Солнце медленно и неуклонно ползло к зениту, придавливая тяжелой жаркой ладонью загорелые спины археологов. Эльжбет, примостившаяся в тени чахлого платана, лениво царапала кисточкой камень – не то чтобы на нем были какие-то надписи, просто это было самое прохладное место в пределах порученного ей квадрата. Кто вообще сказал, что в Греции мягкий, умеренный климат? Здесь, в пыли раскопа, было просто не продохнуть от пышущих жаром камней, поднятых ими из земли. Приостановившись на минуту, Эльжбет окинула критическим взглядом расчищенный угол каменюки и замерла с поднятой кисточкой. В следующую минуту она уже стояла на ногах и кричала, подзывая рабочих взмахами руки. Не прошло и четверти часа, как усилиями двух молодых греков каменная плита была вывернута из земли и поставлена на попа, прислонившись к подвернувшемуся платану.
Надписи были почти стерты, так что не было возможности вот так с ходу сообразить, какому богу посвящен этот алтарь. Хотя, логично предположить, что если по соседству находится храм Поседона, значит, либо ему, либо одному из морских божеств. Сделав несколько снимков очищенного камня, Эль закатала рукава рубашки и полезла в яму, образовавшуюся на месте поднятого алтаря. Тень от платана уже успела сместиться, так что девушка только успевала утирать бисеринки пота, несмотря на платок умудряющиеся скатываться на глаза. Час упорного труда – и на решетке были разложены несколько разномастных черепков и две таблички, испещренные текстом.
- Перерыв, - раздался зычный голос куратора. – Давайте, расходимся, мне нужно сдать находки под ключ. Олех, вас это тоже касается.
- Да-да, иду уже, - Эль вертела в руках одну из табличек.
- У тебя что, пакеты закончились? – куратор остановился над девушкой, видя, что она не торопится складывать найденные черепки.
- А ведь это молитва обращена вовсе не к нашему любимому Посейдаону, - пробормотала Эльжбет, тыча пальцем в насечки на глине. – Гляньте сюда. Что-то не припомню я такого эпитета.
- Хочешь разбираться с этим – сделай фото и езжай в архив, - смилостивился куратор. – И давай быстрее, люди хотят пообедать, через час им возвращаться на раскоп.
- А с удовольствием! – Эльжбет сфотографировала заинтересовавшие ее таблички и, быстро побросав черепки в подписанные пакетики, воспользовалась разрешением куратора не торчать оставшийся день под жарким солнцем, а отправиться в прохладное помещение архива. Вот только не того, что он имел в виду – в особняке Сильвер была собственная библиотека, которую Эль, несмотря на то, что не так давно вступила в ряды группировки, успела полюбить нежно и пламенно. Так что прежде чем тащиться через все Афины и потом рыться в пыльных ящиках, стоило бы поискать там.
Добравшись до особняка, запыхавшаяся Эльжбет взлетела по лестнице, кивнув по дороге паре знакомых. Когда девушку охватывал переводческий энтузиазм, остановить ее можно было, наверное, только проехавшись катком. Притормозила Эль только один раз – чтобы обзавестись чашечкой кофе, без которой никакая работа не шла. Так что, оказавшись в библиотеке, Эльжбет плюхнула на стол сразу три словаря, справочник, увеличенные  фотографии, стопку чистых листов и несколько ручек и, усевшись, принялась гипнотизировать первый снимок, вычитывая скверно сохранившийся текст.

Схема работы над любым текстом была одинаковой. Для начала – переписать на отдельные листы, разделяя слова в сплошном тексте, отметить трудночитаемые фрагменты. Хотя с маюскулами сложностей обычно не возникало – разве что с поправкой на диалектизмы и стяженные формы. Поэтому, отхлебнув кофе, Эльжбет переписала текст с фотографий, не отступая от орфографии оригинала, хотя уже на первый взгляд некоторые формы показались ей сомнительными и нуждающимися в уточнении. Теперь можно было приступать непосредственно к переводу. Еще раз переписать – на этот раз в столбик, по слову, чтоб было удобнее выписывать значения из словаря, и более привычными буквами.

Эльжбет притянула к себе один из словарей и примостила его на коленях, чтоб в поле зрения оставались все три текста. Но не успела женщина открыть словарь на нужной странице, как ее отвлек страшный грохот. Мимо пролетела, печально шелестя страницами, какая-то книга, сбив с края стола стаканчик с кофе. Эльжбет успела подхватить его одной рукой, продемонстрировав чудеса реакции, другой прижимая к себе открытый словарь, чтоб спасти его от того, что все-таки выплеснулось и теперь стекало со стола – прямо на распростершуюся на полу женщину.

Из-за стола послышался соответствующий ситуации громогласный комментарий.

Пока Эль ошеломленно пялилась сверху вниз в обнимку со словарем и держа на отлете пострадавший стаканчик, с донышка которого капало на фотографии, упавшая перевернулась на спину и в свою очередь воззрилась на нее, расплываясь в широкой улыбке.

- Э-э-э… Привет! Кофе был вкусный… - выдала она, кажется, ничуть не расстроенная ни собственным падением, ни тем, что книги, которые несла, разлетелись по всей комнате.

- Иииии! – ужаснулась Эль, взглянувшая на стол и, наконец, заметившая, что вкусный кофе оказался почти на всех ее записях.

«Вот же ж коровища неуклюжая! – возмутилась женщина, левой рукой закрывая словарь и откладывая его прямо на пол. – Хотя ей не позавидуешь – с такой высоты, наверное, больно падать». Дюймовочка Эль никогда не комплексовала по поводу своего роста, напротив, ей казалось, что быть высокой как-то тяжело и неуютно. А так тебя просто никто не замечает.

- Как это тебя угораздило? - Эльжбет протянула упавшей освободившуюся руку, попутно вспоминая, что зовут ее Мария и они даже сталкивались пару раз в особняке, но так и не пообщались толком. Заодно Эль окинула взглядом хаос, учиненный неловкой хранительницей. – Решила ограбить библиотеку?

Конечно, хрупкой Эль было не по силам всерьез помочь Марии подняться, но, по крайней мере, женщина показала, что совсем-совсем не сердится за пролитый кофе и испорченную рукопись, и вообще не бьет лежачих. Вытащив из кармашка платочек, Эль вытерла донышко стаканчика, подумала секунду, залпом допила оставшийся кофе и принялась аккуратно промакивать коричневые капельки на обложке словаря – текст все равно придется переписывать.

Эшли наотрез отказался жить в особняке Серебра, считая себя натурой гордой и независимой. В определенном смысле.
В общем, когда ты просыпаешься утром от мысли: "Боже, как жарко"; и к тому же понимаешь, что запутался в простыне, то все приятные ощущения ото сна, не просто рукой сняло, а цунами смыло. Кстати, насчет "смыло". Эш кое-как распутался и, замотавшись в эту самую простыню и что-то недовольно ворча, поплелся в ванную, дабы принять холодный душ. Выбравшись из комнаты в одном полотенце, Эшли, довольный и приведший себя в порядок, прошлепал в спальню, на ходу думая, что можно одеть, дабы не быть запеченым заживо.
Англичанин, еще не привыкший к "мягкому" климату этой милой страны, очень сильно страдал от жары, поскольку раньше носил только деловые костюмы и вообще, одевался в официальном стиле. А тут было просто нереально одеть что-то темное.
Но и светлые костюмы можно было одеть только ближе к вечеру, поэтому Спенсер ограничился лишь белой рубашкой из тончайшей ткани и светлыми джинсами.
Утро у мужчины выдалось не то,чтобы плодотворным, но тем не менее. Как только Эш переехал в этот уютный домик, создающий впечатление легкости и в то же время надежности, он устроил на кухне небольшую лабораторию, занявшую приличных размеров кухонный стол. Ну, еще и холодильник, но это уже детали. В общем, наш ученый снова химичил с кислотами и, резко обернувшись, когда на окно села птица, опрокинул одну из пробирок. Эш вскочил со стула и сунул ладонь под кран с холодной водой. Через некоторое время он внимательно оглядел пальцы: нежная кожа лишь слегка покраснела. А вот поверхность стола была проедена едкой жидкостью почти насквозь.
- Мда... - промычал мужчина, покусывая нижнюю губу. - Пока не заглянула домовладелица, стоит прогуляться.
Только куда? Местная библиотека сегодня не работает, можно отправится в резиденцию Серебра, все-таки там тоже приличный архив.
Не долго думая, Эшли собрался - взял мобильный и бутылку воды без газа, и, сев на любимый мотоцикл, отправился в особняк.
На путь ушло совсем немного времени, потому, совсем не уставший, Эш взлетел по лестнице и открыл дверь библиотеки.
А вот то, что он здесь увидел, не поразило его вовсе. Почти ничего необычного. Мария, его хорошая знакомая и еще одна миниатюрная девушка занимались тем, что протирали фолианты, которые были чем-то обрызганы.
От еще не знакомой ему девушки, мужчина сразу отвел взгляд, дабы не засорять мозг бесполезной информацией хотя бы еще на пару минут. И поэтому обратил "светлый взор" голубых глаз на Марию.
- Добрый день, - Эшли поздоровался как бы со всеми, не сводя внимательного взгляда с Марии. - Вижу, ты здорово стукнулась носом. Стоит приложить что-нибудь холодное.
Спенсер кашлянул, избегая прямого взгляда на "знакомую его знакомой, которая пока еще не стала его знакомой". Как-то так.

Эльжбет не успела ответить ни на предложение всяких вкусностей, ни на просьбу провести на раскопки. Едва увидев вошедшего незнакомца, Мария бросилась к нему на шею, так что Эль сделала вывод, что они старые друзья: сама девушка весьма ревниво относилась к своему личному пространству.

- Эльжи, это наш «царь архивов и король времен» Эшли Спенсер, - затараторила Мария, отпуская  новоприбывшего и поворачиваясь к Эльжбет. -  Эш, а эта дама – та, кто забивает твои хранилища всякими древними всячинами – специалист по древним языкам и археолог Эльжбета Олех.

- Очень приятно познакомиться, Эльжбета, - улыбнувшись, Эшли шагнул к ней, протягивая руку.

- Можно просто Эль, - женщина улыбнулась в ответ – ее маленькая ладошка утонула в теплой руке нового знакомого.

Эльжбет знала, что ее имя часто вызывает затруднения у иностранцев, так что предпочитала, чтобы его все-таки не коверкали, а сокращали.

После шутливого представления Марии, Эль, наконец, вспомнила, где видела Эшли. Частенько ей приходилось забредать в городской архив – то список понадобится сделать, то просто уточнить что-нибудь для работы – вот там он и мелькал.

- Так, ребята, - окликнула их Мария. - Толком тут мы сегодня ничего не сотворим, а если библиотекарь придет – еще и огребем по самое «не балуйся», а значит – забираем основное и айда на кухню!

- А тебе не кажется, что мы огребем, если библиотекарь узнает, что его словари сегодня не только выпили кофе, но и прогулялись в самое, по его мнению, ужасное место в особняке? – хмыкнула Эльжбет, подбирая с пола словарь и складывая три книги стопкой. – Но я ему скажу, что слова «яблочный штрудель» ввели меня в транс, - Эль пристроила сверху слегка покоробившиеся от жидкости фотографии и листы бумаги.

- Кстати насчет выпечки. Я не завтракал, - поддержал Эльжбет архивариус, задумчиво рассматривая книгу, из которой Мария опрометчиво вытащила косточку-закладку.

- Значит, идем, - Эль поднялась из-за стола, метко бросила в урну для бумаги пластиковый стаканчик из-под кофе, аккуратно подхватила словари и справочник, чтоб не слетело все, наваленное сверху.

Те, кто думают, что филологи крайне неспортивны – тысячу раз правы. Но вот полагающие, что у них к тому же слабые руки – сильно ошибаются. А вы потаскайте семь лет в сумке по два-три словаря! Но со стороны Эльжбет сейчас смотрелась, наверное, как муравьишка, который тащит щепку-бревно.

Был разгар рабочего дня, так что на кухне особняка никого не наблюдалось. На всякий случай протерев стол, Эльжбет разложила словари и пострадавшие листы с записями, уселась сама и обратилась к Марии:

- Я пока, чтоб не терять времени, набросаю перевод; хочу понять, при чем здесь Амфитрита к храму Посейдона, а ты, как хорошая хозяйка, накрывай на стол. И аккуратно с кофе, - улыбнувшись, Эль склонилась над словарем.

Эшли сел за стол и в задумчивости сложил ладони домиком, напоминающем молитвенный жест. Но, как говорится, если бы. Эш так делал всегда, когда хотел подумать. А по вере, он из атеиста превратился в язычника. Кому скажи, не поверят.

- Нет, ну а что? - вздохнул мужчина, не желая признавать собственную рассеянность. - Я бананы не ем. И вообще, химик библитекарю рознь, - довольно улыбнулся он, умолчав о том, что все равно не захочет сводить знакомство с местным архивариусом.

Пробормотав нечто, напоминающее "без молока, две ложки сахара", Эш поблагодарил Марию с теплой улыбкой на губах, при этом умудрившись хищно так рассматривать выпечку. Схомячив половину макового вертута, он подумал, что прожил жизнь зря.

Как только девушка начала рассказывать им с Эль в чем, собственно, дело, Эшли задумчиво выслушал Марию и, глотнув кофе, нахмурился, поскольку чисто логическое мышление породило в его мозге очень неприятную идею по поводу четвертой техники.

Мимоходом можно заметить, "Ну куда столько сладкого?" На самом деле, к сладостям Спенсер относился неравнодушно, но это выражалось порой (сейчас-то можно)  только в кофе. А оправдание было весомое: нужно же мозгу чем-то питаться? А углеводы - самое то!

Когда Эш решил перекочевать в Грецию, пришлось выучить язык, что не было для него процессом  трудным. Он окончил университет, в качестве магистра естественных наук и был просто обязан знать латинский язык, а если его знаешь, то проблем с другими индо- и просто европейскими языками не будет. А вот с древнегреческим было несколько сложнее, несмотря на то, что много латинских слов пришли из древнегреческого.

Поэтому он с интересом ждал, что же ответит Эльжи по поводу четвертой техники Маши, поскольку собственные догадки Эшу очень не понравились. Но все-таки не выдержал:

- Такая техника требует огромных затрат энергии, следовательно и жертва должна быть не только физической, но и эмоциональной или моральной, как хотите... То есть, Амфитрите нужна не столько конкретная жертва, хотя без нее никак, сколько ураган эмоций, что захватит тебя во время жертвоприношения. Вариантов остается не так уж и много.

Эшли заткнул себе рот булочкой, думая, что толком ничего не объяснил, хотя ему было понятно, что жертвой должен стать человек, причем либо близкий девушке, либо...
"Довольно кровожадно, - подумал Эш, покусывая нижнюю губу. - Ни один Хранитель с подобной техникой не станет применять ее просто так, для этого нужен весомый аргумент. А чтобы ограничить косвенную власть такого человека, цунами все-таки, над целыми странами, Богиня сделала жертву очень дорогой для Хранителя. Фактически, невозможной, для человека, который хочет существовать и дальше. Господи, какой я несу бред..." - Эшли закрыл глаза, опустошив чашку с кофе и почти наполовину корзинку со вкусностями.

Отредактировано Ashley Spencer (24.03.2012 07:54:08)

Настолько бурное выражение радости было для спокойной по натуре Эльжбет в новинку – когда Мария буквально вытащила девушку из-за стола и принялась душить в объятиях, Эль только пищала и вяло брыкалась, как котенок, с которым вздумал поиграть шаловливый малыш:

- Ай, Маша, задушишь же, кто тебе дальше переводить будет! Поставь меня на место сейчас же! – возопила Эльжбет после того, как ее окрестили «музейным гномиком».

Вняв просьбе девушки, Мария усадила ее обратно за стол, а сама принялась тараторить, обращаясь к наблюдавшему всю эту сцену Эшли. Эльжбет пригладила волосы, чувствуя, что покраснела, как редиска. Из-за миниатюрности друзья постоянно дразнили девушку «куколкой» и норовили потискать – видимо, любой, кто переходил из разряда «случайный знакомый» в категорию «товарищ» рано или поздно испытывал это непреодолимое желание.

Мария и Эшли тем временем договорились насчет архива.

- Я вас догоню, отнесу книги, - спохватилась Эль, сгребла бумаги в сторону, схватила словари и почти бегом бросилась в библиотеку – неразумно было бы оставлять все это хозяйство на кухне.

Прихватив свою сумку, девушка спустилась вниз, вышла на стоянку и завертела головой в поисках хранителей. Эшли уселся на заднее сиденье с самым невозмутимым видом, какой только можно вообразить, и Эль ничего не оставалось, как устроиться рядом с водителем – хотя девушка не слишком любила сидеть впереди, находиться всю дорогу рядом с принципиально игнорирующим тебя человеком – занятие не из приятных.

Архив был уже закрыт – сегодня короткий день, - но у Эшли были свои ключи, так что они без проблем попали в помещение. Постояв в центре зала, словно что-то соображая, хранитель уверенно указал на разделы, в которых могут оказаться необходимые им сведенья.

Эльжбет повесила сумку на стул и собиралась подойти, чтобы помочь достать нужные бумаги, как вдруг Эшли произнес, явно обращаясь к ней:

- Антерос.

Эль недоумевающее взглянула на хранителя. К чему бы это он.

- Мой покровитель – Антерос, - уточнил Эшли. -  Когда я смотрю на человека, вижу его прошлое и настоящее. Знаю о нем все. И могу управлять его эмоциями.

Эшли со вздохом отвернулся и принялся снимать с полки книги.

Эль села за стол, причем выражение ее лица можно было описать одним словом – вернее, даже звукоподражанием – «Упс».

Архивариус тем временем принес еще и старинные рукописи, попутно добавив что-то об усекновении голов местной библиотекаршей – но Эль не слушала, она подтащила к себе первую попавшуюся книгу и уткнулась в нее, но на самом деле не видела ни строчки.

«Блин, интересно, как действует эта способность? То есть он узнает о человеке все, начиная с того, когда у него выпал первый молочный зуб и заканчивая тем, где он проснулся утром после выпускного? Вот же ж хрень!» – в запасе филолога были и более крепкие выражения, однако чем проще слово, тем лучше оно выражает эмоции. Дело в том, что абсолютный интроверт Эльжбет болезненно реагировала на то, чтобы кто-то узнавал что-нибудь о ней без ее согласия. А тут – раз! – и какой-то незнакомый, к тому же, не слишком приятный мужчина заявляет, что знает о все. Есть над чем задуматься, правда. Например, стоило ли лупить племянницу линейкой по рукам, когда она влезла в ее стол. Или стоил ли Анджей того, чтоб, обманув маму с папой тем, что она якобы готовится к экзамену у подруги, махнуть с ним на все выходные в Краков?

Конечно, Эльжбет и представить себе не могла, насколько мелкими могут показаться ее «грехи», о которых теперь, если верить его словам, знает Эшли. Поэтому демонстративный игнор со стороны хранителя девушка восприняла как знак, что он «прочитал» в ее прошлом что-то такое, после чего не слишком хочет общаться.

«Так, все, соберись и постарайся выкинуть все из головы – не за этим пришла, - одернула себя Эльжбет, пытаясь вчитаться в текст. – Парню тоже сомнительно повезло – такая масса абсолютно не нужной информации – я б на его месте возненавидела людей давно и накрепко. Хотя, кто сказал, что с ним это уже не произошло? Меня-то он, кажется, точно невзлюбил. В любом случае, он не специально - если он к тому же умеет внушать эмоции, что мешало внушить мне что-нибудь более положительное по отношению к нему?».

Ложь и притворство плохо удавались Эль, так что невооруженным взглядом можно было заметить, как она расстроилась, хотя и старается не показывать этого. То, что сейчас чувствовала девушка, можно было охарактеризовать, как жалость – к Эшли, который явно такого не заслужил, и к себе любимой, которой тоже в общем-то досталось ни за что.

Как только мужчина сообщил Эльжи о своих способностях, его стала мучить совесть. Все, что он тогда увидел, не произвело на него вообще никакого впечатления, поскольку он привык отгораживаться от всего этого. Правда Эльжи об этом не знала и, скорее всего, она ощущался себя ужасно и он это понимал. Но ничего поделать не мог. Что ей дадут его нелепые извинения?

Эшли отвлекся от книг, внимательно взглянув на Машу. Ее определенно что-то беспокоило. Что именно, Эшли стало ясно из ее фразы. Он хотел было сказать: "Да что ты, это же здорово!", но почему-то промолчал, в ожидании чего-то. И дождался.
Медленно, но верно улыбка появилась на его губах.

- Про терапевта ты мне ничего не говорила... - прищурился он, внимательно вслушиваясь в каждое слово Маши, продолжая благодарно  улыбальться. "Нет, говорит - правильные вещи... Молодец. Но про врача она мне зря не сказала..."

Теперь девушка обратилась с проповедью к нему.

- Я как раз... Извиниться хотел... - но его робкие возражения сгорели в пламенной речи подруги. Они воспользовалась случаем и умотала за едой. Якобы. Мило.

Эшли подошел к двери, в глубокой задумчивости, а затем обернулся к Эльжи, потирая переносицу и при этом продолжая улыбаться.

- Что бы мы без нее делали? На самом деле! Не встречал более жизнерадостного человека, - мужчина сел напротив девушки, открыто и внимательно смотря ей в глаза.

- Прости меня, ладно? Знаю, что это вряд ли что-то изменит, но... Все-таки я с этим ничего не могу поделать. Но кто, кроме меня может с этим справиться? - неторопливо сказал он, покусывая нижнюю губу, но внезапно он улыбнулся. - Я вообще биохимик по профессии.

Каждый день утром он просыпался с чувством, что - да, с каждым днем люди становятся хуже и хуже. Он выходил на улицу и старался смотреть в пол. Но что он мог сделать, если эта чертова драхма дана ему по-наследству и он ответственнен за все, что творится?

Эшли снял часы с руки и отогнул ремешок, вытащив небольшую золотую монетку. Впервые он кому-то ее показал, не боясь, что его могут осудить.

- И вот это, - он указал длинным пальцем на монету, ценностью в пятьдесят драхм. - В тысячи раз усиливает природные таланты владельца. Видимо мой - наблюдательность. И как я могу это, - мужчина почти с отвращением посмотрел на монетку. - Передать потомку? По-моему хуже быть не может.

Спенсер вздохнул, замолчав. "Возможно, я сказал слишком много, но, надеюсь, достаточно, чтобы она попробовала мне доверять".