№1

Ксавье любил такие дни, как это. Когда Ичиго приходил к нему по вечерам и сидел допоздна, что-то рассказывал или развлекал так, что мальчик мог тихо смеяться или недоуменно смотреть на своего друга, веря очередной россказни. Так или иначе, правилами школы подобные посиделки были запрещены, но кого это волновало, когда рядом человек, от присутствия которого сердце сильнее бьется в груди, а на душе становится тепло-тепло? Вот Сильверстайн и забывал о подобном, устраиваясь рядом со Шварцем на кровати и делясь самыми сокровенными мыслями или просто понравившейся информацией.

- А еще говорят, что эти бабочки обитают в Африке и… м… - ребенок почесал кончик носа, смотря на картинку в книжке, а потом перевел взгляд на лапочку, на тени, оставляемые ее мягким свечением. – М… а ты не помнишь?
Ичиго помнить не мог, потому что и в биологии был не особо силен, да не проявлял интереса к насекомым, в том числе и к бабочкам. Однако мальчика не столь волновал сей факт, сколько желание припомнить, что он читал о них пару дней назад, но решил поведать только сегодня.
- М… так вот, - ответ Шварца ему и не понадобился. Просто хотелось пообщаться. – Еще говорят, - мельком взглянул на молодого человека, запнувшись на мгновение, чтобы успеть нежно улыбнуться и наморщить нос, подумав, какой у него все же хороший друг. – Ичиго, ты меня не слушаешь!
Насупился и закрыл книгу, тут же сгорбился и поджал губы, потому что рассказывал такую интересную информацию, а он… Заправив рыжую прядку за ухо, Сильверстайн ткнул указательным пальцем Ичиго в бок и засопел, напоминая маленького обиженного тигренка. Правда, какие они, обиженные тигры, стоит только догадываться. А Шварц вздрогнул и открыл глаза, сонно посмотрев на мальчишку, но во тьме Ксавье и не разглядел, что друг все же бессовестно спал. Да и не пытался, увлеченный своим тихим негодованием.
- Ты спал? – столько было возмущения в этом тихом голосе, которые, стоит заметить, и убаюкивал Шварца каждый раз.
- Нет, - едва слышное и пока неуверенное бормотание.
- Но ты не слушал и лежал с закрытыми глазами, - еще грустнее и тише произнес Ксавье и перевел взгляд на пальцы, привычно начиная корябать ногти.
- Нет, конечно, нет! - со стороны в голосе было столько уверенности и правдивости, что Сильверстайн на секунду заколебался.
- Но ты не реагировал… - тихий лепет. Ребенок вздохнул и поджал губы. – Это же… интересно…
Ичиго сел рядом и приобнял мальчика за плечи. И стало так приятно, так тепло и уютно, что ребенок немного разомлел и поутратил суровости. А потом Шварц шепнул на ухо мальчику:
- Я просто представлял себе этих бабочек: эти линии, тельца, усики, крылышки – красота. Поэтому и с закрытыми был… Я очаровался.
- Да? – юноша неуверенно посмотрел на друга, но уже робко улыбнулся, видя правдивость этих слов. – М… хорошо. Ладно. Извини, что так…
- А есть за что извиняться? – на несколько секунд Ксавье утратил возможности смотреть в глаза Шварцу, а потом тот произнес, посмотрев на часы: - Поздно… пойду мечтать о бабочках в кровати. Спокойной ночи, Рыжик.
- Вишневых снов, - лучезарная улыбка, а потом, когда дверь захлопнулась, она и сползла с лица. – Но я же не рассказывал, как они выглядят.

Сильверстайн моргнул, совсем не понимая, что Ичиго легко умел его успокаивать вот такой вот пустяковой ложью. Кому если не Шварцу знать, что Сильверстайн - это милый, но обидчивый ребенок. Однако его никогда не волновали причины всевозможных обид, лишь результат их устранения.

Ведь за улыбку Ксавье можно и мир перевернуть.       

№2

А знаете ли вы столько много о зайчиках, как пришлось узнать Ичиго?

Ксавье никогда не стеснялся заходить к Ичиго в комнату, и не важно, вовремя ли он навестит друга или в самый неподходящий момент - если ребенку приспичит задать возникший вопрос, то он непременно воспользуется свободной минуткой, чтобы сбегать к Шварцу и разузнать все наверняка.

А знаете ли вы, что Ичиго знает абсолютно все? Сильверстайн в это искренне верит. 

- Люди как зайчики? – Ксавье моргнул и недоуменно взглянул на друга, который натягивал одеяло чуть ли не до подбородка.
- Да, как мохнатые безобидные зайчики.
Мальчик почесал кончик носа и вновь недоуменно уставился на молодого человека, вовсе позабыв, что привело сюда, когда Шварц решил огорошить его таким заявлением. Впрочем, Ичиго сейчас и так вел себя слишком подозрительно, а ребенок не мог понять сути всех этих манипуляций с одеялом.
- А как у зайчиков получаются зайчата?
- За счет деление материнской клетки на дочерние… - ответил юноша на очень неуместный вопрос, не забыв и моргнуть в очередной раз. Ребенок подозревал, что не зря Ичиго настолько странно себя ведет, но забыл одну незначительную детальку, отчего и не мог разгадать сути поставленной загадки. 
- А что делают зайчики до деления клетки? Чтобы зайчат получить, - очередная попытка сесть возле Ксавье и не оголить свое тело, которая, впрочем, увенчалась успехом.
- Спариваются.
Опять моргнул и свел брови к переносице, так и не уловив смысла данного разговора.
- Ичиго, а почему люди как зайчики?
- Понимаешь ли, - Шварц осторожно приобнял юношу за плечи и прижал к себе, чтобы Сильверстайн мог привычно виском прислониться к его плечу и слушать, о чем интересном сейчас расскажет Шварц, - у людей такая же потребность… в спаривании, но они делают это не для детей. Поэтому они пользуются презервативами и получают от этого удовольствие.
- Но причем здесь зайчики? – мальчик тряхнул головой и нахмурился.
- Рыжик, я верю, что ты это поймешь. Подумай немного.
И мальчик, последовав совету друга, стал перебирать в голове информацию, что могла натолкнуть на нужный ответ, на понимание этого странного разговора. Поведение же друга ставило в тупик лишь пространными речами о неясно чем. А пока Ксавье был увлечен поиском фактов, Ичиго мог спокойно выкинуть использованный презерватив и не бояться, что ребенок увидит его голым, - слишком увлечен.

Но презерватив можно спрятать, а вот любовницу под одеяло не засунешь. Поэтому Ичиго ничего другого не остается, нежели говорить о зайчиках: зачем шокировать ребенка, если тот прекрасно и без запинки может рассказать про оплодотворение, но начать краснеть и заикаться при упоминании о сексе у людей? Шварц выбирал проверенные пути. Лучше миллион лишних вопросов, чем миллион не кончающихся запинок.

- Ичиго, а это значит…         

№1

Многие знают, что Ксавье и Ичиго – это парочка… друзей, лучших и влюбленных друг в друга по уши, просто иначе интерпретирующих свою связь. Платоническая любовь – назовите так. Но между друзьями.

Но мало кто знает, что эти два человека целовались, в шкафу, один раз. Их первый романтичный поцелуй в темноте, в импровизированной тишине и вовсе наедине.

И многие уже не помнят, что была когда-то вечеринка, когда взрослые детишки играли в бутылочку. А Ксавье и Ичиго до сих пор хранят воспоминания.

- Ичиго, - Ксавье придвинулся к другу и уперся подбородком ему в плечо, смотря скучающе и лишь немножечко задумчиво. Он пальцами дотронулся до виска и завел Шварцу прядку за ухо, а затем поджал губы, подавляя зевок.
- Да, Рыжик? – на автомате отозвался парень и мельком взглянул на сонного ребенка, такого забавного в своем стремлении разглядеть что-то в досконально изученном профиле.
- М… Ичиго, а если бы был выбор между апельсином и бананом, то чтобы ты выбрал?
- М… банан? – собственно, увлеченный Шварц и не вник в вопрос.
- А почему банан?
Сильверстайн забрался на кровать и залез под одеяло, вовсе не заботясь о том, что местечко стынет для друга.
- Не знаю… просто банан, - недоуменно и решительно подтвердил Ичиго и отложил книгу, устремив взгляд на его любимого ребенка. Того, что так сонно смотрел, жмурясь и пытаясь сфокусировать взгляд, но, видимо, без особых успешных попыток, так как в итоге закрыл глаза и нежно улыбнулся.
- А если выбирать между водой и соком?
- Сок.
- А какой? – Ксавье потерся щекой о мягкую подушку, зная, что с недавних пор на наволочке изображены бежевые медвежата. Подарил сам, на двадцать третье февраля.
- Вишневый, Рыжик.
Мальчик глаз не открыл, но удивленно приподнял брови и затянул красноречивое «м», отчего Шварц и подумал, что ребенок заснул и день-пытка закончился. А он ведь обещал считать количество задаваемых вопросов, чтобы потом выдать список Ксавье.
- А… - но день продолжался, и молодой человек героически встретил его со вздохом. – А если выбирать между кроватью и шкафом?
Тут Шварц взял театральную паузу, смотря с проснувшимся интересом, желая знать, когда у ребенка кончится терпение ждать. Или вдруг заснет ненароком.
- Ичиго… - минута? Или две? – Ты заснул?
Столько в этом голосе было недоумения, что Шварц тихо засмеялся и шутливо посетовал:
- Мою постель оккупировать рыжий бесенок.
- Так сгони его, - на полном серьезе посоветовал мальчик и наморщил нос, чихнул и недовольно открыл глаза. – Ичиго…
А тишина настала лишь оттого, что этот самый Ичиго положил ладонь на голову, осторожно поглаживая, улыбаясь так нежно и ласково, что Сильверстайн опять зевнул, только на этот раз прикрыл рот ладонью, и улыбнулся в ответ, любяще и сонно. Не иначе.
- Ичиго…
- Да, Рыжик?
- А ты бы предпочел… поцеловать кого?
И ничего Шварцу не оставалось, только сглотнуть и набрать побольше воздуха в легкие, а потом открыть рот, но не произнести и слова. День закончился, а ребенок заснул. Пора было умываться и устраиваться рядом.

«Я бы предпочел поцеловать тебя… но в лобик». Так он и сделал перед сном.

Некоторые вопросы не требуют ответов.

№2

Часто люди говорят, что у дураков мысли сходятся. А что же тогда у влюбленных?

- Ичиго…
- Рыжик, пять часов утра, - слышится сонный и раздраженный голос, отчего Ксавье поджал губы и сильнее сжал трубку телефона.
- А я скучал, - тихонько произнес и вздохнул, потому что устал стоять. Ведь до этого проходил и промялся возле аппарата очень долго, не решаясь нажать заветные кнопки. И впервые понял, что так плохо, когда разделяют не только мили, но и часы.
- М… Рыжик…
- Да? – прикусил губу, не зная, как среагировать сейчас, на эти нежные интонации, отчего наморщил нос и тряхнул головой, не имея сил сдержать улыбку, - скажет что-нибудь приятное. А еще по голове погладит. 
- Я тоже скучал… ты мне снился, Рыжик.
- М… - опять это любимое и красноречивое «м», которое так очаровывало вкупе с улыбкой, хоть на щеках не появлялись ямочки, не происходило чудес. Впрочем, кто сказал, что привычное Сильвестайну озорство в такие моменты – это не чудо? Это божья милость. Но Шварц предпочитал молчать и не раскрывать свою страшную тайну. – А… а ты скучал больше меня?
- Рыжик, я не могу сказать.
- Почему? – ребенок моргнул и нахмурился. – Ты не скучал?
И не видел его лучший друг, как мальчик закрыл глаза и прислонился лбом к стене, отсчитывая секунды, потому что знал, что сейчас голос будет дрожать.
- Мне просто слов не хватит, чтобы описать, как чертовски я по тебе скучаю.
Моргнул и нежно улыбнулся, поглаживая подушечками стену, даже начиная довольно фыркать от таких желанных слов.
- Спокойной ночи, Ичиго?
- Спокойной ночи, Рыжик.
- Вишневых снов?
- Именно их.

И невдомек ребенку, что влюбленные мыслят одинаково. И тем более он не может знать, сколько часов Шварц сидел перед телефоном и буравил его взглядом, ведь… они не виделись двадцать четыре часа. И только теперь Ичиго мог спокойно лечь спать и улыбнуться своему Рыжику, глупо и счастливо уставившемуся в стену.

Не все в этой жизни можно услышать. Но многое можно почувствовать.

- И я тебя люблю, Рыжик.