- Эмили, - мужская ладонь надавила на входную дверь, вынуждая девушку отпустить ручку и развернуться, нацепляя одну из привычных улыбочек, мол, что нужно, счастье мое ненаглядное. Чужие пальцы в тот же момент коснулись щеки, а губы оказались в опасной близости, видимо, намереваясь выпросить поцелуй, от которого Ксавьера вежливо отказалась, подставляя ладонь и выдавливая кокетливую улыбочку, что вкупе с таким же взглядом кавалера, увы, перевозбудила. – Что за спешка? Время детское.
- И что? Я лягу спать. Я устала, - Джонс сделала шажок назад, чтобы увеличить расстояние и побаловать свое личное пространство, которое такие вылазки неясно кого удручали – в итоге доставалось и Эмили, которая хотела быстрее отделаться от назойливого кавалера, не отпустившего домой в гордом одиночестве. И это было неразумно: хоть Джимми сегодня в квартире и не ночевал, но вряд ли испытал бы прилив нежных чувств, узнай, что кровать использовалась для чьих-то чужих целей.
- Эмили, - шаг на встречу, тихий вздох, когда губы все же касаются кожи, заставляя прикрыть глаза и пальцами сжать плечо, чтобы точно не упасть от приятных ощущений. – Невежливо не пригласить меня на чашечку кофе.
- У меня нет кофе, - язык юркнул по верхней губе и остановился возле уголка, когда чужие зубы чуть прихватили кожу и тут же отпустили, оставляя отметку на шее. – Только чай.
- Тогда чай, - настойчивая реплика, после которой девушка была прижата к кавалеру, ногтями впиваясь в его плечи и пытаясь отстраниться. – Одна чашечка.
- И ты отстанешь? – с надеждой спросила Ксавьера и улыбнулась быстрому кивку, словно мужчина был на седьмом небе от радости, что ему позволили поиметь саму Джонс. В конце концов, Джимми не узнает о ночном госте, но сердце быстро билось в груди, словно на что-то намекая. На то, что было забыто, стоило только девушке обрести свободу и потянуть входную дверь на себя. Та скрипнула, немного попротивилась, но последующему усилию мужчины помочь даме поддалась: пара вошла в подъезд, где Эмили как можно быстрей заторопилась по ступеням, вытаскивая на ходу из кармана ключи.
- Куда ты так торопишься?
- Чай остынет, - отрезала девушка, устремляясь к двери – соседи тут были глазастые и охочие до сплетен. – А чай стоит подавать горячим, - она улыбнулась, когда раздался щелчок, а металлическая дверь плавно стала открываться, чтобы впустить гостей. И слава богу, что было тихо, свет не горел – Джеймс и правда не остался дома, а то скандал начался бы тут же, со всяким спусканием с лестницы и прочими приятными последствиями в виде синяков и порезов.
- Вот и дом.
После этой фразы вся суета повседневности стала ничем, по сравнению с резкими движениями, когда пальто, еле сползая с плеч, цепляясь за спину, летит вниз и остается в прихожей, когда Эмили подхватывают на руки, предлагая удобный вариант – поиграть в обезьянку. Мужчина и так найдет спальню в итоге, дай лишь время. А промежуток, потраченный на поиски, можно компенсировать поцелуями и желанием прижаться сильней.
Время также ничто, когда понравившийся мужчина бросил Эмили на их с Джеймсом кровать и ловко задрал короткую юбку, чтобы стащить нижнее белье и еще больше начать торопиться от вида женских прелестей. Ксавьере оставалось лишь попытаться быстрее выпутаться из блузки и избавиться от лифчика, что благодарно расстегнулся. Мужские брюки не отставали, позволив любовник потратить на них минимум и вместе с трусами кинуть подальше, словно помечая так территорию. Рубашка осталась на месте, но это не помешало кавалеру завалиться на девушку и целовать, целовать, целовать, пока до него не дошло, что Эмили вряд ли относится к тем, с кем можно быть уверенным в своей безопасности.

Сдерживать свои эмоции Джонс не умела: тихие стоны уже давно перешли в громкие. Сама Эмили забыла об осторожности, затеряв где-то мысль, что все же случается и так, что мужья из командировок приезжают раньше, так и любовники на постоянной основе заявляются не в положенное время. А ей было плевать, потому что во время самого процесса принято думать о процессе, избегая печальных мыслей, способных сбить настрой. Если уж отдаваться чему-то, то всей душой, всем телом, чтобы получить восхитительную отдачу и уже после довольно потягиваться и прижиматься к дарителю удовольствия.
Пока этот самый даритель удовольствия справлялся на пять с плюсом, так как Джонс уже и не совсем знала куда себя деть, да и сил не оставалось, кроме как на вскрики да тихие всхлипы, когда темп становился не таким резким, позволяя хоть немного покомандовать самостоятельно.

Отредактировано Xaviera Emily Jones (27.02.2011 00:35:36)

Секс, несколько секунд назад казавшийся феерией, закончился, не дойдя до своего логического конца – видимо, боженька решил покарать неверную, подложив такую огромную свинью. Свинью, которая заставила напрячься и которая практически отрезвила – она помогла Эмили понять свою оплошность и ситуацию в общем. И если несколькими секундами назад происходящее казалось странным и не укладывалось в голове, то после удара все встало на свои места. Их поймали, их поймали, как каких-то шкодливых детей за шкирку, с тем лишь различием, что в их случае за волосы, стаскивая мужчину с кровати. Ксавьера заслужила только плевок и ожидание скорой расправы, от которого хотелось убежать, потому что таким Джеймс ее по-настоящему пугал. Слишком резкий, слишком бешеный, слишком кровожадный.
- Джимми! – завопила Джонс, когда оппонент Мэтерса был сражен лампой и рухнул на пол. Девушке оставалось лишь вскочить на кровати и замяться: ей глупо лезть в мужские разборки, она вообще не обязана вступаться за незнакомого ей мужчину, подставляя себя и автоматически становясь грушей для битья. – Прекрати! – очередной вопль, который никого не вразумил, если только соседей встрепенул, но они привыкли к ору неспокойной парочки.
И все было бы нормально, если бы любовник, некогда резво отвечающий на удары, не перестал реагировать на Джимми и его подачки.
- Джимми, - зашептала испуганно Эмили, поднося тыльную сторону ладони к губам и шаря взглядом по комнате: вдруг найдется хоть что-то, чтобы остановить разбушевавшегося сожителя. Увы, лампу тот уже использовал по «назначению», а время терять было нельзя, убьет ведь еще. – Прекрати, - едва ли уверенно заговорила Ксавьера, зная, что ее не услышат все равно, потому и вскочила с кровати, и кинулась отнимать Джеймса от любовника, который и не дышал вообще, как казалось. – Да перестань ты, Джимми! Хватит! – отчаянно, громко, что собственные уши заложило.
Она попыталась перехватить его руку, чтобы предотвратить очередной удар, отчего за свою благодетель получила хоть и меньше, но не слабее. Джеймс вряд ли понимал, что делает, но кулак в живот – это не то, что вселит уверенность и желание продолжать. Только трупов Джонс боялась слишком сильно, только время шло слишком быстро, чтобы останавливаться.
- Джимми, - закашляла девушка, хватаясь рукой за живот, пытаясь вдохнуть и проморгать желтые круги перед глазами. – Прек…
То, во что превратилось лицо любовника, думать уже не хотелось – противно, тошнотворно и совсем не правильно. И потому была предпринята единственная попытка остановить это безумие, потому что если и это не поможет, то Джонс умывала руки и бежала отсюда, голая, но хотя бы целая.
- Ты сам напросился, - Эмили выдохнула и бросилась на сожителя, чтобы хоть таким рискованным способом спасти ситуацию. Было больно, было неприятно. Хоть Джеймс теперь и не восседал на мужчине и перестал его бить, но как-то стало еще хуже, не говоря уж о том, что головой Эмили ударилась о тумбочку.

В итоге все получилось только хуже: Джимми немилостиво схватил Ксавьеру за волосы и не позволил даже зашипеть – удар она получила раньше, чем смогла среагировать на действия сожителя. Вот и оставалось только всхлипнуть и закрыть лицо руками, лечь и лежать, пока ей не разрешат встать или пока не появится возможность бежать из этого дурдома. Так хотя бы не было видно любовника, который уже вообще не обращал внимания на происходящее, а воображение Эмили рисовало разлагающийся труп, не один труп, а два. Но девушка сделала над собой усилие, чтобы убрать пальцы от глаз и посмотреть на неудачливого мужчину, к которому заторопилась, стоило только Джеймсу уйти из комнаты, а Джонс очутиться на коленях. Ладони тут же окрасились кровью, когда девушка зашарила по лицу и шее, стараясь хоть как-то обнаружить жизнь.
- Черт, - она сглотнула, когда все попытки нащупать пульс провалились – Эмили не была медиком и сейчас паниковала слишком сильно, чтобы что-то смочь. Она боялась: Джимми, лежащего тела, за свою жизнь. Дрожала и кусала губы, резко отползая назад и прижимаясь к тумбочке, на ребре которого осталась ее собственная кровь, но последствий удара Ксавьера больше не чувствовала. Девушка и своего сердца уже не ощущала, закрывая ладонью рот, чтобы не вскрикнуть и не распсиховаться – Мэтерс с ножом напугал еще больше.
- Он мертв, - зашептала Джонс, стараясь стать тенью, пылинкой, ничем. Лишь бы не быть тут и не сидеть на холодном полу, прижимая ноги к груди и смотря на все, не имея сил оторвать взгляда.
Джимми был прекрасен, и Ксавьера не смогла бы этого отрицать, если бы знала, что все обойдется: подерутся, разойдутся, а ее унизят в постели, но оба вроде как останутся довольны результатом и сыты обещаниями. Его обещанием убить вместе с любовником, ее обещанием не водить сюда мужчин. Только сейчас все вышло из-под контроля, а Джеймс явно не понимал, что творит нечто ужасное: нож раз за разом входил в тело, заставляя вздрагивать и взглядом шарить по комнате, обдумывая план. Ведь очередь дойдет и до нее, теперь уж точно дойдет.
Джонс завертела головой, с силой кусая палец и не замечая этого: ей нужно было за считанные секунды обдумать путь отступления и успеть убежать, потому что если нож может и не попасть, то уж пуля точно сделает свое дело. А пистолет у Джимми был неподалеку.
Прости, - Эмили сглотнула, попытавшись избавиться от кома в горле, и стала потихоньку отползать от места кровавой бойни, а потом резко вскочила на колени и почти резво на ноги, хватаясь за косяк – хоть что-то, лишь бы удержаться и не упасть в обморок. Все же мигом затошнило и все поплыло перед глазами – от волнения, удара головой и страха.
Ей было плевать, что она выбежит на лестничную площадку голой и с ссадинами – живой, лишь это волновало. И казалось бы, что все шло по плану, но пальцы не слушались, а замки не открывались.
- Черт, - зашептала Джонс, чувствуя, что будто уменьшается в размерах с каждым ударом сердца, раздающимся в ушах, с каждым шагом, раздающимся за спиной, и с щелчком, отчетливо слышном в тишине.
Ксавьера не успела повернуться на звук – выстрел раздался раньше. А дальше… а дальше уже ничего не было.

Отредактировано Xaviera Emily Jones (07.03.2011 20:05:18)

Вскакивать ночью с постели, едва ли не сваливаясь с нее, Ксавьера не привыкла: даже жены ходящих налево мужей и то так не пугали своими криками, как лежащий рядом человек.
- Вот какого… - хрипло прорычала Джонс, сжимая пальцами одеяло, чтобы не врезать Джимми за такой «королевский» подъем ранним утром, когда спать оставалось всего ничего. – Вот же ж блять.
Эмили сглотнула и облизала губы, переводя дыхание, которое сбилось вместе со стуком сердца, отбарабанивающим в ушах, заставляя раз за разом сглатывать, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Рука потянулась к тумбочке и нащупала лампу, что была тут же включена, чтобы Джеймс мог насладиться всем гневом, оставшимся у Джонс в запасе: его было мало, потому что почти все свои эмоции она растратила на секс, но на врезать хватило бы.   
- Ох… - девушка выдохнула и покрепче сжала одеяло, чтобы не наорать, но как-то и забыла об этом, наконец-то взглянув на Мэтерса. Она даже моргнула и сглотнула опять, потом вновь моргнула, не веря своим глазам, не веря своим ушам, до которых долетело признание в любви. – Джимми…
Ее Джимми… плакал. Впервые за полгода он плакал, вынуждая Эмили тут же смягчиться и забеспокоиться – причины должны быть весомыми. Ее мужчина был сильным, даже слишком, чтобы позволять себе такие эмоции. Даже когда Джонс уходила из квартиры с воплями «я больше не вернусь», плевав на дуло пистолета, что смотрело ей в спину, домашний джентльмен не позволил себе лишних эмоций, а сейчас как ребенок. Напуганный и потерянный.
- Неужели кошмар? – зашептала Ксавьера и легла на место, развернулась к Джеймсу лицом и улыбнулась уголками, смотря на столь редкое зрелище, – слезы любимого мужчины. – Я знаю, - ответила Джонс на следующее признание и придвинулась ближе, пальцы заскользили по губам, но открывший глаза Джеймс не особо реагировал на реальность, смотря на свою сожительницу, как на приведение какое-то. И это в лучшем случае.
- Тихо, мой мальчик. Я здесь, я рядом. Я с тобой. Успокойся, сучонок, всё хорошо.
Это пугало и вселяло желание избавить Джимми от того, что так напугало во сне, потому что здесь и сейчас он должен быть с ней, а не с видениями. Пальцы зарылись в волосы и дернули за прядки, а Эмили игриво улыбнулась, вспоминая о природном очаровании и применяя его на практике.
- Всё хорошо, мой мальчик, не бойся, - зашептала Джонс, привставая на локте, чтобы потом поцеловать, не отпуская волосы и сжимая их крепче. Но реакции не последовало, что вызвало вздох. – Мальчик… Сучонок…
Эмили поцеловала кончик носа и наконец-то позволила волосам успокоиться и не бояться быть выдернутыми, потому что ладонь надавила на плечо, заставляя Джимми лечь на спину. Сама Ксавьера облизнулась и задрала повыше одеяло, которое все равно сползло по плечам, стоило ей только забраться на сожителя, ногтями впиваясь в плечи и нежно улыбаясь.
- Я тоже люблю тебя, Джимми. Не плачь, мальчик мой.
Она наклонилась и носом провела по шее, к скуле, которую легонько укусила, как этой же ночью перед ласками, и кончиком языка провела по щеке, где еще недавно были слезы. Поцеловала веки, и губы коснулись лба.
- Чего ты плачешь, м? Я была такой плохой этой ночью, что ты все же не выдержал? – она кокетливо посмотрела на Джимми и села прямо, чтобы ее мужчина мог видеть ее полностью. – Или это тело уже не такое привлекательное, м? Скажи, я хочу знать, что тебя волнует, сучонок.
Возбуждать Джеймса она не собиралась, но кокетничать все равно приходилось.

Отредактировано Xaviera Emily Jones (08.03.2011 15:13:12)