Как можно было вот так запросто выбить весь воздух из легких, словно конкретным ударом под дых? Хэй не ожидал ничего подобного, не готовился, не соображал, что теперь делать и какая реакция требуется. Но задавая себе вопрос, изменилось ли что-нибудь, если бы он знал, честно отвечал, что нет. Ни единое движение, ни поцелуй или прикосновение не сместились бы с тех мест, которые занимали сейчас, однако он все равно остановился на более длительный срок, потому что Кассандра приготовила сюрприз, обрушившийся сверху как груда кирпичей, погребая под собой Хэя. Если требовалась соломинка, которая переломила бы спину верблюду, то это она и была, не просто разграничивая время на «до» и «после», но еще и ложась чертой между желанием отстраниться и прижать её сильнее.
- Хэй, - черт, да. Только я, и никого больше. Чувство эйфории накрыло капитально, вытесняя секундный ступор, а разжигая сильнее жадность до нее. Если бы он сейчас оказался способен на широкую самодовольную ухмылку, он бы обязательно её выдал, но все силы уходили на родившуюся внезапно ответственность, вылезшую, будто из ниоткуда, и заполняющую постепенно все помыслы. Она смешивалась с крутым кипятком желания, выдавая крышесносящую смесь, от которой на лбу выступала испарина, а прикосновения становились рваными, ибо хотелось давить сильнее, но было нельзя. Он был готов взорваться в любую секунду просто от одного этого ощущения едва уловимого препятствия, от того, что выдох у Кассандры вышел с его именем на губах. Хэй застыл и зажмурился на мгновенье, отлепившись от её губ и опускаясь чуть ниже, чтобы попробовать солоноватую ключицу, задеть её грудь, вспомнить наизусть таблицу умножения, в конце концов.
- Тише, - он прижал её чуть сильнее, чтобы она какое-то время его не трогала, не думая, поймет или нет. Но ему сейчас жизненно необходимо было успокоиться, ибо напряжение почти дошло до той черты, через которую пока еще рано было переступать. Надо было подождать. Еще немного. И при этом не дать расслабиться ей, так как их центр ощутимо сместился в её сторону, выжимая из Хэя необходимость осязать под собой Кассандру, слышать протяжные выдохи, и стараясь уловить, какой же из них послужит сигналом, потому что он просто не мог её оставить в покое. Болезненно медленно начав движение, он чувствовал, как кровь бьет в висках молотом, грозя проломить череп, и не отрывался от Кассандры, пройдясь ладонью дальше вниз по её пояснице, выгибая себе навстречу, поднимая её ногу чуть выше на свое бедро. А потом Хэя сорвало окончательно, плавило и трясло, выступало потом на коже, пока внутри все перекручивало от желания вдавить в себя девушку, ибо кроме этого в голове царила частичная пустота, всеобъемлющее понимание, каково это - сидеть на электрическом стуле, когда его провода протянуты под кожей, и отрывки отдельных мыслей просто для того, чтобы зацепиться и не уходить в отрыв.
Он сгреб Кассандру в охапку, прижимая почти со всей доступной силой, балансируя на краю этого «почти», чтобы не опускаться всем весом, забив на скорость и отпустив тормоза. Отчасти понимая, что ей может быть больно, но не в силах удержаться, продолжая мять её податливое тело, втягивая густой горячий запах до упора, полной грудью.

Еще немного, и казалось сердце как движок, разогнанный на семь тысяч оборотов на холостом ходу, вылетит из-под капота в неизвестном направлении. От того, что напряжение зашкаливало, от того, что каждый вздох Кассандры отдавался гулом в голове, не способной сейчас соображать ни о чем другом, кроме как о стремлении сохранить рассудок еще пусть на минуту, на две, достаточных для неё, но бесконечно длинных для него самого. Это казалось самым важным, важнее, чем все остальное, и мышцы сжимались от спонтанного выброса силы второй его стороны, которая сейчас пусть спала для сознания, но оказалась вполне способна для физического своего проявления. Поэтому пришлось отпустить девушку одной рукой, дабы не сжимать слишком сильно, до боли. Кажется на каком-то моменте Хэю захотелось проломить кулаком пол рядом с ними, возможно, именно на том самом, когда услышал вожделенный хриплый вскрик, звучащий для него по-другому, то ли выше, то ли громче, что не было важным, ибо он не собирался его никак заглушать, впитывая от начала и до конца, определенно принимая на свой счет, после чего сдерживаться сил не осталось. Только на судорожное объятие одной рукой, в то время как вторая блуждала по её бедру, может быть, оставляя на мягкой коже синяки. Сознание помутилось окончательно, и даже чувство оставляемых на спине полукружий от её ногтей не способно было его вернуть. Точно не сейчас, когда мышцы перекручивало нахлынувшим освобождением, заставляющим делать движения резче и глубже. По позвоночнику вверх прошел разряд тока, отчего Хэй едва не прокусил Кассандре губу, успев вовремя остановиться, но не в силах оторваться, ибо она стискивала его не только руками, сцепив пятки за его спиной. В глазах плавали светлые круги, мешая сфокусировать взгляд, а усилия, прилагаемые к тому, чтобы не осесть на ней всем весом, казались титаническими, слишком напряженными для его способностей.
Кое-как продолжив дышать с прерванного места, он провел рукой по её ноге, спуская её вниз, и освободив пространство для маневра необходимого сейчас как никогда. Только перестав нависать над ней, Хэй расслабился окончательно, протащив девушку за собой и укладывая сверху. Так и не открывая глаз, он мог на ощупь определить любое место на её теле по самому маленькому участку кожи, но проводить исследования прямо сейчас не хотелось. Просто лежать, выравнивать дыхание и успокаиваться, больше ничего. Возможно, вот так вот пролежать он мог целую вечность, тем более что под головой ощущались не твердые доски пола, а какой-то из кусков куртки, а сверху в тело вдавливались изгибы Кассандры. И пусть только сейчас начало постепенно приходить осознание, что до кровати всего два шага, а они лежат на полу, Хэй едва ли не блаженно улыбался, чувствуя себя абсолютно счастливым. Этот момент стоил того, чтобы его ждать, без каких-либо оговорок или допущений, и им следовало насладиться до конца, отодвигая на потом досужие мысли о том, чего не стоило делать, а так же начавшие просачиваться в сознание вопросы, причем достаточно многочисленные, основной из которых звучал совсем просто: «как так вышло?». Под ним крылось слишком много смысла, чтобы охватить его весь, поэтому Хэй просто молча лежал, опустив руку сверху на Кассандру поперек её поясницы, и лениво размышляя, спустить ладонь ниже сейчас или чуть позже. Должна ли она была сказать ему или нет, вот это действительно выходило делом десятым, ибо ничего бы в сущности не изменилось. Но, черт, в данный момент это наполняло его вполне ожидаемой гордостью наряду с другими, более оттененными эмоциями. Он не знал, что сказать, да и не хотел ничего говорить, так же как и искать самому себе какие-то оправдания. Наконец, открыв глаза, он убрал в сторону прядь её волос, мешающую рассмотреть весь впечатляющий вид целиком. Вроде как лежать так до бесконечности было нельзя, и следовало начать движение пусть и в сторону ванной, озаботившись состоянием Кассандры, однако оторваться от пола возможным пока не представлялось.

Все же Кассандра начала менять положение тела первой, к большому его неудовольствию, ибо и так все полностью устраивало, исключая незамеченные детали. Общая картина выходила приближенной к идеальной, следовательно, изменения не требовались, но у нее получилось сделать лучше, отчего Хэй выдохнул, так как вставать она пока тоже не собиралась, а он все еще размышлял, не опустить ли ладонь пониже на более выпуклые и мягкие части тела Кассандры, и не прибавить ли к ней еще и вторую руку. Подходящие слова в голову так и не приходили, поэтому лучшим выходом оставалось молчание на пару с выбором фразы, которая окажется правильной. Угадывал Хэй редко, и в данном случае с данной девушкой рисковать не желал абсолютно. Хотя теперь уже женщиной. От этой мысли он улыбнулся еще шире, ибо особое осознание себя как первого не просто грело душу, а рождало желание пробежать стометровку за девять с половиной секунд, побив мировой рекорд, причем на полном серьезе. Однако в отношении вопросов подобная радость не помогала, а только мешала, ибо сегодня ступор плавно перетекал из одного состояния в другое. А Хэй никак не мог из него выйти и выдавить из себя нечто, более членораздельное чем «эээ», и это сбивало с толку, так как обычно он говорил именно то, что думал, не видя никакого смысла ни во лжи, ни в каком-то вуалировании мыслей. Размышляя над такой нелегкой дилеммой, он рассматривал то макушку Кассандры, то комнату, отметив, что, скорее всего, забыл закрыть окно, и теперь легкие светлые шторы колыхались от движений ветра, периодически вздуваясь парусами, и опадая обратно. Раньше он как-то не замечал такой гипнотизирующей плавности, возможно, только сейчас взглянув на тот же мир, но отчасти по-другому. И даже знал, кто в этом виноват. 
Зато Кассандра нашла, что сказать, уловив отражение его собственных ощущений. Благодарность он решил благоразумно пропустить, дабы не пробить потолок своим эго, а вопрос показался более чем интересным, хотя ответ звучал вполне однозначно. Единственное, что маячило впереди мрачным пятном, так это возможное её желание проверить, так ярко или не так, с кем-то другим. С кем-то, кому потом он просто оторвет руки, и не только их.
- Нет, не всегда, - лично для него, невольно вспоминая других, а зачем – неясно. Сам не ожидал, что выйдет настолько хорошо, и теперь понял, что серьезно ошибся, когда думал, что тяга к Кассандре ослабеет, как только он узнает, каков на вкус этот запретный плод. Стоило признаться в этом хотя бы самому себе – не ослабела. Думал, что всё. Посыпано сверху пеплом или поросло мхом после того, как выжжено дотла. Вроде как привык, что одна абсолютно незаметно сменяется другой, и то так редко, что ни единого следа не остается. Ан, нет, и тут неправ оказался. Но признавать ошибку казалось не слишком тяжело, а даже с каким-то облегчением что ли.
Определившись и спустив таки обе ладони на её попку, он со вздохом признал, что время закончилось, и Кассандру надо отвести в душ, причем просто отвести, без каких-либо планов на продолжение, ибо не знал наверняка, что она сейчас испытывает в плане болевых ощущений. Зато смотреть никто не запрещал, и Хэю нравилась её естественность без наигранного жеманства или ложной скромности, способных заставить обернуться остатками платья от его взгляда. Такой поворот не устраивал совершенно, поэтому сняв с себя девушку, он рывком поднялся, а затем поднял Кассандру и, прижав к боку, почти отнес в ванную комнату, пожалев, что кроме кабины там ничего больше нет. Вместе с взглядом, никак не способным отцепиться от её тела, в ход пошли руки, тоже без особых препятствий делающие впечатления полнее, отчего он едва не забыл, что кипяток из-под крана нравится только ему. Вода попрохладнее казалась очень кстати, но удержаться от того, чтобы не прижать её к стене, и не поцеловать, он не смог.
- Так почему именно я? Первый, - для него ответ был действительно важен. Может быть, пока с не до конца ясными мотивами, но ничего другого он не придумал, кроме этого стучащего в голове вопроса. Тем более что именно сейчас он заметил то, что пропустил раньше из-за невнимательности, а именно пять тонких шрамов на боках, раздражающих одним своим наличием, и вызывающих чувство непроходящей вины перед ней. Уперевшись ладонями в стену по обе стороны от её плеч, Хэй внимательно посмотрел ей в глаза, потому что не хотел, чтобы она их вдруг отвела, когда решит ответить.

Отредактировано Heymon Spiro (29.04.2012 20:47:08)

Хотя какая, собственно разница, вот в чем вопрос. Зачем ему так необходимо казалось знать, что это единственное, о чем Хэй вообще мог у нее спросить. Самое время было играть в молчанку, практикуя отточенные за годы навыки, ибо ничего полезного на язык не просилось, а все начинания выглядели чертовки по-дурацки. Так что роль немого ему удавалась на славу, причем он мысленно планировал продолжать дальше, пока не сможет беседовать на нормальные темы, самые что ни на есть обычные. О чем всегда говорят люди, о чем они с Кассандрой периодически говорят. Хотя сейчас оборачиваясь назад, стандартным общением это сложно было бы назвать. А еще ему внезапно пришло в голову, что он ничего о ней не знает, и самое интересное – его это мало волнует. То есть он упустил из вида даже её фамилию, долго и упорно выбирая в памяти склад деталей в поисках услышанного, то ли от Виштвуда, то ли от Эрики, не суть важно. Что же касалось его, то Кассандра даже имени не знала, только прозвище, кличку, к которой он сам привык больше, чем к слову, стоящему в официальных документах. И все эти мелочи он сейчас упорно заметал под ковер собственной уверенности, что время будет.
Однако Кассандра молчала тоже, а что творилось в этот момент в её голове, так и оставалось загадкой. Порой ему казалось, что сам Кэрролл снял бы шляпу, ибо такие чаепития ему даже и не снились. Полный хаос, и рандомно выбранные решения, непредсказуемые в той мере, к какой они только могут быть. Наконец, что-то изменилось, либо от её глубокого вздоха, либо просто потому, что Хэй напряженно ждал, и она начала пояснять, немного сумбурно, но вполне понятно и доступно для восприятия. На такой шаг её подтолкнуло любопытство, которого уже стало мало, и Спиру мог с такой позицией согласиться. А за время пребывания в древней Греции она узнала его, поэтому и решилась. Именно сейчас, ибо ждала, скорее всего, удобного случая. Вряд ли Хэй мог ожидать чего-то другого. Хотя нет, черт возьми, ожидал. Но сейчас это отошло на второй план, так как он мог себе представить, чего ей стоило признаться в простом факте своего выбора. Так или иначе, он был рад, что ей не пришло в голову остановиться на ком-то еще, рад и все тут, без объяснения причин, и не собирался больше лезть с расспросами, ибо уже перегнул палку. Думая сейчас о том, что вышло бы, наберись Кассандра храбрости сказать все напрямую в тот самый момент, когда он фактически затащил её к себе домой, Хэй осознавал, что ничего хорошего. Ибо мысль показалась бы пусть и весьма соблазнительной, но и отталкивающей, так как пришлось бы перекладывать ответственность отчасти на её плечи. А сейчас его все устраивало, в том самом моменте, на котором он являлся одним из главных виновников торжества, а она осталась довольна. Однако сейчас возникала еще одна дилемма, требующая серьезного к себе отношения, а именно довести до сведения Кассандры, что её эксперименты должны, просто обязаны и не имеют другого выбора, остановиться на нем самом, не выходя никуда за пределы. Об этом можно было поговорить и позже, а сейчас Хэй молчал, прижимая к себе девушку, по пожелавшую опустить руки, и старался, чтобы душ выполнил свою функцию, ради которой они сюда, собственно и пришли. Единственное, о чем жалел, так это о временной её неприкосновенности, дабы не сделать больнее, а держать себя в руках теперь казалось не менее трудно, чем часом ранее. Возможно, именно поэтому он отдал ей свой халат, завернув в него как кокон, ибо полы доходили до самых пяток, а рукава пришлось закатать. Даже в таком виде она умудрялась ему нравиться, может быть, потому что одежда была его, может, вообще не играло роли, в какой она одежде.
- Есть хочешь? – сам он сейчас напоминал потухающую топку, в которую можно было бы закинуть все, что угодно, а Хэй остался бы доволен. Натянув на себя джинсы и не найдя сразу взглядом футболку, он плюнул на это дело, и осторожно подтолкнул Кассандру в направлении кухни. В конце концом, всегда для жарки оставалась мышь, которая периодически болталась повешенная у него в холодильнике, ведь обычно он про его наполнение как-то забывал, не зря жил над кафе. Однако сейчас туда спускаться очень не хотелось из-за не совсем обоснованного опасения не обнаружить девушку на месте по прибытии обратно. В морозилке на долгое хранения вроде должны били быть закинуты контейнеры, наполненные долмадес или сувлаки, и их оставалось лишь перекинуть в микроволновку. Вкус получался уже не тот, но Аделия настаивала на их наличии.             
- Ага, - уставившись в открытую морозильную камеру, Хэй старался нащупать взглядом хоть что-то съедобное, - вроде что-то было, но точно я не уверен.
Порывшись для полной уверенности еще и рукой, он таки извлек наружу последний оставшийся контейнер со стифадо, чувствуя себя чуть ли не победителем за еду над холодильником. Где-то на полках еще хранились макароны, оставалось лишь проверить, дождались ли они своего часа, или он снова забыл, что закончились. В любом случае, радовал сам факт наличия съедобных ингредиентов, ибо кулинарными шедеврами он вряд ли кого-то смог бы поразить.

Отредактировано Heymon Spiro (10.05.2012 23:00:52)

С косами она стала выглядеть немного по-другому, хотя в конкретику Хэй не вдавался, просто что-то изменилось, но что именно – так и осталось за кадром. Пока он размышлял о каких-то отвлекающих внимание вещах, автоматически потянувшись к полке, однако забыв уже, что хотел там взять, ибо переключился на другое, ибо Кассандра окинула кухню профессиональным взглядом, от которого можно было бы и вздрогнуть, настолько он красноречиво сообщал о разности в их понимании полного холодильника. То ли она не хотела есть уже готовое блюдо, то ли кто-то кого-то сегодня таки собрался поразить кулинарными шедеврами. Не став сопротивляться, он отошел в сторону и уперся спиной в стену, просто наблюдая за тем, как девушка искусно вписывается в атмосферу его кухни. Кассандра уже вполне гармонично смотрелась в его халате, закатывая рукава сильнее, а комментарий о том, что без него будет намного удобнее и свободнее в движениях, Хэй с трудом проглотил, однако широкую ухмылку скрыть не смог, да собственно, и не от кого было. Теперь же она постепенно переставала быть чужеродным элементов во всех его квартире, так как ранее он считал эти стены исключительно своими, не особо радуясь гостям, да и не особо их приглашая.
А вот она чувство отторжения не вызывала, занимая естественную позицию с понятной, но все равно пугающей надписью «так оно и надо». Спиру это несколько беспокоило поначалу, пока лицезрение того, как она готовит ему еду, не увлекло окончательно. Что ни говори, а само действие было странно приятным, и не только в отношении того, что женщина возилась на кухне, являющейся обычное вотчиной. А просто от того, что к такому легко было бы привыкнуть, то есть задаться вопросом, почему раньше не пришло в голову, и раз все хорошо, то зачем отказываться. Однако причины никуда не девались, просто ожидали своего часа, дабы выползти на поверхность из временного убежища, куда пришлось забиться под давлением обстоятельств.
Хотя Хэй уже четко убедился в непохожести Эрики и Кассандры, не только по характеру, но и по отношению к Носителям, вернее даже к одному их представителю, опасность никуда не исчезала, аргументы выглядели все так же весомо, а наилучшим выходом служила смена курса подальше от нее. В конце концов, она получила от него все, что хотела, он тоже не остался в стороне, без долгов и взаимных упреков – лучше и быть не может. Взглянув на девушку, которая уже разобралась с местоположением посуды на полках, Хэй отлепился от стены и поплелся искать остальную одежду, кроме надутых уже джинсов. Лежала она на самом видном месте, но все равно потребовалось минуты две-три, чтобы белый кусок скомканной ткани зацепился за блуждающий по полу взгляд. Натянув слегка мятую футболку, он вернулся обратно на свой пост наблюдателя, вот только прихватив по дороге оставленные висеть на двери ванной свитер и брюки, приготовленные для Кассандры, ибо теперь с платьем они распрощались навсегда. Хэй часто забывал некоторые вещи, которые считал ненужными, вернее сказать, не запоминал их, но этот красный халатик врезался ему в память не хуже злосчастных отметин на боках девушки.
Не зная, чем себя занять, он все же закинул контейнер в микроволновку, исчерпав на этом для себя лимит полезных дел, перейдя к приятным, а именно просто смотреть, как Кассандра возится с едой. Что именно она готовила, не играло той роли, которую должно было бы, так как даже пригоревший омлет он бы счел нектаром богов, если бы она содержала в себе не менее четырех-пяти яиц. Всего пара минут наблюдений у Хэя ушла на то, чтобы принять окончательное решение, действующее сегодня и сейчас, без учета будущего, ибо тут и с настоящим казалось все более чем туманно. Теперь же, облегченно выдохнув и повеселев, он просто рассматривал мелькающие из-под полов халата розовые пятки, иногда поднимался выше на косички, и сожалел, что так и не предложил ей снять громоздкую вещь, дабы сейчас месть для обзора стало бы больше. А заодно продумывал способы достижения поставленной цели, без особого вреда и с минимальными потерями для обоих. Единственное, что пока принималось на неизвестную переменную – это отношение самой Кассандры к плану, и попытки высчитать оптимальное время для её просвещения. Согласившись с собой, что «потом» будет в самый раз, он уселся за небольшой стол, рассматривая результат трудов девушки.
Выглядело хорошо, пахло тоже хорошо, но в салате не хватало оливок и сыра, которые присутствовали в холодильнике, но, в принципе, он бы съел и так. А вот оладьи он не ел давно, ибо в кафе их в меню не предполагалось, возможно, даже еще до того, как приехал.
- Приятного, - машинально ответил Хэй, пробуя сначала все по очереди. Сама Кассандра, по всей видимости, к стифадо относилась с подозрением, ибо поставила как-то в стороне. Но она сама не знала, что теряла, Аделия готовила изумительно, спорить с этим не стал бы ни один человек, кто хоть раз пробовал её стряпню. Поэтому прожевав очередную оладью, Хэй пододвинул блюдо ближе к девушке, - попробуй. А посуду я сам потом помою, привык уже. Да, и вон там вещи положил. До особняка доехать можно. Если не против, лучше выйти до пяти.
Он обернулся на противоположную стену, где висели часы, прикидывая, что весьма малодушно хочет проскользнуть до конца пересменка у официантов, чтобы исключить хотя бы единую возможность того, что Аделия увидит развороченную мазду раньше времени. Да, определенно, в квартире над кафе есть свои минусы. Однако пока они не перекрывали плюсы, мыслей съехать не возникало.

На часах большая стрелка едва перевалила за четверку, хотя никакого удивления это не вызвало, ибо ошибкой в оценке времени Хэй не страдал. Таким образом, оставалось еще прилично времени на сборы, пусть и выглядели бы они в достаточной степени странно. К такому положению вещей уже стоило бы привыкнуть, когда понятие нормальности отступает на второй план, открывая ему отличный обзор на ситуации, которые никогда бы не пришли в голову, а вероятность их возникновения стремилась к нулю, а затем невообразимым образом прыгала вверх до упора.
Повернувшись обратно, он налег на еду, ибо вышло вкусно, что лишало его еще одного повода начать размышлять заново. Молчать в присутствии Кассандры как всегда казалось просто, и лично он никакой неловкости не чувствовал, потому что погрузился в себя без опасений, что девушка его неправильно поймет. Исходные точки пусть и сместились, но один из пунктов назначения так и оставался в особняке, хотя Хэй был вовсе не против, чтобы она ходила по его дому в халате или вовсе без него. Па последнее он вряд ли смог бы уговорить Кассандру, красноречие все еще ходило стороной, отказавшись посетить его даже по такому важному поводу, следовательно, хоть какие-то вещи надо было прихватить. Черт возьми, неделя.
Так или иначе, но сегодня ремонт машины в планы никоим образом не влезал, так что можно было ночью отогнать его ближе к докам, тем более что сон Хэю не требовался, и выправить вмятину самому. Не одно и то же с гидроциклами, но такого рода вопросы решались одинаковыми методами. Оптимизировав время на остаток вечера, Спиру только кивнул на сообщение Кассандры, когда она, подхватив вещи, скрылась в ванной комнате, хотя спасибо за обед надо было говорить ей, а не наоборот. Пока её не было, он собрал остатки одежды, надев свитер и обувшись, дабы не терять времени, тоскливо посмотрел на посуду, но раз обещал помыть самостоятельно, то придется делать. Вообще это состояние легкой расслабленности, все никак не проходившее, и в тот же момент особо не напрягающее, настораживало именно тем, что Хэю нравилось. Скорее всего, объяснялось это тем, что цели были точно поставлены, а маршрут намечен пунктирной линией по карте, об остальных мелочах можно было позаботиться по мере необходимости, ибо сейчас он их не видел, сконцентрировавшись на дороге до особняка. В пределах этих дней груз прошлого давил, но достаточно терпимо, чтобы его выдержать не прогнувшись. Естественно, нельзя было закрывать глаза на их различия вечно, да и вообще нельзя было, однако какое-то время все еще оставалось предоставлено лично ему, а не дракону с его желаниями и жаждой крови, и грех было бы не пользоваться.
Вот только голос ему снова не понравился, потому что отличался от обычного, а это никогда не приводило к хорошему, ибо она готовилась сказать что-то, что ему определенно не понравился. И Хэй не ошибся, выслушивая потрясающую ересь, которая с какой-то радости пришла ей в голову. Так сразу ничего ответить ему было нечего, поэтому он просто стоял и слушал, прокручивая слова про себя и разбирая на более понятные составные части. Стараясь вежливо и не задевая ничьих чувств, она ему сейчас давала отворот-поворот, отказывала и прямо говорила, что его компания её не устраивает. Вот сейчас Хэй и почувствовал себя дураком, и не важно, был ли он им на самом деле, или Кассандра из него этого дурака делала. Переместившись так, чтобы девушка оказалась между ним и стеной, пока он соображает, как относится к её словам, хотя на самом деле все прозвучала более чем логично. Офонареть, меня использовала девушка. Мысль была настолько смешна и несуразна, что принять её за правду оказалось проще простого, как раз потому, что такой исход был наименее ожидаем. Тот факт, что она ему неожиданно оказалась нужна сама по себе, не на час, не на день, а просто нужна, касался только его. Кассандра придерживалась другого мнения, и он обязан был его уважать, пусть и чувствуя себя слегка униженным при этом. Слово «расстроен» не совсем подходило к ситуации, но ничего другого он себе позволить и не мог.
- Лучше я тебя отвезу. День на дворе, не стоит летать над городом, - чувство радостного предвкушения, которое, казалось, стряхнуло с него лет десять, испарилось бесследно, вернув на место привычную складку между бровей. – В общем, понимаю твое решение. Извини, что понял неправильно. 
Теперь дурака делал он из себя уже самостоятельно, однако удачи ей пожелать никак не мог, ибо это означало бы полный отказ от притязаний, а с этим он пока не был согласен. Не зря считал, что она может испариться, если спуститься за едой в кафе, хотя так было бы проще, без лишних неловких моментов. Если сейчас Хэй и был зол, то направлялась она исключительно на него, так как сам оказался виноват в возникновении подобной ситуации.

Он перевел взгляд на её босые ноги, начиная забивать себе голову различного рода делами, неотложными и требующими внимания, только потому, что решение главного мучающего его вопроса не находилось. Возможно, его и не существовало вовсе, но попытаться спокойно подумать все же стоило, вот только для этого требовалось время и тишина, дабы Хэя никто не дергал и не отвлекал, а он смог достаточно четко взвесить, что ему делать дальше. Но все эти благоприятные условия выворачивались из рук как могли, не оставляя ни единого шанса их удержать, и это вызывало бурное раздражение. Хотелось сказать Кассандре: «черт, подожди, дай мне хоть пятнадцать минут, и я решу, что делать», но нет, ей надо было скрыться прямо сейчас, поэтому мысли заняли потерянные босоножки, неизвестно где оставленные. Даже если бы они лежали под носом, Хэй вряд ли бы их увидел, но все равно смотрел и смотрел. А ощущение собственной ненужности пилило по живому, ибо Кассандра справлялась сама, и его помощь ей не требовалась, в равной степени, как он сам. Ну, бывали времена и похуже, не суть важно. Рано или поздно он вышел бы к какому-либо умозаключению, занял бы себя работой, отремонтировал мазду Аделии, ибо, по крайней мере, в этом вопросе чувствовал свою полезность. А пока все переживания Кассандры сводили его к мысли, что он не совсем такой, как надо, что являлось капитальным поражением фактически в сухую, разве что белый флаг он выкидывать не собирался. Раз за разом он предлагал ей решения проблем, но она от них отказывалась, специально или нет выставляя его полностью несостоятельным. Ни предложение съездить за вещами, ни то же самый маршрут, но в один конец, Кассандру не удовлетворяли, подливая масла в огонь, и заставляя задумываться, что, черт возьми, не так. Раздражение, окутывающее Хэя серым клубящимся облаком, набирало обороты, так что лучше бы девушке было просто помолчать, хотя бы таким образом дав Спиру возможность для действий, в которых он был уверен, чтобы отчасти восстановить собственное порубленное в клоки эго.
Но, видимо, судьба в лице этой неугомонной выбрали иной вариант, ибо Кассандру прорвало на вопросы, на которые она сама не давала ему времени ответить, отчего приходилось слушать и вникать в новые, наваливающиеся сверху проблемы, и разгребать их в порядке поступления уже не выходило, поэтому Хэй отвечал на каждый про себя, запоминая, дабы потом озвучить, и запнулся на середине, когда смысл этих ответов предстал перед ним во всей красе. Он не знал, откуда она приехала в Грецию, но даже с учетом того, что говорили они вроде бы на одном языке, обнаруживалось, что нихрена это не так. Может быть, лучше бы вышло, объясняйся они на пальцах, или вообще молча, ибо с озвучиванием выходило туго, а ощущение себя в качестве дурака, усиливалось, но радовать уж никак не могло. С констатацией этого факта он не спешил, слишком уж унизительным он был, однако начал понимать, что ошибся точно так же, как и она, отчего-то подумавшая, что Хэй выставляет её за дверь. С какой стати, и каким волшебным образом она вбила себе это в голову, Спиру не стал даже разбираться, так как в хитросплетениях женской логики легко можно было оступиться и случайно повеситься, что стало бы самой нелепой смертью из всей премии Дарвина. Разве что с сошедшим с ума миром он согласился бы, заодно давая себе зарок объяснять Кассандре каждое свое действие, его мотивы и цели, которые это действие преследует.
Не торопясь особо с напрашивающимся чувством облегчения, ибо за поворотом вполне мог скрываться очередной подвох, он потер переносицу, и отступил на шаг назад, чуть не споткнувшись об искомые босоножки. Пока мысли оказались заняты другим, Хэй не подумал, что их надо поднять и отдать девушке. В голове четким строем становились отдельные предложения, созданные из фактов, его планов с добавлением преследуемых целей, ровно в том самом порядке, в котором она задавала вопросы. 
- Ты решила улететь, но на машине добраться проще. В пять пересменок у персонала, не хотел расстраивать Аделию видом помятого бока. У меня нет вечером запланированных дел, только ночью машину отремонтировать. Не собирался выставлять тебя из квартиры, думал съездить забрать твои вещи. Ну, которые тебе понадобиться могут, - он неопределенно махнул рукой, одним жестом описывая различного рода мелочи, без которых женщины не представляют своей жизни. – Возможно, понял тебя неверно, сейчас уже сам не уверен.
Угол рта поехал вверх, оттого, что неуверенность в победе все же казалось немного лучше, чем абсолютная уверенность в поражении. Хотя устойчивая база, от которой можно будет отталкиваться, ему все равно требовалась. Хэй считал, что так будет намного удобнее, причем не только ему, если она на короткое время останется у него дома, дабы не делать этот период еще короче.
- Я тебе предлагаю на пару дней здесь остановиться. Около недели, по понятным причинам, - собственно, теперь даже её отказ в этом вопросе, обоснованный и аргументированный, лишь слегка усложнял дело, ибо жили они совсем не рядом, но сути не менял. Единственным ограничителем опять же выступали сроки, однако остановить Спиру это вряд ли могло.