Фридрих родился 12 декабря 1984 года в Праге, в семье Мейеров, в третьем поколении владеющих сетью ювелирных салонов и магазинов антиквариата. Осенью 1934 года Йозеф Мейер, проживавший на тот момент с семьей в Дрездене, получил в наследство некоторую сумму и в придачу небольшую лавочку в самом центре столицы Чехословакии. Осмотр новоприобретенной собственности показал, что «магазинчик рухляди», как мысленно окрестил его Йозеф, пришел в упадок задолго до смерти своего последнего владельца. Молодой Мейер задержался в Праге, пытаясь кое-как наладить торговлю. Время было неспокойное; тревожные вести поступали из Германии от многих друзей Мейера, так что Йозеф не спешил возвращаться в Дрезден. Нельзя сказать, что события 38-39 годов были для Мейера полной неожиданностью. Несмотря на слезные мольбы жены Марты, Йозеф наотрез отказался эмигрировать в Палестину. Бог миловал – Мейерам посчастливилось без эксцессов пережить войну, а после и убыточную лавчонку удалось поднять, и даже прикупить неподалеку магазин ювелирных украшений, через десяток лет превратившийся в известный салон. Отец Фридриха Арон, младший сын Йозефа Мейера, получил его в личное распоряжение, так как со временем один из его старших братьев открыл свой собственный магазин.
То, что Фридрих, как и его старший брат Лукас, продолжит семейное дело даже не обсуждалось. Дедушка Йозеф, к тому времени уже почивший в Бозе, дал завет сыновьям: расширять торговлю и укреплять позицию на рынке. Клан Мейеров планировал добавить к своей маленькой империи мастерскую ювелирных изделий. Непреложное правило «если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, займись им сам» действовало в данном случае таким образом: Лукас, в 2006 году получивший второе высшее (юридическое) образование, возглавил предприятие, а Фридрих, год спустя получивший диплом инженера-технолога, отхватил свой кусок «семейного пирога» в виде должности (как он шутил) «главного надсмотрщика», а в довесок – тот самый магазинчик антиквариата, с которого началась история. Дэвид, старший сын Йозефа Мейера, отошел от дел и, не имея сыновей, передал управление любимому племяннику, обойдя четверых старших (троих сыновей Рихарда, среднего сына Йозефа, и, собственно, Лукаса, которому вполне хватало собственной фирмы).         
Детство, отрочество, да и юность Фридриха не отметились никакими экстраординарными событиями. Кроме мамы, папы, брата Лукаса (старше на шесть лет) у Фридриха была сестра Роза (младше на два года), два дяди, тетка, кузены и кузины общим числом одиннадцать человек. Семейство имело обыкновение собираться вместе на воскресный обед, и выводок младших Мейеров носился стайкой по двору, пугая дикими воплями соседей, пока старшие обсуждали вопросы семейного бизнеса, к которому, кстати, Фридрих приобщился довольно рано.
В свободное от школы время мальчик убегал к дядюшке Дэвиду в темную, пропахшую нафталином и ржавчиной лавочку древностей. Для него она была пещерой Аладдина и сокровищницей Агры вместе взятыми. Фридрих мог часами сидеть в закутке под винтовой лестницей, перебирая позеленевшие монеты или ржавые медали, погнутое столовое серебро, тусклые броши и кольца, или бродить, спотыкаясь об углы составленной мебели, рассматривая висящее на стенах оружие. Дядя Дэвид благосклонно относился к визитам племянника – своих сыновей у него не было, пятеро дочерей, сестер-погодков, в лавку не допускались, так что Мейер с удовольствием рассказывал Фридриху выдуманные им самим истории разных предметов и понемногу учил разбираться в антиквариате, так что годам к пятнадцати парень мог почти безошибочно определить возраст вещи.
Фридриху никогда бы не пришло в голову ослушаться отца, когда тот выбрал для него специальность. «Инженером так инженером», индиффирентно подумал Мейер: опыт научил его, что спорить с Ароном – опасно и бессмысленно, а для собственных увлечений время в любом случае найдется. К тому же, привыкнув с малых лет к тому, что семья это святое, Фридрих готов был внести свою лепту в общее дело, став еще одним винтиком в непрестанно вращающемся механизме.
Все в жизни Фридриха шло гладко и приходило именно тогда, когда следовало – в срок окончил школу и университет, ко времени получил работу и неожиданный сюрприз в виде антикварного магазинчика, настала пора задуматься о женитьбе – и судьба немедленно распорядилась так, что Мейер встретил девушку, которую был счастлив назвать своей женой. Как это часто бывает, они познакомились на дне рождения общей знакомой. Фридрих не сразу обратил внимание на невысокую брюнетку, державшуюся немного в стороне от общего шумного веселья, и заинтересовался девушкой только тогда, когда именинница упомянула, что Меланта недавно приехала из Афин. Мейер, выезжавший за пределы Праги только в детстве, с матерью и теткой, на курорты Франции и Италии, разговорился с девушкой. Через два месяца они поженились – тихо, по-семейному, без пышной церемонии.
Первый звоночек прозвенел, когда Фридрих заикнулся о том, что теперь Меланте не обязательно поступать в аспирантуру – мол, он зарабатывает достаточно, чтобы она могла не думать о работе, а заниматься домом и детьми, как все жены Мейеров. Молодая жена дважды пришла в ужас (бросить учебу и родить ребенка!), так что Фридриху, скрепя сердце, пришлось согласиться и с аспирантурой, и с тем, что детей заводить рано (а у брата Лукаса тем временем старший сын уже пошел в школу). Прошло некоторое время, и наступил черед Мейера ужасаться – дражайшая супруга собиралась, доучившись, вернуться в Афины. Фридрих даже подумать не мог о том, чтобы покинуть Прагу – здесь его магазин и работа на фирме, здесь вся его семья, к которой молодой человек был очень привязан, а Меланта говорит – уедем! Фридрих насторожился. Нет, до битья тарелок дело не доходило, но жена методично, день за днем поднимала тему Греции. Как и, наверное, любой мужчина на его месте, Мейер начал подозревать о наличии соперника, заждавшегося под палящим солнцем Греции, вот только правда оказалось чем-то совсем неожиданным, и даже противоречащим здравому смыслу. Фридрих сперва не поверил своим глазам, когда, случайно заглянув в комнату, увидел, как чахлое лимонное дерево в вазоне проклюнулось цветами и опустило ветки под тяжестью симпатичных желтых лимонов, а затем пришел в ужас, когда сообразил, что это явление связано с его супругой, недвусмысленно воздевшей руки над злосчастным вазоном.
Меланта сперва попыталась изобразить непонимание, но в итоге сдалась и очень неохотно, явно недоговаривая, поведала Фридриху о хранителях, богах и способностях, чем только усилила его оторопь. Школа оставила весьма смутный нанос на памяти в виде имен древнегреческих богов и героев – Фридрих всегда считал древних греков на редкость несимпатичной нацией, сваливающей все собственные безобразия на таких же непривлекательных божеств. И тут выясняется, что Зевс и иже с ним – не плод фантазии, а реально существующая сила, мало того, сила недремлющая, наделяющая людей разными опасными способностями. Реакция Фридриха была весьма предсказуема – он велел жене немедленно отдать ему кольцо (Мейер собирался уничтожить его) и думать забыть обо всей этой мифологической ерунде.
В результате долгого спора на повышенных тонах, Мейер, который еще никогда в жизни так не злился, заявил, чтобы Меланта выбирала: или он, или Афины со всеми этими богами и чудовищами. И если жена сейчас же не отдаст талисман, он отказывается принимать дальнейшее участие в ее судьбе и вообще что-нибудь слышать о ней.
Разумеется, официальной причиной развода было – «не сошлись характерами». Родственники даже не особенно удивились: все-таки молодые люди поженились слишком, на их взгляд, поспешно. Меланта уехала в Афины, Фридрих работал на фирме и управлял магазином, и только неясное беспокойство, нарастая, мешало его упорядоченной жизни. Мейер был человек слова: сказав, что выбросит Меланту из головы, он так и сделал, однако это не мешало мужчине думать обо всем, что она рассказала. Сам Фридрих не был особенно верующим, однако, воспитанный в религиозной семье, с большим неодобрением относился ко всему сверхъестественному, так что подтверждение существования языческих богов было для него в некотором роде ударом по мировоззрению.
Два года пролетели незаметно – Фридрих начал внимательно присматриваться к вещам, поступающим в его магазин, помня о кольце Меланты, желая и опасаясь того, что какой-нибудь талисман может попасть к нему в руки. Ряд катаклизмов, пронесшихся по Греции, оставил Мейера абсолютно равнодушным – до того момента, пока мужчина не узнал от одного из знакомых, что его бывшая жена находится Пражской клинике, раненая и, видимо, до сих пор в состоянии шока. Фридрих, прислушавшись к себе, с удивлением обнаружил, что, судя по всему, все еще любит Меланту; рассудив, что сейчас подходящий момент для того, чтобы дать ей шанс исправиться, мужчина наведался в палату мисс Новак, чтобы выйти оттуда, едва не ведя рукой по стене – голова шла кругом от внезапной догадки, к которой его подтолкнули пара неосторожных фраз.
Пару дней Мейер приходил в себя, переваривая поступившую информацию и перерывая интернет в поисках новой, пока не утвердился в первоначальном предположении: катастрофа в Греции дело рук этих самых «хранителей». А затем принял решение: неважно как, хитростью, силой ли, он заберет у Мел талисман. Однако, уже собираясь ехать в больницу, Фридрих передумал. Он уничтожит один талисман, а другие? Судя по разрушениям, способности, полученные хранителями от других богов, гораздо сильнее и опаснее. Эпицентром этой заразы являются Афины – значит, туда ему и следует отправиться, и Меланта – тот самый человек, который выведет его на остальных хранителей. Тут Фридрих скрипнул зубами от досады – если бы он вновь не поссорился с бывшей женой, если бы сделал вид, что принимает ее странную веру, или чем еще назвать это дурацкое идолопоклонничество… Но Мейер с самого начала был слишком категоричен. Мел, скорее всего, не поверила бы ему – да и Фридрих был не мастер притворяться. К тому же, нужно было как-то объяснить семье внезапный отъезд.
Вот так, два года назад отказавшись отправиться в Грецию с любимой женщиной, Фридрих теперь собирался ехать в Афины следом за женщиной ненавистной – и опасной, как и ее приятели из группировки. Оставив магазин заботам одного из двоюродных братьев, Фридрих заявил отцу, что намеревается предпринять небольшое путешествие в поисках редких вещиц для него. Мейер-старший не возражал: он прекрасно знал, как сын носится с этой маленькой лавочкой, приносившей, нужно сказать, его стараниями отнюдь не малый доход. Итак, меньше чем через неделю после того, как Меланта покинула Прагу, Фридрих покупал билет на самолет.
Мейеру не составило труда сориентироваться в Афинах – отговорка, с которой он покинул Чехию, не была одной только отговоркой: занимаясь делами магазина, Фридрих искал бывшую жену – и нашел. Через неделю после того, как его самолет коснулся колесами посадочной полосы, Мейер знал о Меланте все: где она работает, живет, с кем общается чаще всего. Фридриху было глубоко неприятно это занятие: шпионить за бывшей женой, однако мужчина не видел иного способа выйти на какого-нибудь хранителя – не к гадалке же обращаться! Тем более что гадалка обратилась к нему сама, а вернее, сам; молодой грек бесцеремонно уселся за столик кафе, в окно которого Мейер наблюдал за входом в корпус Афинского университета. Незнакомец назвался Периклом Феотокисом и заявил, что является экстрасенсом, а в доказательство преспокойно пересказал опешившему Фридриху его мысли за последние четверть часа – едва ли не слово в слово. Не успел Мейер опомниться, как грек предложил ему помощь. С его слов выходило, что Феотокис не меньше Фридриха озабочен проблемой хранителей и талисманов. Благодаря своему дару, грек мог вычислить владельцев и точно указать Мейеру, какой предмет требуется уничтожить. Мужчины скрепили договор рукопожатием, и с этого момента дело Фридриха пошло на лад – более или менее, если учитывать то, что люди со способностями оказались куда более серьезными противниками, чем полагал Мейер, отнюдь не имевший иллюзий относительно их возможностей. Главное, однако, оставалось скрыто от Фридриха – уничтожение талисмана не гарантировало исчезновение его силы – она просто переносилась на другой объект. К тому же, Мейер не знал, что его приятель-грек сам являлся хранителем, фаеровцем, бескровно устранявшим с его помощью конкурентов из других группировок.