Как же начнется этот день для зубочистки? Трудно сказать, ведь она столько всего переживает не только за день, а и за всю свою недолгую жизнь, начиная с момента когда она только появилась из станка и заканчивая мусоросборником и свалкой. Но вернемся к сегодняшнему дню. Она сидела в коробочке и тосковала, да, именно тосковала, потому что она осталась в коробке одна, все остальные ее 99 соратниц уже были изгрызены и выброшены на помойку, а она уже сидела пару дней и никому не была нужна. Вот уже купили и новую пачку, а к ней так никто и не притронулся. Жизнь жестока и приходиться иногда долго ждать пока появится потребность. И так прошел еще один день, а зубочистка стояла все день и ночь и скучала, ей было очень грустно не от того, что ее используют, а оттого что ей скучно и что никто не хочет ее выбросить к другим вещам, а иногда даже быть выброшенным дает чувство радости, ведь порой бывает, что выброшенный оказывается среди таких же выброшенных и друзей, получая наслаждение. А зубочистка стояла одна в коробочке и не была никому не нужна, умирая психологически от тоски.

Третья пластинка в бледно-розовом цвете, по месяцу на каждую. Скоро конец, и новый цикл с новой щеткой. А старая? Мусорное ведро или гуталин, вместе с чисткой ботинок. Неизвестно, что лучше из этого, а что хуже. Может быть, и вовсе все равно. Но время пока еще есть, а, значит, день ото дня одно и то же: грязные пальцы и желтые зубы, пахнущие табаком и жутким месивом из всего съеденного за день. Чистка зубов два раза в день? Не знакомо, не в почете, не для нас. Зубочистки и полоскания рта – мифические, выдуманные существа в сказочной далекой стране, где щетина на щетке ровная, а вторая сторона для чистки языка не просто так, не бессмысленное украшение, а необходимость.
Высокое окошко ванной комнаты, и солнечные зайчики на потолке, но внизу света мало, и только сырость вокруг. Утро и час умывания. Холод и запах хлорки над трещиной в корпусе. Неотвратимо и неизбежно. Каждый волосок щетины мокрый. Мокрый и растрепанный. Такова жизнь. Красный блеклый цвет зубной щетки, розовые кружки по месяцам внизу, и химический мятный запах зубной пасты. Неловкое движение руки и полет, слишком короткий, заканчивающийся всплеском из унитаза, и поплавком вверх. Еще не конец, еще месяц впереди.

Грязная полочка прибитая над раковиной, замызганное зеркало – кажется, так и прочитаешь  по мыльным брызгам, кто здесь мылся и когда. Старый кран заржавлен и течет, вечный противный звук – кап-кап-кап. Когда кто-нибудь поворачивает пластмассовый изъеденный винт с красной нашлепкой (горячая), раздается свист еще более противный, убить бы того, кто пустил воду.
Твое место, лохматая зубная щетка, – в старом стакане, приткнувшемся на полочке. Смотри, не упади. Опять хозяин будет чертыхаться, вытаскивая тебя из-под поросшей плесенью раковины, мыть горячей водой с хозяйственным мылом, как будто пол грязнее, чем его рот. Какие микробы там жить будут? Да они давным-давно умерли со скуки. Ты стоишь здесь на полке, месяца три – 80 лет человеческой жизни – изучила каждую зазубрину на белой эмалированной ванне, каждое пятнышко ржавчины на раковине, каждую щербинку на трехногой табуретке возле двери. Как узник камеры-одиночки, ты считаешь мокрые пятна на потолке – что за люди там живут? Льют и льют воду, ничего им. Хоть бы правда затопили эту проклятую комнатенку на совсем. Правда, какая разница – зубные щетки не тонут, так и будешь плавать, глядя в грязный потолок...
А то еще приходит, чтобы развлечь тебя, плотный мужичок с пивным животиком. Это вообще цирк, да. Он моется под душем, фыркая и разбрызгивая мыльную пену. Бормочет под нос какую-то мелодию, поет значит. Если бы ты была не щеткой и ходила в оперу или на худой конец слушала радио, ты бы узнала какую-нибудь «ла донна й мобиле... ла-ла-ла». То есть нет, не узнала бы. Он так фальшивит и перевирает слова, определить что там подразумевается практически невозможно. 
Он выползает из ванной, шлепает к трехногой табуретке, оставляя продолговатые лужи. (Потом к тебе заглянет невзрачная беловолосая женщина, скривится, увидев воду и закричит куда-то вглубь, но так, что всем предметам слышно: «Сколько раз тебе говорить, вытирай за собой!!!») Потом, подпоясавшись полотенцем, он берет полувыжатый тюбик – ты замираешь в своем стаканчике – хватает тебя, выдавливает на твой жесткий истрепанный волос пасту и засовывает тебя в рот. Фффх... Противно, но что поделаешь. Это просто надо пережить. Надолго это не затягивается – сейчас он поелозит по желтым полуразрушенным зубам (не будем о подробностях, хотя щетке-то есть что порассказать), потом вытащит тебя изо рта, сунет в поток воды, поплюется, и вот ты снова стоишь на полочке, выглядываешь из стакана. Хоть бы только он не догадался повернуть тебя лицом к стенке. А то и за сутки сойдешь с ума, разглядывая гладкую пластмассовую поверхность навесного шкафчика, купленного бог знает где и когда.
Правда, чего не бывало. Привычка – вторая натура. Ты не знаешь ничего другого, а значит, не можешь хотеть и ждать. Ты просто зубная щетка, о чем же здесь говорить?

Что значит - быть зубной щёткой? Нет, только подумать! Стоять сутки, месяцы напролёт, а у кого-то годы, в стаканчике или лежать по неаккуратности владельца на раковине или на полке в ванной комнате. Быть полезной меньше минуты, а потом считать часы темноты и одиночества в ожидании ещё одной минутки в руках у владельца, который вдруг решил сегодня не придти или уехал в дальние страны, без тебя, с другой зубной щёткой. А ты его ждёшь, считаешь часы, в темноте, чувствуешь, как на тебя медленно садятся пылинки; сбиваешься со счёта и считаешь уже их - маленькие, почти невесомые счастливые сущности, рождающиеся ниоткуда, путешествующие с неосязаемыми дуновениями сквозняка в пустой квартире. А ты считаешь их: одна, две, три, четыре... Одна вдруг улетела, а за ней - вторая. Счастливые: как будто отдохнули, и их ничто не держит. А ты ждёшь свою минутку, неподвижно, в темноте, наедине с собой. И снова часы-часы-часы...