За три с лишним часа полета он успел прогреть вымороженные нахрен кости, пока добирался до аэропорта в простом осеннем пальто и без шапки по декабрьскому морозу. Снег который год баловал москвичей своим наличием только к новому году, а вот дубак стоял такой, что плавки можно было на себя натянуть на пару размеров меньше без каких-либо проблем. Приди Саньку в голову идея проверить свою теорию на деле, сейчас точно чувствовал бы себя крайне неудобно, потому что задний бампер одной из стюардесс то и дело заставлял опускать край газеты и с чувством, далеким от эстетического удовольствия, рассматривать округлые формы. Больше заняться было решительно нечем, однако больше ему ничего и не требовалось: все необходимые документы он перебрал несколько раз. Ведь именно этим мне теперь придется заниматься – перекладывать бумажки из одной стопки в другую, и записывать нехитрые шифровки о бытовой херне, пока кто косит бабло на торговле действительно стоящей информацией. Он покачал в воздухе пустым бокалом, призывая к себе бамперастую жрицу этой летающей посудины, заодно оценивая вид спереди, пока она отвинчивала мини-крышечку от мини-бутылочки, выглядевших на фоне её природных богатств в вырезе формы еще меньше.
- Для таких, как ты, форму надо делать прозрачной, - Саша чуть приподнял бокал, произнося этот тост на арабском. Милое улыбающееся личико очень быстро как по волшебству превращалось в страшный лик фурии, стоило девочке решить, что в мужском взгляде больше сальности, чем необходимо. Отличались этим именно европейские страны, отчего Греция становилась еще более печальным местом для его пребывания. Веселым же его обязана была сделать сестричка, сейчас где-то там внизу как раз подъезжающая к аэропорту, чтобы встретить любимого брата. И брат не хотел разочаровывать Женю, с легкостью засунувшую его карьеру глубоко-глубоко в задницу, куда никогда не добиралась рука проктолога. Ради трех лет своего неудавшегося брака. Отличный обмен.
Она уже справлялась с задачей, плескавшееся в стакане пойло в десять утра и мелькающая на уровне глаз шикарная задница стюардессы заканчивали дело, так что окончательно согревшийся Саша начинал оценивать новые перспективы, которые могли тут перед ним открыться. К работе прачки ему было не привыкать, а столько грязного и вонючего белья не перебирала еще ни одна труженица стирального фронта. По крайней мере, он выбрался в другую страну, не пользуясь теми же местами, что и его любимая сестричка, отрабатывающая проезд аж три года. Так что настроение по всем фронтам выходило охрененным.   
Пройдя контроль и забрав свои вещи, состоявшие всего из двух чемоданов из всего нажитого за жизнь имущества, Саша прямой наводкой пошел к толпе встречающих, выискивая взглядом знакомое, в прямом смысле, до боли лицо и уже улыбаясь во весь рот. Их дорожки разошлись настолько давно, что он грешным делом подумал, что не узнает её, но ошибся. Пока он жопу себе рвал, чтобы не отправиться с пинка из академии, Женя все хорошела. Греция явно пошла ей на пользу, так что на секунду он взглянул на нее как мужчина на женщину, а не как брат на сестру, и остался доволен увиденным. Подкравшись к ней сзади, Саша бросил чемоданы и обхватил её за бока, поднимая в воздух с гаком «заждалась?».
- А твой муж ждет в машине?.. Извини, замотался, забыл, - он опустил её ниже, прижал к себе и поцеловал в висок. Саша никогда ничего не забывал, и собирался научить этому нехитрому умению и её. – Ну, не переживай. Прорвемся!
Он улыбнулся еще шире и подмигнул ей, загребая рукой один из чемоданов. Судя по одежде людей вокруг, температурка здесь воспринималась не как в Москве осенью, так что от плавок на два размера меньше он прилетел прямиком к семейникам.

В аэропорту забугорья даже пахнуть должно было по-другому, но под серо-синими сводами витал все тот же запахан жидкости для мытья пола с оттенками самолетного топлива и освежителя воздуха. Никакого тебе аромата свободы и открывающихся перспектив, хотя на этом твердом убеждении прошло всё Сашкино детство. За границей просто обязано было быть круче, чем дома, но, в общем и целом, никакой разницы между родиной и неродиной он пока не увидел. У каждой страны была совершенно отдельная безразмерная жирная жопа, которая со стороны смотрелась аккуратной подкачанной попкой аппетитной спортсменки. В России пьяные медведи с балалайками, в Греции чуваки, накачанные узо и танцующие сиртаки – всё логично и закономерно даже в стереотипах, что вряд ли заслуживало внимания, когда перед глазами сестренка пускает скупую слезу в честь прибытия своего родного брата. Скромненько, скромненько.
Подхватив свои манатки, он взял курс на выход следом за Женькой, оставляя позади кучки пассажиров, размазывающих щеками слезы и сопли по лицам друг друга то ли от радости встречи, то ли от грусти прощания. Пока что разница заканчивалась на том, что под пальто начинало значительно припекать, и он жалел, что не снял его сразу, потому что ситуация в скором времени грозила отпечататься двумя темными кругами пота подмышками. На улице стало чуть лучше, но резон выдачи дополнительных пятисот евро к зарплате за климат все равно стал понятен.
Машину он среди других заметил сразу по дип.номерам, подняв бровь такой чести. Больше его бы порадовало наличие у сестренки собственной тачки, которая стала бы поводом для еще одного из череды довольно болезненных для нее уколов. Как только пискнула сигнализация, он сбросил свои чемоданы в открывшийся багажник и слишком громко хлопнул его крышкой. Собственно, всё. Суперкарьера для блестящего выпускника – пару сот метров от жилья до работы с лыбой на лице и гордо поднятым средним пальцем в адрес лузеров, оставшихся на родине. Охрененно, мля. Саша смахнул несуществующую пылинку со своего пальто, а затем и вовсе его снял, пока не закипел на плюсовой температуре в десяток градусов.  Но прежде, чем усесться в машину и начать свои занимательные байки, о том, как он счастлив, счастливы родители и все родственники и знакомые, он галантно открыл дверь с водительской стороны, предлагая сестренке сесть, пока он себе не оформит здесь права.
- Выбила служебную машину, чтобы встретить рядового переводчика. Молодец. Всегда знал, что сестренка у меня пробивная, - он потрепал Женьку по плечу и воспользовался открытой дверью, чтобы закинуть в салон свое пальто, мешавшееся в руках.  – Кстати, мы куда сейчас?
В посольстве отметиться можно было и завтра с утра, а какой-то ощутимой усталости от перелета он не чувствовал, к тому же не хотел отпускать на вольные хлеба Женьку так быстро, даже точно зная, что в распоряжении у него столько времени, сколько ему хочется. Саша не отказался бы поближе свести знакомство с местными горячительными напитками, но виски в самолете оставили приятное впечатление только благодаря аккомпанементу из рвущихся в вырез костюма буферов стюардессы, отдельно от них не представляя ничего примечательного. Так что в вопросе собственных увеселений он полностью положился на сестру, достал пачку сигарет из кармана и закурил.

Расслышал направление движения он и с первого раза, хотя больше именно по движению губ, чем на слух. Может, как раз потому, что ожидал услышать как раз эту фразу. Больше его порадовало слово «дом», потому что у Женьки после развода появилась золотая возможность натянуть на свои тонкие пальчики резиновую перчатку, задрав её практически до подмышки, не побрезговать, залезть в темную и полную ужасов дыру в жопе, и достать оттуда его светлое когда-то будущее, теперь, естественно, едва проглядывающее из-за слоя налипшей коричневой субстанции, даже отдаленно не напоминающей шоколад. Но она прочно осела в Афинах, наверняка, сама была готова со щенячьим восторгом в глазах и авторитетным знанием дела рассказать только-только прибывшему братику, куда стоит обязательно сходить, а на что не тратить свое время. Обязательно посоветует хорошие магазины и черканет на бумажке план, как до них добраться. А вот Сашке останется этими бумажками разве что подтереться, потому что в Россию она не вернется точно так же, как не вернутся упущенные возможности для его работы. Баста, родственник проживает за пределами территории Российской Федерации. Он нагнулся к окну машины, и, прищурившись, заглянул внутрь, плохо видя сестру из-за собственного отражения в стекле.
Обогнув машину и растянувшись на пассажирском сидении, Санек уже собрался открыть окно, чтобы не выдыхать дым в салон, но остановился, как только Женька попросила вообще затушить сигарету. Сам он не любил томатный сок, полностью синтетические вещи, а так же когда ему указывали, что делать. Он открыл дверь и затянулся в последний раз так глубоко, что сигарета промялась, став почти плоской под бегущим к фильтру огненным колечком сгорающих табака и бумаги. Пропустив струю дыма из легких сквозь выдохнутое колечко, Саша щелкнул бычком, запуская его куда-то между машин на стоянке, и окончательно захлопнул дверь и дал сестре время расширить свой ответ, впихивая туда информацию об отеле, который не лез в планы даже полностью натертый маслом. Сам он заказать номер и не почесался, как и сообщить в отделе кадров, что он ему на новом месте потребуется. Да и нахрена, если тут в наличии сестра со своей жилплощадью, по-любому без затертого линолеума, без алкашей, собирающихся около обшарпанного входа в подъезд каждый вечер, и без родителей в соседней комнате. Нет, Санек еще со скандала трехлетней давности уже точно знал, что она никогда не вернется. А раз знал давно, то сейчас тупо не зацикливался на этом, кивая в нужных местах на жужжание рядом и нащупывая ручку регулировки сидения. Со своим ростом он сейчас сидел как школяр на низеньком продавленном диванчике, доставая коленями до уровня бардачка. Наконец, отъехав назад настолько, что находись позади человек, его коленные чашечки размололо бы передним сидением, Сашка нашел себе новый интерес, подрубив на встроенной магнитоле музыку. Из имеющихся в наличии станций большинство вещали на местном, но эту культуру ему еще предстояло есть на завтрак обед и ужин, втирать в кожу и забивать ею поры, так что он хмыкнул и полез по ненастроенным волнам, пока сестра выезжала со стоянки, расплатившись по одному из своих счетов.
- Русские идут, Жень, - ему было похрен, что конкретно поет неровным голосом девочка на найденной станции, главное, что пела на русском. Сделав громче, он откинулся назад и вытянул ноги, теперь невольно вслушиваясь в слова нехитрой песни. Естественно, про любовь и Него, хоть и бросил её одну в отеле, перед этим хорошенько поимев. Наличием мозгов большая часть женского пола не отличалась, но этим песня и понравилась. И, правда, хэппи энд. – И как тут у вас принято? Если из горючего ничего нет, в магазин надо метнуться. Давно хотел попробовать узо.
И станцевать сиртаки. А один из чемоданов набит сувенирными матрешками. Закинув руки за голову, Сашка чуть съехал вниз по сидению, спинка которого находилась гораздо дальше, чем спинка водительского, что мешало смотреть на Женьку. Насмотрюсь еще.     

Да ему и лица видеть не требовалось, чтобы заметить, как напряглись плечи и насколько резко и быстро вылетел ответ. Женька «включила сестру», а ему оставалось только развеселиться в конец, видя разницу между ними сейчас особенно ярко. Запущенный ею в его посудную лавку слон уже расхерачил абсолютно все бьющиеся предметы и помял небьющиеся, и на этом Сашкина зависимость от сестры иссякла, точно так же как и зачатки уважения, которые липли к благоговейному понятию «старшая». Он удобнее уложил ладони под шеей и удержался от того, чтобы не присвистнуть. Трезвенница забыла упомянуть о ремнях безопасности, которые он проигнорировал из-за неудобства, а также от отсутствия гайцов, настолько же раскормленных, как и на родине.  Конечно, она не пила, поэтому за рулем и сидела, пока в нем бродили несколько миниатюрных бутылочек виски, апробированных за полет. Да и радость от его приезда утихла так же быстро, как и голос русскоязычной певички в динамиках магнитолы. Саша промолчал, с интересом наблюдая, как Женя резко принимает защитную позу, хотя он пока даже и не начинал нападать. Она сворачивалась клубком и ощетинивалась как ёж, которому дали отличного пинка, отправляя в полет. Да и чувства вызывала примерно такие же в своем неудовольствии, потому как Саша причин для оного просто не видел. Сестричка за несколько лет растеряла весь свой опыт проживания целой семьи в маленькой квартирке, и сейчас куксилась оскорбленной невинностью от того, что он без спроса переключил каналы на магнитоле.
Наверно, на ум им пришла одна и та же херь типа «кровь не водица», потому что Женьке гостеприимство в голову все же стукнуло, выдавливая из нее улыбку, для родного брата слишком уж натянутую. Думать о сам не планировал, потому что за каким-то хреном она потрудилась спросить о его предпочтениях, а он потрудился озвучить вслух свое желания выпить. И не спрашивал, пьет ли она сама. Уж он-то теперь знал её много лучше; теперь ему надо было знать, чтобы выбирать места, куда можно надавить. Один раз на миллион не для получения какой-либо выгоды. Такой заслугой ей следовало гордиться, потому что не существовало на земле человека, который был бы направлен на нее больше, чем Сашка. Моя ж прямая обязанность, как брата. Он потянулся и развернулся к ней, едва не задев её плечо своим локтем.
- Да что с ними будет? Всё по-старому. Мать тебе письмо передала, с полтетрадки, - он вывернулся назад, дотягиваясь рукой до пальто на заднем сидении, и пошарил по карманам, извлекая тонкую стопочку документов: паспорт, билет и еще кучу важной шняги для перелета в другую страну. Посмотрел мельком и убрал обратно, разворачиваясь и возвращаясь на прежнее место. – Хрен его знает, куда засунул, собираться быстро пришлось. Тормознуть не забудь.
В двух чемоданах уместилось всё, что ему требовалось для переезда. Долгие часы со слезами на глазах над кучей хлама проводили другие люди, с другими интересами, Сашка же себе голову ностальгией особенно не забивал, оставляя для трепетной памяти своей всего один эпизод. На вопрос «самое важное событие в вашей жизни?», он бы без запинки ответил – свадьба сестры. И все, кто считал это сентиментальным, приравнивались к дебилам, потому что под радостные крики горько становилось исключительно ему одному.

Все-таки в родственниках была своя несомненная прелесть: не смотря на то, что они имели возможность ударить больнее, сами тоже активно подставлялись. Тупость курсировала от одного члена семьи к другому, закрывая каждому глаза и не позволяя думать, что кто-то из них может кинуть другому подлянку. Вымпел за первое место в идиотизме уже провисел некоторое время на груди Сашки три года назад, а теперь он привез его в качестве подарка сестре, и она с радостью его нацепила. Разуй он глаза раньше, Никос умотал бы домой со сломанными ребрами до того, как дело зашло слишком далеко. Мужик ни в чем не был виноват, однако и Саша к числу брезгливых не относился, так что особо с методами не привередничал. Так что и страшно должно было быть, и помнила Женька явно не всё, но он только улыбался в потолок казенной машины, двигаясь по ровной дороге одной из самых скучных и бесполезных в военном плане для России стран, которая скоро и вовсе захлебнется в собственном кризисе. Его веселило четкое выполнение намеченного самому себе плана по поведению сестры: удобно расположенные магазины шли там на втором месте. Любви и счастья ожидания встречи с братом ей не хватило, чтобы заранее потратить полчаса своего времени и затариться, но Саша вполне мог пережить подобное пренебрежение обязанностями принимающей стороны, потому что получал возможность прихватить что-то покрепче газированной водички с пузырьками, именуемой шампанским.   
- Ты как, сам сходишь, или составить компанию? – Саня подтянулся выше на сидении, рассматривая сквозь лобовое стекло витрины миленьких магазинчиков, не вызвавших однако в нем желания ссать кипятком от их общей хорошести. Он многое делал сам, возможно, с тех самых пор как собственные потребности перевалили за черту возможностей родителей, сам пробил себе место именно тут, сам смог бы добраться от аэропорта до гостиницы, и совершенно самостоятельно это отпраздновать. Но у него на это всё была сестра.
- Схожу, че, - не став вытаскивать пальто с заднего сидения, он вышел из машины, выбирая витрину, уставленную бутылками, хотя существовала вероятность, что из пожрать у Женьки наберется только на какой-нибудь зеленый салатик. Повернувшись обратно к двери и наклонившись к проему, он вопросительно глянул на сестру. – Денег дай. Разменял мало.
Ладно, сходить никуда не сходила, но еще и поставлять продукты он ей точно не собирался, как и возвращать в дальнейшем потраченное. Получив пару бумажек евро, Саша хлопнул дверью и направился к первому попавшемуся входу, ибо бутылок визуально не обнаружилось. Джек-пот удалось сорвать моментально в виде целого стеллажа выпивки. Перехватив узо, за которым и пришел, Саня определил в составе анис и поставил бутылку обратно, посмотрев на этикетки остальных, а затем повернувшись на радостно выбежавшего навстречу продавца.
- Свалил, блядь, отсюда, - вежливо улыбнувшись, Саша изрек свою небольшую просьбу на русском и помотал отрицательно головой, так что продавец ответил такой же точно улыбкой и отошел, ибо втюхать уже ничего не мог из-за языкового барьера. Вернувшись к полкам, он прошел пальцем по ряду и подхватил бутылку ципуро, которая своим привкусом не должна была ассоциироваться с сиропом от кашля. Здесь же, на самом нижнем ярусе красовался целый ряд ретцины. Двухлитровая емкость вина стоила около трех евро, и он достал еще и её чисто для визуального эффекта от объема. А заодно попробовать, что за незамерзайку разливают за такие деньги по таким бутылкам. Побродив еще между стеллажами, Саша решил спустить всю выданную наличность и купил пару лавашей, упаковку сыра и какой-то мясной нарезки, не вдаваясь в подробности, какое животное его сегодня будет собой кормить. Для того чтобы набить желудок, этого вполне хватало, так что он расплатился с владельцем магазина, умилившись его попытке обсчитать, и направился обратно на выход. По магазину Саня бродил не торопясь, так что сестренка могла уже слегка заскучать в его отсутствие, а сильно огорчать её своим невниманием не хотелось.
- Поехали. Посмотрим, как ты тут у нас устроилась на чужбине, - закинув бумажный пакет на заднее сидение к своему пальто, но вытащив оттуда бутылку ципуро, он отвинтил крышку – оценить еще один греческий вариант водки и его аналоги в мире лекарственных препаратов. Таковых не нашлось, так что Саша удовлетворенно завинтил крышку обратно.

На счет общаги Саша мог и поспорить, в свое время кантоваться в четырех стенах, набитых ошалевшими от мнимой свободы студентами, ему не довелось – расстояние до дома позволяло. Но он точно знал, что магическое слово «бухло» звучало в каждой комнате. Его набравшаяся чопорности сестра, наверно, налила с утра сваренный компот в самый большой стеклянный графин и поставила его охлаждаться в холодильник. А сейчас еще напрашивалась на аплодисменты по поводу того, что хотя бы какая-то хавка дома в наличии. Последний бросок прямо обязан был закончиться предложением «ополоснуться с дороги», а после еще вытаскиванием вшитых в трусы денег, взятых с собой на прожитье. Проехав около тридцати километров от аэропорта до своей временной ночлежки, Саша так и не уловил ни волшебного очарования заграницы, ни особенных различий с оставленной родиной. И четко знал, почему. Он мог бы не задумываясь составить целый список различной херни из отличий – эта игра всегда ему хорошо давалась, но суть его тут пребывания ничем не отличалась от работы в России. Если жизнь – это коробка шоколадных конфет, то, ебать, почему мне досталось «Ассорти» за полтос из сельпо?
Где-то его одногруппники из академии дергали за тонкие ниточки, по едва заметному шевелению которых писались речи президентам, где-то ходила по рукам такая информация, из-за которой свергались правительства и разгорались войны. А он сейчас должен с широченной улыбкой кивать на то, что на второй этаж придется подняться без лифта. Но одно Саша понял быстро, чем дальше от своей страны он находится, тем лучше для него, потому что вместе со сложностью работы уменьшался и контроль над её выполнением. Никому он тут нахрен не сдался, и особо на исключения не рассчитывал, и этот же фактор делал его более незаметным для надзорных служб. В посольство ему предстояло явиться только завтра, а работа началась уже сейчас.
Скинув с плеча лямку от одной из сумок, Саша подопнул свои манатки в сторону, и пошел смотреть на хибару сестры, в которую она проросла корнями, раз никакие родственные связи её тут уже не держали. Ожидал он большего, нежели обычная непритязательная двушка с единственным наворотом в виде выхода на увеличенный до террасы балкон. От этого свербящее чувство того, что сестра его прокинула аж два раза, вместо одного, не исчезало. Какого, мать твою, буя, она не вернулась домой? Да и пох, что поезд для него уже ушел.
- Конечно, посплю. Надеюсь, планов твоих никаких не нарушил своим приездом. Не хотелось бы родному человеку какие-то неудобства приносить, - похватав только что брошенные сумки, он протащил их сразу к предложенному в качестве спального места дивану. Влез бы он на него даже в разложенном виде только по диагонали, но это в данный момент его волновало меньше всего. Распотрошив сначала одну сумку, потом вторую, он достал обернутый в бумагу сверток с положенными матерью ванными принадлежностями. Вернее, она их положила в пакет, а бумагой обернул он уже сам, покидав в сумку впритык перед вылетом. Собрав помятые листы, Саша хлопнул ими по коленке, немного выпрямляя, и бросил на журнальный столик.
- Письмо нашел. Поесть надо бы сообразить, но я подожду, - съехав по спинке ниже так, что носками почти дотягивался до конца столика, Саша удовлетворился уже тем, что зал не оказался проходным. Около недели, а то и меньше, до того самого момента, как ему предоставят квартиру на территории посольства, он не хотел размениваться ни на какие отели. Так что расслабился, пока сестренка приготовит ему что-то из еды.

Пошевелив пальцами ног, Саша хмыкнул на отсутствие здесь обычных для таких квартир клетчатых тапок, хранившихся в прихожей в необъятном количестве на случай прихода гостей. Какой-то мега умный дизайнерский наворот выдавала только имитация камина в углу микроскопической комнаты. Или настоящий? Видимо, нанятый в художники-оформители парень старался как раз для среднего класса, чтобы каждый из проживающих мог прочувствовать собственную значимость: «с хрена ли я не в сливках общества? У меня в квартире есть гребанный камин!» Разложив вытянутые руки по спинке дивана, Сашка осмотрелся внимательнее, решив, что адаптация пройдет быстро и незаметно, потому что пока по впечатлениям он зашел к знакомым в соседний подъезд. На кухне звенела посудой Женька, пульт от телевизора при беглом осмотре никак не обнаруживался, письмо от матери он перечитал при получении, на случай новостей, которых он не хотел бы передавать, сумки могли подождать какое-то время, словно не отделяли его от дома две с лишним тысячи километров. А они, по сути, и не отделяли, потому как понятие «дома» для Саши всегда было размыто.  В итоге он расслабился и откинулся на спинку, размышляя про себя о том, что все нажитые в Москве связи если еще не похерились, то в ближайшем будущем так и будет, потому что сложно взаимовыгодно сотрудничать хрен знает откуда. Думал о том, что не сильно переживает по этому поводу, точнее, не переживает вовсе - использованы все эти ниточки были в качестве трамплина для прыжка в Грецию, а уж в полете можно было обернуться и показать фак отвалившимся ступеням. Теперь бы приземлиться в стог сена, а не в выгребную яму. Пару первых месяцев, если не полгода, всё равно пришлось бы нарабатывать сеть, так что следовало порадоваться уже тому, что делать это предстоит на курортном средиземноморье.
Озвучила его мысли о готовности и подошедшая с кухни сестра, перебивая его достаточно умиротворенно-спокойные рассуждения своим кислым видом. Ноготь сломала? Это не было ему хоть сколько-нибудь интересно, как и всякие мелкие херни типа «у меня салат получился невку-у-усный», но он все-таки повернул к ней голову, ожидая, пока она хоть что-то из себя выдавит. Продолжение вышло милым. Розовым, плюшевым и с оборками. «Саша, я так сожалею, что порезала тебя без ножа. Да-да, именно поэтому, даже бросив мужа, который, как оказалось, мне нахер не сдался, я осталась жить тут». Но нет, такого продолжения он не дождался, однако улыбку не сдержал, да и незачем было. Подтянувшись выше, он сел полубоком, чтобы повернуться полностью лицом к Жене. Пожалуй, от всё-таки злился. Такое тихой-тихой злостью, которая проявляет себя только в периодической язвительности, пусть и мысленной. Сашка поднял руку и намотал на палец локон её темных волос, выдерживая некоторую паузу перед ответом.
- Что ты. Смирился уже. Для тебя-то оно того стоило? – на его взгляд – не стоило, потому что квартирка была так себе; так себе работа, да и жизнь тоже не предел мечтаний, поэтому и ответа ждать не стал. Подмигнув своей сестренке, которая давно не воспринималась старшей, резко поднялся и пошел на кухню, больше по запаху, чем по памяти. Усевшись за уже сервированный стол, он решил поухаживать за собой самостоятельно, раз у сестры выходило с перебоями, наложил себе салата, выловив оттуда все оливки и забросив обратно в миску. По части готовки она справилась на все сто, так что Саша со смаком вонзил зубы в сочный кусок мяса, почувствовав, что аппетит действительно приходит во время еды. – Очень вкусно. Ты идешь там или нет?
Крикнув, не поворачивая головы на выход из министоловой, он отвинтил крышку у принесенной с собой бутылки и вдохнул знакомый аромат, но наливать не стал, просто оставив на столе. За новую жизнь выпить с сестричкой еще успеется.

Аппетит никто и ничем не перебивал, потому что Женька была и оставалась сестрой, а не ватагой дальних родственников, наседающих с килотоннами вопросов, которые неинтересны и не нужны обеим сторонам. Легкое проскальзывающее пренебрежение его вовсе не беспокоило, потому что курсировало между ними туда и обратно из-за разделивших их времени и расстояния. В противном случае её бы не пришлось звать, а он бы не вышел из зала один. Все эти братско-сестринские мульки в их дружном семействе больше не имели под собой никакого основания. Она, возможно, разбирала его довольно скудный набор привезенных с собой вещей или просто пересчитывала трещины на потолке, потому что в такой квартире они вероятно и были. «Скромненько» здесь выступало в полном объеме, а вот на счет «со вкусом» Сашка уже мог бы и поспорить. Да и пахло больше именно кухней: едой и кофе, а не новыми перспективами, которые после закрытия старых должны были материализоваться в двойном размере.
Пока что речи о них не заходило, а в сегодняшнюю первую встречу никуда, кроме как назад, голова Саши не поворачивалась. Это на родине прошло три года метаний и повышения своей квалификации в качества целовальщика нужных высокопоставленных или просто полезных жоп, а именно в отношениях с Женей – пару мгновений от свадьбы до встречи в аэропорту. Около тысячи долгих, полных тщетного упорства дней сейчас никак не влезали в проведенные вдвоем минуты, но Саша не спешил и не собирался больше устраивать сестре скандалов. Она, по всей видимости, считала, что не оправдавшиеся надежды полностью искупают её поступок, а он согласен с ней не был категорически. Всё равно что украсть плазму, разбив к херам витрину и рожу ночного сторожа, а потом сокрушаться, что изображение не айс. Чего она ждала, уставившись в недра кофеварки? Саша при всем своем воображении никаких вариантов не получал, поэтому резал молча кусок мяса, наполняя кухню скрежетом ножа по поверхности тарелки. Наколов его на вилку и отправив в рот, он положил столовые приборы и обратил уже свое внимание на спину сестры.
- Хорошо, что ты это понимаешь, - к некоторому согласию они уже пришли, по крайней мере, по данному вопросу о том, что жизнь после её свадьбы проходит бездарно у обоих, хотя утешением это и не являлось. – Ну, выбрала мужа вместо брата ради хрен знает чего. Больше так не будешь, да?
На последнем вопросе Саша чуть потянул, но все же сделал его вопросительным. По всему выходило очень печально, если бы её неверный выбор видел только он со своей стороны. Потерпевшей стороны. Но жизнь та еще любительница расставлять всё по своим местам, а его место ожидало отнюдь не на самом дне посольства. Сашка хмыкнул, взял вилку и снова начал пиликать свою праздничную мелодию ножом по тарелке, мучая оставшийся кусок восхитительно приготовленной свинины.

Эффектный поворот, к великому сожалению, без красного платка в лучших традициях Джулии Ламберт, не оставил Сашку равнодушным, и он пребывал в полнейшем восторге от такой реакции на собственные слова. Его сестра сейчас воплощала в себе суть настоящей женщины. И даже в его мыслях это не звучало просто констатацией факта, и уж тем более не выглядело комплиментом ей. Милая Женечка, гордость родителей, сейчас сама завела шарманку и начала под нее танцевать, надуваю губки «пю» и злясь на то, что остальные в его лице стоят по стенке. Может, с самого утра перед зеркалом репетировала, как задаст ему сакраментальный вопрос на диване, а потом начнет кидать обидки. За годы, которые Саша мало интересовался её жизнью, совсем упустил из внимания их родственную связь, оказавшую свое влияние на фамильное сходство. Эгоист? Он подавил в себе желание подняться с места, раскинуть руки в стороны и легко поклониться. Себя надо любить. Сильно и страстно. Потому что не существовало, не существует и не будет существовать на земле человека более преданного мне, чем я сам. Он на нее и головы то не поднял, продолжая уминать кусок мяса и вылавливая вилкой из чашки с салатом куски сыра, разве что покивал, вроде бы со всем соглашаясь. И только когда доел, отложил столовые приборы в сторону и поднял на Женю взгляд. Настенные часы с секундной стрелкой полностью взяли на себя обязанность по разбавлению тишины, вступив на место ножа и тарелки. Их мерное тиканье обычно убаюкивало, но сейчас секундная стрелка передвигалась особенно громко, аккомпанируя Сашкиным мыслям о том, что сестра похожа на него гораздо больше, чем он думал. Не потому, что снова демонстрировала свои вяленькие защитные иголки, нарываясь на очередной полет от пинка, а от самого этого факта, словно бы говорила о том, что ей до фонаря все его претензии. Для полноты и красочности картины могла бы еще фак мне показать. «Нет, Саш, оно того не стоило. Но если ты, сука, еще раз об этом заикнешься, я тебе подергаю волосы на груди по одному». Выглядело именно так, и иного он не видел, но готов был рисковать. 
- Разумеется, ты была счастлива. И твоя жизнь не «хрен знает что». Без вопросов, ведь ты думаешь только о себе, - здесь даже на слове «ты» особый акцент делать не требовалось, и так суть фразы выходило кристально-чистой как ключевая вода. Саша ей улыбнулся примирительно, потому что делать самому ничего не пришлось. Сестра эгоиста, сама такая же точно эгоистка, справлялась без посторонней помощи. – А к чаю есть что-нибудь?
Отогнувшись в сторону на месте, Саша заглянул за её спину на кофеварку, а потом вернулся в первоначальное положение с самым, что ни на есть, дружелюбным видом и снова занялся вылавливанием на этот раз помидоров из миски, оставив сестру без своего пристального надзора.