И по заведенной за неоконченный час знакомства традиции дракон позволил себе чуть больше, чем ему предлагала Лоренс. Маленький флакон сыворотки она не ставила на середину стола и не давала для ближайшего рассмотрения, однако ни капли не удивилась, когда стеклянный пузырек оказался в чужих руках. Дело было не в наглости, не в стремлении произвести нужное впечатление путем провокаций, все премилые пустячки на подобие этого скрупулезно записывались на подкорку на тот случай, если являлись отличительной особенностью всех драконов. Если же в силу вступал второй вариант с плохим воспитанием и скверным характером, то Ло так же легко выбросила бы из головы любое упоминание о полностью атрофированной вежливости, потому что это никоим образом её не касалось, а для более частой порки плохого чешуйчатого мальчика время родителями всё равно было безвозвратно упущено. Все колкости Ло старалась принимать благосклонно, в качестве небольших подарков-напоминаний о том, с кем имеет дело и как себя следует держать. 
Вопрос о её покровителе прозвучал гипер-риторически, так что она не стала от него даже отмахиваться, просто проигнорировала, словно дракон разговаривал с зеркалом, с придыханием сообщая самому себе невероятное «я красавчик». Пальма первенства по сарказму перешла на противоположную от нее часть стола, но аплодировать Лоренс не стала, вместо этого отвернула голову в направлении небольшой витрины возле кассы, предоставляя дракону возможность взвесить все «за» и «против» максимально близкого знакомства, когда скрыть друг от друга что-либо уже не выйдет. У неё самой сердце чуть-чуть ускоряло свой бег при мысли о правде. Не просто каких-то достоверных сведениях и точной статистической информации, а о чем-то более глубоком и личном. Искусно врать ведь можно не только другим, но и себе, и для себя же некоторые озвученные честные ответы способны стать большим откровением. Печально, что назад не откинуться дальше спинки и не назвать дракона доктором. Сбросив с себя ненужные, мешающие в данный момент мысли, Лоренс повернула голову обратно к подошедшей официантке, а затем и к непрозрачной поверхности уже осточертевших темных очков, чуть улыбнувшись, когда их обладатель залпом выпил содержимое. Вот, у кого, видимо, совесть чиста настолько, что правда вовсе не пугает. Предположение показалось особенно абсурдным на фоне сделанных за знакомство наблюдений. Едва заметно улыбнувшись такой браваде, Лоренс взяла свой бокал в руки, поднимая в неозвученном тосте и за знакомство, и за дальнейшее плодотворное сотрудничество. Вкус от двух капель честности, растворенных в жидкости, ничуть не изменился, вода осталась водой, и никаких особенных специфических ощущений не вызвала. Раньше самой пить сыворотку ей не приходилось ни разу, отчего интерес возрастал именно за счет первых впечатлений.
- Ваше имя... в миру? После всего, что мы с вами пережили вместе, знакомство просто обязано шагнуть через эту стадию, - и номер социального страхования, будьте добры. Усмехнувшись и поболтав остатками жидкости в бокале, Лоренс допила до конца и окликнула официантку, указав на кусок какого-то пирога, выставленного в витрине, дабы со спокойной душой ковырять его вилкой столько, сколько потребуется на открытый только что сеанс. - И личная просьба - снимите очки.
У неё был отличный шанс сломать их еще в книжной лавке, но она им не воспользовалась. И сейчас прекрасно зная, что глаза с тонким зрачком ничего ей не скажут, потому что дракон будет говорить правду в любом случае; что хамство, в котором дракон купается каждое утро перед выходом из дома, вряд ли позволит ему просьбу удовлетворить; Ло все-таки озвучила пожелание, потому что хотела видеть именно оппонента, а не свое отражение в поверхности очков.

Что значило имя в современном мире? Наверняка какой-нибудь начинающий журналист написал не одну блестящую статейку по этому поводу, набравшись смелости и оставив на пару дней свои документы дома. Наверняка считал, что нюхал запах пороха полной грудью и ходил по лезвию бритвы. На самом деле при желании имя теряло свое сакральное значение, все Румпельштильцхены остались глубоко в веках, а у дракона на руках имелась игральная колода из документов на каждую букву алфавита. Однако он назвал всего одно единственное имя, что, вне сомнений, Лоренс очень порадовало мгновенно сузившимся кругом поисков, если бы при необходимости она решила их начать. Что же касалось очков, то она не рассчитывала на другой исход, оставив немного места надежде, которая и так постоянно пролезала в максимально узкие места без использования масла. Разве что теперь можно было задаться вопросом, куда же этот фокусник прятал свое раздражение, когда смотрел на неё сквозь узкую щель своего зрачка в книжном магазине, но Ло не было это интересно.
Разговор продолжил тихий мелодичный звон маленькой ложечки о фарфоровый бок чашки элегантной заменой гонга в перерывах между двумя раундами. Лоренс удовлетворенно выдохнула. Она знала, что дракон не соврет, он это тоже знал, но ритуал требовал длинных многозначительных пауз и тонких интонаций. Куда проще было бы выяснить всё сразу, однако они сидели друг напротив друга, укутанные в атмосферу теплой пекарни как в бисквит местного приготовления, и пускали коричную пыль друг другу в глаза. И каждый, скорее всего, считал, что гораздо умнее и продуманнее другого. Ло спокойно соглашалась с тем, что у Натхаира на это больше оснований, но пустой и не несущий никакой выгоды вопрос о возрасте просто не могла себе позволить.
Пришла её очередь брать свою паузу, главную роль в которой, однако, сыграла официантка, поставившая перед ней украшенный карамельной паутинкой кусочек воздушного ягодного торта на тонкой фарфоровой тарелке с не менее тонкой росписью, как раз в тот момент, когда Ло вспомнила всех своих кроликов. Такими же тонкими детскими пальчиками сначала не получалось перерезать им горло так, чтобы они умерли сразу, отчего каждый второй или третий бился в руках, иногда оставляя царапины. Она поддела вилкой небольшой кусочек торта и отправила себе в рот, облизнув зубцы. Малина? Посмотрев на срез, действительно увидела часть узнанной на вкус ягоды... Воспоминания не портили аппетит, не делали еду пресной, не оставляли ком в горле. Теперь. Отложив в сторону вилку, Ло улыбнулась и тряхнула головой, убирая волосы с плеч назад.
- Никакого. Стоило завести комодского варана, наверно, - она легко перевела улыбку в ненавязчивый смех, бархатными ширмами скрывающий закулисные страсти, когда на сцене играют актеры. Ей стало любопытно, что же именно он хочет услышать. Милый рассказ о беззаветной дружбе и преданности: маленькая девочка и её щенок, котенок, птичка, рыбка, и далее-далее? Этап с исключительным вниманием завзятого ловеласа считался пройденным, приемы списанными на развлечение с ней, как с неосведомленной об опасности, скрывающейся за этими темными очками. Но теперь закралось сомнение в том, что с ярлыками она слишком уж поспешила. Для неё каждый его ответ являлся жизненно необходимой информацией, для него существовали собственные причины интереса, отчего Ло оставалось лишь решить для себя – хочет ли она вообще эти причины знать. Успею.
- Какие слабости есть у драконов как вида? Одинаковые у всех или все же разные? – вопросов оказалось два, считать она умела хорошо, но взятая верхняя нота внимания и сосредоточенности особенно плохо влияла на терпение, теперь подгоняемое сзади любопытством, отчего вся собранная конструкция могла рухнуть в любой момент, если бы не поддерживалась стальными тросами её самоконтроля, который вместе с этим не был бесконечным.

Второй раз отломив от торта небольшой кусочек мягкой воздушной приторности, Ло чуть помедлила и надавила на него вилкой сильнее, разминая по тарелке в кремово-белое месиво. Взгляд для лучшего рассмотрения получившегося объемного масляного узора пришлось опустить, но это было и к лучшему, потому что здорово отвлекало от желания аккуратно поднять тарелку на ладони и запустить ею в собеседника, наблюдая как кондитерское изделие местного производства медленно стекает по его лицу. Ло выдохнула. Вряд ли протяжнее и тяжелее, чем обычно, но все же достаточно глубоко. Винить в неудаче было некого, кроме самой себя, возможно, загребая в компанию еще и кружок софистов, одним солнечным утром много веков назад решивших, что играть словами — это весело. Один из них, видимо, самый умный из всех, довел до совершенства искусство заменять ложь на мелкие, не сразу заметные ошибки, тем самым выдавая её за правду. Сыворотка оказывалась бессильна там, где не врали, а слова дракона по своей чистоте и искренности наверняка не уступали слезе невинного ребенка. И абсолютно ничем не помогали Лоренс. Основная полезность его ответа заключалась в том, что все блага, полученные слишком просто, обладали меньшей ценностью, и для Ло каждая крупинка нужной информации становилась маленьким драгоценным камнем. Она положила вилку на край тарелки и отцепила от неё взгляд, возвращая его дракону. Все приборы остались на месте, а неприятный момент с едва-едва удержанным желанием вспылить оказался проглочен вместо бездарно потраченного на размазывание по фарфору куска торта.
Если победители драконов звались Героями, то она хотела стать одним из них, и узнала бы, что для этого нужно, с посторонней помощью или без неё. Вкладываем разный смысл в понятие слабости? Потакать тому самому кружку старых софистов Лоренс сочла последним делом, а ничем иным выяснения точного значения слова «слабость» и не являлось. Ладно, пусть, улыбайся и пей свой кофе, милый. Два заданных вопроса она вычеркнула как пройденный этап, пообещав себе разобраться с полученным результатом позднее. Впереди маячили новые вершины, требовавшие покорения, и новый интерес Натхаира, который в следующий раз спокойно может перейти к изучению её любимых блюд и музыкальных исполнителей. Он определенно не желал ей помогать, что, в принципе, было объяснимо. И не нападал с вопросами, ответы на которые могли бы поставить под удар не только её, но и кого-то постороннего.   
- Будем считать, что в понятие «любимый» мы с вами вкладываем один и тот же смысл. Как и во все остальные определения слов, - как чуть раньше его руки перешли невидимую границу, прочерченную посередине стола, в желании заполучить флакончик сыворотки, так и Ло потянулась за чужой чашкой кофе, реализуя своё раздражение в одном коротком глотке с абсолютным отсутствием манер. Ему не привыкать, это отсутствие смотрит на него в зеркало каждый раз, как он в него смотрит. Виноватой Лоренс себя не чувствовала, потому что её слегка отпустило, а контроль вновь улегся мягким давлением на плечи. - Легкая атлетика. Нет, слишком общно, пожалуй. Бег. Айкидо. Воллейбол, несомненно, как раз после того, как поняла, что роль либеро не так плоха, как думалось первоначально. От нападения сложно было отказаться. Хотела сказать — шахматы, но не могу. Сыворотка вскрывает некоторые новые грани: выходит шахматы никогда не любила.
Доволен? Подумав о часах просиживания над доской, больше в тренировке терпения, нежели за самой игрой, Ло улыбнулась, поставила локти на стол, зачеркивая еще одно правило этикета, и сцепила пальцы в замок. Минутка беседы, изумительно походящая на дружескую, подошла к концу, хотя веселые искры в глазах прогорели еще не до конца.
- Чего вы боитесь больше всего остального? - того, что кофе окажется без сахара? Чужого волоса, прилипшего к мылу в ванной? Детских истерик или падения котировок на бирже? Лоренс ждала чего-то совершенно иного, спрашивала о совершенно ином, затолкав поглубже свое любопытство к причинам встречных вопросов. О, нет, на сей раз господа софисты просто обязаны были подождать своей очереди за дверью, не мешая разговору.

На мгновение она замешкалась. На мгновение решила, что глубоко-глубоко внизу за каменными кладками выпестованного в себе контроля взбалмошная истеричка живет не только в ней, но в сидящем напротив мифическом существе. Это показалось одновременно и смешным, и опасным, хотя куда уж опаснее, ведь собеседником был дракон. Ло больше удивилась, поэтому не закрыла инстинктивно глаза, не попыталась отклониться в сторону или отгородиться руками, что вышло к лучшему, иначе выглядела бы глупо. Сделанный глоток кофе из чужой чашки не был обжигающим, но получить и теплым зарядом бодрости в лицо ей тоже отнюдь не улыбалось. После всего представления в целом, осталось только «смешно», в сотый раз заставляя задумываться, насколько обманчиво зрение, которое с достойным упорством тыкало ей в глаза невысоким мужчиной, с ничем не выделяющимися чертами лица: крупноватым носом, подвижной мимикой губ, глазами, которые она не успела запомнить, что само по себе говорило о них не самые высокие слова. Ничем не выраженная внешне сила, мимикрия, подошедшая к идеалу настолько близко, что последний наверняка чувствовал горячее дыхание в свой затылок. «Опасно» никуда не делось, всё еще сидело напротив за непрозрачной поверхностью темных очков и распускало вокруг себя сочные запахи и красочные яркие блики, приманивая жертву, пока та не пойдет зачарованная навстречу.
Звуков детского плача Ло позади не слышала, поэтому и оборачиваться не стала, хотя, скорее всего, не стала бы в любом случае, пока ребенок не начал окончательно захлебываться рыданиями. Вместо этого разминала на своей тарелке очередную порцию крема, ягод и ответов на свои вопросы, увенчанных глянцевой вишенкой комментариев к ним. Наверно, дракон считал, что она сидит здесь и играет в словесный теннис из праздного любопытства или чтобы пощекотать себе нервы. Тысячи мыслей могли в данный момент мелькать у него в голове, из которых как минимум девятьсот девяносто девять являлись в корне неверными. Лоренс часто нуждалась в советах, часто получала и часто пользовалась ими, однако нечто настолько очевидное не вызывало ни единой положительной эмоции. О, какое интересное мнение обо мне. Глянув в единственную отражающую поверхность в зоне доступа - очки напротив - Ло ожидала увидеть там любительницу окунать кошек в ведро с водой, но нет, там всё еще была она. А чем же я занимаюсь сейчас? Тяну тигра за хвост. Не попросить поставить горящую свечу на стол, чтобы создать романтическую атмосферу? Иногда Лоренс соблазнялась на подобные затеи, но всегда считала, что чувствует грань, за которой они переходят в откровенную глупость.
И уж точно никак не могла ожидать, что этой грани не видит дракон. Она взглянула в его неприкрытые глаза, помолчала немного. Вилка звякнула о тарелку, когда еще одна небольшая порция отделилась от основного куска. Что это кроме малины? Деготь? Вопрос скакнул из разряда общих интересов слишком неожиданно, что для Ло, думающей сейчас именно об опасности, прозвучало в качестве нелепой, плохо скрытой угрозы. Вряд ли она решила бы так, не прозвучи слово «близкие», которое перенаправляло мышление по совершенно другим путям. Что бы она стала делать, обнаружив следы резни в особняке? Как бы поступила, придя домой к родителям, но не застав их в живых? Можно было сейчас долго рассуждать про себя о шоковом состоянии; можно было придумывать различные варианты развития событий, начиная от принятия идеологии мести и слиянии с «Эгейнст», и заканчивая тупыми ножницами у запястья и пустым стеклянным взглядом. Разве что существовало одно большое «но». Огромное по своей необъятности в данный момент, когда больше всего хотелось залепить дракону пощечину и больше, чем когда-либо, требовалось сдержаться. Сыворотка правды заставляла говорить исключительно правду, но не делала из Ло предсказательницу. Она не ответила бы на вопрос, какая футбольная команда выиграет в следующие выходные, не смогла бы перечислить по порядку все элементы периодической таблицы, просто потому, что эта информация не была ей доступна.
- Я не знаю, - она также наклонилась чуть вперед, аккуратно уложив вилку зубцами на край тарелки, и проверив лишний раз замки на всех дверях в свое личное подземелье взрывных эмоций. Улыбаться не стала, улыбка сейчас казалась более чем неуместной, если не считать несколько сардонической, для которой время еще не настало. - И поделюсь с вами одной из своих слабостей. Она точно такая же, как и у вас, хотя в круг моих близких входят не только родственники. И знаете, кириос Натхаир, я как и вы считаю, что целенаправленно давить на слабость - затея не из умных. Точно так же, как и давать советы, но не следовать им самому.
В присущей по природе женщинам мнительности Лоренс могла бы воспринять его слова предупреждением, но сознательно  не стала заходить так далеко. На её укол булавкой он ответил таким же точно уколом, пусть и попал четко в нервный центр, отчего моментально активировалась система защиты, которую сейчас требовалось в спешном порядке выключать, распуская боевые ряды, ощетинившиеся острыми наконечниками копий. Но пропускать из-за этого свою очередь задавать вопрос Ло точно не хотела.
- Сведения в этой книге правдивы? - сколько бы он ни успел посмотреть, что-то в памяти должно было осесть, при том условии, что это действительно подарок, и раньше на глаза дракону он не попадался ни разу. Возможно, я ошиблась, когда сочла, что сведения из первых рук достать намного проще. Возможно, ошибка будет стоить дороже, чем я предполагала. Но разве из-за этого стоит поворачивать обратно? Кем бы дракон её не считал, какие бы волшебные фантазии не бродили в его голове, в её планы не входило в один прекрасный день спалить к чертям его человеческое жилье, предварительно выкрав оттуда фолиант. Жаль, иногда методы Кестлера самые эффективные. 

Первым, за что зацепилось настороженное внимание Лоренс, стало слово «переиздание», что могло бы означать наличие других материалов и других текстов, на которые ни один дракон не претендовал. И уже потом до сознания усталой поступью добралась занимательная история о скиаподах. Ло не раз и не два за свою жизнь видела удивительные по сути своей вещи, еще более удивительных людей, она сидела и разговаривала сейчас с мифическим существом, прятавшимся в обличии человека от, мягко говоря, неудобств, которые люди обязательно причинили бы, узнай о существовании подобных ему. И откуда в таком случае столько скепсиса? В лабиринты умозаключений Натхаира, где, скорее всего, сдох не один минотавр, Ло забираться не стала, оставив свой вопрос в ряду риторических. Возможно, он действительно усомнился бы, однако она никогда не любила ни «если», ни «бы», которые упорно смазывали четкие очертания фразы, превращая её в размытое предложение ни о чем. Откинувшись обратно на спинку стула, Лоренс скрестила руки на груди и посмотрела за прилавок пекарни на суетящуюся девушку. Где-то за стеной сновали туда-сюда у огромных доменных печей покрытые мукой пекари, в разных емкостях томились горячие ягодные наполнители, дрожал и таял от жары воздушный крем, а вся обстановка была не более чем плодом её воображения. Потому что там, за дверью, наверняка стерильная белая чистота и полиэтиленовые прозрачные шапочки на головах, при мысли о которых выпечка как раз и становилась безвкусной. Еще один плюс самообмана, явно способного сделать некоторые моменты жизни гораздо лучше. То же самое касалось и дракона напротив. Софисты тихо пересмеивались за дверью, заглядывая в круглое окошко наверху и показывая поднятые вверх большие пальцы. Продолжаться это могло бесконечно долго, потому что Ло получала полные точные ответы, если вопрос касался чего-то наименее для неё интересного. Стоило свернуть на главную дорогу мини-допроса, и моментально обозначалась многокилометровая пробка. Любопытный стиль. Перенять его в любом случае стоило, потому что следующий вопрос дракона прозвучал вместе с сигналом об опасности.
Пришлось вновь пододвинуться к столу, хотя бы для того, чтобы провести пальцами по кожаному переплету, почувствовать его слегка неровную гладкость и свое удовлетворение пусть от минутного, но все-таки обладания вещью. Лоренс не спешила принимать его слова в самом выгодном для себя значении, то есть как возможность забрать книгу себе, но и устраивать библиотеку здесь тоже не хотела, уже второй раз пожалев, что не взяла с собой Евгению. Больше её занимал вид обиженного мифического существа, настолько по-человечески, что она даже несколько умилилась такой реакции. Принцип действия «не отдам - да забирайте» по другому ей не расценивался, но книгу она все-таки придвинула еще чуть ближе, потому что следом приходил черед давать ответ на заданный вопрос, а отвечать так же, как делала это прежде - максимально точно, в этот раз Ло просто не могла себе позволить, ведь касалось это не только её самой. Кого вообще считать бойцами? Басти, с одной руке которого будет бутылка, а во второй симпатичная фройляйн? Сестер-оракулов со своими техниками? Слишком много простора, слишком велико желание этим воспользоваться.
- Достаточно. В легковой автомобиль все не влезут, но на трибунах футбольного поля останется много свободных мест. Их столько, что я устаю от такого количества гораздо чаще, чем хотелось бы. Ровно состав тех близких, о которых я вам уже говорила, - улыбнувшись сдержанно, но с легкой тенью некоторого сожаления о том, что, по всей видимости, игра подошла к концу, Ло сочла нужным исключительно для себя прояснить ответ. Чистота совести не играла здесь никакой роли, однако в  сыворотке она успела значительно разочароваться. - Ваш вопрос касается безопасности не только моей, но и тех самых «бойцов».
Такого пояснения на взгляд Лоренс было более чем достаточно. Плюс ко всему, за два заданных ранее в один присест вопроса приходилось расплачиваться именно сейчас, оставляя абсолютно все сказанные предложения утвердительными, чтобы дракон либо обошел возникшее на его пути препятствие, либо закончил партию, в которой Ло готова была признать себя проигравшей стороной, так как ставки повысились настолько, что в их черте оказались другие люди. Её люди.

Еще немного вспышек человеческих эмоций, вроде досады или раздражения Ло так и не дождалась, хотя нельзя было точно сказать, что сильно на такой исход рассчитывала. Никакого негатива не последовало, не суть важно, подразумевался он в ответе или нет, потому что от легкой ироничной вставки о родных и близких, она почти физически почувствовала поддержку собственной группировки за спиной. Не расслабилась, но, по крайней мере, перестала напрягаться чрезмерно, потому что дракон случайно или специально вскрыл скрытые резервы если уж не сил, но уверенности, распространяющейся не только на неё. Провела еще раз пальцем, словно собирая крем с торта, по переплету книги, не спешившей покидать занятое место под рукой, что привело расположение духа выше еще на пару ступенек, выбитых кем-то в горе её настроения, на вершине которой Лоренс пока ни разу не бывала. В свете медленного путешествия наверх под стройные воспоминания о каждом из своих соратников в «Серебре», вопрос показался Ло почти веселым, хотя вскрывал еще один огромный пласт внутренних диалогов с самой собой. И окончательно развеял мрачность украденный с её половины стола изувеченный кусок торта. Не совсем равноценный обмен на книгу Ло устраивал целиком и полностью, отчего ни единого шевеления вслед уплывающей тарелке она не сделала, а вот книгу теперь сочла своей окончательно и бесповоротно, мысленно закатывая глаза от возможности второй партии игры в перетягивание каната к концу этого светского чаепития.
Сказать правду иногда казалось сложным не из-за её горечи, а из-за слишком глубокого залегания среди вороха чепухи и выдуманных для самой себя мыслей. Всё равно что спросить у завзятой модницы и шопоголика со стажем, какие из туфель ей больше нравятся, и не хочет ли она купить вместо них новую сумочку. Было ли вообще нечто основное в её отношении к Гелиосу, если любая мелкая деталь служила одной картой в основании сложного многоярусного карточного домика. Вопрос о мотивации подобного интереса вновь жужжал около самого уха, мешая сосредоточиться. Что за великий чтец человеческих душ, психолог-естествоиспытатель, включающий лампу в ожидании, когда у подопытного рефлекторно потечет слюна. Искренний смех защекотал изнутри грудь, поднимаясь наверх до горла, но по привычке оставляемый исключительно себе, сумевший пробиться лишь в улыбку, отражающуюся полностью на всем лице: от уголков губ до движения бровей и блеска в глазах. Может, воздух вокруг его головы просто вибрирует от умных мыслей. Может, мудрость великого дракона мне не постичь, а каждый вопрос имеет свой особый смысл, а не вытекает из праздного любопытства. Вдруг действительно знает? Улыбка сама собой стала чуть шире.
- А вы умеете задавать вопросы, на которые я не знаю ответа. Расскажу вам в нескольких словах, доктор Натхаир, а вы выберете сами, - она сотворила треугольник из своих пальцев, сомкнув их вместе на обеих руках и направив остроугольной вершиной на собеседника, пока размышляла над тем, что именно выбрать из большого чулана сваленных в кучу чувств и эмоций, запертых и пылящихся там слишком давно, чтобы точно помнить, что и где лежит. Гелиос всю жизнь был для неё тенью, постоянно опережающей на один шаг, с какой бы стороны ни светило солнце. Солнце… с иронией сегодня серьезный перебор. Отчасти он сделал её такой, какой она теперь была со всеми сильными и слабыми своими сторонами. Без покровителя Ло не существовало в принципе, и творить себя новую не было никакого желания. Все места на стремления и мечты были распределены и заняты еще до её рождения. Некоторые жертвы, принимаемые богом, она даже не замечала, принося на алтарь вместе с кроликами часть собственной жизни в одной сфере, чтобы выплыть в другой. Но всё это творила сама. Не Гелиос. – Когда была маленькой, то определенно любила эгоистичной детской любовью, потому что он делал меня исключительной, не такой, как остальные. Становясь старше, перестала воспринимать его как своего невидимого друга, выросла и вылезла из этого. С почтением или без него Гелиос примет жертву в обмен на технику. Так что некая эфемерная благодарность ему радует душу исключительно мне. Она односторонняя, солнце он неё сильнее не греет. И я очень хорошо понимаю, что он мне нужен гораздо больше, чем я ему, как если бы дал зрение или руки, или возможность говорить – всё это было у меня сколько себя помню, точно так же как и Гелиос в покровителях. Лишись я вдруг талисмана, то смогла бы жить дальше, но как если бы лишилась того же зрения, руки или голоса. Возможно, выделить отсюда три чувства у вас получится гораздо лучше, чем у меня. И заодно расскажите мне, почему вас это так занимает. С какой целью вы задаете свои вопросы?
Треугольник из пальцев распался, но Ло вполне комфортно себя чувствовала, чтобы не стремиться в обязательном порядке теребить что-то в руках. Сказанным она не вложила в руки дракона никакого оружия, не открыла мир и вряд ли показала какие-то новые горизонты, но зудящий вопрос о причинах его интереса сумел пролезть на передний план, ради чего Ло пришлось уступить своему любопытству в ущерб основной цели. А жалеть или не жалеть об этом, она решила только после его ответа.

Кто же знал, что этого ответа придется еще и подождать. Её интерес для неё самой казался намного важнее, чем простые вопросы дракона, без всякого наслоения сверху дополнительного скрытого смысла, которого по сути вообще могло и не быть, являющие собой ни что иное, как словесное выражение базового принципа «стимул-реакция». Ощущение, что её скромная персона появится на нескольких страницах диссертации по психологии, написанной от скуки или для лучшей ассимиляции, не отпускало Лоренс ни на секунду. Во взятом без предупреждения перерыве не чувствовалось никакого таинства ответа, предвкушения перед неким откровением, заставляющее ценить сладкие медленно стекающие с каждого деления минуты, стоило стрелке отмерить еще маленький шажок по циферблату. Дракон молчал, Ло скучала, а обязанные стать наслаждением мгновения умирали в страшных муках не своей смертью. Вскинув запястье, Лоренс посмотрела на маленькие часики, отстучав носком туфли несколько секунд. К её большому сожалению  свободными столетиями мифических существ она не располагала, хотя с таким же успехом сидящий напротив один из них мог бы похвастаться всего тремя десятками лет, разменяв не так давно еще и четвертый.
Предсмертную агонию еще одной погибающей минуты все же прервал донесшийся с противоположного конца стола ответ. И несмотря на четкость и ясность одного простого слова, КПД нахождения Ло за столиком маленькой пекарни продолжал стремительно падать, заставляя искать для себя дополнительные оправдания того, что она не поднялась и не ушла, как только ей предложили книгу. Приятно оказалось почувствовать себя правой, и гораздо менее приятно действительно стать на время белой лабораторной мышью. Не знай Лоренс точно о действии сыворотки, ни за что ему не поверила бы. Улыбнулась, кивнула, сделала вид, что обдумывает сказанное, но не поверила бы ни на грамм. С её точки зрения оценивать абсолютно всех одинаково, основываясь на вопросах о питомцах, которые были или не были в её детстве, выглядело не просто несколько странным и недальновидным, но и попросту глупым. А назвать дракона глупцом не поворачивались ни язык, ни мысль. Они словно играли в морской бой, где большинство выстрелов ушли мимо, разве что в отличие от неё, кириос Юклид Натхаир видел всю картину целиком, и на её поле клеток для промахов оставалось всё меньше и меньше. Положение невыгодное еще и потому, что со своей логикой человека она никак не могла понять, что именно он видит, хотя на заданный прямой вопрос так же прямо ответил. Этого не хватало. Но и его Ло в таком случае вынуждена была серьезно его разочаровать, потому что вряд ли дракон смог бы посмотреть на мир глазами человека, какие бы вопросы ни задавал. И следующий же из них заставил глубоко вздохнуть, окончательно теряя нить едва пойманного понимания. Кролики любят морковь, кошки - молоко, драконы - принцесс, а принцессы думать об одном и том же каждую ночь глядя на звёзды. И снова, и снова, по кругу, как в упомянутой пищевой цепочке, заканчивающейся кусочком идеальной рекурсии. Что же я должна сделать, вскочить на стол и спеть песню о своей мечте?
- О том же самом, о чем думаю не глядя на него, мой милый доктор. Всё очень прозаично и скучно. Вчера в одном из моих ресторанов сгорел духовой шкаф, и вечером глядя на прекрасные сияющие звезды я думала о том, во сколько мне влетит покупка нового, если этот ремонту не подлежит. Позавчера я не видела звезд вообще, слишком устала, чтобы смотреть на что-то еще, кроме своей подушки. Два дня назад я смотрела на небо, но звезд на нем не было из-за туч. Несколько лет назад как-то ночью думала о своей сестре, перебирая в уме все хорошие и плохие воспоминания. Около двенадцати лет до этого, наверно, после просмотра одного из мультфильмов, видела как звезды складываются в созвездие, посвященное лично мне после того, как выиграю игры. Если бы я вела дневник собственных мыслей при виде звезд, повторений там набралось бы  не так уж и много. Но к сожалению, такого у меня нет, - спокойно и размеренно проговорив свой монолог, стараясь интонацией не выделять какую-либо его часть, Лоренс приветливо улыбнулась. Только не дракону, а официантке, беззвучно одними губами произнеся слово «счет». Замок на сумочке щелкнул, открывая спрятанные там обычные женские сокровища, среди которых отведенное место снова занял флакончик с сывороткой, а солнечные очки, наоборот, покинули своё временное пристанище на пару с несколькими купюрами евро. Прежде чем отгородиться от взгляда собеседника непрозрачным стеклом очков, показав наглядно, как это выглядит со стороны, Ло решила задать свой вопрос, уже в который раз считая его последним, и в который раз, возможно, ошибаясь. – Сейчас я вижу перед собой Юклида Натхаира. Его нос, его лоб, его манеру брать многозначительные паузы. А как же выглядите именно вы? Демонстрация приветствуется.
От любопытства кошка сдохла. Знаешь такое выражение, Ло? Самой себе задав вопрос, она сама себе же на него и ответила, вкладывая деньги за свой скромный в сравнении заказ в небольшую книжицу, явно самодельную. Плащ, сумка, книга, ответ. Надев солнечные очки, Лоренс секунду поразмышляла и изменила порядок перечисления на обратный.