- А? – Ксавьера нахмурилась, когда перед ней совсем из ниоткуда появилась молоденькая девушка, чьи наманикюренные ногти потянулись к приглянувшейся банке, которую в итоге жадно захапали и были таковы. – Извини, тут просто… - Эмили вздохнула, сжав крепче телефон, и посмотрела под ноги. – Просто последняя банка этого гребанного питания только что умчалась в неизведанном направлении с одной…
- Мама…
- Не очень хорошей девушкой, - закончила Джонс, запнувшись и вспомнив о приличии. Она нагнулась, чтобы извлечь из западни подол чьего-то чужого платья, вяло трепыхавшегося в цепких ручонках. – Извините, - пробормотала девушка, посмотрев на интересующий Джимми объект. – Солнышко…
- А где папа? – задал безусловно логичный вопрос сынишка, хватая какой-то сырок, потому что стоило только ему потерять бдительность, как жертва убежала, оставив ни с чем, а чего-то да хотелось же!     
- Подожди немного, - произнесла Ксавьера в трубку и села на корточки, чтобы юркие детские пальцы впились в ладонь и не захотели отпускать. Видимо, чтобы мамочка точно ответила и дала четкий ответ на поставленный вопрос: папочка после секс-марафона устал и решил дома полежать, поспать, когда Эмили гуляла по городу, помогая мальчику узнавать мир и цепляться абсолютно за все. – Папочка сегодня работает, солнышко.
- А он… - малыш задумался, наморщив нос, который в итоге и перетянул все внимание на себя и был безжалостно зацелован Ксавьерой, чьи губы коснулись и пухленькой щечки.
- Папочка работает – не все же нам воровать. Что-то приходится покупать, - Джонс быстро поправила прическу и успела избавить проезжающую рядом тележку от «зайца». – Пойдем купим тебе игрушку… Хоть перестанешь все хватать.
Так и поступили: мальчишка восторженно смотрел на маленькую панду, которую канючил минут десять – уж слишком приглянулось улыбающееся животное, которое с полки говорило «привет». Ну и как Ксавьера могла не купить такое вежливое животное, которое еще чего-то там потом шептало Джимми-младшему? Никак, вот и купила. А посему могла немного расслабиться и лишь одергивать Джеймса, когда тот начинал в голос смеяться и спорить с животным. Прям как папаша, который хоть и редко, но видел галлюцинации после приема наркотиков.
На кассе молоденькая служащая решила немного посюсюкаться с таким важным ребенком, который на своем, хоть и понятном взрослым, языке объяснял всю важность утренней каши, которую он есть не хотел, но мама сказала, что это обязательно. Кассирша покивала, улыбаясь весело и смотря на возводящую к потолку глаза Эмили, что от болтовни мальчишки жутко устала.
- Спасибо за покупки. Приходите еще.
- Спасибо, - Джонс подхватила легкий пакет с молоком и хлопьями, и ненавистной Джимми кашей. – Пойдем, солнышко.   
- Хочу туда! – маленький пальчик указал на книжный, откуда доносился детский смех.
- Зачем, солнышко? – ладонь легла на голову мальчишки и погладила, пока Ксавьера смотрела на недовольного мальчугана, скрестившего руки на груди – опять как папаша. – Важный какой, - подушечка пальца стукнула легонько по носу, и ребенок задрал голову, еще более возмущенно смотря на родительницу. – Хорошо, Джимми. Но пообещай мне одно: ты будешь взрослым мальчиком и не будешь грызть книги. А то потом придется их все читать.
Дитя засияло, Эмили вздохнула и повела сына развлекаться, да и удивляться сложившимся обстоятельствам: девушка знала, что порой в библиотеках или книжных проводятся собрания во главе с модными и любимыми многими писателями, но что такое чудо под носом – не подозревала. А уж как практически завизжал Джимми, увидев толпу ребятишек, как ринулся бы вглубь, если бы Эмили вовремя его не поймала и не взяла на руки. Груз вовсе не легкий, но так хотя бы проблем меньше.
- Хочу на пол!
- Скоро.
Протиснуться сквозь толпу зевак удалось – наглости Ксавьере не занимать, а вот сразу присесть – нет. Да и это важным перестало быть, потому что восседавший во главе всей статичной процессии человек уж больно был похож на писательницу, чьи книги Джеймс слушал по вечерам.
- Надо же… - Джонс моргнула и мотнула головой, посмотрев на бабушку с внучкой, которые уходили, оставив место свободным. Туда и сели, поудобней устроив мальчишку, что тут же сжал крепче панду – отберут еще! – Сказки этой тети ты слушаешь по вечерам, - зашептала Эмили ему на ухо и поцеловала в щеку, не заботясь о том, что Джимми уже и не обращает на мамашу внимания, разглядывая «тетю-сказочницу». Тетя-сказочница должного внимания Джеймсу не уделила, и он попытался привлечь его: гримасами. Но тетя-сказочница, выполняя свой писательский долг, вновь не взглянула на ребенка. Ребенок насупился, завертел головой и с размаху бросил в писательницу пандой.
- Джимми! – Ксавьера легонько ударила мальчишку по руке и поджала губы – ее дитя не понимало своей ошибки и насупилось еще больше, потому что ничего плохого не сделало. – Извините, - губами произнесла Джонс и поставила Джимми на ноги. – А теперь подойди и извинись. Давай, иди.
Ладонь легко ударила по попе, а мальчик хоть и насупился, но пошел, чувствуя как мамочка следит за его каждым шагом.

Джимми, начавший столь уверенно, под конец едва ли переставлял ноги и искал маму с ее поддержкой, но Эмили сидела на месте и лишь головой указывала направление, мол, без извинений не возвращайся, а то домой не отведу. Так что насупившись в который раз и почти вплотную подойдя к своей цели, Джеймс-младший замер и посмотрел испуганно на тетю, которая заговорила... с ним! Ксавьера только наклонила голову на бок, с любопытством следя за своим чадом, которое со сверстниками вело себя более чем нагло, а тут…
- А… - малыш растерялся и повернулся лицом к маме, даже панду оставил в ловушке, поднес палец ко рту, видимо, надеясь, что это поможет. Джонс только кивнула, прекрасно зная, что мальчишка не расплачется в любом случае – этим он в родителей, а даже его родительница если и всплакнет, то раз в пятилетку. – А… - тряхнул головой и развернулся к спокойно ждавшей тете, посмотрел на панду и вновь проигнорировал ее – такой же вопрос! – Джимми Джеймс Мэтерс! – выдал, так выдал: громко, гордо и явно деловито. А потом сник.
- Второй, - подсказала Джонс, а мальчишка кивнул, вставив свое веское «да». Что такое «второй» он уже и не помнил. – А маму как? – вторая подсказка, которая Джимми привела в смятение. Еще бы, у мамочки ведь не какое-то просто имя, а…
- А… Кса… Ксав… Эмили! – нашелся мальчуган и сделал серьезное лицо. То, что имя внезапно вылетело из головы, его не так уж и волновало: он гордился собой и хотел что-нибудь пожевать. – Я есть хочу! – громко заявил он подошедшей Ксавьере, чьи пальцы тут же очутились на прелестном животе, а губы у щеки, отчего ребенок мотнул головой, мол, прекрати, женщина! Относительно так сказал бы папаша, сынок уже не отставал.
- Ксавьера Эмили, - она улыбнулась писательнице и посмотрела строго на сына, который затеял поиграть в «я вырвусь любыми способами, доступными и не очень». – Извините, пожалуйста. Он весь в папашу: если ему требуется, то внимание будет привлекать любыми способами… Да и первый ребенок… нет пока опыта. Зато через девять месяцев пригодится, - Эмили поцеловала в висок Джимми и крепче схватила, чтобы чужие пальцы не совладали со сложнейшим замком, наглым образом мешавшим отобрать какую-то сладость у незнакомой девочки. – А мы ваши поклонники, да, Джимми Джеймс Мэтерс? – Ксавьера шутливо скопировала сына, который недоуменно на нее глянул, с таким интересом, что рот аж открыл. – По вечерам читаем сказки. Давай, забери панду и скажи тете «спасибо». Скажешь же? – мальчишка колебался, смотря то на писательницу, то на панду, то на писательницу, то на панду. – Очень красиво и легко. Самое то для детей. Никогда не любила сказки, а тут… прям-таки прониклась, - она засмеялась и ослабила хватку, когда ребенок все же сообразил, что игрушка сама без него не справится.

- Ну, если учесть, что папуля наш обдолбанный наркоман, любящий выпить… Который все это очень любил, когда мы тебя зачали, - заворковала Эмили, пока Кассандра отлучилась на несколько мгновений, - то ты у меня просто маленький гений. Гениальное солнышко надутое, чего ты хмуришься, м? – подушечка пальца очутилась у носа, который тут же был атакован, а мальчик с веселыми взвизгами и брыками попытался отбиться и даже укусить, за что получил по лбу и присмирел на мгновение – ворочать головой ведь куда интересней! Он же не видел противника, который совершил обманный маневр и столь неожиданно исчез… или же это была недалеко стоящая девочка?
- А… - Джимми нахмурился, видимо, подбирая слова, и прижался к маме, когда тетя-сказочница вернулась к ним, да не одна, а с подарком. Так что робость, оставив трон восхищению, смылась восвояси, а мальчик восторженно смотрел на яблоко – его не так уж часто подобным кормили.
- Спасибо. Не против, - Джонс приняла презент и чмокнула мальчугана в щеку, чтобы тот дезориентировался и позволил своей маме спрятать нечто красное и такое притягательное: фрукт скрылся в пакете и больше оттуда ни-ни. С кашей сидел и к молоку жался.
А когда ребенок пришел в себя и моргнул, то потянувшиеся к яблоку руки замерли: его не было. Впрочем, панда компенсировала потерю столь значимого приобретения и была задушена в крепчайших объятьях.
- Что сказать надо, м? – шепнула Эмили на ухо и улыбнулась, крепче обнимая свое дитя. – А то папе расскажу, и он тебя отшлепает.
Папу Джимми не особо боялся, так как всей «крутизны», что ощущает Ксавьера, не знал и подавно, посему и не знал, что родительская ладонь и, не дай бог, кулак служат не только для поощрения и поглаживания по голове. Джонс была в курсе, поэтому и надела сегодня брюки.
- Спасибо, - забормотал малыш, который захотел вырваться из объятий и пощупать тетю. Может, панда подсказала? В любом случае Ксавьера дитя отпустила и выпрямилась, с удовольствием отмечая, что этого ей и не хватало: пусть дите тешится, а она зрителем побудет, пока ее сообразительный сын пытается налаживать контакты со взрослыми.
- Дети вас любят, - отметила Эмили и потянулась, хрустнула шеей и провела пальцами по болевшей пояснице. – От меня он чаще бегает… с воплями «купи мне это или то», - тихий смех, когда Джонс тряхнула головой и нежно посмотрела на Джимми. – Вторую хотела бы девочку, а то с еще одним мальчуганом не справлюсь – столько сил в них вкладывать надо…
Тем временем отважный исследователь пробирался сквозь тернии своего любопытства и с храбростью, достойной самого льва, тянул руки к коленкам, за которые схватил. Эксперимент удался, Джеймс в восторге! Он посмотрел в глаза тете и побежал с веселым смехом к маме, обязательно спрятался за брюки и стал оттуда наблюдать.
- Вы ему очень нравитесь, - констатировала мамаша и покачала головой. – Думаю, после торта он от вас отстанет, - она засмеялась и попыталась ухватить дитя за руку, но тот совершил вторую вылазку и замер возле писательницы, смотря на нее во все глаза.
- А что вы тут делаете? – в его логичности никогда не приходилось сомневаться.

Отредактировано Xaviera Emily Jones (02.03.2011 13:24:40)

- Ох уж эти сумочки, - согласилась Эмили с улыбкой и поболтала маленьким пакетиком, где лежали нужные для обогащения организма витаминами продукты. – То большие и ничего не найти, то маленькие, что такие сладости не влезут.
Ксавьера вздохнула и покачала головой, когда поняла, что все эти игры в «поговори с малышом на его языке, посюсюкайся и позабавь» стали неотъемлемой частью ее жизни, которая тянула свои щупальца и к другим сферам, к более взрослым. Эмили так вообще с ужасом ждала, когда боящееся грозы или монстра под кроватью дитя будет по ночам бегать к маме с папой, застывать на пороге и недоумевать, смотря на проделываемый с мамашей манипуляции. Что уж говорить, Джонс уже думала над тем, чтобы перебраться под одеяло и оттуда не вылезать вообще – мало ли. Но самого малыша это ничуть не заботило: он был счастлив знакомиться дальше с тетей-сказочницей, которая пошла ему на уступку и сделала еще один шажок в их общении.
- Вот как, - изрекло дитя и поднесло палец к губам, словно сейчас он был поражен услышанным. Отчего-то палец захотелось и съесть, но усилием воли малыш себя остановил и чуть попятился назад, когда где-то рядом кто-то громко чихнул. Взгляд тут же был обращен к маме, но она казалась спокойной – значит, опасность миновала и можно подойди ближе к незнакомой тете, чтобы потрогать за руку и протянуть ей панду. – Вот, - мальчик отвел взгляд, видимо, уже продумывая пути отступления, ведь ему… ведь это так… стеснительно! Он даже на детской площадке робел перед одной девочкой, а если и общался с ней, то только дергал за волосы или нос, а потом убегал от дамы сердца, что гналась за ним с совком. А тут же такая взрослая тетя! Да и учили его хорошим манерам, так что…
- Боже, - вздохнула Ксавьера и села на стоящий рядом стул. – Весь в папашу, - себе под нос, осознавая всю глубину растущей проблемы: уже хватается за каждую юбку, уже раздаривает имущество – копия отца. – Солнышко, а ты точно хочешь отдать игрушку?
- Да! – звонкий голос перекрыл абсолютно все, а мальчишка засиял, настойчивее предлагая нажитое непосильным трудом.
- А панда будет по тебе скучать.
- Ну… - дите замялось, взглянуло на панду, после чего глаза его округлились, а сам Джимми встал как вкопанный, словно произошло что-то грандиозное. – А он сказал, что не будет скучать, - авторитетно заявил эксперт по вопросам языка игрушек и кивнул, видимо, для пущей уверенности, а то мамочка не совсем понимает всей необходимости этого обмена. – Но вот… загвз… - малыш моргнул, сконцентрировав все свое внимание на мешающем носе, который явно препятствовал произнесению сложного слова. – А… за…г… возд-ка, - с запинаниями и по слогам, но цель была достигнута, а маленький профессор, решив, что порадуется потом, продолжил свою серьезную речь с таким же важным видом. – Вы же его кормить кашей не будете? Он не любит кашу… Я тоже не люблю, но мама говорит, что ее нужно есть… а он, - зверя тряхнули, чтобы привлечь внимание, - никак не любит. У него это… ну… слово такое, - спасительный палец оказался у губ, но, увы, не смог помочь. Мальчуган надулся, но быстро подобрел, погладил панду по голове и кивнул: видимо, они решили все вопросы и были готовы продолжать переговоры. Весьма короткие переговоры:
- Вот, - игрушка опять очутилась у колен.

Отредактировано Xaviera Emily Jones (01.03.2011 16:41:07)

Белка произвела фурор, а панда едва ли не очутилась на полу! Зверя спасло лишь то, что, видимо, перед возможным полетом он смог предупредить разволновавшегося мальчишку о такой вот беде – дите тут же схватило питомца и прижало к груди, моргнуло и выдало: «Какая игрушка!» - его восхищению предела не было. Даже дети вокруг стали поглядывать, чувствуя нарастающее напряжение и замечая счастливую улыбку. Закричать не закричал, однако сделал несколько шагов к новому другу, схватил одной рукой ногу тети-сказочницы и во все глаза уставился на белку. Рыжую яркую белку, которую хотелось попробовать на вкус.
- Вот как… - выдал бесцельно ребенок и взглянул на панду. Смотрел на нее он не так уж долго, но после этих гляделок – «заседаний по советам трудоустройства и проживания» сказал бы Джеймс – Джимми покивал, соглашаясь со своим другом, и озвучил их вердикт: - Мы согласны. А еще он хочет картошку… Только я не понимаю какую, - как-то приуныл даже, поглядывая на игрушку. Похоже, теперь панда молчала… или все потому, что была задушена в объятьях, а потом резко, словно мальчик лишался самого важного и старинного, повисла на вытянутой руке? Этой страшной тайны взрослым было не узнать, но все решилось мировым соглашением: его друг переполз к Кассандре, хватаясь за руку мальчика, чтобы попрощаться, а белка поскакала к новому обладателю, который на нее смотрел и смотрел. Еще бы! Они же общаются. Только вот какие важные проблемы мироустройства они решали, никто не понял, но каждый видел одно: белка была посажена на голову, как на великолепный трон, и поплыла к Ксавьере, где уже перекочевала насильно на сидение, куда устремился и Джимми, не желая расставаться с животным.
- Посиди тут, сладкий, - Джонс устроила свое дите на сидении, чтобы тот точно не свалился от переживаемых эмоций, и решила его порадовать еще кое-чем: из шуршащего пакета, так сильно напугавшего белку, что она была схвачена и чуть ли не засунута под одежду, показалось яблоко. Сначала один бочок, красный. Потом второй бочок… такой же красный! Джимми даже удивился и моргнул, особенно тогда пик его удивления достиг не то что небес, а космоса: фрукт выскочил из своего укрытия и волнообразными движениями устремился к мальчугану. – Покушай пока что, - очередной раз губы коснулись щеки, а Ксавьера выпрямилась и направилась к писательнице. – Спасибо вам за такой радушный прием. Теперь он весь день будет о вас говорить: сначала мне, потом и папаше нужно рассказать, что игрушку выторговал. Думаю, пойдем уже – пора его кормить, да и беременной как-то больше устаешь. Пора сбагрить его папаше и хоть немного поспать. Удачи вам и вдохновения.
После всех предполагаемых и необходимых любезностей Эмили улыбнулась и пошла забирать свое чадо, что с удовольствием ело яблоко и пыталось еще делиться с белкой. В итоге на стуле образовалась вовсе не маленькая сокровищница со сладостями.
- Думаю, дома мы покормим белку кое-чем вкусным. Орешками. Ты знаешь, что белки любят орехи?
- А это что? – мальчик моргнул и посмотрел удивленно на белку, которая об этом почему-то не сказала. – М… что это?!
- А вот домой придем и я тебе покажу. Так что пошли? – Джонс села на корточки и взяла сына за ладошки, чтобы поцеловать пальчики и в опасной от них близости клацнуть зубами. Мальчик взвизгнул, пытаясь отобрать сокровенное, а то мало ли! – Солнышко мое… Бери белочку и пойдем.
Дите очутилось на земле, огляделось и, похоже, потерялось, но громко выдало:
- До свидания! – мамочка все же учила его прощаться перед тем, как уходить. Возможно, поэтому и у выхода из магазина он крикнул любимое «до свидания», чтобы попрощаться со всеми?