Больше его разочарование не посещало, хотя сейчас и снова для его проявления обнаружилась едва ли не идеальная возможность. Скорее всего, так происходило из-за постепенно включающейся в работу головы, которая начинала ко всему прочему еще и думать, вспоминать, анализировать. Именно поэтому Кассандра не вызвала всплеска негодования или злости своим поведением, а наоборот, лишний раз укрепила его во мнении, что сюда стоило приходить. Пусть опасно, пусть ненадолго, но это единственное, что ему оставалось. Но просто так смотреть на неё у Хэя тоже не выходило, ибо вся последовательность действий очень сложно укладывалась в голове. И ни причин, ни мотивов он так и не понял. Единственное, что оставалось делать, так это принять как данность её первоначальное желание в обязательном порядке залезть в ванную в голом виде, а теперь настолько же настойчивое желание плотнее укутаться в огромное полотенце. Если что-то в голове можно было бы вывихнуть от слишком натужного соображания, то травму Хэй уже получил бы. Джинсы окончательно утратили ту часть внимания, которую он им уделил. После такого поспешного её отступления за махровые ограждения больше хотелось перекинуть ноги обратно в ванную и включить ледяную воду в душе, пусть после этого и придется вытаскивать свой ослабевший от холода организм с двойными или тройными усилиями. И всё же разочарован он не был, потому что Кассандра, почти точно так же, как и сам Хэй, не умела играть или юлить, и уж точно никогда бы не стала провоцировать его специально только за тем, чтобы потом резко осадить.
Он хмыкнул и выпустил из рук свою одежду, не решившись неаккуратно заталкивать её под ванную, откуда каждый желающий на этаж её мог с легкостью достать. Что касалось пакета, то Хэй о нем не просто забыл, а вообще увидел в первый раз, видимо, упустив, когда Кассандра тащила его в ванную одной рукой, а второй умудрилась прихватить с собой не только аптечку, но и запасную одежду. Наклонившись пониже, он потер руками лицо, наверно, опять убедиться, что под пальцами именно его черты. Пока еще не настало то время, когда эта девушка не изумляла бы его своим выбором. Заодно собрав свои вещи, чтобы засунуть их в освободившийся от костюма пакет, Хэй на время вообще вычеркнул Кассандру из своих мыслей, заменив её складыванием грязного комбинезона, поиском второго носка и пытками уложить всё это компактнее. Упорная и настойчивая сосредоточенность помогала лишь отчасти, зато сложив свои вещи не хуже, чем на магазинной полке, Хэй смог без особых проблем натянуть на себя чужие штаны, не испытывая неудобств.
Упомянутого кузена он не видел ни разу, но судя по одежде, парень был ниже его ростом и чуть меньше в объемах, поэтому штаны пришлось спустить на самые бедра до упора, чтобы штанины прикрывали щиколотки. Как он будет выглядеть в обтягивающей майке, Хэй вообще старался не думать и уж тем более не воспринимал проход по коридору в обратном направлении до комнаты как путь домой. С другой стороны, дома у него больше и не было, так почему бы не назвать им место, куда потянуло. Прихватив с собой пакет, теперь набитый его вещами, второй рукой он открыл замок на двери и обхватил Кассандру за протянутую ладонь. К выходу еще следовало подготовиться, и он вздохнул глубоко пару раз, втягивая в себя воздух, наполненный мыльным запахом. Страх настолько глубоко в нём укоренился, что Хэй не был способен открыть дверь без предисловий и задержек, словно в коридоре его ожидало нечто, похуже особняка хранителей. Ну, пошли. Открыв дверь, он едва ли не потащил за собой Кассандру. На этот раз их передвижение ничем не напоминало медленные и неуверенные шаги по направлению к ванной. Хэй почти бежал по однотонному коридору, снова кажущемуся бесконечным, пока не пришлось резко тормознуть.
- Какая комната? Я не помню, откуда мы вышли, - он развернулся к девушке и отпустил её ладонь, чтобы надеть лямку пакета на кисть и уже свободными руками чуть-чуть подтянуть разболтавшийся узел полотенца. Десять часов показались невыразимо мизерным количеством времени. Практически ничем. Ко всему прочему часть его уплывала из рук, ибо её следовало потратить на сон, так как глаза держались открытыми с трудом, а общая усталость давала о себе знать.

Не вспомни он о двери, скорее всего, смог пролететь половину особняка до тех пор, пора до сознания не дошли бы протесты Кассандры, поэтому оказавшаяся позади нужная комната ничуть не удивляла. Гораздо большим раздражающим фактором служил сам коридор и другие двери, которые Хэй вполне мог представить себе решетчатыми клетками, скрывающими за собой живые вместилища божественной силы с поводками вместо талисманов. Он не мог расслабиться чисто физически, уже приняв на веру тот неоспоримый факт, что мир особенно скуп на подарки, да и те первоначально требуется отработать, ибо обрастать долгами определенно не хотелось. Наверно, лет пятнадцать назад пробираясь по веткам дерева через окно в комнату своей пассии, его снедали не менее тревожные мысли, а хранителями выступали родители девушки. Но аналогии смешными не казались и не вызывали ни единого порыва улыбнуться. Даже обладая сейчас полными своими силами, управляя огнем, имея возможность ощетиниться чешуёй и когтями, Хэй точно знал, что никому не сможет ответить и дать отпор. Спасует и здесь, посчитав за счастье шанс убраться отсюда без видимых потерь. Впору было взвыть от отчаяния, но эту стадию он уже благополучно миновал, хотя невольно выдохнул от облегчения, когда Кассандра закрыла дверь на замок. Мало-помалу он начинал приживаться с тем новым человеком, которого открыла в нём птичка своими вскользь брошенными словами. Перед одной Кассандрой Хэй не боялся ни собственной слабости, ни того, что девушка внезапно увидит её и отвернется, однако это не давало повода демонстрировать свои недостатки безостановочно. Он медленно отвернулся от двери, сбросив на пол пакет, который хотелось бы разобрать, вытащив и почистив ботинки и хоть как-то приведя в порядок джинсы, ибо натянутые в данный момент штаны сползли бы при первом телодвижении при спуске из окна. Сейчас у Хэя при себе не имелось ни мелочевки на прачечную, ни планов на жизнь. Полный банкрот.  
В этот момент и отпустило. В одну минуту он готов был свернуть горы и переплыть моря, которые после узо вообще казались по колено; а в следующее мгновение уже тер глаза, до отказа засыпанные песком и еле держался на ногах. Вполне объяснимо, если учесть, что со среды он фактически ни разу не присел, исключая больничную постель птички и ванную в особняке. На этом и следовало остановиться, опустившись где-нибудь в углу и прислонившись спиной к стене, прикорнув на пару часов, которые организм сочтет достаточными. Но у Кассандры, как всегда, были свои соображения, с игнорированием которых всегда выходили большие сложности. Только он справился с собой, перебрав в голове разнообразные схемы электрических цепей, пока утрамбовывал пакет, как она взялась за старое. Кассандра его просто-напросто убивала, резала без ножа и дичайше изводила, а он сам при этом чувствовал себя непозволительно счастливым. Парадокс, да и только, особенно глядя на какую-то очень настоящую неуверенность, от которой Хэй хотел её почти невыносимо.  
- Он самый, - с кивком подтвердил он, мысленно отмахиваясь от мыслей про сон, про грязные ботинки, про еду, которой давненько не видел, ибо голод в данный момент принял абсолютно другое направление, про часы и про целую вереницу других дверей в коридоре. Протянув руки вперед, Хэй медленно развязал узел на махровом полотенце, давая время Кассандре надавать ему по пальцам. Подержав секунду-другую полы импровизированной тоги, он раздвинул их в стороны, чуть подтянув поближе, оставляя открывающееся, никогда не надоедающее зрелище исключительно для себя. Обстоятельно прогулявшись взглядом по всем линиям её тела, знакомым и на ощупь, и отчасти на вкус, Хэй поднял взгляд выше к глазам. Убиваешь, честное слово. Отпустив полотенце и обняв ладонями уже живое податливое тело, он поцеловал Кассандру, словно утверждая своё на неё право, и поднял повыше, оторвав от поверхности пола и прижимая к себе теснее.