исправила

и это)

это упустила, так как все было прописано в акции, но тем не менее поправила)

есть

Жизнь капризная дама. Кому-то она дает все, а у кого-то отбирает даже то малое, что сначала подарила. Хотя кто знает, может быть богам скучно смотреть на тех, кто ходит у них в любимчиках, и они периодически подбрасывают гадостей тем, кто не удостоен их повышенного внимания. Видимо именно такой являлась семья Ксении. На мать девушка никогда не жаловалась, а вот отец был настоящим тираном, чудовищем. Джейн боялась его до ужаса, до дрожи в коленях и истерик. Она до сих пор помнила, как впервые увидела, что он избивает маму. Тогда она бежала поделиться с родителями своей радостью. Ей удалось-таки прочесть книгу, её любимую. И теперь она, маленькая девочка, бежала по лестнице в доме, чтобы пересказать её содержание, порадовать маму и папу своими навыками. Но увидела лишь неимоверную жестокость. Тогда малышке было практически семь лет. Эта картинка врезалась ей в память достаточно глубоко, и до сих пор она помнила все до мельчайших подробностей. Разбитое зеркало с каплями крови, сжавшуюся в комочек на диване маму, и отца с совершенно безумными глазами, который снова и снова заносил руку для удара. Зажав ладошкам уши, чтобы не слышать криков, она бросилась обратно в свою комнату, и вышла только на следующее утро.
С этого момента в жизни Ксении и её матери начался ад. Все чаще отец приходил домой пьяным, все чаще поднимал руку на мать. Начало доставаться и Ксении. Видя, что отец в буквальном смысле вваливается в дом, девочка бежала в комнату и пряталась в платяном шкафу, моля всех богов о том, чтобы изверг её не нашел. Мама лишь терпеливо замазывала синяки и продолжала улыбаться соседям. Ксения же совершенно замкнулась в себе. Много лет терпела Ксения все это, и когда единственная её надежда – любимая мама скончалась в больнице от побоев, она поняла, что до этого был не ад. Но ей оставалось лишь молчать и глотать все обиды и оскорбления, которые она ежедневно выслушивала. Ей было тогда 16, она заканчивала школу, мечтала об институте, что переедет в общежитие и наконец, избавится от этого кошмара. Но эта мечта была не осуществима, до тех пор, пока мама была жива. Теперь же её ничто не держало.
Тот день Ксения до сих пор помнить во всех подробностях, которые болезненными вспышками до сих пор взрываются в её мозгу. Отец снова пришел домой пьяный, но на этот раз притащил с собой женщину. Поджав губы, Ксения отвернулась от тошнотворной картины и снова уставилась в телевизор. Но по привычке подобрала колени к груди и сжалась, словно пружина. Это уже было рефлексом. Очередная пассия отца тоже была далеко не трезвая, и глупо посмеивалась, пока отец лапал её, словно безвольное животное. Ксения сжала зубы, сдерживая закипающую внутри злобу и желание вытолкать эту проститутку за дверь. Но с другой стороны она спасала её от очередных побоев, потому что отец был слишком занят ею. Но видимо он оказался слишком занят, и забыл о существовании девушки. Толкнув женщину на диван, где сидела Ксения, отец принялся раздевать её, не обращая внимания на отскочившую к стене девочку, которая буквально задохнулась от возмущения и мерзости. Её едва не стошнило от этого животного зрелища. Хотелось схватить нож и убить обоих. Отца за все то, что он сделал, за маму, а его проститутку просто за то, что осмелилась переступить порог их дома, порядок и уют в котором хранила её мать до самого своего конца. На глаза навернулись злобные слезы.
- Сriatura*... – прошипела девушка, с ненавистью смотря на отца. Он наконец заметил её, поднимая пьяные глаза, которые наливались кровью.
- Что? – спросил он – Что ты только что сказала маленькая потаскушка? – взревел мужчина, вскакивая с дивана. И тут только девушка поняла, что отец тоже знает испанский. Страх скрутил все внутри в тугой узел, но она продолжала с вызовом смотреть на надвигающегося отца. Почему то она подумала, что теперь не боится умереть, что теперь ей вообще наплевать. Первый удар сбил девушку с ног и она сползла по стене на пол. Второй удар она получила уже ногой, глухо застонав и свернувшись на полу. Опустившись к девочке, отец взял её за волосы, поднимая её голову так, чтобы она его видела.
- До тех пор пока ты живешь в моем доме, маленькая дрянь, ты будешь делать то, что я скажу, и терпеть то, что я захочу делать. И не будешь открывать свой поганый рот, иначе тебе же будет хуже. А теперь я преподам тебе урок! – противно засмеявшись он принялся стягивать с девочки одежду. Когда ужасная мысль дошла до её мозга, девочка закричала, отчаянно пытаясь вырваться. Пнув отца ногой в живот, она смогла отползти от него и подскочив с пола кинулась к двери и выбежала на улицу в чем была – в домашних штанах и футболке. Даже на ногах ничего не было. Она бежала как можно дальше от дома. Слезы стекали по щекам, оставляя соленые дорожки. Она чувствовала себя никчемной букашкой, которую никто не заметит и при первой же возможности раздавит. Она чувствовала себя поруганной и грязной. Желание нырнуть в кислоту, чтобы отмыться нарастало в ней с каждой минутой. И тогда её глаза заметили, что Ксения забежала на мост.
«Вот оно мое спасение. Просто прыгнуть вниз. Разбиться о воду и никогда больше ни о чем не думать, стереть все эти мерзкие чувства.»
Остановившись, девушка медленно подошла к парапету и взглянула на воду, зеркальная гладь которой отражала заходящее солнце. Ноги самопроизвольно занесли её на парапет, а сознание продолжало сопротивляться, выкрикивая, что выход есть. Но на столько Ксения была эмоционально разбита, что этот голосок терялся в той боли, которую она чувствовала. И когда она уже было, занесла ногу, когда от освобождения её отделяло пол шага, она услышала за своей спиной голос.
- Подожди. – призвал он, и девушка обернулась.
*Тварь (исп.)

Отредактировано Ksenia J. Hill (24.01.2013 02:15:22)