— Jane Doe #1 —

Во всех бедах виноваты приезжие.
Мона живёт - как говорит она сама, медленно загнивает - в Маршалле вот уже двадцать пять лет, но так и не стала в городе своей; кореные маршалловцы её скорее терпят, свежеприбывшие сторонятся, наслушавшись от старожилов разного рода жутких историй об этой женщине, даже случайные прохожие стараются обходить стороной. Про миссис Мак-Кинли говорят, что она какая-то тёмная, мутная, вязкая, как местные болота, её называют ведьмой и с провинциальным простодушием верят в то, что она может наслать проклятие, всего лишь внимательно посмотрев обидчику в глаза (глаза у Моны чёрные, бездонные, зрачок почти сливается с радужкой). В двадцать один её привёз сюда будущий муж Джордан Мак-Кинли, успешный делец - старухи по сей день поговаривают о том, что она его приворожила, обдурила и свела с ума ради того, чтобы заполучить его деньги. Джордан действительно не отличался ни крепким здоровьем, ни устойчивой психикой, - пять лет спустя он покончил с собой, выпив почти полный стакан средства для очистки труб - молодой вдове и впрямь отошло в наследство всё его состояние, которым уж она-то сумела распорядиться по совести, вложив часть денег в фонд помощи маршалловской государственной больнице, а остаток потратив на высокодоходные акции, таким образом удвоив свой капитал. Казалось бы, самоубийство - не такое уж редкое событие в гнетущей депрессивной провинции, однако, у Моны никогда не было харизмы и народной любви мэра Бирна, которые дали бы ей право на всеобщие любовь и сочувствие - она была слишком чужой, а чужих жалеть не принято, даже если приехали они не с другого конца планеты, а всего-то из Хот-Спрингс.
[indent]
Миссис Мак-Кинли ненавидит Маршалл всей душой: её тошнит от одного вида тыквенных грядок, на болотах у неё страшно кружится голова, а жителей этой забытой Богом дыры - ей богу, всех - она бы собственноручно передушила, только дайте возможность. Но тем не менее, есть причина, по которой она не может покинуть город, её горе, её тайна и расплата за грехи. Тайна живёт на чердаке и ей уже стукнуло двадцать четыре, тайна ни разу не видела мира за пределами обитых древесиной четырнадцати квадратных метров и, наверное, никогда его не увидит. О существовании тайны на всём белом свете знают лишь три человека, и один из этих трёх вот уже двадцать лет как обрёл вечный покой на окраине маршалловского кладбища. Единственная дочь Моны, её дорогая девочка, обессивная привязанность и главная причина не спать по ночам - бедняжка родилась хилой, болезненной, да к тому же умственно отсталой, а годы заключения на чердаке и вовсе превратили её в изрядно побитую молью безвольную плюшевую игрушку. Она не умеет говорить, высказывая свои мысли посредством слабого мычания, до сих пор носит памперсы и всем, от манер до передвижения по периметру своей клетки, напоминает дикого зверёныша. Все жители Маршалла уверены в том, что единственный ребёнок четы Мак-Кинли родился мёртвым, на её могиле Мона каждый год высаживает яркие пурпурные циннии, по ней она по сей день носит неснимаемый траур.
Так пусть же всё так и продолжится.