Если хочешь, чтобы все получилось – сделай это сам! – в который раз Кестлер убедился в правдивости поговорки. Вообще, черную работу, вроде убийства особо прытких хранителей группировок оппозиции, Артур обычно не выполнял. Глава - он на то и глава, чтобы думать за всех, сидя в удобном кресле своего просторного кабинета. Но, во-первых, давненько он не приносил достойных жертв Зевсу и не отдавал дань уважения Аиду в виде пополнения его коллекции душ, а во-вторых, руки уже чесались кому-нибудь что-нибудь сломать…шею, например. Кроме того, тот странный паренек, которого он собирался убить, каким-то непостижимым образом улизнул от троих фаерцев, одного из них даже умудрился замкнуть во времени, отправив на Великую французскую революцию. Причем, этот бедолага пробыл уже несколько недель в восемнадцатом веке, проживая один и тот же день, а ведь он даже французского не знает.
Триумфальное спасение хранителя из прошлого Артур решил отложить, а вот этот мальчонка, который сидел на пассажирском сидении его Maserati, стал настоящей головной болью для главы группировки. Дальше терять своих людей Кестлеру ой как не хотелось, поэтому он решил просто избавиться от проблемы.
Выехав за город, Артур выбрал удобное безлюдное местечко и припарковал «итальянца» на обочине возле леса. Кестлер никогда не связывал своих жертв, не надевал наручников и не совал им в зубы кляп. Он считал это чем-то грязным, лишенным элегантности. Люди, которые в преддверии смерти кричат, только раздражали его, поэтому конец для них наступал куда быстрее, чем было задумано. Но этот парень держался молодцом – не отвлекал его глупыми беседами о жизни в надежде изменить моральный облик убийцы, как это бывает в плохом кино. Наивные! Остатки совести Артур Кестлер потерял еще семь веков назад.
- Мы на месте, выходи, - тихо приказал мужчина.
Парень покорно потянул за ручку, но та не собиралась сдаваться с без боя. К тому времени, как он наконец смог вылезти из машины, Кестлер уже стоял перед ним.
Вздохнув, будто выполняет нечто неизбежное, бесконечно ему неприятное (да, мы почти поверили), Артур направился в чащу леса, а его жертва беспрекословно следовала за ним.
Остановившись, глава Fire повернулся к парню и наконец прервал молчание:
- Знаешь, Демис…тебя ведь так зовут? – хранитель кивнул, - Демис, ты мне нравишься. Не говоришь и не думаешь ничего лишнего. Но, к несчастью…
Парень не заметил, как Артур оказался у самого его лица. Последнее, что он увидел – были холодные глаза хранителя. В следующую секунду шея хрустнула, и Демис упал к ногам своего палача.
- ...ты мертв.
Кестлер внимательно осмотрел тело, перевернул его и запустил руку во внутренний карман куртки, выудив оттуда камешек с какими-то засечками по кругу – талисман хранителя. Затем мужчина вылил содержимое небольшой бутылки, которую захватил с собой из машины, на куртку и брюки жертвы, достал зажигалку и, открыв ее, кинул на тело, которое мгновенно охватило пламя. Около минуты Артур стоял, не двигаясь, огонь отражался в голубых глазах, а хранитель, кажется, произносил про себя какие-то слова. Это была молитва Зевсу, чтобы он принял его жертву и позволил прожить еще одну украденную жизнь.  Закончив с жертвоприношением, мужчина спокойным шагом направился в сторону оставленной на дороге машины.

Отредактировано Arthur Koestler (12.05.2012 21:28:31)

Каким бы гениальным ни был убийца, идеального преступления не существует, у всех бывают промахи. Хуже вдвойне, если «промах» ко всем своим минусам умеет ходить, видеть и болтать лишнее…
Присутствие свидетеля Артур почувствовал раньше, чем увидел девушку у своего автомобиля – она очень громко думала. И то, что она переживала в первую очередь не за себя, а за лошадь, которая шла с ней. Люди, как правило, трусливы, ну, а перед опасностью и вовсе думают только о своей драгоценной филейной части. Но незнакомка его удивила: первое, что она сделала – приказала  кобыле уйти.
- Слишком глупая, или чересчур умная? Почему она думает о какой-то лошади? – ее поведение озадачило хранителя Зевса, но докопаться до истины он пока не мог, для этого требовалось больше времени, а он даже не знал, что хочет найти в ее голове. Так или иначе, нестандартные действия хрупкой брюнетки выиграли ей еще несколько минут жизни.
Кестлер, как ни вы чем не бывало, спокойно направился к девушке, которая в ту же секунду попятилась назад, уткнулась спиной в машину – больше путей к отступлению у нее не было. Артур слышал, как судорожно она ищет выход из ситуации и…не находит.
- Надо же, - дружелюбно воскликнул хранитель, - даже не мечтал в такой хмурый вечер встретить леди посреди леса. Куда же делась ваша лошадь? – после этих слов, Артур подошел к девушке вплотную, задержался на секунду, чтобы насладится тем, как быстро пульс незнакомки взлетит до ста семидесяти, но через мгновение он распахнул дверцу Maserati и предложил:
- Мы можем поискать ее вместе, на машине будет куда быстрее.
Кестлер, довольный своим «маневром», спокойно ждал реакции девушки, настойчивым взглядом давая понять, что выбора он ей не оставляет.

Если киноиндустрия и могла научить чему-то полезному, так это как минимум простой истине «не разговаривай с тем, кого собираешься убить». Артур это правило прекрасно знал, но все чаще замечал, что начинает терять бдительность. Виной ли тому скука, или уверенность в собственном превосходстве над любым противником, но Кестлер все чаще замечал за собой тягу к театральности. И ладно бы это просто выглядело слегка банально, глава Файер на старости лет мог себе это позволить, но когда из-за таких вот слабостей жертва вырывается из ловушки самым примитивным способом – это уже тревожный знак. «Идиот», -  устало наградил Артур сам себя нелестным определением, поморщившись от боли. Особой досады он, впрочем, не чувствовал: девушка от него никуда не денется.
А она, кстати, и не особо стремится. Вот кому бы тоже не помешало меньше смотреть телевизор: вместо того, чтобы бежать отсюда со всех ног, она пытается с ним договориться. Кестлер, кстати, даже готов был бы ей поверить. Действительно, в полицию она не пойдет. Вполне вероятно, что вообще постарается забыть обо всем, что видела. Но это ещё не повод давать ей уйти.
Про Артура ходили разные слухи, большая часть которых сводилась к мысли, что он – кровожадное чудовище, находящее в убийстве свою единственную радость. Какая изумительная чушь, право слово! Нельзя сказать, что он никогда не оправдывал подобное описание – за девятьсот лет всякое бывало, но сейчас Кестлер отчетливо понимал: две насильственные смерти – в два раза больше проблем. И если бы он видел хотя бы какую-то выгоду в том, чтобы оставить девчонку в живых, он бы, без сомнений, оставил. Но вред, который она способна была принести всей группировке и Артуру лично, если не вовремя откроет рот не перед теми людьми, несоизмеримо велик по сравнению с хлопотами по избавлению от тела и обеспечению прикрытия от органов правопорядка. К тому же, Кестлеру не давало покоя ощущение, что он не может прочитать все её мысли. Как будто кто-то держит ментальный блок. А это означало, что перед ним не обычный человек, что автоматически снова умножало проблемы на два. То есть, оставлять её в живых было действительно слишком накладно. Никакой жестокости, простой расчет хорошего бизнесмена.
- Я вынужден не согласиться, - вежливо улыбнулся Кестлер, обернувшись, и активировал одну из техник, в мгновение ока оказавшись за спиной девушки и схватив её за запястье.

Едва пальцы Артура сомкнулись на запястье девушки, его слух резанул громкий звенящий крик чистой, незамутненной боли. Настолько неожиданный, что хранитель едва не ослабил хватку, но потом лишь сильнее дернул незнакомку на себя, с раздражением вспоминая, что собирался скрыть следы преступления, а не привлечь к нему внимание истерикой этой психопатки. Нужно было просто сразу свернуть ей шею. Медленно, медленно, Артур сегодня делал все слишком медленно…
Но, возможно, в этом был какой-то высший смысл – Артуру трудно было не быть фаталистом после того, как минуту его высшего триумфа отравило то, что вполне можно было посчитать божественным провидением. По крайней мере, сейчас судьба сыграла ему на руку: было бы весьма недальновидно сгоряча убить… единорога.
Трансформация девушки произвела на Артура неизгладимое впечатление. Ему приходилось встречаться с мифологическими существами, но единороги до этого момента ему не попадались. Неудивительно: Кестлер отдавал себе отчет, что вряд ли является воплощение добра и света, и в его прошлом было достаточно того, что отпугнуло бы любого сородича замершего напротив существа. Но, черт возьми, какая сила! Какие возможности… Чаши весов в голове Артура накренились, меняя свою позицию. Выгода от сотрудничества с этой девушкой перевешивала все доводы в пользу её устранения. И вместе с положением этих метафорических весов менялся и Кестлер – из убийцы он превращался в дипломата, и вряд ли даже он сам мог сказать, которое из этих двух обличий было более ему свойственно.
- Тихо, тихо! – Артур поднял руки и замер перед приготовившимся к атаке единорогом. – Я не подозревал, кто вы такая, - хранитель Зевса перешел на кажущееся смешным в данной ситуации уважительное обращение скорее машинально, признавая тем самым изменение статуса собеседницы. Опять же, вряд ли это в полном смысле слова можно было назвать лицемерием – не более чем смена обстоятельств. А Артур, пусть и предпочитал творить их сам, подстраиваться под текущее положение дел тоже умел и не видел в этом чего-то противоестественного. – Мне жаль, что пришлось доставить вам неудобства, если бы я знал, то не заставил бы вас соприкасаться с этим, - Кестлер слегка иронично склонил голову, прекрасно понимая, что в глазах единорога выглядит, как минимум, исчадием ада, и пытаться отбелить себя глупо. Да и зачем? Если ему и правда удастся убедить девушку стать на его сторону, вряд ли он долго сможет выдавать «Файер» за сборище пацифистов. И единственный выход: показать, что остальные участники этой войны не лучше. А они, - и Артур это ясно видел, - ничем не отличались от его противников много лет назад, которые прекрасно справились с тем, чтобы устроить бойню друг с другом без помощи хранителя Зевса. Кестлер не знал, сколько лет этой девчонке на самом деле, не мог понять, насколько глубок её жизненный опыт: в мыслях единорога кипели ненависть и страх, вполне закономерные, но совершенно бесполезные для хранителя. Но, так или иначе, она должна понимать, что ей не удастся уклониться от игр богов: придет время, и развлечение бессмертных коснется каждого. Артур мог предложить ей защиту. Мог предложить помощь. И мог предложить гарантии того, что, когда хранитель Зевса одержит свою вторую победу, жизнь единорога не изменится в худшую сторону.

Кестлер ждал. Спокойно стоял и ждал, что решит предпринять существо, замершее перед ним. Может быть, не стоило играть в эти игры. Вполне допустимо было сейчас действительно уйти и оставить её в покое – мифические существа, по твердому убеждению Артура, поумнее многих людей, и она совершенно точно даже случайно не выдаст его никому, кто не знает о методах работы главы Огня. Но Кестлера подстегивал азарт. И, пожалуй, ещё любопытство. А если ты прожил почти тысячу лет, не стоит разбрасываться вещами, которые ещё способны вызвать у тебя интерес.
И ожидание было вознаграждено: мгновение – и перед Артуром снова стояла совершенно обычная девушка. Хотя выглядела она неважно, куда слабее, чем в истинном облике. А ещё задавала вопросы. Откровенно глупые вопросы.
Вы знаете, чем «хорошие ребята» отличаются от «плохих»? Кестлер при желании мог написать целую энциклопедию на эту тему, но сейчас обратил внимание лишь на одну деталь. Постановка вопроса. Лично Артур крайне редко искренне интересовался, зачем он понадобился собеседнику. Куда чаще он искал, чем оппонент может быть полезен ему. И раз уж перед ним и так стоит непосильная задача: перетянуть на «сторону зла» (Кестлер не удержался и на мгновение закатил глаза) самое светлое существо в мифологии, то почему бы не начать с малого, а именно – расстановки приоритетов.
- Одолеть? Простите, разве последние несколько секунд не я являлся мишенью для атаки? – Кестлер невозмутимо склонил голову. – Мне кажется, это я должен спрашивать, за что был удостоен такой чести и остался цел. И вам я бы тоже предложил подумать не о том, что я могу у вас просить, а то, что вы можете от меня получить.
Мужчина медленно опустил руки, до этого момента замершие в общепризнанном жесте открытости. По правде говоря, откровенным он бывал редко, но и врал тоже нечасто. Впрочем, как и сейчас. Он готов был предложить девушке помощь, защиту, сотрудничество, не требуя ничего взамен. До определенного момента. Впрочем, никто не говорил, что этот момент наступит слишком скоро. Или наступит вообще.

Девушка рассмеялась, тихо и зло, и Кестлер спокойно ждал комментариев, потому что знал, что они непременно последуют. Вся прелесть парадоксов в том, что собеседник всегда стремится их развенчать и помимо своей воли оказывается втянут в диалог, который до этого, возможно, и не собирался начинать.
- Я не скрываю, что напал первым, - Артур сохранял невозмутимость. – Но я нападал не на вас. Я атаковал глупую девушку, волей случая получившую информацию, которой она бы все равно не смогла распорядиться правильно и рано или поздно в любом случае подвергла бы свою жизнь опасности. Но когда я понял, кто вы на самом деле, все изменилось. Впрочем, ваша реакция мне вполне понятна, и я не хотел вас обвинить, лишь указал на смену ролей и на то, что вам нечего бояться. Вы говорите, что способны воспринимать эмоции, значит, мне не нужно сейчас доказывать, что я не вру.
Кстати, потрясающая способность, достойный ответ его телепатии. Впрочем, Артур был довольно скуп на эмоции, но… но это все равно делает происходящее гораздо более интересным.
- Вы говорите удивительные вещи, - Артур непринужденно оперся плечом о ближайшее дерево. - Слова «отблагодарить» и «цена» очень плохо сочетаются друг с другом, - хранитель едва заметно ухмыльнулся, оценив иронию: он, черт возьми, учит единорога морали! Воистину, пути богов неисповедимы. -  Но, раз вы настаиваете, я буду использовать эту терминологию. Итак, если мне понадобится большая благодарность, чем простое спасибо, то я попрошу вас просто не мешать мне. Что бы ни случилось, дать идти своим чередом тому, что неизбежно в преддверии новых игр. Разве это и правда похоже на ужасную расплату?
Кестлер, прищурился и посмотрел вверх на ветви деревьев.
- Вы не доверяете мне, и это правильно. Но вы не представляете, сколько людей зависит от меня, скольких из них защищает то, что так ужасает вас во мне. И некоторые – не все, конечно, но такие есть – за всю свою жизнь и мухи не обидели. Если бы вы сегодня встретили их, вы бы согласились помочь. Но так вышло, что перед вами я, и я не рассчитываю, что вы захотите присоединиться к тому, что я олицетворяю. Я прошу просто не мешать мне самому защищать их. Вы, видимо, добрая и отважная девушка, вы даже жизнь животного поставили выше своей. Но я не могу сбрасывать со счетов вероятность, что однажды вашей добротой захотят воспользоваться против меня и моих людей. Вот почему я назначаю именно такую цену для вашей благодарности.
Артур верил в то, о чем говорил. У него действительно были и такие мотивы. Но были и другие, о которых глава Огня не счел нужным говорить. И не скажет, потому что иначе весь этот разговор затевать было бессмысленно.

Артур тяжело вздохнул. Переговоры, пусть и являлись частью его работы, любимым делом хранителя никогда не были. Подстраиваться под чужой образ мышления иногда очень утомительно, и, как ни странно, ещё сложнее это делать, если богами тебе дарована телепатия. Хотя с каждой секундой Кестлер чувствовал, что ему все сложнее дается чтение мыслей единорога. Девушка восстанавливалась, и очень скоро придет в себя полностью. «Нужно заканчивать с этим побыстрее».
- Я не говорю о крови. Просто я хочу быть уверен… Что вы понимаете под истиной? – оборвал Кестлер сам себя. – Как вы убедитесь в том, что обратившийся к вам действительно не причинит зла другим? Он может говорить вам правду, он может быть свято убежден в том, что им руководят исключительно благородные цели, и вы увидите это. Но, помогая ему, вы принесете кому-то несчастье. Так ведь часто бывает: то, что хорошо одному, плохо для другого. То, что спасет многих, убьет одного. Так было и будет. Так что же в вашем понимании «не в ущерб другим»? Если бы вы мне дали точный ответ, который бы уверил меня, что ни один из моих людей не пострадает за то, что совершил кто-то другой, я бы ушел и никогда больше не побеспокоил вас. Но я не знаю, существует ли в этом мире что-то, что способно мне это гарантировать. Кроме вашего слова.
Кестлер понимал, что только что, по сути, описал все то, чем грешил сам. Но единорог и так не могла не заметить его тактику. И не осудить её. И сейчас Артур присоединился к этому осуждению, которое только что было направлено на него, а теперь – на загадочных «других», против которых и нужно было настроить девушку. Хотя… Это слишком сложная задача даже для него. Достаточно будет лишь заронить хотя бы тень сомнения.
  - Какому из богов? – Артур ухмыльнулся и спрятал руки в карманы с благодушной улыбкой. Он мог бы соврать, но зачем? – Зевсу. Весьма спорный персонаж, знаете ли. Жестокий, деспотичный, эгоистичный. Но несмотря на это ему позволяли править.

Правда, которая у всех разная? С каких пор это ваше пресловутое «добро» начало признавать такие вещи? «Видимо, я старею, и не успеваю замечать новые модные веяния», - устало подумал Артур. – «Раньше они четко  делили все на черное и белое, и с ними было намного проще». Как бы там ни было, девушка боялась его и не доверяла ему. И Кестлер готов был принять это, мог немедленно развернуться и уйти – убивать её сейчас он точно не собирался, а его время всегда было дорого. Тем более, торчать в лесу, где ты только что отправил кого-то в Аид, слишком опрометчиво для человека, который считает себя достаточно здравомыслящим.
Но… Она спросила о покровителе. Кестлер скрипнул зубами: никто из ныне живущих не знал о том, как достался Артуру талисман. И мало кто догадывался, что главный противник хранителя Зевса – его собственный покровитель. Кестлер сам не всегда отдавал себе отчет, но каждый значимый его поступок был частично мотивирован попыткой продемонстрировать царю Олимпа, что Артур может управлять его силой. Так бунтующий подросток силится доказать что-то отцу-тирану. Жалко, неумело, но с такой ожесточенностью, что иногда лучше просто отойти в сторону.
- Сам? – хранитель все же быстро взял себя в руки. – Помилуйте. Только богов Олимпа было бы достаточно, чтобы свергнуть неугодного правителя. Но они не делали этого. Я полагаю, все дело в том, что Зевс один смог что-то противопоставить Крону. Он был (и есть) их буфером, знаете, необходимое зло, защищающее от гораздо большего зла. Но нет, - Кестлер улыбнулся, – мы с ним не похожи, вы мне льстите. Зевсу было предначертано победить. Я же просто пытаюсь этого добиться. И я никем не правлю. Я всего лишь руковожу. Современный бизнес-подход, необходимость твердой руки… Впрочем, вам, наверное, это неинтересно.
Артур помолчал, разглядывая прошлогодние листья под ногами.
- Что ж, я вижу, что мне вас не убедить. Осталось надеяться, что ваша интуиция не подведет вас, когда придется выбирать, кому предоставить помощь. Не то чтобы я настолько сомневался в ваших способностях, просто привык, что даже тень моего имени заставляет людей мыслить необъективно. Кстати, об имени, - Артур с усмешкой отвесил полупоклон: - Артур Кестлер, группировка Файер к вашим услугам. Могу предложить подвезти вас, - хранитель повернулся к машине. – На этот раз действительно просто подвезти. Я и так отнял у вас много времени.

Услышав про то, что девушка перед ним мыслит, как человек, Артур едва заметно покачал головой. Невозможно думать как простые люди, если ты столкнулся с тем, с чем сталкивается хранитель, а уж тем более носитель и мифическое существо, с рождения отличающиеся от других. В этом Кестлер был твердо убежден, хотя и не мог, несмотря на годы практики, объяснить, в чем конкретно были отличия. Но, возможно, это был камень в его огород, ведь Артур почти открыто признался девушке, что ни в грош не ставит обычного человека. Впрочем, тогда она говорила бы с ним совсем по-другому. И уж никак не сохраняла бы этот непринужденный светский тон. Может быть, это всего лишь вызов ему, попытка продемонстрировать, что девушка его не боится, но Кестлеру, как бы там ни было, нравилось такое течение беседы. Даже без учета того, что оно было ему на руку.
  - Знаете, не смотря на обстоятельства, я все же рада, что мы  встретились и поговорили. Вы интересно мыслите, - Артур с легким изумлением взглянул на девушку при этих словах.
- Да нет, видимо, все дело в том, что я просто… мыслю, - не сдержался хранитель, хотя понимал, что единорог вряд ли оценит его самоуверенность. Впрочем, она ведь сама сказала: откровенность за откровенность.  И Кестлер был честен. Насколько это возможно, разумеется.
Отчасти поэтому, когда от Алексии прозвучало столь неожиданное предложение, Артур не стал даже пытаться спрятать удивление.
- В особняк Огня? Вы все же очень смелая девушка, - хранитель обернулся, чтоб проверить, как устроилась пассажирка, и завел мотор. – Разумеется, я буду рад видеть вас в любое время. Впрочем, - Кестлер, стараясь не отвлекаться от дороги, открыл бардачок и нашарил там стопку визиток. Вытащив одну, Артур протянул её Алексии, - там есть мой телефон, лучше позвоните заранее.Наша охрана иногда не слишком приветлива, сами понимаете, я им не за это плачу. Да и я не всегда бываю дома, бизнес требует постоянно разъезжать по миру. А я бы хотел лично провести экскурсию, все-таки нужно подобрать подопечных попредставительнее, - Артур рассмеялся, бросив взгляд в зеркало заднего вида, в котором отражалось лицо пассажирки.