секунды: глаза налились кровью, кончики пальцев нестерпимо защипало, зубы чуть вытянулись и заострились, превратившись в страшное оружие. С этого мгновения он уже не являлся Джулианом Голдманом, он был древним монстром с одной целью - найти и растерзать человеческое существо, которое воняло силой богов. Кто же знал, что девчонка окажется такой прыткой...

Мантикора бежала быстро, не разбирая дороги. Лужи, кусты - ей было все равно. Зацепилась за какую-то колючую ветку, в ярости схватила и вырвала ее, оцарапав руку. Боли практически не почувствовала, сейчас главное - догнать жертву. Она была в поле зрения - металась впереди, пытаясь найти укрытие. Пусть ищет, это ей не поможет. Мантикора издала горловое рычание и в несколько прыжков сократила расстояние вдвое. Теперь она чувствовала запах, даже несмотря на ветер. Вкусно... Чудовище немного замедлило бег, чтобы насладиться последними секундами погони. Но тут девчонка нырнула под густые кроны кучки деревьев, а еще через мгновение раздался глухой удар, словно захлопнулась дверь. Мантикоре это не понравилось. Она рыкнула еще раз и устремилась вперед, больше не сдерживая себя.

Отредактировано Julian Goldman (29.09.2013 23:49:58)

Джулиан, мягко ступая по сырой земле, приблизился к дому. Двухэтажное строение было явно необитаемо: заколоченные окна, облезлые стены, какой-то хлам повсюду. Но дверь тем не менее была плотно закрыта - ну надо же какое совпадение. Носитель подошел - неспешно, словно просто прогуливался - и повернул круглую ручку. Она легко поддалась, но дверь все равно не открылась. Джулиан недовольно поморщился и отступил назад. Сводящий с ума запах человеческой плоти никуда не ушел, а значит и девчонка все еще тут - затаилась внутри и наверняка трясется, ожидая своей участи. Зверь, живущий в Джулиане, очень любил страх.
Еще несколько секунд он стоял, окидывая ленивым взглядом дом - первый этаж, второй, крышу. Потом чуть заметно улыбнулся и вновь направился к двери.
- Тук-тук-тук, - протянул Джулиан с совершенно неуместным весельем. Голос, вроде бы, принадлежал ему, но было в нем что-то новое - спокойное, шипящее и ласково-уверенное. - Ты ведь там, правда? Я чувствую тебя... Открой, я не сделаю тебе больно. Просто хочу укрыться от дождя.
Носитель облизнулся, думая о том, что ждет его внутри, и в нетерпении провел кончиками пальцев по шершавой поверхности двери. Он ждал ответа секунду, другую, третью, но в доме царила тишина.
- Ну же, дорогая, открой, тут так холодно, - снова промурлыкал он, но на этот раз в голосе слышалось легкое раздражение. Почему она не ведется? Он ведь знает, что она там, так почему не открывает? В голове начинало бурлить. Когда вонь хранителя так настойчиво била в нос, просто невозможно было оставаться спокойным.
- Дрянь, - прошептал носитель, почти не разжимая губ, словно до последнего старался удержать это слово в себе. Он прижался лбом к двери и закрыл глаза. Как же хочется внутрь... - Ты все равно от меня не уйдешь...
А потом остатки самообладания покинули Голдмана.
- ТВАРЬ! - проорал он и с силой ударил кулаками в дверь так, что она опасно затряслась. - Я доберусь до тебя, слышишь? СЛЫШИШЬ?! И у меня будет сытный завтрак, - Последние слова он сказал уже гораздо тише, скорее себе, чем хранительнице. Нужно было попасть внутрь и как можно скорее. Выбить дверь? Вряд ли. Монстру, к сожалению, досталось довольно тщедушное тело, и он не хотел угробить его силы в попытках высадить кусок дерева. Нет, нужно действовать хитрее...
Снова покрутив головой по сторонам, Голдман уцепился взглядом за водосточную трубу. Ржавая, гнилая, но ничего, он справится, здесь всего два этажа.
Для носителя это действительно оказалось не очень трудно. Пару раз нога соскользнула с мокрого камня, и руки о старую железяку он ободрал до крови, но это не имело значения. Своей промежуточной цели - крыши - он достиг. Вытерев грязные руки о пальто, за которое в своей обычной жизни Джул бы убил, он осмотрелся. Забираясь сюда, он рассчитывал увидеть много лет не ремонтированную крышу, которая провалится от одного сильного удара ногой, но выглядело все добротно. Не беда, он уже видел другой вариант - чердачное окно. Оно, в отличие от остальных, было не заколочено. Отлично. Голдман подошел к нему и без лишних церемоний вынес его ногой вместе с тонкой рамой. Получилось довольно-таки громко, дамочка внутри наверняка услышала. Ну и цербер с ней, Джул и не планировал скрывать своих перемещений. В окне еще торчало несколько острых стекол, поэтому носитель снял плотное пальто и предусмотрительно расчистил себе путь. Надоевшую уже тряпку бросил на крыше - давно пора было от нее избавиться, она только сковывала движения.
Окно было узким, и Голдман, несмотря на свое телосложение, протиснулся в него с трудом. Но стоило оказаться внутри, на пыльном полу, среди никому не нужного хлама, открылось второе дыхание. Наконец-то никакого дождя, никакого ветра и почти сухая кофта. Тепло... Джулиан с наслаждением втянул в себя затхлый чердачный воздух, смешанный с запахом хранительницы. Она где-то внизу, теперь уже совсем близко.
Голдман откинул чердачный люк и спрыгнул вниз, мягко приземлившись на ноги. Он находился в пустом коридоре, справа и слева было несколько дверей, через пару шагов на первый этаж спускалась лестница. Джулиан широко улыбнулся.
- Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать, - пропел он, откровенно наслаждаясь ситуацией. А он уже и забыл, как ему нравится игра в кошки-мышки.

Отредактировано Julian Goldman (08.10.2013 00:40:25)

Первая ступенька заскрипела под ногой так, как не бывает даже в самых трешевых фильмах ужасов. Джулиан сделал еще пару шагов, остановился и прислушался. Снаружи шелестел усиливавшийся дождь и шумел ветер, где-то наверху капала вода, но больше никаких звуков не было. Ни одна половица не скрипела под неверным движением, и единственное дыхание, которое он слышал, было его собственным. Девушка явно скромничала. Ну что ж, придется сделать первый шаг. Голдман уселся на перила, как дама на лошадь, и ловко съехал вниз, попутно собрав всю пыль на свою филейную часть.
Первый этаж встретил его уже знакомой и несколько раздражающей тишиной. Повсюду был какой-то хлам - доски, банки, коробки, пара стаканчиков из-под кофе. Видимо, ремонт тут все же планировался, но довольно давно, потому что на полу лежал целый персидский ковер из пыли. Но не везде. Усмехнувшись, Джулиан проследил взглядом за цепочкой влажных следов, ведущих от двери. Туда, потом сюда, снова туда... Искала то, чем можно защититься? Может, планировала принести что-то в дар своему гребаному богу? Вряд ли ей это удалось, боги обычно предпочитают что-то поинтересней ржавых гвоздей. Алчные твари.
Следы заканчивались на горе мусора у противоположной стены. А слева до самого потолка высились узкие строительные леса, возведением которых, очевидно, и завершился весь ремонт. Оценив возможные риски, Голдман решил не идти на таран, он же не тупой минотавр в самом деле. Поэтому он подошел к лесам, с кошачьей ловкостью взобрался сразу на вторую перекладину и направился вдоль стены в сторону хранительницы. С высоты более чем в два метра обзор был отличный, и Джулиан быстро увидел свою жертву в ее ненадежном укрытии. А что это там у нее в руках? Страшная-престрашная железяка? Какая прелесть... Стало быть, божок все-таки не снизошел до нее.
Хранительница, без сомнения, Джула тоже увидела, поэтому он весело помахал ей рукой, дескать "смотри, как высоко я забрался". Другую руку он тем временем с силой сжал в кулак, так, что костяшки побелели. Когда через секунду он расслабил ладонь, его пальцы как будто стали длиннее - сначала на дюйм, потом на два. Отравленные иглы - вот что это было. Его любимое оружие.
- Ну как тебе там, красавица? Удобно? - Голос снова был ласковым и мурлыкающим, но в нем уже чувствовался легкий налет торжества. И конечно же насмешка - ну неужели это человеческое отродье планирует драться с ним?
Больше болтать Голдман не стал. Чуть прищурившись, он резко рассек воздух рукой, словно боец из какого-то восточного фильма, и пять ядовитых игл устремились прямо к хранительнице.

Отредактировано Julian Goldman (09.10.2013 00:56:56)

Когда Джул был самим собой, он с большей вероятностью попадал не в мишень дартса, а в стену рядом с ней или в плечо какого-нибудь здоровенного качка (и тогда ему пригождалось умение быстро бегать). Но в образе мантикоры он промахивался крайне редко. И тот факт, что девчонка успела увернуться от его ядовитых игл, его удивил. Шустрая девица, и реакция хорошая. А еще она чересчур болтливая. Что она там несла про передник? Какой вообще к черту передник? Кажется, она недооценивает опасность, с которой столкнулась. Что ж, тем лучше, пусть расслабляется. Джул когда-то слышал, что если жертва перед смертью не испытывала страха и была спокойна, мясо у нее будет нежнее. Вот и возможность проверить.
Голдман заготовил новый комплект игл, но пускать их в ход не спешил, наблюдал за хранительницей. Столько самоуверенности, а план-то есть? Что она хочет сделать - запустить в него этой железкой? Они, конечно, не слишком тесно знакомы, но даже за пару минут, проведенных под одной крышей, можно было понять, что в такой атаке смысла не будет. Откуда же тогда весь этот гонор?
Джул облокотился на узкие, ненадежные перила лесов и всмотрелся в хранительницу. Что-то с ней было не так. Яд не попал в ее тело, в этом он был уверен, но тем не менее выглядела она сейчас, как Джулиан - после ночи, проведенной в одном из самых злачных мест Афин. От краски ее что ли так вшторило? Или... Голдман пригляделся внимательнее и заметил свою иглу у нее в руке. Так вот оно что! Глупая девчонка подняла ее и укололась! Да, странная реакция на его яд, это даже любопытно.
Джулиан бесшумно спрыгнул с лесов на пол, оставив на перилах кровавый след от порезанных о ржавую трубу ладоней. Теперь ему не было видно хранительницу из-за горы строительного хлама. Надо подойти поближе, но только с другой стороны, незаметно. Пыльный ковер скрадывал его и без того тихие шаги. Он шел очень осторожно и был готов к тому, что, возможно, ошибся и девчонка вовсе не отравилась его ядом - просто притворялась.
- Эй, принцесса, - тихо позвал он, все ближе подходя к ее укрытию. Шаг, еще один... - Ты в порядке? Не нужно бояться меня. - Джулиан замолчал, остановился и прислушался - ничего, тишина. Он уже хотел шагнуть за гору мусора, но тут уловил какой-то слабый звук. Да, это определенно хранительница - оклемалась, значит. Джул не знал, радует его это или огорчает. С одной стороны, можно еще поиграть, с другой - трапеза откладывается. Ну что ж...
Голдман очень тихо заглянул в укрытие девчонки и чуть не рассмеялся: она стояла спиной к нему, очевидно высматривая его с другой стороны. Сюда бы подходящий саундтрек, и было бы совсем как в ужастиках, которые Джул боялся смотреть в одиночестве.
За какие-то доли секунды Голдман оказался за ее спиной, приблизившись так же неуловимо быстро, как это делают вампиры в кино.
- Приветик, - шепнул он, обдав ее ухо жаром, а в следующее мгновение вцепился на удивление сильными пальцами в одежду. Можно было бы просто уколоть ее - быстро, незаметно, и их сражение бы закончилось, но от такой близости с хранителем в Джулиане резко вспыхнула ярость, как если бы столбик термометра за секунду подпрыгнул до своей предельной точки. Он поднял девушку настолько, что их глаза оказались на одном уровне, а потом с силой швырнул ее в высившиеся напротив леса, по которым он недавно прогуливался.

Для мантикоры тело Джулиана Голдмана было чем-то вроде большого водоема, на дне которого она обитала. И, как чертово лохнесское чудовище, она иногда показывалась на поверхности, но большую часть времени сидела поглубже, не желая устраивать шоу для зрителей, которые этого не оценят. Впрочем, эта девчонка к ним не относилась. Она с готовностью вступила в игру, хоть и недооценивала ее серьезность. Гордыня - извечный грех этих поднебесных тварей, когда-нибудь она их погубит, как погубила титанов.
- Ты... - прорычала мантикора, глядя на поднимающуюся на ноги хранительницу, но на этом фраза и окончилась. Редко на своей шкуре ей доводилось испытывать собственный яд, но сейчас она внезапно, как резкий удар по лицу, ощутила его. Он разбегался по ее телу - горячий, даже обжигающий. Он не причинит ей вреда. Наверное... Она была уверена в себе, но не в своем носителе. Мантикора еще раз издала короткий рыкающий звук и нырнула, ушла на дно своего озера, чтобы убедиться, что там все в порядке и внутренности тощего мальчишки не расплавятся от этого жара.

Джулиан шумно и истерично втянул в себя воздух, словно долгое время не мог дышать. Целую вечность, наверное. В первые секунды ему было абсолютно плевать, где он находится. Его знобило, как в лихорадке, он чувствовал, что трясется, как гребаная нокиа на вибрации. И вся эта дрянь волнами расходилась из одной точки - его плеча. Только там он ощущал настоящую боль, тянущую, как жвачка, и пульсирующую рваными вспышками. Как будто кто-то снова и снова ритмично вколачивал туда один и тот же гвоздь.
- Бл*дь, - прошептал Джулиан, поморщившись. Оперевшись правой рукой о стену, отчего там тут же остался смазанный кровавый след, левой он нащупал виновника всей этой мутотни - тонкое длинное нечто, торчавшее из его плеча. Похоже на какой-то индейский дротик, хотя... какая нахрен разница. Снова захватив ртом побольше воздуха, Джул зажмурился и одним рывком вытащил его из себя. Разжал ладонь, посмотрел: длинная тонкая хрень сантиметров 15 максимум, измазанная его кровью примерно наполовину. Как может из-за нее так колбасить? Он брезгливо откинул бесполезную уже иглу, и та затерялась среди остального хлама.
На Джулиана накатила очередная волна слабости. Он мазнул по грязно-белой стене рукой, но не нашел, за что ухватиться, и просто прислонился к ней спиной, чтобы не упасть. Потом наконец поднял мутный взгляд, обвел им доступную ему часть помещения и остановился на слегка потрепанной девушке.
- Ты еще кто? - Голос был слегка хрипловат, как после долгого сна. - Какого ляда ты со мной сделала?

Отредактировано Julian Goldman (14.10.2013 00:52:30)

Голдман действительно не особо хорошо ладил со своим монстром. В доме носителей он пытался чему-то научиться, но у него не очень-то получалось: мантикора не слушалась и каждый раз умудрялась полностью подавлять его сознание. Но это, тем не менее, была его часть. Не самая лучшая, да, но ведь все рано или поздно мирятся с недостатками, от которых невозможно избавиться. В этом плане хранителям повезло больше: выбросил амулет, и живи нормальной жизнью. У носителей выбора не было.
Джулиан, зажав рукой рану на плече, которая, кажется, даже не кровоточила, молча наблюдал за незнакомой ему девушкой. Отвечать она не торопилась и выглядела, как свидетель Иеговы, доведенный до нервного срыва. Но что больше всего напрягало Джула - в руке у нее была длинная металлическая палка. С такими просто так не разгуливают, за это и в обезьянник угодить можно. Джулиан там бывал, но по другим причинам.
Тяжело дыша, носитель смотрел, как она подходит к нему, волоча свое оружие по полу. Где-то он такое уже видел. В каком-то ужастике, кажется. Там был идиотский сюжет и никто не выжил.
Слова ее поначалу показались Голдману полным абсурдом, и он уже открыл было рот, чтобы поинтересоваться, какого хрена она тут городит, но тут дамочка показала чудеса силы при своей скромной комплекции. Резкий удар прямо промеж ребер заставил Джулиана согнуться пополам и проглотить все вертевшиеся на языке слова. Их место в голове тут же заняли другие - нецензурные. Какого черта эта психованная дура творит, ему ведь и так хреново, он и пальцем ее не... И тут внезапно сознание немного прояснилось и до него дошло - так же неожиданно, как и удар пару секунд назад. Монстр... Монстр. Она так сказала. Неужели опять? Но он даже не помнит, как это произошло. Разве это возможно? Не помнит вообще ничего. В голове пустота, как после бутылки виски и хорошего косяка. Он был на работе, а потом...
- Что за хрень ты несешь? - наконец спросил он, почти шепотом, хотя прекрасно знал, что за хрень она несла. Просто ему нужно было что-то ответить, а то у нее неровен час окончательно съедет кукушка и она врежет ему этой железякой по голове. Он все еще прижимал одну ладонь к стене, чтобы не кружилась голова (этим же фокусом он пользовался, когда пил слишком много), а другой потирал ушибленную грудь. Наверняка там будет огромный синяк, вот жопа. Он терпеть не мог синяки, с ними никаких чаевых.
- Ус... успокойся, ладно? - дыхалки не хватало, что за черт? С его-то работой он давно не сталкивался с такой проблемой. -  Это все потому, что я гей, да? - Джул чуть улыбнулся уголком губ и бросил на нее быстрый взгляд - может, шутка и не к месту, но он чувствовал просто физическую необходимость хоть немного разрядить обстановку. Получилось или нет - черт знает, хотя ему все же казалось, что вряд ли: не было похоже, что у этой девочки из трешевого боевика было чувство юмора.
- Ладно, давай так... - он глубоко вдохнул, собираясь продолжить свои измышления, но не удалось. Все случилось даже не за секунду, а за какую-то долю мгновения: глаза вновь вспыхнули алым, рука метнулась к арматуре с молниеносной скоростью. Джул крепко сжал ее пальцами, дернул на себя и обнажил острые зубы в хищном оскале.
- Я знаю, кто ты, - прошипел он незнакомым голосом, в котором слышалось обычное мальчишеское торжество - оно было бы вполне естественно пару секунд назад, но не сейчас, - Одна из Трех!
Казалось, что после небольшого отдыха сил у него прибавилось вдесятеро. Он снова рванул на себя арматуру, наконец-то выдернул ее из рук девушки и отбросил подальше. Впился пальцами обеих рук в ее плечи - сильно и грубо, наверняка останутся яркие следы. А потом резко развернул, так, что теперь она была прижата к стене.
- Ну, - протянул он с насмешкой, глядя ей прямо в глаза, - Твоя богиня защитит тебя теперь? Покажи мне, какой силой она тебя наделила. Только побыстрее... - Он облизнулся, алчно разглядывая голубую жилку под почти прозрачной кожей ее шеи.

Ненавистный дождь застучал сильнее, и Голдман с новым приливом звериной ярости стиснул плечи Алисии. На кончиках его пальцев, как на обломанном стебле одуванчика, набухали ядовитые капли и, вжимаемые в одежду хранительницы, плавили ее, как кислота замедленного действия. Яд обожжет, когда доберется до кожи. Но чтобы он подействовал по-настоящему, ему надо попасть в кровь. Небольшой укол, и девка больше не станет дергаться. И может быть даже не почувствует, как он будет ее убивать. Может быть...
Джулиан медленно облизнул губы, а потом растянул их в неприятной пародии на улыбку. От обаяния, которым он обычно беззастенчиво пользовался, не осталось и следа: это была пугающая усмешка, которую он не смог бы повторить в своем человеческом обличье. Этой рыжей стерве нравится шутить? Как мило.
- Может, и хочу, - протянул он, чуть склонив голову набок. Красные глаза блуждали от шеи хранительницы к ее лицу и обратно. Пора было заканчивать это. Мантикора, в отличие от сфинкса, очень редко болтала со своими жертвами, поэтому и ела не в пример больше него. Да, определенно пора завершать. - Если оно включает в себя ужин.
Монстр в обличье Голдмана мог бы парализовать свою жертву, но не стал этого делать. Может, и неразумно, но ему очень хотелось услышать ее предсмертные мольбы и крики. А потом почувствовать, как сила Прядильщицы выходит из нее вместе с жизнью. Ни с чем не сравнимое наслаждение... Хотя сейчас он не ощущал ее страха. Может, скрывать его - одна из ее способностей? Или она действительно не боится? Что ж, напрасно.
Так же, как львы вцепляются в горло своим жертвам, Голдман вонзил зубы в ее шею. Клыки практически не выделялись - оба ряда сверху и снизу были одинаковой длины, поэтому каждый острый, как нож мясника, зуб, вошел в нежную плоть. Глаза Джулиана вспыхнули еще ярче, когда он ощутил на языке и губах горячую кровь - она текла ему в рот, размазалась по щекам и струилась по подбородку, и это было фантастическое чувство. Он зажмурился и явственно по-кошачьи замурлыкал.

Отредактировано Julian Goldman (23.10.2013 00:50:07)

Это произошло внезапно - точно так же, как и всегда. Мгновение назад мантикора наслаждалась свежей кровью, которой праздновала свою победу, и вот уже зрачки ее человеческих глаз расширились, и она резко отпрянула от раны на шее хранительницы. Она еще не поняла, что случилось, но точно знала - что-то не в порядке, не так, как она хотела. А потом она ощутила холод металла и резкую боль. Оружие... Им испокон веков пользовались боги, герои и простые смертные, потому что собственных сил им было недостаточно. Мантикора уже сталкивалась с кинжалами и ненавидела их всей своей злобной душой. А еще она боялась смерти. Очень боялась. И не хотела рисковать. Последний раз с яростью взглянув в глаза своей жертвы, она ушла на дно - туда, где боль этого слабака, тело которого она занимала, не могла до нее добраться.

Джулиан очнулся, как после обморока, во время которого он не видел даже самых примитивных снов. Первой бросилась в глаза кровь - ярко-алый цвет, казалось, был повсюду, и от этого мутилось в голове и желудке. А потом он смог сфокусировать взгляд на девушке, которая стояла прямо перед ним, и его мозг пронзила острая стрела страха. Нет, даже ужаса, панического ужаса. От вида раны на ее шее его сознание снова куда-то поплыло, и удержать его удалось с большим трудом. Голдман знал, что это сделал он, с ним уже случалось такое. И он понимал, откуда взялся этот тошнотворный привкус в его рту. Он ведь мог убить ее, мог убить... А может, она умрет через несколько минут - он понятия не имел, как помешать этому. Ему было так страшно, что хотелось просто сесть и разрыдаться, как он делал во многих критических ситуациях, но для этого ему нужно было отпустить все дикие панические мысли, а он не мог.
Все это пронеслось перед ним за считанные секунды, а потом его сознание расколол на мельчайшие частицы взрыв боли в боку. Он еще не знал, но это хранительница повернула нож, и он и правда захлебнулся, но не кровью, а криком, которого даже не услышал. Девушка оттолкнула его, но этого и не требовалось - он сам тяжело рухнул назад, на грязный пол. От боли и паники он задыхался, как астматик, - умение сохранять спокойствие и держать себя в руках никогда не было его фишкой. Дрожащей рукой он нащупал все еще торчащий из его тела нож - хранительница загнала его почти по самую рукоять, и от осознания этого факта Голдмана накрыло новым приступом дурноты. Он попытался вытащить его, но пальцы стали как ватные и не хотели слушаться. Сейчас ему было уже все равно, умрет хранительница или нет, он вообще забыл о ее существовании.

Должно быть, он правда отключился на какое-то время, потому что совершенно упустил тот момент, когда хранительница вытащила из него нож. Расплывчатое сознание накатывало, как волны на берег: иногда, как в тумане, он видел склонившуюся над ним девушку, потом снова не видел ничего. Когда он окончательно пришел в себя, она все еще была здесь: сидела у стены, совсем недалеко от него. Можно было дотянуться рукой при желании, но желания не возникало.
Джулиан зажмурился на пару секунд и открыл глаза. Перед ними заплясали цветные круги, но предметы вокруг как будто приобрели более четкие очертания. Голдман попытался сесть, но рану снова прострелила резкая боль, и он с негромким стоном откинулся назад на грязный пол. Тут же вспомнилась холодная рукоятка ножа, и Джул, поборов приступ тошноты и страха, потрогал свой бок. Ничего инородного там, кажется, не было, но одежда мешала оценить масштаб трагедии более детально. Он залез дрожащей рукой под кофту и пощупал рану: ткань футболки под его пальцами была насквозь мокрая и теплая от крови, а на ладони остались кровавые разводы. Все еще было очень больно, но уже не так, как раньше, - видимо, его мозг потихоньку приспосабливался к происходящему.
Джулиан, поморщившись и зажав рану рукой (почему-то так казалось надежнее), предпринял еще одну попытку сесть, на этот раз удачную. Голова закружилась, но он уперся свободной ладонью в пол и смог удержаться в этом положении. По внутренней стороне его черепа упрямо бил молотком какой-то мерзкий человечек, дико хотелось пить, а еще его трясло - от боли, холода, шока или от всего этого сразу.
Шумно втянув в себя воздух, он посмотрел на сидящую перед ним девушку. Сначала взгляд остановился на ноже в ее руках (на лезвии до сих пор были видны красные разводы, что вызвало не самые приятные эмоции), потом поднял глаза выше, к ее лицу. Она тоже была ранена, но умирать, вроде, не планировала. Не то чтобы Джулиан переживал за нее, просто статья за убийство предусмотрена уголовным кодексом. К тому же она сама чуть не убила его, и нож все еще был у нее - об этом тоже забывать не следовало.
Ее слова, грубые и злые, заставили Голдмана напрячься и на какое-то время забыть, что сейчас он, вполне возможно, умирает, причем недостаточно драматично и без достойных зрителей. Он почувствовал, как зверь снова шевелится в нем, ощутил всю его ненависть к сидящей напротив хранительнице. Потребовалось приложить усилия, чтобы удержать все это в себе. Но вообще-то Джул в чем-то понимал монстра - эта стерва не вызывала в нем никаких теплых чувств.
- Пошла ты, - выплюнул он, усилием воли заставив себя отвести взгляд от ножа, ковыряющего пол, - это дико нервировало. Она что, всерьез планирует побеседовать? Лично он хотел оказаться подальше от нее, желательно в какой-нибудь больнице. Надо было выбираться отсюда, но как? Он даже не представлял, куда его занесло. Что за гребаный свинарник в четырех стенах? Телефон... У него ведь есть телефон. Нужно позвонить кому-нибудь - Скар или Вилу.
Поморщившись, Джул залез рукой в узкий карман и с трудом вытащил свой мобильник. Дисплей зажегся - значит, живой. Хвала омлету. Только что он скажет, когда дозвонится? Приезжай за мной... куда? Слова "Сраные ебеня" точным ориентиром не считаются.
- Где мы? - буркнул Голдман, перелистывая контакты в телефоне и демонстративно не глядя на хранительницу.

Отредактировано Julian Goldman (26.10.2013 00:06:47)