Если бы Таис знала, что на пару со случайным ебарем она прихватила домой еще и стриптизера, она бы вела машину в два раза быстрее. Не факт, что в этом случае они бы смогли добраться до ее квартиры раньше, чем до больничной койки, но играющее в тусклом свете мышцами, подранное и окровавленное тело, раздевающееся в то время, когда она, смоля сигаретку, медленно прихлебывала пойло из бокала, устроившись у барной стойки, будоражило сознание в исключительно правильном направлении. Таис будто бы была не дома, а в каком-нибудь охрененном клубе с охрененной vip-комнатой и талантливым жиголо, который выгодно отличался от обычно подаваемых в таких заведениях накачанных стероидами воздушных шариков как минимум многообещающей искоркой в глазах. Когда малыш закинул голову, чтобы добить свой стакан, она уже была более чем уверена, что до ванной он попросту не дойдет и честно была готова подчистить кровь на его руках и теле языком, совершенне не возражая ни против одного из предпринятых им потом в ее направлении действий.
И все-таки стойка. Жаль, что делать ставки на то, где они в ее доме трахнутся в первую очередь было не с кем, но Таис все равно ощущала себя победителем. От того, как быстро грелся поначалу холодный после кусочка льда рот малыша, от пряного вкуса бурбона на его языке у нее стремительно рвало и так держащуюся на честном слове крышу. Сигарета, забытая, тлела в пальцах, Таис, давно отставившая бокал в сторону, освободившейся рукой начала дергать сзади ремень на брюках у парнишки, но у того, оказывается, была идея получше.
- Я никогда в тебе не сомневалась, зайчик, - первый же комментарий, который у нее получилось выдать освободившимся ртом, она снабдила глубокой затяжкой - настолько воодушевлял вид этой симпатичной, пусть и немного покоцанной мордахи между ее ног. Когда кожу с внутренней стороны бедра немного обожгло болью от легкого укуса, Таис тыкнула сигаретой в пепельницу, чтобы больше не отвлекаться... Расслабилась, закинув голову в предвкушении блаженства назад и довольно зажмурившись... И непроизвольно вскрикнула, когда ее с силой дернуло в воздух, а верхняя половина тела оказалась запрокинута вниз головой.
- Не будешь против потереть… спинку?
Такого облома она совсем не ожидала, поэтому первой реакцией, которая смогла родиться в ответ на шуточку малыша и на его шлепок по ее заднице, стал основательный удар раскрытой пятерней по лопатке, в который Таис вложила всю свою моментально взболтнувшуюся злобой дурь, как только смогла устроиться так, чтобы не слишком напоминать себе самой мешок.
- Так, например? - для симметрии со всей силы царапнув ногтями вторую лопатку, она уточнила, - Или так? - но на этом она как-то выгорела в своем желании мстить и только немного обиженно буркнула напоследок, - Ты должен мне сногсшибательную поездку верхом на твоем лице!

Хрен его знает, что именно Таис хотелось услышать в ответ на свое заявление, но от той легкости с которой малыш согласился, ей стало только обиднее. За отказ его можно было бы наказать, за подобострастие потом потрепать по щечке, но он вел себя так, будто бы был хозяином положения, что, при условии их нахождения в квартире Деветци, ее как-то неприятно задевало. Рядом с мужиками для траха и она могла побыть немножко женщиной, и помучиться от диссонанса на тему того, что же больше хочется сделать: простить все за умелое владение этой божественной штуковиной между ног или вышвырнуть вон за то, что, по сути, любая особь этого пола является тупорылой скотиной. Видя, как перетекают под кожей мышцы на спине мальчика, Таис неизбежно склонялась к первому варианту, но тот факт, что она висела в не самой гордой позе на чужом плече заметно налегал на чашу весов со вторым, особенно усиливая давление тогда, когда блондинистая голова скользила в опасной близости от дверного проема.
Вероятно, именно этими настроениями объяснялось то, что первым делом оказавшись ногами на твердой поверхности, Таис подумала о том, что если с достаточной силой толкнуть устроившегося на краю ванной малыша назад, то он идеально точно впечатается затылком в кран у ванной. И если даже не растекающиеся в горячей воде мозги, то хотя бы просто кровь на кафельном дне смогут значительно поднять ей настроение... Но малыш был хитер. Может не очень сознательно, но, похоже, он знал, что поднять настроение девушкам можно и другими способами, и даже если не догонял до того, что его здоровье висит на волоске, то все равно очень правильно подстраховывался, закрепляя его прочнее. Таис, выросшая на сцене, слишком привыкла смотреть на людей сверху вниз, чтобы сейчас не находить их с мальчиком расположение в пространстве как минимум приемлемым, и слишком хорошо помнила, зачем подбирала его на улице, чтобы ни грамма не порадоваться тому, как охотно он следовал своей задаче. Сползшие под его руками до колен чулки, болтались там не так, чтобы удобно, но у мальчика был такой многообещающий язык, и смотрел он на нее потом так задорно, что Деветци сдалась. Черт с тобой, коняшка. Живи. Мысленно погладив себя по голове еще и за дальновидность сделанного, а, точнее, несделанного шага, который подразумевал бы нелепые попытки спрятать, а потом и избавиться от двухметрового трупа в своем доме, Таис погладила паренька по щеке и улыбнулась ему почти ласково, чтобы в следующий миг сцапать за волосы и с силой дернуть его голову назад. Ее взгляд пробежался вниз от прокушенной ей губы, по изрядно потрепанному телу и до наполовину расстегнутого ремня. Выглядело это все еще завораживающе, хотя "конь" был все же не красным, а белым в сизо-бардовые пятна, но разве же сейчас было до размышлений о  странных сравнениях?
- Дважды, - пальцы свободной руки сложились в знак "мир", которым Таис помахала перед глазами малыша, с далеко не мирными намерениями, - И весь остаток ночи я сверху!
В общем, на этом торг был в любом случае окончен. Таис отпустила голову парня и чуть нагнулась, чтобы расстегнуть его ремень и со свистом выдернуть из шлевок.

Невеселый утренний мир сначала встретил Таис звуками. Сквозь снившуюся ахинею она сначала услышала, как под ухом бьется чужое сердце, и только потом поняла, что спит ни хрена не на матрасе. Тело от этого было уже каменным, и каждая одеревеневшая мышца чувствовалась даже сквозь дремоту, но шевелиться самостоятельно было слишком тяжело. Возможно, она бы и не возражала, если бы ее передвинули и положили поудобнее, но только нежно и аккуратно, как какую-нибудь гребанную фарфоровую китайскую вазу из музея... А не отволочили в сторону, как это сделала полноценно очухавшаяся раньше ее подстилка.
После перемены позы кроме слуха вернулись и остальные чувства. Первое возвестило о том, что голова раскалывается, веки не разлепляются, тело болит целиком, но между ног - особенно. Ощущения были примерно такие, будто всю ночь она активно прокаталась верхом на крыше поезда, который к тому же беспрестанно дудел ей в ухо, чем объяснялась текущая мигрень. По правде же Таис была большой девочкой, к тому же уже смогла нащупать рукой мятые простыни и чувствовала в застоявшемся воздухе спальни алкогольное амбрэ, а значит поезд просто обязан был иметь человеческие формы. Вспомнить имя она не рассчитывала, поскольку не утруждала себя их запоминанием никогда, а потому ограничилась воскрешением исключительно внешнего образа. Образ, насколько она могла его восстановить, был высоким, атлетичным, бодрым, умел работать языком, обладал шикарным членом и был начисто обделен скромностью. По факту подобранный с улицы найденыш оказывался, конечно, нагловат, но наглость нравилась Таис больше робости. Наглость была своеобразным вызовом, на который она минувшей ночью вроде бы успешно ответила.
В ванной зашумела вода, отозвавшись еще одной волной воспоминаний, от которых по губам поползла довольная улыбка, и которые теперь совершенно точно не являлись частью похмельного сна. Таис с некоторым усилием открыла глаза, поморгала, чтобы сфокусироваться, провела по нижнему веку пальцами, чтобы убедиться, что большую часть вчерашнего макияжа смыло водой во время "купания красного коня", приподнялась на локтях, осматривая сквозь прищур комнату. Балдахин над кроватью был поднят, сама она разворошена, к простыням язык бы просто не повернулся употребить эпитет "свежие", и Таис чувствовала что на ее теле сейчас находится примерно столько же всевозможных подсохших выделений человеческого тела, сколько и на них. Воскрешенного в памяти малыша легко можно было понять - в ванну сползать однозначно хотелось, и вода там как раз перестала шуметь, но по квартире уже плыл запах кофе, а чуткие уши улавливали звуким мужского голоса, говорившего явно не на греческом языке. Ладно, позже. Перекатившись на живот, Таис нащупала на полу пачку с остатками сигарет, зажигалку и пепельницу, в которую, разумеется, залезла рукой, что вынудило ее сдавленно выругаться и вытереть прилипший пепел о постельное белье, которое, по всей видимости,  было уже не спасти. Вернувшись с найденными трофеями обратно на кровать, она уселась на ней, прислонившись спиной к изголовью и подсунув подушку под поясницу, которой после многочисленных выгибаний было тоже несладко. Незнакомая речь к тому времени смолкла. Идентифицировать язык вышло не совсем, но он тянул на что-то славянское, что было, как минимум, любопытно.
- Принеси мне тоже кофе! - бодрым и, как всегда, кристально чистым голосом, Таис дала понять, что тоже проснулась. Одновременно прикурив сигарету, она прикинула степень своего любопытства, сочла ее достаточно высокой и добавила, - И клатч мой захвати заодно!
В конце концов, у нее прямо сейчас уже не было сил на дальнейшие сексуальные подвиги, а барная стойка, диван в зале и кушетка на балконе оставались прискорбно нетронутыми, что было достаточной причиной чтобы взять у малыша его номер. Если, конечно, ему хватит мозгов принести мне кофе.

Смех, раздавшийся из глубины квартиры в ответ на ее весьма скромную просьбу, вынудил Таис крепко и сосредоточенно задуматься - не нашел ли мальчик где-то в ее доме заначку травки, о которой она сама успела позабыть. Других причин для веселья у нее найти не получалось, а любая из рождавшихся в голове гипотез на тему того, чем он мог быть вызван, заставляла только сильнее хмурить лоб, добавляя к не радужному состоянию с утра еще и не радужное настроение. Ненадолго позабыв сигарету в пепельнице, Таис сложила руки на груди, прикидывая достаточно ли на ее теле сейчас доказательств изнасилования и смогут ли папины адвокаты выиграть дело, если вдруг причина, по которой этот придурок ржет, ей не понравится. К счастью для него самого, он прекратил. К еще большему - вместе с кофе и сумочкой он додумался, сам и без подсказок, притащить таблетки, что простимулировало скачок настроения Таис обратно в плюс, пусть пока и не очень весомый, чтобы совсем перестать сердиться.
Уцепившись за чашку кофе и пачку обезболивающего мертвой хваткой, она проглотила с первым глотком кофе сразу четыре таблетки, поерзала спиной по подушке, устраиваясь поудобнее, и покосилась на своего жеребца, который, по всей видимости, никак не мог отвыкнуть быть ездовым. Выглядел он, несмотря на то, что уже успел побывать там, куда предлагал доставить Таис, весьма хреново, но она не стала ему об этом говорить, подозревая, что он в ответ предъявит ей примерно то же самое. Однако рассматривать долго в его помятом образе было нечего, так как фраза: "Что я там не видела?" - попадала в данном случае точно в десяточку, и очень быстро Деветци отвлеклась на дотлевшую до фильтра сигарету при виде которой ей сразу захотелось курить еще больше. Вытащив из пачки вторую, она чиркнула зажигалкой, затянулась демонстративно и, лениво помахав рукой так, что струйка дыма задергалась, вырисовывая замысловатые узоры, заявила:
- Я курю, вообще-то... - из чего, как ей казалось, мальчик сразу должен был понять, что ни в какую ванну она пока идти не намерена, а также, что ржать при ней по непонятным причинам и вообще дерзить по утрам не стоит, - Если хочешь быть полезным - открой балкон.
Морской воздух, вместе с кофе и обезболивающими, для Таис стал бы лучшей панацеей от охватившего ее недуга. Кроме того, вид сзади у малыша однозначно должен был быть более приятным, чем бестолково болтающаяся сейчас сосиска спереди, а в ванна пока никуда убегать все равно не собиралась. Сейчас, когда кофе был допит в два глотка, пришло время извлечь свой мобильный из клатча, оценить список заочно просранных за грядущий день дел, мигавших на экране напоминаниями и информацией о пропущенных звонках, и, пожалуй, познакомиться с новым любовником.
- И имя и номер мне свои скажи, - забив на все раздражающие значки на главном дисплее, Таис открыла контакты и приготовилась записывать.

Малыш обрел имя, столь же длинное, сколь и распространенное на земном шарике, чтобы можно было так запросто судить по нему о национальности, но пока к нему в телефоне приписывался ряд цифр, Таис об этом и не думала. В тяжелую с похмелья и недосыпа голову много информации одновременно не влезало, и даже ворвавшаяся в открытую балконную дверь прохладой и солью морская свежесть не помогала ей толком сосредоточиться. По коже, обданной осенним ветерком, побежали мурашки, Таис разворошила кровать, чтобы найти край одеяла, в которое тут же завернулась, традиционно разбросав пепел по и без того изрядно пострадавшему постельному белью. Она пока с трудом представляла, как дела пойдут дальше, но если бы она собралась ночевать дома, то надо было обеспокоиться вызовом горничной, что добавляло и так непростому дню еще немного сложности. Номер нового любовника уже был вбит, палец скользнул по экрану в сторону, вызвав главный экран с напоминаниями о запланированных на эти сутки встречах и событиях. Часть уже просрочилось, что, наверняка, служило оправданием мелькавшему рядом сообщению о пропущенных звонках, часть вот-вот рисковала превратиться в причины для новых и, как бы не хотелось проваляться целый день пластом, вставать все же пришлось.
В соседней комнате самостоятельный донельзя малыш-Александр, насколько можно было судить из услышанных отрывков его речи, уже вызывал себе такси, что конечно было плохо, потому что делал он это без разрешения, но вместе с тем хорошо, потому что Таис оказывалась избавлена от лишних усилий, потраченных на напоминания о том, что кому-то пора выметаться. Она затушила сигарету в пепельнице, ежась от прохлады, встала босыми ногами на пол, пошатнувшись от образовавшегося в голове "вертолета", но тут же восстановив равновесие. Пока такая маленькая победа над собственным организмом еще не перетекла в новую баталию, а голая кожа не задубела на врывающемся с улицы ветерке, Таис заспешила в ванну, с собой прихватив только мобильный, на всякий пожарный. Тихо проматерившись под нос она юркнула мимо гостиной, даже не взглянув на мальчика, захлопнула за собой дверь и гордо и довольно уселась на унитаз, который после ночи в обнимку с бутылкой казался настоящим троном. Положение сидя позволило немного отдохнуть, а еще из него открывался прекрасный вид на валяющийся под раковиной ремень, который вчера весьма бодро вытягивала из шлевок обладательница сегодняшних отчаянно трясущихся рук, силящихся отмотать туалетную бумагу. Самоирония вызвала у Таис легкий смешок. Она умылась над раковиной, оценив, что сил, чтобы переступить бортик ванной и принять душ у нее не хватит, а "красного коня", чтобы донести ее туда, рядом нет, прополоскала и сплюнула скопившееся за ночь дерьмо во рту. Опершись о стену, она подняла завалившийся ремень, завернулась в висевший неподалеку махровый халат, спрятав в его карман мобильный, пригладила мокрой рукой волосы и вышла наружу, с размаху кинув забытую вещь уже полностью одетому владельцу, как только расстояние стало позволять ему поймать ее.
- Ну, что, Алекса-андр? Такси тебя уже ждет, а я "обязательно" позвоню?
Хмыкнув снова, Таис хлопнула парня по плечу и прошла мимо - варить себе еще одну чашку кофе и искать что-нибудь покалорийнее, чтобы быстрее поставить себя на ноги.