- Зачем он тебе нужен? - Cпрашивает мама.
И, конечно же, именно в тот момент, когда взъерошенный, невыспавшийся - и от того хмурый - Макс подносит ко рту ложку с хлопьями.
От всей странности и неуместности этого вопроса Кармоди чуть было не давится завтраком, думая о том... о том, что это...
Забавно. Они на другом континенте, а вкус хлопьев совершено такой же, что и в оставленном им Детройте. Было бы смешно, если бы не было так грустно, ведь Макс любил Детройт. Город, переживавший очередной упадок. Город, из которого сбегают богачи и меценаты, словно крысы с идущего ко дну корабля.
Максу совершенно не нравился Лондон.
Ему не нравилась новая школа, в которую надо ходить в отглаженном костюме и в обязательном галстуке, ради которой пришлось даже пожертвовать дредами, а Кармоди ими втайне гордился, а теперь отросшие волосы по-идиотски кудрявились.
"Но ведь туда ходил твой дедушка, молодой человек!"
Как будто Максу не похуй. Нихуя не равноценный обмен, на его взгляд.
Ему не нравились три старые грымзы, которые следили за каждым его шагом в этом старом, скрипучем и холодном доме, словно он тут же спиздит их столовое серебро, если его хоть на минуту оставить без присмотра. Ящик с серебряными вилками-ложками, кстати, был заперт, но замок на нем был сущей ерундой.
Даже легче, чем замки на школьных шкафчиках.
Если бы Макс захотел - вскрыл бы его за пару минут.
"Раньше они не были такими", - говорит мама после очередной ссоры Макса с одной из тетушек и неловко гладит его по голове, как будто он нуждается в утешении. Макс раздраженно дергает плечом и ухмыляется, дескать, очень в этом сомневаюсь. Что же ты сбежала от них аж на другой континент, раз они такие милые? И что случилось с их добротой и любовью к тебе? Потерялась в жировых складках одной и морщинах двоих оставшихся? Да так хорошо, что до сих пор не найдётся.
- Зачем? - Повторяет свой вопрос мама , и Макс наконец-то отрывается от разглядывания пасторальной картинки с пастушкой на дне фарфоровой тарелки и смотрит на мать.
Тарелка старая и хрупкая, как и все в этом доме.
Как хрупкая тишина, которая скоро нарушится воплем одной из сук, считающей, что они делают бедняжке Розе и её мальчику большущеее одолжение, разрешив поселиться в их доме.
Максу же хочется сбежать отсюда, пока дом не захватил и его.
Как будто каждый глоток этого воздуха, пахнувшего пылью и лекарствами, превращает его в скрюченного дряхлого старикана.
Кажется, теперь он понимает, от чего скопытился дорогой дедуля.
В коротком слове "зачем?" Макс слышит так многое.
Обиду. Зачем тебе он, если есть я? Разве нам плохо вдвоём?
Ох, мама, если бы вдвоём.
Предостережение. Зачем тебе знать, ты будешь разочарован.
А может и нет?
Злость. Почему этот мальчишка никогда не слушается?
Беспомощность. Я теряю над ним контроль.
Уже лет как пять потеряла, мам.
Макс молчит.
Она отступится.
Она сдаётся.
Как и всегда.
Вечный Понтий Пилат со своим "я умываю руки".
- Вернусь к десяти, - сообщает Макс, натягивая ботинки и куртку.
Мама кивает. Делай, что хочешь, говорит её взгляд. А Максу порой так хочется, чтобы кто-то взял ответственность на себя. Хотя бы иногда.
Он бредет к автобусной остановке. В кармане потертых джинсов - листок с адресом художественной галереи в Сохо.
Об отце проболталась тетушка Марта в разговоре с одной из своих подруг. Та раньше училась с мамой и теперь они на пару с тётушкой самозабвенно перемывали ей косточки, вспоминая выпускной и необдуманный поступок дурочки Розы, которая испортила себе всю дальнейшую жизнь, а ведь она могла быть такой же блистательной и счастливой, как у них.
-Ну прямо охуеть, - пробормотал мамин необдуманный поступок и ушёл к ноутбуку.
Фамилия у его предполагаемого папаши оказалась редкая, хвала богам.
Найти его было легко.
Ну, так Макс думал.
Возможно, стоило сперва позвонить, номер Макс отыскал в справочнике, но подросткам свойственны импульсивный поступки.
-Я ваш сын, - сообщил Кармоди Дэйву Шлоссу, когда вычислил его среди немногочисленных в столь ранний час людей в галерее и принялся упорно разглядывать какую-то мешанину цветных пятен на картине слева от него. - Помните Розу Кармоди? И выпускной?
Ему кажется, это звучит по-детски, да и вообще в его словах меньше смысла, чем в этой дурацкой картине, но мужчина оказывается неожиданно адекватным. Угощает Макса кофе, терпеливо слушает его рассказ и объясняет, в чем тот ошибся.
Братья.
Они братья.
Неловко-то как. Блядь.
Вышло чертовски... глупо. Где сейчас Аксель, Дэйв не знает, они не в слишком хороших отношениях, но он непременно позвонить Максу, как только тот объявился.
Макс снова плетется на остановку и садится в первый же подошедший автобус. Ему совершенно неважно, куда ехать, просто нужно подумать, да и свой запал он потерял. Может, мама права и не стоит ничего менять? Отцу и без него живется неплохо.
Макс не знает, сколько проходит времени, прежде чем автобус тормозит на очередной остановке... Он отрывается от созерцания улиц за окном и смотрит в салон.. Конечная? Нужно выходить?
Нет, ещё не конечная, но почему бы и не выйти здесь? Остановка как остановка, ничем не хуже других.
Макс встаёт и идёт к двери.
А потом удивленно пялится на мужчину, который устраивается на сиденье в начале салона.
-Дэйв? - неуверенно спрашивает он - Вы как здесь оказались?
Как можно с вами связаться? **
