Стефани шла под дождем уже около часа, совершенно не глядя на то, куда она идет. Не волновали ее ни названия улиц, ни проезжающие мимо машины. Редких прохожих она старалась обходить стороной. Ноги сами несли куда-то вперед, потому что останавливаться было очень холодно. Сверкала молния, подгоняя и заставляя вздрагивать каждый раз, когда небо вспыхивало, сопровождаемое ударами грома. Украденный у нее велосипед (единственное имущество) было не вернуть, а совесть уже совсем перестала мучить воспоминаниями о том, как Стефани после очередного отказа взять ее на работу, украла персик. За несколько суток блужданий и приключений в ее так называемой "новой жизни" это была ее единственная еда. Всеми силами она отгоняла желание вернуться домой или хотя бы позвонить Сане, отчего еще более упрямо шлепала по лужам промокшими насквозь кедами.
Эта улица не отличалась от всех других совершенно ничем особенным. Изредка проезжающих машин здесь стало еще меньше, а зазывно горящая вывеска над стрептиз-баром, а также пристроившиеся под козырьком ночные бабочки, глядевшие на промокшую Стешу с презрением и осуждением, как будто бы это не они здесь торговали телом, а она шла по улице, демонстрируя свои прелести. Какой смысл прятаться от дождя, если он повсюду, а ты итак уже промок до нитки? Впереди была ночь и стоило все же поискать укрытие, чтобы отдохнуть, а завтра продолжить поиски какого-то заработка. Без документов ее никуда не брали, а возвращаться для нее означало проиграть, отступить от своего решения и признать, что сама она ни на что не способна. Вот она только чуточку постоит под неширокой навесной лестницей, подальше от взглядов местных шалав, почему то принявших ее за конкурентку, от чего было на душе вдвойне паршиво. Стефани, остановившись чуть дальше, откуда ее не было видно никому, жалась к холодной стене, обнимая себя за плечи и уже не смахивала капли дождя и слезы, которые смешавшись с небесной водой совсем были незаметны. Чертовски обидно было оказаться в этой ситуации и не найти выхода. Стеша была уверена, что решение где-то совсем рядом, просто она его пока упускает.
Сверкнувшие в конце улицы фары заставили ее напрячься и нахмуриться, совершенно не имея возможности рассмотреть машину и ее водителя. Вспышка молнии заставила ее отвлечься от своего занятия и посильнее вжаться в стену, в ее тень, черноту, слиться с нею воедино и никогда не желать покидать своего укрытия, захотеть стать невидимой для всех людей. Отчаяние, холод и голод, как оказалось, совсем не шутки шутили. И обласканная родителями девушка, сейчас ощутила это в полной мере, уверенная, что хуже уже быть не может. Мокрые волосы свисали на плечи прядями, а майка висела на ней, совсем не спасая от непогоды. Машина неожиданно притормозила напротив, и Стеша с надеждой посмотрела на человека, выскочившего под дождь. Внутри созревало огромное желание попросить о помощи, просто немного денег, но стыд и страх пересиливали, становясь на пути выживания непреодолимой преградой, а значит и слабостью. Но когда силуэт мужчины скрылся за пеленой дождя, Стеша с удивлением отметила, что он вот совершенно точно не закрыл машину на сигнализацию. Волна стыда за свое желание окатила, заставляя ее покраснеть, но голод изнутри, как то самое чудовище или демон, он шептал ей совсем другое. Нет, речи не шло об угоне машины, но внутри могло быть что угодно. Еда, питье, что-то полезное, чем можно было спастить. Стеша быстренько закрыла глаза, пытаясь побороть искушение, но отчаяние взяло вверх. Ничего ведь не буде плохого, если она только заглянет? Только одним глазочком. Только на минуточку. И только, чтобы раздобыть немного еды. Девушка вздрогнула, оглянувшись туда, куда убежал водитель, но никакого движения не заметила, а ноги сами вытолкнули ее из укрытия под хлесткие и сильные порывы ветра с дождем. Стеша задрожала, как нахохлившийся и очень недовольный воробей, но не остановилась, преодолев несколько шагов до автомобиля легко и быстро. Рука сама и без ее на то воли потянулась к дверце. Та легко открылась и изнутри пахнуло теплом и вкусным запахом какой-то мужской косметики. Закусив губу, едва ли не плача от страха, Стеша опустилась коленкой на водительское сиденье, ныряя головой внутрь салона и с ужасом глядя, нет ли кого-то рядом. Но вроде бы никого не было, а дождь неустанно тарабанил по крыше и торчащей наружу пятой точке. Внутри машины было тепло и сухо. Тепло, которого так давно она искала. Девчонка потянулась к бардачку, оставив снаружи уже только одну торчащую ногу. И в этот момент ударил гром, вспыхнула молния, осветившая улочку и ей показался какой-то звук с улицы и метнувшийся силуэт где-то за лобовым стеклом. Стефани вспыхнула, как пойманная за руку воровка, сгорая от стыда и ужаса, пошатнулась вперед, теряя от неожиданности равновесие, юркнув внутрь и случайно захлопнув за собой дверцу, судорожно хватаясь то за ручку двери, то за руль. Сердце колотилось в груди, выбивая тревогу всеми возможными силами. Стеша уже забыла и про голод, и про холод. Мысли сменялись одна за одной: ее посадят в тюрьму, что она скажет сестре и все завертелось одной размазанной кашей, бесполезно и жалко. Полицейский участок и клеймо воровки. Родители ее проклянут. Как можно объяснить хозяину машины в такой ситуации, что ты совсем не собирался красть его машину, а просто... хочешь погреться? К тому же, не умеешь водить машину.
Стеша одним пружинистым движением, как лесной хорек, юркнула на заднее сиденье, опустилась на пол, укрывшись за спинкой сиденья водителя и замерла там, сжавшись в комок и затаив дыхание. О том, что сиденье водителя было теперь немного влажным из-за ее насквозь промокшей одежды она совсем не подумала. Теперь нужно было выиграть момент и улизнуть, а еще лучше убедиться, что это не вернувшийся водитель и быстренько убежать. В тот самый момент Стефани поклялась себе никогда не воровать, хотя и возвращаться домой у нее желания не возникло. Сердце, казалось, стучало громче чем дождь, бившийся в стекла одинокого авто, так не во время оставленного хозяином без присмотра.

Отредактировано Stephanie Bennet (04.07.2013 16:24:42)

Кто-то сел в водительское кресло. Стеша не пикнула, только широко раскрыв глаза, затаила дыхание, стараясь не стучать зубами, которые сами по себе пытались бесконтрольно выплясывать чечетку от холода и сырости. Тут было тепло, намного теплее чем на улице, но организм еще не согрелся. И холод, как в каком-то опасном коктейле, смешивался со страхом, придавая ему терпкости и крепости. Стефани не смела пошевелиться или что-либо произнести, а вот водителя слышала великолепно, в страхе округляя глаза и мертвой хваткой вцепившись в дорогую обивку заднего сиденья. Было шумно и очень страшно. Вода заливала машину и, казалось, уже не ехала, а плыла в океане. Машина напоминала собой маленькую тюрьму, которая заставляла паниковать, хотеть закричать, подскочить вверх и попытаться выбраться из машины сию минуту, но боязнь незнакомого обладателя сильного и уверенного голоса, близость его - останавливали и еще сильнее приковывали к полу. Когда где-то в окне, заливаемом дождем, мелькнула яркая вывеска, Стефани только моргнула глазами, все еще пытаясь унять дрожь. На лице ее было такое выражение, как будто бы над нею уже занесли топор. Холодный пот выступил на лбу. Шаги, голоса, шуршащие колеса, остановка, звук закрывающихся ворот. Стеша забыла как дышать и вообще не помнила для чего это было нужно. Страх сковал ее,  лишил речи и всю превратил в оголенный нерв, пружину, готовую выстрелить в любую минуту.
Какое-то движение, но Стефани не могла увидеть, что там происходит. Для этого ей нужно было повернуться и немного приподняться, чтобы выглянуть. Звуки дождя были уже дальше, но от этого становилось только страшнее. Голос незнакомца заставил ее вздрогнуть, вжаться в пол и приготовиться к прыжку, к бегству, к чему угодно. Но ничего не произошло. Шуршание ткани, удаляющие шаги. Какое-то время Стефани сидела и не шевелилась, прислушиваясь к звукам.
Вроде бы все было тихо. Стеша слегка приподнялась, подтянулась и позволила себе краем глаза осмотреть обстановку. Двери машины были не заперты, а на горизонте не мелькало ни одной фигуры. Бежать, конечно же, бежать!
Тяжело дыша и трясясь, дикий зверек Стефани переползла вперед, бросая испуганные взгляды по сторонам, а потом выскользнула из машины, присев на корточки и глядя в сторону двери. Единственный выход, который она видела перед собой. Дверь была не заперта, а в ее проеме не было никакого движения. С мокрых прядей все еще стекала вода, а кожа покрылась  мурашками. Стефани глянула вперед, затем обернулась к салону, одним движением прихватив мужской пиджак, лежащий на сиденье, и быстро надев его. Пиджак был классный и наверняка дорогой, но мокрый и не по размеру. Стефани сейчас в принципе не волновали такие вещи. Она завернулась посильнее, хотя мокрая и остывающая ткань вряд ли могла спасти ее от холода. Чужой незнакомый запах, который присутствовал в салоне и сырость дождя. Повсюду сырость. На дрожащих ногах, осторожно и медленно в полуприсяде девочка начала красться к двери.
Остановилась, прислушалась: никого. Сомневаясь только долю секунды, она закусила губу и проскользнула внутрь, в длинный коридор, с каждым шагом все больше и сильнее наполнявшийся теплом и запахами от которых кружилась голова. Звон посуды, тихий гомон голосов. Шаги! Стефани скользнула в первое разветвление, прижавшись спиной к стене, увидев только как в коридоре мелькнула чья-то фигура в белом. Кажется, этот "кто-то" нес в руках большой бак или ведро. Снова стало тихо. Только гулкое и болезненное "бух, бух, бух" в ушах.
Стеша оторвалась от стены и пошла вперед. Запахи, они сбивали с ног, лишали воли и заставляли прибавлять ходу. Но ей повезло. На момент ее появления, на кухне не оказалось ни души, а приготовленные яства, уже сервированные, стояли на большой столешнице, где напротив что-то еще варилось или тушилось. В любом случае Стеше нужно было пройти мимо к выходу, а там уже, как она надеялась, уже не далеко.
Только вот живот так резко скрутило, рот наполнился слюной, а голова повела в сторону. Сколько дней она уже не ела? Что станет, если она возьмет маленький кусочек? От обиды, что она не может себе этого позволить, на глазах выступили слезы, которые Стефани тут же смахнула и ринулась в атаку на яства. Дикий зверек прыгнул и запустил свои ручки в чилийский сибас с ежевикой и радиккио, белый трюфель, морские гребешки, запихивая себе в рот булочки бриошь, гусиную печень и фламбе из телятины и размазывая по губам соус с хлопьями из съедобной золотой фольги. Ни одной мысли о том, что с жадностью запихиваемое в ротик лакомство стоит бешеных денег в голове у "голодного зверька" не возникло. Она ела, давилась, облизывала пальцы и боялась, что ее кто-то увидит. Ощущение сытости где-то там запоздало, уснуло, не успевая за ее темпами, но, страшась поимки, Стефани сама не без сожаления оторвалась от трапезы, перепачкавшаяся в шоколаде маленького кекса, который так и упал недоеденным на пол кухни. Оттолкнулась от столешницы в сторону двери, рукой и длинным рукавом пиджака с чужого плеча случайно угодив в тарелку с вымоченными в ямайском роме фруктами, она побежала на выход. Сладкая и еще теплая густая жижа оставляла следы там, где Стеша касалась каких-то поверхностей. Глаза ее были широко раскрыты, она спешила, с отчаянием начиная осознавать, что поступает не совсем хорошо, но как и любой зверек - просто пытаясь выжить. Коридор, а затем снова пришлось спрятаться, потому что показались чьи-то шаги. Мимо прошли люди,а она услышала голоса со стороны кухни. Кровь ударила в голову, сердце заколотилось сильнее. Наверное она уже была очень близка к выходу, потому что там впереди было больше света. Только сидя на корточках за какой-то невысокой тумбой, она думала не об этом. Стеша выпрыгнула из своего укрытия и побежала вперед. Туда, где ее ждала свобода и дождь.

Стеша остановилась, прикасаясь рукой к стене коридора, слыша шум позади себя, даже шаги, затравлено озираясь. Она задрожала от холода и страха, прижавшись к стене, не решаясь двигаться дальше. Липкий страх заполнял ее душу. Те шаги, те люди, которые только что прошли мимо... Один из них не шел, она была в этом точно уверена: его тащили. Стефани было страшно, но нужно было двигаться дальше, вперед. Нужно было выбираться отсюда. Зал был уже близок, она уже видела дверь впереди себя, не переставая оглядываться туда, откуда пришла. И вот она - дверь. За ней столько света. За ней выход в зал, а там другая дверь и все. И конец терзаниям, конец страху. Вперед!
Стеша побежала увереннее и быстрее, уже не прячась, но именно в этот момент все и пошло не так. Там, за полупрозрачным матовым стеклом двери неожиданно появился высокий плечистый силуэт, как призрак из какого-то потустороннего мира, как тень всех ее кошмаров, становящаяся все больше. Человек двигался ей навстречу, он уже был у двери и открывал ее. Стеша безмолвно вскрикнула, на скорости тормозя. Ничего такого, чтобы падать на ровном месте, если не считать идеально ровную поверхность пола и каплю крови, оставленную здесь минутой ранее незадачливым барменом, которого так старательно выпроваживал охранник. Именно эта капля и послужила причиной того, что опорная нога ушла в сторону. Вжик - нога скользнула по полу. Гулкий шлепок о пол и испуганный взгляд рыжей на открывающуюся дверь с последующей попыткой перевернуться, подняться и бежать назад, но уже не успевая проделать до того момента, как откроется дверь. Так и увидела его впервые - упав на пол с широхораспахнутыми глазами в нескольких метрах от двери. Чужое незнакомое лицо, во взгляде которого для Стеши не прочиталась ничего хорошего. Как же страшно смотрелся его нахмуренный лоб и жесткий взгляд. Наверняка охранник. Теперь страх не просто заполнял ее, теперь он полностью захватил ее, хлесткой плеткой ударив по спине. Стеша ахнула, так и не останавливаясь и, помогая себе руками, путаясь в длинных рукавах пиджака, чтобы прямо с пола взяла старт назад в сторону кухни. Чтобы бежать, чтобы искать выход из ситуации, в которой этого выхода уже не было. Мышеловка захлопнулась.
Стефани пробежала недолго, притормаживая и видя бугая идущего ей навстречу. Выхода не было. Этот шкаф впереди выглядел еще опаснее, чем первый. Саня! Она быстро взглянула назад, туда где был тот первый охранник. На лице ее отразилось отчаяние и безысходность. Она остановилась и стала отступать спиной к Доминику, жаться, не произнося ни слова, затравленно глядя на самого здорового перед собой и поднимая руки ладонями наружу, как будто бы это могло бы ее защитить.
Что сказать им? Ссылаться на семью, из которой она ушла? Обещать денег, которых нет? Пообещать этого больше не делать? Извиниться? Объяснить? Заплакать? Что?!
В такую бы минуту стоило прокричать: "мама!", но в голове отчего-то крутилось только имя ее сестры, от которой она сама убежала, громко хлопнув дверью.

Отредактировано Stephanie Bennet (09.07.2013 13:44:26)

Железный голос нарезал ее страх тоненько и размазывал так умело и собрано по натянутым нервам, что сомнений не оставалось - никто не станет ее слушать. Быть беде. Оторвать взгляд от здоровенного шкафа перед собой было страшно, но голос позади тоже не предвещал ничего хорошего. И нельзя было сказать что у домашней девочки Стеши из семейства Беннет был подобный опыт в жизни, чтобы знать как себя вести и чего делать не стоит. Разбалованная и изнеженная родительской любовью и заботой, она не знала ни в чем отказа, не знала трудностей, плохих людей и ситуаций. Стефани вполне могла в свои восемнадцать еще верить в Санта Клауса: настолько ее жизнь была всегда беспечна, настолько ей все прощалось и было дозволено. Только не теперь. В этой новой жизни уже не было папы, который все может уладить, мамы, которая все простит или старшей сестры, которая бы только пожимала плечами и отмазывала тогда, когда это так необходимо, читала бы нотации, но никогда бы не позволила с ней так обращаться. Но это в прошлом, там, куда Стеша больше не вернется.
Она продолжала отступать, вздрагивая от голоса за спиной. Бомжи? Видимо, теперь это про нее. Стефани пискнула, когда он схватил ее, попыталась крутиться, сжалась, но тут же испуганно замерла, чтобы не рассердить его еще больше. Голос его был настолько рядом, бил тяжело куда-то в ухо и прожигал в ней огромную дыру, что Стефани зажмурилась, как будто бы он сейчас ударит. Но он не ударил. Злость его била через край, но она не посмела ничего ответить ему, растерянно посмотрев на него вблизи и боясь даже дышать в его сторону. Правда следующие его слова мигом развязали ей язык. Полиция?!!
- Не надо копов, - вырвалось из нее на одном дыхании, а глаза умоляюще уставились на страшного дядьку, в чьих руках теперь была она сама и ее судьба разумеется, - Пожалуйста! Только не полицию! - в глаза ее был неподдельный испуг, очень ясно говоривший о том, что у промокшей и продрогшей насквозь девушке перед ним есть все поводы не встречаться с представителями закона, - Пожалуйста! - умоляла она его, страшась даже одной мысли, что так она снова встретится со своим прошлым и будет вынуждена оправдываться не перед незнакомцами, а перед целым миром и родителями, которых явно разочаруют ее поступки. Она уже видела их осуждающие взгляды и лицо сестры, которая отвернется от нее, когда узнает правду. Нет, нет у нее никого, ни сестры, ни семьи. Стефани сама так решила. И она не вернется домой, чего бы это ей не стоило.
- Я верну вам деньги! Я заработаю, - звучало не так уверенно, но она с надеждой посмотрела на того, кто держал ее, заставляя приподниматься на носочки, а затем швырнул в сторону "шкафа", - Я не пойду в полицию!
Слова сами срывались с ее губ и она продолжала испуганно смотреть на человека, судя по поведению которого теперь можно было с уверенностью сказать - он хозяин положения. Его удаляющаяся спина и крепкая хватка охранника, которая заставляла ее идти в другую сторону. Она уже шла туда, куда вел ее шкаф, но продолжала оборачиваться на удаляющуюся спину незнакомца. В ней теперь была теперь вся ее надежда. Только не надо полицию! Только не полицию!
На слова охранника она промолчала, снова забившись в раковину, из которой от страха только что показалась, но снова замолчала, закрылась и едва переставляла дрожащие ноги. Было невыносимо страшно, почти до физической боли в мышцах, в костях и суставах. Хотелось бежать, сражаться, оттолкнуть его, но страх сковал по рукам и ногам.
Только вот по мере приближения к подсобке, Стеше было еще хуже. Паника началась так мгновенно, что она даже сама не ожидала. Стоило только увидеть это самое помещение. Стефани начала дышать чаще и чаще, оглядываясь в поисках спасения и начиная сопротивляться бугаю, которому ничего не стоило "успокоить" ее одним щелбаном.
- Нет, я не хочу туда, - Стефани начала выкручиваться из пиджака, который был большим, а потому отчасти у нее получилось из него выскользнуть, - Не надо! Я не пойду! Нет! - Стефани принялась крутиться, выкручиваться и пиджак остался в руках у охранника. Когда же он схватил ее снова, она вцепилась в его руки, прекратив все попытки к бегству и только умоляя его.
- Не надо, не надо меня туда! Я не хочу туда! Я не воровка! Я все отдам! Не надо! - верещала Стефани отменно, хотя и слабовато для женского пола. Так или иначе, но она все таки оказалась в подсобке совершенно одна. Запертое небольшое помещение давило со всех сторон. Стефани сперва затихла, только тяжело дыша и мучительно прислушиваясь к шагам за дверью. Сжав зубы, она закрыла глаза и пыталась справиться с этим ощущением, но оно брало вверх, оно захватывало полностью. Хода нет! Хода нет! Нет хода! Бежать, дышать, выбираться. Стеша сжалась в комок, сидя на полу и прикусила пальцы, сжав руки в кулак. Никогда с самого детства она не могла переносить подвалы или закрытые комнаты. Она даже помнит случай, когда с ней случился приступ паники в гостях у одного из новых друзей, когда она впервые переступила порог его дома. Объяснить эту реакцию Стефани, конечно же, никак не могла. Она же не знала, что это химера бушует в ней и ждет своего часа, чтобы выбраться на свободу. Ждет и живет с ней с самого ее детства. Так, обнимая коленки, она и боролась сама с собой, а потом, когда сил уже не осталось, то позволила себе тихонько всплакнуть. Глухие и практически беззвучные рыдания вырывались из нее. Боязнь закрытых помещений, подвалов и прочей подземной жизни в ней была такой сильной и стойкой, что Стефани тряслась все то время пока там оставалась. Время же тянулось медленно и неохотно, а перед глазами стоял образ того человека, от решений которого теперь будет зависеть все. Пылавшие гневом глаза, брови, сведенные к переносице и сурово сжатые губы, глухой, почти звериный рык - судя по первому впечатлению, ее ждут большие неприятности.

Прежде чем дверь в подсобку снова открылась, казалось бы, прошла сама настоящая вечность. Кожа покрылась испариной, она вся дрожала, что невозможно было скрыть даже при всем желании, а глаза были большие, напуганные и диковатые. Когда распахнулась дверь, Стефани была готова броситься обнимать любого, кто ее отсюда вытащить. Комнатка душила ее, как самая настоящая клаустрафобия, давившая со всех сторон своей неподъемной тяжестью и болезненным, неконтролируемым страхом. Паника превратила ее в послушную куклу, которая уже не верещала, не пыталась оправдаться. Она просто смотрела умоляюще и ждала когда же это все закончится. Только бы выйти отсюда, только бы выйти... Правда когда "спаситель" появился в подсобке, осматривая ее как будто бы желая вырезать мяско понежнее, но еще не выбрав с какой именно части тела, чтобы потом ее хорошенько прожарить до золотистой корочки и съесть. От его взгляда по спине побежали мурашки. Тот самый незнакомец, который всем здесь заправлял. Стеша было открыла рот, чтобы что-то сказать или умолять ее выпустить, но замолчала под его тяжелым взглядом, продолжая наблюдать за происходящим. Он достал телефон и кому-то позвонил, не сводя с нее глаз, а она, в свою очередь, смотрела на него как маленький кролик смотрит на удава. Голос его был спокоен и уверен, но в нем слышались такие металлические нотки, что, казалось, ничто не способно смягчить этого жесткого человека. Она смотрела на него снизу вверх и про себя молилась, чтобы он разрешил ей выйти из замкнутого пространства, наводившего на нее панику и ужас.
- Отпустите меня, - тихо и умоляюще прошептали ее губы.
Грейс, которую ждал ее тюремщик, появилась незамедлительно, такая яркая во всем, что глаза разбегались. Она посмотрела на Стешу так, как будто бы она была кучкой дерьма, кем-то оставленной здесь на всеобщее обозрение. Ее лицо исказила гримаска и она тут же проделала несколько театральных жестов. Стефани уже готовилась к тому, чтобы броситься к ногам женщины, надеясь на ее сердобольность, и умолять больше не держать здесь. Схватить за ноги и не отпускать, не уверенная, что это поможет, но он все решил иначе и сам.
Зал? Какая разница какой зал! Главное, что ее отсюда достанут! И она сюда не вернется!
Стефани, все еще продолжая трястись, посмотрела на хозяина заведения с долей надежды, которая промелькнула на ее лице и прочно засела где-то в уголках глаз. Они не обидят ее.
- Ай! - но охранники тащили ее не особо вежливо, хотя на лучшее пока ей рассчитывать и не приходилось. В любом случае ее никто не бил, что уже было хорошо. Под вздохи и стенания Грейс, Стефани покинула это ужасное место, а уже у самого душа даже заставив свои ноги самостоятельно двигаться.
- Я сама, сама! - вспыхнула Стеша, понимая, что если не сама, то эти два здоровых заставят силой раздеться и еще помоют. Судя по их рожам, с них корона не упадет и они это сделают, потому что так велела им Грейс. Правда самой все-равно получилось недолго. Одежда упала на пол и осталась там лежать, а сама Стеша стояла на трясущихся ногах под горячими струями воды, смывая с себя всю грязь и усталость. Буквально через несколько минут с легкостью тигрицы и командирским взором, в душ залетела Грейс, вытащила ее оттуда, осмотрела, даже не дав возможности Стефани раскраснеться и закрыться руками, а потом, удовлетворительно похмыкав и снова начав ее ругать за то да за се, приказала вытираться и следовать за ней, бросив на пол какие-то шлепки. Стеша закуталась в полотенце и старалась не отставать, желая расспросить ее о хозяине клуба и о своей судьбе, но та буквально не давала слова вставить и тараторила о моде, стиле и самовыражении. Потом она усадила ее на кресло перед большим зеркалом, стол у которого был заставлен всевозможными баночками и скляночками, так и не позволив Стефани одеться.
- Женщина должна уметь не одеваться, а раздеваться, - поучала она ее, а рыжая лишь подозрительно косилась в зеркало, после чего Грэйс лишила ее и этого удовольствия. И тогда началось волшебство. При любой попытке Стефани дернуться или ойкнуть, Грэйс едва ли не по рукам ее била, сосредоточенная на том, чтобы преобразить простушку в настоящую женщину. Когда в комнату попытался прорваться один охранник, чтобы узнать как выполняются распоряжения хозяина, Грэйс, прекрасно зная, что пол часа еще не истекли, так же спокойно и уверенно захлопнула дверь перед его носом. Кудесница, отчасти обладающая каким-то совсем мужскими чертами, делала все быстро и со вкусом, отчего после удовлетворенно смотрела на девушку, перебирая в руках карандашики и помаду. Зачем все это? Стеша даже не догадывалась, пытаясь в точности вспомнить слова того грозного человека, который всем здесь походу распоряжался. И всеми. Неясное смутное предчувствие было напрочь оглушено и ослеплено бесконечными причитаниями гримера. Стефани ничего не оставалось как только расслабиться и подчиниться. Харизма Грейс была просто непробиваемой, а Стефани было тепло, чисто и приятно. Она закрыла глаза, пока Грэйс заканчивала укладывать ее волосы, и поднялась, когда та сказала ей, придерживая полотенце, чтобы оно не скатилось. Не позволив Стефани посмотреть в зеркало, Грэйс принялась одевать ее. Стеша обратила внимание на то, что вся одежда была очень необычной, вызывающей, а белье просто веяло развратом, легко снимаясь от незначительного движения. Грэйс упорно молчала о главном, но без устали отчитывала Стефани за все, что только было можно и поучая ее тонкостям как выглядеть хорошо. На попытку наотрез воспротивиться одевать кожаное белье, Грэйс пригрозила позвать охранников, а затем мягко усадила посадила ее обратно на кресло, уверяя, что Стеше самой понравится: нужно только проявить чуточку терпения. Так она говорила, натягивая на нее черные кружевные чулки. Обращаться со всем этим и носить Стеша, конечно же, не умела. Вечный студент в джинсах - она была убеждена, что так удобнее, а значит и лучше этого не бывает. Ноги ее сейчас перестали походить на ее ноги. Это были ноги женщины: стройные, окутанные в кружева и сеточку чулков. Грэйс, не без удовольствия заметив замешательство и интерес Стеф, натягивала той чулки, а затем приказала одеть черные туфли на огромной каблуке и платформе.
- Я? Я на таких не смогу, - попыталась уверить ее Стефани, но как и прежде - все ее попытки упрямиться заканчивались победой гримера. Грэйс застегнула на ней последний замочке и сказал встать. Стеша попыталась. Сперва неловко и опасаясь подвоха, но поняв, что туфли то очень удобные и внешне гигантский каблук совсем не мешает чувствовать себя устойчиво. Такой высокой Стефани еще никогда не была.

- А теперь повернись, детка - безапелляционно и куртуазно пропела Грэйс, сдернув с зеркала ткань, - И ты увидишь, что все, что было в твоей прошлой жизни - полный нескончаемый отстой.
Тут она спохватилась о времени, а Стеша как была, так и застыла, изумленно раскрыв рот. В зеркале ее не было совсем. Там стояла рыжеволосая красотка, чьи волосы были уложены волосок к волоску, а макияж неуловимо подчеркивал все то лучшее, что было в ней: ярко-красный рот - как что-то дерзкое и манящее, очень выразительные и немного изумленные глаза, а также роковое сочетание текстура ее наряда с ее обнаженной кожей. Немногочисленные кожаные лоскуты, пересекавшие ее тело, утягивающие там, где это нужно и освобождающие там, где это было просто необходимо. В таком наряде были видны все выпуклости и впадинки, каждой деталью как обнажая, так и оставляя место для воображения. Стефани выдохнула и пошевелилась. Женщина-секс в зеркале, скрипнув кожаным облегающим бельем, пошевелилась тоже. Стеша с ужасом начинала осознавать, что это действительно она, продолжая рассматривать как элегантно и красиво все в ее одежде было построено на контрастах. Даже сочетание черного кружева чулков и кожаных подвязок смотрелось восхитительно. Она повернулась попой и покраснела, заприметив как из всей этой красоты ее задница открыто пялится на окружающий мир, незащищенная и сексуальная одновременно. С одной стороны ею овладел ужас, она хотела ругаться на Грейс, что та разодела ее как...как... А с другой стороны Стефани даже не подозревала, что способна так выглядеть. Она удивленно глянула на Грейс, которая вместе с ней любовалась ее задницей в зеркале.
- Не думаешь же ты, что я отпущу тебя в таком виде? - рассмеялась Грейс и как-то коварно сиганула к вешалкам с одеждой, выудив оттуда черный кожаный, немного стилизованный пиджак скорее для приватных танцев а ля "девушка-полицейский", чем для выхода в город, но он вполне скрывал всю аппетитную подноготную Стефани, от чего та только облегченно вздохнула. Пиджак обтянул ее не менее сильно, чем ее специфическое белье под ним, но в нем хотя бы отчасти задница была прикрыта, а на всеобщее обозрение показывались только ножки в чулках с подвязками и декольте, которое ну ничем не удавалось прикрыть. Грэйс коршуном пресекла все попытки Стефани закрыть свою грудь, откровенно и немного вульгарно выглядывающую из пиджака, так что той пришлось довольствоваться тем, что ей дали.
- А юбка? - невинно поинтересовалась рыжая, убежденная, что к этому наряду полагается еще как минимум юбка или брюки, плащ-палатка до земли или хоть какая-нибудь накидушка. На ее слова Грэйс не удержалась и рассмеялась, от чего Стефани посмурнела и сжала кулаки.
- Я вам не шлюха, поняла? - сейчас собой она вполне являла полноценный образ: злая, знойная и свирепая как молодая львица. Еще мгновение и она ринется в бой.
- Ты будешь тем, кем тебе скажут быть, - хмыкнула Грэйс, упирая руки в бока, - Если, конечно, шкура дорога.
Стефани тут же поклялась себе, что в этом наряде ни шагу не сделает из этой комнаты. Слишком поздно она вспомнила о своих мокрых майке, шортах и белье, оставшихся валяться на полу у душа. В таком виде по городу не сильно побегаешь. Взгляд на дверь и желание бежать, найти возможность улизнуть чего бы это ни стоило. Нужно было искать выход.
- Только подойди... - прошипела рыжая и ринулась к двери, чтобы распахнуть ее и бежать, только не совсем совладала с каблуками, зацепилась ногой за ногу и едва не загремела лицом об стол, если бы (как оказалось) невероятно сильная Грэйс не подхватила ее.
- Мордой нельзя, ей еще работать, дура! - выдала она, - Будешь плохо себя вести и мальчики тебе сами ее разукрасят, - в ней говорила и злость и бабская обида, ведь глупенькая замухрышка, из которой она сделал такую красотку, совсем не оценила ее стараний, - Да кому ты нужна? Идиотка! Как будто тебя там трахать будут, чес слово, - и сказала это так, как будто бы сама мечтала оказаться на месте Стефани и быть оттраханной как только возможно, - Тут же двигаться надо и себя показывать. Ничего более, - и в голос ее прокралась какой-то елейный яд, - Вышла, показалась, подвигалась. Как модель. За это деньги, между прочим, очень хорошие платят.
Что-то было лживое и неправдоподобное в ее голосе. Скорей всего она даже не подозревала, что на самом деле ждет там Стефани, но видя ее нескончаемую туп... наивность, она поняла, что та ей поверила, потому что замерла и погрустнела.
Так вот зачем он приказал нарядить меня как куклу, - осенило ее, - Он хочет, чтобы я отработала все убытки. А что потом? А потом он отпустит меня? Ведь там не много всего было. Просто выйти, показать себя и уйти? Нет, нет, я так не смогу.
- На, выпей для храбрости, - Грэйс протянула Стеше бутылку, но та только похлопала ресницами, - Звать то как? - смягчилась она. На этот вопрос Стефани не ответила, отведя взгляд в сторону, - Ага, ясно. Ну... - Грэйс оглянулась по сторонам и взяла со столика прокладки в черной непрозрачной коробочкой, на которой пестрела надпись Кotex, - Я их вместо стелек девочкам в танцевальные туфли подкладываю. Работает лучше, чем между ног. Я сама из Техаса родом. Эту хрень выпускает там же Кимберли-кларк корпорейшн, - она говорила так, как будто бы говорит о чем-то возвышенном и весьма познавательном, - Значит будешь Кимберли.
- Зачем это? - переспросила Стеша, но Грэйс не ответила, проигнорировав ее вопрос и вкинув руки к верху, - Ах, ты ж, заболталась с тобой. Доми меня убьет, черт бы тебя побрал, девочка! Кимберли, не сидим! Давай, давай!- гаркнула она на Стеф, что та аж подпрыгнула, хотя не сидела, а стояла, - На выход дуй!
На это новоиспеченная девочка Кимберли только отрицательно помотала головой и не сделала ни шагу.
- Вот сучка, - обреченно взвыла Грэйс, громко хлопнув дверью и оставив Стефани одну. Стеф-Кимберли в поисках оружия для самозащиты судорожно перебрала все, что было на столе, в конце концов остановив свой выбор на пенке для волос. Повернувшись к двери, она выставила флакончик перед собой как меч, почувствовав себя невероятно глупо и растеряно, и не зная, что же ей делать.

Отредактировано Stephanie Bennet (22.07.2013 12:19:33)

Стеша вздрогнула, когда распахнулась дверь, сделала резкий шаг назад, но уперлась задницей в стол и, не отрывая глаз, смотрела на высокую и крепкую фигуру, появившуюся в дверях. Пенка для волос слегка дрожала вместе с рукой, но руку она так и не опустила, держала ее между собой и появившемся в дверях хозяином клуба. Не смотря на то, что он явно был недоволен, начал он говорить спокойно и издалека. Стефани нервно сглотнула, во рту сразу же пересохло, но она не пошевелилась.
- Да, - ответила она, как будто бы это было крайне для нее важно - ее возраст, - Я уже взрослая, - неуверенно, но гордо подтвердила она его догадку, что ей уже есть восемнадцать, но не так давно исполнилось, раз она с такой гордостью об этом заявляет. Для Стефени - она уже начинала стареть, потому что молодость была до восемнадцати, а все, что после - это уже глубокая старость. Скептическое отношению к этому своей семьи она не переносила на дух. Она взрослая и точка. Она уже сама вправе за себя решать.
На предложение Доминика пригласить клиентов сюда, Стеша стояла и молча хлопала глазами, приоткрыв рот от изумления и возмущения одновременно. На щеках ее вспыхнул яркий румянец, она поджала свои красные губы, взгляд ее забегал, рука с баллончиком опустилась вниз, а потом он перекочевал прямиком на стол. Стефани вздохнула, нерешительно посмотрев на мужчину. Нельзя было допустить, чтобы он ушел. Наживка проглочена, рыбка клюнула.
- Подождите,  не уходите! - бросила она ему вслед, немного зло и обижено посмотрев на него через мгновение. Твоя взяла, - Я все сделаю.
Она готова была его убить, но не убила, а согласилась на его условия, нарушив свою торжественную клятву в таком виде не покидать гримерки. Все изменилось. В ее новой жизни нет места для страха. Ты же сама этого хотела, а он обещал, что ничего плохого не будет. Воспоминание о его волевом лице и выражении глаз заставили ее содрогнуться.
Пару раз потрогают задницу? Стефани снова вздохнула, приподняла кожаный пиджак и потрогала себя за голую задницу, а затем повернулась к зеркалу. Ничего не произошло. Девушка в зеркале так и просилась, чтобы ее трогали за все места. Она спокойно стояла и смотрела пару секунд на себя, а потом вышла из гримерки и в сопровождении Грэйс отправилась прямиком за сцену.

Музыка заглушала все голоса за кулисами, поэтому Стефани могла слышать только удары своего сердца: четкие, сильные и даже слишком сильные. Подтянула пониже пиджак, даже не задумавшись над тем, что суть ее выступления - это отсутствие одежды, а не ее присутствие. Сейчас ей было совсем не до того.
- Встречайте! Кимберли! - какой-то звонкий голос, хотя, может быть, у нее уже начались какие-нибудь бредовые галюцинации. Все происходящее для нее действительно начинало походить на бред. Размышлять и мучатся сомнениями не было возможности. Ткань кулис дернулась и яркий свет ударил в лицо, заставив ее на мгновение зажмуриться. Она так и стояла, как ее поставила Грэйс - почти спиной, повернувшись к залу лицом, расставив ноги, натянутая и напряженная как струна. Там, за кулисами размахивала руками Грэйс. Видеть ее могла в этот момент только Стеф, и она знала об этом. Она крутилась, вертелась, вихляла задом, показывая как той двигаться. Стефани вздохнула и повернулась, тряхнув копной огненных волос. Внезапно ей показалось, что весь мир закружился вместе с ней. Она остановилась и медленно, высоко и красиво поднимая ноги, пошла вперед, еще не привыкнув к освещению и не имея возможности рассмотреть тех, кто смотрел в этот момент на нее. Взгляды она чувствовала кожей, любопытные, заинтересованные. Они прощупывали ее, ощупывали и старались залезть под одежду. Шаг, еще шаг. У Стеши захватило дух, но она заставила себя остановиться и вильнуть бедрами. Не видеть, не слышать, не смотреть. Она приказала себе не видеть никого и продолжать двигаться. Двигаться вопреки всем и всему, тем более, что музыка начинала постепенно набирать обороты, вынуждая не стоять на месте, а идти навстречу своей судьбе, то есть к блестящему шесту.
Ни разу не взгляну ни на кого, Стефани поняла одно - что она густо покраснела, как будто бы даже уши вспыхнули красным цветом. Чтобы как-то перебороть свое смущение, она обошла шест, остановилась спиной к зрителям, взявшись за него руками, а потом медленно выгнулась, как ей говорила Грэйс, выставляя попку назад и то и дело поднимая свои опасные каблуки вдоль ножки в чулках, что вынуждало ее бедра слегка покачиваться. Музыка буквально вгрызалась внутрь, дрожа басами и создавая атмосферу. Пиджак из кожи агрессивно торчал вздыбленным воротом, но прятал от взглядов все самое интересное. Стеша одним рывком расстегнула его, а потом снова медленно и плавно, обтекая шест, начала двигаться, снимая его с плеч. Она думала, что умирает от стыда и ужаса, вот уже третий раз от начала, хотя не так уж много времени прошло. Казалось, что на глаза сейчас навернуться слезы, а каждое движение дается с трудом, как будто бы на ней невидимые цепи, мешающие ей танцевать. Пиджак упал на землю, открывая ее несчастную задницу и все прочие прелести на всеобщее обозрение. Стеф вздрогнула, задышала сильнее, впадая в панику, а потом взявшись за шест, сделала красивый, но неожиданный взмах ногой в сторону. Здоровенный и в принципе элегантный каблук выбил из чьих-то рук бокал. Дзынь! Только бокал отлетел в сторону, никого не цепляя, а в руке осталась тонкая ножка из стекла. Неужели так и задумано? Дерзкая маленькая шалунья даже не заметила этого, как будто бы так и надо, сгорая от стыда, но продолжая танцевать, как будто бы в ней боролись сразу же две стихии. Одна была за, она хотела двигаться, она горела, а другая была чиста и невинна. Спортивная и гибкая как кошка, никогда нигде не занимающаяся, она всегда обладала хорошими спортивными навыками. Стефани даже пока не догадывалась какое древнегреческое чудовище должна благодарить за этот дар, но в тот момент именно благодаря своей прыгучести, у нее хоть что-то да получалось. Она с легкость, уверенная, что это от страха, прыгнула высоко, зацепившись руками за шест и прокрутившись вокруг него медленно несколько раз, опускаясь все ниже и ниже, как будто бы паря в воздухе, пока не достигла пола. Тут она подняла взгляд и увидела лицо человека, сидящего перед сценой. Стыд и ужас пробежали в ее глазах, она задрожала. Но тут были не только незнакомые лица. Одного человека, в чьих руках находилась ее жизнь, она знала в лицо прекрасно. Бросив в его(Доминик) сторону взгляд, Стеша заставила себя подниматься и продолжать.
Не особо владея танцевальными движениями, все же она с легкостью становилась на мостик, вытягиваясь как пружина, сгибаясь и разгибаясь и благодаря небеса, что может хоть как-то потянуть время. В этот самый момент, когда она касалась руками пола, одна из застежек лопнула на кожаном лифчике, открывая грудь. Стеша, продолжая извиваться на полу, попыталась как-то отвернуться и вернуть этот необходимый аксессуар на место (одеждой его назвать трудновато), но у нее ничего не получалось. Краснея, бледнея, она поднялась на ноги, прикрывая рукой грудь, сорвала с себя лифчик и бросила его в зал. Вроде бы так и надо, но руку от груди она отрывать отказалась, проплывая вдоль края сцены и бешено размышляя как быть дальше и когда же закончится эта чертова музыка. Но музыка только Стеше казалась бесконечной, а на самом деле она играла не так уж и давно. Народ отдыхал и никуда не торопился, а Стефани, тряхнув рыжей гривой, заливаясь краской, закрывая грудь, очень сильно увлекшись этичной стороной вопроса, зацепилась каблуком за каблук и соскользнула со сцены вниз, прямо на многоуважаемых клиентов клуба. Вся жизнь, как говорят в такие моменты, в один миг пролетела у нее перед глазами.

Отредактировано Stephanie Bennet (22.07.2013 15:57:15)

Стеша упала как старый алкоголик, который падает всегда сильно, но не больно. Видимо от переживаемого стресса организм сумел сгруппироваться как следует, а, может быть, ловкая и прыгучая химера, умеющая зависать в воздухе, на какую-то незаметную для глаза долю секунды замедлила этот полет. Так или иначе, но Стефани была практически цела и невредима, только перепугана. И не столько падение шокировало ее, сколь особенно нежные и участливые руки зрителей, так и норовящие коснуться самых интимных и незащищенных мест. Выросшая как из под земли охрана разлучила теплую мужскую ладонь с ягодицами юной стриптизерши, а сама Стеша была впервые рада появлению этих крепких ребят так сильно. Не сказать, что клиенты как-то по-хамски вели себя с упавшей девушкой или обезумев прыгали на нее и хватали за сиськи, но то как будто случайное прикосновение к ее попе заставило ее сильно волноваться, хотя вроде бы ей просто помогали подняться. Не зная как отнестись к этому своему новому опыту, Стефани позволила охранникам себя увести, безропотно и радуясь тому, что все закончилось. Кровь все еще бегала по телу с бешеной скоростью, заставляя сердце стучаться сильно. Она и не заметила как на бедре слегка кровила небольшая царапина. Стефани итак казалось, что вся ее кожа горит от всех этих взглядов, как будто бы пылает огнем, а задница все еще ощущала то случайное-неслучайное прикосновение крепкой мужской руки. Стеша даже не заметила, что всю дорогу до гримерки, одной рукой продолжая старательно прикрывать обнаженную грудь, а второй держаться за руку охранника. Лепетавшая что-то Грейс была на фоне и Стефани не слушала ее. Сердце в груди все еще грохотало громче всех слов. И когда она зашла в гримерку, а в комнате оказался хозяин клуба, моментально заполнив собой все ее внимание, она очнулась и покраснела, как будто бы чувствовала смущение от своего танца, а он был единственным здесь мужчиной, кто являлся свидетелем. Она чувствовала внутренний трепет и страх перед ним. Власть в клубе принадлежала ему и Стефани прекрасно помнила каждое его слово. С ним была женщина, молодая и элегантная, чьи движения были похожи на грациозные движения кошки. По сравнению с нею Стеша чувствовала себя котенком, особенно когда столкнулась с ней взглядом. Решительная стена беспристрастности и равнодушия. Она одним взглядом вышила крестиком на лбу у Стеши "плевала я на тебя", хотя и принялась кудахтать над нею как наседка над цыпленком, но так поступает не друг, не просто сострадательный человек, а фермер, чью корову, дающую ему молоко, укусила собака. Стеф и не особо возражала, просто старательно и крепко прикрывала голые грудки, стоя перед всей компанией почти без одежды.
Вопросы, посыпавшиеся на нее обескуражили, в ответ на них Стеф только покивала головой.
- Могу ходить, - прорезался у нее голос. Она постеснялась смотреть прямо на хозяина клуба и опускала глаза, пытаясь повернуться немного боком, но зеркала на стене все равно все ее попытки скрыться от его изучающего взгляда делали тщетными. Она вяло пыталась сопротивляться прикосновениям девушки, уверяя, что в полном порядке.
- Я в порядке, - больше всего ее волновало остался ли хозяин довольным. Все-таки она упала и гнев его мог бы иметь место. А узнать его гнев ей бы не хотелось. Хотелось только одного - чтобы все это побыстрее закончилось, и она смогла бы уйти. Что такое "работать на раздаче" Стефани не знала и даже представить не могла, от чего щеки ее вспыхнули еще сильнее, она разволновалась, испуганно посматривая то на девушку, то на хозяина. Воображение участливо нарисовала картину, в которой угроза хозяина попасть ей "под особую раздачу" клиентам заведения могла стать реальностью. Стефани не знала, что ответить, но поспешила уверить его, что она способна на большее. Только бы он не передумал и не осуществил ту свою угрозу до ее выступления.
- Я точно в порядке, - наконец она прямо посмотрела на него, хотя и так осторожно, как будто бы он стоял рядом с ней с огромными клыками, торчащими из пасти, и мог в любой момент напрыгнуть и разорвать ее горло на куски. На вопрос о еде выражение ее лица само стало ответом для Доминика. Оно вытянулось в предвкушении, заставив ее глаза заблестеть и стать еще более голодными. Но сказать ему "да" она не решилась, только закусив губу и мучительно страдая от невозможности крикнуть: "Очень!", слегка кивнула. Страх перед ним и смущение не позволяли сказать правду. Присутствие его спутницы, которой явно новоиспеченная Кимберли было не по душе, еще больше выбивало из колеи. Царапину на ноге Стеф до сих пор не чувствовала, пока ее не заметили ее "фермеры".
- Ай, - дернулась рыжая от девушки, опустив глаза в низ и глядя на каплю крови, застывшую на ее ляжке. Но что такое царапина, когда речь идет о твоем будущем и вообще о твоей жизни? Все эти вопросы волновали Стешу больше всего. Даже больше желания поесть. Как-никак дорогостоящие трюфели немного утолили голод, хотя и не так, как хотелось. Золотая стружка для десерта, запиханная горстью в рот на кухне, только раздразнила аппетит, и не важно, что одна эта маленькая  горсточка стоила бешеных денег. Тогда это было не важно. Теперь даже поздно было сожалеть о своем набеге на чужую собственность, поэтому Стефани внимательно ждала что же будет дальше и что скажет хозяин клуба, все еще ошалевшая от своего первого танца и падения.