Гроза, прогрохотавшая днем, давала о себе знать и теперь, укутывая древние Афины в сырую прохладную ночь. Мел, поплотнее запахнувшись в плащ, поправила капюшон и продолжила свой путь, то и дело озираясь по сторонам. Мало того, что одинокая женщина, крадущаяся куда-то в темноте, явно могла вызвать лишние вопросы, так к тому же совесть и плечо Новак отягощала сумка с овощами и фруктами, полчаса назад выращенными хранительницей в пригородных садах. Нет, Меланта старалась быть честной и таскала отовсюду понемногу, оставляя хозяевам большую часть заранее созревших плодов. Но совесть, этот мелкий персональный грызун, все равно монотонно вещала у Новак в подсознании о том, что брать чужое нехорошо и после Древней Греции Мел уже никогда-никогда не отдраит до блеска свою карму. И даже контраргумент «Сильверовцев тоже иногда надо кормить, а в ночлежке это не всегда получается много и вкусно», не помогал. Тем более что к ужину Новак все равно безнадежно опоздала.
Хранительница посмотрела на небо, пытаясь определить хотя бы примерно, который сейчас час. Видно, уже перевалило за полночь, хотя, по правде говоря, у Меланты всегда были проблемы с чувством времени. «Все наши спят, наверное», - девушка осторожно проскользнула в ночлежку и, высыпав добычу в корзину на кухне, тихо пробралась наверх. В комнате было тихо – соседка Мел засыпала очень рано, а вот у хранительницы Деметры, несмотря на до крайности насыщенный день, сна не было ни в одном глазу. Бросив плащ на кровать, девушка немного постояла у окна, вспоминая подробности произошедшего в храме Немесиды и пытаясь унять нервную дрожь. Потом мысли потекли дальше, вернувшись к раннему утру и погоне за артефактом. «Точно, артефакт!» Что стало с мечом, Мел так и не узнала, а у нее, между прочим, была в этом личная заинтересованность. Не говоря уже о том, что Рено утром вел себя довольно странно, а за настроением главы группировки лучше присматривать – мало ли.
Придумав себе работу, Мел уже не могла оставить реализацию этого нехитрого плана до утра и решила прогуляться до комнаты француза. Вдруг тот тоже не спит, а значит, можно будет не только разузнать про дальнейшую судьбу артефакта, но и в случае чего поговорить с Рено без свидетелей. Хотя, наверное, он уже и сам отказался от идеи использовать меч против Артура.
- Эй, к тебе можно? – Новак тихо постучала по косяку, напустив на себя наивно-беззаботный вид. На всякий случай.

Дверь открылась на удивление быстро, и хранительница поспешно улыбнулась. Рено выглядел как-то странно, впрочем, Мел, если честно, всегда плохо анализировала такие вещи, и что именно её насторожило, объяснить себе так и не смогла. Тяжелый запах сигарет (что за гадость они здесь курят?), повисший в комнате, довершал картину: главе группировки было о чем подумать сегодня вечером. Как бы там ни было, француз не был против её прихода, а это уже плюс, с учетом того, чем закончился их последний разговор.
- Насыщенный день, - пожала плечами Меланта. – Я только пришла. Слушай, я всего лишь хотела…
Глаза девушки расширились, уткнувшись в буроватые пятна на полу. Нет, кровь в месте, где обитают хранители, не редкость, многие приносят в жертву животных, но вряд ли бы кто-то, да и сам Рено, стал бы делать это в жилой комнате. Да и слишком это все было странным, если вспомнить события сегодняшнего дня. А Новак если и верила в совпадения, то исключительно после тщательной проверки. «Только бы снова кто-то из наших не пришел покалеченным», - с тревогой подумала Мел. В ночлежке не было хранителя с целительными способностями, и лечить раненых приходилось своими силами. Впрочем, до этого дня ничего особо серьезного с сильверовцами не случалось, но ведь никто не гарантировал, что так будет всегда.
- Эм, это не мое дело, но что здесь произошло? – хранительница немного легкомысленно взмахнула руками. - Понимаю, почему тебе не спится – тот ещё антураж. Давай я схожу вниз, раздобуду тряпку и вытру это, тебе, наверное, сложно наклоняться с твоей… - Меланта остановилась, поняв, что смущало её даже больше, чем странное выражения лица француза и пятна крови. – Твоя нога. Рено, ты нашел целителя?
Кажется, голос прозвучал чуть требовательнее, чем нужно. «Новак, завязывай, у тебя паранойя! А твой начальник, кстати, не обязан перед тобой отчитываться».

Ничего так ничего. Мел давно привыкла к тому, что иногда лучше делать вид, что все именно так, как говорят тебе чужие слова, а не собственные глаза. Сейчас можно долго вдаваться в размышления, что реальнее – действительность или представления о ней, развивать псевдолингвистические теории и как-то иначе себя оправдывать, но на самом деле Новак просто считала, что нужную ей информацию она рано или поздно получит, даже если не особо и жаждет ею обогатиться. По крайней мере, обычно так и получалось. Меланта с тоской вспомнила о всех тех секретах, которые предпочла бы забыть, и коротко кивнула на слова Рено, даже не став уточнять, о ком он говорил. Кажется, она слышала это имя… Или нет, неважно. Тем более, француз явно не хочет об этом говорить.
- Смотря какая цель, смотря какие средства. Впрочем, я всегда страдала синдромами поиска глубинного смысла и высшей морали. Здоров – и отлично. В этом «времени?» месте, увы, нет скидок тем, у кого больничный лист.
Новак и правда не покидало ощущение, что, несмотря на то, что у них есть крыша над головой и еда на столе, выживание ещё не закончилось. И в любой момент ясное афинское небо обрушится на них, погребая под собой тех, кто не будет к этому готов. И эта угроза будет существовать до тех пор, пока им не дадут вернуться обратно. Вернее сказать, будет настолько остро ощущаться.
Но когда об этом заговорил Рено… Черт, как это утомительно – врожденное уважение субординации. Тебе все время кажется, что руководство знает больше, чем ты, и у него есть какой-то гениальный план. И как-то забываешь, что мифический шеф – вроде как тоже человек.
- Эм… Нет, спасибо, - Мел как-то странно покосилась на француза и присела на краешек кровати, подальше отодвинувшись от меча. – Если ты имеешь в виду ночлежку, то рано или поздно нам придется убраться отсюда, но вряд ли стоит делать это в ближайшее время. А если вообще… Я не знаю, честно. А что, по-твоему, угрожает нам в первую очередь?
Вариантов тут могло быть масса, впрочем, один Мел сегодня от Рено уже слышала. Интересно, сейчас все повторится снова, или француз узнал что-то новое, что не дает ему покоя?

Кто старое помянет – тому глаз вон, а кто забудет – тому оба. Мел никак не могла перестать сравнивать Рено и Лоренс. Да, она осуждала тех, кто, не разобравшись, восставал против нового главы, но в глубине души не могла простить Стерн за то, что та отошла в сторону в тот момент, когда им особенно была нужна целостность. Уверенность в Ло была единственной причиной, почему Новак так твердо шла за «Серебром» все эти годы. Пусть Мел ничего не имела против француза и даже где-то сочувствовала ему – вряд ли он получал большое удовольствие от новой должности – постоянное ощущение того, что теперь все по-другому, резало, как неправильная нота в давно заученном этюде. Новак старалась от этого избавиться, убеждала себя быть верной не руководству, а группировке, в конце концов, пыталась хотя бы просто лучше понять, что движет новым главой «Сильвер»… Кстати, сейчас отличная возможность сделать это.
Слова Рено о сущности похода за артефактом Меланта сопроводила коротким кивком. Её, честно говоря, тоже немного раздражало такое положение вещей. И «немного» здесь – не более чем реверанс в сторону богов, о которых не стоит отзываться плохо, даже если очень хочется. Но француз явно вел не к тому.
- Рено, - Меланта выразительно приподняла брови. В том, что француз увлекся метафорой, в общем-то не было ничего плохого, но Новак хотела напомнить, что она думает по поводу поедания таких вот пирожков без наличия на руках плана подачи дальнейших блюд. Понял Рено этот посыл или нет, но тему он все-таки перевел. Или сделал вид, что перевел.
- Ты забываешь: я преподаватель, - Меланта улыбнулась. – Я знаю все о каверзных вопросах, и сейчас ты пытаешься меня заставить ответить на один из них, - Новак немного помолчала, а потом продолжила: – Ты будешь меня осуждать, но я из тех, кто подчиняется системе, какой бы дурацкой она ни была. Но я готова, как ты говоришь, пойти напролом. Если кто-то готов предоставить мне систему получше, - девушка внимательно посмотрела на француза: - А теперь давай начистоту. Что конкретно ты предлагаешь? И главное: чего именно хочешь добиться и какую цену готов за это заплатить?
«Цель должна оправдывать средства». В этой фразе, оброненной новым главой, было целых два неизвестных, и Мел, с детства не любившая уравнения, стремилась вычислить оба одним махом.

Меланта не была знатоком истории, каким был Рено. Она жила в своем конкретном временном отрезке и не задумывалась о глобальных процессах, совершавшихся ранее и происходящих в данный момент.  И уж точно девушка не бралась решать, что со временем человечество готово будет забыть. Её волновало только одно – простит ли она потом себя. И помня, каким бременем на нее легла даже мысль о возможной крови на своих руках, Меланта точно знала: не простит. Как никогда не сможет оправдать себя, если сейчас просто даст Рено выговориться и ничего не сделает.
- Послушай себя! – Новак рванулась назад,  сбрасывая с плеч руки главы и вскакивая на ноги. – Ты понимаешь, о чем ты говоришь! – прогрессирующая паранойя француза, откровенно говоря, начинала пугать почти так же, как его жажда убийства. - Какие враги, какие предатели, черт возьми, Рено, ты живешь среди них! Ты живешь среди нас! Хранителей! Зациклившихся на якобы несуществующих божках – кстати, доказательством существования одного из них я сегодня насладилась сполна! – эгоистичных трусов! Это определение прекрасно подходит для всех, не так ли? Для сильверовцев, для меня, для тебя. И ты готов пустить кровь таких же… таких же, как ты сам?
Меланта замолчала, переводя дух. Нет, сейчас это невозможно. Бессмысленно кидаться риторическими вопросами, это не вразумит француза. Спокойный, нелюдимый, немного скептичный хранитель Хроноса превратился жестокого полусумасшедшего тирана. И Новак готова была отдать голову на отсечение, что Рено, отправлявший их с Рейчел на поиск меча сегодня утром, и то, что стояло сейчас перед ней, - это два разных человека.
- Что с тобой? – жестко произнесла она, отступив на несколько шагов к двери. – Откуда это? Отвечай, или, клянусь, я подниму на ноги всю ночлежку, заявлю им, что ты спятил, а с учетом твоих проповедей и пятен крови на полу, мне поверят, не сомневайся. Каким бы сильным хранителем ты ни был, половина группировки скрутит тебя в два счета. Я тебе не враг, и ты это знаешь. Не заставляй меня делать это. Я никому не желаю зла, и ещё сегодня утром, мне казалось, что ты разделяешь мое мнение.

Слова о жертвах, убийствах, насилии преследовали Мел с тех самых пор, как она стала хранительницей, и в какой-то момент девушка даже перестала воспринимать их серьезно. Пока сначала жертвой не стал её друг, а через год – огромное количество невинных людей, захлебнувшихся в кровавых волнах войны между группировками. Тот страх, который после этого Меланта испытывала постоянно: когда в новостях показывали репортажи из горячих точек или отчеты с места аварий, когда кто-то грубо вторгался в её личное пространство, - он не сошел на нет, просто отступил перед угрозой погибнуть в Древней Греции. Античность стерла фобию хранительницы, заставляя её думать о более насущных вещах, но сегодня она слишком часто бередила старые раны, чтоб удержать под контролем волну паники, накатившую в тот момент, едва Рено резко приблизился к ней.
Не ощущая ничего, кроме ужасного испуга, Мел не отдавала себе отчет в том, что делает и насколько мудр этот поступок. Француз ещё не успел выпалить последнюю фразу, а Новак различила знакомое тихое шуршание: с огромной скоростью по внешней стене ночлежки поднимались лианы, чтобы ворваться в окно и, обвившись вокруг предплечья Рено, на секунду рвануть его на полшага назад. Этого, впрочем, хватило, чтобы Мел оттолкнула хранителя и бросилась вон из комнаты.
Захлопнув дверь, Новак остановилась, будто налетев на невидимую преграду, и устало облокотилась о стену коридора. Она решительно не представляла, что делать дальше. Вся решимость, с которой она угрожала Рено призвать на помощь остальных сильверовцев, растаяла, как дым, оставив после себя только страх и отторжение. Больше всего ей хотелось уйти отсюда как можно дальше, заночевать где-нибудь в поле и пусть кто-нибудь другой разбирается, почему их руководитель съехал с катушек. Но разве она имеет право так поступить? Для чего тогда были предыдущие шесть лет, если сейчас она так спокойно порвет с Серебром? И куда она пойдет? Одной ей не продержаться, Эгейнсту Мел не доверяла, Файер боялась. А теперь испуг вызывает и ставший привычным Сильвер.