Воскресенье. Двенадцать часов дня. Сегодня няня получила заслуженный выходной – Скарлетт решила провести весь день со своей дочкой. У этой женщины были грандиозные планы: во-первых, нужно было заехать в салон красоты. Минни тоже не помешало бы немного подстричься, а то голубых глаз из-под густой блондинистой челки не видно. Во-вторых, Кэтти нужно было наведаться в Дом Носителей и уладить там пару дел. Нет, разбитые Саней вазы не считаются. Минни вполне можно было взять с собой в это короткое и безопасное путешествие. И, наконец, в-третьих, Скарлетт планировала грандиозный поход по магазинам. Отвратительная Древняя Греция не позволила одеть дочку по последней моде, и Кэтти неудержимо хотела это исправить. Ну и, конечно, нужно было приодеть себя. Словом, дел было навалом, и Кэтти не хотела терять лишнего времени.
К двум часам дня салон был посещен, также как и Дом для Носителей. Все дела были устроены, дочка подстрижена по последней моде. А Скарлетт, естественно, выглядела на все сто: каштановые волосы идеально уложены в мягкие локоны, смуглая кожа славно блестела в лучах солнца, ногти аккуратно сверкали при свете дня. Но даже восхитительная внешность не могла сравниться с радостной улыбкой, которая украшала красивое лицо англичанки. Дело в том, что сегодня Скарлетт услышала столько комплиментов в свой адрес, сколько не слышала никогда. Все, все! – восхищались молодой красивой матерью и ее ребенком. Никто не отвести взгляда от этой маленькой, но счастливой семьи. И Кэтти умело пользовалась данной ситуацией: она ловила каждый комплимент, впитывая каждое ласковое слово, будто губка. Ей это нравилось. Ей всегда нравилось, когда ей восхищались.
Сейчас Скарлетт стояла напротив зеркала в своем любимом бутике, где была постоянной клиенткой. Она примерила замечательное белое платье, которое скрывало мелкие недостатки ее женственной фигуры. Роды, увы, не прошли бесследно, даже для Кэтти. С ее дочкой  не без удовольствия нянчилась одна из продавщиц – молодая девушка двадцати лет, которой очень понравилась ангелоподобная девочка. А Скарлетт была и рада на несколько минут освободиться от дочки и спокойно примерить приглянувшиеся наряды. Белое платье, которое утягивало ее немного раздувшуюся талию и выгодно подчеркивало грудь, пришлось очень впору. И очень кстати. Кэтти не без удовольствия крутилась возле зеркала, рассматривая свое отражение. Только вот девушка, стоявшая позади, очень напрягала. Слишком уж пронзительно она рассматривала Скарлетт. Словно хотела взять дубинку, ударить Кэтти по голове, снять платье и убежать с ним в свою пещеру.
- У меня что, ррога на затылке вырросли? – Холодно прочеканила Скарлетт, приподнимая бровь и высокомерно глядя на незнакомку через отражение в зеркале. Ее подбородок также был слегка вздернут, что придавало Кэтти возвышенной горделивости. Не нужно было быть экспертом, чтобы понять: Скарлетт осталась не в восторге от сторонней наблюдательницы. Далеко не в восторге.

Скарлетт, вскинув подбородок и приподняв одну бровь, внимательно осматривала женщину с ног и до головы в блестящей поверхности зеркала. Это был пытливый изучающий взгляд, который Кэтти даже не думала скрывать – нет, она рассматривала собеседницу так, словно перед ней была будущая невеста ее сына. Тщательно, внимательно, несколько надменно. И стараясь не упустить ни единой детали. Нежданная собеседница была ростом примерно со Скарлетт, разве что каблуки делали последнюю выше сантиметров на пять-семь. Она была неплохо сложена, не идеально, конечно, не тем не менее. Про себя Скарлетт отметила, что девушка была слишком худа – не помешало бы ей набрать пару-тройку килограммов. А может и все пять. У нее были длинные вьющиеся волосы, кажется, немного пострадавшие от постоянной покраски. Нельзя было не отметить бледность, которая так сильно контрастировала с цветом ее темных волос. И глаза. Ярко-зеленые глаза. Такого цвета Скарлетт не видела никогда в своей жизни. Женщина была одета в скромное платье серого цвета, скорее официальное, нежели праздничное или повседневное. Подведя итог, можно смело сказать, что собеседница была очень недурна собой. И у нее явно был вкус. Но, несмотря на эти положительные выводы, Скарлетт она не понравилась. Буквально с первой секунды Кэтти испытала дикое отвращение к этой особе, а необычный цвет глаз, тоненькая фигурка и высокий рост только усугубили положение. Кэтти приняла ее за соперницу. За хитрую и коварную соперницу, которая вместо того, чтобы действовать прямо, решила все сделать исподтишка. Плутовка просто решила запудрить Кэтти мозги своими приторными комплиментами, чтобы добиться какой-то цели. Какой? Скарлетт не знала. Но она обязательно узнает, заставив мерзавку захлебнуться собственным ядом.
- Я знаю, - холодно ответила Скарлетт на фразу о том, что ей идет это платье. Она больше не смотрела на брюнетку – взгляд ее карих глаз был направлен на свое собственное отражение. В этом белом платье она действительно была хороша: женственная фигура идеально подчеркнута строгим силуэтом, а белая ткань прекрасно оттеняла ее бронзового цвета кожу. Ко всему прочему, это платье отлично смотрелось с ее каштановыми локонами, которые почти невесомо спадали на смуглые плечи. Скарлетт уже и забыла о своей новой знакомой, залюбовавшись собой. Но последняя вновь потребовала внимания. – Фотограф? – Она, набрав воздуха в грудь, театрально выдохнула. Скарлетт хотела показать, что ее ничуть не интересует предложение Хранительницы. Даже наоборот – оно ей в тягость. – Моя доррогая девочка, у меня есть свой личный фотогрраф. И не один. Зачем мне ты, молодая неопытная дуррнушка? – Наконец, Скарлетт соизволила повернуться лицом к своей новой знакомой. Упершись левой рукой в бок, Кэтти слегка наклонила голову и вновь выжидающе подняла бровь. Ласковые слова в сторону Минни, кажется, должны были подействовать на Скарлетт умиротворяюще. Эта женщина любила, когда восхищались не только ей, но и ее ребенком. Однако в этот раз ничего не произошло: Гекас восприняла комплименты в адрес Минни как очередной плевок яда. Да, Скарлетт вбила себе в голову, что Чарли ей враг. А если Кэтти вбила что-то в голову, то теперь и топором, черт возьми, не выбьешь. – Боже мой, она выглядит так же, как и любой дрругой рребенок в ее возррасте, - она нахмурилась, сердито сдвинув брови. – Я не понимаю, что тебе от меня нужно. Говорри пррямо. Тебе нужны деньги? – На самом деле Скарлетт не думала, что брюнетке нужны деньги. Но это первое, что пришло ей на ум. - Хватит насиловать мой мозг, у меня нет на это врремени.
«Какая тихая серая мышь, черт возьми. А в омуте, как известно… Так я и поверила, что ты мной залюбовалась. Конечно! Я не так глупа, моя девочка, чтобы поверить в такое неумелое подхалимство. Ты даже играть не умеешь!» - На этих мыслях Скарлетт тихо хмыкнула и прикрыла карие глаза.
- А лучше бы прромолчала. – Скарлетт вновь отвернулась к зеркалу.

А вот Скарлетт очень удивилась, хотя внешне и не подала виду – только правая бровь саркастически приподнялась. Эта женщина привыкла к тому, что стоит ей сказать пару-тройку слов, и все вокруг нее разбегаются, поджав свои заячьи хвосты. Как, например, не раз бывало в очередях, когда нежелающая ждать Скарлетт начинала оскорблять всех и вся. Старухи у нее были катафалками на колесах, толстухи – неподъемными мясокомбинатами, дети – еще пока несформировавшимися отбросами эволюции Дарвина. На неё ругались, её оскорбляли в ответ, но Кэтти не реагировала по одной простой причине – она знала, что красива и богата, значит лучше всех. А красота и деньги открывали перед ней любые двери. Даже если в эти двери, помимо Скарлетт, желали войти еще пятьдесят седых морщинистых старух, сто двадцать толстощеких девиц с жирными пальцами и триста детей с грустными большими глазами. Скарлетт было плевать. Она всегда проходила первая. С мужчинами она предпочитала поступать иначе – Кэтти не имела привычки с ними ссориться. Ей было удобнее лукаво улыбнуться, небрежно бросить невинный взгляд или лишний раз взмахнуть пушистыми ресницами, чтобы решить ту или иную проблему. Иногда приходилось взывать к более тяжелой артиллерии: активной демонстрации глубокого декольте и длинных ног. И даже самый крепкий орешек рано или поздно сдавал свои позиции. Но вот что странно… Почему эта девчонка до сих пор не сдалась, не поджала свой заячий хвост и не убежала? Поему она до сих пор стояла напротив Скарлетт? И она до сих пор имела смелость смотреть на нее и даже разговаривать?..
– Вы очень редко встречаете на своем пути тех, кто без всякой причины желает вам добра, верно?.. – И так невинно, словно чёртова Мать Тереза. Скарлетт, сжав зубы и с силой прикрыв глаза, медленно повернулась в сторону брюнетки. Когда она встала лицом к этой занозе в заднице  – Кэтти резко распахнула горящие ирландским огнем глаза и запустила пустым бокалом в девчонку. Он пролетел мимо, но Скарлетт и не желала, чтобы он угодил в Хранительницу. Бокал, ударившись о стену, звонко разлетелся на маленькие кусочки. И плевать, что все это происходило на глазах у дочери. Плевать. Пусть привыкает, что мать истеричка.
- Жаль, что прролетел мимо. Я этого не хотела, - прошипела женщина, поднимая подбородок и слегка отводя голову в сторону. Всем своим видом она пыталась показать, что действительно жалеет, что бокал прилетел в стену, а не в лоб выскочке. – А ты, уберри. Меня раздражают эти осколки, - приказала Скарлетт молоденькой женщине-продавщице. – И быстррее, - Носительница вновь посмотрела на Чарли. Но что-то в ее взгляде как будто изменилось. И не прошло и полминуты, как Кэтти медленно подошла к брюнетке и, наклонив голову вбок, тяжело вздохнула. – Прррости, - она осуждающе покачала пушистой головой, - я не хотела. Видишь ли, у меня было ужасное детство – отец жутко пил. Воспитали меня непрравильно. А сейчас… Сейчас мой муж умерр, оставив на мне дочку. Мне тяжело, и я сррываюсь на перрвом встрречном, - Кэтти виновато опустила глаза, прикусив нижнюю губу. А затем звонко рассмеялась. – Ты, наверрное, очень часто сама плачешься в жилетку и людям прредлагаешь поплакаться, - вспоминая последний вопрос, почти передразнила девчонку Скарлетт, - не всем эти подачки нужны. Я уж точно обойдусь от твоего психоанализа, - кривить нечего – Кэтти разозлилась. Скорее всего на правду. Скарлетт действительно не часто встречала на своем пути людей, которые вот так просто и бескорыстно желали ей счастья. Нет. Идущие ей навстречу женщины искренне желали ей смерти, а мужчины… В основном, тоже смерти. Причины у всех были разные, но исход один – всем им было бы легче без Скарлетт. И она действительно к этому привыкла. Ей было легче отгородиться от всего мира, огрызаться и дерзить, чем улыбаться и пускать всех в свой дом. Так проще. А Скарлетт никогда не искала простых людей. – А платье заверрните, - бросила шатенка, отдаляясь от Чарли.