Manhattan
Сообщений 121 страница 140 из 240
Поделиться12112.03.2015 16:34:32
| |
Николай и любовь после смерти
| |
От соигрока: А начну я так: а я ведь говорил! |
Приключения Бэтмена и выпускающего редактора в России. | Джером и Каролина | |
описание
| |
- Скажите мне мисс Уир, делал ли я в эту ночь, что-то подобное? – Морроу вскочил с места, волчком крутанулся на месте, изобразил, что выпивает что-то, затем занюхивает собственной рукой и, фантастически быстро стуча ладонью по ближайшей поверхности доступной его ладони, завыл, запрокидывая голову назад. Завыл хрипло, после чего согнулся пополам и закашлялся, в то время как на его вой из ближайшей комнаты откликнулся мопс. | |
Память - это ее проклятие. Трезвый рассудок, который не заглушается даже литрами алкоголя. Она отчетливо помнила каждую минуту, хотя зачастую отчаянно желала забыться. Проснуться с чистой совестью в чужой постели и не знать, как она там оказалась. Не помнить стриптиз главного редактора и любовь мопса к его вещам, не помнить лиц и ужасного произношения, не помнить одежды и макияжа этих напыщенных деви, которые сейчас вповалку с кем-то спали. Но забывать она физически не способна и, когда тело дает сбои и начинает спотыкаться и шататься, мозг остается кристалльно чистым, а мыслей, увы, становится только больше. | |
и все мои молитвы спасти не в силах нас | Эшли и Тьерри | |
Ты тонко чувствуешь меня, так тонко, что иногда мне кажется, будто я и вовсе полностью растворился в тебе, став одним целым, неделимым, неотъемлемым. Центр моего мироздания бьется в твоей груди, а ты держишь мое сердце пальцами, слизывая кровь с искусанных губ. | |
Я никогда не привыкну поражаться тому как сильно ты изменил мою жизнь. Насколько она стала и моей и твоей одновременно.Так бывает на самом деле? Я не могу ответить на твой вопрос, но я научился завтракать хоть никогда раньше этого и не делал, но ты готовишь их для меня и это самое прекрасное в мире. Можно говорить об этом до скончания вечности, а говорить я не могу. Лишь только собираю губами соленую влагу с шеи, вжавшись так тесно как только могу. Пальцы вслепую, без ошибки находят шрамы. Они прекрасны, ты прекрасен. Почему ты их не любишь? Глупый вопрос, свои я просто ненавижу и всеми силами стараюсь забыть. Они как напоминание обо всем загубленном и ты каким-то удивительным образом чувствуешь это. И не запрещаешь в ответ, потому что я так люблю их касаться. В них такая особенная сила и они почему-то всегда меня успокаивают, словно говорят, что однажды ты уже выжил и больше ничего с тобой не случиться, а для меня это самое главное. Я должен знать, что никогда не потеряю тебя и мой самый большой страх никогда не оживет, а вся эта слишком долгая разлука будет сниться только в редких кошмарах. | |
Бороться и искать, найти и перепрятать! | Рудольф, Джастин, Ито и Дитрих | |
описание
| |
Со стороны могло показаться странным, что она говорила с собакой. Но в этом мире слишком многие умели читать мысли, чтобы удивляться такой мелочи. Даже обидно, на самом деле. Ни тебе округленных от ужаса глаз, ни обходящих стороной прохожих. Шерки тяжело вздыхает. Даже погода ее не радует - сегодня на редкость теплый и солнечный день. На небе - ни облачка. И поэтому она с неподдельной тоской проводила взглядом удаляющегося лохматого друга. "Как ему не жарко... Брррр!" Волчицу передернуло. Она предпочитала не выходить из под тени деревьев. Лежать себе на мягкой травушке, прислушиваться к звукам и рассуждать вслух о несовершенстве и несправедливости. Единственное, что мешало - периодически начинающий громко урчать живот. Так, что все птички и мышки моментально разбегались. Ага, как будто она вот прям так щас поймает кого-нибудь и проглотит не жуя. | |
Зеленые, искрящиеся глаза обводили взглядом деревья, цветы, диковинные травы... Чудно. Волшебно. Красиво. Очень извилистые стволы, темная кора.. Яркие листья. Огоньки в ветвях. Трава такая сильная, полная жизни... Здесь словно не ступала нога человека. Здесь люди-то водятся? Наверняка водятся... Но может не здесь? Куда их занесло? В эпицентр мирка магических чудиков? Но пока выходить знакомиться желания не было. | |
И совершенно случайно мимо пальцев. Ласково так, с безмерной любовью и нежностью сжимая несравнимо маленький лимончик меж клыков. Совсем-совсем слегка впиваясь в кожицу. Чтобы безумно вкусный сок начал расползаться по огромному языку. Впитываться в сосудики, заполняя пасть слюной а организм гормоном счастья. Виир сполз на землю, вытягиваясь во весь свой рост, громогласно и совершенно по-особенному урлыча. Ни на что не похожие звуки издавали испокон веков лжедраконы, и населяющим этот мир существам неведомо было, что за бурлящий рокот раскатывается на ближайший километр. Попрятались они, не высовывая носы и морды. Но Вииру было совершенно все равно. Чем старше он становился, тем сильнее действовали на него лимоны - единственная слабость и самая большая радость. | |
- Вот мы и дома, - едва слышно сказал он, погладив испачканную орочьей кровью гриву верного Агро, конь, что привлекал внимание не только своей мощью и ростом, но тем, что в принципе был едва ли не единственным копытным мира темных эльфов, согласно мотнул головой в ответ, так ж, как и свой хозяин сейчас мечтая только об одном – поскорее смыть с себя запах войны. | |
Are you afraid of the dark?.. | Дамиан, Рипри, Киллиан, Рауль, Рокки, Энджел и Селия | |
описание
| |
Кое-как устроившись на земляном полу пещеры - стоя делать то, что он собирался, было просто невозможно - док, стараясь не корчится от вновь вспыхнувшей боли, шустро разобрал компоненты для будущего «сюрприза» тем, кто прятался снаружи. Выдрал несколько листов из талмуда, те, которые были не особенно важные, введение да оглавление. Протянул пластинки с анальгином и гидроперитом женщине, чье имя он не знал, а потому окрестил про себя «альпинисткой» – по наличию у нее явно альпинистского оборудования - и коротко приказал: | |
- Видал, похоже! - расправив одежду до уровня приличий, Энн неожиданно нахмурилась, задумавшись, как это она раньше могла не заметить родинку на лице Купа, если они уже около двух месяцев живут бок-о-бок?.. - Стой-стой-стой... - протянула она, утратив изрядную долю восторга. Лизнула торопливо большой палец, потерла еще не пришедшему в себя Куперу щеку и выругалась, когда палец оказался измазан в грязи или саже, а от "родинки" не осталось и следа. | |
Но больше всего охренел он от шоколадки, которой волны сплоченности и дружбы шибанули по мозгам особенно сильно. Стоило ли ей динамить все его подкаты, чтобы сейчас светить грудью на полпещеры из-за пятна грязи на его лице. В мотивах Куп не разбирался, выделив себе пару секунд на зрелище. Если учитывать все их скитания, то при должной фантазии можно было сейчас представить шоколадку у шеста в новом стрип-клубе от Rick’s Cabaret на Манхэттене. Этот клуб Купер любил страстно, но недолго – ровно до тех самых пор, когда какая-то очкастая падла выронила пробирку в лаборатории. Фиолетовое освещение, попки на любой вкус и размер, покладистые девочки и лояльная охрана. За одно это воспоминание о славных деньках в Нью-Йорке Куп готов был простить возвращение с небес на землю в виде пощечины. | |
Эта черномазая явно не была знакома с психологией диких животных, иначе бы поняла: врагу нужно показать свою силу, пусть и на несчастной бабенке. Но когда другие видят, что тебя не остановит ни пол, ни возраст, ни социальное положение - они сто раз подумают, прежде чем соваться. Впрочем, можно посмотреть, к чему приведет морализм этой группки - чтоб они все передохли к чертям! - и потом поступить, исходя из своих взглядом. | |
Из пещеры подал голос док, перекрываемый криками снизу, почувствовав себя Цезарем, Лука сумел уяснить для себя и слова "переговорщиков" и Киллиана. Кивнул последнему с благодарностью, и заметил рядом с собой в опасной близости Рокки. Сглотнул, понимая, что непроизвольно ищет нож, чтобы быть готовым к любой агрессии, но тут же попытался успокоить себя их временным пактом о ненападении. Вышло хреново. На его предложение отреагировал с тихим смешком и еле слышно: | |
Холод камня вытягивал безумную панику, что узлом сидела в районе живота, который изредка возмущался тем, что сегодня объявили внеплановую голодовку, а еще сводил судорогой непослушные пальцы от осознания того, нельзя содрать куртку с человека, чтобы рассмотреть левое плечо, а лучше прощупать – вдруг он срезал нашивку?.. От последней мысли она едва не раскроила себе палец с обручальным кольцом, вспоминая, как между делом от нее отмахнулся Лука. Имя заставляло морщиться, как от зубной боли. Однако прикрытая тяжелым камнем спина успокаивала, как и собственный рюкзак, стоящий рядом. Да, она была в относительном одиночестве, но это лучше толкучки, в которой тебя могли случайно задеть или ты мог, а потом объясняй, что тесно мол было, я нечаянно-о-о и не хотел никого убивать. | |
Пока в пещере продолжалась церемония представления всех друг другу и перераспределение сил, за порядком которых не успел бы уследить и самый бдительный глаз, хлопцы снаружи упрямо гнули свою линию. Энджел, стоявший чуть в отделении от выхода так, чтобы не светиться особо, но при этом достаточно близко, чтобы отчётливо слышать голос, выкрикивающий из тьмы всё более любопытные подробности, хмыкнул про себя и метнул короткий взгляд на "Селию", или как там её звали на самом деле. Возможно, что именно так, скрывать настоящие имена в этом мире без правил и полицейских сводок, было бессмысленно. | |
Визит с того света | Джордан и Ксандер | |
Если все идет очень плохо, это значит, что скоро все пойдет очень хорошо. Однако эта поговорка имела и обратную силу. Осталось только понять, как было сейчас – плохо или хорошо… | |
Взгляд темных, почти черных, глаз скользил по витринам магазинов, ни на чем конкретно не задерживаясь. Было еще слишком рано, и вдыхая прохладный, наполненный свойственной только мегаполису смесью весны и большого города, воздух он мельком рассматривал прохожих. По устоявшейся привычке оценивая обстановку. Слишком глубоко въелся инстинкт самосохранения в шкуру Лукаса Вермонта. Он не имел права рисковать собой. Больше не имел. Только не говори, что тебе не хочется. Все равно не поверю. Злорадно хмыкнул внутренний голос, но Ворон отмахнулся замечая нужное ему кафе. Пешком он пошел не случайно, надеясь подобрать слова, аргументы, которые могли убедить Джо. Но так ничего и не решил. Просто хотелось ее увидеть. Что бы там ни думала себе эта колючка, а для него семья была святой. Тем граалем, за который он был готов убить и убивал... Двери оказались как-то слишком быстро перед самым носом, и заходя внутрь, он уже знал, что сестра ждет. Сыграл на любопытстве, которое она могла бесконечно отрицать, но так и не смогла перебороть. Заметил у окна, усмехнулся по привычке, сразу направляясь к столику. Во имя святого экспромта, нелогичности и неожиданности. Аминь. |
- Я напишу о тебе миллионы песен! - улыбался я, хватая тебя за плечи. | |
Духи любили игры, знали все человеческие слабости наперед и использовали их против смертных. Они заманивали в самую глубь чащи и оставляли там умирать, считая, что смерть одного из племени куда более угодная лесу жертва, чем то, что кидалось в огонь, лилось рекой и, превращаясь в едкий белый дым, устремлялось в темнеющие безмолвное, усыпанной мириадами звезд небо. | |
Немного легче внутреннему пуху, когда осознаю что всё в порядке. Все в порядке. Пусть немного хаотичном, суетливом, но порядке. Как обычно и бывает в детской после бурных игр. Например, на День Рождения - когда к Тимми приходят все его друзья. Они всегда берут с собой свои игрушки, и с многими мы дружим очень долго. Например, девочка с кудрявыми непослушными волосами всегда берет с собою Элли - пятнистую собачку. У нее плохой характер, и мы не очень дружим. А вот Гэри, мальчик очень странно говорящий свое имя - "Галли" - не расстаётся с пластиковым самолетиком. Он жесткий и молчаливый. Говорят, у него внутри нет пуха. Там что-то другое, страшное, тяжелое. "Га-и-ки" - так говорит Мама. Да именно так она и говорит, "он не летает, потому что у него слишком тяжелые гайки". И я всегда потом думаю. Вот у меня нет гаик, но я тоже не летаю. Странно. Может, все-таки не в них дело? Я хотел спросить это у самолетика, но тот оказывается не умел говорить. У него не было рта, только большие пустые окна. Другие игрушки не играли с ним, потому что считали его мертвым. | |
Знаете что такое шестьдесят лет? | |
-Холодно...- ледяные пальцы коснулись моего лица, заставляя вздрогнуть,- Мне очень холодно. | |
- Мне некуда идти, - без нее… некуда. Я не знаю, где ее искать, к кому она могла пойти и просить убежище от своего мужа-монстра. К родителям, родственникам, сестре?… там я искал в первую очередь, по глупости, наперед зная, что ее там не будет. Слишком стыдно смотреть в глаза родным и говорить, что она ошиблась, ее выбор оказался неверным, а они были также правы, говоря, что я такой, как и все мужчины. Она пошла туда, где ее никто не знает, где никто не найдет. В первую очередь, я… Какая-то недобрая сила потянула Бенджамина прочь из бара, едва он заглянул в грустные и уставшие глаза хозяина. Он не хотел, чтобы его жалели, не хотел никаких советов и слов, что все наладится, рано или поздно. ЧТО ТУТ НАДАЛИТСЯ?! ОН ИЗМЕНИЛ ЖЕНЕ! Теперь ему жить с этим клеймом, жить и помнить каждую минуту, каждый час, что это он разрушил жизнь двоих, посмев приволочь и уложить в их постель чужую женщину. Она хотя бы стала таковой после той ночи. В ту ночь он совершил что-то уродливое. Она изменила их жизнь навсегда. 13 мая. Какая дикая неблагородная цифра, принесшее ненастье в дом, который теперь пустует и воет волком. Там больше не звучат слова любви, нет привычного смеха, нет жильцов, а мебель постепенно покрывается пылью, лужайка зарастает, а другим наплевать, что же там произошло, почему никто больше не хлопает дверью и не зажигает по вечерам свет в окне. |
А вы знаете, знаете, какой сегодня день? А я вот знаю! Сегодня тот самый день в году, когда мы можем поклоняться нашим женщинам, нашим богиням на совершенно официальных основаниях. Хотя... Лично я бы советовал вам делать это ежедневно, пусть в мелочах, деталях, но ведь именно из этого складывается любовь. Она не выносит громких слов и показных поступков. О любви гораздо красноречивее молчать. Ведь молчание - золото... Невольно вспоминается замечательная песня не менее удивительной женщины. "Женщина с колыбели - чей-нибудь смертный грех". Да, я сейчас о Тамаре Гвердцители и ее потрясающей оде во имя Женщины. Причем именно так, только с большой буквы. Потому, что не будь женщин, не было бы никого из нас. Матери, дочери, сестры, жены, просто подруги - все они достойны высочайшей из похвал. Они - наше восьмое чудо света, наш дар и проклятье в одном флаконе, наша карма и совесть, наши сны и наши улыбки, величайшее из земных сокровищ. А с вами в эфире снова шоу "Талантливый Манхэттен" и в этот раз я не буду долго растекаться мыслью по древу. Первой жертвой моего объектива стал Сергей. И его потрясающий монохром - просто 50 оттенков моего восторга. За ним на душе сразу как-то потеплело, не смотря на минус на улице. Да, работы Джорджины просто излучают добро и солнечный свет. Хочется дарить всем лучи добра, и угощать кофе с печеньками. Жду вас в следующем эфире. |
Поделиться12223.03.2015 12:52:30
Наша четвертая весна. Чем заняться на Манхэттене?
Любить. Писать. Чувствовать. Переживать. Творить. Ощутить поддержку.
Обрести вдохновение. Дышать в унисон. Ролевых много. Манхэттен один.
Стать частью большой и дружной семьи. Б е с ц е н н о.
Сюжет | Занятые внешности | Гостевая | Мы ждем | Найди себя | Почему Манхэттен?
Поделиться12326.04.2015 07:26:23
| |
Эйден и сила ревности
| |
[/float]От соигрока: Первое, что приходит на ум «я же тебе говорила» ) Теперь, то ты понимаешь, что я говорила правду, когда сказала, что твои посты ШИКАРНЫ! А ты не веришь, и критикуешь постоянно себя. Хотя, наверное, это отличительная черта талантливых людей. Да, я считаю тебя талантливым, очень талантливым! И попробуй только возразить, клянусь, в следующем посте придушу тебя *невинно улыбаюсь* Я рада, что тогда рискнула и написала тебе с просьбой занять роль твоей Джоан. Наша с тобой игра стала чем-то особенным для меня. И в этом только твоя заслуга и только твоя. У тебя есть уникальный дар, ты вдохновляешь людей, подталкиваешь их на развитие. И я не стала исключением. Прими это, у тебя нет выбора *улыбаюсь* |
Этот, с верхнего этажа | Рауль и Киллиан | |
описание
| |
Мое имя Айзек. Мне двадцать пять. И я мертв. | |
- Мам... а кто живет над нами? - Том решается на этот разговор через несколько дней, когда эмоции не так ярки. | |
Пациент скорее... пьян?! | Арчи и Медея | |
описание
| |
Говорят, неожиданности случаются именно тогда, когда их меньше всего ждешь. Например, в выходные — стоит только расслабиться и настроиться на осуществление своих планов. Хит не относился к числу тех, кто с легкостью соблюдает субординацию, а потому за пределами госпиталя, где ему уже не приходилось быть предельно серьезным и обращаться к людям на "Вы", он быстро и с особым удовольствием предавался фривольному отдыху, позволяя себе дышать полной грудью и называть вещи своими именами. На самом деле, с ним случалось огромное количество самых разнообразных по своей нелепости ситуаций, но все они происходили в кругу друзей, не склонных к предубеждению и осуждающим пересудам, в отличие от контингента на работе. Увы, в Presbyterian никогда нельзя было угадать, на какую именно сплетницу из числа медсестер напорешься и в каких красках она подаст произошедшее событие в массы. Впрочем, сплетни далеко не главная проблема, проблемы начинаются, когда эти сплетни доходят до начальства. Сегодня, как назло, был выходной — и мужчина уже позволил себе расслабиться. Опрометчиво рано. | |
- Медея Сфорца, любить не обязательно. – Девушка протянула руку в приветственном жесте, но вместо мужской ладони цапнула выписку, наконец, ознакомившись с ее содержимым и вспоминая свой вчерашний разговор с врачом из наркологии. Тот клялся и божился, что принесет бумагу не позднее сегодняшнего утра, ведь перед предстоящей проверкой из Министерства все бумаги должны быть в порядке, кто знает, что взбредет в голову проверить этим въедливым бюрократам. Проверка. Как гром среди ясного неба внезапное осознание и в довершение воодушевленный голос Главврача из коридора. | |
Я люблю тебя как-то не так. | Микки, Азазелло и Джастин | |
описание
| |
Микки с самого детства, забираясь повыше среди бескрайних кукурузных полей, смотрела на горизонт,стараясь заглянуть дальше. Завидовала птицам, свободным в полете, мечтала научиться летать, но сломала руку. Очень частая история, правда? С легкой завистью провожала взглядом улетающий целлофановыц пакетик. Вот он действительно свободен. И сама она с радостью отпускала себя с попутным ветром или течением, веря, что первый попавшийся автобус привезет ее в лучшее место на земле. И еще никогда не ошибалась. Но в последнее время ее вера вдруг дала трещину. Что-то изначально пошло не так, но что конкретно - Микки не поняла, а когда спохватилась - стало слишком поздно. Но начать эту печальную историю следует с самого начала. | |
Это очень странное чувство. Когда в один прекрасный день ты открываешь глаза, и внезапно понимаешь что готов сделать роковой шаг. Который, возможно, навсегда изменит твою жизнь. Который должен изменить твою жизнь. Потому что, черт побери, невозможно продолжать так жить! Невозможно идти вперед, когда ежедневно тебя обуревают духи прошлого. Обретшие плоть и кровь призраки, заставляющие вновь и вновь переживать самые страшные кошмары наяву. И ведь убежать от них не получается. Вернее, в этом даже нет смысла. Они будут преследовать вновь и вновь, снова отравляя существования. Проращивая сквозь плоть острые плети и опутывая с ног до головы. Заставляя просыпаться среди ночи в поту. | |
Трус. | |
пережить праздник во Франции | Иен и Каспар | |
описание
| |
Спустя пару часов в дверь постучали. Каспар к тому времени успел перебеситься, потому важно спускался с лестницы, поглядывая на то, что творится на кухне. С гусем Иен расправился хорошо, в железной мисочке на тумбе лежали его внутренности, глянув на которые, немец брезгливо скривился. Запаха пока не было, блюдо, судя по шуму снизу, когда он был наверху, было только-только поставлено в духовку. Он знал, кто может придти к ним в такой час, потому фермера встретил с бесстрастным лицом. Подманил рукой Иена поближе к себе и с интересом уставился на мужика. Память у кого была, видимо, не очень, потому что начал он вежливо, явно не припоминая ни свое хамство, ни проклятья Каспара. Но Каспар-то помнил все. Включив в себе истинного немца, Бергер хмурился, но слушал. Если бы Иен знал французский так же хорошо, как знал его Бергер, он мог бы услышать нечто подобное: | |
Иен чувствовал себя странно. Перед ним на столе лежал мертвый гусь, его тушка была еще теплая, хотя птица больше не дышала и не подавала признаков жизни. Сначала, впрочем, Иен побаивался того, что она может подскочить и оказаться живее всех живых, но вот он начал варварски выдирать перья и убедился, что досадного недоразумения не случится. Говорят, петухи умеют прикидываться мертвыми… Зная о гусях только то, что они существуют и в готовом виде весьма неплохи на вкус, он не до конца понимал как действовать, потому решения принимал интуитивно, пользуясь своей суровой мужской логикой. Сначала птицу нужно избавить от перьев, они выдирались подозрительно легко, тушка становилась красной, словно гусю было больно, но раз уж его душенька покинула тело, то, наверное, все в порядке. Когда все перья оказались в пакете для мусора, встал следующий вопрос – как избавиться от пушка, который не подцепить пальцами? Почесав в затылке, Иен достал зажигалку и принялся опаливать птицу. Запах стоял не очень, кто бы мог подумать, что аппетитные гуси изначально выглядят и пахнут так. | |
how we fell so far? | Эйлен и Джек | |
описание
| |
Как я уже говорил, я никогда не запоминал лица посетителей автомастерской, в которой работал. Но некоторые личности были просто неспособны смириться с привычным мироустройством. Разлепляя глаза от прорезавшегося сквозь жалюзи луча света, я убедился в этом. Хомячьи щёки на подушке – доказательство, что никогда не стоит говорить «никогда». И если бы я постарался забыть вчерашнее, как дурной сон, больная после сна на полу спина бы мне этого не позволила. Все благодарности наполнившей комнату запахом перегара тушке в моей майке, согнавшей с меня с моего дивана в моей же квартире. Не доминирующая сторона, говоришь? Никто тебе не поверит. | |
Казалось, вечеринка фриков с заниженной самооценкой подходила к своему логическому завершению, оставляя неудачный день в задворках похоронного бюро. Однако не успело бессильное тело моргнуть глазом, как круговорот плачевных событий словно возвратил его в искомую точку. Голубоглазая физиономия ярким отпечатком находилась прямо передо мной, а попытки увести взгляд не прекращали оборачиваться крахом. В определенный момент я смирилась: изучая черты лица, как картину, с выражением «not impressed» стала выжидать момент освобождения из зрительного заточения. Яркая вспышка прожектора. Машинально прикрываю глаза ладонью, и в следующее мгновение замечаю перед собой танцующую фигуру, что подхватывает меня за талию во время выполнения очередного замысловатого движения. С каких пор угрюмые повелители гаечных ключей умеют веселиться? Стараясь не упускать момент века, с улыбкой присоединяюсь к зажигательным ритмам и не обращаю внимания на тревожные колокольчики в черепной коробке. Вскоре нутро делится на два лагеря: незамысловатое воплощение беспечности, которому всё нравится, и необъяснимые порывы отыскать логическое объяснение происходящему. Всё то же довольное лицо перед глазами, совершенно непривычное чувство легкости и широкий танцпол вместо барных столиков. |
Ночь – приспешница демонов, однако именно в тёмное время суток я чувствую себя наиболее совершенной. Возрождённой. Свободной от каких-либо условностей. Сидя перед раскрытым окном на смятых простынях, я раскуриваю звенящий ночной воздух. В нём чувствуется такое мудрое спокойствие, что порой кажется, будто вдыхаю его вовсе не я, а кто-то иной в моём теле. Ночь приносит с собой упоительно сладкие ароматы. Моя квартира расположена достаточно высоко и поэтому сквозь пелену медитативного блаженства не примешиваются едкие запахи искусственности. Ветер прибрежной волной шумит в ушах, прозрачные занавеси на окнах колышутся от его порывов, холодные мурашки россыпью простираются по всему позвоночнику – царит сквозняк, но едва ли меня это интересует. Приоткрыв глаза, замечаю, что очередной порыв ветра тушит свечу – в потолок взмывается короткая, будто обрезанная струйка дыма, и в следующие несколько мгновений растворяется в воздухе. Я курю, медитирую и снова курю. Чувствую, как холод безжалостно хлещет по спине, но не поднимаюсь, чтобы закрыть окна. Я слишком увлечена этим состоянием. | |
Она сглатывает нервный ком в глотке, облизывает пересохшие губы, касаясь кончиком языка свежей раны, из которой сочилась кровь, вязкой влагой вниз по подбородку, окропляя белую майку алыми каплями. Пальцы предательски дрожат, когда она касается пылающей от удара щеки, на которой уже наливался приличный синяк. Тяжело, когда жизнь сталкивает двух абсолютно противоположных, по сути, людей. И в то же время безумно похожих друг на друга. Эта горючая смесь взрывоопасна, и тут не надо быть Вангой, чтобы предсказать апокалипсис. Ровно так же, как Деметрия имела свойство доводить Зейна до невменяемости парой реплик, он мог виртуозно втоптать ее в дерьмо, заставить почувствовать себя грязью. Имел ли он на это право? Да какая разница, все равно не спросит разрешения. И надо ли говорить о тех эмоциях, что так больно ударили о грудную клетку, когда Зейн так спокойно только что обозвал ее шлюхой? Или что он имел ввиду, когда изрек эту дрянь своим поганым ртом? В любом случае все оказалось совсем не так, как представлялось. | |
А город готовился к празднику, город был сыт, город довольно урчал, щурил витрины-глаза на яркие праздничные гирлянды, отзывался перезвонами колокольчиков на звонкий чей-то смех. Какое ему, счастливому, зимнему, дело до чьей-то разбитой жизни? Ни-ка-ко-го. Дороги пустые, к вечеру обещали похолодание, зимой на машине без крыши ездят только лишь дураки. Тебя же продует, блаженный, что, снова вмазался, скалишь зубы, да топишь газ. Ветер крепчает. | |
У каждого человека в жизни есть своя страсть, единственная любовь, на алтарь которой многие готовы возложить целый мир. Нечто такое, бережно и трепетно лелеемое, что заставляет забывать обо всем на свете и погружаться в эту пропасть с головой. Кто-то называет это хобби, кто-то - способом убить свободное время, а для Ирвина это было смыслом жизни. Что же за загадочное "это", наверняка спросите вы? Археология, ответит вам парень. О да, эта наука была его одержимостью, его святым граалем, его идеей фикс, восьмым чудом света и единственным, что имело первоочередное значение. Единственное существо женского пола, которое он обожал трепетно и беззаветно, полностью посвящая свое свободное время науке и книжкам. Все, что было связано с открытиями прошлого, историей, фактами, легендами и мифами. Не пропуская ни одного хоть сколько-нибудь достоверного факта. | |
Сколько можно жить прошлым? Сколько можно стараться жить и все время оглядываться назад? Наверное, пора было задать себе этот вопрос. Перестать бежать от ответа, наконец посмотреть правде в глаза. А какая она была, эта правда? Могла ли она ответить на этот вопрос, не делаю себе и ему больно? Так тяжело разобраться в своих чувствах. Понять, кем был для нее ее муж, понять кем он стал. Одно ясно, она его жена, документально принадлежит она ему. Очередной раз в голове раздаются вопросы, почему так сложилось. Почему жизнь свела ее с Дугласом Кромвелем. Дуглас изменил ее, изменил ее взгляды на жизнь. С ним она научилась лишь бояться жизни. Перестать надеяться, жить в страхе очередного скандала. Принять свою судьбу с мыслью, что ничего нельзя изменить. Так продолжалось довольно долго. Стоило ей подумать, что все складывается, что ее рай не разрушен, как Дуглас с треском ломал итак хрупкое создание. И это не кончалось… снова и снова Дуглас разбивал мечты, уничтожал последнюю соломинку, за которую она так отчаянно держалась. Отчаяние стало ее спутницей по жизни. Ее пробуждение стали лишь жалкими попытками на веру, все, что станет как прежде. Но этого не происходило, семейная жизнь была нарисована черным карандашом, которого так легко стереть. Не проходило и дня, чтобы она не проронила слезу. Хотела ли она этого для себя? Конечно, нет, но бросить все и уйти, она не смогла. Не хватило сил, решимости, веры, неважно, факт оставался фактом, она не смогла уйти. А теперь не может отпустить. Цепляется за то, чего уже не вернуть. Чего она так жаждет сохранить? Почему ей надо постоянно оглядываться назад? Что можно увидеть в этом аду? Или это просто напоминание, о том, что не суждено иметь счастья? Воспоминание о том, что все самое сладкое может перерасти в нечто очень горькое. И с Эйденом все может получиться так же. Она боится именно этого. Боится, что он доломает ее окончательно. Боится, поверить в его мечты, в его надежду. Хочется решить все по взрослому, но получается как-то не так. Забыть бы все. Заснуть и проснуться без его ада. Хотя бы на миг. Дайте ей передохнуть. Она устала… | |
Однако, в одном он был уверен на сто процентов – в каких бы ситуациях он не побывал, какие бы новости на него не свалились, он не уйдет… Хотя возможно все дело в том, что это связано с Ди, а к ней не смотря ни на что, Ян относился слишком нежно и даже ее «колючки», его уже давно перестали напрягать. Это, как любить ежика и постоянно его обнимать, он не сбросит свои колючки, но менее любимым от того не станет. Создавалось некое впечатление, что этот день, этот год – это черта, которая делит их жизнь до и после, а сейчас какая-то буферная зона и от того, что они из нее вынесут, будет зависеть не только ближайшее будущее, а по сути, и вся их жизнь. |
У нас весна, товарищи! Вот такие работы на этой неделе выложила Мелисса. Как по мне, так очень любопытные. Первый аватар явственно отдает томной таинственностью, эти приглушенные оттенки отлично подчеркивают характерность исходника, как и неплохой шарп. Второй аватар мне понравился совмещением двух исходников, очень ладненько и естественно получилось. И эффект, кстати, весьма любопытный.
На этом у меня все. Желаю всем удачной недели. |
Поделиться12407.05.2015 16:23:25
| |
Селия и ее тревоги
| |
От соигрока: а Ками снова в эфире и снова с поздравлениями хд ну вот кто я, если не счастливица? да я всем счастливицам счастливица, потому что играю с такими замечательными и чертовски талантливыми людьми! вот сегодня чествуем еще одну прекрасную звездочку Манхэттена - очаровательную Селию, которая уже давненько поражает меня свои талантом! милая моя, я тебя от всей души поздравляю с победой! ты невероятная умняшечка и теперь об этом знают абсолютно все) |
Девочка и ее дракон | Сэм и Сергей | |
описание
| |
Чернов просит Саманту открыть бардачок. Памятуя о запоздалом подарке, кивает, чтобы взяла коробочку с бантиком на крышке. | |
На коленях – желтая жестяная коробочка с красным бантиком. Сэм тупо рассматривает ее, соображая, что вообще происходит, пока Сергей выходит из машины – он опять открывает дверь, будто она герцогиня Кембриджская – и наконец Дармоди решает, что посмотрит подарок в своей комнате. Скромно шепнув «спасибо», заалев щеками, Сэм быстро взбирается по лестнице, вихрем проносится в комнату, захлопывает дверь на замок и бросается на кровать вместе с нежданным подарком. Воображение рисует картины одну радужнее другой: ключи от машины, от квартиры, кольцо! О, точно, кольцо от Тиффани, белое золото и бриллиант, помолвочное, потому что кто их, этих русских, знает! Может он ходит с каменным лицом, а сам такой – бах! | |
Sweetheart, I'm the boss. | Алекс и Стефан | |
описание
| |
Ему не нужно было задавать больше вопросов, чтобы во всем разобраться. К тому же, это больше не было его проблемой. Если Стефан хочет сначала изменять своему партнеру, а потом божиться ему в верности (тем временем обнимая того, с кем изменил поцелуем), то это его дело - а Алекс в чужие отношения вмешиваться не намерен. Он слишком стар для подобных приключений, а подростковые переживания - явно не то, что ему хотелось бы испытывать в тридцать пять лет. | |
Выходя из кабинета, он ругал себя за глупость. Беспощадно бранил, понимая, что все потеряно и теперь не будет ничего хорошего. Что дальше? Алекс сделает вид, что между ними ничего не было, и они продолжат работу, общаясь холодно и скупо? Или он попробует передать Стефана другому редактору? Он не знал, что хуже – видеть деланное безразличие, понимая, что вместо него могло бы быть тепло и нежность во взгляде или оказаться и вовсе выкинутым из кабинета, быть изгнанником, не сумевшим удержать доверие именитого редактора к себе. И то, и другое в одинаковой степени обидит Готье, сделает ему невыносимо больно. Наверное, если все сложится так, то ему придется уехать обратно в Квебек или куда-нибудь еще. Он может издать роман, приняв все правки Алекса и тем самым ускорив процесс, получить гонорар и отправиться в какой-нибудь другой город, где не будет призраков прошлого. Стефан неожиданно понял, что не видит смысла оставаться, если Алекс откажется с ним работать или вдруг станет к нему совершенно безразличным. Ему не нужен Нью-Йорк без него. Ему не нужен этот дурацкий роман. Ему ничего больше не нужно из этой жизни, потому что все будет пропитано вкусом этой потери, одной из самых мучительных на его памяти. Понимать, что безнадежно влюбился в момент расставания – довольно-таки болезненное событие. | |
It's time to have fun | Джиневра и Флинн | |
описание
| |
- Я прошу прощения. Вот, держите, - Джин протягивает мужчине салфетку. Он берет бумажный квадратик, медленным движением стирая с лица следы напитка, сминает во влажный шарик, который запускает в лицо девушке. Она слишком рано позволила себе расслабиться, уже поверив, что все обойдется. Делает шаг назад, уклоняясь от летящего в нее бумажного снаряда, но ноги путаются между собой, и Джин приземляется на пятую точку. Мозг пытается сгенерировать хоть одну достойную мысль, кроме очевидной, стучащейся в виски и выраженной одним словом: «Бежать!». Девушка уже не успевает следить за тем, что происходит вокруг, но судя по шуму, который пытается перекрыть биение ее сердца, драка и не думала заканчиваться. Мужик медленно поднимается со своего места, мерзко ухмыляясь. Судя по униформе, он принадлежит к касте дорожных работников. | |
Многого его вмешательство в любом случае не дало бы. Не то, чтобы Флинн не умел драться, но силы свои оценивал более чем реально, а потому исход видел достаточно отчётливо прямо сейчас, хоть это ничего и не меняло. В отличие от ремонтника он, по крайней мере, был трезв. Первым делом он подцепил воротник кожаной куртки, приподнимая девушку вверх, чтобы она хотя бы встала и оперлась руками на стол, до которого уже доползла. Пивная бутылка не казалась серьёзной угрозой, для этого следовало бы первоначально ударить ею об пол, оставив в ладони розочку, но уж чего Флинн делать точно никогда бы не стал, так это советовать подобные вещи там, где можно обойтись по-другому. И он с достойным упорством продолжал считать, что обойтись пока еще можно. | |
I can’t think of a better way to spend $36 | Винсент и Адам | |
описание
| |
Погода была прекрасной, близился вечер, тёплый ветер легко обдувал лицо, шепча мужчине о том, что он всё ещё жив. Всё ещё. Но, как ему хотелось закончить то, что длилось вот уже несколько лет. И если бы только был, чтобы всё изменить, хоть один маленький шанс... Но реальность, будь она неладна. Смяв в кармане заранее приготовленные чёртовы тридцать шесть баксов, Доминик шёл по улице быстрым шагом, глядя себе под ноги на пыльную дорогу, лишь бы быстрее оказаться в плену этих любимых глаз, что вечно смотрят на него немного пошлым взглядом. Он знал, что парень именно там, очень надеялся, что Нил ждёт его... Ведь ему, в отличие от жены, не мешало лёгкое опьянение шерифа. | |
Стыд не появился даже тогда, когда он стал известен, как личная шлюха нового шерифа, который игнорировал прочих парней, каждый раз обращая свой взор лишь на голубоглазого брюнета. Каждый раз его карие глаза смотрели на его фигуру, как в первый, будто вокруг не было никого иного. И каждый раз это несколько сбивало Нила. Возможно, это начинал так прорастать стыд, грозясь разрушить сбалансированную жизнь молодого человека. | |
you just gotta let it go | Эйден и Кьяра | |
описание
| |
Зачем он это делает? Зачем опять причиняет ей боль? Она никогда не забудет, как он во время очередного скандала хватал ее за руки, оставляя синяки. Она, конечно же, молчала, скрывала их за длинными кофтами. Но как же больно и обидно было осознавать, что ты слабее его. А ведь все из-за любви к нему. Все из-за веры. Этой чертовой веры в их будущее, которое тогда рушилось на глазах. Нет, Кьяра не винила только его в том кошмаре. Ни в коем случае. Виновата была и она сама. Когда нужно было уйти, она оставалась. Когда нужно было сказать, она молчала. На ошибках учатся. И те уроки были для нее самыми суровыми за все ее двадцать шесть лет жизни. Ее взгляд упал на руку, которую держал Эйден, пока он вел ее куда-то вон, подальше от шума и толпы. Глаза расширились от ужаса. Она молилась, чтобы он не почувствовал под пальцами того шрама, который остался после ее попытки самоубийства. Это будет верхом позора. Кьяра никому и никогда не рассказывала о том срыве. Никто не должен был бы узнать, что она как никогда была близка к смерти, и что-то остановило ее от рокового шага. Высшие силы? Провидение? Или банальная лопнувшая труба в ванной? Кто знает. В любом случае, тот эпизод в той ванной и остался. Тогда она поклялась себе, что больше никогда не упадет так низко, никогда больше она не поставит свою жизнь под удар из-за любви. | |
Судьба будто назло продолжает вас сводить и сводить. Даже сейчас. Даже здесь. Ты хочешь все прояснить. Ты хочешь все расставить точки над «i». Но вместо этого просто стоишь, обессиленно прислонившись к двери. Смотришь на нее. И осознаешь, кажется, лишь одно. Вы изменились. Оба. Уже далеко не те беззаботные дети. Те дни минули, те дни остались позади где-то. Но ты все равно пытаешься за них ухватиться. Пора отпустить. Хотя эти воспоминания они настолько все живые там у тебя в голове. Очень свежи они для тебя. Видимо побочный эффект после возвращения памяти. Не иначе. И эти воспоминания настолько живые, что словно происходило это буквально недавно. И невыносимо это. Помнить все. Пожалуй, вся эта палитра из чувств и эмоций хорошо отражалась на твоем лице. И разве она этого совсем не замечает? Ты ведь действительно просто хотел. А чего? Вот именно чего? Приволок, ее сюда сказал, что вам нужно поговорить. Но вместе этого просто стоишь и молча изучаешь ее взглядом. Вся уверенность, присутствующая в тебе еще несколькими минутами ранее как будто бы взяла и испарилась вмиг. Услышанные слова девушки пронзают насквозь. Да, именно такой они производят на тебя эффект сейчас. Разрушаешь. Ты разрушаешь, все к чему прикасаешься. Почему это так цепляет? Может потому что она как никогда права? Ведь права? Так все и было. |
Я ей тогда сказал, что ноги этого Рихарда в моем сознании не будет. Сказал – как отрезал. Больше ей было нечем меня пугать, хрена с два она причинит мне какой-то вред, а с ее психопатическими замашками я уже не боюсь сталкиваться. Я начал выходить в люди. Выпивка меня теперь не прельщала так сильно, а голова начала проясняться, так что, в конце концов, я смог сесть за новую книгу. О чертовщине. Я помирился со старыми друзьями и завел новых, а когда дописал последнюю страницу и отнес своему редактору – она просто обнимала меня от восторга, и я был рад – выложился я по полной. День за днем я словно старался доказывать себе – я не конченый человек, от меня будет толк, я почти известный писатель и когда-то постеры с моим изображением расклеивали по всей первой Половине Города. Женщины окружали меня вниманием. Еще бы, теперь из моего рта доносился запах жвачки, а не сплошного перегара, а еще трезвым я шутил гораздо смешнее, чем когда был навеселе. Я водил этих женщин в дом и знал, что из темных углов на меня взирают глаза моей притаившейся твари. Возможно, она злится на меня – и я тому был рад. У меня снова начали водиться деньги, а я, безусловно, умел их тратить. Впрочем, последняя книга стала настолько успешной, что я стал действительно богатым человеком, который знает, как и где провести время, чтобы на смертном одре сами ангелы позавидовали его жизни. И чем выше я поднимался – тем больше радовался тому, что теперь-то твари не заполучить меня. Ведь я доволен своей жизнью. Я не собираюсь отказываться от нее. Я не собираюсь отказываться от себя. И терять мне нечего. | |
Все это, все до самой последней минуты этого долгого дня нужно было понять, прочувствовать на собственной шкуре, позволить проникнуть под корку, впитаться в кожу. Ошибки, допущенные тобой, никто за тебя исправлять не будет, смирись с этим и действуй, действуй так, как умеешь, как научена. Вероника, продолжая держать дистанцию между собой и единственным человеком, которому, не моргнув глазом, могла доверить себя и свою жизнь, не просто нашла в себе силы приблизиться к мертвому Эду, она почти окрыленной подлетела к трупу. Ее взгляд метнулся на собственную руку, в которой она сжимала врученный ей Саввой нож, губы исказила улыбка – ломаная, тонкая линия.- Каждый получил то, что заслужил, - пробормотала она и уперлась ботинком в остывающее тело бывшего водителя. Она понятия не имела, что в первую бы очередь хотела бы сделать уже с мертвым телом, ведь все что она могла сделать до этой самой минуты, за нее уже сделал Станислав. Она перевела взгляд на будущего мужа, окинула того взглядом из-за собственного приподнятого плеча и удовлетворительно хмыкнула. Вот уж кому самим Всевышним дана сила, позволяющая ему вырезать целые деревни в одиночку. Иногда, лежа в их общей кровати, начинала осознавать это, когда щекой прижималась к его плечу, и вот тогда немного становилось страшно, в голову закрадывались сотни всяких «А вдруг…». И на следующее утро, поцеживая кофе из собственной кружки, продолжала вглядываться в знакомое лицо напротив, все думая А вдруг…. Но всякий раз, когда он приходил за ней, вытаскивал из самого пекла, все эти А вдруг становились меньшей из проблем, совсем забывались, становились надуманными пустяками. Как, сейчас. | |
Айзек сбивается с шага. Замирает, по-птичьему склонив голову вбок. Опускает руки. Первое мгновение они кажутся ему совсем чужими и непослушными – в голове все еще звучит безнадежно испорченный танец, то, каким он мог бы быть, не нарушь некто наглый его покой. Некто, кто, похоже, ничего еще не знает про Айзека. | |
Джо Форман жадно курил сигарету, смотря, как на противоположном берегу в тени закатного неба прочерчивается город, а на переднем плане внушительно нависает мост. Выпускаемый в открытое окно дым таял на фоне теплого вечера. Небо цвета гнилого персика на горизонте багровело, но из-за возвышающихся небоскребов этого не было видно. От асфальта, прогретого за день, поднимался душный воздух, с легким запахом горелой резины. Принюхавшись, Джо распознал еще и запах грязной воды. Поначалу он наслаждался тем, что дожди, размывающие город в течение последних дней, перестали лить. Но наслаждение быстро закончилось, теперь ему хотелось, чтобы ветер и прохлада вернулись. Детектив ненавидел жару. И еще больше ненавидел душегубку, творившуюся сейчас на улице. На белой сорочке у него под мышками и на спине уже проступали пятна пота. | |
-Прости меня, моя девочка. Прости, - мир становится четким. До боли громким. Она чувствует тошнотворный запах пролитого пива, запах Ридуса, сладковатый запах дочери, легкий душок собственного мыла. Она слышит каждый звук. Как шипит пивная пена, как сопит, готовая заорать в голос дочь, как дышит над головой муж. Настоящий или бывший — не важно. | |
Засыпая, иногда мне кажется, что я слышу твой голос. Твой шепот, откровенный крик, проклятья и мольбы, смешавшиеся воедино. Поднимаясь со ступеней, я иду искать тебя, но нахожу лишь мирную линию лазурного моря, которое не тревожится нашими переживаниями. Я нахожу деревья, цветущие, плодоносящие сочными яблоками или вишнями, срываю абрикосы, поглаживаю пальцами мягкий бочок фрукта, покрытый нежным пушком. Не нахожу тебя на берегу, песок которого под ногами такой теплый, не нахожу на склоне поросшего желтоватой травой холма, на вершине которого кто-то вкопал скамейку для усталого от поисков путника. Не верю, что ты меня не ищешь. Не верю, что ты не присел бы там, чтобы перевести дыхание и оглядеться, чтобы увидеть издалека мои белые одежды, на которых болью больше не расползаются кровяные брызги. Слыша твой голос, я пускаюсь в путь, но каждый раз возвращаюсь к ступеням ни с чем. Рано на рассвете мне иногда кажется, что сами небеса просят меня забыть о твоих чертах. Первыми пушистыми облаками они размазывают уверенные твои скулы, шальные глаза, зелень который поспорила бы с изумрудом листвы деревьев, которые дают такие вкусные плоды. Легким ветром небеса умоляют меня позабыть прикосновения губ твоих, которые по утрам изучали мое сонное лицо. Они уговаривают, убеждают, молят, но я противлюсь им, потому что только это я и хочу помнить. Твои руки, что спасали меня от самых отчаянных бед, твою спину, на которой мне хотелось запечатлеться влажными поцелуями, пока ты грезил снами об открытом море. Несносно слышать голос твой, но вот тебя не видеть. |
Алоха манхэттеновцы! Добро пожаловать в студию Манхэттен Лайф, и сегодня у нас в гостях очаровательная любительница солнца и блесток Джорджина Миллер. Здравствуй Джо-Джо. Можно я буду тебя так называть? Ой, да что за вопрос, конечно можно. Это мое шоу, и я буду делать здесь все что захочу, пока меня не выгонят, а меня не выгонят ни-ко-гда. Ахахах! Ладно, шутки в сторону, перейдем непосредственно к причине твоего появления на этом шоу. Буквально с первых работ в твоей теме творчества, ты многих заставила влюбиться в эти яркие и сочные цвета, и теперь мы хотим знать, как ты это делаешь. И тебе спасибо Джорджина, за то, что была сегодня с нами. Неисчерпаемого вдохновения тебе и творческих успехов.
До новых встреч, мои фотошопные кролики. Удачной вам недели. |
Поделиться12514.05.2015 13:58:42
Имя персонажа: Norah Heath | Нора Хит * | |||
примечание
| |||
пост
| |||
| |||
| |||
Имя персонажа: Эйт-Эйч Блэк Никсон | Eight H. Black Nixon. Смена имени невозможна – концепция семейного наименования закреплена. | |||
| |||
пост
| |||
| |||
| |||
Поделиться12630.05.2015 10:51:25
| |
Дитрих и его жажда скорости
| |
[float=right][/float]От соигрока: Дорогой Дит, я знал, что твоя скорость, твои мысли и твои старания не будут обделены вниманием. И ВОТ! Это свершилось даже раньше, чем я мог предположить. Тот самый пост, что до седых волос меня напугал своим величием символов и вдохновивший все существо, сорвал свой приз! Ты крут! Ты безмерно крут, мой дорогой агент. Жаль только, что волны твоего вдохновения спотыкаются о ленивые задницы твоих соигроков. Но все впереди! Дитрих у тебя вышел прекрасным персонажем, добрым, нежным и сильным. Он мне безумно нравится, так и не хочется отдавать никому. |
Волшебные фигурки | Адам, Винсент, Алан, Кьяра, Мелисса и Рипли | |
описание
| |
Джастин вышел на улицу, заметил метрах в тридцати остановившегося и оглядывающегося по сторонам копа, в надежде поймать-таки серийного убийцу. Тот искал серую куртку и кепку, а не чёрный гольф без головного убора, руки были в карманах чёрных брюк. МакКлэйн усмехнулся и пошёл прочь, вновь плутая по улицам Монако. Был уже вечер, небо постепенно темнело, поднимался ветер, а оттого становилось гораздо прохладнее, не так жарко, как было днём, хотя, Джас всегда мёрз даже при двадцати градусах. Оставалось дойти до автобусной остановки. Брать такси не имело смысла – дороги перекрыты, а все машины проверяют. И даже если он изменил свою внешность, был один существенный признак, по которому могли его узнать. Перчатки на руках. Сними он их, и было бы видно, что левая его рука – это просто протез, хорошо сделанный, идущий от предплечья, которым он легко управляет, благодаря последним очень дорогим технологиям. Но протез. И теперь они все об этом прекрасно знают. | |
На дворе был тысяча восемьсот пятьдесят девятый. Конец мая. Америка жила тем, что основала «империю хлопка», который в основном рос в южных штатах. Основная рабочая сила – рабы. Позже, один английский экономист напишет, что эта империя не отличалась от других, и происходящее ровнялось тому, что рост Нового Света строился буквально на крови и костях рабов. Уже в пятьдесят девятом на севере страны начали ходить «волнительные мысли», доходили вести о том, что в одной из самых больших держав Европы отменяют подобный «строй». Конечно, это не могло не вызвать цепную реакцию. Одно звено и пошло. Люди жаждали перемен, мир хотел измениться – это было в воздухе. Менялся Старый Свет. Должен был поменяться и Новый. Конечно, были те, кто не хотел перемен, был взволнован. Темой встречи у мэра было обсуждение новостей с севера, особое внимание привлекал Абрахам Линкольн, за которым решалось установить более внимательную слежку. | |
Всю свою жизнь Браун не понимал, что такое настоящие лишения. Он мог переживать, что не может позволить себе дорогую машину, дом в престижном районе, но до сегодняшнего дня ему и в голову не могло прийти, что он будет так радоваться кувшину с прохладной водой. Майкл пил без меры, жадно и очень скоро подавился. Мужчина согнулся пополам от кашля, из покрасневших глаз потекли слезы. Он едва не выронил глиняный кувшин, который наверняка бы разбился о землю. | |
Во время ужина их привели в роскошные залы и заставили стоять у стенки, в ожидании, если хозяева чего-то захотят, немедленно это исполнить. Джейн наклонила голову вниз, но умудрялась при этом краем глаза наблюдать за происходящим. Когда ее толкнули в плечо, мол, иди и прислуживай гостям, Джейн стала делать точно так же как и остальные слуги, боясь, что в любой момент может накосячить. И ведь накосячила! Поставив еду перед Фантомхайфером, она случайно задела его плечо ладонью. | |
Гостеприимство Делакруа наводила страх на Бена. Теперь он хотел познакомить его с женой. Этого Бен точно не хотел, так как совершенно не знал, как вести себя в присутствии женщин. Но когда Себастьян увидел женщину, то потерял дар речи. Женщина была наделена такой красотой, которой могли бы позавидовать все модели Виктории Сикретс. Да, в ней было то, что нельзя было сделать пластическими оперциями. Естественная, природная красота и грация. Настоящяя леди. Внезапно Бен почувствовал как сильнее забилось в сердце. Она была красива, слишком красива. И принадлежала только ему. Это было понятно по ее взгляду, большего она не хотела. | |
Господи, да ты шутник! Мне-то всегда казалось, что в чистилище распределяют согласно делам при жизни, а не по тому, как человек этот бренный мир покинул. | |
Эту линию колен целовать в последний раз (с) | Джоанн и Дуглас | |
описание
| |
Она помнит солнце, такое яркое и теплое. Она помнит его глаза, такие глубокие и родные. Она помнит. Помнит каждый миг, проведенный с ним, помнит, как забывала дышать, когда он был рядом. Помнит. К сожалению, все до единой минуты, и не может забыть. А ей так хочется. Хочется вычеркнуть из воспоминаний, все, что было связано с ним. Ведь мечты были разрушены, сказка была стерта. Так нельзя. Нельзя заставить ее поверить в красивую историю ее жизни, а потом хладнокровно изменить конец. Нельзя ломать ее. Снова и снова, раз за разом, на мелкие кусочки, которых нельзя собрать. Страх, который заполнил ее дни. Она помнит, помнит слишком многое, чтобы продолжать спокойно жить. Одиночество. Такое знакомое, такое родное. Одиночество. Оно сводит с ума, оно убивает. Не дает спокойно продолжать свой путь. Не дает вздохнуть облегченно, заполняя внутри все пустотой. | |
Кромвель продолжал молчать испытующе глядя на сидящую перед ним девушку. Если она не нашла себе другого мужчину, то в чем дело? Последними силами мужчина цеплялся за надежду, что он ошибается, возможно, дело в чем-то другом. В любом случае, как бы ни прискорбно было это осознавать, но Джоанн не поехала бы за ним, если бы его заковали в кандалы и отправили на каторгу, даже оплакивать бы его не стала, если бы ей сообщили о его смерти. Она утешала бы себя тем, что пару раз муж дал ей пощечину - чем не повод признать его недостойным и отмахнуться? Интересно, придают ли женщины такое же значение пощечинам, когда сами сыплют ими направо и налево или у них априори индульгенция, ибо они слабее? | |
listen to my story, say you won't leave me | Джек и Мелроуз | |
описание
| |
— От тебя красной дорожки я точно не ожидал, — он спешит заверить девушку, делая широкий шаг внутрь помещения. Дурацкие чувства. Бестолковая голова. Он словно сосуд, в котором перевернули всё вверх дном, пытается разобраться в массивной каше, творящейся на душе. Может быть, это внезапное чувство защищённости – результат постепенного прощания с рассудком? Было бы не удивительно. Хотя, самая забавная часть происходящего, смотря на неё, он начинает верить, что выберется из всего дерьма. Не без помощи, однако не утонет с концами. | |
На моё лице не сложно увидеть то, что я довольна его ответом. С привычной насмешкой, уголки моих губ слегка подёрнулись. Я рада, что мы никогда не пытались с ним копаться в голове друг друга, хотя иногда мне безумно хотелось узнать о чём он думает. Возможно, если бы мы с ним были не похожи, то процесс вскрытия всё-таки бы произошёл, даже без всяких обезболевающих. Обезболивать тело бесполезно, когда надо обезболивать что-то другое. Ты всегда на меня влиял, Олли, и сам не замечал этого. Из-за тебя мне пришлось взять себя в руки, когда произошёл тот острый разрыв с Томасом. Из-за тебя мне пришлось натянуть себя как тетеву, но без оголённых нервов, а с ледяной кромкой, которую сложно кому-то пробить. Только я не буду жаловаться тебе на жизнь - это не в моих интересах да и не в твоих. Мне просто остаётся ждать, перебирать мысленно прошедшее время до твоего визита и вслушиваться в твой голос, потому что логично рассуждать ты умел всегда. | |
Порочная гордость | Джо и Хелен | |
описание
| |
Быть может, брат давно охладел к ней, и я совершаю большую ошибку? | |
Оставшиеся дни пролетают почти незаметно в круговерти дел, и лишь благодаря напоминанию своей помощницы Джой все же начинает собирать вещи. Багаж совсем небольшой, она не планирует там задерживаться надолго – два или три дня, максимум неделя, разумеется, в том случае, если ей там понравится. Все помещается в один чемодан, и когда уже почти все вещи собраны, Джой вдруг вспоминает, что планируется какое-то торжество, и вдогонку повседневной одежде отправляется одно вечернее платье со всеми необходимыми аксессуарами, начиная от туфель и сумочки и заканчивая украшениями. Теперь со сборами точно покончено, и Джой даже ложится спать пораньше перед отлетом, хотя обычно допоздна засиживалась с документами, предусмотрительно захваченными из офиса. Утром – чашка крепкого кофе, краткие распоряжения домработнице и поездка в аэропорт, куда она прибывает раньше своего попутчика. Ожидая Левтериса, Джой делает несколько звонков, после чего утыкается в планшет, изучая котировки биржевых индексов местной фондовой биржи, от чего ее отвлекает появление Россолимо. | |
I need a doctor, call me a doctor | Рокки, Энджел и Рипли | |
описание
| |
Джонатан Син принадлежал к той породе людей, которые никогда не говорят слишком громко, не двигаются слишком резко и не смотрят слишком пристально. Сдержанная улыбка, не такая уж редкая гостья на его спокойном и гладком азиатском лице, редко расплывалась за пределы рта и почти никогда не обнажала два ряда безупречно-ровных и белых зубов. Было ли то восточное наследие его предков, привыкших обуздывать порывы своей натуры в любой ситуации, находивших бурные проявления страстей, - равно благородных, как и порочных, - некрасивыми и неуместными, а, может быть, его собственная природа и характер сформировались так, но Джонни был слишком вежливым, чтобы быть живым. Лишь только целиком отдавшись работе, предчувствуя новый прорыв или неожиданное открытие, он разительно переменялся. Возбуждение, охватывавшее его в такие минуты, явственно проявлялось в тонких чертах, в порывистых жестах и беспокойном сияющем взгляде. Джон не оказался тогда ожившей мраморной статуей или безупречно вышколенным дворецким из какого-нибудь дурацкого ситкома, он становился настоящим. | |
- Сучара! – он сплевывает кровь, ощупывая языком прокушенную губу. Боль была не сильной, да и чувства Хесуса были притуплены, но ощущения всё равно далеки от приятных. Снова накатило воспоминание о невозможной вони, о том, что он поступает совершенно глупо и неосторожно, что всё это может кончиться плохо. Всё это приходит с отрезвляющим ударом мисс сочные ягодицы. | |
Еще целое немыслимо длинное мгновение Ринд собирается, по её вискам как в барабаны бьёт собственное имя, отдаваясь боевым кличем скандинавских предков. Её никто не держит, она стоит на ногах, пусть и не готова действовать, но иного пути нет. Вместе с иллюзиями она теряет веру в людей, потому что не хочет и не может больше верить им. Зато она сама у себя остаётся, как эпицентр переживаний, любви и беспокойства. И шанс. Наверно, для неё он – самое главное, что сейчас вообще может быть. Крик волной зарождается в груди, поднимаясь выше и нарастая. По пути он окутывается в одежды смысла, опирается как на разум, так и на эмоции. Ринд больше не тянет беспомощное «помогите» - это бессмысленно, ибо никто не поможет. Она не дожидается, пока мистер Доминго закончит предложение с её именем, она кричит что есть силы: |
Без остановки, как заезженная пластинка, а затем удар, еще один, и снова, пока Кэм не падает на пол, сплевывая кровь и бесшумно крича. Бесшумно для всего мира, но только не для себя самой. Раздирающий душу крик, обжигающие щеки слезы и идущие по кругу слова - смотри на меня, смотри. Она смотрит, но видит только огонек той самой золотой свечи. Не чувствует ничего, кроме железного привкуса крови и трупного яда на устах, которые целуют ее губы, пропитывая разъедающей желчью. Целуют так властно, по-звериному грубо, словно борются с отчаянным желанием выдрать кусок ее плоти, а она, все это ощущая, лишь таит, пытаясь опробовать новый ритм, проникаясь им и с каждым движением все больше ему поддаваясь, увлекаясь и чувствуя, что это то, чего она так долго ждала и что так долго искала - страх и трепет с едва слышным ароматом лаванды, влекущие ее на самый край под гнетом абсурдной веры и подчинения, противопоставленных любым разумным законам логики. | |
Страшно… | |
Джин с раненого детства испытывала тягу к познанию, и эта тяга никоим образом не исчезла даже после близкого знакомства с окружающей действительностью, наоборот усилившись в разы. Вкупе с упрямством и желанием все делать наоборот, усилившимися в разы в разгар пубертатного периода, тяга к знаниям у девочки только возросла, окончательно сделав ее отщепенцем в собственной семье. Не имея возможности покупать книги, Джин с жадностью заглатывала все, что попадалось ей в руки, начиная от бульварных романов и детективов, где сюжеты похожи один на другой, разве только меняются времена и имена персонажей, до справочников по садоводству или механике. Классической литературой со стройным сюжетом, вложенной и проработанной мыслью, разнообразием характеров можно было разжиться только в библиотеке, чем она и занималась время от времени, преимущественно исследуя список рекомендуемого к прочтению в школе. Для того, кто мечтает сбежать из собственной жизни, не имея на то возможности, выход был один – придумать себе другую жизнь, представить себя в ней. | |
Сказка кончилась, принцесса состарилась, принц умер, а лошадь застрелили. У их истории не было продолжения. И по сути не могло быть начала. Джастин чувствовал себя крайне мерзко, ему казалось, что он только использует Дитриха, играет его чувствами, нельзя было так поступать. Просто нельзя. | |
Размышления совсем юной девочки о мальчишеских потребностях развеселили хирурга. Понятное дело, что в последние несколько десятилетий обществу отчего-то нравилось представлять поголовно всю мужскую половину человечества черырнадцатилетними мальчишками со спермотоксикозом, оттого во все журналы и рекламу то и дело вставляли полуобнаженных девиц, если требовалось привлечение мужской аудитории. И немудрено, что после этого большая часть женского населения, особенно юного и неопытного, и подумать не могла, что нормальный среднестатистический мужчина умеет думать и даже чувствовать не только половыми органами. | |
Было ли это кошмаром ставшим явью для меня? Да, более чем. В тот самый переломный момент, когда я еще что-то могла сделать, я не сделала ровным счетом ничего. Из сотни возможных и доступных мне попыток вернуться, настоять на том, чтобы ценой собственной жизни Хорст спасал не только меня, я предприняла всего одну. А теперь представьте песчинку, и целую горсть, зажатую в руке. Моя попытка – песчинка. Понимаете, как скоро меня начали мучить угрызения совести, взывая к остаткам моей человечности? В час, когда во мне так нуждались, я, пролетевшая несколько этажей, но прежде вытолкнутая из окна спиной вперед, отплевывалась от хлорированной воды. Помню, что вода была розовой от добавления в нее моей крови и крови дельты, что барахтался рядом. Я стояла по пояс в воде, а та небольшими волнами билась о борта бассейна, в который мы чудом угодили. Вымокшая на мне до последней нитки одежда, противно липла к телу, а зуб не попадал на зуб от пережитого ужаса, хотя может быть от холода. Хотя, последнее было маловероятно, все-таки Будапешт не то место, где я могла бы замерзнуть в самый разгар дня. |
Алоха манхэттеновцы! В эфире снова Манхэттен Лайф, и мы начинаем. Сегодня у нас в гостях кудесница Эйлен Смит, мастер ярких красок и вельми интересных сюжетов, в своих работах, которые многим жителям острова успели запасть в душу, с первых дней пребывания Эйлен, на Манхеттене. Встречайте. Спасибо за то, что была сегодня с нами, и поделилась своей историей знакомства с программой фотошоп. В ответ хотелось бы пожелать тебя ведра вдохновения и килограммы отличного настроения. И мы возвращаемся к тем, кто на этой неделе активно забавлялся с фотошопом.
До новых встреч, мои фотошопные кролики. |
Поделиться12711.06.2015 16:48:14
| |
Энджел и его любовный трепет
| |
[float=right][/float]От соигрока: Видишь, родной? А я говорил, говорил тебе, что и твоё время придёт, настанут лучшие времена и солнце Манхэттана осветит нашу жизнь ещё полнее! ; ) Позволь поздравить тебя с этим знаменательным событием и хочу сказать, что знакомство с тобой – одно из лучших происшествий в моей жизни. Почему? Ну, потому что ты делаешь меня добрее – сейчас, конечно, читающие это, взоржут, но это так! – и лучше, ты заботишься обо мне и комфортишь меня, ухаживаешь и выводишь из себя. Ты не только один из лучших игроков, которых я встречал на своём игровом пути, но и потрясающе умный и талантливый человек, с которым мне никогда не бывает скучно. То обилие идей, мыслей, персонажей, которые то и дело возникают у нас с тобой, расстраивают меня только тем, что у нас не всегда хватает времени на них всех, но я уверен, что отыграем всё, что задумали, и ещё пару тысяч сюжетов в добавку. Я безумно люблю то, как ты пишешь, горжусь тем, что такой человек – и игрок! – как ты, выбрал меня, любит меня и радует меня своим обществом, терпит мои капризы и мою ревность. |
Martyr of the revolution | Алистер и Роман | |
описание
| |
Потом был маяк, смотрителя которого кто-то убил. И везде были напоминания о его долге. Как будто мужчину убили из-за того, что спутали с ним, с Букером. Но как такое было возможно? Ведь он никогда раньше там не был. | |
Фицрой не хотел становиться “лицом державы”. Ему была много ближе роль серого кардинала, загребающего жар чужими руками. Когда ты не торгуешь своей физиономией, намного проще идти к цели. И тут к ним в лапы, словно мессия, прибывает Букер ДеВитт. Ложный пастырь. Красавец-мужчина, герой войны с патологической тягой закрывать грудью амбразуры. Ох, наделал он шуму в тех стычках с полицией. Сложно было не заметить такого. Вот и повстанцы к нему сразу пригляделись. Парень искал Комстока, и Дэнни готов был помочь ему в этом. Каждый преследовал свои цели – ну и что? Как там говорил Слейт? “Вряд ли все те, кто вонзил ножи в Цезаря, в мирное время делили хлеб друг с другом”. Цели могут разниться, главное – чтоб пути совпадали. По одной дороге можно идти как в бордель, так и в библиотеку. Кто знает, куда направляется твой попутчик? | |
Неприятности приходят парами | Джиневра и Флинн | |
описание
| |
Время в этой комнате свернулось клубком, пульсирующей точкой невозврата, отмерив момент окончания всего, что было «до» и встав преградой на пути того, что должно было стать тем новым «после», где на Джин Джеймс навсегда повесят клеймо, не просто преступницы, а убийцы. Все новые и новые чувства накатывают, словно волны, сменяют друг друга. В одно мгновение хочется выть и кидаться на стены, в другой – плакать и звать на помощь, в третье – сохранять спокойствие и уверенность в собственной непогрешимости. Страх острый, вязкий, ледяной, до боли скручивающий внутренности, холодом прокатывающий по пальцам, окрашенным в темно-алый. Отчаяние опаляющее и беспощадное, оно питается ее силами, высасывая и опустошая. Дыра в груди ширится, отвоевывая все больше пространства, поглощая сознание. | |
Как ни крути, а ему повезло в жизни ни разу так и не попробовав посмотреть на допросную комнату изнутри глазами подозреваемого. Время попытаться сделать это прямо сейчас было выбрано наименее удачно, но Флинн на несколько секунд оторвался от экрана сканера, ожидая, пока загрузится информация, и посмотрел на зеркало так, как если бы оно скрывало его собственных обвинителей, а камера фиксировала любое его движение лишь для того, чтобы выискать в их что-то, указывающее на него как на виновного. Именно его руки были бы пристёгнуты к столу, его волосы и руки вымазаны в крови, и он бы дожидался несколько часов детектива, не собирающегося помогать. Вряд ли даже отдалённо впечатления походили на настоящие, однако и в таком положении Флинн решительно не видел ни единого повода для улыбки. | |
Главный подозреваемый | Этери и Тахар | |
описание
| |
Человеческий мир состоит из сложных переплетений чувств, эмоций и их взаимодействий. Любое действие-не более, чем мимолётное мгновение, которое оставляет за собой неизменный шлейф воспоминаний, восприятий, реакций и конечно же тянет маховик колеса Судеб в свою, известную только ему, сторону. Мы не живём событиями, так же, как не способны передать всю гамму чувств в письме глаголами. Действовать-не значит знать и тем более ощущать. А ведь именно это, пожалуй, и есть самое главное, неопровержимое доказательство или же подтверждение жизни, не правда ли? Сколько раз бывало так, что вопреки всем имеющимся в наличии фактам, мы доверяемся домыслам и слухам? Сколько раз ошибаемся, промахиваясь с выбором конечной мишени? И уж не только потому, что не отнеслись со всей серьёзностью. Нет, просто самые верные поступки делаются интуитивно, по наитию и как ни странно, но именно о таких мы жалеем меньше всего, если приходится конечно же. Быть может именно поэтому первое впечатление самое верное - срабатывает тот же самый принцип. Но, несмотря ни на что мы опираемся зачем-то на факты, сводки, накопленный когда-то и кем-то опыт и снова мимо. Невозможно. Нельзя жить по алгоритмам, выверенным кем бы то ни было. Фатум капризен и легко может изменить всё, лишь один раз щёлкнув пальцами, а мы вновь останемся у разбитого корыта. Или на коне. Впрочем, это не столь важно. | |
Страшно жить без воспоминаний. Надеяться, что в будущем они обязательно появятся. Но время идет, а их по-прежнему нет. Некоторые люди рождены лишь для того, чтобы служить платой чужого счастья, чужих воспоминаний, чужих жизней. Лежа на нарах, отвернувшись лицом к бетонной стене, чтобы не видеть уродливой физиономии сокамерника, единственное, о чем можешь думать – о ярком свободном будущем. | |
Убийство в стиле action | Рауль и Дитрих | |
описание
| |
Громкий хлопок, будто какой-то маленький ребенок наполнил воздухом пустую коробочку из-под сока и прыгнул на нее. Оглушающий в ночной тишине романтичного города. Вольф ощутил, как маленькая разъяренная пчела ворвалась в его правое плечо, обожгла горячим укусом, заставив шикнуть и чуть покачнуться. От раны тут же стала растекаться влага, впитываясь и промокая рубашку и теплое короткое пальто. «Возьми себя в руки, бывало и хуже!» - стараясь привыкнуть к боли приказал себе менеджер. Стрелявший в него мужчина, видимо вообще впервые взявший в руки пистолет, явно был не готов к подобному развитию событий и так и замер сжимая грубыми пальцами рукоять пистолета в кармане и развивающимися от поднявшегося ветра полами своего длинного плаща. Запоздалая реакция – визг со спины, Sabina хотела было обнять своего агента, вот только тот не стал тратить время на жалость к себе и прочие нежности. Он рванул вперед и четким ударом в солнечное сплетение заставил одержимого фаната, тщетно пытавшегося вытащить руку из кармана, согнуться по полам, шляпа слетела с его головы, обнажая коротко стриженные волосы, два заметно тронутые сединой, и такой беззащитный затылок. Удар четкий, но не смертельный, он ведь не собирался убивать наглеца, хотя так и подмывало вложить в удар побольше сил, левой - все же немец не зря старался развивать обе руки одинаково. Вырубить нападавшего труда не составило, а вот с истерикой юной знаменитости справиться будет гораздо сложнее. Дитрих не успел сделать и шага в сторону поверженного врага, как Sabina ужа оказалась рядом с ним, крепко обнимая и пытаясь что-то сказать сквозь икоту, слезы и шмыгания носом, совершенно не обращая внимания на слова «все хорошо». | |
Это впервые Рауль видел так много крови так близко, не говоря уже о том, что никогда прежде ему не доводилось наблюдать за тем, как кто-то выпускает человеку пулю в плечо, и как пострадавший после этого себя ведет. Сравнивать не с чем, но казалось, что Дитрих справляется наилучшим образом, потому что несмотря на боль и шоковое состояние, которое по всем канонам обязано было у него наступить, он не только оставался в сознании, но и мог вспомнить имя Рауля. В другой ситуации это бы очень удивило Ранье, но только не сейчас, когда он не мог ни о чем думать, кроме запаха крови, вида крови, и всего прочего, что было связано с кровью. | |
you’re worse than nicotine | Дмитрий и Марсель | |
описание
| |
Дорогой дневник, он не такой, как все. Его любовь затмевает солнце. Разве можно помыслить об ином благе, чем о его благосклонности? Для чего остальной мир, когда черным черно без его объятий? А его кожа отдает лунной пылью. Музыкальность пальцев создает удивительные мелодии на струнах моей души. Его четко очерченные губы созданы для поцелуев. Нижнюю, припухлую, приятно прикусывать зубами, выпуская наружу глубоко спрятанное, но такое режущее нутро собственничество. О эти ревнивые ноты в голосе, стоит лишь увидеть чужие взгляды, скользнувшие по скулам, что лепят только мои руки. Излом на щеке, как след былого. Ушедшего, не забытого, но столько гордости от того, что, несмотря ни на что - мой. Вопреки отметинам прошлого. Ради нас двоих. А мне бы прокричать его имя, отпуская к звездам, во всю мощь легких, чтобы не разорвало переполняющими эмоциями, но как не бояться гнева богов, кому чуждо людское счастье? Запускать пальцы в волосы, потягивая их шелковые нити. Пусть нам суждено столько дней безоблачности, столько разделенных вздохов, столько понимающих улыбок. И пусть грянет гром и небеса содрогнуться от плача, мы не будем рабьи прятаться под крыши и навесы, мы выйдем под тугие струи, что омоют лица, заберут наши грехи. Мы соберем воду губами с лиц друг друга. Мы будем смотреть, как дрожат наши тела от холодной, налипшей одежды.. и от желания. Как же ты прекрасен, мой ангел, мой принц, мой.. | |
А затем мы несемся сквозь снег, едва ли не проваливаемся по щиколотку в сугробы - и я кричу: "Что за страна такая?!", потому что для меня это дико, а для тебя, должно быть забавно. И от этого я готов простить все грехи холоду и морозу, забившимся за шиворот снежинкам, лишь бы тебе было радостно. На пороге номера вспоминаю о том, что мы беспощадно забыли в твоей гримерке розу - но не возвращаться же за ней теперь? Нет, не отпущу! Хоть бей, хоть рвись - мы заберем ее завтра, а сейчас побудь со мной еще, потому что я тоже скучал. Я так скучал, что, избавившись от мрака узкой гримерной и холода темной, чужой улицы, хватаю тебя за пояс и громко хлопаю дверью, так, что, кажется, весь коридор вздрагивает. Но мне плевать ведь. Плевать. |
На улице разливалась сияющая тишина, и ее торжественное величие не нарушал, а лишь подчеркивал далекий лай собак и вой сирены. Очертания домов оставались темными, словно покорно ожидая владельцев, что зажгут в них свет. Красотами города я наслаждался мучительно: чем было лучше физически без Миранды, тем мучительнее мне было. Раньше я не мог представлять себя одержимым найти какую-то возвышенную полноту любви, однако трудно утверждать, что вчерашний Дрейк и Дрейк сегодняшний - один и то же человек. Праздник - только с ней, только тогда, если она будет рядом, а без нее завтрашнее солнце будет лишь кружочком люминесцентного света, и небо - выкрашенная лазурным жесть. | |
На город медленно, но непреклонно опускался вечер. Сутулил прохожим плечи, то и дело ветер трепал полы юбок и редких плащей, ведь осень, как известно, наступает внезапно. Как и зима. А вот лето всегда задерживается, его ждёшь всегда так мучительно долго, когда же, наконец, кончится эта затянувшаяся весна, прихода которой студеными февральскими вечерами когда-то ждал с нетерпением. А лето… А что лето? Лето всегда опаздывает. Матиас щурил глаза, может всё ещё по привычке, а может из-за того, что зрение все же начало садиться. Рассматривал её, улыбался, уверенный теперь уже, что не обознался, что это действительно она. Вспоминал глаза, сейчас серо-зеленые, с этим непонимающим взглядом, но он знал, что видел в них куда больше зелени. Густой, сочной зелени леса, по которому вместе гуляли. Она щурилась тогда, поднимала голову к кронам и ловила будто глазами тонкие пробивающиеся сквозь листву лучики, что потом горели в её глазах янтарными золотинками. Он называет своё имя, она тянет непонимающее "А-а-а". И хочется смеяться в тот момент, когда на её лице отражается, наконец-то, понимание. И она, кажется, начинается светится изнутри каким-то особенным внутренним теплом, которое так старательно от него прятала. Смех срывается с губ, когда она хлопает испачканной рукой по лбу. На коже, волосах остаются фиолетово-желтые пятна. Неосознанно Матиас протянул руку к ней, под её суровое "хватит ржать", отлепил пару прилипших к краске прядок светлых волос. Лохматая. Как всегда. Он помнил, как в растрепанных волосах её путались краски лета, застревали сухие листья, травы. Она отступает, а он хочет податься ей след, но не приходится. Попортив ещё раз его рисунок, она шарахается в его сторону, а он хочет её поймать. Но помня об острых шипах, которыми она способна вмиг покрыться, даже не притрагивается, наблюдая, как она осторожно минует разрисованные участки асфальта. – Я вырос. Столько лет прошло, – подает, наконец-то голос. С последней встрече лет пять, наверное. А с первой? | |
Иногда приходится идти на крайние меры. Чтобы уберечь нас, пусть не вдвоем, но по отдельности, пришлось расстаться. Было больно отказываться от тебя и нашего прошлого, однако то пагубное влияние наших отношений нельзя было отрицать. Ты чаще плакал, я чаще не мог тебя утешить. Из-за этого я начал больше пить и тогда начала страдать работа. Загибаясь от одиночества, я не мог собраться с силами – ее во мне попросту не осталось, у меня постоянно дрожали руки, я забывал свой текст, я отказывался от предложений, зная, что просто не смогу работать так, как прежде. Я видел, как моя жизнь идет под откос. Я знал, что это ждет и тебя тоже. Ты продолжал танцевать, пока я не хотел выходить на сцену, но рано или поздно то же самое случилось бы и с тобой. Мы ведь когда-то были единым целым, пусть развалились на две составляющие, но все еще неминуемо связаны невидимым нитями судьбы. Ты бы тоже ощутил это разочарование. Твои колени бы не выдержали такой нагрузки, а я не мог позволить тебе упасть. Я думал, что поступаю правильно, решаясь отпустить и тебя, и себя. Со страшной болью, но освободиться во имя будущего и может быть уже тогда найти успокоение… | |
Ночь. Улица. Фонарь. Burger King. И он, Киллиан Макбрайд, с двумя пакетами гамбургеров подмышкой и полулитровой бутылкой односолодового в кармане плаща. На губах –злоехидная улыбка, под порядком промокшей тканью – surprise для одного не очень хорошего господина, который, без сомнения, оценит его по достоинству. Над головой хмурое небо, истекающее водой, как женщина – кровью во время менструации. Глючащий навигатор. Чертов дом, который никак не хочет находиться, хотя, без сомнения, находится где-то рядом, как истина Малдера и Скалли. И ни одной живой души, у которой можно было бы спросить дорогу. Вообще никого. Хоть шаром покати. | |
- Мегги, - позвал он тихо, - открой глаза. | |
Руки опускает в песок, сжимая в пригоршнях тёплые песчинки, и начинает подниматься с колен. Потому что должен, потому что нужно, "это" необходимо, как вода, как воздух, как сама жизнь. Потому что потеряв, перестанет жить, существовать... И он опускает голову, чтобы дать глазам отдых, закрывает их, жмурится крепко-крепко, в ожидании пока перед взором исчезнут фиолетовые и розовые круги. Часто моргает и смотрит себе под ноги. |
Manhattan Never Sleeps. Вот так вот мои крольчата, верьте в себя, не опускайте рук, и будет вам счастье. Поблагодарим Ками за то, что поделилась своей историей, и пожелаем ей побольше свободного времени для творчества, ведь все остальное у нее уже есть. Ну вот и все, обзор графики закончен. Удачной вам недели манхэттеновцы. |
Поделиться12819.06.2015 13:45:34
Имя персонажа: Франс Альерри - Frans Alierry | |||
---- Ты моя семья. То, чего у меня толком никогда не было в эмоциональном плане этого смысла. Нам с тобой не нужно слов, чтобы понять мысли друг друга. Не нужно обещаний, чтобы верить друг в друга. Мы с тобой родные. Я пишу о тебе сказки, ты татуируешь мое имя на руках. Я плачу, уткнувшись тебе в плечо, а ты пьяный заваливаешься ко мне в квартиру через окно и располагаешься рядом на постели. Я читаю тебе сюжет новой книги, а ты рассказываешь мне о новой влюбленности. В моем доме всегда для тебя открыта дверь и есть твое любимое вино, а ты увозишь меня на уикенд на острова и оплачиваешь тайным спонсором мою печать книг. У нас на двоих одно сердце, одна душа и одна сигарета. выдержки из анкеты
Сильный и уверенный в себе, харизматичный и невероятно глубокий человек, Франс притягивает к себе взгляды, где бы он ни был и чем бы не занимался. Власть и наследство, доставшиеся от отца только украсили его и помогли возмужать, сделав одним из самых желанных мужчин острова. Ответственный и очень рассудительный, Альерри тем не менее, остается подростком с дикой любовью к мотоциклам, пьяным вечеринкам, свободным отношениям и своей семье. Семья у него кстати состоит из трех женщин - мать, сестра Лексис и Джерома. Ради них троих Франс готов стать серьезным, ответственным и первым во всем. | |||
пост
| |||
На любые ваши вопросы отвечу и если нужно, обязательно помогу с био во время колледжа. | |||
| |||
Имя персонажа: Aleera Rhodes | Алира Роудс | |||
Hoping wounds heal, but it never does, Ты родилась в Далласе, в обеспеченной семье, мать - писательница, отец – известный в своем штате прокурор. В меру избалована, в меру запомнила жесткое воспитание отца. Росла всегда в достатке, окруженная любовью матери. Отца видела крайне редко из-за его напряженного графика работы. И это, наверное, был единственный минус твоих детских воспоминаний. В детстве вы с сестрой, братом и матерью редко когда выезжали из родного города, а потому ты знала каждую улицу, каждый закоулок своего родного города как свои пять пальцев. Чаще всего вы семьей проводили время в вашем загородном домике у озера и самые яркие моменты детства у тебя связанны именно с этим чудесным местом, которое ты любишь посещать и по сей день. В семье ты не единственный ребенок, так же у тебя есть сестра-близнец и младший на год брат. Несмотря ни на что семью свою любишь, да, безумно, вот только не видишь смысла об этом распространяться даже членам этой самой семьи. Более похожа на мать, нежели на отца. В школьные годы ты посещала самые что не наесть различные кружки и секции, как говорится увлекаясь всем и по чуть-чуть, но все это достаточно быстро тебе надоедало, до того самого момента пока не попала в бассейн. Тренера всегда тобой гордились и говорили, что в будущем у тебя есть все шансы стать настоящей чемпионкой. Хотя ты и так была чемпионкой, одной из лучших, сколько наград и трофеев ты принесла нашей школе, в которой мы учились в команде по плаванью, наверное, на пальцах будет сложно даже и сосчитать. Там-то мы впервые и познакомились, это было около тринадцати лет назад. Нет, я не пришел записывать к вам в команду, я вообще никогда не любил плаванье, могу сказать даже и больше я просто не умел плавать. Но в вашей секции занимался мой лучший друг, которым собственно являлся твой брат и которого я просто пришел поддержать перед очередными соревнованиями между школами. И в тот же день, столкнувшись там с тобой, я уловил себя на мысли, что был бы вполне даже и не прочь заняться плаваньем. А еще как назло оказалось, что ты та самая старшая сестра моего новоиспеченного друга, о которой он так много рассказывал, но я как-то до этого момента пропускал все эти его рассказы мимо ушей что ли. И вот когда ты в тот день уже после соревнований подошла, к нам обоим и приветливо поздоровалась, со мной и при этом еще и по имени назвала, я и вправду на долю минут впал в некий ступор. Просто никак не мог вспомнить, когда же мы еще раньше могли пересекаться лично, ведь мне казалось, что я тебе в тот раз видел впервые. Но позже твой брат снова начал тебя расхваливать, говорить о том какая у него сестра и все сразу же встало на свои места. Первое твое впечатление обо мне в тот день, было, пожалуй, «какой заносчивый и самоуверенный мальчишка». И пусть ты даже не сказала этого вслух, я смог это прочесть в твоем взгляде после получасового общения нашей троицы. Но позже мы стали больше общаться, стали проводить намного больше времени вместе. Ты стала мне другом, я знал, что могу тебе доверять. И за все время общения ты слишком хорошо успела меня узнать, не знаю, есть ли еще такие люди, которые бы знали обо мне столько. Ты видела меня разным, и именно ты была тем самым человеком, что всегда привносил в мою жизнь нечто хорошее, нечто светлое. А еще ты большая любительница всяческих приключений, никогда не можешь, да и не хочешь сидеть на месте. В школе ни одно мероприятие не приходила без твоего участия, ты всегда любила помогать с организацией различных праздников и всего остального в подобном духе. Тебе как мне казалось, нужно было быть везде и везде успевать, везде играть важную роль, а порой и главную. Эту черту характера скорее можно описать как стремление к тому, что бы быть признанной, оцененной по достоинству. Но для всех лучшей ведь не будешь, не так ли? И, несмотря на это, кажется, свое будущее ты заранее распланировала, причем до мелочей и наперед. Но идеально построенная картинка в твоей голове зачастую шла вразрез с окружающей ситуацией. Но такое слово как поражение тебе было, не чуждо и ты с достоинством умела сносить и подобное тоже. Бываешь резка, порой можешь наговорить каких-нибудь гадостей человеку сгоряча, но твои друзья и близкие знают, что ты не со зла. Тебе всегда нужно, чтобы вокруг был кто-то, неважно-то просто компания приятелей, то ли просто случайные прохожие на улице. Но одно ясно точно ты не любишь одиночество, оно тебя угнетает. Эта твоя черта мне известна как никому другому, ведь зачастую видимо, когда тебе было, скучно пусть даже уже поздним вечером ты набирала мой номер, и мы могли часами общаться по телефону. И я и по сей день ловлю себя иногда на мысли, что мне не хватает этих моментов. За все время, что мы были, знакомы, ты стала мне слишком родной, близкой, нужной, ты стала неотъемлемой частью моей жизни. Помнишь, ведь как на очередных соревнованиях получила серьезную травму, что положила конец твоим мечтам о большем спорте? Такое, наверное, не забывается. Замкнулась. Ушла в себя. Никого не хотела видеть. Ни с кем не хотела общаться. Это происшествие тебя не хило подкосило. Но наверняка помнишь и как на протяжении всего отнюдь нелегкого реабилитационного периода я был рядом? Так боялся, что ты что-нибудь в таком состоянии натворить сможешь. Так именно впервые и пришло осознание того, что вовсе не готов тебя потерять. Так именно впервые почувствовал, как внутри что-то екнуло, но на этом внимание заострять, конечно же, не стал. Просто готов был делать все, что в моих силах, чтобы вытянуть тебя из этой бездны. Мы ведь друзья. А друзья именно так и поступают. Они поддерживают друг друга. Они помогают друг другу. Ты мой друг. Всегда им была. По крайней мере, до определенного момента была точно. Feeling stupid, Таким переломным моментом в наших отношениях стал выпускной вечер. На который я тебя пригласил, на который мы с тобой отправились вместе. Встречались ли мы тогда? Нет, определенно нет. Но и в тот последний год просто друзьями нас было назвать крайне сложно, скорее это уже была передружба-недоотношения. И заметно это было кажется, всем кроме нас самих. Между нами появилась какая-то недоговоренность, чего раньше никогда не было, мы, словно постепенно начали отдаляться друг от друга, меньше общались и я чувствовал, что постепенно начинаю тебя терять и не мог, не знал, как все исправить. И, конечно же, странно, что ты тогда согласилась пойти на этот выпускной в качестве пары со мной, что приняла мое приглашение вовсе. Почему странно? Пожалуй, потому что на тот момент у тебя, кажется, был парень, с которым ты встречалась, и который раздражал меня до зубного скрежета. Была ли это ревность? Не знаю. Возможно. Просто я никогда не задумывался о чем-то подобном, так как все прежние годы ты считалась исключительно лишь моим другом. Но факты все же оставался фактами. Замечала ли эти факты ты? Не знаю. Кажется, слишком была увлечена своей жизнью, которая вдруг вновь пошла в гору. Но под конец же выпускного вечера все вышло из под контроля. Тот поцелуй и все то, что он повлек за собой. Необратимая цепочка событий после, которой на крепкой дружбе и том, что было, в прошлом можно было теперь смело ставить крест. Но давай спишем, это на выпитое количество горячительных напитков и не будем искать здесь какого-то подтекста? Хотя оба прекрасно понимали, что за этим крылось и нечто большее. Но вместо того чтобы сесть и выговориться как в старые добрые времена мы решили сделать вид, что ничего и не было. Здорово, правда? Но как бы там ни было, больше эту тему мы не затрагивали. Только вот неделю спустя я на себе ощутил последствия случившегося. Компания друзей твоего парня с ним во главе, конечно же, решили преподать мне урок. Я попал в больницу, куда ты незамедлительно примчалась. Но мне не нужны были все эти разборки, не нужны были все эти проблемы, я не хотел ни в чем разбираться. Попросил тебя не приходить, а ты все равно каждый день вплоть до самой моей выписки приходила и часами могла сидеть в холле у моей палаты так и не решаясь зайти внутрь. Знаешь, столь нелепо оборвать все в один миг, что нас связывало, на протяжении долгих лет могли мы только. После так больше и не виделись. Я тогда и вовсе поступил в университет в другом городе и уехал из нашего города. У меня появились совсем другие дела, заботы, проблемы, увлечения, друзья. Эгоист, знаю, знаю. Затаила обиду? Пожалела о том, что и вовсе была знакома со мной? Прости, я ведь не хотел обидеть, ранить, сделать больно. Так вышло, так сложились обстоятельства. Наши дороги разминулись. Но мне по-прежнему не хватало наших посиделок до позднего вечера, а то и до утра, не хватало просто нашего непринужденного общения, не хватало наших долгих разговоров порой даже и не о чем. Я не забыл про тебя, нет, не смей даже так думать, слышишь? Не смей, это не так. Просто время слишком многое изменило, в том числе и нас двоих. Но спустя пять лет я вернулся, и линии наших судеб снова переплелись. Глаза в глаза, на лице появляется все та же прежняя улыбка, как и раньше, и твое еле слышное «я скучала», которое было адресовано лишь мне, «а ты изменилась», так же в полголоса шепнул, я тебе на ухо крепко обнимая. И будто бы и не проходило этих пяти лет, пять лет серьезно? И будто бы и не было тех событий злосчастных, которые развели нас по разные стороны баррикад. Мы не общались все это время сложно, наверное, было поверить, ведь в детстве мы были, не разлей вода, всегда и везде вместе с той самой первой встречи. Кажется, в тот самый момент я еще более отчетливо осознал, как же сильно мне тебя не хватало на протяжении этого огромного на самом деле промежутка времени, как не хватало тех моментов, что связывали нас когда-то в прошлом. И постепенно мы снова стали сближаться, именно ты находилась рядом со мной и поддерживала в тот момент, когда узнала что погиб мой отец. Все закрутилось очень стремительно. Но в тоже время, казалось бы, и становилось на свои прежние места, хотя как раньше уже не было. Мы с тобой прекрасно это осознавали, ты стала мне гораздо ближе. Мы сумели переступить через все обиды прошлого, мы сумели оставить прошлое позади и, перевернув страницу, начали общими усилиями писать новую главу нашей отныне совместной истории. Мы были вместе два года, и тут наверное, нужно было бы ставить точку и опускать титры с надписью «хэппи энд». Но как оказалось, это было лишь началом, и если первые месяцы в наших отношениях все было более-менее гладко, то после начались ссоры, размолвки, гора битой посуды, постоянная ругань и без этого не проходило и дня. Все пошло наперекосяк. Скажи, сколько раз ты собирала, вещи громко хлопала дверью и уходила, со словами, что больше никогда не вернешься, что ненавидишь и не хочешь иметь со мной ничего общего? И почему все равно каждый раз возвращалась? Почему, зачем, ради чего? Ведь все чаще ты упрекала меня в том, что я не уделяю тебе должного внимания, что я тебя и вовсе не люблю, а лишь использую. Это уже действительно все меньше стало походить на нормальные отношения, жили, словно как кошка с собакой, но все равно под одной крышей. Я все чаще задавался, вопрос о том, не поспешили ли мы с нашими чувствами? Были ли и вовсе какие-то чувства? Стоили ли и вовсе это все начинать? Запутались. Мы запутались. Я все чаще стал где-то пропадать, приходил домой лишь под утро, а то и вовсе мог пропасть на несколько дней, но потом возвращался обратно, как ни в чем не бывало, но возвращался скорее лишь потому, что больше было негде ночевать. Ты не понимала, что происходит. Со мной. С тобой. С нами. Мое равнодушие пронзало, тебя насквозь ты так же отказывалась понимать как тот человек, которого ты как казалось, когда-то знала лучше всех, мог измениться до неузнаваемости. Терпела. Молчала. Глотая слезы. Глотая обиды. Но когда становилось, совсем невыносимо срывалась. И все начиналось вновь по кругу скандалы, крики, упреки, слезы. Как-то в пылу очередной ссоры я поднял на тебя руку. Был слишком пьян. Утром, об этом даже и не помнил. Застал, тебя у двери с чемоданами кое-как вымолил прощение. На время все улеглось. А затем и не раз все повторялась по одному и тому же заезженному до дыр сценарию. Прощала. Верила в то, что сможешь меня изменить. Верила в то, что сможешь вернуть того парня из прошлого. И прошу, поверь, меньше всего я хотел тебя ранить, сделать больно, но именно это и делал, ничего не мог с собой поделать, не мог остановиться. Устали оба. Только отличие было в том, что ты продолжала верить, продолжала за «нас» бороться, а я сдался. Выстроил внутри огромную стену, сквозь которую ты отчаянно пыталась раз за разом пробиться, пыталась до меня достучаться. И чем дальше, тем все становилось лишь хуже. «В кого ты превратился? Кем ты стал?». Эти слова стали звучать все чаще. Пропасть между нами становилась все шире. Я продолжал отдаляться. Вместе с тем и постепенно начинала угасать и твоя прежде, казалось бы, столь непоколебимая вера. Ничего не помогало. А тут в твоей жизни случился еще и переломный момент. И когда ты так отчаянно нуждалась в моей помощи, в моей поддержке я, казалось бы, делал все чтобы тебя добить, делал все чтобы окончательно все разрушить, все сломать. И у меня получилось, ты кажется, сломилась. Я тебя сломал, сломал твою жизнь. Чувствовал ли я вину? Мучила ли меня совесть? Отнюдь. И очередная ссора, которая оказалась роковой. Перешел границу вновь. И пока я целую ночь просидел, в местном полицейском участке ты собрала свои вещи и ушла. Оставила мне лишь записку. Этот проклятый клочок бумаги. Который я после прочтения попросту разорвал в клочья от того спектра эмоций которые во мне зашкаливали. Решила за двоих. Поставила точку. Ушла. Ушла. Осознание того что же я натворил, пришло лишь спустя несколько долгих месяцев. Искал тебя. Пытался вернуть. Обратился к твоим родителям, которые меня даже и на порог дома не пустили. Сказали, чтобы не вздумал больше приходить. Сказали, что сломал их дочери жизнь. Наградили и еще многими неприятными словами. Знаешь? Наверное, правильно сделали. Я заслужил это все. И ты словно испарилась, словно и не было тебя никогда, словно ничего и вовсе не было. Злился. Много дров наломал. Потом смирился. Или нет. Какая разница? Забыл ли? Нет, определенно нет. Внутри, пожалуй, навечно останется этот осадок. И в голове отныне же, как старая пластинка заело одно единственное слово. Потерял. Тебя. Себя. Нас. Все. Cause it'll never be over, Два года прошло. А кто-то там наверху видимо решил над нами пошутить. Свел нас. Вновь. Ты занималась благотворительностью. Была волонтером от какого-то фонда. По стечению обстоятельств оказалась в местной больнице. Именно тогда когда после своей поездки в Сирию, после всего что там со мной случилось, после того как я прошел через настоящий ад, после того как оказался на волоске от смерти я попал на больничную койку. Заработал амнезию. Не помнил последних пяти лет своей жизни. Мы, кажется, поменялись, ролями ведь теперь сломлен был я. И дело даже не в тех физических травмах, нет. Скажи, что ты почувствовала в момент, когда по какому-то стечению обстоятельств отворила дверь именно моей палаты и увидела меня, причем еще и в подобном практически критическом состоянии? Признайся, ты была рада? Ведь теперь я мог, ощутить каково было когда-то тебе? Мог ощутить, каково это когда нужна помощь, когда рядом нужен человек, который поможет выкарабкаться, а его нет. И ты тонешь, тонешь и постепенно задыхаешься, сходишь с ума от этой нахлынувшей безысходности. Уйти хотела. Закрыть эту чертову дверь и сделать вид, что ничего не видела. Но вместо этого как-то преодолев себя осталась. Словно судьба решила вновь поиздеваться. Над тобой. Надо мной. Над нами. Словно заставляла тебя переживать прошлое заново с новой гораздо большей силой. Я ведь видел, как тебя передергивало, когда ты переступала порог палаты, и тем более, когда я, как ни в чем не бывало, завел для тебя совершенно непонятный разговор. А когда попытался, до тебя дотронуться ты и вовсе вела себя довольно странно. Хотя нет, скорее даже как-то весьма напряженно с долей некого презрения, которое читалось в глазах. Я не понимал причин твоего поведения. Последнее воспоминание, которое сохранилось в моей памяти это тот самый выпускной вечер, а дальше пробел. And I'm at the point of breaking, | |||
Пост
| |||
| |||
| |||
Поделиться12930.06.2015 13:05:14
| |
Рауль и мертвый холод потустороннего
| |
От соигрока: Айзек поздравляет Тома с победой, Киллиан поздравляет с победой Рауля, я поздравляю – тебя. Ты лучший. Ты молодец. Ты – котик. Не стану разглагольствовать много, просто оставлю это здесь. With love. |
Basic Instinct | Джон и Анна | |
описание
| |
Я сижу в одном из четырех конференц-залов в «Плазе», сложив на груди руки. Пожилой товарищ напротив меня, лысый, как коленка, обвешанный золотом и драгоценными камнями, как новогодняя елка, не может отвести взгляд от моих ног – благо, из-за прозрачной столешницы длинного стола переговоров, они просто как на ладони под его сальным взглядом. Я кашляю, заставляя его посмотреть мне в глаза. | |
- Все, голуби мои, я пошел. Второй этаж. Кабинет. Один инспектор стоит рядом со мной, по пути наверх успев посвятить в курс дела. За столом – трое налоговиков, Анна. Судя по лицу, все эти господа ее конкретно заебали. | |
Помолчим? | Джастин и Азазелло | |
описание
| |
Он совершенно спокойно поедает принесенный ему обед. Наслаждается даже идеально прожаренным мясом. Без лишних корочек, без капающего жира. Нежное и сочное. Этот ресторан и правда подавал прекрасную еду, качественно и недорого. И не был популярен лишь потому, что принадлежал какому-то одному человеку, который совершенно не умел заниматься рекламой. И пусть хоть триста раз качество обслуживания и товара тут было лучше, а новых посетителей тут почти не было. Никому нет дела до ресторана, чье имя не мелькает по ящику, не появляется в сериалах и новостях, не выпучивает себя из всех баннеров города. Никому не важно, сколько труда ты вкладываешь и как хорошо умеешь делать что-то либо, если ты делаешь это для себя. Тихо, не привлекая лишнего внимания. Ничего не скрывая. | |
- Ты меня не хочешь слышать. – сухим холодным голосом чеканит он каждый слог. – Я ни в чем тебя не виню, Азазелло. Совершенно ни в чем. Я сам знаю, что виноват и в том, что влюбился тебя, и продался тебе, и сбежал от тебя. Прекрасно знаю. Зачем мне напоминать об этом через каждое слово?! Да, я жалок. И жалок лишь потому, что… Да в задницу это «потому что»! Я не вижу дальше собственного носа? Пусть так. И что же я не увидел? Чего? Расскажи мне! – голос дает предательского петуха и снова… снова и снова крик… Крик – символ кончившегося всего. Терпения, сил, воли, самообладания, аргументов. - Может, я чего-то не понимаю, и до твоего величия мне как до Китая вплавь?! То, что я продался тебе, не значит, что я продажен во всем и для всех, Азазелло. Зачем приписывать грехи мне, которые не совершены? Продаются размалеванные крысы на шоссе. Ты с ними меня не путаешь? – Джастин впивается пальцами в стол и смотрит редкостно прямо. Лицо изуродовано яростной маской. – не вижу дальше носа? А ты? Ты хоть когда-нибудь любил так, чтоб бросить все и начать искать? Любил так, чтоб найти в себе силы попытаться отпустить или простить? Любил так, чтоб выставить себя на смех?! Любил, чтоб принести себя и свою душу в жертву? Любил НАСТОЯЩЕЙ любовью чужого тебе человека? Так кто ты такой, чтоб смотреть на меня так?! | |
out of time. out of space. out of life | Кит и Гете | |
описание
| |
Если бы ты знал, как тяжело становится справляться с собой. Это ли любовь? Нет. Я могу сказать, что я люблю брата, но это все равно будет не то, что имеют в виду другие, произнося эти слова. И ты. люблю ли я тебя? Нет. Так же как и ты меня. Это просто не для нас. Самое забавное, что именно она - Лейла, - как будто чувствует все то, что творится у меня внутри. Даже когда при первой встрече мы мило разговаривали о брате, она знала, что напротив нее сидит чудовище, похуже того, которым ее должны были пугать братья. Я никогда не задавался вопросом, почему я такой. Ведь это было со мной всегда. Кто-то скажет, что всему виной смерть матери, но это не так, уже тогда я был таким. И, чтобы не думали другие, как бы не называли меня, но ее смерть только помогла мне. Стоя над ее могилой, я обнимал брата и думал о том, почему я сам об этом не догадался. | |
Если хочешь, я сделаю это для тебя. Если хочешь, мы уйдем вместе. Исчезнем из этой реальности и отправимся на поиски миров из дыма моих сигарет. Я знаю, что ты не любишь этот запах, но я боюсь тьмы, которая ждет нас по другую сторону обрыва. Это не будет больно, от нас останутся только воспоминания. История, бесполезная и никому не нужная, такая же, как мы с тобой. Мы потеряемся с тобой где-то среди электрического тока, бегущего по провода, в виде нулей и единиц памяти компьютера, на фотографиях, вставленных в рамки. Мы оба с тобой знаем, что остается от человека после его смерти, мы знаем, что осталось от наших матерей. Я знаю, что ты понимаешь меня, знаю, что ты не боишься того, что останется после тебя. Ты боишься за того, кто останется после тебя. Но он не один, он нашел кого-то, кто будет с ним всегда, как когда-то был ты. Она такая же замена, как я для тебя. Только у них в отличие от нас есть будущее, а у нас только очки, через которые никто не увидит, наших пустых глаз. Если в них и правда показана вся наша душа, то у нас с тобой и их нет. Бедные священники, им нечего спасать. | |
theory of death. | Сиф и Дориан | |
описание
| |
За то, что делают сейчас все эти муравьи, заполонившие всю землю, Лилит пришлось пожертвовать чистотой своей души и надеждой на прекрасную, но рано или поздно подошедшей бы к концу, жизнь. Она не жалела об этом, она знала, что была достаточно сильна, что не могла поступить иначе. В конце концов, будучи изгнанной, она всё же могла бы получать удовольствие от своего бессмертия, если бы не… | |
Они не ведают, что творят, Господи. | |
I like you more and more the less that you breathe | Матиас и Эммануэль | |
описание
| |
Другое дело – неисповедимы пути Господни в отношении женщины, опрометчиво устроившейся на заднем сидении автомобиля. Скошенная крыша и спортивная конструкция машины делает поездку на заднем сидении крайне некомфортабельной. Наивный седовласый спутник лишь призрачно ухмыляется, подчеркнув недальновидность юной мисс и её стремление добавить себе проблем. Но толи ещё будет. Эта едва начавшаяся поездка, носит образовательный характер. А если выражаться точнее, носила бы, если бы спутница Матиаса не решила иначе. Одному только Богу известно, какой смертельный суп варится в голове этой барышни. Нестабильный эмоциональный фон, природная вспыльчивость и дурной нрав – специи к этому супу. И не приведи Господь попробовать. Машина трогается с места. До безобразия плавно. Такой автомобиль должен срываться с места, прожигая раскалённой резиной дешёвый асфальт под собой. Но Советник осторожен. До поры до времени. | |
- Черт, - сквозь зубы выругалась итальянка и опустила пистолет. Она расстегнула молнию на своем пальто, беззастенчиво демонстрируя плотное кружево бюстгальтера, а затем с все тем же чуточку нахмуренным и сосредоточенным выражением лица запустила руку в свое декольте, дабы вынуть оттуда ключ. – Это – то, ради чего я «работала» все эти месяцы. – Эмма шагнула навстречу Матиасу, с трудом передвигаясь на шпильке по размякшей обочине. – Маттео не знает для чего этот ключ и вообще существует ли он, - на губах итальянки заиграла ухмылка; она снова копировала мимику своего отца, - Во Флоренции есть ячейка, в которой покоятся два полотна: Пикассо «Алжирские женщины» и «Кувшинки» Гогена. Сони гонялся за ними с девяносто седьмого года, Маттео – с девяносто четвертого, но так и не заполучил их. Как ты думаешь, насколько он будет рад наконец-то лицезреть их у себя? – Денаро вопросительно выгнула бровь и сравнялась с Советником. – У тебя два варианта…. – она убирает ключ назад, откуда ранее достала, забывая (или специально оставляя как есть) застегнуть пальто, - Первый – ты помогаешь мне забрать эти картины, одну мы продаем человеку, который уже ждет звонка от меня, убираем этого человека, забираем деньги, радуем себя и дона в равной степени, - Эммануэль смахивает с подбородка каплю дождя, которая срывается и медленно двигается по шее в ложбинку между грудей; Эмма с интересом наблюдает за реакцией Матиаса, - Второй – ты снова играешь в преданного семье человека и снова подвергаешь опасности того, кто этого не заслуживает, - бьет Денаро по больному, прекрасно понимая, что это может стать причиной настоящего взрыва. Но его-то женщина и ждет, параллельно задаваясь вопросом: когда же Росси перестанет бросать взгляд на капли дождя на открытых участках ее тела и потеряет, наконец, остатки своего самообладания? |
Белый кафель ванной комнаты так уничтожающе давил на них со всех сторон, сжимал двух людей в небольшой комочек бьющихся сердец - большого и сильного, пьяного и едва трепыхающегося, - двоих в одно целое. Складывал руки, ноги, голоса в одну субстанцию, в которой кровь Эрика текла в жилах Йона, в которой дыхание Луны опаляло влажные щеки Найта. Йон сам готов был заплакать, хоть говорят, что мужчинам это недозволено. Шли бы они все к черту со своими правилами и советами, он готов был наплевать на весь остальной мир ради того, чтобы Эрик открыл глаза, посмотрел на него и улыбнулся. Он ждал, что вот-вот так и произойдет, верил в то, что сейчас, еще немного - и Эрик улыбнется. Они откроют окно и вылезут наружу, сбегут вниз по пожарной лестнице и унесутся, как ветер, к берегам нью-йоркской реки, где так прекрасно встречать рассветы. Продуваемые семью ветрами, они распластаются на песке, счастливо смеясь от того, что свободны и никакая смерть им не по плечу. Йон будет плакать, понимая, что все позади. Эрик будет смеяться с него, говоря, что ничего не произошло и Йон излишне драматизирует. Йон засмеется по-настоящему вместе с ним. Над пляжем будут летать голодные чайки, а они, закатав джинсы, полезут в холодную после ночи воду. Просто чтобы чувствовать волны. И быть частью той бесконечной свободы, что раскрывается, когда они оба живы. Без Эрика это было бы невозможным. Носом собирая слезы с лица Найта, Йон ощущал, как могучая плотина внутри него вот-вот прорвется. Но, почувствовав на себе руки друга, распахнул глаза и с жадностью осмотрел его лицо. | |
Полупрозрачные фантомы угасших воспоминаний будоражили воображение, заставляя перелистывать следующую страницу так и не прочитанной книги, словно становясь ритуалом, помогающим воскрешать в себе стёртые впечатления или эмоции, когда-то снедавшие его, но теперь плотно укрытые пеплом истлевших дней. В чувствительности своей натуры Роберт легко приходил в возбуждение, отчасти нервное, когда удавалось уловить в обстановки подсказку на свои размышления. Удивительная по своей неповторимости линия лепнины на потолке, колеблющаяся тень свечи, упавшая под определенным углом на стену, или любая другая мелкая деталь, будь то локон, выбившийся из причёски на висок его дражайшей сестры или кружево на чепце её няни, способны были ввергнуть Роберта в пучину всё новых дум, возможно, никак не связанных с предметом наблюдения. Его недуг, как называла его сестра, пугал Лидию, но не приносил ему много беспокойства. В спокойствии их замка дни перетекали один в другой, даря свои маленькие радости и позволяя наслаждаться обществом сестры, не раздражали его смятенного духа настолько, чтобы Роберт позволил постепенно выздоравливающей от собственной болезни Лидии сильно за него волноваться. | |
Стареет, стареет… Совсем распустилась Лианна. Совсем погрузилась в свое горе, чуть ли не с упоением захлебываясь им. А ведь при всем том… она не любила быть несчастной. Нет. Никогда. Она, как каждый нормальный человек, мечтала быть счастливой. Хотела быть рядом с родными и близкими людьми. Хотела заниматься любимой работой. Хотела радоваться жизни, а не грустить или теме более сожалеть о ней. И все эти мысли, ощущения, чувства… скорее, были признаком глубокой депрессии, растянувшейся на месяцы. Кризис тридцати лет. Кажется, так это называют психологи? Рановато же он у нее начался. | |
Страх. | |
Расслабленно откинувшись на спинку дивана, Кейси бездумно проглотил протянутую спонсором и, по совместительству, поставщиком первоклассной "дури" таблетку, и уже через некоторое время почувствовал в своем организме странные изменения: ему вдруг показалось, что ему удалось полностью отделить свою душу от физической оболочки, и он достиг дивного парящего состояния между сознанием и пустотой. Ворс дивана показался ему колюч, точно усеянное остроконечными звездами небо. В глазах поползли огненные всполохи, тревожно крадучись под красным маревом закрытых век, и обратились в россыпь звезд на хрустальной люстре. Тускнеющие изваяния недочерченной мысли меркли, едва обретя смутные контуры в голове. Значение предметов вдруг терялось в кулуарах зашедшего в тупик сознания, обросло кошмарными наслоениями. Вещи тоже вдруг начали терять свой изначальный облик: перед глазами зиждилась беззубая пасть камина, складки покрывала, сброшенного им с дивана, бугрились беспощадными волнами, и изгибались в угрюмом укоре лиловатые губы подушек. В какой-то момент страдания разрослись до необоримой тяготы, до тошноты. На протяжении полутора часа его невыносимо терзало появление в мозгу мягких, как ласковые накаты теплых волн, провалов, и время от времени на него находила паника. Сняв с себя большую часть одежды, он осторожно передвигался по комнате, стараясь ничего не задеть, ведь любой неосторожный толчок локтем или носком могли обрушить стены. Невразумительные прорехи в памяти заставляли его повторять одно и то же движение по несколько раз, потому что ему казалось, что он двигается в разных измерениях, в каждом из которых необходимо было оставить четкий след. | |
Закрой глаза. |
Не знаю как у вас, а у нас мать природа уже третий день обливается горькими слезами. Женщины они такие, да. Сегодня у них все прекрасно, солнышко светит, птички поют за окном, а уже на следующий день – адское светило жарит, пьяные орут во дворе, мир в опасности, мы все умрем и т.д. Однако здравствуйте. Надеюсь у остальных с погодой полный порядок, и ваше лето не находится под угрозой срыва. А мы начинаем, и сегодня у нас в гостях свежее мясо, новенькая в строю местных фотошоперов, Мэдисон Монтгомери – талантливая няша. Благодарим Мэдс за чудесное интервью. И если вы еще не в курсе ее охренительных работ, тогда спешите же скорей в ее тему творчества и залипайте, залипайте, залипайте. И наши дорогие старожилы. И на этой ноте я спешу с вами распрощаться, ведь меня ждут великие дела. |
Поделиться13004.07.2015 17:09:42
Имя персонажа: Сэйдж Тереза ДеВей | Sage Teresa DeWey | |||
Сейдж – ребёнок насилия, рождённый Винни в шестнадцать лет, воспитанный бабушкой военной и изредка матерью. Она никогда не знала нужды, но и излишеств в доме не было, потому что вечно не хватало – и не хватает – денег. Дед твой работал на стройке, он многое вложил в твое воспитание, хотя много пил, но тебя любил больше всех в этом мире. У тебя есть тётка Перри, много собак, которых ты ненавидишь – потому что их люблю я! – и ничего, о чем бы стоило еще сказать.
К чему я хочу прийти в итоге? К примирению и принятию матери и дочери друг друга. Винни любит Сейдж, но знает, что уже потеряла ее. Сейдж любит Винни, но думает, что время упущено. Давайте поможем им стать семьей?
| |||
пост
| |||
| |||
| |||
Имя персонажа: Одри Хорн. Audrey Horne | |||
Для построения любовной линии. Будем рассказывать друг другу истории, ходить на красивые романтические свидания, вместе делать сумасбродные вещи, отложенные ранее на потом.
- Выросла без отца. Мать — хореограф международного уровня, постановщик бальных танцев. | |||
пост
| |||
| |||
| |||
Поделиться13114.07.2015 12:50:57
| |
Киллиан и его тоска
| |
От соигрока: Киллиан, я же говорил тебе, что этот эпизод - замечательный! |
Пункт назначения 6 - "Прерванная жизнь". | Джек, Рокки, Энджел и Матиас | |
описание
| |
Сделав несколько больших глотков горьковатой жидкости, мужчина небрежно шлёпнул кружкой по столу, громко выдохнув. Казалось бы, уже как две недели ему не приходилось просыпаться с видом на перекошенные рожи сокамерников, а время всё равно не хотело возвращать свой привычный бег. Пять лет прошли одним днём, но привычки, кажется, плотно въелись под кожу, не желая уступать законное место прошлым утренним ритуалам. Даже когда-то незаменимый кофе с двумя ложками сахара стал похож на разбавленную молоком мочу, не способную сравниться с вяжущим вкусом двух передержанных пакетиков «Беседы». Он не варил привычную смесь из пустого чувства гордости, но теперь проснуться ему помогал лишь похожий напиток своеобразного качества. | |
Почему не сработало переключение на авторежим? Почему не пришло уведомление о том, что один из машинистов не посылает сигналы о том, что все в порядке? У людей внутри состава оставалось не больше минуты на то, чтобы попрощаться с жизнью. | |
Одна из медленно растворившихся дверей была прямо напротив, всего в двух шагах. Глупо, нелепо, но... он мог выйти сейчас и пересесть на следующий поезд. Пять минут ничего не решат, а позднее он сможет посмеяться над приступом странной паранойи, вызванной, наверное, плохим сном, взвинченными нервами и духотой. Если бы он был доктором, то определил бы причину наверняка. Сунув руку в карман, Ивлин достал оттуда отглаженный платок, прижал к лицу и сделал шаг к выходу. У него в запасе была минута или полторы - больше чем достаточно, чтобы покинуть вагон. | |
И о чём это я? Ах да. | |
Не вставляй мне палки в колеса | Анаквад и Медея | |
описание
| |
И раскололось небо, и обрушило стену дождя на непокрытые головы двух бедолаг, что решили поспорить в скорости с ветром и бурей. Никому это не удавалось, и дерзнувшим, всегда приходилось не сладко, ведь не любила сварливая выскочек и недотрог. Потоки воды тончайшей пленкой покрыли дорогу, ветер полировал поверхность, делая их путь особенно скользким. Взбунтовался конь под ними, и Медея могла поклясться, что будь он и в самом деле живым, то встал бы на дыбы, скидывая седоков себе под ноги, во всяком случае, ее точно, оттого и вцепилась она в Фишера сильнее прежнего, хотя, казалось бы, куда еще сильнее? | |
Еще в далеком детстве молодая женщина Ди, что родом из индейского племени оджибвеев, говорила - все в жизни предопределено, всему свое время и место. Эта удивительная мать Фишера не занималась наукой, не обогащала интеллект. Даже читать она не умела, скромной улыбкой и ласковым взглядом отвечая на бессмысленные попытки мужа научить ее этой премудрости. Но ей не было равных в вопросах Мироздания, гармонии и любой взаимосвязи человека с собственной Душой. Те знания изливались будто с самого ее сердца, откуда - она никогда не объясняла. Даже если бы и смогла, то вряд ли бы захотела. Джон Фишер, напротив, верил, что человек - сам хозяин собственной судьбы и кузнец своего счастья. А что в итоге? Мать тихо скончалась, с улыбкой на лице принимая неизбежную участь, приобретя так много. Отец - проиграв бесцельную битву с алкоголем, потеряв в своей жизни абсолютно все. Вот и пойди разбери - кто из них был прав? Потомок этих почивших людей, застрявший в неведомой глуши, да еще и не один, всегда мог принять и пережить что угодно. Только все остатки философского спокойствия и глубокомыслия о неизбежном начисто разрушал ядовитый рой мыслей. О том, какого черта это происходит именно с ними. О том, что пиздеть под руку во время езды - себе дороже. О том, что если бы он не проебал нужный поворот, можно было бы уже выехать в цивилизацию. Да, но если бы он не отправился на ночь глядя возвращать Сфорцу, оставалось бы только вдоволь наслаждаться бухлом, барбекю и беспечным времяпровождением. Кого ты сейчас пытаешься наебать? Нихрена бы ты не смог, зная, что эта невообразимая дура шастает на своих двух вдоль трассы, напоминая своим внешним видом уличную шлюху. | |
Воланда, да за галстуком?! | Джонни и Хельга | |
описание
| |
Ночью в Нью-Йорке было светло как днем. Особенно в театральном квартале. Афиши, вывески, бигборды с рекламой, шум, гам, толпы людей на улицах. В какой-то момент Нью-Йорк очень напоминал ему Москву. Так же грязно, так же шумно, так же... холодно, что ли. От города должно идти какое-то родное тепло. В этом огромном шумном мегаполисе тепла не было. Иногда Йону очень хотелось вернуться в родной Санкт-Петербург. Или хотя бы в Берлин. С немецкой столицей у него были связаны самые теплые воспоминания... | |
- Но я ведь хочу быть красивой для тебя, - она целует его в висок, спускается поцелуями по скуле к подбородку, мягко целует его пухлыми губами и прикусывает идеально белыми зубками. - Или тебе не нравится, когда я хочу казаться еще более сексуальной? - шепчет уже на ухо и проводит по раковине языком, на мгновение забираясь внутрь, чтобы потом так же как и он - закусить мочку и немного оттянуть на себя, заставляя его даже нагнуть голову. | |
Прежде чем я упаду| Рауль и Дитрих | |
описание
| |
Раулю было плохо. | |
"Нашел... Я все же нашел его... Господь милосердный, что же с ним было все это время?" - размышлял про себя Вольф, ласково сжимая в своей руке тонкие пальцы. | |
Бабич ведет расследование | Драга и Сибил | |
описание
| |
Приглашение, переданное Драгой, видимо, в ее излюбленной манере, было принято, и Сибил не оставалось ничего иного, кроме как таки посетить ее ресторан, о котором она успела навести справки и была очень удивлена, узнав, что он пользуется неслыханной популярностью. Причем не только у криминальных друзей Драги, что было ясного с самого начала, и не у сербов, которых жизнь закинула далеко от родины, в свободную капиталистическую Америку, отчего желание прикоснуться хоть к чему-то родному приводила их в это место. И простые обыватели находили ресторан «Четници», кстати, Сиб до сих пор не знала, что это за слово такое, крайне привлекательным и экзотическим для их желудка и эстетических запросов. Что тут сказать, возможность посетить такое место не отходя от расследования и, вроде как, дела ради, искренне порадовала Сибил. С той силой, с которой она может радоваться таким вещам, разумеется. | |
- Тогда Григорьев и Онториенко, скажем, украли что-то или совершили еще чего, из-за чего хотели бежать. Серов, наверное, тоже был замешан, потому подсобил с билетам. А расстрелять могли свои же, когда прознали про предательство. Да, увы, все это больше домыслы и слухи, но, сама понимаешь, документальные доказательства и видео я тебе никак не предоставлю, - Драга виновато развела руками. |
Он явно напал не на ту жертву. Мэдисон не собиралась идти на заклание, впервые увидев в руке нападающего нож. Напротив - в голове ее быстро вертелись сотни вероятностей, так и этак переворачивающие сегодняшний вечер и упорно высчитывающие, как много усилий ей понадобится для того, чтобы, скажем, выбить оружие из его руки. Даже тогда, когда секунды, отделяющие их от «момента икс», истекли, и Мэдисон прижали к вонючей стене, она отстраненно размышляла, что была бы не против сделать темноту, окружающею нарушителя ее спокойствия, полной, поочередно вырезав его глаза. Да, это было бы неплохо. Даже лучше, чем перспектива вырваться и убежать. Мэдисон не закричала даже тогда, когда неплохо наточенное лезвие коснулось ее шеи, пресекая попытки открыть рот и издать пару лишних звуков, а по телу, покрывая все конечности дрожью и заставляя повиснуть перед глазами красноватую дымку, зашарили чужие руки. Она замерла, вжимаясь телом в каменную кладку и вынуждая бормочущего что-то насильника склониться ближе к ней. Приняв дрожь, охватившую тело девчонки, за страх, он даже не удосужился схватить ее за руки, и только сильнее навалился на нее, не сразу поняв, что беспорядочное шевеление жертвы обретает осмысленность. В какой-то момент, сцепив зубы от неконтролируемой ярости, Мэдисон прогнулась в спине, откидывая голову и немного отодвигаясь от ножа. Ее руки, обретшие неожиданную твердость, приподнялись: одна вцепилась в волосы на затылке насильника, а другая - в кисть, обхватившую рукоять ножа. Голова девчонки сдвинулась, повернулась в каком-то почти интимном жесте, и, не издав ни звука, она вцепилась зубами в ухо прижавшегося к ее шее мужчины. Рот Мэдисон наполнился кровью, и она, чувствуя, как нож от резкого движения коротко колет мякоть ее беззащитной шеи, изо всех сил подтянула голову закричавшего от неожиданности мужчины к себе. | |
Между ними всегда имело место насилие. Грубость со стороны Иена, которая раз за разом пыталась побороть капризность Каспара. Общее непонимание сводилось к решению конфликтов посредством силы без нанесения тяжких телесных увечий. Оставалось разве что синяками от пальцев на запястьях. Шее. На бедрах. Оставалось укусами на коже, вплоть до желто-синих отпечатков зубов на прокушенной шее. Не о том всю жизнь мечтал Каспар Бергер, но отказаться от этого не мог. Хотел чертового принца на коне, а получил варвара, природа которого лежала в собственничестве и завоевании. Он оставлял следы, он метил свою территорию. Когда они были вместе - шея Каспара явственно кричала о том, что он занят. Занят прочно и жадно, занят незаурядным человеком, в силах которого было свести с ума и довести до хрипоты. Ни один в мире принц не сумел бы сотворить с Каспаром подобного, потому что в Иене было что-то от дьявола, что-то мощное и покоряющее, хоть Бергер и сопротивлялся. На каждую силу была своя антисила. На каждый брык немца, Иен находил свой крепкий ответ. Не давал ему вырваться, заламывал руки, рычал на ухо, как дикое животное, от чего у Каспара все сжималось внутри. Он кусал губы и отдавался, позволял ему вытворять, что захочется. Но теперь просто плакал, упираясь ладонями в мощную грудь в нелепой попытке оттолкнуть от себя животное, которое было связано с ним кровными узами. | |
Все маленькие города похожи друг на друга, как россыпь семечек в гладкой чёрной шелухе, вынутые из чаши одного подсолнечника, но, глядя на покосившиеся коробки одноэтажных домишек, всегда можно точно сказать, в какой части страны они находятся. Морвилл был типично южным поселением, которое, у жителя шумного мегаполиса, язык не повернулся бы назвать "городом". Одна-единственная улочка пересекала скоростное шоссе, змеившееся вдоль берега Великой Реки чудовищно длинным языком, потрескавшимся от жара беспощадного солнца, щедро поливавшего своими пронизывающими лучами густую жирную землю. Оно не могло иссушить этот болотистый край, где, во влажном тропическом климате, всякую минуту бурно распускалась зелень, пробиваясь повсюду, хороня под своей живой колышущейся массой любые следы пребывания здесь человека, если он хотя бы на сутки оставлял своё добро без присмотра. Это был край побеждающей природы - щедрый, но капризный и требовательный, не прощавший небрежности и не забывавший равнодушия, за которое он мстил быстро и жестоко. Даже само светило не могло сражаться с ним, и оно плавило твёрдую массу асфальта, превращая дорогу в мягкое пружинящее под колёсами месиво, над которым с утра и до самого захода стояла дрожащая маревная дымка. | |
Всё ближе и ближе. | |
Я есть сегодня. Я буду завтра.Заезженной пластинкой по надорванным нервам. Единственный способ сохранить волю к жизни. Сколько времени? Сколько он здесь? Где он? В ответ только тишина, липкая как горячая смола и холодная как все льды Арктики. Какая к черту разница. Майку слишком хорошо, чтобы задумываться над всем этим, чтобы вообще думать. Блаженное чувство расслабленности во всем теле, в каждой самой незначительной клеточке и хочется смеяться. Он видит как тонкое лезвие плавно разрезает кожу. Так легко и спокойно, красиво. Кожа мягкая как масло и кровь не спеша скатывается по пальцам к полу. Кап-кап-кап-кап... собираясь в озеро изумрудного цвета. Нормальных людей это пугает, Майка - веселит. И он смеется все громче, с жадностью наблюдая. Человек с ножом тоже улыбается, ему нравится как агент себя ведет. Майк сегодня хороший мальчик. Это вчера он упирался и пытался вырваться, до крови растерзав запястья, а сегодня он почувствовал счастье на вкус. Сегодня ему так хорошо, как не было еще никогда в жизни. Он забыл, что существует печаль. Что это такое? Хочется спать и голову плавно клонит к плечу, ему приснится самый лучший сон в жизни. С танцующими феями и поющими ослами. Он улыбается уже сам себе и звонкая пощечина возвращает его назад в мир. Он должен смотреть. Видеть заплывший болью взгляд напротив и беззвучный крик: "помогите!". Почему он кричит? Разве ему плохо? Или больно? Глупость. У человека с ножом есть шприцы счастья, всего лишь нужно попросить. А он кричит. Глупый. Майку скучно. Он ерзает на неудобном стуле и снова пытается высвободить руки. Кожу саднит. И под ним собирается свое собственное изумрудное озерце. Ну, что за... недовольное фырканье и еще одна пощечина, еще больнее предыдущей. Кажется, лицо уже давно превратилось в отбивную и не осталось ни одного целого места. Плевать. А на солнце есть рисунки. Вы не знали? Тогда что вы вообще знаете о жизни. Он думал, что знает о ней все и он ошибался. | |
Мы были богами, что возвели свой личный Олимп на руинах мира и искалеченных человеческих жизнях. Котлы ада переполнены благодаря нам – благодаря нам же врата рая открываются значительно реже, чем стоило бы. Сейчас же от ёмкого «мы» остались лишь небрежные осколки, символизирующие двух людей, что стали абсолютно далёкими друг от друга. Нас с Мавромати отделяет несколько шагов, но на подсознательном уровне это расстояние представляется длиной экватора, опоясывающего Землю. Дрейк медлит с расправой, отсрочивая решающий миг своего небольшого триумфа, который через несколько лет наверняка сменится сожалением. Я был единственным человеком, который оставался рядом всегда, бок о бок отстреливался от людей Сулеймана и прикрывал друга собой. Так уж сложилось, что наши души породнились ещё до того, как сошли в тела при рождении; мы же были пленниками их желаний. Пристрелив меня сейчас, Мавромати останется ни с чем. Заслужив похвалу своего хозяина, он потеряет то, что прежде помогало ему держаться на плаву. Он потеряет меня, как в своё время потерял и Миранду. Дрейк разрушил свою прежнюю жизнь своими руками – но отчего-то винит во всём меня. Будь в нём хоть немного решительности, пренебреги он хоть на мгновение своими моральными принципами, мы давно покончили бы и с Сулейманом, и с его отпрыском. Мы предотвратили бы случайную жертву, в которую Миранда преподнесла свою жизнь. Мы бы ни за что не позволили мистеру Салазару подняться столь высоко за считанные месяцы. Мы бы изменили всё – но по какой-то причине изменили лишь свои судьбы, и, думаю, не стоит говорить о том, что в худшую сторону. |
Салам алейкум, алоха, прывитанне, шалом, коничива, короче, здравствуйте дорогие полуночники и те, у кого уже утро. Сегодня с вами Ее Величество, и у нас в гостях замечательный мастер фотошопа, крутой чувак, и просто талантище, Арчи Хит. На его работы залипают многие, и сегодня он расскажет нам How It's Made. Спасибо Арчи за то, что был сегодня с нами. И по традиции наши дражайшие умельцы. Боже храни королеву. |
Поделиться13328.07.2015 12:20:58
| |
Джо и ее поломанная ненависть
| |
От соигрока: Привет. Ты сейчас развлекаешься там в своих походах и ничего не знаешь. И даже, пожалуй, в силу собственной скромняшности, не догадываешься. Ну так я тебе скажу. Точнее, на самом деле, меня подмывает отправить тебе завтра смску, но как-то не хочется портить сюрприз. Приезжай, скидывай рюкзак, открывай форум и читай хвалебные речи. О как, поняла? Страдай, мучайся, умиляйся, страдай... а стоп, про страдай я уже сказал. В общем... Тут нужны красивые речи. Их есть у меня. |
.никто не даст тебе упасть | Рене и Валерия | |
описание
| |
-Я подвела вас с папой! - я не сводила глаз с тебя, я хотела знать, что ты думаешь сейчас. Просто не имела права быть слабой при таких сильных родителях, не должна была их подводить, примерной хотела быть, не огорчать и уж тем более не делать больно. | |
- Солнышко, мы вместе со всем справимся и разберемся, веришь мне? - я обхватываю ее лицо обеими ладошками и смотрю в ее глаза. Она напугана. Напугана возможным будущим, к котором еще не готова, просто потому что еще не осознает, что и как может измениться, если все это подтвердится. И я понимаю ее. Понимаю, что она чувствует, и почему пришла именно ко мне. Ты не обижайся на нее, не стоит, ведь она просто не знала бы, как к тебе подойти с таким вопросом, поэтому она пришла ко мне, к своей маме. Я сделаю все, чтобы наша дочь больше не плакала. И пусть я не думаю о том, что если все это окажется правдой, то мы с тобой в скором времени станем бабушкой и дедушкой, пусть я не думаю о том, что наш сын скоро станет отцом, я думаю о другом, о том, что моя дочь сейчас находится в более сложном и запутанном состоянии, с которым справиться в одиночку практически невозможно. И нельзя. Для этого есть я. Для этого я вновь поглаживаю щечку своей маленькой девочки. И я говорю все также мягко, как и прежде: - Я сейчас принесу тест, ты сделаешь его, и если все подтвердится, мы съездим ко мне в больницу. У меня хороший знакомый врач, никто ни о чем не узнает, пока мы все точно не выясним. Я обещаю тебе. - мягко убрав свои ладошки, я встала с места и отправилась в ванную. Сколько в своей жизни я использовала таких тестов? А сколько раз результат раз за разом показывал отрицательный ответ? Сколько раз я мечтала о том, чтобы на нем был совсем иной результат? Я никогда не переставала верить. Никогда не переставала идти против судьбы, раз за разом покупая новый. | |
ночь, кладбище, фонарь, могила | Рауль, Рудольф и Флоран | |
описание
| |
-Ух ты, телепортация! - восторженно голосит он, руками дотягиваясь до фары и царапая ее непонятно зачем, - Уиииии, ничего я не разбирааааал! Не раааа-зби-вааал. Вот. Ух ты, кровь. - удивленно моргает Джо, послушно выполняя все безумные требования Флорчика. | |
Джокус вел себя как идиот. То есть как обычно. И ни на один из вопросов, разумеется, не ответил, язык у него заплетался. Но зрачки на свет реагировали нормально, а значит, сотрясение если и есть, то не такое уж и опасное. Флоран в свое время читал где-то, что сотрясения вообще в принципе любые опасны, особенно если их не лечить… он скосил взгляд на Руди. Нет, этот точно ничего не будет лечить. | |
- Осторожно там, ногу не сломай, - бросил Рауль в спину удаляющемуся Флорану, а потом снова глянул на Джокера. | |
Утраченный символ | Эми и Алан | |
описание
| |
– Нам осталось дождаться скорой помощи, они то Вас подлатают, - максимально уверенным голосом, произнесла девушка, нарушая тишину этого мрачного места. Темнота все сгущалась над их головами, а сама ситуация накалялась, до тех пор, пока наконец где-то вдали не послышалась звуки вопящей сирены. Обычно, живя в крупном городе, такие вещи невольно игнорируешь, но сейчас это было именно той городской мелодией, которую девушка рада была слышать. Эми облегченно вздохнула, теперь то уж точно зная, что этого беднягу спасут. Гул, оповещавший о приближении кареты скорой помощи, все усиливался. Наконец, спустя еще какой-то десяток секунд машина, набитая медиками завернула в злосчастный угол, где девушке посчастливилось найти этого бедолагу. Увидев выскочивших врачей, Кларк, наконец, перестала сжимать рану и отошла от мужчины, стараясь не мешать тем, кто пришел ей на замену. Мужчина-медик, навскидку оценил состояние раненного, после чего вместе с напарником стал укладывать незнакомца на носилки, после чего понесли его, как можно скорее. Девушка, пошла было за ними, но у машины её притормозили, вопросив кем, же она ему является. Никем – проскользнула в голове мысль и девушка, вспомнив о просьбах мужчины, остановилась, чтобы достать свою визитку из карманов. Раненный, но по-прежнему обеспокоенный судьбой своей сумки, мужчина чуть было вновь не завопил, пытаясь что-то сказать, как Эми, опередила его, вручив заветную бумажку. | |
Тощий и бледный, но все же опрятный мужчина с букетом цветов и коробкой конфет спешно шагал по незнакомым ему улицам. В руках, помимо перечисленных предметов, он держал лист бумаги, осторожно вырванный из записной книжки. На нем аккуратным почерком милая женская ручка вывела адрес Эми Кларк. Получить его было непросто. Морту пришлось даже продемонстрировать шрам от ножа на животе в подтверждение слов о невероятной ночной встрече, иначе бы его приняли за очередного обезумевшего фаната, решившего всеми правдами-неправдами раздобыть адрес любимой клубной певицы. | |
.non bis in idem | Азазелло и Джастин | |
описание
| |
Он никогда не падал. Никогда не позволял себе этого. Ни перед взрослыми большими мужами, мнившими, что можно глумиться над любым, кем захочется… Ни перед собственным отцом, считавшим, что его сын недостоин править кланом. Ни перед кем. Он всегда был способен снести любую боль и любое унижение. | |
Как приятно осознавать, что тебя помнят. Видеть, как в глазах другого человека вспыхивает практически ужас, при этом даже не дотрагиваться до него. Кондор вдыхает его крики, его панику. Каждая клеточка наполняется ни с чем несравнимым удовольствием, а зрачки расширяются, словно у наркомана. В какой-то степени это действительно так. Боль для Кондора - настоящий наркотик. Он не может долго жить, не чувствуя вокруг себя этого потрясающего чувства, не переполняясь им изнутри, не вдыхая его, не видя. Боль была нужна ему как воздух, разве только усваивалась гораздо дольше. Позволяя иногда забыть об этой зависимости, почувствовать себя обычным человеком. Вот только рано или поздно вновь появлялось стойкое желание окунуться в мир боли. И сопротивляться ему было бесполезно. | |
Мадам, не захлебнитесь моей кровью! | Лола и Сэвен | |
описание
| |
- Ну что вы, что вы, я совершенно не разбираюсь в женской психологии, – уклончиво ответил мужчина, ища пути отступления, но понимая, что рыжая закрыла ему дорогу к выходу своим объемным телом. - Может быть, вы преставитесь?.. Э, нет, представитесь, да, представитесь, – он попытался было совершить манёвр на обход сбоку, но это не прошло, потому что женщина ненавязчиво не давала ему убежать. - Кто-нибудь, помогите! – почти беззвучно простонал он. | |
- Ах, конечно! - улыбнувшись так, словно собиралась выплюнуть свои собственные внутренности при этом, Лола взмахнула длинными, тяжёлым от краски ресницами, похожими на два пышных опахала из музей истории Древнего Египта. - Долорес Лакур, глава фонда "Надежда". Мы помогаем больным деткам и их родителям справиться с их горем, - проворковала она, значительно и томно, и, прикладывая к мраморному лбу свободную пухловатую ладонь прибавила волнующимся, интимным тоном: - Лола для вас... мистер Блэк. |
Это была та самая Летти, которая легко узнавалась по утрам, когда спускалась к завтраку; та Летти, которая нарочно медленно выбирала из чего будет делать лимонад, стоя у холодильника; да-да, та самая Летти, которая перекидывала свои темные густые волосы с одного плеча на другое, когда загорала у бассейна, та самая коварная итальянка, что ходила за своим братом, как одержимая, но всегда при случае напоминала, что это не она его хочет, а он точно голодный зверь затаился у дверей ее спальни. | |
То время, что мы провели с тобой порознь - оно не прошло для нас даром. День ото дня, перемежая тщательную работу над фактами с делами быта и профессии, мы наматывали ленту воспоминаний на бабину, которую так легко было бы спрятать в чехол, а затем убрать подальше с глаз долой. На кадрах - все пережитое: мои фотографии тебя в тот солнечный день, где бегали мы под крышами парижских домов, летящие в страхе от нас прочь голуби, продавцы мороженого, шевелящие забавно усами, твои улыбки, твой профиль, твои блестящие даже в черно-белом глаза; улыбка, едва касающаяся уголка рта; руки, согнутые слегка пальцы, неровно обкусанные ногти - так не подобает Ромео, но как же это подходит Дмитрию, поляку со странным акцентом и глазами, в которых потерялся зрачок. Я заставлял тебя задирать голову, чтобы рассмотреть на свету истинный цвет твоих глаз, которые были провалами, упасть в которые было так страшно - как ночной кошмар, в котором тело предает меня, и я падаю вниз, не могу остановить это падение и даже не в силах кричать от того страха, что охватывает меня, когда ты смотришь в мои глаза внимательно и пристально, как будто бы выискивая там вопросы, которые я утаиваю от тебя, чтобы не расстроить. Видишь - таких вопросов было не так-то и много: я человек простой, а в тебе живут дьяволы загадок, боги трагедий и маленький потерянный мальчик, решивший покорить сцены Парижа, а там и всего мира. Куда тебе мир? Зачем тебе щит и меч, если они слишком тяжелы? | |
А время утекает и утекает... | |
...Одна из снежинок, попав в немигающий глаз, внезапно выволокла меня из скулящего забытья в жизнь. Мир предстал передо мной словно сквозь фасеточный глаз, смотрящий сразу во всех направлениях. Небо было расчерчено на квадраты, как песчаные дюны; поверхностный слой планеты отражался в роговице огромного поддетого бельмом глаза - вполне человеческого, только не мигающего, не моргающего. Обстановка разрядилась до состояния головокружительного переизбытка кислорода, точно мы находились не в со всех сторон продуваемом сквозняком закоулке, а в кислородных масках в стремительно теряющем высоту самолете. До меня смутно долетали затихающие свистки поезда и скудные отблески медных фонарей, мерцающих на пустынных мокрых улицах. Я судорожно огляделся, невзначай уронив взгляд на ничем неприметную женщину с громоздкой сумкой на той стороне дороги - что у нее в сумке? Мороженные мандарины к столу в плетенной оранжевой сетке с аляповатой этикеткой? А может быть, выкидыш с обрывком пуповины, закутанный в целлофановый пакет? Пуповины же моих мыслей непременно идут в прошлое, единым проводом связуя прошлое и настоящее. Я снова взвел на Джо курок, точно сквозь толщу воды уловив его глухой голос, произнесший колкую фразу: "Тот, прежний Дрейк никогда не позволил бы какому-то сопливому мальчишке помыкать собой" и затрепетал в состоянии мятежа, не чувствуя веса собственного тела, вздрагивая от каждого движения. Очнувшись от забытья, я стал невольным свидетелем того, как, словно айсберг, разваливается на куски моя личность и на оглоблях моего существования остается нездоровая страсть пагубной привычки: мне не терпелось достать из кармана ослепительно-белый порошок, мелкий и уплотненный, наподобие нафталину, и затянуться им во весь объем легких. Для меня кокаин был не бессмысленным разгулом тела, а уже то же самое, что мистическое наслаждение для души: наркотики погружают меня в грезы, полные экстатических фантасмагорий. Только с их помощью я доподлинно чувствую, что живу. Втянутый через ноздри вместо кокаина студеный воздух щекочуще достиг носоглотки, и тяжелая голубая тишина разлилась по гортани вместе с ледяной слюной. Морозной свежестью болезненно засаднило в горле, оставляя за собой промерзлость гортани и десен, как при затяжке коксом. Я будто впервые за вечер почувствовал, как от потающего снега неприятно липнет одежда к телу, выразительно обрисовывaя мускулы, как у культуриста. | |
- «Дело не в этом»? «Все сразу навалилось»? – механически повторила Кристина, отстраняясь все дальше и дальше, к противоположной стене, будто бы могла пройти сквозь нее и не видеть этих его глаз, так естественно пытающихся выражать безразличие, но все равно выдающих, что все далеко не так складно и просто, как он хочет, чтобы было. Выражение ее лица сменилось с растерянного на напряженное, ничего не предвещало бури, и лишь сомкнутые в тонкую полоску бледные губы на загорелом лице своим контрастом выдавали колебания в настроении, подобно волнам в море, что вскоре принесут за собой шторм – если переносить на сложившуюся картину, то это будет истерика. Облицованные кафелем стены обожгли спину там, где домашняя блуза поддалась вверх после пальцев Люка, бороздивших вдоль ложбинки позвоночника – девушка едва слышно охнула, но тут же осеклась, потому как не этот, не реальный холод беспокоил ее сейчас и страшил; не замерзнуть она боялась, а остаться с этим чувством наедине – всегда в объятиях холодного шелка простыней, зимними вечерами, одинокими вечерами, боялась сжимать она в руках кружку с кофе и понимать, что уже никогда не разделит свое тепло с ним, сидящим напротив и говорящим те фразы, от которых она, казалось бы, была застрахована. Для Кристины Риччи очевидным и неизменным казался факт брака с Дамианом Каррера, сколько бы ни прошло времени с их помолвки тогда, на Сицилии – год, два, да даже если лет десять! – она бы все так же ждала и подсчитывала количество «откупов», преподносимых ею будущим мужем, не забывая напоминать, что среди всего этого барахла должны уже появиться два обручальных кольца, а пресса лопнуть от ее фотографий в подвенечном платье, стоимость которого может с легкостью посоревноваться с годовым бюджетом маленькой страны в Южной Африке. Господи, это даже и пояснять не нужно было – брачный контракт двух семей, прочно налаженный бизнес, головокружительный успех – если кто знает рецепт удержания около себя завидного молодого холостяка действеннее, непременно поделитесь им с Риччи, и она тут же докажет, что вы заблуждаетесь! Она уже всем подругам уши прожужжала о том, где и как они устроят свадьбу, где проведут медовый месяц и что попросит Кристи у Люка в качестве подарка молодой жене – итальянка всегда хотела быть ангелом «Victoria’s Secret», а Каррера вряд ли будет против, что красивая девушка с его фамилией будет известна на весь мир. Он ведь этого хотел – идеальной репутации. | |
Единственное, что въелось в память из моментов последней зимы, – холод. Он не сковывал ртутный столбик, вынуждая его метаться из крайности в крайность подобно окружённому кольцом пламени зверьку. Он не вызывал у людей, весело смеющихся и перебрасывающихся плеядами снежков, ощущение дискомфорта, что, казалось, со временем перерастёт лишь в тягостное чувство одиночества. Он не становился главным объектом повествований очаровательной девушки-синоптика с голубых экранов телевизоров. Нет. Он был только моим – и как бы я ни стремилась поделиться леденяще-губительными флюидами с окружающим миром, дабы избежать духовного разложения, промозглые до костей щупальца лишь сильнее сковывали и без того едва трепыхающееся и покрытое толстой коркой льда сердце. Казалось, что я давным-давно обитаю в мрачных глубинах Тартара, где, блуждая каменистыми коридорами, лишь оплакиваю то, что осталось по ту сторону мира. Между мной и Ричардом пролегла целая пропасть; мосты были сожжены подобно греховным письмам пожилой монахини; расплавленное озеро солнца, в котором то и дело отражался бледный лебедь луны, более не являлось нашей путеводной звездой. Не было ничего – лишь чёрная дыра, что постепенно разрасталась за рёбрами, поглощая своим неумолимым хаосом всё, что когда-либо существовало вовсе. Я не чувствовала себя живой. Тело машинально совершало действия, что отнюдь не контролировались разумом; слова соскальзывали с приоткрытых губ по давно проторенным тропинкам, не неся в себе ни единой толики смысла. В одно мгновение я стала марионеткой, управляемой кем-то свыше и более не имеющей собственной жизни. Я помню, как мать, разбивая очередной по счёту сервиз, кляла Аддерли на чём свет стоит, грозясь при первом же появлении отправить его к далёким пращурам. Я не забыла, как отец, по обыкновению сдержанный и здравомыслящий человек, едва ли не собрал чемоданы, дабы отправиться в ту же экспедицию, найти негодяя и вздёрнуть на первом же придорожном дереве. Я порой не могла сдержать слёзы, когда Джек и Темпл, обрывисто тараторя немецкие проклятья, грозились спустить с мужчины шкуру, едва он снова появится, дабы в очередной раз поиграть и забросить куда подальше на чердак. И всё было бы не столь печально – у меня никогда не ладилось с мужчинами! – если бы я не носила в своём чреве незаконное дитя, что и стало причиной нашей с Ричардом разлуки. Он не захотел признать в ещё несформировавшемся малыше своего наследника, предпочтя сбежать на край света навстречу столь любимой и многообещающей свободе, что, будучи девкой разгульной, всегда без единого укора разводила перед Аддерли покатые линии бёдер. |
Приветствую тебя Манхэттен который never sleeps, и всех островитян. Несмотря на знойное лето, которое медленно, но верно высасывает из меня жизнь, сегодня я с вами. Убитая беспощадным солнцем, но готовая знакомить вас, с уже небезызвестным мастером, замечательной Рене Окессон, работы, которой это просто что-то невероятное. Хотите знать в чем ее секрет? Спасибо Рене за то, что была сегодня с нами, и поделилась своей историей укрощения программы фотошоп. И мы переходим к работам наших кудесников. Боже храни королеву. |
Поделиться13401.08.2015 17:40:05
Имя персонажа: Марианна Лили МакКензи | Marianne Lilly McKenzie | |||
| |||
мама
папа
| |||
| |||
| |||
Имя персонажа: Savannah Miav Dixon | Саванна Миав Диксон | |||
из заявки Энджела Харта на Гарри Диксона написал(а):
Это всё о ней [из анкеты и постов]:
• У Саванны большое количество любовников, которых она меняет согласно своему внутреннему настрою. Она не чурается и молодыми, и старыми. Она бисексуальна, поэтому среди её любовников есть и любовницы. | |||
пост
| |||
| |||
| |||
Поделиться13625.08.2015 13:15:44
| |
Мэдисон и смертельная красота опасности
| |
От соигрока: Начну торжественно. Я до сих пор неумело катаю в голове, как маленький ниппельный шарик – имя Мэдисон, и оно стучит где-то в моей подкорке со странной непривычностью. Пока что этот образ полностью не вжился в мою реальность и воздушные замки, но, тем не менее, твои посты – для меня что-то теплое и родное, как мой старенький плед, и я очень рада, что мы снова играем вместе, пусть и на необычном для меня проекте. |
Цветочки после ягодок | Пак и Го | |
описание
| |
Прохладный, зимний ветерок беспощадно пробирался под мою одежду, заставляя вздрагивать от каждого порыва. Я перетаптывалась с ножки на ножку, так сказать, в ожидании чуда. Хотя, этого засранца "чудом" назвать было сложно. По крайней мере, после происшествия в аэропорту, мне хотелось назвать его словом похуже, но сейчас, я действительно ждала его, словно некое божество, что должно было снизойти до простой смертной. Согласитесь, провести пару часов под дверями отеля в середине декабря - не самое лучшее времяпрепровождения. Но я бы не жаловалась, если бы пришлось выслеживать кого-то другого. Наоборот, я бы разбила тут палаточный лагерь или засела бы в кустах с биноклем или, попыталась бы проникнуть внутрь. Но, по правде сказать, сейчас это было просто невозможно. В самое здание не пускает охрана. Запасной выход закрыт, по периметру камеры. Я и так привлекала слишком много внимания. Сначала тусовалась у входа. Потом, пришлось перебраться на противоположную сторону дороги, упорно делая вид, что у меня здесь назначена встреча. Чувствовала себя пятнадцатилетней фанаткой, коих здесь тусовалось не мало еще час назад. Видимо, бедолаги окончательно выдохлись и замерзли, ожидая увидеть своих кумиров, и разбрелись по домам или кафе, отогреваясь теплым пряным чаем. Об одной мысли о нем, я поежилась, закрывая на миг глаза. Губы растянулись в счастливую улыбку, которая, правда, уже через секунду исчезла из поля зрения. А все дело в том, что краем глаза я уловило знакомую фигуру, вышедшую из отеля и бодро зашагавшую куда-то в противоположном направлении от меня. | |
Короткая прогулка по интернету в поисках прогноза погоды, продолжительное копание в море вещей в поисках подходящего костюма. И вот наконец-то он готов к своему первому торжественному выходу на улицы Нью Йорка. Аж внутри все перехватило, пока певец ожидал прибытие лифта. А потом не переставая барабанил костяшками пальцев по собственной ноге, пока эта скоростная коробка возвращала его с небес на землю. | |
Наша жизнь полна кошмаров, вурдалаков, санитаров.. | Джастин и Рауль | |
описание
| |
Рауль обернулся, чтобы посмотреть, что там свистит. Самое время было для Джастина заехать посильнее ему в морду, так, чтобы отлетел назад и снова окунулся, но он почему-то этого не сделал - и через секунду Рауль понял причину. Копы уже были здесь, целенаправленно пробивались сквозь толпу к ним, а толпа не давала: кто-то фотографировал драку, кто-то снимал ее на камеру, кто-то просто глазел. Раулю это не понравилось, но еще сильнее ему не понравилось неожиданное предложение Джастина. | |
Мда. Блять. | |
Ночь. Лондон. Осень. | Винсент и Ричард | |
описание
| |
– Послушай, я знаю, – начинает брюнет, опустив глаза на свои руки, на мгновение, которого хватает, чтобы пропустить какой-то важный кусочек реальности, потому что когда он поднимает голову, чтобы найти лицо друга, губы которого уже впиваются в его, забирая дыхание, впиваются, не стесняясь, с напором, ведомому лишь мужчине иной раз. | |
Это как у ребенка со сладостями - один раз дал попробовать, и хочется как можно больше их есть. Мужчина позволяет себе осмелеть еще больше, и сделать поцелуй еще глубже, он прижимается к Кубрику, жаждая большего, проникая своим языком в его рот, смакуя его вкус, до краев наполняясь им. | |
...их любовь сильнее, чем сама смерть | Рене и Леннарт | |
описание
| |
Вот теперь ты действительно все потерял. Ты потерял самое важное. Самое главное. Элизабет. Одно сокровище, которое тебе когда-то удалось отыскать. Ты потерял. Слишком долго тебя не было. Слишком долго ты заставил ее себя ждать. Слишком сильно думал о том, чтобы она нашла свое счастье с другим мужчиной, который никогда не причинит ей боль. Твои мысли стали реальностью и этого уже не изменить. Ты заставил ее ждать столько лет, что теперь не смеешь ее осуждать. Ты не смеешь ее обвинять. Не смеешь считать, что она предала вашу с ней любовь. Ваши клятвы, что вы давали стоя друг против друга. Смотря друг другу в глаза. Ты хочешь принять, но получится ли у тебя? Получится ли просто осознать, что твоя маленькая девочка стала для кого-то любимой женщиной. Ты сам во всем виноват. Ты сам не дал ей прожить свою жизнь рядом с собой. Выбрал не вашу любовь, а службу. Не нужно. Не нужно повторять раз за разом, что это было ради вашего сына. Не нужно! Блядь! Если бы ты только захотел, то нашел бы иной выход. Нужно было лишь постараться, а не принимать самое легкое решение. Не соглашаться на выход, который для тебя распахнули, а нужно было искать ключи и отпирать иные двери. Не нужно! Это тебя не оправдает. Не оправдает семь лет ее ожиданий. Не оправдает ее слез, которые остались в ее глазах и их уже ничем не высушить. Не достаточно лишь твоих поцелуев. Не достаточно и того, что ты просто жив. Ты нарушил свое обещание. Ты не вернулся, заставив ее поверить в смерть, которой ты сдался. Нужно было! Нужно было сдохнуть. Нужно было навсегда слечь в землю и сгнить там. Так бы ты не мучил ЕЕ. Так бы ты не изводил самого себя. Этого мало. Слишком мало. Просто вернуться. Постучаться в ее дверь и вновь сказать "люблю". | |
Возможного разговора или того, что его вовсе не будет? Спокойствия на сердце и ответов? Или может, новой волны боли, с которой невозможно справиться в одиночку? Только вдвоем. Но захочет ли этого Роберт? Весь вечер превратился в ожидание. Часы стали для нее вечностью, в то время как для Анны и Роберта появление папы стало лучшим, действительно лучшим подарком во всей жизни. Особенно Роберт, таким, каким он был сегодня, Лиза не видела его никогда: он так сильно ждал своего папу. Пока Роберт укладывал Анну и Александра, Лиза решила остаться на кухне. Они ждали его и сегодня им нужен их папа, которого они не хотят от себя отпускать, нужен папа, а не растерянная мама, которая даже не может говорить нормального, потому что в ее горле сейчас находится тяжелый камень, мешающий ей даже дышать. Руки дрожат, пока Лиза держит в руках стакан воды, из которого так и не сделала ни одного глотка. Не смогла. Не смогла и просто поставила его обратно на стол, потому что дрожь с каждой секундой только усиливалась. Чего же она боится? Того, что в любую минуту из спальни может выйти Роберт? Или того, что он вновь уйдет, так ничего и не сказав? Но разве Элизабет позволит себе отпустить его? Щелчок двери, как щелчок ее катетера. Такой же резкий и тяжелый. Но это шанс. Шанс вновь заглянуть в глаза Роберта и найти там его. Найти своего Роберта. - Останься. Я не знаю, за что ты так поступаешь со мной, но если ты хочешь уйти и сейчас, то я прошу тебя лишь объяснить мне причину. Хотя бы этого, - на выдохе. С волнением в голосе, который слишком тяжело было скрыть, но и надо было ли? - я заслуживаю. - Пожалуйста. Это немного. Всего ответ на ее вопрос. Все, что угодно, только не молчание, с которым ты убиваешь ее. Сделай что-нибудь. Сделай. Ответь. Ответь ей. | |
Ой, колесо, вертись на стальных шипах!.. | София и Габриэлла | |
описание
| |
«Давай же, девочка, перешагни через порог в трупный смрад. Нажми на звонок и скажи, что рада встрече. Поцелуй её в губы. Ведь это начинает походить на манию. Вы, как всегда, поговорите, а затем ты пустишь пулю себе в висок. Какая будет вкусная развязка у этого спектакля». Я морщусь, будто от боли, медленно поднимая руку и секунду спустя постучав в дверь. Миссис Мюллер ошибалась. Мне, наверное, следовало бы перейти к препаратам. Ведь это действительно начинает походить на манию, и почему я ощущаю столько трепета перед будущей встречей и столько же неконтролируемого страха? Вы мне не помогаете, миссис Мюллер. Вы лишь делаете меня слабее. Она, как и во все предыдущие разы, встречает меня во всём своём великолепии. Она улыбается сдержанно и интеллигентно, окутывая тёплой волной доверия. Она учтиво провожает меня в кабинет, я занимаю привычное место. После краткого взаимного приветствия я молчу, словно пытаюсь собрать воедино обрывки скачущих мыслей. А затем задаю вопрос, который я не смела озвучивать вслух раньше, но который терзал меня изо дня в день: – Вы до сих пор хотите мне помочь? | |
И Мюллер видит, как тяжела её ноша, и желание облегчить её становится почти болезненным. Это не похоже ни на что, что бывает с другими. Это редкий дар – чувствовать тех, кому нужна помощь, о которой они не могут попросить близких, потому что это – безумие, пущенное в мир по недосмотру. Габриэлла Мюллер была не просто врачом, она была и Санта Клаусом… хорошеньким Санта Клаусом в удобных брюках цвета хаки и блузке нежно-голубого цвета. Её окутывает запах дорогого табака с теми самыми ностальгическими нотками цветочной сладости, хотя ничего запретного в её куреве нет, просто ароматизатор на заказ. |
Зачем?.. Этот вопрос долго терзал меня, когда я наконец-то понял, что ты наделала, чтобы спасти меня от клетки. Что ты надеялась добиться этим? Что я стану лучшим человеком, прежним собой, тем, кого ты однажды любила? Такому не бывать. Я забыл, как быть им, забыл, как избавляться от злости, от рвущих на части чувств… как избавиться от чувства вины, которое нужно спрятать глубоко-глубоко в себе, чтобы не выдать себя и не стать уязвимым. Я всегда все скрывал, сколько себя помню. С самого детства. Отец запрещал распространяться о том, что твориться в стенах нашего дома, мать… она стыдилась этого, боялась злых языков соседей, поэтому тоже просила молчать. Неосознанно они оба вылепили из меня ошибку, которая никогда не должна была появляться на свет… слишком скрытный, слишком упрямый, пошедший против воли отца, поэтому и заработал три дырки в груди… но не об этом сейчас… Только рядом с тобой мне захотелось опять открыться, снять маску монстра и стать тем мальчиком 4 лет, который еще не знал, как жесток бывает отец, как несчастна мать. Тот мальчик с восхищением смотрел на образ мужчины в дорогом костюме с золотыми часами и сигарой во рту, пока подсматривал в дверную щель и видел, как рядом с отцом крутились такие же важные люди. Я хотел быть таким! Но однажды подглядывания привели к жестокой правде о том, как легко человек может поднять руку на женщину и заставить ее горько рыдать, моля не трогать больше. Две пару глаз. Такие разные. В одних страх, а в других лютая злоба. Тем человеком был отец, женщиной - мать. А в глазах маленького мальчика с того дня погибла искра и вера в то, что у него есть семья и отец, который защитит и в случае чего не даст в обиду. Открытие того дня навсегда изменило мировоззрение, я тогда не до конца все понимал, но так отчаянно к отцу больше не тянулся. В один миг его просто не стало. Был я и мама и был он - чудовище, породившее такое же чудовище. Меня. | |
… Сквозь сон до сознания Скарлетт доносился лишь непонятный шорох, который вполне мог быть лишь проявлением достаточно реалистичного сновидения. Сонно пробормотав нечто, девушка перевернулась на другой бок и зарылась с головой под одеяло, так и не желая пробуждаться. Казалось, в следующее мгновение Крейг вновь провалилась в дрёму, однако тихий стон, внезапно раздавшийся рядом, всё же вынудил девушку распахнуть глаза и недоумённо уставиться в пространство над кроватью рядом с собой. Тёмные силуэты, непонятного рода звуки и неожиданный блеск чьих-то глаз; о, эти глаза, обрамлённые невидимыми в темноте густыми ресницами Скарлетт узнала бы всегда, но сейчас генетик лишь недоумённо наблюдала за тем, как над её возлюбленной гордо реет силуэт незнакомого мужчины. Обнажённые ноги Лерой, будучи раздвинутыми в стороны перед упоительными ласками незнакомца, бледнели в свете фонарей, пробивающемся сквозь неплотно задвинутые портьеры. Сознание Крейг всё ещё витало в храме Морфея, однако тело мгновенно отозвалось на столь эротическое зрелище внезапно сжавшимся узлом возбуждения где-то в районе чресел. Однако когда до девушки дошёл смысл происходящего, она резво дёрнулась вверх, проскользив бёдрами по простыни, и, нащупав в темноте свисающую с ночника цепочку, дёрнула её вниз. Мягкий свет вырвал из темноты Марию и смуглого незнакомца; их обнажённые тела переплелись подобно лианам для того, чтобы сполна насладиться друг другом и бездумно отдаться заложенным инстинктам. С лица брюнета постепенно сходила гримаса удовольствия; на смену ему пришло удивление, словно сама Скарлетт неожиданно вломилась к ним в спальню, прервав тем самым процесс прелюбодеяния. Крейг слегка встряхнула головой, словно на мгновение решила, что ей всё привиделось, но, удостоверившись в реальности представшей её взору картины, девушка нахмурилась, подтянув одеяло повыше, дабы скрыть видневшуюся из-за сползшей на плечо бретельки грудь. | |
Яблоки. Вацлав часто думал почему их предки решили выращивать именно их? Таких садов по всей стране пруд пруди, словно Польша – яблоневая сказка. Каждый год фермеры производят их в таком количестве, что всех жителей можно закормить до смерти. Полки магазинов ломятся от сидров, варений и джемов, в каждом общепите можно увидеть с десяток блюд из яблок. Но местным яблокам нет равных, поэтому их и продают по всей Европе. Похоже, это единственное, что спасает польскую нацию от странной смерти от яблок. С другой стороны – это было бы забавно. | |
Животный блеск твоих темных, черных глаз сбивает меня с шага, и я замираю, когда между нами пара человек, а ты уже у бара, хватаешь пальцами скользкий шот с коктейлем. Пей залпом, только задуй пламя. Пламя на свечках тортов, которые на свои дни рождения ели мы порознь. | |
Стоило Джиневре скрыться из виду, как Флинн вытащил край покрывала из-за пояса и скинул его на кровать, оставив её ровно в таком же самом бардаке. Ровное течение утра оставалось нарушенным, а вернуть его в накатанную колею возможным не представлялось, так что на бесполезные действия тратить время становилось жаль, к тому же перед носом маячили сложности в виде абсолютно пустой ванной в большой комнате. Пусть содержалась она в чистоте, но ею давно никто уже не пользовался, соответственно, никаких банных принадлежностей там просто-напросто не было, а чтобы забрать из ванной в коридоре хотя бы бритву и мыло, не говоря уже о зубной щетке, шевелиться следовало начинать пораньше. Занеся согнутый указательный палец для стука, Флинн всё-таки опустил руку, предварительно махнув ею в воздухе, словно окончательно смирившись с чужим присутствием, диктующим свои условия поведения там, где никаких условий раньше не существовало вовсе. | |
З Е Л Е Н Ы Й. Такого оттенка вода нынешних реалий. Кто знает, что случилось с океанами, что они выдали на поверхность цвет водорослей. Или дело в трубах, давно не чищенных, от того пропускающих всякий смрад и бактерии. Сказали бы те, кто не знал, что за счастье - доступ к воде. Иди за мной, Ада, ступи в эту огромную лохань. Дай обмыть тебя, как в детстве. Помнишь? Прости за холод льющейся из ковша влаги, я искуплю его своими губами. Дай обтереть тебя царапающей, суровой мочалкой, тщательно, не забывая ни дюйма твоей кожи, не оставляя укромных уголков, и теперь за ней следом - дрожь и мурашки. Но снова поток воды. Ты ловишь ее губами? На моих оседают капли, и я слизываю их, пытаясь хоть чем-то восполнить твое о т с у т с т в и е. Эта жажда. Она необъяснимая. Сколько мучений доставляет эта пытка - обтереть тебя полотенцем. Не своими руками. Жалкой тряпкой цвета.. Ты понимаешь, Ада? Ты наконец, осознаешь преимущества полнейшей темноты? Мы растворяемся в ней. Наша любовь безгранична. Она - фантазия сумасшедшего художника, решившего смешать на палитре все краски и забывшего его раскрутить для забавного опыта. Здесь нет света. Здесь поглощающая все темнота. |
Хэй, хэй, хэй, тусовка! Я вас категорически приветствую. С вами снова чертовски живучая и просто не убиваемая Деметрия-перерожденная-Гектус. Ну что, пиплы, готовы к очередным трудовым будням? Надеюсь, вы хорошо провели выходные, потому как это залог успеха на всю неделю. А мы начинаем, и сегодня к нам на чай с карамельками, заскочила жена человека с самым выдающимся носом на всем острове, и как вы, наверное, уже успели догадаться, это непревзойденная Хайди Аддерли. И приглашаю вас прогуляться по темам наших мастеров, на этой неделе они радовали нас особенно хорошо. Море любви, страсти, и солнца в работах. Потрясающий чб, восхитительный монохром, и сочные яркие цвета.
Благодарю за внимание и спешу с вами распрощаться. |
Поделиться13701.09.2015 12:09:07
=
(с) Деми
| |
Джон и особенности работы копом
| |
От соигрока: Я описываю это как «чувство полета». Чтобы испытать его, нужно забраться куда-нибудь повыше, подойдет, скажем, этаж двадцатый. Нужно стать к самому ограждению балкона (представим, что мы на балконе), посмотреть вниз. |
Someone that I would die for | Ник | |
описание
| |
Группа охотников С-47-0 состояла из десяти человек, таким образом, оказываясь в золотой середине между статусами «самая многочисленная» и «крайне мала». Я, старший сержант Эйдан Хиггс, принял на себя командование группой два года назад, когда во время одной из боевых операций наступило вынужденное повышение до старшего сержанта, ибо предыдущего разорвало на куски чертовски подло подброшенной гранатой. Я был одним из самых молодых командиров на то время, впрочем, если исходить из моего послужного списка – повышение было вполне ожидаемым. Я был родом из Левой стороны, таких во всём остальном мире называли «ущербными», но за довольно короткое время после переезда я всё же доказал, что мне самое место в рядах группы по зачистке. И сейчас я сидел на соседнем от водителя сидении и готовил пропускные документы своей группы. | |
- Лили Ньюман, мы с вами знаем, что деятельность вашей организации закончится здесь и сейчас. Я не хочу травить вас в доме, как крыс – я даю вам шанс выйти и встретить свою смерть достойно. | |
ОПЕРАЦИЯ ХАМЕЛЕОН | Кристофер, Адам и Екатерина | |
описание
| |
Стягивая тент с желтого форда «Fusion», обратился к Адаму: | |
Час спустя. | |
Приехав в штаб, Катя, как ни в чем не бывало, прошла к своему куратору в конкретно этом деле, изложила результаты поездки и ближайшие планы - эксперимент. Добро она еще не получила, когда к ним подошел сотрудник совершенно другого отдела и, прервав разговор, ясно дал понять, что стоит сделать перерыв и последовать за ним. Делать было нечего - он старше и по званию, и по должности, и по любым другим критериям - она в ФБР совсем недавно, приходится подчиняться. Закусывать губы и молчать. Бывали случаи, когда девушка перебивала, но ослушаться серьезно? Ни-ни. | |
running away | Эми и Энджел | |
описание
| |
Да, Энджелу определенно не был по душе этот разговор. Каждый вопрос, что задала ему сестра была для него словно солью, что сыпят на рану. Но тем же самым, была эта встреча и для нее. Она, совершенно отчаялась когда-либо встретить Энджела снова, и теперь, когда это свершилось – ей было невыносимо больно. Девушка не могла слушать то, как он оправдывает свое отсутвие, пускай, и вполне логичными суждениями. Как бы то не было, ей было все равно на все, что брат говорил. Он должен был дать ей возможность знать о том, что он жив. Но, нет Энджел решил по-своему, и в принципе перестал поддерживать с ней всякую связь. Незнание – рвет тебя на части, но к нему привыкаешь, а вот надежда – она остается всегда, даже когда начинаешь понимать, что надеяться уже не на что. Эта встреча сулила ей надежду, давала ей возможность верить в тот слабый луч света, который остался в её брате, и который мог бы изменить все. Пускай, такой сценарий был абсолютно нереальным, | |
Теплая рука Эми коснулась брата. Энджел вздрогнул от этой теплоты, потому что его собственные руки сейчас были просто ледяными. Не от холода, а от волнения и напряжения. И оно хотело выйти и показать себя любыми способами, раз уж не удается обычным. | |
Неприятности приходят парами | Джиневра и Флинн | |
описание
| |
– Да, еще есть несколько вопросов, - мало того, что он не знал, как относиться ко всему услышанному, так еще и не понимал, чего от него ждёт девушка, а ведь после такого рассказа принято ждать чего-то, какой-то реакции: возмущения, ярости, не совсем здорового интереса, слов поддержки, в конце концов. Но если вчера в переулке он был готов сказать, что всё будет хорошо, то в данный момент подобной уверенности не было, и врать Флинн не стал. Как не мог сказать о том, что ему жаль. Жаль, что ей достались такие родственники. В отличие от выражения сочувствия к той же самой смерти родителей, Джиневру Хэйвуд видел перед собой, рассматривал, пока она мыла посуду, пока зашивала пижамные штаны, которые всё равно никто уже не станет носить. – Про семью я понял. | |
Времена, когда Джин жалела себя, более того, мечтала, чтобы ее пожалел кто-то со стороны, закончились еще до того, как в ее жизни начался пубертатный период. И все, что она рассказала о своей семье давно превратилось в данность, с которой ничего нельзя поделать, которая давно пережита, перемолотая и утрамбованная покоится в сундуках, задвинутых на дальнюю границу памяти, откуда не вынимается и не рассматривается под лупой в периоды душевных невзгод, хранясь там лишь для того, чтобы помнить о том, кем девушка никогда не хотела бы стать, и с кем не хотела иметь ничего общего, кроме того, что уже имела. Вопрос о том, не покрывает ли она кого-то из родственников, был закономерным и понятным. В конце концов, для большинства людей родственные узы не являются бременем, а воспринимаются как благодать и надежный тыл. И пусть девушка давно привыкла не обращать внимания на рассуждения окружающих, что это лишь вопрос времени, когда она пойдет по стопам своего «семейства», ведь от судьбы не убежать, а кровь, как водится, не водица, ей вовсе не хотелось снова слышать этот, равняющей ее с ними вопрос. По крайней мере, слышать от того, кто вчера сжал ее пальцы, сказав: «Мы попробуем», - в ответ на предложение дружить. Ведь дружба начинается с малого, - с попыток сосуществования в одном пространстве и понимания того, кем является человек, находящийся перед тобой. И ты не получишь искренности или откровенности, если не отдашь что-то взамен. Флинн предложил ей достаточную плату, чтобы девушка могла дать ему больше, чем он попросил. | |
Ton amour meurt | Каспар и Иен | |
описание
| |
Сэмюэль молчал. И Феликс, оказавшись в окружении всех этих старых вещей, наполненных воспоминаниями, не мог ничего о них сказать. Место было чужим. И Сэмюэль определенно не предполагал, что Феликсу придется хоть раз здесь побывать. По правда говоря, Феликс и сам не очень-то на это рассчитывал. | |
Бастиан любил брата, но порой хотел, чтобы его никогда не было. Он не желал ему смерти, просто хотел нажать кнопку «delete» и избавиться от него. Не потеря, а изначальное отсутствие в чужих жизнях. В его жизни. Несбыточная мечта и малодушная слабость. Но, может быть, тогда бы мать любила его больше, ценила его заслуги, верила в его успехи. Тогда не пришлось бы прикрывать тощую задницу этого маленького пидара, который уехал в большие города, чтобы трахаться с себе подобными, пить разноцветные коктейли и постоянно смеяться. «Ах-ха-ха, Бастиан, тут так здорово! Жаль, что ты никогда не был на Таймс-сквер! Как грустно, что я не могу взять тебя с собой! Ты знаешь, я встретил парня…» Ха-ха, черт возьми. Бастиан ненавидел своего брата. Его раздражала эта показная манера веселиться, его неугомонная энергия вкупе с природным обаянием, которые доводили всех людей до предсказуемого умиления, словно ему было не двадцать пять, а три года. Ненавидел его за везучесть, за то как легко он шел по жизни, ведь с самого детства мать сделала все, чтобы он не познал трудности. Бастиан делал все по дому, с Бастиана драли три шкуры, дабы он хорошо учился и много работал, Бастиана наказывали, ему велели возвращаться домой до десяти. Сэмюэль же всегда был любимчиком. Ему разрешали играть в игрушки днями напролет, бегать по улице с приятелем из соседнего дома, смотреть телевизор до поздней ночи. Ему можно было все, ведь это Сэмюэль, он всегда был маленьким маменькиным любимчиком. |
У этого места плохая аура. Безрадостное серое небо как грязный пододеяльник натянуто над гнилого, болотного цвета землей. То и дело поднимаются из трясины и лопаются на жирной поверхности луизианской топи грязно-мутные пузыри. Деревья, похожие на похоронные кресты, покосившись, ветвями касаются воды. Тонкие ветки-волосы ивы зачерпывают грязь, а ветер разносит ее по округе. Все вокруг темно-зеленое, и цвет этот давит на психику, заставляет дышать через рот, чтобы болотные миазмы проросли в легких и пустили свои смертоносные корни во всех органах. | |
Смерть, дорогой незнакомец, право, скучна! Её призрачная субстанция витает в просторах вселенной и тугих рамках бытия, созданных продвинутым животным, имя которому «человек». Homo sapiens. Вы на самом деле считаете, что он – венец творения? Ведь все, чего он боится или не может объяснить – сводится к двум категориям: троянский ужасу или чудовищному непризнанию. | |
Ей снился сон... | |
Сигареты тлели, тлело крепленое на дне бутылки. Город пах разложением, сладковатой осенней смертью, тихо шептал истории свистом рассохшихся оконных рам и шорохом дождя на сливах под крышей о смертях и нерожденных героях, о властителях ворон и о том, сколько капель крови осталось на рождественских венках из остролиста. А она достала из кармана маленький блокнот и заканчивающейся ручкой стала рисовать сказку о маленьком мальчике, который подружился с духом природы. На страницах оживали звери и птицы, маленький мальчик выпускал из капканов кроликов и поднимал птенцов в гнезда. | |
Мария была призраком, странствующим в вакууме, и жила, отгородившись от всех, словно на облаке: за годы неотступного поэтичного одиночества она выстроила свой собственный мир, в котором главными персонажами были ее книги, а теперь - и ее сын. Мало кто решался подступиться к неприступной стене, которой она окружила себя, потому что потерянный человек создает вокруг себя пустоту более глубокую, чем смерть. И ее, как скрытого социофоба, подобное положение вещей более чем устраивало. Единственное, что по-прежнему огорчало ее - это то, что она не могла слишком прямолинейно, как мужчина, относиться к сексу, потому что для нее, как для каждой женщины, на первом месте стояло увлечение человеком, возможно, его умом, его душой, его нежностью, его голосом, его телом. Она никогда не была настолько увлечена мужчиной, чтобы безоговорочно позволять ему творить с собой, что ему угодно, и, возможно, поэтому еще ни разу не испытывала оргазм в мужских объятиях; возбуждалась, текла, да, но никогда не кончала без дополнительной стимуляции. Само сочетание слов "заниматься любовью" казалось ей диссонансным: поэтично-возвышенное и эфемерное "любовь" сталкивалось и разбивалось, как пушистые гребни волн о скалистый берег, с прагматичным и деловым "заниматься", образуя какую-то уродливую, громоздкую конструкцию, от которой на языке возникало гнусное сладковатое омерзение, подобное тому, что исходит от холодных, мокрых камней во время утреннего отлива. Романтичная натура, от любви она жаждала не столько слияния физического порядка, а, прежде всего, духовного. Начитавшись дамских бульварных романов, она наивно представляла себе секс как мерные колыхания на волнах водорослей, которые хранили память о ласке океана, как неторопливые лобзания волн, хлынувших на берег приливами, как соляные накаты удовольствия в такт набегам океанских волн. Пропитавшись сладострастными иллюзиями, точно губка, как-то раз юная Мара Лерой надменно-решительным шагом, игриво цепляя руками головки злаков, с почти презрительным выражением на лице, подошла на кладбище к своему дяде и быстро и сухо сказала: "Возьми меня". Мужчина прочитал в глазах этого полуребенка откровенную похоть и в глубине души ужаснулся. Он темно покраснел и невпопад ответил неразборчивым бормотанием: "Ложись". | |
- Я хочу домой… |
Hello, hola, γεια σας и, конечно, привет-привет-привет, дорогие и любимые жители Манхэттена! Несмотря на то, что в наши двери уже стучится осень, в Нью-Йорке царит тепло и летнее настроение - а всё благодаря тому, что каждый из вас вносит свою лепту в эту атмосферу! В постоянной колонке творчества наших талантливых жителей с вами снова я, Хайди Аддерли, преданно ожидающая носатого мужа с отпуска, где он греет свои старые косточки и отдыхает от меня. Эта неделя действительно радует нас своим обилием работ, которые лично у меня вызвали необычайный прилив вдохновения, заставили открыть Фотошоп и творить-творить-творить! Замечу, что она оказалась одной из самых плодотворных - как для меня, так и для остальных игроков, что беспрестанно радуют нас своим неиссякаемым талантом, вынуждая восторженно вопить перед экранами и сбивчиво печатать комментарии к каждому посту... Что значит "мы этого не делаем"?! Тогда пристегните ремни, дорогие: сегодня вам предстоит долгое, но отнюдь не изнурительное путешествие под моим крылом. Как гид я обязуюсь не пропустить ни единой достопримечательности и рассказать о каждой из них в полной мере. Блокноты для конспекта экскурсионного материала вам, я думаю, не помешают. |
Поделиться13810.09.2015 23:24:13
| |
Катя и ее вера в человека
| |
От Криса: Мир ролевых похож на огромную тень, что бросает маленький спичечный коробок. Кажется, десятки людей, но на деле – единицы с многочисленными героями. Вот и я впервые встретил Катерину, отыгрывая за другого персонажа, но уже тогда подумал «до чего же она круто пишет». Хотя сначала повелся на ее внешность. Мало кому удается так реалистично, живо и глубоко создавать образ «человека в погонах», тем более, если погоны украшают хрупкие женские плечи. Екатерина не просто блестяще справляется с ролью, но и делает это очень оперативно, поражая своей скоростью письма. Казалось бы, как можно за такое короткое время сотворить столь замечательный пост, но на то и сила таланта! | |
От Адама: Наверное, для кого-то будет открытием, если я скажу, что с Екатериной мы уже хорошо общались задолго до того, как стали вместе играть? Поэтому эту прекрасную девушку я сначала узнал за кадром, а потом уже в игре. Могу, положив руку на сердце, сказать, что такого солнышка, тёплого, лучистого, радостного, я ещё не встречал.) Это человек-позитив, человек-вспышка, человек-зажигалка. Общаясь с ней невозможно быть в плохом настроении, да и от самой Кати проявление плохого настроения вы вряд ли увидите. В ней огромное количество нерастраченной энергии, она как маленький атомный реактор, всё генерирует и генерирует, и, кажется, что она занимается всем и сразу, а главное - у неё всегда хватает на это всё сил. Как-то я сказал, что Катя электровеник в плане написания постов, и меня это умение отвечать сразу же не перестаёт в ней удивлять. Она никогда не тянет с ответом, подхватывает эмоции и действия заложенные тобой в твоём посте и моментально двигает сюжет дальше. Я думаю, никто не станет спорить, что экшен удаётся нашей русской героине на "ура", читать Тармашеву, значит, узнавать новые приключения неугомонной русской девушки, живущей от задания к заданию, которые выполняет всегда до конца. Настоящий агент 007, да, Катя, твоя вторая фамилия Бонд;) К слову, я очень рад, что мне довелось с тобой играть и что когда-то, мы подумали и решили открыть общую игру, более того, связать наших персонажей по сюжету. Я пишу медленно, и очень часто я печалюсь, что не могу отвечать хотя бы в половину так же быстро, как это делаешь ты. Но Катя терпелива, она никогда не упрекает, никогда не пинает, она всегда дарит только положительные эмоции. Спасибо тебе за то, какая ты есть, за тебя настоящую и за твоего невероятного персонажа. Ты заслужила эту награду и я очень горд тем, что являюсь твоим соигроком в этой игре. Поздравляю с лучшим постом на этой неделе, Кэт! И желаю тебе ещё много-много таких наград, ты очень талантливая и ты их достойна;) |
осторожно, она царапается! | Джорджина и Кайл | |
описание
| |
- Кто может сказать мне, какие животные живут в саванне? - спрашивается Кайл, и к вопросу тут же подключаются дети, но не только. | |
– Это павлины. Они свободно разгуливают по сектору – пожалуйста, не пугайте их, когда мы выйдем из автобуса, и не пытайтесь ничем кормить. | |
Savages | Эммануэль и Алексей | |
описание
| |
Сколько бы времени не утекло, сколько бы воды она не наглоталась тогда в Венеции – ничего не способно заставить Денаро перестать чувствовать себя виноватой перед Вероникой. Давно угасли в ее груди восторженные чувства, которые распускались алым цветком от одного взгляда в зеленую таинственную глубину глаз блондинки, давно перестали волоски на руках подниматься по первому зову следуя за волнами мурашек, пробегающим по всему телу вместе с возбуждением и жгучим желанием. Эти чувства сменились паталогическим стремлением оградить, казалось бы, взрослую женщину, от всего мира, от зла и отвратительных созданий, которые желали подправить шкурку любовнице дочери дона итальянской мафии. «Вероника стала слишком мягкой в моих руках», - повторяла про себя Денаро, забывая на некоторое время про гнетущую надуманную ответственность, и вспоминая снова. Снова и снова… И когда они с Матиасом, казалось бы, нашли ту спасительную соломинку, шанс снова стать не просто сброшенными с доски шахматными фигурами, а вернуться в строй, но по другую сторону баррикад, перед ней ставят условие, которое выполнить она не сможет; а хитрая улыбка старикашки лишь подтверждает то, что он обо всем знает… Он не просто так выбрал для Эммануэль и Матиаса подобную цель-ключ в круг его доверия. Он сядет и будет наслаждаться зрелищем, жалкими попытками Денаро увильнуть и избежать тяжелой встречи. Он думает, что у нее ничего не выйдет, потому не ставит условий – только времени в обрез, меньше на раздумья, больше на дело. | |
- Вы итальянцы ничего не делаете просто так. Вам для всего нужен повод, - произнес Алексей и, отложив бутерброд в сторону, встал во весь рост. Но как бы сейчас Морозов себя не вёл. Он прекрасно понимал, что должен Маттео Денаро. Отцу это женщины. И не имеет никакого значения, что он отошел от дел. Алексею придется вернуться, чтобы отдать долг. Это мысль выводила русского из себя. Он начинал злиться от этих игр. И хотел узнать всё. Прямо сейчас. И максимально честно. Без добавления яда из красивых слов в её речь, - за меня не беспокойся. Лучше о себе подумай. Уверен, обратила внимания как мужики облизнулись при виде тебя…а край здесь дикий. Кто знает, что может случится, - Алексей пожал плечами и взял бензопилу в руки. Обеденный перерыв не закончился. Но если Морозов сейчас же не займет руки делом, то наверняка задушит эту коварную итальянку. Уж больно сладки её речи. И сопротивляться им слишком сложно. А когда не можешь справиться с искушением, лучше от него избавиться. Алексей посмотрел на Денаро и не упустил возможности посмотреть, как она перекидывает ноги. Все же ни один мужчина не может оставаться равнодушным перед этой простой женской хитростью. И наконец мужчина увидел. Что итальянцы действительно импульсивны. А за милой улыбкой и красивыми словами скрывается Мегера. Денаро в миг преобразилась и приблизилась к Алексею, вплотную напоминая о том, кому он обязан спасением семьи Немого. Зря она это сделала. Он и не забывал. Никогда. | |
стук его сердца | Эрик и Александр | |
описание
| |
Зачем я пришел? Потому что жить со знанием, что происходит нечто странное - невыносимо. Я не могу обратиться к психологам, только начал восстанавливаться на работе, мне не нужны обвинения в сумасшествии. Читал много до пересадки о том, как люди в редких случаях заполучают какую-то часть души донора. Чтобы поверить в такое мне нужно было верить в ту субстанцию, что составляет по прогнозам от 15 до 25 грамм, впрочем, кто-то говорит и от трех до семи. Семь грамм в районе сердца, ведь даже дети определяют душу, прикладывая ладошку к груди. Дети не могут ошибаться, мои изменившиеся вкусы и предпочтения тоже. Сначала оправдывал это последствиями перенесенной операции, теперь чувствую, где-то внутри меня живут две личности. Мне нужно проверить это нелепое на первый взгляд предположение. От того жму на дверной звонок. Слышу шаги за дверью. Я знаю, что там парень. В данный момент четко осознаю. У него длинные каштанового цвета волосы и темные, почти черные глаза. Не успеваю удивиться своей догадке, когда тот показывается на пороге, потому что рот наполняется слюной от запаха когда-то непереносимого мной мяса. | |
Я не бросаю взгляд на эти фото, потому что снять их означало бы расстаться с прошлым, а смотреть слишком больно. Но мой визитер рассматривает их, замирая на каждом снимке пристальным взглядом. Это некрасиво, но у меня нет ни сил, ни желания его одергивать. В конце-концов, это не секрет. Ты - не секрет. Я до сих пор не снял кольцо с безымянного пальца. Оно вросло в мою плоть, придется теперь разве что отрезать палец. | |
Не спасти того, кто сам не хочет спастись. Шутить изволите? | Элеонор и Зеро | |
описание
| |
С тех пор, как его собственный возраст перевалил за отметку восемнадцати, Зеро не часто доводилось тесно общаться с теми, кого по всем статьям можно было окрестить малолетками, еще реже у него возникало желание тратить свое время, беря кого-то под опеку. Были исключения, которые в основном составляли родственники знакомых, как например, Николь, внучка Мамы Джонс, воспринимаемая им как младшая сестренка, которой у него никогда не было, или же пара-тройка ребят, которых он вытащил из тех или иных, мягко говоря, неблагоприятных ситуаций, довольно быстро, правда, переложив ответственность за них с себя на тех, у кого был опыт в воспитании подростков, и кто мог организовать им более благоприятные жизненные условия, не идеальные, но куда лучшие, чем те, что они видели раньше. Примерять на себя костюм учителя или дрессировщика, смотря с какой стороны на это дело посмотреть, ему ранее никогда не хотелось, а единственный воспитательный пример, который у него был, сводился к тем методам, которые практиковал на нем Сэвен, и отчасти практиковал до сих пор. И Зеро не мог сказать, что этот пример был плох, поскольку во многом благодаря ему, он стал тем, кем стал. Пусть в большинстве случаев и испытывал целую гамму неприятия происходящего, но именно это и сделало из пугливого нытика мужчину. Обычно, в общении с окружающими, он предпочитал занимать кресло друга, реже – психолога, который может просто помочь советом или делом, а потом благополучненько срулить по своим делам, поскольку сделал все, что мог, и даже больше, чтобы вопрос был закрыт. | |
Сколько оборотов в накручивании себя может сделать девушка по пути от комнаты до входной двери? Уф, задачка не для слабых духом, потому что придётся основательно покопаться в расчётах; увидеть, что решение даётся слишком просто, а значит, оно точно неверное; скомкать исписанные листочки и начать всё заново. Ответ с погрешностью в парочку сотен вас устроит? Ладно, ладно, уже сейчас понятно, что много. А Лео сметала преграды, не смотрела назад и шла к финишу с завидным упорством, оставляя позади всех неудачливых соперниц, способных лишь на несколько ленивых фуэте в ожидании, когда же обидевшие их нечестивцы опомнятся и побегут следом. В отличие от них всех, она ничего не ждала… Бамс! Тут ты немного привираешь, милочка. Не скрытничай, твой маленький секретик не такой уж и маленький, и не такой уж секретик. Всё-таки ждала. Но вовсе не пролёта следом с признанием своих ошибок, нет и нет. Какая банальщина! Она ждала слов напутствия из премилого наборчика Зеро. Именно их, что-то типа педика, Золушки, нытика, слабака, соплежуя-девственника, бабы или девчонки. Оу-оу, не забыть про очередное упоминание мамкиной сиськи! Ради такого стоило не бежать, а идти, чтобы услышав первые слоги еще какого-нибудь нелестного определения, с разворота показать фак, словно только об этом полжизни и мечтала, но до сих пор как-то себя сдерживала. Можно сказать, всю душу вложить в один единственный средний палец. Какая там гордость? Какое самоуважение, что вы… Берём в качестве завершающего пинка с твёрдым намерением отхватить кусок ноги зубами. | |
.значит, кто-то нас вдруг - в темноте обнимает за плечи | Леннарт и Рене | |
описание
| |
Твои руки настолько крепкие, что, когда я касаюсь твоей груди, я чувствую себя защищенной. Мне не больно, ведь я сама изо всех сил цепляюсь в тебя, в твои плечи, одной рукой поднимаясь к твоей шее и сжимая ее пальчиками. Я слышу, как бьется твое сердце в такт с моим и позволяю себе всего на пару секунд закрыть глаза. Пусть все вновь исчезнет. Все, кроме тебя. Мне не нужно ничто и никто, чтобы прийти в себя, кроме твоего голоса. И я шепчу тебе, все еще шепчу слова благодарности. Я настолько растеряна от того, что не была готова к тому, что произойдет, что пока что мне страшно подумать о том, что было бы, если бы ты не оказался сейчас дома. Если бы не ты.. Вспышка перед глазами и я еще сильнее прижимаю тебя к себе. Тяжело дыша. Глубоко. Пытаясь восстановить свое дыхание. Унять дрожь в своем теле, клетки которого все еще были напряжены до предела. Мне только с тобой спокойно. - Арт, - никогда прежде со мной не случалось ничего подобного, никогда я не оказывалась настолько беспомощной, какой была сегодня, и никогда я еще не думала о том, что это оставит на мне свой отпечаток, горечь и желчь, которая будет выжигать мое тело изнутри. Мне больно от того, как воздух касается моей кожи в тех местах, где нет твоих пальцев. Больно. Больно осознавать, что я поверила не тому человеку. Больно осознавать, что теперь из-за меня можешь пострадать ты. Я уже почти не контролирую свое тело, свои эмоции, слезы, что от бессилия прорываются сквозь уголки моих глаз и любая попытка сдержать их - практически равна самоубийству. Я ведь одна в этом виновата. Это я пустила его в дом. - Арт, ты здесь, - подняв голову, я выдыхаю, глядя в твои глаза. | |
С тобой я понял, что значит умирать. Медленно и очень мучительно. Когда рядом нет того, с кем можно было бы поговорить. Открываясь. Ничего не скрывая. С тобой я понял, что одиночество может быть губительно. И впервые за свою жизнь я ощутил, что я в нем погибаю. Впервые в своей жизни мне захотелось быть не в замкнутом пространстве своей тоски, а рядом с людьми, которые тянули бы меня наверх изо всех сил. Мне захотелось, наконец, довериться другим. Кому-то другом. Просто сбросить весь груз ответственности со своих плеч и отдохнуть. Хотя бы немного. От всего, что уже было в моей жизни. Ты не можешь меня осуждать за мою усталость. Она копилась столько лет. Со дня, когда я первый раз коснулся губами губ Елены и ощутил внутри себя сгусток эмоций, в которых я дальше только сильней и сильней запутывался. Мне не удавалось найти край. Не получалось. Я возился. Копошился. И только сильней запутывал нити, что должны были меня вывести из лабиринта моих ошибок. Но их становилось все больше и больше. С каждым разом я просто переставал думать и поворачивал не в ту сторону. Просто знаешь... встретив тебя и проведя одну ночь, где вновь ощутил внутри себя что-то настоящее, я, правда убедил... убедил себя, что все мои ошибки стоили боли и одиночества. Стоили. Потому что в конце, за новым неправильным поворотом, я увидел тебя. Нашел. Наконец. Ты забралась так далеко. Спряталась. Так же от целого мира, как и я сам. Но у меня получилось. Мне удалось. Не знаю как. И чем я это заслужил. Но свернув не там и не туда, я больше не останавливался. Мне кажется, что в тот миг... именно тогда, я и сорвался на бег, чтобы скорей добраться до твоего образа, что теперь каждую секунду живет в моем сердце. |
Завариваю себе чай спустя полчаса до явления Христа народу. Без всякого сарказма, если Христос дарует счастье, любовь в душе, спокойствие и ни холод, ни жару, то Николай несомненно Христос. Мама хотела, чтоб я молился не по настоянию, а по собственному желанию, вот пришло это время. Все, что мне остается, это молится. Молится святому Николаю о прощении за то, что я не сделал. И за то, что сделал. | |
- Ну, давай же. | |
Мамми лежала там, внизу, под толщей растревоженной земли, а ее голос так громко выкрикивал обыденные, любимые фразы, что Эффи содрогнулась от неприязни. Лежать в земле, делясь собой с червями – что может быть более мерзким? Белые личинки, должно быть, уже вовсю ныряют в глазницы Ма, где иссохли те серые глаза, что делали лицо Мамми таким хорошеньким. Эффи хотелось поговорить с Мамми и пожелать ей приятного пути сквозь облака до самого крыльца дверей Господних, да только слова застревали в горле, сворачиваясь в безобразный тугой ком. | |
- Добрый день, меня зовут Маргарет, я читала и смотрела «50 оттенков серого» – если первое было ложью, то второе было правдой. – После февраля этого года моя жизнь никогда не станет прежней, - здесь самое место для трагичного вздоха. А ведь действительно, после февраля 2015 года никто больше не сможет жить как прежде. Дело не в метеорите, новом IOS или неудачной политике Обамы в сфере здравоохранения. Причина всему, что теперь на тонких струнах женской души играет не глупый лев под личным сортом героина, а элитный ебарь с плетью и контрактом. Хотя, наверное, этим рассуждением стоит сказать – красный. | |
Мередит смотрела в зеркальную глубину мутным, невидящим взглядом. Хрупкий цветок не пригоден для боя, а внешняя роскошь служит лишь прикрытием тех зловонных испарений, что доносятся из самых глубин человеческих взаимоотношений. Она не знала, что хуже – умереть от голода, или же быть супругой тирана, чьи зловещие тайны находились под семью замками и делились лишь на одном ложе с ней. Интересно, сколь сильно пошатнётся его влияние, если о его вкусах узнает соответствующее общество? Она сомневалась, что столь величественное падение её мужа произойдёт на её же глазах. Бог говорит о предназначении. Точнее те, кто говорит устами Бога, кто опьянён властью над паствой своей. Они говорят о судьбе, о времени, что отмерено каждому из нас. Мередит не верила им. | |
Голд заполучал свои победы полагаясь на чутье и дальновидность, испытывая что-то сродни эйфории, когда балансировал на самом краю за которым его ожидало сокрушительное фиаско. Эйдан же в свою очередь был человеком, чей склад ума принято называть математическим, он всегда и все просчитывал до мелочей, это было так щепетильно, что времени от времени не вызывало ничего кроме ответного раздражения. Но, даже не смотря на это, Алистер нередко прислушивался к словам Эйдана. Собственно только к словам Эйдана и прислушивался, стоило им только объединиться для достижения конкретных целей. Возможно, так бы оно и продолжалось по сей день, если бы не одна неучтенная изначально деталь – наличие красивой и опасной женщины способной разрушить что угодно. Женщины всегда и в любое время обладали разрушительной силой и самое глупое, чем их наделил Бог, то, что они прекрасно осознавали свою разрушительную силу. Чужие планы и судьбы для них подобны карточному домику. Они их легко возводят в небоскребы, но так же и легко могут все порушить до самого основания. Женщины опасны, а еще завистливы и очень любопытны. Из их любопытства вырастает интерес из интереса жажда новых открытий, за ними следует желание всеобщего признания, а добиться этого женщина может, только выйдя из тени собственного мужа. И вот она уже не поддержка и опора в доме, а та, что достигла большего и лучшего за минимально короткие сроки, просто семимильными шагами обгоняя любимого мужа. А еще у нее есть любовник. У таких женщин всегда есть любовник. И не факт что один. Муж становится либо рогоносцем, смирившимся с крахом всего, чего добился и чего не успел достичь, либо запасным вариантом, а попутно и бомбой замедленного действия. |
Йо-хо-хо-хо, и бутылка рому! Бросить якорь! Свистать всех наверх! С вами вновь Хайди Аддерли, искренне желающая всем жителям славного Нью-Йорка воистину пиратского задора, попутного ветра и тёплых лучей сентябрьского солнца. Лето, к сожалению, подошло к концу (здесь предлагаю включить нечто трагичное и пафосное а-ля Carl Orff - O Fortuna), но мы всё же не унываем и приветствуем стоящую на пороге осень. Кто-то из нас вернулся из заслуженного отпуска и вновь принялся за работу, кто-то вновь вошёл в двери университетов, а для кого-то ровным счётом ничего не поменялось. Каждый из нас идёт своей дорогой, которая рано или поздно приведёт сюда, на Манхэттен - в мир талантливых игроков и не менее талантливых мастеров графики, о которых, собственно, и пойдёт сейчас речь. Надеюсь, вы устроились удобнее в своих каютах, дабы созерцать из иллюминаторов воистину ярчайшие жемчужины этой недели, заслуживающие внимания и неподдельного восхищения. Итак, приступим; благо, ветер попутный, а компас в полной исправности! Прежде я любила работать только в цвете, но сейчас стала прибегать и к чёрно-белому варианту. И неудивительно: вдоволь насмотревшись на великолепное творение, принадлежащее Зейну Гектусу, хочется лишь одного - тотчас открыть Фотошоп и, сотворив единую композицию, обесцветить её, постаравшись тем самым достигнуть такого же результата. К сожалению, это не всегда получается, но оттого я не менее люблю работы Зейна: в них присутствует некая гармоничная сдержанность, ничто не вызывает недовольство или неприязнь ввиду неверного кадрирования или ядовитых цветов, используемых в работах. Ни дать, ни взять - настоящий мастер своего дела! Не забудьте, конечно же, заглянуть к мистеру Гектусу в гости и, возможно, обзавестись одним из сотворённых им нарядов: И в качестве контраста предыдущим работам хочется продемонстрировать вам ярчайший комплект от Джеремаи Ленского, который бросается в глаза своими радужными оттенками, способными поднять настроение даже самому отъявленному буке. Данная работа обладает своим особенным очарованием - и хотя я люблю творить осенью нечто сдержанное и соответствующее данному времени году, комплект Джеремаи всё же поразил меня своей летней сочностью и неким исходящим свечением, которое скорее чувствуется, нежели видится. Определённо, следует чаще заглядывать на огонёк к мистеру Ленскому, ибо он творит чудеса своими руками (Николай, носи на руках своего талантливого мужа): У Джорджины Миллер есть одна весьма хорошая привычка: она любит радовать нас своими великолепными работами, в каждой из которых есть определённая изюминка, свой узнаваемый стиль. Не исключением стала и эта неделя; Джорджина, поделись своим секретом того, из какого источника ты черпаешь вдохновение для столь очаровательных комплектов? Кажется, ей подвластно из любого изображения сделать конфетку, которую так и хочется съесть, ни с кем не поделившись. Мисс Миллер одинаково хорошо даются как и однотонные винтажные колоры, так и яркие цветные пятна, что привлекают внимание своей сочностью и яркостью. Несомненно, за её успехами на нелёгком поприще хочется наблюдать (что, я надеюсь, вы и делаете, дорогие): Сдержанная и прохладная осень - что может быть лучше этого? Очаровательная Деметрия Гектус, на мой взгляд, придерживается того же мнения: золотистые пятна на приведенной ниже работе напоминают мне охапку осенних листьев, которые шуршат на асфальте от каждого дуновения ветра, а тёмный фон ассоциируется с вечерним Манхэттеном - более тихим, уже дремлющим, но оттого не менее прекрасным. И, хотя из текста, гармонично вписывающимся в общую картину, становится ясно, что жёлтые пятна - всего лишь огонь, я всё же хочу придерживаться того первого впечатления, возникшего в то же мгновение, как я увидела комплект миссис Гектус. На мой взгляд, он невероятно волшебный: Семейная гармония и взаимное дополнение друг друга - вот что поражает меня в одной из любимейших пар Манхэттена. Леннарт и Рене, как то и подобает настоящей семье, стараются делать всё сообща - в том числе и работать в Фотошопе. На этот раз мистер Окессон дарит мне порцию невероятного умиления, вызывающего улыбку, лишь своей очередной работой, на которой запечатлён он сам вместе со своей любимой супругой и очаровательным малышом. Нельзя подобрать наиболее точных слов для того, чтобы описать, насколько интересным и естественным получился этот манип; мне кажется, от него в действительности исходит тепло и уют, которые можно обрести лишь в кругу семьи. Ричард, дорогой, давай заведём третьего ребёнка? Взгляни, какой счастливой выглядит чета Окессон; возможно, это пробудит и в тебе подобные светлые чувства: И здесь я вновь начну пищать от радости, едва заметив небесно-голубую цветовую гамму комплекта, выполненного талантливыми руками Дианны Линн. Вновь мой любимейший цвет, вновь интересное обрамление краёв, напомнившее мне на прошлой неделе о почтовых марках и письмах, написанных от руки, - несомненно, эта девушка радует меня с каждой неделей всё сильнее. Уверена, что скоро мне удастся прописаться в её теме и с нетерпением ожидать новых работ - усовершенствованных, отточенных, запоминающихся, ярких и многогранных. Уверена, что у мисс Линн всё ещё впереди: Люблю мужчин. Особенно красивых мужчин. Особенно тех, которыми хочется любоваться. Гармоничный дуэт, запечатлённый на работах Винсента Кубрика, вызывает именно такие чувства. Мне определённо нравится тёплая цветовая гамма, гармоничное сочетание персонажей друг с другом и деревянно-каменным фоном; отливающий золотом текст вносит в общую картину свою лепту, изящно вплетается в композицию и, что самое главное, не режет глаза нерациональностью своего расположения. Насколько я заметила, добавлять в работу геометрические фигуры с отдельными фрагментами работы нынче модно, но Винсент справился с этим на "отлично" (ровно как и Леннарт несколькими работами выше): Дрейк Мавромати, ненаглядный мой, объясни, как я упустила тот момент, когда ты так значительно вырос в плане навыков работы в Фотошопе?! Твои последние комплекты, на мой взгляд, - настоящая жемчужина. Сочетание чёрного фона и пылающих языков пламени вкупе с отлично подобранными исходными изображениями и общим впечатлением, которое производит на меня твой комплект, - ты просто поразил меня этим; уверена, что и не только меня. И да, мне нравится, как ты соединяешь в одно несколько гифов - лично я не особо люблю с этим возиться, да и не всегда получается. Надеюсь, в дальнейшем ты будешь частенько радовать жителей Нью-Йорка своими работами и со временем будешь щеголять в колонке творчества каждую неделю. А я вкупе с остальными буду пристально следить за твоей темой и флудить по мере возможности (ты же знаешь, оса безмерно это любит): А вот работы следующего человека, признаюсь, я прежде не замечала, о чём, конечно же, безмерно сожалею. Иен Брайден на этой неделе демонстрирует нам замечательные аватары, края одного из которых обрамлены абстрактной белой рамкой, а края второго представляют собой импровизированную киноплёнку - весьма интересный эффект, на мой взгляд. Прекрасная композиция, умело сочетающая в себе исходные изображения персонажей, и гармоничный текст составляют обворожительный дуэт, который радует глаз любого, кто заглянет в тему творчества мистера Брайдена. И, кстати говоря, мне безмерно нравится шрифт на второй работе. Иен, поделись с Хайди его названием, будь добр: Когда я в поисках работ заглянула в тему Анны Уэйт, я обомлела от данного комплекта: настолько запоминающимся, ярким и дерзким он является, настолько неоднозначные чувства вызывает, настолько интересной композицией обладает! Мне определённо нравится сочетание нежных бело-голубых оттенков вкупе с красным крестом и чёрным текстом. Стоит заметить, только талантливые люди, знающие своё дело, могут столь удачно сочетать кардинально противоположные цвета и эффекты в единой композиции. Предлагаю вам убедиться в этом самостоятельно: Ну и напоследок, в качестве завершающей ноты приглашаю всех к себе на огонёк; возможно, с возвращением носатого мужа из отпуска моё вдохновение выльется в ещё большее количество работ: Напоследок хочется пожелать вам, дорогие ньюйоркцы, лишь неиссякаемого вдохновения, верной музы и обладания свободным временем для того, чтобы воплотить в реальность любые идеи - пусть даже и самые сумасбродные. Не обращайте внимание на то, что на календаре уже сентябрь: главное - не то, какая погода за вашими окнами, а то, какая погода у вас в душе. Не так ли? С вами была растлительница любимого Шнайдера и кровопийца носатого Аддерли. |
Поделиться13914.09.2015 04:29:45
| |
Николь и ее отчаяние
| |
От соигрока: Я заранее прошу прощения, потому что писать хвалебные речи – это не мое. Причем чем больше человек достоин похвалы – тем меньше вероятность, что я смогу сказать что-то достойное. Но ты ведь меня простишь, правда? Потому что хотя я и не умею нормально говорить, я безумно рад, что ты стала сегодня лучшей. Пускай даже этот пост не написан конкретно мне, твоя игра – часть одной большой общей истории Николь и Дэвида, и я ее читаю и люблю. Сегодня ты заслужила это своим талантом создавать удивительных персонажей, потому что Николь – это удивительный персонаж. Ты заслужила это своим умением писать интересные и пронзительные посты. И ты заслужила это своей любовью к нестандартным ситуациям и настоящей драме. Было бы обидно, если бы все наши игры заключались только в познакомились, потрахались, поссорились, помирились, потрахались. К сожалению, в моей ролевой жизни такое случалось, и теперь я чувствую себя богаче и свободней, когда есть столько ярких, разнообразных, непохожих один на другой сюжетов. И я надеюсь, что несмотря на мою осеннюю меланхолию, несмотря на твои сложности с переездом, несмотря ни на что, мы сможем отыграть еще огромное количество историй, в том числе историю Николь и Дэвида, потому что она совершенно точно в числе моих любимых. Я поздравляю тебя с этой маленькой, но такой приятной победой, желаю тебе побольше вдохновения, побольше интересных сюжетов, побольше шикарных постов, побольше интересных персонажей. Спасибо тебе за нашу игру. |
roar | Кайл и Марго | |
описание
| |
Я зарываюсь пальцами в его мягкую шерстку на макушке с разрешения Кайла и понимаю, что именно за такие моменты я очень сильно люблю свою работу. Быть актрисой сложно, но увлекательно, ведь это шанс не только прожить несколько жизней, но и способ постоянно узнавать что-то новое постоянно. Я давно переросла глупые американские комедии, где мне могли предложить только роли бестолковых блондинок с округлыми формами, и вот уже не один год все мои проекты – это серьезные, интересные роли, к которым я предпочитаю кропотливо готовиться. Именно поэтому я провела так много суток в госпитале, мне необходимо было вникнуть в суть вещей, почувствовать настоящую атмосферу больничной жизни, посмотреть, как на деле живут доктора. Это было сложно и зачастую страшно. Чертовски утомительно. Даррен мрачно шутил, что я везучая, ведь именно на май выпали все диковинные случаи, все страшные происшествия, которые здорово выбивали меня из колеи. Видеть страдания людей, как они надеются поправиться, но только хилеют день ото дня, было по-настоящему больно. В стенах госпиталя происходила настоящая жизнь, там рождались и умирали люди, а я была невольным свидетелем этих событий и далеко не всегда я наслаждалась знаниями, которые получала. Но были и чудеса. Забившееся после трансплантации сердце в груди маленького мальчика, слезы матери донора, которые она роняла на эту грудь, она поднималась на вдохе только благодаря ее умершему от наследственной болезни сыну. Малыши, эти новорожденные крохи. Даррен отводил меня в родильное отделение каждый раз, когда мне становилось плохо от чужих трагедий, и мы стояли там плечом к плечу, смотря, как младенцы возятся в своих маленьких кроватках. А еще любовь, чудом для меня стала любовь и с обучением она никак не была связана, просто так вышло… | |
Я люблю кино, но я никогда не задумывался, как оно создается. Кухня кинематографа – мир, бесконечно далекий от меня. Поэтому я с восхищением смотрю на свою новую знакомую, которая так уверенно держится посреди этого безумия – бегающих с кисточками и платьями гримеров и костюмеров, осветителей, декораторов, фотографа с десятком объективов для фотокамеры... все эти люди и вся эта техника нужны для того, чтобы отснять всего одну фотосессию! Что же будет, когда начнутся съемки самого фильма? Сколько людей будет на съемочной площадке? Сколько шума? Сколько суеты? И как будут реагировать на это животные? Даже родившись и всю жизнь прожив в зоопарке, они привыкли, что могут укрыться от особо назойливых посетителей – спрятаться в домике или в зарослях кустарника, забраться на дерево или просто уйти вглубь вольера. На съемочной площадке на них будут направлены видеокамеры и софиты – спрятаться не выйдет. В какой-то момент я даже решаю, что идея со съемками – полный бред, и нужно срочно что-то делать, чтобы спасти питомцев от пристального внимания и стрессов. | |
I`m not a heartbreaker, I`m a brainfucker | Дамиан и Маргарет | |
описание
| |
Пока из коридора доносились голоса и слышались женские довольные смешки, инстинкт самосохранения решил напомнить о своем существовании и вынудил задуматься о том, кто мог бы напугать или заставить нервничать его обладательницу. | |
Ему пихнули какие-то бумажки, а после и в комнату с минимумом мебели, больше похожей на комнату для допросов стандартного боевичка. Дамиан, повеселев от одной мысли, что удрал от Дмитрия обожал весь мир, от того благообразно уставился на девицу напротив, у нее были такие длинные ноги, что Каррера уже возжелал ознакомиться с.. грудью.. жизнь налаживалась.. обоже нет! | |
The Grand Game | Ева и Тони | |
описание
| |
Я совсем перестал писать | |
- Лелиана? – Следовало бы поставить точку в конце строки и обернуться на голос, но сидящая за столом рыжеволосая девушка не шелохнулась, только кончик пера, который всего пару мгновений назад чуть поскрипывал от нажима, выводя букву за буквой, застыл у самого края закончившегося листа. Мысль ускользала, и взор светлых глаз пробегал от строчки к строчке в надежде ухватить ту хотя бы за самый край. | |
L'insoutenable légèreté de l'être | Нора и Арчи | |
описание
| |
Он оставил машину в двух кварталах от дома, чтобы, если что, никто из родителей или соседей ее не спалил. Следующим квестом, к счастью, уже хорошо отработанным за годы практики, стало незаметное проникновение в дом. Перед тем, как уехать, Арчи предусмотрительно переставил садовую стремянку к западной стене дома, где находились их с Норой комнаты. Он выглянул из-за угла, чтобы удостовериться, что в эту минуту никто не торчит на кухне, окна которой как раз выходили туда, где отрока не должны были увидеть. К счастью, путь оказался чист. Схватив стремянку, парень, изловчившись, подставил ее на выступ террасы заднего двора и, взобравшись выше на несколько ступенек, схватился за оконную раму лоджии, подтянулся и влез наверх, разорвав при этом пиджак по шву под подмышкой. Впрочем, пиджак был последней вещью в жизни будущей рок-звезды, о сохранности которой он парился. Дверь в комнату была расчетливо приоткрыта на гребенку, которую Хит без труда поднял пальцем снаружи. Действовать нужно быстро — тусовка грозила начаться уже через пятнадцать минут. Если не успеть, весь нормальный алкоголь расхватают. | |
И она на полном серьезе думала, что сможет остановить это чучело, когда у того в голове вместо хоть сколько-нибудь связных мыслей вертелся комикс со сменяющимися изображениями бухла и девочек? Изредка правда можно было заметить проблеск разума, но приглядываться приходилось довольно таки сильно, вот только очки остались сиротливо лежать на столе, а без них Нора могла разве что полагаться на инстинкты и сердито поджимать губы, понимая, что ничего у нее не получается. Опять. Но как такое вообще возможно? Как она в свои восемнадцать могла справляться с сотнями учеников, да и некоторыми особо наивными учителями, а с единственным братом, раз от раза терпела полное фиаско? Мало того, шла у него на поводу, ведясь на фокус, который он проделывал с ней с самого своего рождения? Даже будучи годовалым сосунком и отнимая на себя все внимание обитателей дома, он избегал гнева и ненависти своей сестрицы благодаря этой беззубой и кривой улыбке, буквально источающей простодушие, сердится на которое попросту глупо, а бороться бесполезно. Но Нора была бы не Норой, если бы оставила свои попытки сделать из этого гамадрила человека. Когда-нибудь ведь должно получиться? А что же оставалось делать сейчас? Бороться с желанием уподобиться пещерным женщинам и не запустить в убегающую подальше от дома макушку чем-нибудь тяжелым? Была бы на дворе осень, яблоня лишилась бы одного из своих детой в угоду минутной слабости молодой девушки, вот только осенью ее, скорее всего, здесь уже не будет. Оставалось только вытащить из-за уха подаренную сигарету, чтобы не потерять, и спешно направиться в свою комнату, с силой и грохотом захлопывая за собой дверь лоджии, да так, чтобы стекла затряслись. | |
Пока смерть не разлучит нас | Рэй и Элеонор | |
описание
| |
Из глубины зеркала на неё смотрели все тридцать девять прожитых лет. Каждый в отдельности пристально наблюдал за оригиналом, дающим такое объёмное многогранное изображение, состоящее из мелких морщинок вокруг глаз, едва заметной недовольной складки у губ, практически невидимого нотного стана над бровями, видимо, слишком часто меняющими своё выражение, чтобы кожа до сих пор оставалась гладкой. Кроме таких пока еще легко маскируемых мелочей возраст выдавали чуть прищуренные глаза, придирчиво осматривающие отражение, а из зазеркалья и саму Ингрид. А заодно чёткие отточенные движения пальцев, ничем не уступающие твёрдости рук любого врача в операционной, пока под ладонью со скальпелем бьётся живое сердце. Хотя, пожалуй, последнее можно было легко счесть за комплимент собственному мужу, а потому Ингрид отказывалась от сравнения, мягко и умело тоном, румянами и бледным карандашом стирая со своего лица как ластиком год за годом. Над зеркалом туалетного столика на первый взгляд чересчур ярко светили лампы, высвечивая на коже лица любую, даже малозаметную бороздку, которой быть не должно. По всем параметрам освещение считалось самым невыгодным из всех возможных, но Ингрид предпочитала его всем остальным именно за неприкрытую правду, высвечиваемую с особой скрупулёзной тщательностью, которую она особенно любила. Как только машина времени останавливала свой бег назад, она любовалась результатом, ибо прекрасно понимала – ни одного неудачного кадра или ракурса не будет. Только потом лампы можно было слегка приглушить до мягкого тёплого комнатного света, добавляющего еще несколько вуалей на её возраст, теперь спокойно и размеренно плескающийся разве что во взгляде, в повороте головы или всё той же чуть вздёрнутой брови. Над чем бы ни работала Ингрид, будь то компания или собственная внешность, оплошностей или ошибок она предпочитала не допускать, а для этого требовалась каждодневная работа. Периодически у неё возникало мимолётное желание вырвать язык у каждого, кто назвал бы её простой. Но чаще всего подобной чести удостаивался именно муж, а не каждый мужчина после стольких лет брака мог похвастаться настолько устойчивым чувством от жены, и не суть важно, в какие тона оно оказывалось окрашено. | |
Она настойчиво осталась стоять, красноречиво ожидая, пока он переведет на нее взгляд, но в этом не было необходимости - Рэймонд видел ее перед собой ежечасно, мгновение за мгновением она всплывала в его сознании, выматывая душу даже в то время, пока ее материальная оболочка находилась за пределами его видимости. И закрой он даже глаза, положения бы это нисколько не спасло; Ингрид въелась в его разум как необратимая коррозия, неотступно поражая его усталые, но все еще свободные от этого недуга остатки. Загнав когда-то себя в смертельную ловушку, теперь мужчина не сомневался в собственном лицемерии, когда пребывал в уверенности, что действовал против своего желания. Как бы самонадеянно ни прозвучало, но он прекрасно знал о масштабах опасности, исходящей от жены, но все же без колебаний шагнул на этот путь. |
Он сидел в дальнем углу. Почти без сил, хотя вроде бы только что замок пел и торжествовал. Но чары, наложенные королевой, забрали не только то, что он дал, но и то, что у него оставалось. Жалкое, слабое подобие того, кто одним взмахом руки уничтожал армии и пугал видом любого смельчака. Забавно, но он был похож на человека. На того, кем был сотни и сотни лет назад. Копией куклы, что держала королева в своих руках. | |
Поначалу казалось, что с этим можно смириться. Джек Шнайдер жив, здоров и полон сил, он не голодает, работает, и, судя по его виду, такая жизнь его вполне устраивает. Но чем больше брюнет вглядывался в глаза своего супруга, выражающие лишь полное непонимание происходящего и удивление неожиданным визитом незнакомца… Незнакомца, в том была самая большая проблема. Тонкой иглой сердце кололо в груди, от чего хотелось прямо на этом самом месте согнуться в три погибели и обнять себя, как сумасшедший в борьбе с очередным истерическим припадком. Тело все еще лихорадило от напряженных до предела нервов, готовых вот-вот порваться под таким натиском событий и чувств, еще чуть-чуть – и воля северянина будет сломлена. Но он не собирался сдаваться, не сейчас, он свято верил в то, что еще немного - и в этих бездонных зрачках появится искра осмысления, в мозгу всплывет знакомый образ и все станет на свои места. По-другому просто не могло быть, их история не может закончиться на этом чертовом ранчо в чистом поле вот так. | |
У каждого из нас есть свой шанс. Шанс на то, чтобы сделать свою жизнь лучше. Шанс найти то или что, что сможет сделать нас счастливыми. Шанс на свое будущее. И шанс, чтобы отомстить за свое прошлое. Всему всегда есть своя причина? Невозможно с этим не согласиться, как и с тем, что у Аспен эта причина была не то, что значительной, а самой, что ни на есть, весомой. Прошлое тянуло ее на дно, как огромный камень, который привязали к ногам этой девушки. Теперь ее тянет вниз, на самое дно океана, куда Аспен погружается день ото дня. Ей уже едва должно хватать воздуха, чтобы не захлебнуться в воде, но женщина все равно продолжается держаться. Продолжает держать в руках свой шанс, свою возможность отомстить, и уж поверьте, разгневанная и обиженная женщина куда хуже, чем дьявол. Не стоит обижать тех, кто может причинить вам боль. Сколько же лет было Алистеру? Триста-четыриста? Аспен знала точный ответ на этот вопрос, но все же никак не могла понять, почему за столько лет своей жизни он так и не понял, что за все приходится платить? За каждую ложь. За каждое предательство. За каждую смерть, коих в его жизни было не мало. Смерть ее родных - не глава и даже не страница, а так, всего абзац в жизни этого вампира, в то время как для Аспен это была целая книга, от которой остался лишь пепел. Раскаленные угли. Аспен, не боясь боли, шагает по ним. Медленно, но верно подбираясь к Алистеру со спины, чтобы затем всадить ему кол между лопаток. А он и не подозревает. Он живет своей жизнью, в свое удовольствие и ни в чем себе не отказывает. Пусть наслаждается последними деньками. Перед смертью ведь все равно не надышишься, а в раю не накупаешься перед тем, как отправиться в кромешный ад. Аспен предоставит Алистеру туда билет в первом вагоне и лично проводит прямо до ворот, где ему придется сгореть, только в пламени ли ада или в пламени Аспен? Еще неизвестно, что на самом деле хуже. | |
Препарировать чужую душу – это искусство, доступное далеко не каждому, и не каждый готов взять на себя ответственность за то, что найдёт в глубинах человеческой психики. И ты не можешь никак защититься от этого, ты не можешь быть уверенной, что не испачкаешься в чужом безумии, которое не завораживает, а утомляет. Габриэлла не сразу пришла к тому, что нужно уметь принимать чужую боль, как дар, подпитываться от неё, набираться сил и опыта. С каждым новым пациентом Элла по чуть-чуть теряла себя, наполняла частичками своих «гостей», которые с радостью отдавали ей всё, что могли отдать. Самое забавное, что самыми сильными личностями обычно были те, от которого этого не ждёшь, те, кто смотрит на тебя исподлобья, ожидая удара. Они раскрывались, как чаша цветка, преподнося сладкий нектар, который Габриэлла принимала – величественно и надменно, щуря умные серо-голубые глаза. Иногда приходилось исполнять роль вершителя судеб, принимая чужую жизнь в свои руки, даря успокоение – вечное, слепое, нежно и прекрасное. | |
Вдох и немедленный выдох, мне катастрофически не хватает воздуха и кажется, что вокруг шеи затягивается невидимая удавка. Я так волнуюсь, что руки почти дрожат и микрофон того и гляди вылетит из них на пол. Ты сидишь где-то там за тяжелым занавесом и ждешь развития событий, а я начисто растерял всю свою уверенность и все мои силы уходят только на то, чтобы не подавать виду. Дети тоже волнуются, сбились нестройной стайкой и смотрят на меня, словно я могу их успокоить. Кто бы меня успокоил. Мне сейчас очень нужен ты. Увидеть твою ободряющую улыбку и почувствовать уверенную руку на плече, только так я смогу взять себя в руки и ничего не испортить, но в этот раз мне придется справиться одному. Ради тебя. И я улыбаюсь детям, прикладывая палец к губам, чтобы не шумели пока мисс Эдмунд аккуратно выстраивает их на сцене, а самая маленькая девочка цепко хватается за мою руку. Для нее я большой и сильный, за меня стоит держаться, шепчу ей тихонько, что все будет хорошо и делаю шаг вперед, навстречу к загорающемуся свету. Он на секунду ослепляет меня, заставляя зажмуриться, а затем я вижу тебя и вдруг становится спокойно. Не знаю почему, я просто больше не боюсь. А ты смотришь на меня так как в тот самый первый день: удивленно и радостно одновременно, все еще не понимая, какой же сюрприз тебя ожидает.Настоящее счастье - это видеть улыбку на лице того кого любишь больше всего на свете и даже больше собственной жизни. Я уже не вижу как тебя обнимают и поздравляют друзья, но знаю, что ты не отрываешь от меня взгляда. Ты еще не видел меня таким, не знаешь, что такое умеют дети и наверняка удивлен, что строгая мисс Эндмунд все это позволила. И не нужно было чуда, чтобы ее уговорить, она тоже тебя любит. По-своему и, конечно, никогда в этом не сознается, но я знаю правду и даже обычные ревности не всплывают в душе. Сегодня все неважно кроме улыбки на твоем лице. Музыка ненавязчиво захватывает меня в свой плен и я концентрируюсь только на мелодии, нельзя пропустит момент вступления. Первыми начинают дети. Немножко сбиваются вначале от волнения и маленькая ладошка в моей руке дрожит, но потом они так дружно смелеют, что мне остается лишь только тихо поражаться гибкости их характеров. | |
- Мистер Мороз’ов, - протянула руку тыльной стороной ладони Эммануэль для приветственного поцелуя, но затем почему-то одернула ее и выставила для обычного рукопожатия, - Приятно познакомиться с Вами лично, - она впервые взглянула на него, медленно поднимая глаза, скрытые за угольными ресницами, вверх. Секунда… Две… На губах проступает улыбка, а щеки наливаются поддельным румянцем. Маттео удовлетворенно усмехается, наблюдая за реакцией Морозова на превосходные способности своей дочери – «Родись бы она в другом столетии, из нее бы вышла прекрасная куртизанка». |
Аллоха островитяне! Я вас категорически приветствую. Мое вам с кисточкой. Как вам эта осень м? После знойного лета, небось, не всем то по душе пришлась такая резкая перемена погоды, особенно для чувствительных до перемен людей. Ну, а мне хоть бы хны. Осень – это мое время года и я кайфую от души. Вот бы еще неписец сгинул аки нечистый, и в этом меня поймет каждый третий, страдающий от подобных приступов. Ну да не будем заморачиваться посоны, пнем черную кошку под зад, и будем круто жить вопреки всему назло. А у меня сегодня на мягком диване очередной любитель черно-белой гаммы и туманных текстур Николай Ленский, человек, работы которого привлекают своей простотой и особой атмосферой. А я приглашаю вас прогуляться по темам наших мастеров, которых на этой неделе… Матерь Божья, шож так много? оО Это типа осеннее обострение? Все на
Благодарю за внимание и спешу откланяться. |
Поделиться14016.09.2015 14:23:18
Нам четыре с половиной года. Чем заняться на Манхэттене?
Любить. Писать. Чувствовать. Переживать. Творить. Ощутить поддержку.
Обрести вдохновение. Дышать в унисон. Ролевых много. Манхэттен один.
Стать частью большой и дружной семьи. Б е с ц е н н о.
Сюжет | Занятые внешности | Гостевая | Мы ждем | Найди себя | Почему Манхэттен?