Пятница, поздний вечер.
«Никогда не заявляйте на вечеринке, что вам нельзя много пить сегодня. Смысл жизни всех присутствующих сведется к тому, чтобы напоить вас». Новак осознала всю правоту этого высказывания слишком поздно, чтобы суметь хоть что-то изменить. А начиналось все невинно: очередная подруга детства Мел внезапно собралась добровольно сдаться в рабство, именуемое семейной жизнью, и за неделю до торжества организовала типичнейший разгульный девичник, после которого пятьдесят процентов невест, собственно, и решают одуматься и ещё пожить в свое удовольствие. Увы, Климин относилась ко второй, менее дальновидной половине, поэтому вечеринка в представлении Меланты должна была стать репетицией поминок по свободной жизни подруги. В знак траура хранительница даже покорно снесла очередную телефонную тираду матери на тему того, что семейства Новаков давно мечтает увидеть зятя от своей единственной дочери, и с обреченностью достала из шкафа пылящиеся там туфли на каблуках и, простигосподи, платье. На этом её терпение закончилось, и звонок начальства вечером в четверг, обязующий Мел утром принять экзамен вместо заболевшего преподавателя, а к понедельнику вывесить на сайте факультета результаты за все сто двадцать четыре сочинения, был встречен лавиной возмущения и мысленным обещанием в отместку отсеять на сессии всех платников и лишить университет значительной части финансирования. Как бы там ни было, распоряжение декана пришлось выполнить, и на вечеринку Мел появилась с опозданием, очень уставшей, адски голодной и с предупреждением, что пьет сегодня максимум шампанское, причем не больше двух бокалов. Подруги переглянулись и как-то слишком поспешно кивнули, а через пару часов поставили перед разгоряченной Мел крайне подозрительного вида коктейль и в один голос начали уверять, что он безалкоголен, как роса по утру. Новак, отчаянно страдавшая от жажды, осушила стакан в несколько глотков, и только потом поняла, что попалась на самый элементарный развод, который Климин практиковала на ней ещё в старших классах. И впору было бы возмутиться, но… убийственная мешанина из явно несочетаемой алкогольной продукции уже начала действовать.
Новак не очень хорошо помнила, как оказалась на улице. Кажется, она вполне себе вменяемым голосом сообщила Климин, что ей душно и нужно немного пройтись, но свежий воздух отрезвил её всего на несколько минут, а потом перед глазами снова все закружилось, а мысли разбежалась по дальним закоулкам сознания, оставив вместо себя блаженную пустоту. Хотя нет, не совсем пустоту. Какая-то часть мозга Мел оставалась возмутительно трезвой, и хранительница не до конца понимала, нравится ей это или нет. С одной стороны, спасенный кусочек рациума в этом кружащемся от пьяного угара мире оберегал Мел от весьма непродуманных поступков, в духе искупаться в фонтане или там станцевать с фонарным столбом, но зато он монотонно напоминал девушке, насколько же она пьяна, и с наслаждением её за это пилил. Впрочем, от этого можно было и отмахнуться, тем более что мысли типа «Господи, какой ужас, я же, наверное, выгляжу полным алкоголиком» периодически прерывались на середине каким-нибудь крайне нетипичным для Новак «Ух ты, ко-о-о-отик! А куда он побежал, мм?», возвращавший Мел в радостный мир сильного опьянения, где все вокруг прекрасно, люди – солнышки, но почему-то крайне нечеткие, Афины – красивые, но ужжжжасно большие, машины – забавные, но очень быстрые, а сама девушка – не филолог с высшим образованием и моральным долгом перед обществом, а весьма милое, но крайне неустойчивое на каблуках существо.
Через какое-то время последнее обстоятельство начало Мел серьезно раздражать. Нет, ну правда, идти дальше в этих туфлях не было никакой возможности, они совершенно точно сговорились с этой просто неприлично длинной улицей и растягивали путь до дома в какую-то марафонскую дистанцию. Кстати да, а почему до дома? Разве она не собиралась вернуться к Климин? И это, кстати, куда?.. О, скаме-е-ечка… Сейчас мы посидим и разберемся, правильно?
Вообще-то, была это далеко не скамейка, а бордюр вокруг по счастью неработающего фонтана, но Мел мало смущали такие мелочи. Наконец получив возможность сесть, Новак подняла взгляд в небо и принялась бездумно ждать, когда мельтешащие перед глазами золотистые полоски успокоятся и примут положенный им вид звезд на ясном афинском небосводе. Нет, совершенно очевидно, что это странное состояние должно пройти. А потом можно будет пойти домой. Знать бы ещё, где этот дом находится. Но как только голова перестанет кружиться, Мел, наверное, сможет сосредоточиться хотя бы на одной мысли и выдернуть из подсознания этот чертов адрес.

Отредактировано Melanta Novak (10.11.2013 20:28:43)

Реакция на неожиданные предложения подобного характера, надо сказать, у трезвой и у опьяневшей Новак ничем не отличались – она от них шугалась. Впрочем, сейчас, когда внутренний баланс был нарушен, делать это было гораздо более травмоопасно, но – каким-то чудом, не иначе – Мел удалось сохранить равновесие, и девушка попыталась сфокусировать взгляд на человеке, решившем составить ей компанию. Получалось плохо, да, но Новак все-таки не покидало ощущение, что где-то она его уже видела. Да и в его голосе было что-то такое знакомее, такое… древнегреческое…
- Ма-а-а-акс, - губы девушки расплылись в радостной улыбке, ознаменовавшей, что этот сложный вопрос наконец решен. Тот факт, что рядом с ней материализовался именно данный представитель человечества, Новак совершенно не удивил. Говорят же, что к некоторым людям в состоянии алкогольного опьянения приходят черти, ну или на худой конец белочка. А Мел вот явился Оакхарт. Почему бы и нет, в конце концов? Но, наверное, ради приличия надо бы у него спросить… Что спросить? Ах да!
- А что ты здесь делаешь, мм?
Что-что – стебет тебя за твой алкоголизм, женщина! По крайней мере, эту информацию донес Мел трезвый участок мозга, видимо, обрадовавшийся такой помощи извне. Хранительница поморщилась и жалобно протянула:
- Я не специально. Это все они, - девушка выразительно махнула рукой куда-то в сторону, потом решила, что это было все-таки недостаточно информативно, и продолжила: - Я говорила им, что не буду пить, но они что-то подмешали… в смысле, подлили… К-короче, женщины – оч-чень коварные соз-создания, вот что я тебе скажу. Уфф, - Мел снова подняла голову к небу, потому что так переносить кружащиеся перед глазами «вертолеты» было как-то легче. Но в одном Макс, конечно, прав: встречаться с незнакомцами в таком состоянии точно не стоит. Новак, правда, не очень хорошо помнила, почему, но решила поверить ему на слово.
– Я собиралась домой, да… - в очередной раз думать над тем, в какой стороне этот самый дом находится, было скучно, и Мел переключилась на более важные вещи. В частности, Оакхарт. Ей совершенно точно нужно было ему что-то сказать, с Древней Греции ещё, что-то… О, точно, «спасибо». А за что? Да черт, голова, перестань так кружиться, ты мешаешь мне думать!
- А вообще, это все неважно, - решительно заявила Новак, тряхнув кудрями и храбро отведя взгляд от неба и направив их на до сих пор слегка расплывавшегося музыканта. – Оак…Оакх… Тьфу, блин, Макс, у тебя ужасно трудная фамилия, тебе говорили? – Мел раздраженно заправила за ухо выбившуюся прядь и постаралась сфокусироваться на главном. – Так вот. Ты мне очень помог в этой… как её… древности, короче, вот. И я у тебя в долгу, а это неправильно. В общем, мне нужно тебя отблагодарить, ну-у-у, не знаю… Вот, давай я тебя, например, нормальным ужином угощу, - Мел скривилась, вспомнив увлекательный квест «приготовь еду в походных условиях», который в античности ей приходилось проходить по нескольку раз на день, и воспоминания об этом не смогла выбить даже ударная доза алкоголя, хотя, положа руку на сердце, вот от этого Новак бы не отказалась. – Напр-р-ример, завтра в шесть. Ну, там… Как же её… Знаешь, эта большая площадь, где всякие магазины, кафе и ещё памятник такой, - девушка изобразила руками в воздухе совершенно нереальную фигуру, за макет которой скульпторы-авангардисты отдали бы полжизни и не факт, что своей. – Там, в общем! - Мел облегченно вздохнула, радуясь, что расправилась с такой тяжелой миссией, как географические указания, а потом, решительно притянув к себе сумку, достала оттуда ежедневник и размашисто записала туда все, что только что наговорила. А может, и не все, Новак точно не была уверена, но это же такая ерунда, честное слово!
Стоит отметить, что спросить мнение эгейнстовца по данному вопросу Мел не догадалась. Действительно, зачем так усложнять и без того трудный процесс коммуникации? Впрочем, Максу, в его-то годы и с его-то образом жизни пора было знать, что спорить с пьяной женщиной бесперспективно. Даже если эта женщина -  Новак.

Отредактировано Melanta Novak (23.06.2012 05:19:05)

Вот не зря Мел связала появление Оакхарта с белой горячкой: в таком контексте история про моржа выглядела не то что правдоподобной – обыденной до невозможности. Новак даже представить себе все это смогла. В красках. Правда, почему домашний питомец Макса натренирован на поиски бледных филологинь, алкоголь объяснить не мог, но зато прекрасно позволял забить на небольшие пробелы в логике повествования. Тем более что в рассказе Оакхарта уже мелькали сомалийские пираты, в воображении Мел все как один похожие на Джонни Деппа, а ни одна женщина не откажется от такого зрелища, пусть оно происходит только в её воображении. И, конечно, Новак была рада видеть Макса, почему бы и нет? В конце концов, все люди добрые и милые, а Оакхарт ещё и рассказывает всякую занимательную ерунду, вместо того, чтоб отчитывать её за пьянство. «Учись!» - мысленно шикнула Мел на трезвую часть сознания. Та обиженно замолчала ровно до тех пор, пока Оакхарт все-таки не поинтересовался, как хранительница дошла до такой жизни. Рассказав душераздирающую историю о вероломном предательстве подруг, Новак получила в ответ истинно шовинистское высказывание о том, что все бабы – двинутые на голову стервы. Или что-то в этом духе, Мел не очень поняла, но на всякий случай обиделась. В конце концов, ей об этом говорит человек, который выгуливает по Афинам моржа… Тьфу, нет, стоп, это не то… А, тот, кто отпугивал древних греков мобильником! Ни одна подруга Мел никогда не делала ничего подобного, так что это большой вопрос, кто тут ненормальный. Но говорить все это вслух… Не-е-е-ет, это слишком долго и сопряжено с определенными фонетическими трудностями. Возмущенного взгляда с Оакхарта будет достаточно, правильно?
- Я знаю, - сосредоточенно глядя себе под ноги, произнесла Новак на замечание Макса о том, что она не достигла цели своей ночной прогулки. – Это очень странно и глупо, но… Ты знаешь, я не помню адрес. И как пройти, тоже. Помню, как выглядит дом, что квартира на первом этаже справа, но… - Мел откинула голову назад. – Но это же ненадолго, да? То есть, название улицы – это ведь не триго… тригонометрическое тор-…тождество какое-нибудь, мне просто нужно собраться, и…
Но собираться решительно не хотелось. Хотелось вспоминать какие-то старые долги и приглашать на ужин малознакомых музыкантов. Воистину, тот, кто придумал девичники, должен гореть в аду.
Макс, кажется, был удивлен. Впрочем, Мел сейчас не очень различала собственные эмоциональные состояния (и неудивительно, потому что где-то в её одурманенной парами алкоголя голове инстинкт самосохранения и чувство собственного достоинства синхронно бились в истерике), чтобы вникать ещё и в переживания музыканта. Тем более что основную часть его борьбы с внезапно обрушившимся на беднягу когнитивным диссонансом Новак пропустила, пытаясь понять, что не так с фамилией Макса, кроме того, что она сегодня внезапно стала произносится не так просто, как обычно. Вряд ли бы кто-то сейчас поверил, но Мел и правда даже не слышала об алкогольном напитке с аналогичным названием. Нет, честно, ведь в противном случае она бы за две недели в Древней Греции затроллила Макса до того, что он собственноручно сдался бы местной полиции. Ну или придушил бы её от греха подальше. Что в очередной раз доказывает, что трезвенность спасает жизни.
- Женщина! – о, это, кажется, к ней. Новак нахмурилась. С ума сойти, ему осталось добавить только «твое место на кухне!» «Стоп, так я там уже была. В смысле, мы же по этому правилу и сосуществовали в древности, нет? Как раз поэтому мы договорились именно об ужине», - свежий воздух все-таки подействовал, и Мел начала потихоньку воспринимать реальность не только на уровне ощущений. Вот, в голове уже начали подробности всплывать. Может быть, скоро там внезапно и адрес окажется? Было бы неплохо, честно говоря, потому что Мел хотелось спать, пить и стащить наконец эти дурацкие туфли.
Размышляя об этом, хранительница пропустила, на что она должна была забить, но сделала вид, что вообще не отвлекалась, и преданно посмотрела Оакхарту в глаза самым честным взглядом, на какой была способна. И как ответил на это этот вероломный тип? Он посмел заподозрить Мел в чем-то! Что было ещё обиднее из-за того, что Мел, как ни старалась, не находила в своих словах ну ничегошеньки странного, необычного или способного вызвать опасения. И после этого он смеет ей не доверять? Он? Ей? Да как он мог!
- Без проблем, - язык все-таки начал слушаться Мел немного лучше, что не могло не радовать. Девушка бросила на музыканта взгляд оскорбленной невинности и, почти не запинаясь, отчеканила: - Приглашение – исключительно моя инициация… инициатива, Макс здесь абсолютно не при чем, и он только что нар-р-рушил личный рекорд, прервав очень грубым наречием те прекрасные пять минут, когда в его речи не было ни одного мата. Ну, за исключением цитирования моржа, - задумчиво добавила Новак, ощущая, что она явно польстила музыканту, и так просто не бывает. Видимо, сознание уже не фиксирует нецензурщину, если она исходит от Макса. – Доволен? – Мел махнула рукой, мол, выключай свою адскую машину. А потом её осенило. Мобильный. По мобильному можно звонить. Можно позвонить и вызвать такси. И добрый водитель, конечно же, отвезет её домой. От такой радостной перспективы в голове даже начало возрождаться, аки феникс из пепла, название улицы, на которой Мел жила последние лет десять.
- Ма-а-акс! – жалобно протянула Новак, хватая музыканта за рукав: - А ты можешь вызвать мне такси? Ну пожалуйста! Я, кажется, вспомнила адрес!
Вообще-то,  у хранительницы был свой телефон. Но его же нужно сначала достать, потом вспомнить номер таксопарка, потом суметь его набрать дрожащими пальцами… В общем, Мел уже достаточно протрезвела, чтоб понять, что не справится без посторонней помощи.

Отредактировано Melanta Novak (10.08.2012 04:38:28)

Если обычно Мел банально не умела принимать комплименты: краснела, отнекивалась и мечтала немедленно испариться, то теперь девушка поступила гораздо проще: она их попросту не заметила, расценив слова Макса… ну, как замечание о погоде, например.
- Издеваешься? Это же платье! – Новак сделала страшные глаза. – Терпеть их не могу, неудобные – жжжуть, это даже не хитон, который так тебя бе… Ой, маши-и-инка!
«Ну слава богу!» - облегченно выдохнул мозг, когда такси затормозило у обочины, и с чистой совестью полностью ушел в коматозное состояние, решив, что и так сделал сегодня большее, чем от него можно было ожидать. Соответственно, дорогу домой Мел помнила очень смутно, потому что периодически банально отключалась, потом снова просыпалась, мутным взглядом смотрела на мелькавшие в окне огни ночных Афин и вновь проваливалась в сон. Воистину, сейчас хранительницу абсолютно не волновало, куда и зачем её везут, лишь бы там можно было поспать. Однако когда её разбудило оакхартовское «приехали», Новак обнаружила, что такси действительно стоит у такого родного подъезда, а водитель смотрит на нее каким-то странным всепонимающим взглядом.
- Домой! – радостно выдохнула Мел и выбралась из машины, не удосужившись отметить в сознании, расплатился ли кто-нибудь за поездку. Добравшись до своей двери, Новак строго посмотрела на ключ, найденный в сумке всего-то за полминуты, и мысленно приказала ему не сопротивляться неизбежному уже хотя бы потому, что у эпохальной битвы «Меланта и дверной замок» был один лишний свидетель, который однозначно наградил бы каждую неудачную попытку длинным и цветастым комментарием. Ключ, как ни странно, внял её мольбам, и девушке удалось открыть дверь с первого раза. Новак сонно кивнула в ответ Максу («И зачем он это ещё раз повторяет, я все отлично помню!»), а потом наконец оказалась в своей квартире и, захлопнув дверь, громко объявила стоящему в прихожей фикусу: «Спать!» - после чего, сбросив туфли, в сомнамбулистическом состоянии добралась до своей комнаты и, на ходу стащив с себя платье, рухнула на кровать, чтоб мгновенно заснуть.

Суббота, день.

Утро для мисс Новак началось в привычный для нее час дня, но зато с крайне непривычных ощущений. Во-первых, у нее болела голова. Нет, не просто болела – казалось, в левый висок кто-то вбил раскаленный гвоздь, а теперь с садистским удовольствием периодически стучит по нему молотком. Во-вторых, Мел ощутимо подташнивало. В-третьих, во рту пересохло настолько, что Новак готова была выпить весь запас пресной воды в этом городе за один раз. А ещё ужасно ныли ноги. Все вместе приводило только к одному выводу: она заболела чем-то страшным и буквально через секунду умрет в самом расцвете лет. Однако время шло, а смерть все не наступала, поэтому Меланта решила, что вполне может встретить свою кончину стоя. А лучше – на ходу, тем более что жажда с каждой минутой становилась все более невыносимой. Отскребя себя от кровати, Новак попыталась добраться до двери, но уже на третьем шаге поняла, что в чем-то безнадежно запуталась. Посмотрев вниз, Меланта узнала в мятой черной тряпке свое платье и откровенно озадачилась, что оно там делает. Не то чтобы она была маниакальной чистюлей, но обычно вешала вещи хотя бы на спинку стула, а уж точно не оставляла лежать на полу. И зачем она вообще достала его из шкафа? Ах да, Климин.
Воспоминания обрушились на Новак сносящей с ног лавиной. Свадьба. Девичник. Клуб. Коктейль. «О-о-о, нет, пойду-ка я лучше выпью! В смысле, воды».
Достигнув кухни, Мел кинулась к шкафчикам, достала из нижнего упаковку с минералкой и, открыв первую пол-литровую бутылку, выпила её в несколько жадных глотков. В мире начали появляться краски. Решительно остановив свой порыв потянуться за новой порцией, девушка отыскала собранную матерью аптечку, высыпала на стол все имеющиеся лекарства от головной боли, тошноты и чудом найденную в дальнем углу упаковку антипохмельного зелья («Мам, ты у меня такая предусмотрительная!») и, насобирав горсть разномастных пилюль, залпом выпила их вместе с половиной второй бутылки минералки. Головная боль пошла на убыль, мир вокруг обрел ещё и звук, а хранительница смогла заставить себя принять душ и смыть наконец с лица макияж. А потом, сидя на кухне с чашкой кофе, Меланта внезапно поняла, что ушедшая мигрень, видимо, забрала с собой часть воспоминаний со вчерашнего вечера. В частности, все то, что было после злополучного коктейля, было покрыто для Новак завесой непроглядного мрака. «Может, и к лучшему», - флегматично подумала девушка, делая очередной глоток, и внезапно чуть не подавилась от свалившегося как снег на голову озарения: сочинения! Ей нужно к понедельнику проверить адово количество бездарных работ потенциальных отчисленцев! О господи, за что? Руки Мел рассеянно нашарили с вечера брошенную на соседний стул сумку и вытащили оттуда органайзер. Нет, ей не приснилось: на вчерашнем дне, прямо над адресом клуба, где проходила вечеринка подруги, стояло напоминание, что нужно провести  экзамен. Новак мученически застонала, понимая, что стопка листов преспокойненько ждет её в комнате на столе, и собиралась было уже захлопнуть записную книжку, когда внезапно её взгляд скользнул на соседнюю страницу и зацепился за неразборчиво накарябанную запись, содержащую название одного из кафе в центре, время (18.00) и имя «Макс». Последнее причем было подчеркнуто аж двумя чертами, одна из которых вообще уходила за пределы страницы. «Это ещё что такое?» Девушка недоуменно смотрела на неровные строчки. Почерк, хоть и крайне расхлябанный, без сомнения принадлежал ей, но – хоть убейте! – Мел не помнила, чтоб назначала кому-нибудь встречу. Да и знакомых с таким именем у нее не было. «Ну прекрасно!» - девушка обреченно закрыла лицо органайзером. События вчерашней ночи все-таки придется восстанавливать.
Взяв телефон, Меланта набрала номер Климин и после почти трехминутного ожидания услышала в трубке хриплый голос подруги:
- Новак, если хочешь меня убить, делай это быстро и негромко.
- О, вот она, вселенская справедливость! – саркастично хмыкнула Мел. – Не рой другому яму и все такое… Признавайся, что было в том коктейле?
- Не помню, - голос Климин звучал виновато. – Мы сказали бармену мешать все, что у него есть.
Новак отстранила трубку от уха и воззрилась на нее в священном ужасе. «И этого человека я считаю своей лучшей подругой? О жестокий мир!»
- Эй, ты в порядке?
- Нет, - мрачно буркнула хранительница. – Я заработала алкогольное отравление, несовместимое с жизнью, и сейчас звоню тебе с того света, чтоб тебя насмерть загрызла совесть. Ладно, рассказывай, что я творила, я вообще ничего не помню.
- Да ничего. Ты довольно скоро заявила, что подышишь свежим воздухом, и больше мы тебя не видели. Я думала, ты сразу домой поехала.
- Гм… - Новак непонимающе посмотрела на раскрытый ежедневник. – А ты не помнишь, я там у тебя ни с каким Максом не знакомилась?
- Мел! Это был девичник! Откуда там Макс? Бармена звали Терис, а танцоров ты не дождалась.
- Слава богу! – поежилась Мел, представляя, что Климин подразумевает под этим невинным словом.
- А что? – в голосе подруги послышалась живая заинтересованность.
- Да у меня в ежедневнике записано, что я сегодня собралась встретиться с каким-то Максом, а я в упор не помню, зачем и кто это вообще, - поморщилась девушка, мысленно проклиная вчерашний вечер.
- Ух ты! Так вот что нужно сделать, чтоб у тебя в записной книжке наконец-то появились мужские имена!
- Заткнись, а?
- Нет, ну серьезно, а вдруг это мужчина твоей мечты? – Климин, кажется, достаточно пришла в себя, чтоб вдоволь поиздеваться над любимой подругой.
- Очень сомневаюсь, что мужчина моей мечты по ночам знакомится на улицы с вусмерть упившимися девушками, - покачала головой Новак. – Ладно, раз ты не помнишь, значит, никуда я не пойду.
- Нет, ты что, а вдруг это что-то важное? - голос подруги стал серьезнее. – Может, по работе позвонили, ты же об этой своей филологии в любом состоянии поговорить сможешь. Да и имя иностранное, наверное, тебе просто репетиторство предложили, подтянешь заморского гостя в греческом, это неплохие деньги, сама говорила.
- М-м-м, похоже на правду, – Мел вздохнула. – Ладно, тогда нужно срочно приходить в себя. И да, Климин, учти: я тебя не убила только потому, что считаю, что семейная жизнь сделает это более долгим и мучительным образом.
Положив трубку, Новак сосредоточенно потерла лоб. Итак, с учетом того, что ей сегодня светит ещё и прогулка в центр, на проверку работ остаются ночь и завтрашний день. Печально.
Следующие полчаса девушка обзванивала коллег и обещала продаться им в вечное рабство, если они возьмутся помочь ей в этом нелегком деле. А потом, нервно поглядывая на часы, Новак не глядя вытащила из шкафа первые попавшиеся джинсы и футболку и, выбравшись из дома, потратила несколько часов на мотание по городу, развозя по домам помощников мини-порции адских студенческих сочинений. Когда в сумке Мел осталось всего штук сорок, что можно было осилить самостоятельно, девушка посмотрела на часы и поняла, что заехать домой она уже не успевает. А хотелось бы. Во-первых, не мешало бы поесть. А во-вторых, если эта странная встреча все-таки относится к работе, являться в таком виде – это вопиющее нарушение профессионального этикета. «Ну что ж, будем считать, что я либерал», - пожала плечами Мел, спускаясь в метро.
Чем ближе Новак подходила к кафе, тем больше нервничала. Нет, ну идиотская какая-то ситуация! Как она вообще узнает, к кому пришла? А главное, как потом не выдать, что она совершенно не помнит, о чем они договаривались? «Ай, ладно, на месте сориентируюсь. И вообще, если этому типу что-то от меня нужно, пусть сам меня в толпе идентифицирует», - пыталась успокоить себя Мел, и тут заметила, что у входа в кафе и правда имеется неопознанная человеческая фигура. Торопливый шаг девушки сбился, когда она внезапно поняла, что у нее есть один знакомый по имени Макс. Но, черт возьми, этого не может быть!
Замерев как вкопанная, Мел в ужасе смотрела на Оакхарта, пытаясь понять, как вообще дошла до такой жизни, что по пьяни соглашается на встречи с музыкантами-хранителями из конкурирующей группировки. Нет, серьезно, как? У нее же даже телефона его не было, да и странно было бы обмениваться номерами в древней Греции, особенно с учетом, что Макс раздолбал мобильный, чтоб уйти от преследователей, а Мел через три дня утопила свой в ручье. Е-мейлы и адреса они тоже друг другу не оставляли, и неудивительно, с какой радости-то? Ну, помогли друг другу, ну взаимно попортили нервы, чтоб нескучно было, ну разошлись – тема закрыта. И тут – на тебе. «А может, это просто совпадение?» Ага, сейчас же! Оакхарт, судя по взгляду, уже не только заметил её, но ещё и узнал, и при этом совершенно не удивился такой неожиданной встрече. «Господи, за что?»
Каким-то чудом дойдя до кафе, Меланта обвиняющее воздела руки над головой и выдала следующее:
- Что ты?... Я что?... Да какого вообще!
А потом, понимая, что ноги едва её слушаются, Новак без зазрения совести опустилась на стул, стоящий у одного из вынесенных на улицу столиков и, вяло обмахивая себя рукой, смогла наконец сформулировать свою мысль.
- Макс, я что, встречаюсь здесь с тобой? Но как, черт возьми?! Зачем?! Ничего не понимаю, - Новак с силой потерла глаза, надеясь, что галлюцинация в виде рок-музыканта, а с ней и масса неудобных вопросов и страшных подозрений, исчезнут сами собой.

Все, это официально самая гигантская простыня в моей жизни, я достигла точки невозврата, кто-нибудь, прекратите это, чтоб я больше никогда так не делала. ><

Отредактировано Melanta Novak (10.11.2013 20:39:51)

Реальность бывает жестока. Кто-то в пятнадцать лет вдруг выясняет, что его усыновили.  Кому-то перед серебряной свадьбой подкидывают неопровержимые доказательства того, что жена последние лет двадцать ему изменяла. В конце концов, бывает так, что человек внезапно познает всю хрупкость и несостоятельность своего бытия в целом. Однако все эти откровения зачастую приводят к просветлению, помогают пересмотреть свою жизнь, закаляют характер и могут многому научить.
Но, скажите на милость, ЧЕМУ научит осознание того факта, что ты вчера взяла и вот просто так нарушила с половину своих жизненных принципов одним махом, а расхлебывать это придется, конечно, сегодня и на трезвую голову?! И вот не надо отвечать «меньше пить», эту истину Меланте уже донесли заслуженные преподаватели здорового образа жизни – головная боль, тошнота и адский сушняк.
Но обо всем по порядку. Макс, зараза такая, не стремился мгновенно уверить Новак в том, что все это – не больше чем совпадение, а сам он поджидает или длинноногую модель, или двоих друзей и бутылку виски. Вместо этого музыкант наградил Мел таким уставшим взглядом, как будто с того момента, когда она в последний раз парила ему мозг, прошло не несколько месяцев, а пару часов, и он даже истосковаться не успел по тому неземному ощущению, когда тебя делают виноватым во всех превратностях судьбы, а потом сел напротив, разглядывая Новак с таким видом, как будто она что-то ему должна. Насколько все плохо, Меланта поняла, когда выяснилось, что на данной встрече полагался какой-то специфический дресс-код, и Оакхарт не преминул отметить его отсутствие.
- Тебе не пойдет, - автоматически огрызнулась Новак, сделав для себя слабо утешающий вывод, что, что бы она ни делала вчера, выглядела она при этом более-менее прилично. – С каких это пор тебя волнует мой внешний вид? Давно сам хитон не примерял?
Мел слишком хорошо помнила, как Макс плевался от древнегреческой мужской моды. В основном потому, что, когда музыканту приходилось делать вылазки в город (чаще всего мотивированные совместным решением из разряда «Полусжаренное мясо неведомого зверя с хлебом всяко лучше пойдет»), Новак напрочь забывала о священной клятве не… эм… перегружать его мозг и голосом, полным праведного гнева, вещала Максу о конспирации, культурных различиях и, что если его схватят и все-таки засадят в тюрьму, Мел вытаскивать его оттуда не станет. Обычно Оакхарт сдавался минуте на десятой после самого страшного проклятья «И готовить себе будешь сам!» и все-таки менял современный прикид на стащенный в первый же день хитон, а Новак с абсолютно честными глазами говорила, что её тихое хихиканье вызвано исключительно тем, что настроение у нее какое-то на удивление хорошее.
Однако это все было в Древней Греции. Там вообще все было просто как дважды два. Имелась нервная, замотанная и испуганная Новак, которая отчаянно хотела домой, и нахальная небритая физиономия хранителя из лояльной группировки, которого можно было иногда обругать, а иногда и послушать, но, с учетом возможности первого, второе хотелось делать гораздо чаще. Идиллия. Современность же внесла свои коррективы. И если Мел не сильно изменилась (даже отчаянное желание немедленно смыться к родным пенатам осталось при ней), то с музыкантом произошли разительные перемены, и речь шла не только о пользе регулярного бритья. До Новак внезапно дошло, что перед ней, в общем-то, уже не просто товарищ по несчастью, а Макс простигосподи Оакхарт, ещё не забытая прихотливой толпой рок-звезда и на вкус этой самой толпы довольно симпатичный мужчина. И он ей при этом заявляет, что она САМА вчера взяла и куда-то его пригласила? Да в мире ещё не произвели столько алкоголя, чтоб заставить Мел совершить такое вопиющее нарушение строгого ботанского кодекса!
Возмущение до того явно отразилось у Новак на лице, что его даже озвучивать не пришлось: Макс сразу же решил предоставить доказательства своим словам. И вот после этого мир Мел рухнул окончательно и бесповоротно. Нет, разумеется, можно было сейчас заявить, что запись – это монтаж, или что он заставил её это сказать, или… Но все разбивалось об один простой вопрос: какого черта Оакхарту понадобилось бы это делать? Да и вообще, за то короткое время, что им приходилось сосуществовать, музыкант не соврал ей ни разу… в смысле, уличен во лжи не был, а презумпцию невиновности ещё никто не отменял. Значит, теперь обманывать её ради глупой шутки он бы тоже не стал.
- Какая жалость, - слабым голосом отозвалась Мел. – А я бы уже не удивилась, если бы это все происходило в зоопарке. Почему бы и нет, в конце концов, идиотичнее уже все равно не будет. Меня поражает другое, - Новак продолжала буравить взглядом то место, где пару секунд назад лежал мобильник Оакхарта. – Ты серьезно продержался без нецензурщины целых пять минут? Из всех утерянных мною воспоминаний – а это весь вчерашний вечер! – это единственное, которое мне и правда жаль.
Новак в отчаянии спрятала лицо в ладонях. Господи, какой кошмар. В смысле, как стыдно-то! Прямо хоть ты проси Деметру поговорить с зятем и уломать Аида прямо сейчас дать Мел возможность провалиться сквозь землю. Или позволить ей сгореть от стыда буквально и красивой горсткой пепла развеяться на ветру.
Но нет, коварные боги были неумолимы, а Макс – безжалостен, ибо первые остались глухи к просьбам скромной хранительницы, а второй решил приподнять для Мел завесу мрака над вчерашним вечером. И, несмотря на то, что в пересказе Оакхарта все звучало не так плохо, как могло бы быть, бурное воображение девушки дорисовало ей эту цивильную картину до масштабного полотна хаоса и беспредела, всячески порочащего её кристально чистую репутацию. «О господи, Климин, я тебя убью! Нет, я подкину твоему жениху запись с наших выходных на море, и он сделает это за меня!» - все ещё боясь оторвать взгляд от стола, с тоской думала Мел,  хотя хорошо понимала, что ничего такого никогда не сделает. Хотя бы потому, что винить во всем случившемся приходилось только себя. «Как, как мир вообще двадцать шесть лет мог терпеть такую идиотку!» - сокрушенно покачала головой Новак, серьезно раздумывая на тему, а не утопиться ли сразу в центральном фонтане, освободив тем самым вселенную от столь неразумного существа. Но для начала нужно было взять себя в руки и довести до конца одно дело. А для этого хотя бы решиться поднять глаза на Оакхарта.
Выполнив первую миссию с сомнительным успехом (взгляд Новак остановился где-то в районе воротника рубашки, и заставить себя посмотреть неприятностям… в смысле, музыканту в лицо Мел так и не смогла), девушка мрачно, но твердо заговорила:
- Макс, я тут наконец-то вполне осознала очевидную вещь. Я дура. Это, кажется, уже неизлечимо. И я, тебя, похоже, вчера откровенно задолбала. Но. Идея с ужином была все-таки здравой, только, по ходу, мне теперь не благодарить тебя придется, а извиняться за потраченное время и нервы. Сомневаюсь, что такое сомнительное удовольствие может это компенсировать, но… если я все-таки воспользуюсь твоим предложением и… э-э-э… уйду, в мое личное дело, помимо дуры, придется записать ещё и «стерва», а мне бы хотя бы к первому определению привыкнуть. В общем. Мистер Оакхарт, я подтверждаю приглашение. Только с условием, что ты честно расскажешь мне, что ещё я успела натворить в пьяном виде. А ещё  я переоденусь. Ты прав, в приличное место меня в таком виде не пустят, и вообще… - Новак обреченно провела рукой вверх-вниз, как будто демонстрируя Максу его самого версии 21-го века, - мне же нужно как-то типа соответствовать… этому.
Мел наморщилась, понимая, что с этим благородным начинанием могут быть проблемы. Живет она черте где, туда добираться битый час, и это без учета вечерних пробок. Но у Новак были серьезные подозрения, что, предложи она перенести совместное поедание пищи на другой день, это станет слишком суровым испытанием для и так, учитывая ситуацию, бьющего все рекорды вежливости Оакхарта.

Отредактировано Melanta Novak (10.11.2013 20:44:11)

Поскольку поднять глаза, как мы уже выяснили, Мел себя так и не заставила, ей не удалось насладиться милым самомнению любой женщины выражением полного офигевания на лице сидящего перед ней представителя сильного пола и идущем в комплекте осознанием, что до такого состояния его довела она лично.  Поэтому пауза, повисшая после её слов, могла быть трактована Мелантой как угодно, и Новак, разумеется, выбрала наиболее неприятные варианты. Раз уж самобичеваться и изводить себя – то на полную катушку, в конце концов! Собственно, из-за этого, когда Макс все-таки нарушил тишину в привычной ему экспрессивной манере, хранительница автоматически отшатнулась и сжалась в комок, аки провинившаяся первоклассница. Правда, потом выяснилось, что паниковать ещё рано, и если Оакхарта что-то и смутило, то отыгрываться на ней он пока не намерен.
- Угу, только что назвала, а вчера сделала, - угрюмо проворчала Мел, поводя плечами. – И почему ты так удивляешься? Такое ощущение, что я когда-то это отрицала.
А ведь и правда не отрицала. Скептичное «На себя посмотри» ведь не является утверждением величия собственного ума, правильно?
Музыкант мрачно поставил диагноз этому миру, а потом решил предоставить свою версию событий, которую Мел оставалось лишь комментировать с разной степенью громкости и ехидства.
- Ах, конкретно вчера, значит? Очень честно, верю.
…
- Ещё бы, осознай и оцени.
…
- Чего? Кто хочет, я? Сам виноват, неужели ни одной футболки в доме не нашлось? – наконец хмыкнула Новак, немного расслабившись и сумев-таки посмотреть Максу в глаза. «Какой прогресс, женщина!» Правда, улыбка с её лица быстро стерлась, когда Оакхарт выдвинул очередное предложение, которое должно было окончательно растоптать самоуважение Мел. Ну, или что там от него осталось после сегодняшнего-то.
- Ну нет, даже не думай! У меня своя кредитная карта, и это, кажется, я тебя пригласила, так что все расходы в любом случае на мне, - запротестовала Новак, разглядывая предложенную музыкантом обитель зла, в смысле, платьев. «Прощайте, новые наушники… И веб-камера… И словарь. Ладно, я же девушка, вроде как, шмотки должны меня вдохновлять больше, чем все вышеперечисленное. Но почему-то не вдохновляют».
- Тем более, раз, по твоим словам, сменив джинсы на юбку, я выгляжу так распрекрасно, что даже не верится, что это все ещё я, - добавила Новак, почти совсем не иронизируя над столь сомнительным комплиментом своему внешнему виду. Который, кстати, обычно её не особо волновал, но сегодня, видимо, сказывалась нервозность обстановки.
Макс продолжал фонтанировать идеями, видимо, специально не давая Мел ляпнуть ещё что-то, способное вогнать его в ступор. Предложение поужинать было встречено согласным кивком (с утра в желудке только пригоршня таблеток и литры минералки напополам с кофе!), реакция на следующее же была выражена вербально:
- Аттракционы! – нет, изначально это должно было прозвучать с интонацией вопросительно-саркастичной. Но получилось в итоге с восторженно-радостной. «Господи, Мел, ну когда ты уже повзрослеешь?»
А вот про встряску – тут Макс прав. Если, конечно, не считать той части жизни, которая связана с талисманом, особняком и хранителями. Но лучше Оакхарту об этом не знать. Пусть считает, что неприятности в жизни Новак появляются только вместе с ним, соответственно, решать их тоже положено ему. Очень удобная версия событий, в Древней Греции отлично работала.
- Между прочим, в рутине нет ничего плохого. А вот такой встряски, как сегодня, второй раз моя психика не выдержит. «И печень тоже». Ладно, раз мы обо всем договорились, то пойдем в это адское вместилище нормальной женской одежды. С неприятными вещами нужно разделываться быстро, правильно?
Со смесью удивления и одобрения покосившись на включившего джентельмена Макса («Он решил меня добить, да? Если и правда продержится на одном литературном пласте языка хотя бы пятнадцать минут, моя жизнь никогда не будет прежней, и придется уйти в монастырь»), Мел растерялась ещё больше, когда услышала вполне себе будничный вопрос, который при этом всем очень странно было слышать от Оакхарта. Нет, ну правда, пока они сосуществовали в древней Греции, обмен историями из частной жизни происходил не более чем на уровне «Ты, блин, сейчас как моя бывшая-истеричка» и «А мать мне всегда говорила: не связывайся с музыкантами». Хватало и других забот, было банально некогда выяснять, кем там ещё, помимо хранителей Эгейнста и Серебра, они являются. «Эм… Это начинает походить на нормальное человеческое знакомство. Ну надо же».
- Как тебе объяснить… - Мел слишком часто сталкивалась с тем, что при слове «филолог» люди начинали растеряно моргать и переспрашивать, а от Макса уж точно не стоило ожидать осведомленности в данной области, так что Новак постаралась объяснить это как-то попроще. – У меня страшно занудная и тоскливая жизнь, я преподаю в университете, веду у студентов чешский и языко… греческий, в общем. Ну, и работы всякие научные пишу. В народе это называется филологом. В общем, ничего интересного, - Мел смущенно замялась. – А ты? Ты же сейчас не выступаешь.
Вопрос о том, что случилось с группой Макса, Новак до сих пор так и не задала. Потому что, в общем-то, догадывалась, что лучше не надо.
Пройдя вдоль ряда вешалок, хранительница неопределенно махнула рукой музыканту, мол, развлеки себя пока чем-нибудь, а потом, с трудом сдерживая мученический стон, принялась рыться в этом тряпье, пытаясь обнаружить хоть что-то приличное.
- Здравствуйте, вам помочь?
Новак перевела взгляд на откуда ни возьмись материализовавшегося консультанта – очаровательную юную деву в фирменной блузке. Странно, обычно их не дозовешься, а тут такое рабочее рвение! Мел заподозрила, что где-то здесь подвох, и оказалась права.
- Ммм, извините, а этот парень вместе с вами, - девушка понизила голос и бросила быстрый взгляд куда-то в сторону хранителя Пейто, - случайно, не Макс Оакхарт?
Новак едва сдержалась, чтоб не закатить глаза. О господи, нет, только не это, вот психованных фанаток тут  и не хватало для полного счастья. Почему психованных? Да вы только оцените этот восхищенный блеск в глазах, мама дорогая! «Нет, не понимаю, не по-ни-ма-ю я этих людей, увольте».
Меланта редко врала без необходимости. Без очень большой необходимости. Лучше, чтоб вообще вопрос стоял о жизни и смерти. В общем, этот случай подходил идеально, потому что Макс не страдает лишней скромностью и будет упиваться женским вниманием часа три, а столько времени в магазине Новак элементарно не вынесет. Поэтому хранительница очаровательно улыбнулась и поспешила уверить девушку, что, конечно же, нет, ей просто показалось.
- Да? А так похож… - консультант задумчиво посмотрела на Новак, видимо, подозревая в той конкурентку из враждебного фан-клуба. Мел покачала головой и решила привести главный аргумент:
- Господи, ну сами подумайте, что известному музыканту вечером делать в магазине женской одежды, да ещё и с кем-то типа меня?
- Хм… Вы, наверное, правы, извините, - девушка все ещё пребывала в растерянности, но хотя бы отстала. «Зашибись тут сервис» - хмыкнула Мел. – «Хоть ты оскорбись до глубины души, я не знаю».
- Дай мне две минуты, - окликнула Новак объект страстного обожания консультанта, а потом, вытащив пару более-менее нормальных платьев, прошествовала в примерочную. «Хотя что-то мне подсказывает, что я могу не торопиться, это юная леди не даст Оакхарту соскучиться, как бы мне потом ждать не пришлось. А мне ещё работы проверять, между прочим. Идиотский день, честное слово», - покачала головой Мел и приступила к примерке.

Отредактировано Melanta Novak (10.11.2013 20:51:18)

Молния на этом чуде современного дизайна была, естественно, вшита так, чтоб застегнуть её можно было, лишь изогнувшись под невиданным матушке-природе углом. “Господи, как они это впаривают безмозглым идиоткам, а?” – вздохнула Мел, распрямляясь и разглядывая себя в зеркало. “Ну не может же быть, чтобы все консультанты в этом городе были хранителями богини убеждения! Кстати да, надо бы тактично выяснить у Макса, в каком торговом центре он работает. И никогда – слышишь, Новак? – никогда туда не заходить! А то посмотри, он даже не на работе, а уже заставляет тебя покупать какое-то ненужное барахло! Ну, предположим, за его счет, но все равно”. Меланта повернулась спиной и оглянулась, проверяя, как сидит платье. “Пфф, тоже мне, мужское благородство! А что мне теперь с этим делать, Оакхарт подумал? И это ещё ему со мной трудно, видишь ли! Да я даже ударение ему ни разу не исправила, хотя очень хотелось. Американский акцент, между прочим, никто не отменял”.
- Платье вам очень идет, - в кабинку Мел осторожно заглянула второй консультант, немного постарше и поприятнее. – Эти можно уносить?
- Мгм, - согласно кивнула Новак и, нахмурив брови, решительно произнесла: - Раз идет, то принесите ещё какие-нибудь туфли под него. Каблук пониже, размер 36. “Как подобает мужику, значит… Ну давай, вперед! Повезло тебе, что сейчас не зима, а то бы пришлось доказывать свою мужественность покупкой шубы”, - хмыкнула хранительница и окликнула консультантку:
- Простите, а может, у вас и расческа найдется? Я свою дома забыла.
Увлекшись процессом превращения стандартной модели “Меланта Новак” в модель улучшенную и дополненную, хранительница практически никак не отреагировала на раздавшиеся из зала упоминания небесных светил. “Хм, интересно, кому это он… - флегматично подумала Мел, с сожалением расстегивая цепочку с талисманом и надевая кольцо на руку. – “Надо поторапливаться, пока Макс там себе целое созвездие не собрал. Господи, Новак, ну с кем ты связалась, а?” Посетовать на судьбу подольше не получилось: “солнышко” зазвучало громче и требовательнее, а следом, о ужас, последовало её собственное имя. Меланта тряхнула головой, очень надеясь, что это была слуховая галлюцинация. Или, например, Оакхарт очень радуется по поводу прекрасной погоды и спешит поделиться этим с товарищем. Потому что в мире Новак равенство “солнышко = Мел” было невозможно, как деление на ноль. Отчаянно захотелось вжаться в стенку примерочной и не выглядывать до тех пор, пока вселенная за этой занавеской не перестанет чудить и не вернется к своему нормальному функционированию. “Новак, ты опытная хранительница и дипломированный педагог, ты выдержишь даже это!” – суровый аутотренинг, и Мел уже готова несмело выглянуть из своего укрытия. Чтоб лицом к лицу столкнуться с Оакхартом, который с видом хищника схватил её за локоть и потащил к какой-то девице, дабы прямо перед ней поведать миру и Новак в частности, что солнышко было не самым страшным.
- Твоя невеста? – о да, Мел бы тоже с удовольствием озвучила именно эти слова. Только другим тоном. И с другим выражением лица. А возможно, ещё и с дополнительными действиями. Вот только Оакхарт отчаянно пытался ей намекнуть, что не сошел с ума, и Новак решила, как обычно, наорать на него потом. Может быть.
- Очень приятно, Кэндис, - обворожительно улыбнулась хранительница, более свободно обхватывая руку Оакхарта и прощебетала максимально светским тоном, на какой была способна:
- О, я понимаю ваше удивление, все-таки полгода отношений – недостаточно серьезный срок, но… - Новак выразительно посмотрела на Макса, очень надеясь, что этого будет достаточно и не придется плести чего-нибудь про неземную любовь. Она же не выдержит и дойдет до такого откровенного стеба, что даже это юное создание просечет фишку. – Милый, что это у тебя? – зацепилась Мел за повод перевести разговор и поправила Оакхарту нелепо торчащий галстук. Кстати, не далее как полчаса назад она, чтоб не смотреть Максу в глаза, разглядывала сей аксессуар с нездоровым вниманием, и с ним все было в порядке. “Интересно, эта Кэндис что, прямо тут собиралась беднягу раздеть? О времена, о нравы!”
- О, это обручальное? – блондинка заметила кольцо на руке Мел и ехидно добавила: - Скромненько.
Новак перевела взгляд на талисман, одарила Оакхарта взглядом “Ты сам этого хотел, теперь не жалуйся” и любезно пояснила:
- Я, знаете ли, не очень ценю побрякушки. Тем более свадьбы сейчас очень обременительны в материальном отношении. А с учетом того, что мы почти выбрали дом, на кольцах выгоднее сэкономить, вы согласны? Кстати да, Макс, я выбрала это, - Мел отступила на шаг, как будто предлагая оценить наряд, и закончила: - Все уже посчитали, оплатишь? А мы с Кэндис пока поболтаем. Вы извините, - Новак повернулась к блондинке, – просто мы ужасно торопимся, правда, дорогой?

Мел проводила «жениха» мрачным взглядом в спину, очень жалея, что в техники Деметры не входят испепеляющие лучи из глаз. Это что, разновидность мести такая? Но насколько страшное нечто она должна была сделать вчера, чтоб сегодня её заставили врать и притворяться полной идиоткой… под стать «сопернице», да. «Оакхарт, чтоб тебя такие Кэндис всю жизнь преследовали! До самой смерти!» Так себе проклятье вышло. Новак была готова поспорить, что Макс бы воспринял его с невероятным энтузиазмом. Идиот. Все мужики идиоты, но этот – просто эталон эпического придурка. И женщины у него такие же.
- Ты ведь врешь, - кстати, о женщинах. Тон Кэндис сейчас был совсем не похож на то жизнерадостное щебетание, которым она основательно проезжалась по ушам Максу. Впрочем, и слава богу.
- Понятия не имею, о чем вы, - невозмутимо отозвалась Мел. Вообще-то да, она сегодня врала о таком количестве вещей, что прямо с ходу не определишься, насчет чего каяться.
- Не очень-то вы похожи на влюбленных, - любезно расшифровала блондинка. Вы посмотрите на нее! Капитан Очевидность в юбке!
- Видимо, у нас просто разное представление об отношениях, - Новак пришлось признаться себе, что она снова бессовестно врет. Потому что лично её представления об этой сфере были исключительно стереотипичными. И если верить им, то хоть какую-нибудь пару здесь могли составить разве что Макс и блондинка. И что только Оакхарта в ней не устраивает? Готовый набор «Мечта музыканта», а этот ещё и недоволен. Хотя, может, это он Кэндис чем-то не угодил. И неопределенное местоимение здесь только потому, что Мел не смогла с ходу выбрать, какое именно качество Оакхарта может бесить больше всего. Впрочем, можно спросить у самого виновника торжества, вон он, возвращается. То-то Кэндис снова разулыбалась…
Мел едва заметно обреченно вздохнула. Ну все, началось. Любимая игра красоток в старших классах – проверь ботаничку на прочность. Если Новак и вынесла что-то из школьных лет, то это одно непреложное правило: выдержать такое можно лишь не сопротивляясь и пытаясь обернуть правила холодной войны против нападавших. Поэтому энергичный, но неубедительный протест Макса Новак не поддержала:
- А почему бы и нет? Я бы с удовольствием пообщалась с твоими друзьями, - заявила Мел, чувствуя, что рука «подруги» уже обвилась вокруг её локтя, как охотничьи силки. Новак раздраженно цокнула языком: «Потише, дура, каблуки!» - и при первой же возможности ненавязчиво перехватила ладонь музыканта, одновременно освобождаясь от опеки Кэндис. Ибо, во-первых, Оакхарт шел медленнее, во-вторых, бесил её чуть меньше, чем блондинка, а в-третьих, к своей досаде (и к несчастью хранителя) Новак-то знала, как ведут себя почти-молодожены, а вот у Макса, видимо, подобного опыта не было, что не замедлила подтвердить Кэндис.
- Главный холостяк? – хмыкнула Мел. – Как же мне с тобой повезло! – интонация последнего высказывания вышла какая-то неоднозначная. Впрочем, музыкант явно должен был догадаться, что это отнюдь не комплимент.
Ресторан, достойный проверки будущей семьи Оакхарт на пламенность чувств, был всего минутах в пяти ходьбы от магазина. Новак устало прикрыла глаза. Ну конечно, как же иначе-то. В этом заведении, помимо отличного жаркого, подавали лучшее в Афинах вино. Именно поэтому её отец так страстно любил это местечко и во все свои приезды к дочери вел семью ужинать только сюда. Метрдотель же вообще был знаком с крупным бизнесменом Новаком уже лет двадцать, а Мел помнил с младшего школьного возраста. В общем, о любой неприятной сцене здесь отец узнает раньше, чем Меланта будет к этому готова. А значит, нужно что? Правильно, сжать зубы и вести себя благопристойно.
- Добрый вечер, мисс Новак. К сожалению, ваш обычный столик сейчас занят, но я могу… - метрдотель идентифицировал её ещё на входе, чем явно смутил Кэндис. Мел, помня о шпильке насчет своего материального положения, милостиво улыбнулась:
- Не стоит беспокоиться, господин Акритас, мы просто хотим поужинать в неформальной обстановке, - хранительница окинула помпезный зал тоскливым взглядом, понимая, что они выбрали странное место для озвученной цели.
Сев за стол, Новак поняла, что не хочет есть. Вообще. А одна мысль о заказе блондинки вызывает у нее приступ тошноты. Видимо, это нервы.
- Будьте добры, мне только виноградный сок. Я не ем после шести, - пояснила Меланта собравшейся было заспорить красавице. «И не собираюсь здесь задерживаться. Воркуйте без меня, голубки».
У Мел зрела твердая убежденность, что она волею судеб оказалась втянута в выяснение отношений между двумя то ли несостоявшимися, то ли состоявшимися, но ненадолго любовниками. И, судя по тому, как отчаянно Макс пытался произвести впечатление на эту идиотку, обиженной стороной остался именно он. Собственная роль в этой мини-пьесе «Посмотри, как мне круто без тебя» Новак решительно не устраивала. Вот встать бы прямо сейчас и уйти! И пусть они сами разбираются, кто кем выглядит и что с этим делать. Мел почувствовала, как ей на талию легла рука Оакхарта. «Ну отлично, ролевые игры, продвинутый уровень,» - мысленно застонала девушка, сохраняя, впрочем, дежурную полуулыбку и рассеянно разглядывая бра на дальней стене, пока соседи обменивались колкостями. Боги, как это типично! Киноэкран по ним плачет!
- Мгм, да, очень мило, - отстраненно пробормотала Новак, не очень-то вслушиваясь в то, что сказал Макс, но обреченно-послушно подвигаясь ближе и отводя наконец взгляд от полюбившегося светильника. И ой как зря.
Нет, вообще-то Новак была морально готова к чему-то… подобному. Ну, в конце концов, чего ожидают от жениха и невесты? Влюбленных взглядов, идиотских прозвищ и поцелуев на каждом шагу. Только Меланта почему-то надеялась, что у музыканта хватит чувства такта («Оакхарт и такт? Моя наивность граничит с идиотизмом!») не доводить её до границы самоуважения, а уж тем более не пинать со свистом за её пределы. Потому что если до этого момента ещё можно было делать вид, что все это просто невинный розыгрыш, то теперь Новак чувствовала себя… оскорбленной? униженной? подавленной? Плохо, в общем. Как будто она декорация какая-то. Эскорт, причем не самый дорогой, учитывая умеренную цену платья. Мерзко.
Впрочем, Мел хватило выдержки не только не влепить Оакхарту пощечину, а потом впервые в жизни разбить пару тарелок для разрядки, но ещё и с той же набившей оскомину доброжелательностью взглянуть на блондинку, видимо, наконец переставшую корчить из себя Станиславского. Было бы здорово, если бы она сейчас в слезах вскочила из-за стола и испарилась, но увы, когда Мел так везло в этой жизни? Спасибо ещё, что хоть на пару минут отошла, выдерживать этот спектакль становилось все труднее. Новак устало перевела на Макса взгляд прищуренных глаз. Ну давай, ещё оправдываться начни для полного счастья!
Не начал. Вместо этого Оакхарт, видимо, искренне удивился, что её вообще может не устраивать. Действительно! Декорации обычно в принципе не разговаривают! И даже укоризненно не смотрят, если только это не предусмотрено сценарием!
- Потому что ты, Оакхарт, редкостный, просто уникальный в своей долбанутости кретин, - устало, а поэтому почти миролюбиво сообщила Мел, закрывая лицо руками и усиленно уговаривая себя, что она не способна на убийство, а тем более – двойное (Кэндис все равно скоро вернется). – Тебе что, настолько нужно убедить эту… девушку? – ответа, впрочем, Новак слушать не стала, чувствуя, как уязвленная женская гордость ради разнообразия подкидывает мозгу одну вполне себе привлекательную идейку. – Значит, сделаем это быстро. Надеюсь, - ехидно прошипела Мел, наблюдая за неумолимо приближающейся к столику блондинкой, - показательно переспать при ней мы не должны?
Едва красотка села, хранительница поспешно, не дав обоим сотрапезникам и слова вставить, спросила:
  - А мы все только о себе и о себе говорим. Кэндис, а как у тебя дела? Ты замужем? Или встречаешься с кем-то? Уверена, уж вы-то прекрасно подходите друг другу!
Блондинка замялась, выдав что-то неопределенно-отрицательное. Глаза Мел сузились.
- Вот как? А почему же с Максом у вас не сложилось?
- С чего ты взяла, что мы вообще… - игра в открытую Кэндис, кажется, не понравилась. Зато она понравилась Мел.
- Я просто очень умная девочка, - обворожительно улыбнулась хранительница. – Только, знаешь, милый, я не готова ужинать со всеми твоими бывшими, у меня на них новых платьев не хватит. Так что я вас оставлю. Было приятно познакомиться, Кэндис, - на стол плавно опустились несколько купюр, которых должно было хватить на оплату стакана сока и щедрые чаевые, а Мел уверенно развернулась к выходу.
- Ты бы ещё кольцо ему в лицо бросила, - раздался ехидный голос блондинки.
- Ну что ты, я же не истеричка. Правда, Макс? – проворковала Новак и ускорила шаг. На выходе из ресторана кто-то из обслуги порывался поймать Мел такси, но девушка решительно покачала головой. Нельзя прямо так домой. Нужно успокоиться. Тут недалеко есть милейший сквер. В нем бегают детишки, старички читают газеты, а собачники чинно выгуливают своих питомцев. И просто поразительно низкая концентрация влюбленных парочек даже ранним летним вечером. То, что нужно, чтоб привести мысли в порядок и перестать ненавидеть себя, мир, Оакхарта и ещё раз себя.

Единственное, что нравилось Новак в кандалах, которые принято считать красивой женской обувью, был стук каблуков по сухому асфальту. Мама учила юную Меланту, что, как бы ни было неудобно, идти нужно с ровной спиной и не сгибая колен в неестественном полуприсяде, иначе лучше сразу натягивать под вечернее платье разношенные кеды. И теперь хранительница, по привычке стараясь «держать спину» и шагать ровно, вслушивалась в дробь каблуков и постепенно успокаивалась.
Нет, ну правда, а чего она ожидала? Встречи таких, как она, и таких, как Макс, по законам жанра должны превращаться в какой-то фарс. И вообще, то, что начато в состоянии алкогольного опьянения, по определению не может на трезвую голову закончиться хорошо. «Надеюсь, они там хотя бы того… помирились». Сцена воркующих за столиком Оакхарта и блондинки, заботливо нарисованная богатым воображением, заставила Мел пнуть носком туфли валяющийся на дорожке парка каштан и проследить угрюмым взглядом, как он катится под одну из скамеек. Вот взрослые люди же, неужели никак нельзя было обойтись без этого идиотского спектакля? «Зато, Новак, миллионы фанаток смазливых рокеров продали бы душу, чтоб оказаться на твоем месте… Ну да, это, конечно, в корне меняет дело!»
Размышление Мел прервал топот ног за спиной и последовавшая за ним попытка схватить её за плечо. Решительно вырвавшись, Новак всерьез собиралась напустить на не вовремя подкатившего хама полчища хищных лиан, но изумленно застыла, обнаружив, что догонял её никто иной, как Макс Оакхарт. «Ну все, теперь миллионам фанаток остается меня только придушить от зависти!»
Музыкант пытался одновременно отдышаться, возмутиться и впихнуть ей в руки какие-то мятые бумажки. Новак растеряно моргала, пытаясь разобраться в том, что происходит.  Пропасть непонимания между ними в очередной раз растягивалась на бесконечные километры. Смеркалось.
Мел попыталась осмыслить ситуацию. Итак, мятые бумажки в её руках оказались деньгами. Это Макс что, так её актерские труды оплачивает? Что-то негусто, впору возмутиться. К счастью, Новак почти сразу поняла, что Оакхарт возвращает ей её же чаевые из ресторана. Интересно, зачем?
Впрочем, «зачем» было много, поведение музыканта, похоже, только из них и состояло. У Меланты в голове не укладывалось, что этого человека в дорогом ресторане ждет шикарная красотка, а он вместо этого гоняется по парку за тщедушными филологинями, чтобы откормить их мороженым. Точно мудак. Конченый.
- Так, Оакхарт, а ну стоп! – скомандовала Мел, тряхнув головой, чтоб освободиться от удивленного оцепенения. – Ты вообще что здесь делаешь? Какие аттракционы, какое успокоение, ты сейчас должен был налаживать отношения с этой твоей… господи, как её там… Кэндис? Я для чего ушла вообще?  - Новак закатила глаза. – Странный ты, честное слово.
Впрочем, надо сказать, извинения все-таки произвели на Меланту неизгладимое впечатление уже хотя бы потому, что до этого момента она была не уверена, что Оакхарт в принципе на них способен.
- И никакого мороженого, - категорично заявила она, хватая музыканта за рукав и подтаскивая к лотку с хот-догами. – Нам два, пожалуйста. И мне поменьше горчицы, - скороговоркой проговорила она, раскрывая ладонь, чтоб на прилавок выпали возвращенные Максом деньги. – Я, между прочим, променяла ужин в ресторане на твое личное счастье, а ты!.. – Новак обреченно махнула рукой, всем своим видом демонстрируя, что Оакхарт в её глазах только что стал самой безнадежной личностью на свете. – Забирай второй и пошли. До парка далеко, а метро там, - Меланта впилась зубами в свой хот-дог и, прожевав, рассудительно добавила: - И я не, как ты говоришь, ебанулась. Я просто не люблю, когда меня ставят в неудобное положение. Это у нас, филологов, профессиональная фишка, сечешь?
Вдаваться в подробные объяснения, почему она не умеет врать и как ей неловко целоваться с едва знакомыми мужчинами, Мел специально не стала. Что-то ей подсказывало, что музыканту этого все равно не понять.