Возвращение он почувствовал сразу же, как прошел регистрацию и поднялся на борт самолета до Афин – в салоне оказалось двое пассажиров, при себе у которых имелись в наличии то ли талисманы, то ли герои в голове по одной штуке на каждого. В подробности Хэй не вдавался, а сразу же по первой возможности закрылся в туалетной комнате, бегло осмотрев своё лицо на предмет изменений. О Ладоне за четыре месяца он не забыл, но полученная передышка не слишком хорошо сказалась на навыках самоконтроля. По крайней мере, резню здесь и сейчас устроить не тянуло, и одним из ограничительных факторов служила уже набранная самолетом высота. При таком раскладе сели бы они быстро, если не сказать стремительно, причем где-то посреди океана и без выживших. Заодно появилась лишняя минутка подумать – на кой черт он возвращается обратно? По всем показателям лучше было в США, где хранителей можно продавать на вес золота из-за их редкости. В самый раз, чтобы почувствовать себя нормальным, таким же точно, как и тысячи людей на улицах. Однако мелочи, вроде шести бессонных ночей в неделю, и зимы, которую он пережил еле-еле, в некоторые дни едва перетаскивая ноги для шагов из-за холода, не давали забыть о том, кто он на самом деле. Природу обмануть не вышло, хотя себя он обманывал достаточно долго, пусть и с переменным успехом. Часть с драконом от личности не отдиралась, оставляя с ней единое целое, теперь и стремившееся обратно.
Может быть, львиную долю решимости подняться на борт составляло греющее душу знание о птичке. Их дороги не должны были пересечься в будущем никогда, и только он один знал, почему. Хэй периодами думал, сумел бы он себя простить, если бы просто убил её, как уже пытался сделать несколько раз, но теперь мысли о ней посещали его всё реже и реже, не давая забыть о собственной доверчивости в прошлом. Ополоснув лицо водой, через силу он всё-таки умудрился хмыкнуть, оценив иронию судьбы. Таис лишила его не только жизни, но и некоторых людей в ней, а вот переплавить окончательно характер не сумела, отчего Хэй не знал, огорчаться ему или радоваться. Обвинять её во всём он не мог ни тогда, ни теперь, ибо часть вины продолжала давить на плечи, потихоньку с каждым днем расслаиваясь. В конце концов, выбор делал он сам вполне сознательно, отчего все последствия этого решения принадлежали исключительно ему.
Но дышалось свободнее. Даже чувствуя, как давит на виски желание уступить место Ладону, пока два хранителя спокойно просматривают предложенные стюардессой журналы, Хэй осознавал, что вернувшись обратно, больше не потребуется оборачиваться на каждом шагу назад, опасаясь обнаружить за спиной птичку. И не только ему не потребуется, но в этом направлении думать он себе запретил еще четыре месяца назад. Сейчас этот шаг и осознать успел и привыкнуть, хотя до более желаемого определения «пережил» оставалось еще прилично. Поэтому и твердого чувства так и не возникло, что возвращается не куда-нибудь, а именно домой. Несмотря на исчезновение одной проблемы, остальные никуда не делись, только ожидая, когда он выйдет из самолета, чтобы пару раз ткнуть его носом в стандартно укрепившихся в Афинах хранителей. И какого хрена мне это надо, спрашивается? Вопрос, как и всегда, вышел риторическим.
Зато порадовала погода, после марта в средней полосе предоставив сразу март средиземноморский, когда в свитере Хэй выделялся в толпе, но при этом ощущал себя более чем комфортно в плане температуры. На этом плюсы не заканчивались – на стоянке аэропорта его ждала оставленная Аделией «Мазда», будто он и не уезжал никуда вовсе, припарковавшись ненадолго, а теперь спеша обратно, дабы парковщики не ободрали как липку на выезде. В квартире его возвращения ожидал только полиэтиленовый чехол от пыли на диване и всё тот же разобранный двигатель в углу, накрытый на всякий случай второй простыней. И Хэя такое положение вещей более чем устраивало, особенно тот факт, что порядки не изменились, и по понедельникам в кафе до сих пор выходной.
К шести часам вечера, когда он остановился на парковке для персонала, ни одной машины не осталось, а все окна кафе зияли темными провалами, отчего он вздохнул с облегчением, минуя ту часть с обязательным восполнением общения за пропущенное время. Сказать по теме Хэй смог бы всего пару слов, но и их предпочел бы держать при себе. Завтра Аделия или Меланта все равно введут его в курс дела настолько подробно, что хватит надолго. Оставив чемодан в багажнике, он накинул на плечо лямку спортивной сумки и хлопнул дверью машины, на секунду остановившись около неё, чтобы внимательнее рассмотреть здание кафе, вспоминая собственную привычку отмечать детали, требующие ремонта или любого другого его вмешательства. За такую мелочевку цепляться было легче, чем за другие свои воспоминания.

Особой сентиментальностью Хэй не страдал, по крайней мере, всегда думал о себе именно так. И сейчас вовсе не приходящие наплывом мысли из прошлого держали его на месте возле машины, давая время подумать и свыкнуться с тем, что он по собственному желанию вернулся в город, кишащий хранителями как старый матрас в дешевом отеле клопами. Добро пожаловать домой, что еще скажешь. Всё никак оторвать взгляд от окон ему не давала совершенно другая внезапно обнаружившаяся проблема, которую он упустил из вида из-за её микроскопических размеров на фоне всего остального. Ключей от коридора подсобки у Хэя не было. Вот так просто и коротко: стоя на пороге собственного дома ему нечем оказалось открыть дверь. От спустившегося понимания стало не столько смешно, сколько обидно, потому что внутри уже явно чувствовались первые признаки раздражения, а выплеснуть его было некуда, ибо виновных кроме Хэя не находилось.
Отправляясь осенью прошлого года в свой поход, он вполне допускал мысль, что обратно может и не вернуться, в конце концов, летел следом за птичкой, противостояние с которой заканчивалось далеко не взаимными щелчками по лбу. Ему и в голову не пришла необходимость прихватить с собой связку ключей от кафе или продлить договор со своим мобильным оператором. После преодоленных девяти часовых поясов, ибо часы в Биллингсе сейчас показывали примерно девять утра, Хэй соображал долго и трудно, еще раз оглядывая пустую парковку и темные окна, гарантирующие, что если он постучит – никто не откроет. Блеск, черт возьми. Просто блеск.
В отличие от закрытого заведения, жизнь на побережье продолжалась, особенно учитывая достаточно теплый день. Где-то рядом по дороге проезжали машины, около причала дети что-то кричали своим родителям, откуда-то приглушенно доносилась музыка, а он понимал, насколько не хочется сейчас разворачиваться обратно и тратить время на дорогу до дома Аделии. За пять минут забрать ключи не вышло бы, а для более долгого общения он слишком устал. Отель тоже не воспринимался хорошей идеей, когда прямо на него смотрели окна собственной квартиры. Чертыхнувшись, он полез обратно за руль, осматривая бардачок и козырек от солнца, всё еще надеясь, что Аделия проявила изрядную интуицию, предусмотрев его прокол. Поиски ничего не дали, однако замешанное на усталости раздражение дало Хэю необходимый толчок, чтобы не уезжать, а добиться своего.
За прошедшие два года он один раз полностью восстанавливал кафе едва ли не из руин и еще бесчисленное количество раз ремонтировал двери и окна, которые в некоторых случаях сам же до этого и ломал. Преодолеть ему требовалось всего одну преграду в виде двери в коридор подсобки, откуда вела лестница наверх к квартире. Запасной ключ уже от неё имелся за огнетушителем в том же коридоре. Это помещение Хэй знал как свои пять пальцев, но вот первый день в Афинах начинать с выноса двери не улыбалось абсолютно. Тем более он её сам заказывал и ставил, так что знал – не вынесет. Возможно, даже в том случае, если внутри его в качестве приза будет ожидать особенно наглый хранитель. С учетом прошлого опыта Хэй выбирал материалы и крепления особенно тщательно.
Оставив машину в покое, он снова прихватил сумку и направился к зданию. Сбросив свою ношу на землю, скорее автоматически, нежели обдуманно Спиру подергал ручку двери несколько раз с промежутками, словно в какой-то момент ему точно должно было повезти.
- Да, твою ж мать, - уперевшись обеими ладонями в дверной косяк, он бегло осмотрел его по всему периметру, словно ключ мог обнаружиться на притолоке. Где-то сбоку в это время замаячило нечто клетчатое, на что Хэй обратил внимание не сразу. Ладно, черт с ним, проверю окна, потом буду думать. Отлепившись от стены, он подхватил сумку, чтобы оставить её пока на открытой веранде, а не таскать за собой. Хотя другие помещения его не интересовали просто потому, что изнутри дверь в коридор подсобки тоже надо было как-то открывать, Спиру дал себе время немного подумать над дальнейшими действиями, и появившаяся откуда-то из-за угла девушка ему в этом не сильно мешала. Точнее, не мешала вообще. Нахмурившись, он мельком бросил взгляд на пляж, на секунду задумавшись, почему она идет, едва ли не прижавшись к зданию, но быстро переключив своё внимание поставленную перед собой цель, а заодно зачем-то дернув ручку на двери еще раз.

Отредактировано Heymon Spiro (16.09.2014 14:12:16)

Итого, более лёгкие для маленького взлома высокие окна, отделяющие основной зал от веранды, не давали ему ровным счетом никакого преимущества потому, что, во-первых, теперь на каждом из них стояла сигнализация, отключить которую следовало опять же из коридора, ибо все заходили со стороны служебного входа, затем уже открывая парадный. И, во-вторых, Хэй не видел смысла вскрывать две двери в то время, когда можно было ограничиться лишь одной. Его желание пройти к окнам больше базировалось на микроскопическом шансе, что кто-то задержался на уборке. Кто-то, либо оставляющий машину не на парковке, либо вовсе её не имеющий. Но тишина и отсутствие света давили в зародыше все предположения, полностью отрезая легкие пути решения проблемы, зато снаружи голосов прибавилось.
Может быть, Спиру и считал, что таким же крадущимся шагом девушка уже скрылась из виду, в конце концов, он не приставал ко всем странным личностям на улице – слишком уж много их водилось; однако она была всё еще здесь, по каким-то своим причинам решив завязать разговор. Пришлось смерить её взглядом повторно, сдвинув брови и даже не пробуя гадать, чем она руководствовалась. Странные личности в этом городе уже давно перевалили за половину от общего числа населения, так что хватало и добрых самаритян, желающих непременно вмешаться в происходящее и помочь любыми доступными способами. Вежливость вкупе с нормами простого человеческого общения требовали от Хэя не менее простого ответа, вроде: «Спасибо, мне не нужна помощь», но с простотой сегодня уже шли крупные перебои, а вежливость никогда не являлась его коньком. Хэй промолчал, хотя больше не потому, что сказать было совсем нечего, а из-за вида за спиной девушки. В его поле зрения попал лодочный сарай, в котором только и дожидались своего часа инструменты, если за четыре месяца отсутствия там никто и ничего не трогал. Кредитками и шпильками Спиру орудовать для открытия дверных замков так и не научился, а вот со стандартным набором инструментов вполне смог бы справиться. Мысль вызвала на лице легкий проблеск улыбки, первой за вечер, ибо его квартира на втором этаже уже сделалась самоцелью, некой финишной чертой в возвращении домой, перестав представлять собой четыре стены и крышу, наверняка требующие капитальной уборки. 
В принципе, в чем-то девушка даже была права, документы у него с собой имелись в полном объёме, а в кабинете хранились копии всех бумаг на кафе. Хотя если никаких глобальных катаклизмов в его отсутствие не произошло – патрульного Хэй мог знать и лично, на побережье в этом районе они менялись не слишком часто. Но вариант обращения к местному стажу порядка явно проигрывал по всем статьям визиту к Аделии домой, тем более сам Хэй открыл бы дверь аккуратно настолько, что ремонтировать потом ничего бы не пришлось. Замок ведь выбирал самостоятельно, и принцип его работы тоже прекрасно знал.   
- По понедельникам в кафе выходной, я в курсе. Полиция, думаю, тоже. Там вывеска есть на парадном входе с графиком работы, - он снова взглянул на девушку и отправился в обход неё к лодочному сараю. Примерно через полчаса солнце грозило опуститься за горизонт окончательно, а Меланта прямо-таки настояла на внесении в рекламу кафе небольшой ремарки по поводу красивых закатов, открывающихся у них с веранды. Черт его знает, может, этой девушке просто не повезло с выбранным днем для визита к ним. В любом случае, он не стал отмалчиваться, ограничиваясь как обычно невразумительным хмыком, так что мог быть собой вполне доволен, если бы в мыслях оставалось свободное место на этику. Кивнув девушке вместо прощания, Хэй вспоминал, что к его удаче перед отъездом замок так и не сменил, а сломать успел на одной из последних встреч с птичкой, так что визуально мощный навесной замок открывался всего лишь несколькими умелыми пасами двумя руками. Хоть в чем-то повезло. В такие моменты сами собой вспоминались полезные штуки, вроде ключей, открывающих все двери. Жаль, что только пять раз.

До лодочного сарая от веранды кафе едва ли насчитывалось триста метров по прямой, а дорога шла несколько в обход, разветвляясь к пирсу, и только на середине этого пути Хэй сообразил, что шагает не один. В относительном отдалении, примерно на расстоянии «доплюнуть», за ним тянулась пигалица в клетчатой рубашке, которая становилась уже немного дотошной в своем рвении то ли помочь, то ли… Второй вариант на ум приходить отказывался, так что Хэй просто мотнул головой, словно стряхивая левые размышления, и прибавил шагу к дверям сарая. Называлось помещение доков так, скорее, по привычке, на самом деле вмещая не только катер, но и два гидроцикла, пусть и на подвесной опоре, а заодно небольшую мастерскую, где он занимался мелким ремонтом не только их лодочного парка, но и всего остального в кафе, на что хватало умений и навыков. Таким образом «сарай» выходил раза в полтора-два больше обычного, и вот уж из него закаты не просматривались вовсе, отчего у самой двери Хэй обернулся назад, с неудовольствием отметив наличие девушки, так по пути никуда и не свернувшей, а просто жаждущей продолжать общение.
Это казалось странным еще пару минут назад, а теперь смутные ощущения превратились в твердую уверенность – пигалица явно настырная. По её виду никак нельзя было угадать какую-то особую наглость, но лишь на внешний вид Хэй давно уже не ориентировался и никаких выводов не делал. Хотя наглость ли? Спиру мог бы предположить, что она как раз из тех, кто заглядывает через плечо в метро, чтобы увидеть страницу книги или экран телефона у соседа по вагону, но в данный момент приложение своего любопытства пигалица выбрала не совсем удачно, ибо общаться Хэй не желал. Не то, чтобы на улицах к нему часто подходили молодые симпатичные девушки, настойчиво навязывающие своё внимание, а оттого эта и вызывала разве что недоумение.
Лимит на диалоги пока был исчерпан, так что он молча развернулся обратно к двери и вытащил из бокового кармана сумки ручку, прихваченную где-то в аэропорту. Тяжелый навесной замок в двух массивных дужках смотрелся очень надежно, к тому же внешне никак не пострадал, зато Хэй прекрасно знал – стоит поддеть мелкий рычажок через отверстие под ключ любым достаточно тонким и жестким предметом, и дело сделано. Буквально через секунду, когда замок открылся, а одна из створок на воротах сарая скрипнула, в сознании Спиру, занятом исключительно своими собственными планами, наконец, сложились вместе вопросы девушки и то, как он в данный момент выглядит со стороны, вскрывая дверь ручкой. А так же как выглядел около двери в коридор подсобки. На лице медленно, но верно начала проявляться усмешка, вероятно, со стороны выглядевшая сардонически. Ощущение «и смешно, и обидно» проявилось снова в полном объеме, но теперь раздражение плавно переместилось на пигалицу. По всей видимости, в Греции за время отсутствия абсолютно ничего не поменялось, а эпидемия дефицита инстинкта самосохранения продолжала косить женскую часть населения налево и направо. Ну, а кто еще решит идти в одиночку беседовать с человеком, обходящимся без ключей и выбирающим торцевой вход.
- Мне не в кафе нужно, а в квартиру на втором этаже, - такой ответ Хэй счел не только исчерпывающим, но и отдающим каким-то нездоровым юмором, потому что на территории Афин он находился всего пару часов и уже успел вспомнить, от чего уехал, на примере этой пигалицы. Плюс ему становилось интересно, что она планировала сделать, если бы на его месте в самом деле оказался грабитель. Если она что-то планировала. Если она об этом думала вообще. – В двери ломиться больше не буду, так открою. А ты хотела что?
Со второй фразой, может, и вышел перегиб, но Спиру особо за речью не следил, зато способен был представить, каким образом заканчивается такое вот героическое рвение. Пусть солнце еще село не до конца, но на видимой части пляжа почти никого не было, а дверь в лодочный сарай зияла чернотой, за которой в случае чего пигалицу бы никто не увидел и не услышал. Глубоко вздохнув, он засунул замок в сумку и зашел внутрь, нашарив ладонью цепочку выключателя нескольких подвесных ламп и врубая освещение.

Кто-то говорил, что люди не меняются, и спорить с этим утверждением в отношении Хэя оказалось достаточно сложно. Что-то в характере определенно отшелушивалось, освобождая нижние забытые слои, а что-то вырабатывалось вновь, но стоило ему увидеть свою мастерскую, как он моментально стал тем, кем всегда и являлся, оставив пищащую что-то девчушку за периферией собственного внимания, которое сейчас заполнилось лицезрением оставленного до апреля парка. Готовил и катер, и гидроциклы к зимовке в доке Хэй еще сам до своего отъезда, точнее, в конце октября, когда ни о какой древности еще и речи не шло, отчего теперь обстановка в лодочном сарае казалась полузабытой и стертой, словно картинка прошлого столетия, а никак не прошлого года. По всей видимости, в его отсутствие сюда особенно никто не заходил за ненадобностью. На верстаке некоторые инструменты лежали ровно на тех же самых местах, где он их оставил, разве что цвет сделался сероватым от налета пыли. Для полностью упакованных в брезентовые чехлы плавсредств такая небрежность не была страшна совершенно, а Хэй только порадовался положению вещей, ибо теперь не требовалось тратить время на поиски необходимого. Меланта в рвении своём могла бы навести чистоту исключительно из желания порадовать его лишний раз, и новый принцип размещения в пространстве собственного барахла Спиру не угадал бы никогда.
Нетронутый никем лодочный сарай подействовал на Хэя благотворно, всё еще не вытаскивая на свет божий несуществующую сентиментальность, но потакая старым, под кожу вросшим привычкам. Пигалица в дверях так же раздражала своей легкомысленностью, однако теперь он мог посмотреть на это философски. В конце концов, по закону то ли подлости, то ли вселенского равновесия, такие личности к интровертам тянулись как магнитом. Чтобы сыпать и сыпать настолько же бесконечными, насколько и бессмысленными вопросами. Пока он углублялся в сарай к верстаку, на ум аккомпанементом сами собой приходили ответные мысли чисто для внутреннего пользования, ибо озвучивать их Хэй бы не стал. Хорошо, если скажу «да, владелец», она поможет и дверь вскрыть, и всё ценное вынести? Понятие абсурдности женского мышления для него уже стерло все возможные границы, выявляя себя иногда в таких вывертах, которых Хэй и ожидать не мог. Но удивляться от этого он всё же не переставал. Ну, так и кто же это? Народная дружина, а может, чересчур впечатлительная девушка, сраженная моим обаянием или просто борец за добро и справедливость? Спиру заулыбался сильнее, но больше себе под нос, пока перебирал коробку с мелочевкой в поисках подходящей тонкой отвертки, которую можно пустить в расход под отмычку, а заодно шило или нечто вместо булавки, ровно для той же самой цели.
- Моя квартира, да. В кафе. Совладелец. Хэй, - совсем не улыбаться не выходило, ибо Хэй сейчас, не глядя на девушку, закреплял в тисках отвертку и готовил молоток, чтобы загнуть кончик под углом, чтобы потом ею вскрыть дверь, что со словами вообще никак не согласовалось. Да и кто бы на его месте ответил по-другому? Хотя не мне судить. За привычной работой выходило особо не поражаться чужой беспечности, а вплотную озаботиться своей собственной, пусть окончательно серьезными мысли никак не получались. В Афинах безобидная, хрупкая как цветок девушка могла в одну секунду хлопать невинно глазами, а во вторую уже вытаскивать из-за спины нож или превращаться  во что-то, уже гораздо менее безобидное и хрупкое. И Хэй хотел бы утрировать подобный вариант, но прецедентов было немало. В свете настолько интересных размышлений прилипчивость пигалицы играла новыми красками, а Хэй тихо хмыкнул. Может, это и не она вовсе подзабыла о чувстве собственного сохранения. – И я не собираюсь его грабить.
Подытожив собственную мысль очевидным для самого себя фактом, ибо в противном случае разговоры с этой пигалицей никто бы не разговаривал, Спиру застучал молотком по отвертке, выгибая её край на сорок пять градусов.

Восклицание вышло драматичным даже для Хэя, особенно не воспринимающего на слух эмоциональный диапазон, выраженный в словах или интонациях, с которыми они были произнесены. Удивление он бы ни в жизнь не отличил от озадаченности или еще чего-то по-родственному близкого, но громкость и яркие эмоции, написанные на лице пигалицы, никакой тайны или блеклых оттенков в себе не содержали, отчего Спиру на минуту приостановил мерные удары молотком по отвертке, уже полностью развернувшись к девушке. Ясным становилось одно – намертво прицепилась она к нему явно не с целью познакомиться, а верша правосудие во имя добра и справедливости. Со стороны выглядело особенно смешно, учитывая, что пигалица доходила по росту ему едва-едва до подбородка и особой мощностью телосложения не страдала. Что, конечно же, не помешало бы достать откуда-нибудь из заднего кармана газовый баллончик или электрошокер, если в вовсе не что-либо помощнее, припрятанное как раз на случай, когда на закате кто-то планомерно и не прячась станет взламывать чужой лодочный сарай, чтобы погнуть молотком тонкую отвертку.
По крайней мере, причина горячности перестала быть тайной, как только во вдохновенных обвинениях проскочили Аделия и Крис, уже имевшие счастье познакомиться с этой девчушкой. Но даже факт знакомства не отменял опрометчивости, с которой пигалица скакала уже совсем рядом, переступив порог сарая и оказавшись внутри. Вот так вот, захлопываем дверь, обезвреживаем защитницу, а дальше методично и бесконтрольно обчищаем все дома на побережье. Хэй даже не пошевелился, то ли удивленно, то ли раздраженно разглядывая девушку, которая создавала его поведению отличный контраст. Скорее всего, воров она в своей жизни еще ни разу не встречала, или же умудрилась достать именно такого, который собственными повадками как две капли воды походил на Хэя, продолжая начатое дело спокойно и без резких движений, даже когда в отдалении уже слышались полицейские сирены. Второй вариант выходил сомнительным, отчего Спиру тяжело вздохнул, как только из его руки дернули молоток. Да он не особенно и сопротивлялся, тем более на него пока в праведном гневе еще никто не замахивался, а под его рукой лежал пневматический нейлер.
Предостережение, сделанное самому себе об инстинкте самосохранения, выползло вперед, только когда хрупкий и громкий цветок вместо задержания преступника с молотком наперевес легонько, одним движением, переломил основательное древко инструмента. Вот это поворот… Он автоматически приподнял руки вверх, поворачивая открытыми ладонями к девушке, ибо не слишком сильно хотел, чтобы на месте молотка оказалась одна из них. Неожиданно вся бравада пигалицы оказалась вполне обоснованной, а дополнительное оружие ей не требовалось вовсе. Такого Хэй совершенно не ожидал, так что и ответить вовремя не успел, продолжая слушать теперь вполне серьезные угрозы. Этому городу нужен новый герой. Настолько толстое древко сам он не сломал бы ни ногой, ни с помощью упора, что наводило на определенные мысли. Будь он просто человеком, не поверил бы, пока не увидел, но Хэй человеком в полном смысле этого слова и не был.
- Спокойно, Шерлок. Сейчас я медленно достану из сумки свои права, а ты посмотришь на них указанный адрес. Разговаривала ты, скорее всего, с Аделией, а она администратор, - вздохнуть пришлось еще раз, ибо, естественно, в первый же дань ему на голову принесло какое-то мифическое существо, не иначе. Хранители и двуликие отметались, в конце концов, желание убить у него не возникало, разве что так, придушить малость в воспитательных целях. А носители в отсутствии раздражающих факторов особенно такими способностями не блистали, хотя судил Спиру исключительно по тем, которых знал. Озвучив собственные планы, он, как и сказал, медленно полез к закрытому на молнию карману своей сумки, куда сложил все документы еще в аэропорту. Лучше бы съездил к Меланте за ключами, честное слово.

Естественно, всё даже чисто теоретически не могло быть так просто, как Хэй предполагал, едва-едва двигая руку по направлению к сумке. И его скептицизм не выдерживал давления ситуации, отчего он начал считать её не такой уж и патовой, в чем определенно ошибся. Видимо, таким интересным узором расположились звёзды в момент его рождения, что сразу же выстлало путь всем далеко не адекватным особам женского пола непосредственно к порогу его двери. Случай выходил не единичный, а при пересчете на пальцах девушек со странностями, встреченных им за свою жизнь обеих рук не хватало, что заставляло задуматься: может, дело не в них, а в нём. Вопрос сулил лишнюю рефлексию и попытки докопаться до истины, причем ведя раскопки в самом себе, а нравиться Хэю это не могло по умолчанию, так что он принял на веру – пигалица чудная. А так как сюда же еще прибавлялась и нехилая физическая сила, то лишний раз её дергать не следовало, хотя и до этого Спиру дергался не слишком уж сильно. Складывалось впечатление, что и его  обездвиженное стояние на месте в полном молчании аналогично станет выводить её из себя, поэтому весомых мыслей на счет разрешения назревающего конфликта у Хэя не набиралось.
По сути, в своих ответах он ей ни разу не соврал, не приукрасил и не увильнул от ответа, да и вообще мог бы не отвечать. В конце концов, явно не любой прилипчивый прохожий дожидался подробного рассказа на свой интерес, кого-то посылали сразу же с первого слова. Наверно, следовало сделать так же. Хэй не сделал, ибо намеренно грубить не любил, тем более и поводов для этого не видел, разве что про себя чувствуя некоторое раздражение от бестолковости и двусмысленности происходящего. Мгновенно разворачивать документы и подходить к собственному дому только вместе с полицией он бы не стал в любом случае. Кафе отчасти принадлежало ему, квартира принадлежала полностью, почти к каждому забитому гвоздю, завинченному саморезу и тому подобному он приложил свою руку, и вовсе де для того, чтобы какая-то мелочь сейчас кричала ему «пошел прочь», когда у самой в голове что-то капитально заклинило.
Но вместе с этим окончательно на неё всю вину за происходящее свалить не удавалось. Пусть диагностом по психическим проблемам Спиру не был и близко, чтобы определить, когда ситуация понеслась под откос, но поддразнивал девчушку все-таки самолично, не ожидая такой прыти. А за свои ожидания отвечать приходилось тоже самому.  И сейчас ответственность перевалила в ту фазу, за которой внезапные повороты множились с невероятной скоростью, прямо пропорционально его собственным мыслям. Вернее, мыслей набиралось не больше обычного, но каждая словно проносилась в голове дважды или трижды. Создавалось впечатление, что Спиру разговаривал по телефону, но из-за плохой связи его слова прилетали ему опять же через динамик около уха. Феномен производил странное, если не сказать оглушающее впечатление, потому что никто и никогда не касался его разума из-за ментального щита, опускающегося, как только в поле чувствительности возникал хранитель или двуликий. Его сознание было для Хэя такой же точно крепостью, как стены собственной квартиры, и чужое присутствие воспринималось в штыки с первой секунды, а уж личность взломщика установить оказывалось проще простого. Однако стоило стиснуть зубы и повернуться к пигалице, как его о ней мнение ударялось о стенки головы множество раз, бомбардируя внутренний слух повторениями, отчего слов и мыслей становилось больше, что, в свою очередь, приводило к увеличению повторов.
Закрыв на мгновение глаза, чтобы попадающиеся взгляду предметы не звучали в голове, Хэй шагнул назад и едва не полетел на пол, зацепившись ступней за ножку верстака. В сознании уже четко отбивало ритм носящееся туда и обратно слово «нейлер», а рукой он отчаянно пытался его нащупать, больше ни о чем не думая, а сконцентрировавшись на том самом инстинкте самосохранения, который позволил бы действовать подсознательно, без мыслей. Сказать было проще, чем сделать, а желание не думать вообще ни о чем лишь порождало новые потоки внутренних диалогов с самим собой, снова и снова отражающихся и мешающих друг другу. Одной рукой он всё же нащупал ручку нейлера, а второй стену, чтобы прислониться к ней и опуститься на пол, пока не случайно не упал, опять за что-нибудь зацепившись.
- Черт… с… тобой… Звони… в… полицию… - после каждого сказанного слова приходилось останавливаться и ждать, пока оно отзвучит для него несколько раз, в противном случае Спиру сбивался и глотал слоги. Он прижал обе ладони к голове, больше не для того, чтобы прекратить мысленный вихрь, а беспокоясь, если этой пигалице захочется его чем-нибудь огреть. Чтобы уж наверняка. Чтобы уж наверняка. Уж наверняка. Наверняка. Нейлер лежал рядом, и вряд ли она знала его предназначение и возможности, да и пользоваться Хэй им собирался в самом крайнем случае, если по-другому не будет выходить. А пока просто сидел на полу лодочного сарая и ждал.

Из-за чудес человеческой психики, как раз в тот момент, как Хэй предпочел бы стать драконом, ему выпал шанс не только понаблюдать, но и испытать на собственной шкуре интересный феномен. Как если бы попросили не думать о белых обезьянах, и мгновенно в мыслях оставались исключительно они. Чем больше Спиру пытался свести к минимуму собственные размышления: закрыл глаза, не двигался, не отвечал и не слушал – тем больше постороннего крутилось в сознании, размножаясь с космическими скоростями. Черт возьми, в голову умудрилась пролезть даже совершенно излишняя информация о количестве гвоздей в нейлере, хотя хватило бы и одного. А теперь эта цифра звучала и звучала, ударяясь от виска к виску и никак не желая исчезать. Твою мать, зато животных понимаю, лучше бы щит оставался. По крайней мере, на мысленных фразах он не запинался и не сбивался, но меньше их от этого не становилось. В кои-то веки Ладон воспринимался не враждебной сущностью на другой чаше весов, а набором полезных функций, до которых в отсутствии хранителя просто нереально было дотянуться. И по иронии судьбы как раз эта абсолютно бредовая мысль отзвучала в единственном числе, заставив Хэя удивленно поднять глаза на пигалицу, которая добралась до его документов, и так предложенных на осмотр.
Подниматься на ноги он не спешил, для этого и отдельного напоминания не требовалось, ибо самому себе Спиру врагом не был. Девчушка отличалась шальными заносами, так что самодеятельность грозила вылиться в новый сеанс прослушивания хористов в сознании, которые никак не могут попасть в такт и поют вразнобой. Или показать еще один фокус из набора своих умений, уж точно способный закончиться если не фатально, но с большими увечьями. Наблюдалось за обыском ему прекрасно и с пола, тем более ручка нейлера удобно легла в ладонь, а следующая массированная ментальная атака уже не стала бы неожиданностью. И естественно, содержание сумки пигалице не сказало вообще ни о чем. Ни билеты с документами, ни ворох различной мелочевки, которую обычно таскают с собой в ручной клади, ни сувениры в подарочной упаковке не зародили ни единого сомнения в том, что таков набор в сумке любого взломщика-грабителя. Собственно, Хэй на такой исход и не рассчитывал, поэтому ждал, когда она доберется до адреса на правах. Не помогло. Конечно, он может быть фальшивым, как же иначе. Где-то глубоко-глубоко в душе настолько серьезный подход к делу ему даже нравился, ибо эта пигалица хотя бы не доверяла всем подряд без разбору, чего ему самому всегда не хватало. Однако в данный момент всю прелесть Спиру оценить не мог, как ни старался, к тому же следующее требование выходило за грань. А почему бы тогда Крису на другом конце провода тоже не стать фальшивым в её глазах, а моей руке моментально сломанной уже в моих? С молотком пигалица разделалась быстро и играючи. В общем и целом звонить он никуда не собирался, а работающего телефона у него при себе не было, даже если бы желание совершить пару звонков всё-таки проснулось. Медленно поднявшись с места, Хэй бахнул нейлером о верстак, укладывая инструмент на столешнице, а заодно опираясь на устойчивую поверхность, и взглянул на девушку.
- Нет уж. Полиция, значит, полиция. Звони, - в своих решениях следовало быть последовательной, а Хэй начал с самого начала  - со слов о патрульном, которого она видела здесь недалеко. Хотя могла и приукрасить. При том, что у него самого на руках имелся полный комплект документов, включая доставшиеся в аэропорту, в участок отправилась бы она одна, как раз для того, чтобы немного подумать над собственными действиями, пусть они отчасти и были правильными. Но пигалица решила ввязаться в диалог с преступником сама, сама захотела его не то задержать, не то отпугнуть, сама слегка ошиблась в выборе мишени, а теперь сама увидит, что обычно за этим следует. – Вечером в понедельник приедут минуты за две, не больше. Телефон-то есть?
Если особенно повезет, а у Спиру был повод надеяться, то дверь в коридор он всё-таки откроет сам без посторонней помощи полиции, после которой придется чинить замок. Если только у кого из них есть пик-ган. Прокручивать мысли в единственном числе было в данный момент особенно приятно.

Отлично, телефон у неё всё-таки был, поэтому процесс вызова полиции упрощался в разы, исключая вариант, где пигалице приходит в голову гениальнейшая мысль, вроде обязательного связывания преступника, пока она сама нарезает круги по местности в поисках увиденного ранее патрульного. С её силой и отсутствием разумного начала в выборе предметов для её применения, девчушка смогла бы и наручники приличные смастерить, просто согнув что-то из найденных в мастерской подручных материалов. Причем именно Хэю потом пришлось бы объяснять полиции, как именно железки оказались на руках, а потом еще и давать инструкции по использованию дисковой пилы, ибо ножниц по металлу в лодочном сарае не имелось. Картина выходила больше печальной, чем смешной, потому что сопротивляться Спиру не планировал – получалось себе дороже. Разве что звонить в полицию девушка отказывалась достаточно настойчиво, чтобы это стало заметно даже для Хэя. Может, у неё самой имелись некоторые проблемы со стражами порядка, в разговоре упомянутыми исключительно в качестве метода устрашения. Не очень действенного, впрочем. Способности сработали намного доходчивее.
Хотя черт его знает, возможно, вместе с ненастоящими правами она предполагала ненастоящих полицейских, а заодно и небольшой заговор местного розлива исключительно против неё. На это оставалось только пожать плечами, книги по психологии никогда его не привлекали в качестве ночного чтива, так что про манию преследования сказать Спиру не мог абсолютно ничего, как и о подружке, упомянутой теперь вместо полиции в качестве довольно слабого рычага давления. Вроде плохо замаскированного сообщения о том, что её будут искать, что было очень странно, ибо пока что из них двоих силу применяла исключительно пигалица, отчего логичнее было самому Хэю упоминать про ожидающего его друга. Он всё же хмыкнул, ибо «смешно» снова перевесило «грустно» на так и качающихся этим вечером весах.
Ко всему прочему с Аделией пигалица общалась, скорее всего, только по телефону, ибо Спиру не мог придумать той степени вежливости, при которой управляющую его кафе можно было бы назвать «девушкой». Вопросов при этом рождалось гораздо больше, нежели ответов, но раньше времени Хэй себе этим голову не забивал. Пока девчушка ковырялась со своим мобильным телефоном, в котором не разобралась до сих пор, отчего не обязательно можно было говорить про него «свой», сам он вернулся к начатому делу, оценив сгиб на отвертке как удовлетворительный и переходя к поиску в инструментах шила нужной толщины, то есть самого тонкого из имеющихся. Проделывать работу приходилось в половину оборота, чтобы тыкающая по кнопкам девушка видела его руки и ни коим образом не идентифицировала действия как угрозу. Однако бахнутый об верстак нейлер её не впечатлил, следовательно, такая мелочь как шильце тоже не должна была сильно её волновать. Но с учетом сильно шатающихся в разные стороны мыслей и идей, утверждать что-то было бы ошибкой. Хэй решил, что хочет рискнуть, а не поднять руки вверх и держать их в таком состоянии, пока шестеренки в её голове не крутанутся правильным логичным образом. Тем более согнуть кончик шила можно было, просто зажав его чуть в тисках, а не рыскать по сараю в поисках другого молотка.
- Окей, звони Аделии. Трубку мне передавать не надо, просто опиши меня ей или включи громкую связь. И давай потихоньку двигай на выход, я тут закончил уже, - он рассмотрел на свет отвертку и шило, полностью удовлетворившись своей работой. Чтобы закрыть лодочный сарай обратно на замок, его требовалось первоначально достать из сумки, а чем чревато даже медленное движение в её сторону, Спиру на себе уже попробовал и повторять не спешил, так что ждал, пока в голове пигалицы пролетит еще какая-нибудь дельная мысль, и она выйдет наружу, позволив ему пройти следом.