– …это сейчас на ваших столах лежат новенькие, свежеотпечатанные в типографии копии поэмы. Нам, как людям образованным, стоит помнить: единственная по-настоящему древняя рукопись "Беовульфа", которая нашла в себе силы дожить до нашего с вами XXI столетия, датируется концом века десятого. Хранится она сейчас в Британском музее, и входит в так называемое Коттонское собрание. Мы-то с вами прекрасно понимаем, что принадлежность рукописи к тысячному году вовсе не означает того, что и сама эпопея относится к этому временному периоду. По мнению большинства специалистов – и я их мнение разделяю – сама поэма была написана в конце VII, или в первой трети VIII века. Страшно подумать, что бы стало с современной литературой, если бы «Беовульф» до наших дней не дошел, ведь текст был записан благодаря чистейшей случайности...
Харви любил свою работу. Он неторопливо прохаживался перед огромной зеленой доской, то и дело поглядывая на своих студентов-зрителей и вещая про первое эпическое англосаксонское произведение. Амфитеатр был заполнен жаждущими знаний студентами – самое начало года, стремление получать информацию зашкаливает, в высокие окна льются горячие лучи сентябрьского солнца, и жизнь кажется прекрасной. Да, иногда Харви любил свою работу.
Однако зоркий глаз уже знакомого нам детектива мог отметить, что не так всё идеально в этом мини-королевстве: и поглядывает-то на студенческую аудиторию профессор Рид как-то несмело, и улыбка у него хоть и широкая, но всё какая-то скованная. 
Причин этому могло быть две: во-первых, профессор мог плохо знать материал. Но это отпадает – преподавателей, которые знают о своем предмете чуть меньше, чем всё, в этом учебном заведении просто не держали.
Во-вторых, он мог страдать от природной застенчивости. Хотя с чего бы? Сын одного из богатейших людей англоязычного мира, выросший в рафинированной обстановке, с детства окруженный вниманием и к нему привыкший вряд ли мог до такой степени смущаться в присутствии сотни-другой студентов. За чем же дело стало в плане уверенности?
А стало оно вот за чем: молодой профессор себя красавцем не считал просто потому, что никогда об этом не задумывался. Да, хорошо одеться он любил, но исключительно ради себя и для своего же удовольствия. Он просто-напросто не принадлежал к числу тех людей, которые перманентно желают, чтобы все взгляды в комнате были прикованы именно к нему.
А вот лекторская деятельность поставила Рида младшего в не слишком удобное ему положение, ибо студентки разглядывали. На доску они смотрели явно меньше, чем нужно, предпочитая скорее подмечать следы мела на рукавах преподавателя, чем поражаться некаллиграфичности его почерка. Вот по этой причине Харви и старался как можно меньше смотреть на аудиторию: не видно взглядов – нет проблем.
Хм, да, проблем-то, может, пока и нет, но вот эта рыжая американочка в первом ряду… Ему кажется, или она как-то уж очень внимательно следит за каждым его движением, и слишком внимательно прислушивается к словам? Так и параноиком можно сделаться еще до присвоения PhD.
Становиться параноиком в планы профессора Рида не входило, и сразу же после звонка он, смущенно улыбнувшись на прощание, выскочил из лекционного зала и быстрым шагом направился в преподавательское крыло в сторону своего кабинета. Набранная скорость прежде всего позволила ему оторваться от группы студенточек, явно желавших попросить молодого профессора стать их тьютором, а приятным бонусом стало избавление от пристального взгляда ученицы по обмену. Или не стало?..
Один коридор, второй, поворот направо, лестничный пролет, еще один коридор…смотрите-ка, рыжая симпатичная американочка непременно оказывалась там же, куда ступала ридовская нога. Если Харви и выучился чему-то за прожитые годы, так это тому, что совпадений в жизни не бывает. Набрав в легкие воздуха, профессор резко остановился посередине коридора, развернулся на каблуках, и без особой уверенности во взгляде поманил девушку двумя пальцами.
- Мисс Кроулер, кажется? – Харви привычным движением поправил очки и кашлянул. – Кхм. Вы что, заблудились? Странно видеть здесь кого-то из представителей Вашего статуса, ибо во-от за этим поворотом уже начинается преподавательское крыло. 

Харви, как правильный англичанин, слушал объяснения своей новой студентки с изрядной долей скепсиса. Ну в самом деле, какая столовая после первой же лекции? Она его за идиота держит? Впрочем, надо отдать должное этому рыжему воплощению наглости – до сáмого преподавательского крыла его еще ни одна студентка не преследовала. Чтобы это сделать, нужно быть либо в крайней степени дерзкой, либо отчаявшейся. Рид-младший решил, что виновата всё-таки дерзоть.
- Вы тут никого не знаете, и вместо того, чтобы спросить дорогу у однокурсников, решили завести дружбу со своим профессором? – Харви снял очки и покачал головой, после чего вновь заговорил, не без приятности для самого себя демонстрируя идеальный, глубокий хэрроуский британский акцент. – Уж не знаю, как там принято у вас в Штатах, но здесь такое не практикуется.
Профессор Рид оглядел студентку с ног до головы, прежде чем снова нацепил на нос очки.
- Конспекты я Вам… - Харви уже собирался отправить хамоватую американочку, там мило теребившую край юбки обратно к однокурсникам, и посоветовать впредь иметь дело только с ними, как тут, совершенно неожиданно для самого Рида, преподавательский мозг услужливо показал события сегодняшнего утра. Вот декан вызывает Харви к себе, и доверительным шепотом вещает: «Харви-и-и, эта студентка по обмену из Линкольновского колледжа…у нее очень влиятельные покровители. Имен я не знаю, но ты уж будь с ней осторожней». Как только образ взволнованного декана с тихим «пф-ф-ф» исчез в клубочках белого дыма, Харви нервно облизнул губы, огляделся по сторонам и произнес тоном ниже:
– …дам. Но это будет единственный раз, и только ради того, чтобы выказать уважение Вам как иностранному гостю. Впредь даже не думайте подходить с такими вопросами к профессорам. А теперь идёмте, мисс Кроулер.
Рид  жестом пригласил нерадивую студентку следовать за собой, и через пару-тройку минут он уже открывал перед ней тяжелую дверь своего кабинета.
Помещение оказалось не слишком большим, но зато довольно светлым и чистым. Эдакая приведенная в должный вид история, вычищенная до такой степени, чтобы походить на своего нынешнего владельца. На столе кроме черчелевской лампы (у Харви она была желтой), письменных принадлежностей и пары скульптур были лишь папки с документами, а вот в книжном шкафу, посреди сравнительно новых изданий, обнаружилась пара довольно древних томов. Это был тот случай, когда не надо было быть экспертом, чтобы понять – такие томики стόят очень недешево. И если в кабинете у Харви таких книг было только две, то в его квартирке – которую наш детектив теперь имела возможность наблюдать через камеры – таких раритетных томов и первых изданий были десятки и сотни. Вопросы, вопросы…
– Так, конспекты… – опустив портфель на тяжелый стол, профессор открыл один из ящиков, после чего сосредоточенно принялся перебирать папки с документами.

- А вот и они, – профессор Рид вытащил из ящика черную пластиковую папку с печатными конспектами первой лекции и вручил её рыженькой американке, затянутой в строгую оксфордскую форму. 
- Будьте добры, не передавайте их никому. Мне итак пришлось нарушить правила поведения этого учебного заведения. – Рид поправил очки, и всю дальнейшую минуту слушал бормотания приезжей студентки про репетиторство со смесью обреченности и безысходности в голубых глазах. Нет, не будет ему покоя от учениц, желающих «улучшить свои литературные знания» с его помощью. Единственное, что подкупало Харви в данной ситуации, так это взгляд мисс Сары Кроулер – приятно видеть в нем свое же превосходство.
– Что ж, мисс Кроулер… Вы, наверное, не знаете, но за тьюторство здесь не платят. Если студент чувствует необходимость в том, чтобы подтянуться в знаниях какого-либо предмета, профессор обязан пойти ему навстречу. Сделаем вот что… – Рид-младший так и не успел договорить, что именно они собираются сделать вдвоём, потому что в открытую дверь кабинета просунулось нечто, похожее на взлохмаченную голову с бешено горящими от отчаяния глазами. На поверку нечто лохматое оказалось ассистентом, и способность к произнесению связной речи у него была явно понижена.
- П-п-профессор Рид, эти папки, что Вы попросили меня сложить… Они, ну… Тут такое случилось… – ассистент нервно усмехнулся и как-то странно, будто в пляске Святого Вита пожал плечами.
Харви, надо отдать ему должное, не ударился в истерику по поводу неизвестной судьбы документов. Спокойно попросив американку подождать его в кабинете пару минут, он вышел вслед за ассистентом в твердой решимости спасти несчастные многострадальные папки, от чего бы их ни надо было спасать, оставив нашего детектива одну в помещении. А мерно жужжащий компьютер, уютно устроившийся на личном столике возле окна, всё купался в лучах теплого солнца и даже не думал, что иностранная гостья намеревается использовать его в качестве источника информации о хозяине.
Вернулся молодой преподаватель минут через шесть. Документы, судя его по спокойному лицу, были спасены, и можно было со спокойной совестью продолжить разговор о репетиторском занятии.
– Кхм, прошу прощения. Итак, ваши занятия сегодня во сколько заканчиваются? В час? Тогда встретимся с Вами ровно в два часа дня, кабинет 210. И постарайтесь не опаздывать.

Отредактировано Herbert Stout (01.03.2013 13:43:01)

- О, не сомневаюсь, Вы легко найдете дорогу, – явно намекнув на недавние преследования с американской стороны, профессор одарил невысокую фигурку критическим взглядом, после чего отпустил свою новую студентку восвояси.
___________________________________

Все эти несколько часов, прошедших с утренней встречи в кабинете, компьютерный червь упорно трудился, добывая для детектива информацию. Только вот незадача – пока трудолюбивая программа не нашла ничего подозрительного. Счета, информация о зарплате, даже заказы в интернет-магазинах – всё в пределах допустимого. Никаких упоминаний ни о дорогущих книжных изданиях, ни адресов портных, и, конечно же, никаких намёков на незаконную деятельность. Видимо, самые дорогие предметы Рид покупает непосредственно у продавцов, и, скорее всего, наличными. Однако надежды терять не стоило: возможно, что-то даст проверка домашнего компьютера?..
Однако кое-что занимательное все-таки обнаружилось. Во многих файлах того или иного вида фигурировал некий «Книжный клуб». Быстрый поиск в Интернете мог бы показать, что клуб этот имел и свою эмблему, и даже адрес штаб-квартиры. В принципе, ничего удивительного в интересе профессора к подобному клубу не было, особенно если учитывать общую страсть англичан к подобного рода времяпрепровождению. Если и не было в Британии клуба «Любителей каждую среду в 15:00 думать о розовых шнурках», то уж будьте уверены, через пару дней такой клуб точно где-то образуют. Книги – нормальный выбор для преподавателя подобного факультета...только вот что интересно – кроме примерного адреса (одна улица, и никакого номера дома) и эмблемы, об этом сообществе не было известно ровным счетом ничего. Если даже клуб закрытый, то должна быть хоть какая-то информация, способная заставить желающих попытать счастье и заполучить почетное членство. Но нет, не было ровным счетом ни-че-го.
Ровно в 13:55 профессор Рид выплыл из-за угла коридора второго этажа. Удивительно, но на этот раз он решил отказаться привычного для него набора «костюм-галстук». Нет, конечно, во внеаудиторное время по территории университета можно хоть в шортах ходить, но всё же…
На самом деле, Харви таким образом старался прикинуться ветошью, и искренне надеялся слиться с окружающим пространством, дабы избежать совершенно ненужного ему сейчас внимания. По всей видимости, ридовский план не оправдался: толстовка, рубашка и джинсы от внимания не спасли. Поэтому шаг его был быстрым, взгляд – затравленным, и дверь аудитории с номером 210 он открыл с космической скоростью.
- Заходите! – вот и всё, что он сказал рыженькой девушке, прежде чем они оказались в аудитории.

С негромким стуком дверь в аудиторию закрылась, и профессор Рид смог, наконец, спокойно выпрямить спину. Затравленность во взгляде полностью не исчезла, но ее точно поубавилось.
– Не стоит благодарности, это мой долг как Вашего преподавателя. – Харви выбрал один из столов поближе к окну, поднял один из стульев и поставил его на противоположной стороне парты. – Доска нам сегодня не понадобится, мисс Кроулер. Если только Вы не желаете расчертить на ней всю эволюцию литературной мысли. Но что-то мне подсказывает, что такого желания у Вас нет.
Рид занял обустроенное место, поправил очки и начал доставать из портфеля папку за папкой – видимо, к частным занятиям он подходил со всей серьезностью.
– Итак, Вас интересуют «азы», как Вы изволили выразиться? И что Вы понимаете под этим словом? Как у Вас обстоят дела с греческой трагедией? – Рид вытащил из верхней папки лист с тестом, и положил его перед аккуратненькой рыженькой студенткой.
– У Вас есть пятнадцать минут на то, чтобы выполнить это задание. Так мы с Вами проверим уровень знаний на данный момент. Тут всё по сюжету от эсхиловского «Эдипа» и «Царя Эдипа» Софокла, до еврипидовской «Медеи». Без знания этих трагедий мы не сможем перейти ни к англосаксонской литературе, ни к Чосеру – ни к чему. Так что приступайте, – надо отметить, что за всё время своей тирады Харви едва поднимал взгляд от теста, лишь изредка поглядывая на сидящую перед ним студентку. Для представителя «золотой молодежи» он выглядел уж очень неуверенным в себе…
Пятнадцать минут ползли очень и очень медленно. По-летнему жаркое солнце активно припекало, и профессор, постепенно сдавая позиции, сначала неторопливо снял толстовку, а затем, с присущей ему педантичностью, закатил рукава клетчатой рубашки. Тем самым, американочка могла спокойно рассмотреть профессорские часы: модель явно одна из последних – такие только пару недель назад начали продаваться в лондонском «Вестфилде», да и стоят они как годовой ассистентский оклад. А учитывая то, что от отцовского финансирования Харви отказался гораздо раньше, чем за две недели, подозрения о посторонних доходах укреплялись прямо на глазах.
– Мисс Кроулер, Вы закончили? Ваши пятнадцать минут уже давно истекли, – Харви нетерпеливо постучал пальцами по столешнице, и от нечего делать начал перебирать листы открытой папки. Жара явно заставила профессора чуть расслабиться, и вот, следующий по очереди листок он перевернул с грацией и точностью, присущей исключительно заядлым – и успешным – шулерам.
– Дайте-ка я взгляну на то, что Вы там написали, – Рид неторопливо протянул руку, предлагая симпатичной студенточке побыстрее сдать заполненный тест.

Молодому профессору хватило и пары секунд на то, чтобы по результатам данного теста оценить общий уровень подготовки. Такие в свое время проводили и с ним, в его бытность студентом, да и сам Рид каждый год исправно раздавал своим студентам такие же точно листочки в начале учебного семестра.
– Ну что ж, мисс Кроулер… По всей видимости, в вашем предыдущем учебном заведении не особо много внимания уделяли древней литературе. Тогда начнем занятие непосредственно с разбора этих произведений, - Рид-младший кивком указал на листок с тестом.
Сидящая перед ним рыжая студенточка всё краснела и смущалась, чего Харви мало ожидал от обладательницы американского гражданства. Однако же попросить открыть окно ученица всё же осмелилась.
- Если уж Вы так страдаете, то давайте откроем, – Рид поднялся с места и расслабленно подошел к окну. Повернуть щеколду оказалось секундным делом, а вот само окно отказалось подчиняться рукам профессора на первый, и на второй раз. Харви пришлось хорошенько поднапрячь руки, и – о, чудо! – окно со скрипом открылось. В комнату ворвался легкий, теплый ветерок; недостаточно, впрочем, прохладный, но в условиях аудитории даже он казался подарком небес.
– Очень надеюсь, что так Вам будет лучше думаться. Итак… – профессор вернулся на свое законное место, после чего все оставшиеся час сорок пытался сделать из студенточки знатока античной драмы. Делал он это без привычного для преподавателей литературы запрыгивания на столы и размахивания руками; говорил он спокойно, но проникновенно, только иногда прерываясь для того, чтобы протереть очки, выслушивая в это время уточняющие вопросы своей ученицы.
К тому моменту, как закончилось занятие, Харви уставшим не выглядел от слова «совсем». Даже дневная жара в сотрудничестве с двухчасовым уроком не смогла уморить его до полуобморочного состояния. Выпустив свою ученицу из аудитории, он пожелал ей счастливых выходных – пятница всё же! – и быстрым легким шагом поспешил скрыться где-то в оксфордских коридорах.
Судя по показаниям техники, заботливо установленной нашим детективом в квартире молодого профессора, из здания университета направился он именно туда. Ничего стоящего внимания до определенного момента не происходило; а вот около пяти вечера на телефон Рида поступил звонок. Собеседником Харви в этом разговоре была женщина – миссис Торнфилд, если точнее – с которой он договорился встретиться через полчаса в ее доме. Через несколько минут раздался второй звонок: на этот раз -  от коллеги, и главной темой разговора был «городской паб – семь часов вечера».
-----------

…дом миссис Торнфилд находился уже в городе, но, тем не менее, недалеко от непосредственного место проживания Харви. Оглядевшись по сторонам на пороге, Рид-младший позвонил в домофон; как только дверь открылась, он спокойно зашел внутрь и закрыл за собой дверь.
Пробыл в доме женщины Харви около часа, и по выходе из невысокого дома направился прямиком в один из городских пабов. Что интересно, шел он явно не в одно из тех почти официально закрепленных за университетом заведений, в котором чаще всего ошивались студенты, выпускники и преподаватели. Выбранная им и его коллегой «Голова лошади» оказалась приличным уютным пабом, лишенным при этом большей части университетского люда – идеальное место для того, чтобы хорошенько отдохнуть от работы и тех знакомых, которых не очень хочется видеть в пятницу вечером.

Рид зашел в паб почти ровно в назначенные семь часов. Все места за тяжелыми деревянными столами были уже заняты, поэтому в ожидании друга Харви устроился на высоком стуле за барной стойкой. Людей было действительно много как в самом помещении, так и за столами на улице, а некоторые посетители и вовсе вынуждены были пить своё пиво стоя у входа – в общем, традиционный английский вечер пятницы. Шум и гам стояли невообразимые, людей всё прибавлялось, а в восемь так и вовсе появились два музыканта, раскрасившие и без того веселый вечер живым исполнением.
Ридовский коллега опоздал на встречу минут на сорок: это был мужчина лет тридцати пяти, светловолосый, темноглазый и довольно высокий. На момент прихода он уже явно был в повышенном настроении, и, оказавшись на соседнем с Ридом стуле, сходу заказал пару пинт горького. Харви уже более чем привык к опозданиям коллеги, и поэтому встретил друга совершенно спокойно.
Услышать, о чем говорили мужчины, было делом крайне нелегким из-за шума и музыки. За первой пинтой разговор их в основном крутился вокруг работы и студентов, а во время второй пинты к мужчинам прилипли две дамочки. Вот тут-то и выяснилось, что профессор умеет общаться с кем-то помимо студентов и книжных героев. Обе девушки явно наслаждались обществом университетских  профессоров, и к улыбающемуся во все тридцать два зуба Харви тянулись ничуть не меньше, чем к его юморному приятелю. 
С пива веселая компания спустилась сначала до сидра, но зато закончился вечер отличным янтарным виски. Со стороны казалось, что ночь эту четверо проведут на квартире одной из девушек…но, как это бывает, иллюзиям не суждено было стать реальностью: дамочкам был вызван кэб, который был призван развезти их по домам, ридовский коллега ушел (вернее - уплёлся, причем буквально) вскоре после, а сам Харви остался в одиночестве за барной стойкой и обновленным стаканом дорогущего виски.

Отредактировано Herbert Stout (03.03.2013 17:21:38)

– То, что он – преподаватель только накладывает дополнительный запрет на тот вид общения, на который Вы намекаете, мисс Кроули, – Рид залпом допил виски, после чего одним движением руки попросил бармена повторить заказ. Только после этих манипуляций Харви счел нужным повернуть голову и посмотреть на присевшую рядом с ним девушку.
– А не кажется ли Вам, что люди Вашего возраста должны к этому часу возвращаться домой? Пятница пятницей, но нужно же и меру знать, –  от профессора пахло крепким дорогим виски, но взгляд был на удивление трезвым. Ну, не совсем, разумеется, но учитывая количество употребленного алкоголя…
Речь студентки про акцент Рид решил игнорировать: он прекрасно понимал, что никакой нормальный американец от своего акцента не откажется, а британский для них – лишь повод лишний раз подискутировать на тему различий между странами, да еще и послушать, как они произносят ту или иную фразу.
– На нормальную адаптацию уходит месяца три-четыре. Так что ничего удивительного, что за это время вы не смогли приспособиться к окружающей обстановке, – удивительно, но эту фразу Харви произнес с гораздо более дружелюбным тоном, чем который использовал для общения с американкой до этого.
Сделав глоток из низкого стакана, Харви оценивающе взглянул на студенточку и…улыбнулся. Вот только эта широкая белозубая улыбка была куда менее дружелюбной, чем вышеупомянутый тон.
– Скажите мне, мисс Кроулер… – Рид-младший повернулся на барном стуле, оказавшим лицом к лицу с рыженькой американкой, – что Вы делаете в этом месте? Не здесь, в этом пабе, а вообще в Оксфорде? Вы не похожи на любительницу английской литературы, уж простите за откровенность.
На этих словах мужчина понизил голос, но его всё равно было слишком уж хорошо слышно даже сквозь шум пятничной толпы. Тут Рид схватил девушку чуть повыше локтя, и совсем уж тихо, угрожающе-тихо, произнес:
– И что это за богатый спонсор, который вас сюда отправил?..

Отредактировано Herbert Stout (05.03.2013 18:36:01)

– Вы правы, Ваша личная жизнь меня совершенно не касается, – взгляд Харви скользнул с улыбающихся губ рыженькой девушки к ее глазам, – и я ничего ни о каких видах взаимоотношений не предполагаю. Я просто-напросто говорю, что любой вид частного общения с преподавателем в Вашем положении гостьи нежелателен. Вы же не хотите, чтобы ректор отправил Вас обратно в Штаты? А уж он обо всём узнает, поверьте – это очень маленький город.
От девушки Харви не отстранился; разгоряченный горьким пивом и виски, он потерял всякую бдительность и лоск оксфордского профессора, и теперь совершенно не боялся показывать одолевающую его весь день подозрительность. Его отец давненько пытается продолжать контролировать каждый его шаг, даже из-за океана, и приезд американки казался Риду-младшему более чем подозрительным.
Рид очень внимательно смотрел своими синими глазами в карие глаза оппонентки, будто бы напряженно стараясь прочесть через них душу девушки. В его же глазах читались напористость и настороженность; но это была уже не та настороженность молодого преподавателя, окруженного добивающимися его внимания студентками, но самая настоящая опасливость и бдительность взрослого человека, который очень не хотел, чтобы кто-то вмешивался в его дела.
Выслушав тираду девушки о «незначительности на фоне его друга» и «поклонницах», Харви лишь усмехнулся:
– Что, кому-то в школе преподавали азы реверсивной психологии? На мне такие штуки не работают уже ни один десяток лет, мисс Кроулер.
Мужчина сильнее сжал тонкую руку девушки и, так и не дав американке полностью отстраниться, резко притянул её к себе за руку и прошептал на ухо; его губы слегка коснулись распущенных рыжих волос девушки, и её шею обожгло горячее дыхание хороших виски:
– Вы себе очень льстите, если считаете, что меня волнует чье-то расположение. А тем более, благосклонность заезжей иностранки.
Рид отпустил руку девушки так же резко, как и до этого схватил ее, после чего с поразительным спокойствием вновь взял в руки тяжелый стакан.

Отредактировано Herbert Stout (05.03.2013 18:35:42)