Осень - мерзкое, грязное, мокрое время года, когда хочется забиться в дальний угол комнаты, закутаться в плед, прихватив с собой стакан горячего молока и просто ждать. Ждать, когда над головой рассеются невыносимо тяжелые черные тучи - предвестники ежедневных перепадов давления не только за окном, но и где-то в помутившемся сознании. Ждать, когда выглянет солнце, когда холодные переливающиеся лучи пробегутся по просторам комнаты, освещая её, словно на несколько недолгих мгновений возвращая все к жизни. И беспощадно эту жизнь забирая, когда по крыше снова начинает жестоко барабанить дождь, когда беспощадный холодный ветер снова завывает свою унылую песню, когда на улицу вновь спускается мрак и тишина, словно предвещая собой уничтожающую бурю. Как напильником по кровоточащим нервам, черт возьми!
Ждать! Ждать! Ждать! Просто ждать!
Чего?
Через месяц на землю спустится зима - придет умиротворение. Белый цвет - цвет чистоты, непорочности, успокоения. И наступит такая тишина, которой так жаждало сознание на протяжение всей этой мерзкой мокрой осени!

От угрюмых мыслей отвлекает громкий звук, остро пронзающий барабанные перепонки. Но даже он приятнее сильных порывов ветра и барабанной дроби дождя! И ты, кутаясь в плед уютнее, встаешь с кресла и подходишь к журнальному столику, где лежит маленький изящный телефон - он и явился источником звука. Всего-лишь смс-ка с неизвестного номера:
"- Привет, я немного опоздаю, но приду. Ты главное - жди. "

Я уверена, что мне писала зима.

30 Aug, 2010  23.45
Current music: Giorgia - Gocce Di Memoria
Current mood: nostalgic

Знаете, у меня ведь совсем обычная жизнь. Нет, ну правда же! Утром я пью горячий кофе, раз в неделю обязательно проливая его на плиту. Потом пары, запах пыли на кафедре, насмешливые взгляды студентов, две пересадки на метро, дым чужих сигарет и мигание вечно неработающего светофора. Дом, полив цветов, три сообщения на фейсбуке, рефераты техфака, сон… В такой размеренной жизни слишком просто потеряться. И потому я делю её на поры года, привязывая к каждым трем месяцам свой фетиш и свою мантру.
Знаете, в этом списке лето – самое отвратительное пятно из 92 дней, проходящих в жарком мареве с неопределенным началом и размытым концом. Я не запоминаю эти лета, я теряю и путаю их, превращаю в шестерки в колоде карт своей никчемной жизни. Но каждый год в конце августа мне выпадает свой джокер.
Знаете, когда я жила в Праге, моя соседка каждый сентябрьский вечер приходила с целой охапкой импровизированного гербария. Она говорила, что трехцветный лист обязательно принесет счастье. И он приносит.
Знаете, сегодня к моим ногам непонятно откуда прибило его – красно-желто-зеленое нечто, так странно дисгармонирующее с все ещё летними Афинами. Я смотрела на маленький листок и представляла осень: темные тканевые пальто и яркие шарфы, стук каблуков в звенящем воздухе, горьковатый туман и добрые умиротворенный глаза прохожих. Ощущение самодостаточности и необходимости. Один поворот временного колеса, поставивший шестеренку твоей жизни в общий механизм. Моя осень.
Знаете, я люблю сентябрь именно за это – за чувство осмысленности своего существования. Мне все время кажется, что, пробегая через парк, спеша попасть на работу, я увижу свой трехцветный лист – свою цель. Ту цель, сам процесс достижение которой будет счастьем.
Знаете, завтра я, пожалуй, начну день с горячего чая и достану из шкафа осенний плащ и берет. Может быть, это приблизит мой сентябрь.
….
Мел задумчиво наклонила голову, а потом решительно закрыла окно ЛайфДжорнала. Без сохранения. В конце концов, ей ещё нужно подготовить лекцию для третьего курса. А про осень она напишет как-нибудь потом.

Приходять янголи, масажують душу…і боляче, і добре… (с)
Совсем недавно я видела, как в начале октября ребенок играет в мяч на одиноком безлюдном пляже. Взрослые уже отошли ближе к мангалу, ближе к разливающейся по стаканам согревающей прозрачной влаге, распивая и распеваясь. У них свои дела, у них свои проблемы и разговоры, а у ребенка был мяч – желтый с синим и немного белого, похожий на арбуз перекачанный мяч.
Ему некогда было смотреть на призывно шумящие деревья, которые уныло желтели в те насыщенные для малыша минуты, некогда было слушать холодный ветер, проносящийся между разгоряченной шеей и отодвинутым воротником. У него был мяч, желто-синее чудо, которое в неистовом порыве докатилось до самой кромки пляжа и плюхнулось в воду, кружась с желтыми листьями и каким-то человеческим мусором, остатками лета, как последние лучи на кончиках пальцев под утренним солнцем.
Малыш не мог лезть в воду, он не знал разрешает ли ему мама, а мяч отплывал дальше, окунаясь в осеннюю прохладу в слякоть, катаясь под намеками на дождь. У взрослых свои проблемы, своя осень, свое мясо, которое нужно съесть и песни, которые нужно допеть.
Несколько неуверенных движений и тихие слезы потому, что все равно никто не услышит, по уплывающему счастью, по осени, которая забрала последнее чудо, желто-синее, круглое и полосатое, как арбуз.
Совсем недавно я видела ребенка, оставшегося без чуда посредине осени. Горячие слезы смывали печаль с тронутой  души, большие детские глаза прятались где-то в золоте шуршащей листвы.
Наверное, вот так выглядит одиночество.

Молчун  ошибается  редко. Только если  заговорит.
Владислав  Гжещик

В   этом   году   выдалась   на   редкость   красивая   осень. Под   ноги   тихо   ложились   листья   и   парк   окрасился   всеми   цветами   заката.

-Да…Октябрьская   осень   всё-таки   самая   красивая   и   тёплая…

Она   шла   не торопясь, как   будто   пытаясь   запомнить   каждое   движение   природы, как      вдруг   увидела   влюблённую пару, сидящую   на   лавочке. Ей   стало   холодно, но   не   от того   что   подул   ветер; холод   был   внутри,   а   ещё   гадкое   чувство   одиночества, гордого   одиночества,   отчего   стало   ещё   хуже… Смахнув   слезу   со   щеки   Гарфи   подняла   голову   и   попыталась   достойно   пройти   мимо,   как   будто   ничего   не   изменилось   и   той   пары на   лавочке   не   было…   Лисица всегда   так   делала   когда было   больно   или   обидно, считая   что   никто, кроме   неё   не   должен   видеть её слёз.

Она из   тех   кого   за   глаза   называют   «железной   леди» , так   как   мало   кто   видел   её   настоящие   эмоции, но   ей   это   не   мешало, а даже   льстило. Просто   так   было   удобно : никто не   мог   влезть   в   её   мир   и   установить   свои   правила, кроме   одного   человека… Он   сидел   в   том   самом   парке, но   не   с   ней   и   от   этого   становилось   ещё   больней. Хотелось   убежать, спрятаться   и   никого   не   видеть, но   сил   идти   дальше   не   было. Лиса   решила   сесть   через   несколько   лавочек, успокоиться   и   сыграть   свою   роль   сильной  и   гордой   до   конца, но   для   этого    надо   было   прийти   в   себя, что   у   неё   никак   не   получалось.  Лэр   уже   собиралась   уходить,   как   сбылось   то, чего   девушка   боялась   больше   всего: Он   повернулся   и   увидев   её   подошёл. Ему   хотелось   поговорить, а   ей   провалиться   сквозь   землю, но   выхода   не   было. Оставалось   собраться с   мыслями   и соответствовать   выбранной   роли.

-Привет!- сказал   Он   ей   как   ни   в   чём   не   бывало. Хотя   это   абсолютная   правда, ведь ничего   действительно   и   не   было,-  Что   ты   здесь   делаешь? 

-Я   пришла   отдохнуть, люблю   осень…Особенно   в   листопад…-И   почувствовала   как   слёзы уже   начинают   капать.

Не   сдержалась! Тряпка!- подумала   про   себя   девушка, но   деваться   было   некуда.

-Что-то   случилось?

-Нет…

-Но   ты   плачешь…Я   никогда   раньше   тебя   такой   не видел… Расстроенной, злой, улыбающейся, смеющейся, но   слёзы   в   первый   раз…

-Всё   когда-нибудь   бывает   в   первый   раз,- грустно   пошутила   Она, так   как   не знала   что   ещё   можно   ответить, а   сказать   правду   значило   бы   признаться   ему   в   том, о   чём   жалела   столько   месяцев.

-Да   перестань! С тобой   и   вправду   что-то   случилось!

-Нет! И   вообще   тебя   ждёт   твоя   девушка,   а заставлять   её   ждать   как   минимум   не   тактично!- Ей   захотелось   что   бы   собеседник   перестал   выпытывать её   тайны, только   её   и   ничьи   больше.

-Ерунда! Что с   тобой?

-Птичку   жалко,- Ответила   Фокси  с   ехидной   улыбкой, но   стараясь   не   смотреть   в   его   голубые   как   небо   глаза, иначе   Он   бы всё   понял.

Да впрочем всё и так было предельно ясно: Она его любит, а Он гуляет с очередной девушкой по парку. Она вечером пишет о нём стихи, а Он рассказывает о любви всем кроме неё. Если бы всё было наоборот… Увы…

-Ты всегда так язвишь тем кто беспокоится о тебе?

-Кому, простите?!тем кто беспокоится?!Да ты ни о ком кроме себя не думаешь! –и тут Она поняла что не может больше сдерживаться, - Да тебе плевать на всех кроме себя! – Сама испугавшись своих слов замолчала. Она думала что Он обидится и уйдёт, но знала что никогда не простит себе этих слов.

-Ты сама ничего не видишь, не замечаешь никого, живёшь своём отдельном мире и ничего не хочешь больше знать,- сказал Он обидевшись, но уходить не торопился,- Ты даже не знаешь о том что есть люди, которые тебя любят, но боятся к тебе подойти из-за твоей снежности!

-Да что ты знаешь о любви?! Не ты ли меняешь девушек как перчатки? Не ты ли обнимаешь каждую по близости девушку?! Ты ничего не путаешь?! Да и кто же те люди которые без меня жить не могут?!Не ты ли?

-Да,- и тут Он понял что признался в том, что тщательно скрывал от всех, но в первую очередь от себя.

-Что? Ты хочешь сказать что…Нет…Этого не может быть…

-Но это правда! Теперь ты будешь меня избегать…

-Какая же я трусиха! Но почему ты не сказал мне об этом раньше?- девушка сделала неуверенный шаг в Его сторону.

-Боялся…Хотя какая теперь разница? Прости, я не хотел этого говорить!- он повернулся и уже собирался уйти.

-Не хотел?! Да это я жалею о том, что всё это время любила тебя, смотрела на твоих пассий и любила!- Ужас охватил Лисицу  и заставил замолчать, слёзы больше ничего не сдерживало, они текли в три ручья, но это уже было неважно, в голове эхом отдавалось «Прости, я не хотел этого говорить…» Было ужасно больно, но надо было уйти, убежать и забыть. Как вдруг Она почувствовала тепло от того что всё-таки сказала Ему то, в чём боялась признаться даже себе, но теперь это было не важно…
Лучи апельсинового солнца играли в рыжих октябрьских листьях, которые лёгкий ветер уносил прочь из парка. Это была первая по особенному тёплая осень…

25 сентября, 2010

Listening to favourite song- Alice Cooper - Might As Well Be On Mars

Я люблю очень. Очень-очень. Нет, не потому, что у меня день рождения в октябре, нет… Это время – какое-то волшебное, оно гипнотизирует меня. Превращает тусклые краски в яркие. Делает радость более ощутимой, ну а боль… тоже.
Я как сейчас помню свою реакцию на заявление отца. Боюсь, этого уже не вычеркнуть из моей памяти. Простите меня за всё, всевышние, но я его ненавижу. Единственного человека в своей жизни.
Он так умело прятался за личинами, так интересно играл свои роли! Его жизнь была театром, миром жестов и манипуляций! Кого ты ценил, отец? Уж точно не меня…
Ты познакомил меня с карнавалом тлена. Да, я видела листопады, не раз… Как эти детища деревьев несутся по ветру, будто бы перебирая клавиши на фортепиано… Я слышу их, хотя они и не живые… Не слова… Их настроение. Их боль… Отец, наверное, мне стоит тебя поблагодарить. Если бы ты не оказался настолько подлым, я бы не поняла ценность искренних чувств.
Я стою на крыше, смотрю на звёзды, затем на машины, каждую осень… В одном из окон старой модели Мерседеса  вижу твоё лицо. Тёмные глаза, пучины проклятья. Пускай это и всего лишь иллюзия. Ты погубил нас, погубил маму. 
Интересно, как ты сейчас там? Достигла ли тебя кара? Все получают по заслугам, отец.
Дождь. Почему небо плачет чаще всего осенью? Наверное, я глупая, но, может, оно просто понимает, что не смотря на различия людей, все мы делали больно друг другу. Небо плачет за нас, бесстыжих. Пытается искупить свою вину пред землёй… Это же такой хороший урок, а мы этого не понимаем.
Лужи… вы отражаете наши настоящие чувства.  Посмотри на отражение себя – глаза не солгут. Ведь что сделает тебе лужа? Всего лишь покажет, что тебя гнетёт…
Мне хочется танцевать – я слышу песню гитары.
И я знаю – пока человека не ударит судьба – он не станет счастливым, не научится ценить то, что его окружает. Спасибо, папа. Ты научил меня любить этот мир. Эту осеннюю меланхолию.
А теперь, мой любимый дневник, мне пора. Я хочу улыбнуться небу, чтобы оно перестало плакать за нас.

Я прожила в Нью-Йорке не так уж много времени, но хорошо запомнила одно - там никогда не было осени. Только серая бесконечность - серые небоскребы, серый асфальт, серое небо. Даже воздух был серым, и многочисленные яркие плакаты только подчеркивали всю эту беспросветную серость. Видели когда-нибудь "Гернику" Пабло Пикассо? Она очень напоминает мне Нью-Йорк.
Я не люблю картины Пикассо. И Нью-Йорк я тоже никогда не любила.
Но Афины... Ах, Афины - это песня, это сказка, это светлая печаль и одухотворенная прелесть живой природы. Это акварельно-прозрачная зелень с гуашевыми мазками перебродившего солнца, это хрупкий воздух, точно стеклянная лодка, разрезающая хрустальные волны, это чистое небо, настолько бледно-голубое, что кажется белым, это греющее ладони дыхание.
И дожди. Разные - бисерные крапинки и умопомрачительные ливни, теплые, как веснушки, и холодные, словно слезы. Я никогда не прячусь от дождей, хотя это и глупо - откладывать в сторону зонтик и стоять мокнуть. Люди проходят мимо, с удивлением оглядываясь - "интересно, кто эта сумасшедшая девушка?", - а мне смешно. Едва вступив в переходный возраст, я огрызалась на всех своей любимой фразой: "Не капай мне на мозг!" И вот теперь, по прошествии нескольких лет, сама подставляю дождю свою чернявую голову. Он капает мне на мозг, а я не против. Наверное, в чем-то это сродни искуплению.
Пройдет еще совсем немного времени, и солнце - это великолепное природное вино столетней выдержки, - пропитает листву насквозь, сделает каждую травинку хрупкой, ломкой, как тончайшие пластинки золота. Разве есть на свете такое богатство, что может сравниться с богатством природы?
Еще несколько недель - и отцветут осенние цветы, последним всплеском головокружительных красок оставив яркую память о себе на всю зиму. Где-то под спокойной пестротой первого сентябрьского листопада будут лежать их нежные лепестки и высохшие стебли. Каждую осень уходят, чтобы весной родиться вновь - из своего пепла, - цветы, воплощение Феникса.
И, знаете, в моей Книге (той самой, что хранит заметки о людях) между страницами спрятаны высушенные листья и лепестки. Нет, это не гербарий. Они не приклеены к страницам, рядом с ними нет надписей-названий деревьев, с которых они упали. Это... Это как памятки. Надо же чем-то помечать вехи своей жизни. Кто-то помечает их кулинарными рецептами, кто-то - конфетными фантиками, а я - кусочками сушеной природы. Не отрубленными-оторванными кусками, а добровольно отданными и с благодарностью принятыми частицами. У меня ведь всегда все было не как у людей.