Прю:
Как же много времени утекало, как песок сквозь разжатые пальцы, пока они прощались, обнимались, давали обещания и наставления. Демоническая сила плотным кольцом сжималась над лесом, а испуганная до пены у рта прекрасная кобылка Прюденс не останавливалась и не сбавляла темпа, хрипя и крича от боли. И с каждой секундой шансы догнать ее становились все меньше. Никакие телефоны уже не могли тут брать, никакие иные человеческие "штучки" сработать так, как привычно и понятно было нам. Нет, Прю, если бы прислушалась и поняла, то почувствовала бы что-то едва уловимое, но близкое и уже видимое ею когда-то. Когда-то, когда она впервые встретила кера, когда-то, когда она впервые увидела что там внутри него. Запашок смерти, ее игривый хвост с ядовитым шипом на конце, гнилостный запах. И лошадь, которая пытается спастись в своем просто лошадином понимании, убежать подальше от того места, все выше и выше поднимаясь по петляющей дороге в горы. Стоять? Тайша внезапно и очень резко изменила свое поведение, очень быстро затормозив, поднимая пыль с дороги и останавливаясь как вкопанная, только нервно и испуганно тряся своей светлой гривой. Внезапная остановка лошади была без какого-либо предупреждения, так что всадник вполне рисковал слететь с нее и оказаться прямиком на земле. Впереди прямо перед ней на дороге лежала на боку старая большая собака - когда-то гордый пес, помощник своего хозяина, но теперь, кажется, он был при смерти. Собака умирала, дыхание ее была тяжелым и ей было очень и очень трудно двигаться, что она совсем старалась не делать. Она сражалась, цеплялась за жизнь, своими огромными глазами глядя перед собой и только изредка приподнимая голову. Такую собаку любили бы дети, а эту, может когда-то и любили, но сейчас, когда она стала так стара, наверняка выбросили страдать и умирать. Муха ползала на ее голове, иногда переползая на глаз, но сил, чтобы отогнать ее уже не было. Собака жалобно поскуливала и ждала, когда же придет ее час. Тайша тяжело дышала, но вроде бы убегать или срываться с места уже совсем не собиралась. Ей просто как и всем было чертовски страшно.
Корвинус:
Долго ли, коротко ли, но скорее уж долго, чем быстро получалось догонять ускакавшую лошадь с драгоценной ношей на спине. Слишком большая фора была ей дана, чтобы умчаться высоко в горы, а у фриза Корвинуса не было крыльев. Поэтому очень скоро, предупреждая зычным ржанием, черный конь замедлил шаг против воли хозяина. Но не усталость руководила им, не желание противиться его воле. Что-то более серьезно, что сам кер вполне мог и увидеть и почувствовать, прекрасно понимая, что природа существа, стоящего перед ними на дороге, совсем не обычная, а схожая с его природой, близка ему, как родная, как будто бы зеркало перед ним поставили. Не игнорировать же самого себя? Особенно когда посреди дороги, не давая проехать стоял огромный бык, подпирая острыми и и длинными рогами небо, смотрел алыми глазами, налитыми кровью, прямо в глаза демона. Рыбак рыбака, как говорят. И еще должен был понять Корвин по его виду - он не позволит ему пройти. Пути назад не было, а впереди был только он - массивный, чьи рога начинали гореть пламенем, огнем, как и его демонические глаза. Ноздри быка широко расширялись, копыта его рыли землю. Все вокруг было пропитано смертью, родным запахом ее и гнилостным возбуждением при ее приближении. Может быть, ты прибыл домой? Или это врата тартара открылись тебе навстречу?
Уилсон:
Идти дальше верхом было бы просто невозможно: чем глубже Уилсон заходил в лес, тем гуще становились заросли. В конце концов Оливка заупрямился и не пожелал следовать за хозяином, решив подождать его здесь, но надежда для молодого человека была, потому что он на самом деле там был не один и ему не привиделась девушка. Она была, вполне из плоти и крови, по имени Александра. Хрустнула веточка, зашелестела травка и мужчина мог слышать девичья всхлипывания.
- Помогите! - ее тоненький голосок раздался нежной трелью и зашелестел в листве: девушка плакала где-то за деревом. Самая обыкновенная девушка, та самая, которая пропала с территории клуба. И если Уилсон шагнет вперед, то он увидит ее - как она сидит на траве спиной к широкому раскидистому дереву, прижимая к груди коленки. Светлая кружевная блузка расстегнута, а вернее пуговицы отсутствуют, как будто бы она разрывала ее, а не расстегивала. Или кто-то сделал это с ней против ее воли. Красивая юная грудь выглядывала из-за ее коленок и тонкой ткани, содрогаясь от каждого ее всхлипа, а упругие соски, растревоженные прикосновением ее рук и прохладой утра, упрямо и выпукло пялились на незнакомца. Обнаженные плечики ее поднимались и опускались от плача, она всхлипывала и не могла остановиться. Второй рукой она пыталась закрываться блузкой, но ее печаль была сильнее внешнего вида и вообще важнее всего. Длинные пшеничные волосы, как нежные солнечные лучи тянулись вниз к земле и придавал ей образ какой-то неземной нимфы, но это была она - Александра. Самая обыкновенная девушка. Или же нет, такую красоту нельзя было назвать обыкновенной. Одного взгляда на нее хватало, чтобы разбудить желание, хотя бы там, глубоко внутри, где не существует стереотипов и запретов. Там становилось все жарче и горячее и каждый взгляд на нее обжигал, ошпаривал своей первозданной красотой, как будто бы это была она - любовь и страсть всей его жизни. И он встретил ее, он теперь с ней тут вдвоем. Это непроизвольное чувство, неконтролируемое желание вполне могла заставить Уилсона Ломли раскраснеться как красну девицу, потому что кровь его начинала кипеть и вопить: это она, это она - твоя любовь. Александра же напротив, она не очень обращала внимание на появившегося человека, с красными заплаканными глазами и растрепанными волосами. Она только жалобно пролепетала сквозь слезы и всхлипывания, так и продолжая сидеть у дерева: - Помогите...
Диксай:
Кайсар, не смотря на всю набранную скорость, имел точно такие же шансы нагнать Прюденс на ее кобылке, как и Корвин - никакие. Потерянное время на разговоры дорого обходилось им, но Кайсар не собирался сдаваться. Вот уже далеко позади остался брат, а фриз далеко вперед увез на себе воинственного кера. Кайсар летел как настоящий скакун, пока в одно мгновение вдруг не стал отчего-то уменьшаться в размерах, становиться все меньше и ниже, а потом стал совсем маленьким, что ноги Диксай едва не касались торчащих веток или высокой травы. Некогда гордый конь, красивый и быстрый, он превратился в самого обычного то ли мула, а то ли осла, семеня мелко и медленно, от чего Диксай просто вынужденно подпрыгивала, уже не чувствуя себя столь стремительной. Ослик буквально издевался над ней, не собираясь остановиться, чтобы дать той шанс слезть с него. Прыгать - это всегда пожалуйста, если только не в колючие кусты, которые росли у дороги. Небольшой перекресток и ослик побежал в сторону. В общем-то не в нужную, не туда, куда ускакала Прюденс, а за нею и Корвинус. В любом случае Диксай, повстречав несколько таких развилок на пути, могла бы и не определить направление, но ослик все сам решил за нее.
- Иииааа! ИИиииаа! - истошно кричал он и весело прыгал вперед. Ну безобидно так, вполне обычно, если не считать, что только что он превратился из красавца скакуна в самого обычного осла. И упрямого, хочу вам сказать, который совсем не собирался слушаться хозяйку или останавливаться. Нет, о скорости тут речи не идет, но с непривычки на осле кататься не всегда приятно. Тропинки, повороты, заросли, опять повороты, тропинки. и вот где они уже? Сколько раз до этого они повернули, сошли с дороги, прежде чем это упрямое животное снизило темп и приостановилось, чтобы прислушаться к тому, что он него требуют? Ну, осел как осел: никаких горящих глаз или молний из задницы.
Каллисто:
Вот же она - Александра. А вот трава, которая под ногами становился совсем другой, мягкотелой. Яма, заброшенная ветками и поросшая травой – все равно самая обычная яма, куда угодила Каллисто. Возможно, когда-то была вырыта охотниками для поимки диких зверей: она обросла травой и бурьяном, но стены ее остались такими же пологими, как и были, в метра три высотой. Так что сколько не пытайся, сам наружу и не выберешься. Там внизу в самой яме мелькнуло что-то белое, как будто бы человеческая рука или нога. И если присмотреться, то можно было бы увидеть неестественно лежащее тело девушки со свернутой шеей. Александра, чья шея была прокушена, а на плече виднелись засохшие кровоподтеки. Глаза ее были открыты и сквозь листву и ветки, она грустно взирала вверх.
Алисия:
Упрямая лошадь Алисии скрылась от нее при первой же возможности. Ошалевшая от объятий демона, она подчинилась ему, но не смогла выдержать такой нежности. Все животные сходили с ума, а как только Алисия слезла с нее, а кер скрылся из виду, умненькая лошадка цоки-цок и ускакала куда-то в сторону конюшен. Алисия осталась совершенно одна, если бы не треск веток впереди нее, который точно выдавал местоположение хозяйки клуба. Она точно была там, правда, чтобы дойти к ней, нужно было проломиться через неприятный колючий кустарник, преодолеть группу тесно стоящих деревьев и несколько небольших овражков, а также перелезть большое и поросшее мхом дерево. И только проявив упорство и терпение можно было достигнуть цели и увидеть ту самую яму, куда не так давно улетела Каллисто. Рассмотреть что внизу не так уж и просто - только светлое лицо хозяйки клуба, которое резко выделяется на фоне всего. И еще одно лицо, которое должно быть Алисии знакомо: это Александра. Яма была тесновата, но там было сразу два человека, которым требовалась помощь. Только вот рядом ни деревца, ни кустика, чтобы использовать его по назначению. Хотя нет… Одно очень тонкое и длинное, которое можно попытаться использовать как веревку, если прогнуть его и позволить за него схватиться. И окрик откуда-то со стороны леса.
- Эй! - определенно женский, но незнакомый голос, - Александра?
Хруст веток, шаги в сторону ямы. Какая-то женщина, явно знающая Александру, стремительно приближалась к ним.
- Это ты?!
