Каллисто сперва остановила свой взгляд на платье цвета апельсина, желая привнести в эту жизнь хотя бы немного света и солнца, но потом остановила взгляд на менее броском наряде, но очень элегантном. Черное платье сидело на ней как влитое, каблуки, перчатки, закрывающие бинты на запястье. И заклееный пластырем порез от кухонного ножа на предплечье, отпечатки пальцев, синяки и ожоги. Нет, так не пойдет. Очень элегантно и презентабельно, но не сегодня и не в таком состоянии. Постояв и посмотрев на свое отражение в зеркале, она печально вздохнула, сбросила обувь с ног и пошла к шкафу, стягивая с себя наряд, который должен был поразить ее психотерапевта своей радостью жизни, стабильностью и вкусом. Что ж. Идти на такие жертвы даже ради психотерапевта Каллисто не хотела, а светить новыми порезами и синяками тем более. Одеваться надо плотнее. Теплый свитерок с забавными узорами, короткая юбка на байке, чтобы не замерзнуть, если на улице прохладно, колготки, ботиночки, а сверху серое пальтишко. Тепло, уютно и очень удобно. Женственно, никаких байков, никаких геройств. Не сегодня! Сегодня будет спокойный день. Просто больница, отбыть там пар часов и все на этом. Созвонилась с Изольдой, чтобы узнать как у нее дела. Какая-то непроходящая тоска и нервозность. Впрочем, чему удивляться - идти практически на эшафот. От Диксона никаких вестей, что тоже не плохо. Только почему она никак не может выйти, крутится, ходит из угла в угол и заламывает руки?
- Привет! Ну как ты? Это хорошо. Все в порядке. Я в больницу, а потом позвоню тебе. Пока.
Как-то коротко, сухо и неправдоподобно. Легкая простуда, которая выражалась только в невысокой температуре вроде бы отступила. Никаких больше беспокоящих симптомов, только желание тепла. Еще, конечно же, остаться бы дома...
Но нужно было идти, начинать новый день. И черт... На улице крапал дождь, но возвращаться не хотелось, как будто бы вернувшись, она не сможет заставить себя выйти из укрытия вновь. Закутавшись в теплый мягкий плащ, Каллисто поспешила вперед, аккуратно переступая лужи.
Тренинг прошел не так плохо, как она думала. От нее ничего не требовалось и не обязательно было что-то говорить. Люди много говорили, кажется что-то о незрелости системы ценностей дядьки с залысиной, но Каллисто мыслями отсутствовала, отгородившись ото всех и от всего, даже не пытаясь улыбаться или произвести хорошее впечатление. Это было не похоже на амазонку, но она знала одно: ей нужно в клуб, в работу с головой, в тренажерку, на ринг, что угодно. А после она придет в себя и все наладится. По крайней мере она так убеждала в этом себя, а сама была на себя не похожа. Какая-то рассеянная, воздушная и отстраненная. Договорилась о том, что она сегодня же навестит доктора Лиану в какой-то там клинике, безусловно не просто так, а взамен на то, что ей больше не придется держаться за руки с незнакомыми людьми и выслушивать про купирование суицидальных мыслей и намерений, гулящих мужей и пьющих отцов. По крайней мере здесь. Каллисто на все согласилась, а потом как можно быстрее покинула больницу, долго гуляла в городе под дождем, замерзла и спряталась от сырости в маленьком кафе, где заказала несколько десертов, но так ни к одному из них не смогла притронуться. При одной мысли о сладком вкусе во рту начинало сводить желудок, хотя есть хотелось. Каллисто старалась не думать о событиях вчерашнего дня. Довольствуясь одним латте макиато, какое-то время Каллисто задумчиво разглядывала прохожих в большом окне, а потом ушла, оставив сливочный пудинг, черничные маффины и чизкейк из белого шоколада с малиной на столике нетронутыми, какими их ей и принесли.
И вот оно - последнее испытание. Большое красивое здание с зеркальными стеклами и ее бледное отражение в одном из таких стекол. Она встряхнула влажные волосы, поправляя их и отряхивая пальтишко. Разговор пойдет не о любви, а значит нужно будет просто перетерпеть. Коридор показался ей бесконечно длинным, но она хотела бы сделать его бесконечным, чтобы никогда не дойти до нужной не двери, не стучаться в нее и не оставаться ждать доктора в светлой и чистой комнате. Кстати, очень комфортной. Здесь как будто бы даже легче дышалось. Каллисто присела на диван, слегка пообтянув поехавшую вверх юбку, и принялась изучать детали интерьера. Как ни странно, ничто ее не смущало и в сравнении с государственной больницей кое-что даже приятно удивило. Впрочем, это все равно не отменяло цели ее визита. Разговор пойдет не о любви. Заняться было нечем и амазонка тоскливо вырисовывала себе портрет будущего мучителя: наверняка это должна быть взрослая умудренная жизнью деловая бабенка за сорок. Каллисто будет ей кивать и улыбаться, расскажет слезную историю, как ее в детстве бросила мать-актриса, а вернее Каллисто сама сбежала от нее к бабушке в Афины. Та пожалеет бедняжку, оправдав тем ее "суицид", порекомендует антидепрессанты и отпустит восвояси, не преминув похвалить хорошую девочку за усердие во благо светлого будущего. Галочка будет поставлена и вуаля! 
Согревшись, Каллисто слегка разомлела, раскинувшись на диване поудобнее и не зная чем себя еще занять. Главное было не вспоминать его.
Она закрыла глаза, вымучивая мысли о том как приедет домой, а потом отправится на свое ранчо, оставив Афины со всеми его проблемами где-то позади. Изольда будет приезжать к ней. Она оставит весь этот бред про группировки, не будет встречаться ни с кем из файеровцев, пошлет их к черту и спрячет куда подальше статуэтку. Весы, кстати, лежали в рюкзачке под ее рукой. Привычка не расставаться с этим то ли даром, то ли наказанием, была в ней сильна. Но утром она приняла решение. С магией хранительства покончено навсегда. Больше она знать не хочет никаких носителей, хранителей и древнегреческих чудовищ. С нее хватит. Уже сроднившийся с ней талисман, как домашний зверек, как будто бы понимал, что предстоит разлука. Рука чувствовала весы через кожу и прокладку рюкзака. Потом она все расскажет Изольде. Сообщит Кестлеру. А Фемида... Эта хитрющая тетка узнает сама. Слышать о ней Каллисто больше не желала, так и не простив ей ее проделки.
Столько проблем, вопросов и задач, которые нужно решить. Амазонка тонула в мягких диванных подушках под тарабанящие в окно звуки дождя, истощенная внутренне, бледная и уставшая после вчерашних приключений. Здесь действительно было хорошо и спокойно. Наверное, именно таким и должна быть приемная психолога, чтобы расслабить тебя перед неприятной процедурой разбирания твоей жизни по кирпичикам и выворачиванием тебя наизнанку. А выворачиваться Каллисто сейчас никак было нельзя.

Отредактировано Callisto Kranakis (21.09.2013 23:19:40)

К ее удивлению доктором оказалась совсем не старая самоуверенная грымза за сорок, а молоденькая приятная девушка, весьма элегантная и улыбчивая. Каллисто попыталась выжать что-то в ответ, но та ее своим появлением застукала врасплох, так что Каллисто просто поднялась, рассеяно моргая глазами, и коснулась протягиваемой ей руки.
- Эм... Да, здравствуйте, - стоило бы сказать что-то вроде "очень приятно", но амазонка ничего не сказала, промямлив в ответ, увлеченная разглядыванием доктора и впечатленная ее необычной манерой разговора и произношением.
- Да, - выдавила она, - Конечно, - и обреченно пошла следом за доктором Лианой, чувствуя как в ней проснулась надежда на то, что пройдет не так плохо, как она думала. Современная клиника, молодой доктор и немножечко вина. Выпить бы не помешало.
- Воды, если можно.
В светлом и уютном кабинете было еще лучше, чем в приемной под бдительным взглядом секретаря. Но явно беседа пойдет не о погоде и не получится просто мило поболтать о какой-нибудь незначительной ерунде. Вот и доктор стала такой серьезной, что все говорило только об одном: сейчас начнут выворачивать. Впрочем, лучше уж она, чем доктор из городской. Вся такая ухоженная, элегантная и утонченная. Каллисто лишь на мгновение задержала взгляд на ее эффектных украшениях. Ей показалось, что у нее снова начинается жар, а горло сушит от нехватки влаги. Действительно стоит попить немного воды. Смахнув прядь волос с лица, амазонка вежливо и уже более смело улыбнулась доктору, а затем прошла к кушетке. Раз это ее судьба и ждет ее в любом случае, то лучше уж нырять с головой. Сразу и быстро, чтобы быстрее все это закончилось.
- Я тогда сразу на кушетку с вашего позволения, - поколебавшись совсем немного, Каллисто опустилась на кушетку и попыталась в ней устроиться поудобнее. Не очень получалось расслабиться, было странным вот так сидеть, развалившись в кабинете у незнакомого врача. Каллисто немного обтянула юбку и замерла в ожидании продолжения.
- У вас тут довольно уютно, - сказала она очень тихо и стараясь отвлечься. Но ни отвлечься, ни расслабиться не получалось. И к тому же очень хотелось пить.

Близость Лакиши Лианы и собственная незащищенность, чересчур короткая юбка и кушетка, располагающая к фривольной и расслабленной позе, чужая незнакомая территория - все это смущало при первой встрече с психологом. Каллисто облизнула пересохшие губы и с благодарностью приняла стакан с водой. Пить хотелось ужасно, но она не спешила, контролируя каждое свое движение и стараясь держать себя в руках. Все таки важным было не раскрыть этой женщине своих истинных переживаний. Ну, не рассказывать ей про встречу и секс с драконом, про уловки и игры богов, про артефакты, чудовищ и группировки хранителей? Это как раз таки верная дорога в дур дом, а Каллисто во чтобы то ни стало нужно снять с себя это клеймо неуравновешенной и предрасположенной к суициду особы.
Слишком близко. Каллисто слушала ее, глотала воду и чувствовала, что в животе у нее неприятно бурлит. Тяжесть и давление где-то в районе пупка, как будто бы кто-то изнутри царапал ее. Она слегка побледнела, но не отрывала взгляда от доктора. Благо, что Лакиша поднялась и у Каллисто были доли секунды, чтобы перевести дыхание. Она не понимала, что происходит. Прохладная вода, которую она так хотела пить, буквально застревала у нее в горле, она вспотела, кожа покрылась испариной и, кажется, у нее начинала подниматься температура. Заставив себя проглотить ту часть воды, которую амазонка уже взяла в рот, она поспешила отставить стакан подальше. Вода не лезла ей в горло, от нее становилось только хуже и гаже. Почему так жарко? Теплая на байке юбка и свитер казались невыносимо жаркими, хотя в комнате была очень комфортная температура. Каллисто слабо улыбнулась доктору Лакише и кивнула, решив не сосредотачиваться на своих ощущениях. Та снова села рядом с ней.
- Все понятно, доктор, вопросов никаких нет. Впрочем... - она снова попыталась улыбнуться, - Если вы поверите мне на слово, что все записанное в этой карточке неправда и не было никакого суицида, и позволите уйти домой, я буду вам очень благодарна, - это была скорее попытка пошутить, разрядить немного возрастающее внутреннее напряжение, чем реальная просьба. Она убрала за ухо прядь волос и оттянула воротничок свитера от груди указательным пальцем. Жест незначительный, практически незаметный. Каллисто чувствовала легкое подташнивание и жар. Возможно, она просто чем-то отравилась. Но держалась она довольно сносно. Просто побледнела еще сильнее.
- Я готова, док. Надеюсь, что это будет не больно.

Жаркое, давящее на грудь ощущение полной беспомощности и пустоты. Никогда ранее не изведанное, не испитое до дна чувство. Каллисто только поулыбалась доктору, покивала и поблагодарила, стараясь успокоиться. Ну, допустим, что она волновалась, но не до такой же степени, чтобы становилось плохо. На Каллисто это было непохоже. Она попыталась вернусь себе контроль над ситуацией. И лучший способ - это отвлечься, причем не на что-то, а на доктора. Присутствие Лакиши не могло не отрезвлять: собранная, внимательная. Глядящая на тебя пытливым взглядом и видящая насквозь. Именно такой и должна быть амазонка, но все ее планы, весь опыт и решительность вытекали как вода сквозь сомкнутые пальцы. Неизбежно.
- Спасибо, ничего не надо. Благодарю вас, док, - она снова улыбнулась.
Когда же доктор сказала про пальто, Каллисто не сумела скрыть толику удивления. Какая де она рассеянная сегодня! И действительно, нужно его снять.
- Ах да, конечно же...
Каллисто поспешила снять с себя теплую верхнюю одежду как можно быстрее. Без пальто стало немного полегче. Смущенно глянув на Лакишу, Каллисто отложила пальто в сторону. Было бы уместно хоть как-то попытаться оправдаться, но скрыть свою рассеянность уже было просто невозможно. Пусть думает, что захочет, пусть считает, что Каллисто переволновалась перед визитом к врачу. Все начинало раздражать, правда кроме самой Лакиши. Она была терпелива и вежлива. А еще на ее руке и груди были такие красивые украшения, что Каллисто невольно засмотрелась. На тонких ухоженных пальчиках драгоценности смотрелись тяжело и изысканно. Амазонка никогда не любила украшений на руках, предпочитая им перчатки. Но на Лакише все смотрелось как-то изысканно и притягательно. Ею хотелось любоваться, тем, как украшения на ней сияют. Отмахнув от себя мысли о красоте драгоценных камней, Каллисто вновь устроилась на кушетке, молясь уже, чтобы все быстрее началось и закончилось, как будто бы пришла не к психологу, а к стоматологу. Сверлить будут, больно будет, но надо потерпеть. Ах, да, Латиша же сказала, что больно не будет. Теперь стоило проверить так ли это.
Что-то происходило, менялось, витало в воздухе, какое-то волшебство, нечто неуловимое, что нельзя увидеть, но можно только ощутить. И слушать нужно внимательно, долго, всматриваясь в магию, которая окружает пальчики и грудь молодого доктора. Впрочем, хранитель даже не догадывалась кто перед ней. Поэтому она позволила себе расслабиться хотя бы еще немного.
- Так спешила, что совсем забыла раздеться.

Мечты наделяют нас крыльями. Каллисто сидела на кушетке бескрылая, чахоточно-бледная и сатанела от желания сбежать. Доктор вела себя очень спокойно и не спешила заваливать ее вопросами, которых она так боялась, но дело было совсем не в Лакише Лиане. Дело было в самой Каллисто. Горло сжал порыв захныкать, судорожно выплюнуть проклятый жаркий воздух из легких с громким криком, но она только чинно потупила взор, уставившись куда-то в стену и пережидая нахлынувшие эмоции. Она чувствовала как вспотела, как ниточки на ее свитере впиваются в ее кожу через тонкое белье, как прохладно дыхание и змеиноподобное "шшшш" на ее лице, но доктор встала и отошла вместе с брошенным амазонкой пальто. Каллисто с тоскою посмотрела в окно. Шагнуть бы. Разом все оборвать: так оно подступало, так напрашивалось, так душило. Но важным было еще скрыть свои ощущения от доктора, взять себя в руки и успокоиться. Стоило бы сосредоточиться на... Тут вернулась Лакиша и Каллисто выбрала цель. На стиле общения. На стиле, чтоб его. А похмелье после вчерашней ночи. Как же жарко... Пффф... Стиль общения! На "Вы" - повторяла про себя она слова доктора сразу за ней и как будто бы немного лениво, а может быть даже устало улыбалась. Простое и жетейское... Ах, да, от меня же нужен ответ.
- Конечно на "ты", - но переходить никакие границы не хотелось, хотелось их строить больше и больше. Каллисто облизала губы и снова попыталась закрыться за полуулыбкой, - Я совсем не против.
Каллисто на мгновение задумалась, но опять же постаралась не концентрироваться на том, что может усугубить ее положение. Что со мной происходит?
Пусть лучше доктор смотрит на руки, чем на лицо амазонки. Руки были протянуты, вложены и зафиксированы, чтобы доктору было удобно их разглядывать. Правая уползла вниз, а левая, которая была перебинтована, она осталась у Лакиши в руках. Каллисто как послушная девочка подчинялась и слушалась доктора. Пока по ее коже не скользнула прохладная капелька драгоценного камня из ее перстня, пропустив по рукам Каллисто сколько-то восхитительных вольт. В этот момент капелька пота, скрытая от глаз скользнула от ее шеи вниз по спине. Каллисто сглотнула, пролепетав что-то вроде: "- Бинт можно снять, но там ничего интересного". И не двигалась, прислушиваясь к своим новым ощущениям, не смея отвести взгляда от рук доктора, а вернее ее украшений, которые вмиг показались такими притягательными, такими желанными, красивыми, в общем самыми-самыми, полностью захватив все внимание Каллисто. Ни оценивать это "хочу", ни пытаться его проанализировать она не стала. Только более открыто улыбнулась Лакише и аккуратно, сдерживая свой интерес всеми силами, но он только нарастал. Боже, какие они... чудесные!
- Какая красота. Просто... удивительные. Это настоящие? Невероятно...
Вот они ее крылья! Теперь на лице загорелся румянец, кровь побежала быстрее. Вот они крылья. Только бы прикоснуться еще.
- Можно взглянуть? - какая разница уместно ли это.

Отредактировано Callisto Kranakis (26.09.2013 17:50:58)

- Да... - она попыталась вновь включится в разговор, чтобы ее повисшее ни о чем в воздухе "да" не выдавало ее страстное желание думать только об украшениях, позабыв обо всем на свете, - Раньше я не очень их любила, но эти... Боже, как они прекрасны, - Каллисто без какого-либо смущения обхватила большой перстень пальчиками, проводя подушечками пальцев по гладенькой поверхности ребристых камней, - Теперь я просто уверена, что люблю побрякушки, - она попыталась улыбнуться, не сводя взгляда с драгоценностей.
Что-то теплое разливалось по ее венам, согревающее и бодрящее. Каллисто ощутила прилив воодушевления, глядя как переливаются граненые камушки. они привлекали своей красотой окраски, блеском, игрой цвета и характерным внутренним "огнем", от которого невозможно было оторваться. Этот огонь чувствовался даже под ее пальцами, когда она дотрагивалась до камней, но это было не все. Камни казались такими желанными и вкусными, что хотелось поднести свое лицо к ее руке и понюхать их, вдохнуть их едва уловимый аромат, почувствовать тепло их внутреннего огня на коже своей щеки, прижаться к ним как только можно прижаться к ладони любимого, доверившись ему и согреваясь в его руках. Каллисто буквально расцвела и замурлыкала доктору, задыхаясь от страсти, которая в ней внезапно проснулась. Щеки ее начали наливаться румянцем, нездоровая бледность отступала, а глаза блестели так, как будто бы или она счастлива, или же ее бьет сильная лихорадка. И то и другое было правдой. Доктор могла почувствовать какие горячие у нее руки. Как маленькие печечки. Хотя вдруг это только потому, что минуту назад ей так было жарко? Все может быть. Каллисто улыбнулась доктору более приветливой и открытой улыбкой, в пол уха слушая ее вопросы и уже не собираясь ничего от нее скрывать. Камушки, сверкая и переливаясь, так и просились, чтобы Каллисто лизнула из язычком, впитала в себя, проглотила, оставила хотя бы часть этого сокровища себе. Невыносимый голод и жажда положить кольцо в рот застало амазонку врасплох. Она только тепло улыбнулась доктору, не понимая того, что происходит. Просто тянулась всем своим существом, уже не желая отпускать руку, протянутую ей, на котором красовалось ЕЕ сокровище. Прекрасный завораживающий и волшебный мир драгоценного камня стал для нее загадкой, которую нужно было разгадать.
- Я родилась в Афинах, - почти ласково промурлыкала девушка, - В доме своей бабушки, а потом с матерью уехала на Мальту в Ла-Валетту. Может быть вы знаете такую актрису - Маэджа Зенэйс. Это моя мать, она так и осталась на Мальте, а я вернулась к бабушке. С ней и выросла, - впервые она говорила о матери так легко, готовая уже выложить доктору все, что угодно. И то, что мать была наркоманкой, что она убежала из дома, что вчера она трахалась с драконом, а еще что с ней разговаривает древнегреческая богиня посредством непонятной статуэтки весов. Делов то! Все меркло по сравнению с этой прелестью на ручке у доктора. Даже закрытое для всех сердце амазонки не выдержало такой красоты. Какие они на вкус? О, какие же они на вкус? - навязчивая мысль и радовала ее и смущала. Она удивлялась себе и своим ощущениям, а доктор мгновенно стал ее лучшим другом. Каллисто подняла улыбающиеся глаза и взглянула на Лакишу.
- Мать баловалась наркотиками и каждый день таскала домой нового мужика. Мне надоело все это, поэтому я... уехала сюда. Все довольно банально, - подвела она черту, - Бабуля моя - очаровательная женщина. О лучше нельзя и мечтать. А какие у нее вкусные пироги, - взгляд ее снова вернулся к разглядыванию украшения. Казалось, что отчуждение и волнение оставили ее, спали как наброшенная сверху простыня. И тут пальцы Каллисто немного потянули кольцо на себя, стаскивая его с пальца Лакиши.
- Ой, я случайно, - пробормотала амазонка, как будто бы даже виновато улыбаясь, но не выпуская из рук сокровище. А как же иначе? А вдруг оно выскользнет из ее рук и упадет куда-то за кушетку? Стоило быть аккуратнее, - Оно само ко мне прыгнуло, - вроде бы и пошутила она, но на самом деле сказала это вполне даже серьезно, - А можно немного вина? - смущенная и такая невинная улыбка.

Когда психолог поднялась со своего места, одарив Каллисто своей очаровательной улыбкой, она еще чувствовала смущение от своей острой тяги к чужим драгоценностям. И даже пыталась держать себя в руках, хотя это сладкое покалывание на языке, а еще такая близость к прекрасным камням, все это влияло на нее не лучшим образом. Каллисто ответила Лакише такой же искренней улыбкой, как будто бы заранее за все извиняясь. И вот когда взору психолога стоило на какие-то мгновения обратиться к вину, тут же все маски приличия и возможные удерживающие ее рамки пали. И не просто пали, а с грохотом рассыпались в пыль. Сдерживаться больше не хотелось. Секунда и кольцо Лакиши уже покоиться на языке, а изумленные глаза амазонки смотрят на повернувшуюся к ней Лакишу с бокалом вина в руке. Каллисто молчит, как набравшая в рот воды. Правда во рту приятно печет отнюдь не вода и даже не вино, а кольцо доктора. Каллисто осознает в этот миг, что происходит что-то не так. Что-то неправильное, по своей сути безумное. Она старается не шевелить языком, чтобы кольцо не скользнуло к щеке, чтобы доктор не догадалась отчего же вместо кольца, которое принадлежит ей, Каллисто теребит лишь собственные пальцы. Пустые руки, а во рту у нее горит настоящее солнце, как во рту у крокодила из детской сказки. И кажется, что Лакиша смотрит на нее и видит это, как будто бы ее губы просвечиваются, полупрозрачные для этих внимательных и симпатичных глаз. Как же стыдно! Каллисто вспыхнула, но так и не смогла произнести ни слова, в ужасе осознавая, что может подумать док, когда обнаружит пропажу ее кольца или же увидит его во рту у амазонки. Припозднившееся благоразумие подгоняло острое раскаяние, а за ними плелось растерянное недоумение, которое никак не могло понять, что происходит с ней и почему Каллисто положила в рот чужое кольцо. Рот наполнился слюной. Оно было... приятным, обжигающе сладким. Оно согревало изнутри, им хотелось обладать, его хотелось взять себе и ни за что не отдавать. Вместо ответа на вопросы доктора, Каллисто раскраснелась, пряча свое сокровище во рту, а затем внезапно как будто бы поперхнулась, опустила голову вниз и начала глухо покашливать, не открывая рта. Ну, как будто бы человек подавился. Она наклонилась вперед, свесив ноги с кушетки и пару раз подняла глаза на Лакишу, сидящую слишком близко. Взгляд ее был виноватым и скорбным. Обижать эту чудесную девушку было несправедливым, неправильным поступком. Спина взвыла от зуда, а на глаза навернулись слезы. Можно было подумать, что человек просто случайно поперхнулся или еще что-то, но Каллисто уже поняла, что не сможет взглянуть в глаза доктора еще раз. Она внезапно вскочила с кушетки и побежала к дверям кабинета так быстро, как только могла, продолжая согревать "ее прелесть" своим дыханием. Только в коридоре, гулко хлопнув дверью приемной, она поняла, что не только убегала, но еще и уносила то, что ей не принадлежит как самый обыкновенный вор. На выходе из больницы, каким-то чудом успев проскочить до того, как опомнится охрана, Каллисто словила себя на мысли, что "моя прелесть" по прежнему у нее за щекой, как у хомяка, который тащит добычу. Только завернув за угол, она выплюнула кольцо в ладошку, остановившись отдышаться, и испугано смотрела на мокрые сверкающие камни в своей руке. Она воровка?! Усилием воли Каллисто заставила наклонить ладонь в сторону, чтобы позволить кольцу соскользнуть на землю. Одинокое и прекрасное оно сияло посреди дорожной пыли. Бегущие за Каллисто охранники найдут его. Окончательно потерявшаяся девушка, уверенная, что уже сошла с ума, припустила бежать дальше по петляющим узеньким улицам Афин.