Диксай любила лошадей. С самого детства. Их бабушка - владелица одного небольшого ранчо под Лос-Анджелесом, где братец и сестрица часто коротали летнее время. Чуть позже, когда Уилсон подрос, начал бунтовать по поводу отдыха у бабули - "он ведь уже совсем большой и бла-бла-бла", Сай стала приезжать туда одна. Всё семейство Ломли любило бабушку - добрая, милая, очень жизнерадостная старушку, которую, кстати бы, не помешало навестить. Нужно позвонить ей и пригласить к нам в гости. Пусть хоть она погостит, а не наоборот. Так вот. На ранчо у бабули Ломли был десяток разнообразных лошадей, за которыми та тщательно ухаживала. И Дикс обожала кататься на них по лесу, трепать и расчёсывать густую гриву. Она не могла сказать, что много знала об этих умных, послушных животных, но любовь к ним никогда не пропадала.
Она вошла в конюшни и глубоко вдохнула, а потом обернулась в сторону сопровождавшего её Ломли-старшего, не сумев сдержать улыбку.
- Ты помнишь: когда мы впервые приехали к бабуле на ранчо, я заявила, что это всё жутко воняет какашками, и я ни за что не буду тут жить? - Диксай тихонько рассмеялась, рассматривая красивых лошадей и ожидая, пока появится владелица клуба. А также приезда близняшек и еще одной подруги. - Ты никогда не умел сидеть на лошади, - она посмотрела на брата и высунула язык, хотя знала, что тот в седле более уверено сидит, хоть и не может ориентироваться в пути - обязательно потеряется.
Натянув перчатки на руки, она обошла стойла, наслаждаясь красотой созданий и подбирая себе коня, который понравится с первого взгляда.
- Папочка! - обратилась она к излишне заботливому, порой, братцу. - Если я тебя обгоню сегодня, с тебя шоколадка.
Осталось только дождаться остальных.

Честно? Никогда не понимал, что именно люди находят в бездонных и огромных глазах этих животных. Конный спорт всегда был для Уилсона лишь галочкой в пункте, еще одной ступенью на пути к чему-то большему. В общем-то, можно было назвать его отношение весьма холодным, спокойным. Он никогда не бросался на защиту этих копытных, но никогда и не стремился унизить их. Тем не менее, так уж сложилось, что "папочка-Ломли", как его называет Диксай, связался с конюшней и теперь довольно неплохо мог сладить с лошадью. Порой он и его сестра затевали шуточные скачки, и Уилсон чувствовал, что так будет и на этот раз. Все вело именно к этому, и, когда девчонка в очередной раз бросила свое невинное замечание в сторону брата, он лишь помотал головой и ответил дерзостью на дерзость, повторяя интонации Диксай:
- А ты никогда не умела держать свой язык за зубами, козявка! - Уилсон не жалеет слов, не опасается того, что кто-то воспримет его неправильно. Он знал, что приехал сюда для того, чтобы развлечься. Не это ли было главным?.. - Всегда хотел попробовать оседлать, скажем, не лошадь, а тигра или... - юноша запрыгивает на лошадь, и с губ его слетает вздох, означающий, что барьер в виде высокой лошади уже преодолен, - или маленькую безобразную девочку, которая никак не хочет поддаваться воспитанию! Так ведь, Дикс? Каждый день ты встречаешься с ней у зеркала... - предельно ясно объясняет старший брат с наигранностью в голосе и поведении. Нет же, он не сомневался в способностях своей сестры, однако ему всегда доставляли удовольствие подобные беседы с младшей кровинкой.
Сай предлагает спор. Ее действия были давно предопределены, в них не было больше тайны. На лице юноши проявляется мимолетная тень улыбки, когда он, оглядываясь в очередной раз на свою сестру, отмечает про себя ее искристость и лучезарность. Уилсона всегда вдохновлял разговор с сестрой, и хотелось слушать ее речи чуть ли не постоянно. Однако порой в ее наивности мелькало пламя опасного азарта и страсти, что так нравилось молодому человеку. Должно быть, она была идеальной сестрой. А может и не была вовсе! А черт их разберет, этих сестер!
- Ой, это от кого я слышу угрозу, юная мисс? - хохотливо и дразня произносит Уилсон, гордо задирая подбородок. - Хорошо, дочь. Я принимаю твое предложение. А если обгоню тебя я, то я заберу у тебя леденец. Ты ведь знаешь, что я очень люблю леденцы?
Однако его опередила Алисия, которая подоспела слишком внезапно для него самого. Либо же я просто углубился в светские беседы со своей сестрой. Поприветствовав мирным кивком головы новоприбывших, Уилсон мельком поглядывает на Диксай, ожидая от нее того, что она не станет творить пакостей хотя бы на этот раз. Ох, несносная девица! - единственное восклицание в голове требует поэтического продолжения, но Уилсон определенно был не в духе творить. А оно и не очень-то важно.

Отредактировано Wilson Lomely (14.05.2013 23:34:32)

Прошло несколько дней после их возвращения. Прю первые пару дней чувствовала как сходит с ума. В буквальном смысле. Не смотря на то, что с сестрой постоянно был кер, она боялась выпустить её из виду больше чем на полминуты. Сестра терпела это не долго. Во второй половине второго дня она чуть ли не клещами вытянула причину дерганности младшей. А Прю после уговоров и угроз шуточного, но действенного характера, краснея и едва сдерживая слезы, рассказала ей. Собственно после этого старшая не поленилась провести с ней воспитательно-успокоительную работу, после чего Прю мало-помалу успокаивалась. Хотя некоторая нервозность ещё оставалась. Чтобы как-то прийти в себя Прю согласилась пойти в конный клуб "Башня", куда собралась вся честная компания. Кроме того, из всех наземных животных она любила кошек и лошадей. Но ранние подъемы в отпуск были не её коньком, плюс к этому она и уснула довольно поздно, долго слушая мерное дыхание сестры. Почувствовав утреннее прикосновение сестры - нежное и теплое она, мурлыкнув, потянулась к теплу. А учуяв кофе поняла что она в Раю. Однако сестра вскоре ушла в душ, а не выспавшуюся Прю стала затягивать дрема. Младшая купалась в аромате кофе, нежности постельного белья и ощущения того, что сестра рядом. Прю раз за разом напоминала себе не дергаться, но сердце каждый раз екало, когда она не видела и не слышала её. Хотя умом она понимала, что близняшка рядом. Прю хрюкнув от неожиданности подтянула к себе свою пятку. Вскоре пришел Корвин и Эйс пригрозила кером, на что от подушки оторвалась рыжая взлохмаченная макушка и Прю сонным голосом, пролепетала
-Кори не станет этого делать. Он хороший. Эйс ну я ещё пять мину…
В общем общими усилиями Прю таки поднялась и уже добровольно принимала холодный душ. А через небольшое время они уже входили в клуб. Пока сестра о чем-то разговаривала с некой девушкой, Прю осматривалась. Пейзаж который она видела, захватывал в первую очередь своей новизной. Они зашли в конюшню. Прю смотрела на представляемых лошадей и улыбалась. От одного вида на этих благородных животных у младшей из близняшек захватывало дух, ощущалось благоговение… Слова владелицы проходили где-то фоном на заднем плане сознания.  Прю словно зачарованная подошла к одному из животных и тихо сказала на греческом
-Здравствуй… Все её страхи отступили, позволяя свободно вздохнуть, ощущая и понимая, что сестра жива, она с ней и те глупые опасения, что она испытывает последние несколько дней, просто смешны. Неважно, вернуться они после посещения клуба и контакта со столь любимыми животными или нет. Она была рада, что пришла сюда.

Этот клубок людей, лиц, энергий и настроений накрыл как лавина. Каллисто рассеяно размышляла над неожиданной пропажей Александры, но сосредоточится так и не смогла. Она смотрела на Диксай, когда та эффектно и эпатажно представила брата, а невидимые нити веселья и азарта уже путались между гостями, невольно заставляя улыбнуться и Каллисто. Слушать их было странно, непривычно, но они не вызывали отторжения или неприятия, пока Каллисто не повернулась снова ко входу, свет из которого, казалось, закрыл высокий и широкоплечий силуэт мужчины, один взгляд на которого заставил вздрогнуть. Вроде бы ничего из ряда вон выходящего, но его неожиданное появление заставило Калисто замереть, слегка приоткрыв рот, как будто бы она была немой рыбой, потом закрыть его, так и не произнеся того, что она собиралась сказать и поспешно перевести взгляд на рыжеволосую девушку (Прю), так ласково прикоснувшуюся к кобыле, что этот жест не мог остаться незамеченным. Каллисто любила лошадей и ей нравились люди, которые эту любовь разделяли. Но, не уловив с самого начала, что имеет дело с близнецами, она удивленно посмотрела на Алисию, ту самую, которую она встретила в самом начале этого знакомства, как будто бы пытаясь убедиться, что ей не показалось. Нет, не показалось. Затем речь пошла о двухметровом мрачном молчуне, оказавшимся спутником Алисии, от чего Каллисто еще больше полегчало. Их теплые взгляды, которые обычно так хорошо видны со стороны, все это расслабило ее дрогнувшую интуицию. Мысленно подумав над тем сколько весит "мой парень", Каллисто безошибочно уже знала кто ему подойдет под стать и вежливо кивнула девушке в ответ, стараясь меньше рассматривать чужих парней, даже если они и выглядели очень странно и неожиданно. Любопытство в таком случае неуместно, хотя так и хочется рассмотреть в нем каждую его необычную заковырку. Впрочем, близняшки выглядели не менее увлекательно. Чудеса да и только.
- Подберем, - уверила она Алисию, - Представление будет немного позже, и я всех вас приглашаю.
Каллисто прислушалась к звукам доносившимся с улице. К конюшням подъезжала машина. Она посмотрела на брата и сестру, желая убедиться как у них обстоят дела. И не упустила тот момент, что Уиллсон как будто бы не был доволен тем, что красавец и чемпион под ним именуется именно Оливка. Они как будто бы оба присматривались. И оба были не совсем довольны. В общем, Каллисто поняла, что они очень друг с другом похожи. В этот момент рука автоматически потянулась к спине, чтобы почесать ее, дав таким образом сигнал на какую-то происходящую несправедливость, но в последний момент Каллисто остановилась, так и не начав, тут же позабыв за разговорами и делами о предупреждении свыше.
Алисия опять напомнила о пропавшей Александре, от чего Каллисто все больше стали одолевать сомнения и переживания. Что должно было такого случится, чтобы Александра вот так ушла? Перехватив взгляд Алисии на серую в яблоках, она улыбнулась ей.
- Хороший выбор. Она умная и норовом послушная. Наша всеобщая любимица.
Серебристая моргнула и повернула голову, чтобы одним своим лошадиным взглядом рассмотреть Алисию. Есть контакт. Одна из самых умных лошадей.
И тут снова выразил вслух подозрения Каллисто брат Диксай, как будто бы смакуя имя Оливки, но так и не найдя ему нужного определения. Оливка тоже как-то странно тряс головой, как будто бы хотел сказать, что человеческое "Уилл" ему так же странно и режет слух. Если бы Оливка мог говорить, то наверняка бы рассказал человеку, что "Уиииииллл" - так ржет его любимая кобылка, когда он пристает к ней слишком рьяно. И вот эти двое настороженно смотрели друг на друга, заставляя и Каллисто навострить уши. Странный день, странное утро, а еще и лошади начинали сходить с ума. Каллисто вспомнила, как ее рыжая Баска едва не скинула под танцующую себя. Она сделал шаг к Оливке со всадником и ухватила разволновавшегося жеребца под уздцы, затем погладила его спокойно по широкой морде, заглядывая тому в глаза. Минутный жест, чтобы успокоить старика Оливку, и Каллисто сдалась, понимая, что всем сейчас важно установить контакт с лошадьми, а повеселится можно будет и потом. Идея о каком-то там пари вообще нравилась ей меньше всего. В горах может быть опасно - это знал каждый греческий ребенок.
- Оливерио,  - озвучила она более полное имя для Уилсона, - Приехал к нам из Испании, но так полюбил Грецию, что друзьям разрешает называть его Оливкой.
Не понятно, успокоила ли она молодого человека, но Оливка затих, а еще много было дел, поэтому она, проводив взглядом Диксай и Кайсара, пошла к выходу амбара:
- А с Кайсаром может быть не просто, но он не скачет, он летает, - конечно же не настолько не просто, чтобы рисковать гостями, но предупредить Каллисто была должна. К ее удивлению Кайсар принял поглаживания незнакомой девушки быстрее, чем обычно. Раньше бы его прелюдии заняли бы не менее десяти минут, прежде чем он позволил себя гладить. Буйный Кайсар не бросался всадниками, но любил показать характер.
Что-то явно было не так. Лошади с норовом вели себя как ручные котики, а обычно спокойные и покладистые не переставали удивлять своими взбрыкиваниями.  Александра, буквально душою чувствующая и знающая лошадей, как сквозь землю провалилась. Отличный начинался денек.
Обойдя двуногого молчаливого истукана, Каллисто только на мгновение покинула амбар, мелькая в его широких дверях рядом с джипом, притормозившим у входа, из которого выскочила светловолосая женщина. Было видно, что они о чем-то эмоционально переговариваются, а до гостей в конюшне могли долетать только отдельные фразы этого напряженного разговора:
- Куда она могла уйти?... Если не в конюшне, то в доме!...Александра должна была предупредить... 
Дверка джипа хлопнула, завелся двигатель и четырехколесная коробка укатила прочь. Каллисто сняла с головы ковбойскую шляпу, растеряно потеребила ее в руках и только тогда вспомнила зачем выходила. Поворот за амбар и вот она пара для высокого мужчины.
Через минуту в конюшню зашла Каллисто, ведя под уздцы черногривого сказочного красавца. Округлые мощные бока и ноги, высокий и стройный фриз, чья курчавая длинная грива спускалась на одну сторону, а на каждой ноге украшением и бахромой служили очень длинные и густые щетки, покрывающие костистые мощные ноги от скакательного до запястного сустава и ниспадающие на большие черные копыта. Грация и гармония, с которой проследовал за Каллисто фриз, не могла не воодушевить даже амазонку, которая уже не раз видела фризских скакунов. Тяжеловозы, мощные и грациозные - такой был под стать тому двухметровому мужчине, который до сих пор так и не проронил ни слова. Любая лошадь подошла бы ему. Может быть, кроме тонконогой и слишком легкой Тайши. Но вороной фриз под ним будет смотреться особенно хорошо, а всаднику на нем будет удобно. Каллисто остановила жеребца у входа и протянула уздцы незнакомцу.
- Это Хэлл, - коротко и просто представила она его, тут же принявшись проверять все ремни на прочность: обычная рутинная проверка перед выездом. Она то прекрасно знала, как этот горделивый великан добродушен и надежен, никогда не портит жизнь своему всаднику излишней пылкостью и очень удобен в езде, но вслух этого амазонка не сказала, посчитав, что молчаливый человек не расположен к разговору, а лишние подробности и детали о жеребцах озвучивать совсем не обязательно.
Наконец, она отошла в сторону, взглянув на присутствующих вопросительно и отрешенно. В стойле важно задергал головой жеребец, громкой ударив копытом в стенку. Каллисто вздрогнула, отгоняя от себя все нехорошие мысли о том, что могло произойти с Александрой, что вынудило ее уехать или уйти, бросив конюшню. Наличие в гараже ее машины сейчас проверят.
- Готовы? - спросила она новых знакомых, - Тогда выдвигаемся. Прогулка будет долгой и увлекательной. Я покажу дорогу.
Она вышла из конюшни и направилась туда, где была привязана Баска. Рыжая кобылка подняла голову, заприметив хозяйку издалека. Легко запрыгнув на нее, Каллисто легла на лошадиную шею и принялась гладить свою рыжуху, проверяя ту на предмет спокойствия. Сегодня это было особенно важно.
- Ну как ты? Прогуляемся, моя хорошая? - прошептала она.
Баска не возразила, поэтому Каллисто окинула взглядом гостей "Башни" и показала рукой на дорогу, ведущую куда-то в сторону леса, вверх. А затем направила Баску в ту сторону, стараясь не упускать из виду всю компанию, пристраиваясь где-то в ее хвосте. Прогулка - это всегда хорошо. Длинный круг по лесу и через горы, где от красоты открывающихся видов и широт захватывает дух, переходя то на медленный шаг, то на рысь, то на галоп. Разве это не здорово?

Отредактировано Callisto Kranakis (25.05.2013 11:36:00)

Ещё совсем немного, и Ломли ждёт встреча с вкуснейшей шоколадкой, которую она выиграет. Сразу после конной прогулки. И после того, как мы встретим Александру. Диксай не очень хорошо знакома была с этой девушкой, в отличие от Уилсона. Обычно у них редко бывали общие друзья - Ломли-младшая недолюбливала всех, кому доверял Уилли-пили. Чего стоит один только Вуди. Конечно, сейчас наши отношения с ними не худшим образом складываются, и я благодарна ему за спасение этого олуха-адвокатца, но, всё же, его бродячий характер мне не по нраву. Как всем не по нраву моя безалаберность и бесшабашность. Дикс как-то не сразу сообразила, что продолжает задумчиво поглаживать морду лошади, пока не коснулась влажного и мокрого носика чёрного скакуна, и он не взбрыкнулся. Ну, с твоим характером мы точно поладим! Будем кусаться, Кайсар, как я со своим братцем. Значит ли это, что он у меня тоже конь?..
- Ничего, что нелегко, - вежливо улыбается девушка, пытаясь ногой попасть в стремена и взобраться на коня. - Если бы вы хоть полчаса провели в одном помещении с моим братцем наедине, вы бы поняли, что значит в полной мере непростой характер! - воскликнула Ломли, пытаясь покрепче ухватиться за поводья и усмирить заржавшего коня, поглаживая его по морде. - Тихо-тихо, мой хороший, я не кусаюсь, я не самовлюблённый адвокат мистер Уилсон Ломли, - наклонившись к уху Кайсара, прошептала Сай, стараясь успокоить чёрногривого. - Мы всего лишь погуляем немного. А потом ты будешь скакать так быстро, как только можешь, - Ломли легонько похлопала коня по боку, видя, что он всё ещё не намерен окончательно успокаиваться.- Но, идём, - она ещё раз хлопнула его чуть сильнее, чтобы он начал двигаться, потому что в конюшне остались только она и Прюденс, которая вскоре отправилась следом.
Теперь я однозначно хочу навестить бабулю. Вместе с этим плутом Ломли-старшим. Она поравнялась с Прю и повернулась к ней, радостно улыбаясь.
- Слушай, ты чего сегодня такая отстранённая? - спросила Диксай, всё ещё крепко цепляясь в поводья, чтобы, в случае чего, вовремя остановить лошадь. - Что-то случилось? Или не с той ноги встала, а, Прюша-плюша?
Может, я ей хоть настроение подниму? Попытаюсь улыбнуть хотя бы...

Греция, прошлое, печальные лица на отдыхе... Все это мне совсем не нравится! Еще и пропавшая Александра, отсутствие которой до сих пор не вызывает доверия... Все слишком мутно, но эта муть профессионально скрывается под маской забвения и спокойствия, избитой радости и счастья. Ох, будь моя воля, я бы попытался внести хоть какой-то вклад расслабления, но, когда ты тоже напряжен, ничего хорошего не выйдет, - мысли были болтливыми, что также казалось несколько странным, учитывая относительную свежесть утра. Стоило остановиться, глубоко вдохнуть и расслабиться, чтобы прогнать прочь все неприятное и бессмысленное, что налетело яростной стаей хищных птиц...
Конь определенно не желал поддаваться командам старшего из четы Ломли, продолжая непослушно упрямиться, будто бы притворяясь строптивым ишаком, над которым управы не найти. Как бы ни бился Уилсон, но все оборачивалось безуспешно. Этот пылкий нрав чемпиона был ему весьма знаком - в детстве юноша очень любил соревнования, обожал этот азарт, которым наполнялся воздух... Все это было настолько невероятным и потрясающим, что даже сейчас, вспоминая об ушедших давних днях своего детства, все тело охватила легкая приятная дрожь, а сердце охватила невероятная легкость и теплота. Кажется, если Уилсону или его коню сейчас прикрепить крылья, они смогут взлететь ввысь с необычайной скоростью ястреба, со скоростью стрелы или пули, рассекающей воздушное пространство... но нет. Спустя каких-то пару секунд к нему и его коню подошла Каллисто и усмирила коня, назвав истинное имя, которое не так уж и сильно отличалось от краткого прозвища. То ли это, то ли нежность женской натуры подействовали подобно невероятному заклинанию, которое упасло его от дальнейших душевных скитаний в поисках расположения коня.
- Большое спасибо, - доброжелательно прошептал Уилсон в знак благодарности. Это вселяло больше уверенности и, как ему казалось, доверия... - Оливерио... - новая интонация в его голосе больше не выдает тех нот недоверия, которые читались раньше. Теперь конь - серьезная личность, сильный духом и телом зверь, мыслящее существо, быть может, способное даже победить в интеллектуальной битве его сестру. Между тем, та вновь начала упрекать Уилсона, пытаться сломить гордыню, однако юноша уже давно перестал обращать внимание на такие грубые заявления Сай, предпочитая по большей части игнорировать подобные игры. Рано или поздно найдется тот, кто покажет мелкой, в чем она ошибается. - Оливерио, - он вновь обращается к коню, якобы взывая невидимого бога в душе того, выискивая прекрасного друга. Ломли наклонился к уху Оливки, продолжая диалог с тем уже шепотом, - знаешь, как говорил мой дед? "Не зря я сегодня вышел из дома без нижнего белья!" - вот как он говорил. Он объяснял это так: регулярно готовься к чему-либо, и рано или поздно настанет час, когда твои навыки пригодятся. Я долгое время готовился к моменту, когда смогу показать сестрице себя, и вот он настал. Ты поможешь мне, ретивый боец?
Он не стал ожидать ответной реакции, однако теперь настрой Оливки, кажется, стал более серьезным, а это был чудесный знак. Если я снова не допустил опрометчивой мысли. Молодой человек хлопнул коня по боку, и тот пошел легкой рысцой. Уилсон же вновь углубился в свои мысли, полустеклянным взором наблюдая за своим путем. Где Александра? Что же с ней случилось?.. Куда могла пропасть?.. До него донеслись обрывки последней фразы Алисии, и он, вновь опомнившись, осознал, что все это может быть как-то связано - их недавнее путешествие в Древнюю Грецию, все ожоги, ссадины и раны, а теперь еще и неприятное исчезновение девушки... не связано ли это? Не осталась ли Александра в прошлом? Остается загадкой... Ломли-старший старался услышать как можно больше информации из чужих разговоров, а потому замедлил ход, чтобы быть ближе ко всем и слышать все, что там говорят.

Прю выехала на лошади погруженная в свои мысли и ощущения, главным из которых было ощущение близости сестры,  того что она рядом и, как следствие,  отсутствие паники. Как же я успела устать от этой паники... Сколько ещё пройдет времени прежде чем я успокоюсь? А что я буду делать когда Эйс будет уходить к Кори? Пить снотворное или спиртное не выход. Не понятно. Прю вздохнула. Как бы там ни было, но боюсь что пройдет весь этот кошмар сам по себе.  И хочу я или нет, но мне придется пройти через это не один и не два раза. Я слишком дорожу сестрой, чтобы просто забыть тот кошмар. Хотя то, что она рассказала... То что ей пришлось пережить и перенести не идет не в какое сравнение. Мне стоит быть сильнее. И хватит глотать успокоительное. А то у меня уже к нему привыкание. На этих похвальных мыслях она поравнялась с Сай. Или это Сай с ней поравнялась? Ну не суть. Прю нервно усмехнулась
-Да ну Сай. Я в порядке. Ну ты же знаешь какая я впечатлительная. А после той экскурсии в особняк  впечатлений у меня через край. Странно куда исчезла Александра?  Судя по реакции хозяйки это нонсенс.   И кстати... -Прю заинтересовано прищурилась и улыбнулась. Ну и заодно решила сменить тему. Все таки разговоры о группировках вести когда кто-то не посторонний находился рядом было как-то не уютно.- "Прюша - плюша"? Когда это я успела стать плюшевой? Или плюшкой? Я вроде не потолстела.- Прю преувеличенно задумчиво осмотрела себя по бокам и потыкала пальчиком пресс. Спасибо Сай Прю была благодарна подруге за то что она вытащила  ее из размышлений. Прю глянула в сторону сестры, но увидела там только мрачного Корвина. Она наклонилась вперед, чтобы увидеть ее,  как  Калисто с криками о пари рванула в сторону леса. Собственно младшая не горела желанием куда-то нестись, поэтому когда хозяйка определила ее лошадь как спокойную она мысленно выдохнула.  Но видать звезды сегодня были в настроении или наоборот не в настроении, потому что когда Каллисто рванула в сторону леса Тайшу словно кто-то подстегнул сзади потому что она рванула следом. При чем с такой скоростью,  что если бы не эта скорость Прю бы обернулась, чтобы посмотреть нет ли сзади реактивных двигателей. Чисто теоретически меня должны обогнать. Ну судя по характеристикам лошадей. А там кто знает. Пронеслась мысль.  Собственно единственное на чем пыталась сосредоточиться Прю было не упустить хозяйку из вида. Как ни странно страха не было, но ощущался явный адреналин в купе со странным предчувствием, которому Прю еще не могла датьопределения. Мне нельзя упустить ее из виду. Я ж здесь ничего не знаю. А если потеряюсь Эйс будет переживать Собственно пока она вполне успешно справлялась с этой задачей.

Иной раз юноша не замечал того, что его окружало. Звонкая природа, манящая тебя туда переливами сладкого ветра, шелест листвы и травы, танцующими в диком танце вместе со порывами страсти ветра, белоснежные скалы в небесах, с удивительной легкостью плывущие в сверкающей небесной лазури, тихие и одновременно звонкие переговоры птиц, повторяющиеся мотивы их красочной песни природы, нежность дерна под ногами - все это оставалось где-то там, далеко-далеко, за пределами понимания и его мира. У него был собственный уют, обставленный так, как того желал юноша. Вероятно, небольшое пространство, в котором зарождались мысли, мгновенно становилось колоссальной торжествующей стихией океана, черным и бездонным космосом, полным пылких звезд и угасающих звезд - тех самых стремительных мыслей, что так любят навязывать свое общество. И сейчас, когда удары его сердца едва ли не совпадали с шагом лошади, когда сердце коня билось в унисон с его собственным, он понимал, что ничего ценнее этого внутреннего мира для него не существует. Льды Арктики вечны, как вечна и его душа, исполненная мелодией страха, отчаяния, горя, любви, радости, счастья и свободы. Большего ему и не требовалось, считал Уилсон, немного отпуская поводья, позволяя Оливерио самостоятельно выбирать ритм и путь, что им предстоял. В детстве он часто зачитывался одной из своих любимых, ныне весьма популярных сказок. "Конь и его мальчик"... Недаром говорят, что каждая сказка есть отражение реалий этого мира. Сюжет практически повторяется, а если и не повторяется, то я с уверенностью смею заявлять, что чувство у меня именно такое. Мальчик Шаста обретает новое имя, новый мир и новое сердце, а Конь, которому он принадлежит, так и остается чемпионом и невероятным другом... В груди прочно засело чувство, словно бы Уилсон свободен. Сейчас, поручая себя этому крепкому и величавому животному, он невольно становится вольной птицей над высоким каньоном. Остается лишь еще один взмах крыльями, а дальше лишь долгий полет в высоте, холодный воздух и разлитое в нем наслаждение. Ломли стал понимать, что его душа изменилась, стала более мягкой, более богатой, более... сильной. Теперь он чувствовал коня, а конь словно бы чувствовал его, когда вместе с немыслимыми планами испарилось и его пренебрежение к этому славному существу.
- Оливерио, страх бывает убийственным, ровно как и любопытство, - шепот его сливался с потоками ветра, высвобождая из груди лишний воздух, а из головы неверные мысли, способные, вероятно, натолкнуть Уилсона на далеко не самую праведную тропу. - Страх, любопытство и разум человека вместе с некоторыми иными вещами, о которых, думается мне, лошади могут и не знать, - и он стал говорить параллельно с Каллисто, однако шепот его был недосягаем никому, кроме коня. Разве что ветер не стал слугой кого-либо, не донес его слова до других, но и это было сомнительно. - Поведай, если знаешь что-то. Скажем, нечто особенно невероятное, волшебное... магическое?.. - последние звуки слетели с его уст мягко, осторожно и особенно тихо, подобно тихому дыханию.
Безусловно, он имел в виду расы Хранителей, Двуликих или же Носителей. Порой случается, что мысли охватывают тебя так, словно бы ты мышь в плену хищной змеи, - кусают тебя, не отпускают до последнего, и с каждой секундой ты все сильнее чувствуешь боль и ничтожность, слабость. Но в данный момент он чувствовал лишь уверенность в своих догадках, которая отступит лишь по прошествии какого-то времени, либо же после убеждений других людей, сведущих в этом куда больше.
- Прости, это я увлекся... Неужели мне может быть одиноко? Разве можно было опуститься до разговора с лошадью? - тщетная попытка образумить себя обрывается провалом, и тогда, решив, наконец, нестись на всех своих парусах свободы туда, вдаль, Уилсон хлопает Оливерио по боку, и на этот раз его приказ нестись сильным степным ветром оказывается более жестким.
Впрочем, жеребец и сам не стал перечить, практически в тот же миг устремившись вперед, в манящие тени леса, под сизое небо. И все же он не сумел оставить Диксай без внимания, а потому, позабыв о пари и фантастическом призе за первое место, о небывалой славе и похвале в этой небольшой компании, юноша устремился вслед за младшей сестрой лишь для того, чтобы остановить и рассказать ей о тех подозрениях, что назойливо продолжали свое обустройство в его голове. Хранители, Двуликие, Носители. Двуликие, Носители, Хранители, - эти три слова продолжали хаотично повторяться, а он пытался найти какое-либо доказательства. Нет же, вряд ли!
- Сай! Постой! Срочно! Мне необходимо кое-что тебе сказать! Вопрос жизни и смерти!

Отредактировано Wilson Lomely (21.06.2013 15:49:11)