Элис судорожно выдохнула и содрогнулась всем телом, просыпаясь от длительного транса, в котором она находилась долгое время, и, к своему удивлению, практически ничего не смогла вспомнить из своего, казалось бы, довольно длительного путешествия. В ушах звенело, и в голове чувствовалось гадское головокружение – словно она вышла из резко остановившегося лифта, несущегося вниз с огромной скоростью. Она сцепила зубы, чтобы сдержать рвотные позывы и не спровоцировать и без того полный желудок, а потому лишь хватала ртом воздух, упираясь локтями в колени и успокаивая бешено стучащее сердце.
- Фаулер… Я снова здесь. – Элис выпрямилась и смахнула со лба капельки пота. – Наверное, мы на месте.
Во время пира с кентаврами все, что было сокрыто от них с Фаулером, постепенно предстало перед ними в ярких красках. И как бы Элис не противилась происходящему вокруг нее сумасшествия, но все же придерживалась пословицы, гласящей о том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Ведь кентавры, грызущие козлиное мясо и запивающие трапезу сомнительного вида брагой, были реальны. Древние Афины на горизонте – реальны. Голос в голове, именующий себя Дедалом, и убеждающий, что не является результатом ее воображения – тоже, кажется, был вполне убедительным. И удивляться рассказу дедули, обвиняя его в старческом маразме, было и незачем. Как ни странно, но его рассказ казался вполне логичным и уже воспринимался как данность – их зашвырнули на пару тысяч лет в прошлое, в город, населенный созданиями, о существовании которых Элис знала лишь из книг, кратким очерком описывающих мифологию Древней Греции. И, как бы это иронично не звучало, именно она и была виновницей их внезапного путешествия. Во всяком случае, ей так казалось. Так или иначе, но разговор с кентавром внес в ее сердце крохотную надежду – ведь, согласно его заверениям, есть небольшой, но все же шанс, встретить в городе, возвышающемся вдали, точно таких же неудачников, которые волей провидения очутились здесь. Кто знает, может одна из таких встреч и поможет им вернуться домой. Во всяком случае, Элис очень на это надеялась.
Но после окончания пира было вполне очевидно, что ни старец, визит к которому принес кучу проблем на его седую голову, ни кентавры, которые видимо, только и думали о том, где бы на халяву пожрать или проломить кому башку дубиной, не собирались помогать им в их дальнейших приключениях. Начинало смеркаться, и остро стал вопрос о том, где же следует пережить еще одну ночь. Элис точно знала, что она не будет проводить ночлежку в близлежащем лесу – учитывая, с каким переполохом началось это утро, она начинала подозревать, что это место вновь принесет ей сюрприз. Ведь проклятое озеро тоже может быть вполне себе реальным. Разграбленный мародерами домишко отпадал сам собой, а вот ночевать на лугу с кентаврами Элис все же побаивалась. Быть единственной девушкой в пьяной компании, уже само по себе считается дурной приметой, так тут еще… Нет, Элис определенно не хотела думать об этом, и поэтому все же по-прежнему рвалась удрать как можно дальше от этого места. В тот же город, например. В тот момент в ход ее мыслей вновь вмешался Дедал, что уже воспринимался девушкой как ее личный советник и путеводитель по этому миру, и, в привычной ему манере, предложил оправиться в его мастерскую, которая, с его слов, была заброшена по причине его долгого отсутствия в Греции. Элис чувствовала, что в подобной затее все же присутствует второе дно, но не стала перечить, так как выбора у них практически не было. Единственное условие, которого она должна была соблюсти – это позволить ему провести их в город самостоятельно. На что Элис все же пришлось согласиться, хотя она и предупредила Фаулера о подобном трюке, хотя, кажется, он и сам потихоньку втянулся в происходящее. Как бы дико это не звучало.
Элис покачала головой, пытаясь окончательно прийти в себя, и огляделась вокруг, чтобы понять, куда же ее привела чужая воля. И, в общем-то, была несколько озадачена увиденным. Судя по всему, находились они в другом конце древних Афин, едва ли не на окраине – дорога, по которой они шли, терялась в траве, и вела в тупик. Вокруг можно было заметить лишь несколько домиков не слишком аккуратной отделки, да и несколько оливковых деревьев рядом с дорогой. Мастерская, в которую они направлялись, в фантазиях Элис представлялась огромным мраморным зданием, с античными скульптурами и богатым убранством двора. Поэтому она с некоторым разочарованием смотрела на обшарпанную квадратную хижину, которая по размерам не превышала сарайчик того же дедули. Но, стоит заметить, внимание привлекала довольно массивная дверь, несоразмерно широкая по сравнению со стенами хрупкой лачуги, и резала глаза подобным несоответствием. Элис подошла ближе проему, и, прищурившись, попыталась разглядеть замочную скважину, в черноте которой сложно было что-либо разглядеть ввиду сгустившихся над головой сумерек. Она коснулась ладонью двери, размышляя над тем, из каких материалов, доступных сейчас, можно сделать хорошую отмычку, но случайно надавила пальцем на резной завиток у двери, который едва слышно щелкнул.
- Эй! – она удивленно вскинула брови, и довольно улыбнулась, ощущая себя Ларой Крофт, обнаружившей очередную гробницу. – Да у него тут кодовый замок! Дай мне пять минут, Фаулер.
Подобных завитушек оказалось семь штук, построенных в ровный горизонтальный ряд, и Элис, пусть и не без помощи подсказок в голове, все же сумела нажать нужные кнопки, и дверь, звонко щелкнув замком, медленно отворилась внутрь, открывая взору каменную лестницу, ведущую вниз под крутым углом. Трюк с фальшивым домишком пусть слегка и удивил девушку, но все же любопытство тянуло ее дальше, и она, нисколько не сомневаясь в своем решении, осторожно пошагала вниз, взвешивая каждый шаг и ощупывая стены. Наконец, коснувшись ровной поверхности, Элис зачем-то протянула руку вправо, и,коснувшись пальцами веревки, с силой потянула ее на себя, не до конца понимая, зачем вообще она это делает. Но результат не заставил себя ждать – за спиной послышался механический стук, а следом в темноте замерцали искры. И спустя несколько мгновений помещение осветил тусклый свет масляных ламп, подвешенных под потолком, открывая перед гостями вид на их новое убежище. Зал оказался намного больше домика, что служил входом в это подземелье. Действительно, мастерская была огромной, даже, пожалуй, по меркам современного человека, которого в наше время сложно удивить архитектурными диковинками. Кое-где стояли широкие столы, несколько ветхих столярных верстаков, и разномастный материал, от деревянных досок до кусков ткани и катушек с веревками. Стоит сказать, не самого лучшего качества – некоторые деревянные детали уже начинали гнить, ткань выглядела потемневшей и изрядно изношенной, да и на полу можно было четко рассмотреть едва ли не сантиметровый слой пыли. В общем, несмотря на масштабы сего помещения, было очевидно, что оно пустовало, пожалуй, несколько лет. И также стоит заметить, что видимыми глазу удобствами здесь совсем не пахло. Кстати о запахах – в носу отчетливо щекотал аромат сырости и затхлой плесени, и даже несколько решеток в потолке, сквозь которые уже можно было разглядеть первые звезды, не обеспечивали должного притока свежего воздуха. С этим местом стоило изрядно поработать, прежде чем думать заселяться в нем на длительное время.
- Ну… - Элис растерянно осмотрелась вокруг, прежде чем развернуться к идущему позади Фаулеру. – Добро пожаловать, что ли.

Отредактировано Alice Lambert (10.05.2013 22:43:58)

Пусть мастерская и была заброшена и вообще – словно разваливалась на части от натиска времени, любопытство Элис разыгралось в должной мере, и она все еще некоторое время блуждала по залу, рассматривая помещение и все его диковинки, пытаясь понять, как именно работает то или иное устройство. По правде говоря, она ожидала своеобразного перфоманса от голоса в голове, который провел бы своеобразную экскурсию и ввел бы ее во все тонкости античного мира, но этого не произошло. Она еще по-прежнему не могла понять принципы их с Дедалом симбиоза, но было похоже, что заточенный в ее голове древнегреческий герой или же был не способен общаться с ней столь длительное время, или же являлся человеком скверного характера, и вмешивался лишь тогда, когда он сам этого пожелает, а не когда его просят. Второй вариант казался ей более правдоподобным, хотя она могла бы выкроить из этого немного пользы, и почувствовать себя хозяйкой своего тела в полной мере, заодно исследуя укромные закоулки. Хоть здесь и осталось мало чего полезного, Элис все же подметила несколько вещей, которые в той или иной мере могли бы помочь облагородить это помещение. Но также ее интересовало наличие всевозможных механизмов, которые наверняка обогнали свое время на несколько сот лет вперед. Кое-где из потолка свисали несколько канатов различной толщины, которые ранее держались на деревянных блоках, и теперь стали непригодны для своего дальнейшего использования. Элис подумала о том, что первое, чем она займется, так это протянет новые веревки, исследуя каждый скрытый рычаг в поисках его предназначения. Это должно было стать интересной игрой и, пожалуй, единственным времяпровождением, позволяющим не сойти с ума от безделья.  Ведь других развлечений, похоже, у нее здесь и не предвидится. Телевидение, а уж тем более – интернет, изобретут лишь через каких-то там пару тысяч лет. Хотя можно и подождать, в самом деле.
Также Элис обнаружила несколько полезных инструментов в более-менее опрятном состоянии, но не рискнула трогать их раньше времени – она все еще думала, что это место вот-вот рассыплется в прах, едва она коснется какой-либо незначительной безделушки. Такая вот себе охранная система против воришек – хочешь взять золотую монетку, как тебе на голову падает стокилограммовый валун, любезно оставленный хитрым изобретателем. Если на двери висит кодовый замок, что само по себе было той еще неожиданностью, то почему не стоит принимать во внимание и вероятность подобного происшествия?
В общем, пока Элис изучала их новое место жительства, Фаулер тоже решил слегка подсуетиться и тоже сделать что-либо полезное. Она видела его приготовления лишь краем глаза, но когда обратила на это внимание должным образом, на ее лице возникла насмешливая улыбка. На полу была постелены две простыни, которые в воображении мужчины, воспринимались явно как двуспальная кровать, и Элис все таки не смогла удержаться и съязвить в ответ на такую самоуверенность:
- Знаешь, по-моему, ты несколько наглеешь. – Она указала пальчиком на простыню и добавила: - Засчитаешь это как долгожданную победу, после своего прокола в баре?
Элис замолчала и оглянулась по сторонам. Другого клочка ткани подходящего размера она не обнаружила, а вот спать на полу и простудить к чертям почки, было не очень уж и здравой затеей. С другой стороны, они по-прежнему находились в сыром и холодном подвале, так что в этом был и свой определенный смысл. Лежать ближе друг другу было бы значительно теплее, чем зябнуть по отдельности, и потому Элис вздохнула, смиряясь с предложением Фаулера, и добавила:
- Ладно. Только ляжешь спиной ко мне. И не храпеть мне на ухо, договорились?
Сказав это, она сняла висящую на поясе куртку, что была уже теперь некоторой обузой, и, потерев кожу, что уже начинала зудеть от присохшей грязи, опустилась на колени, прежде чем осторожно упасть на простыню. Поднявшаяся с пола пыль засвербела в носу и Элис громко чихнула, машинально закрыв лицо ладошками. Повернувшись на бок, и прижавшись лопатками с спине Фаулера, она поджала под себя ноги, и накрывшись своей же курткой, тихо произнесла:
- Спокойной ночи.
О том, что ночь была не такой уж и спокойной, Элис почувствовала только поутру, открыв глаза от солнечного света, слепящий ее сквозь решетки в потолке. Она попыталась поднять руку, чтобы прикрыть лицо ладонью от подобного раздражающего фактора, но почувствовала ноющую боль в мышцах, словно от последствий длительных физических нагрузок. Подумав о том, что она, скорее всего, просто залежала руку под весом своего тела, она потерла плечо, и попыталась подняться, но на этот раз почувствовала точно такое же неприятное ощущение в пояснице. Элис ойкнула от неожиданности, по-прежнему не понимая, что происходит, и на всякий случай перевела взгляд на Фаулера, который мирно посапывал рядом. Во всяком случае, других подозреваемых, которые могли хоть как-то объяснить ее физическое состояние, у нее по прежнему не было, и она пнула его локтем, морщась от боли и раздосадовано шипя:
- Фаулер… Проснись! Ты что со мной сделал?... – Элис перевела взгляд на соседнюю стену, и застыла в удивлении. Она точно помнила, что она была покрыта плотной сеткой паутины. Сейчас же она была абсолютно чистой. Элис проморгалась в недоумении, и, превозмогая боль в пояснице, вновь попыталась привстать на постели, чтобы осмотреться вокруг. Ладонь коснулась прохладного пола, и вместо того, чтобы собрать липкие клубы пыли, на пальцах оказались лишь несколько кусочков глиняной крошки, судя, по всему, отвалившейся с потолка. Элис окончательно запуталась в своих суждениях, и, помотав головой в разные стороны, так и вовсе обомлела. Той мастерской, которую они обнаружили вечером, уже не было. Из старого и заброшенного подземелья оно преобразилось в более опрятное, и, стоит заметить, более пригодное для жилья место. Пыль и паутина, казалось, исчезли вовсе, даже в самых темных уголках под потолком. Истлевшая ткань и прогнившая древесина – тоже. Инструменты на столах поменяли свое местоположение, а в дальнем углу можно было заметить ворох свежей соломы. Перед ее ложем стояли две деревянных бадьи, размером с ведро, наполненные водой, и Элис обнаружила, что грязь с ее кожи также исчезла. Поначалу она испугалась мысли, что, возможно, ночью здесь расхаживал посторонний, но, вспомнив о том, что она была единственной, кто знала, как открыть дверь, наконец поняла, что произошло на самом деле. Устало выдохнув, она расслабленно упала на свое ложе, на секунду забыв о том, что подушки как таковой сегодня не предвиделось, и, сцепив зубы от удара в затылок, задала интересующий ее вопрос уже начинающему ворочаться под боком Фаулеру:
- Слушай… Я просыпалась сегодня ночью?

Отредактировано Alice Lambert (16.05.2013 18:17:10)

Лежащий рядом Фаулер сонно заворчал, высказывая не слишком приятные слуху речи, четко давая понять девушке, что он не в восторге от такого внезапного пробуждения. Но вот только Элис не слишком волновало то, с каким настроением проснется ее сосед по койке. В первую очередь ее мысли были заняты оценкой своего собственного самочувствия, и испытываемые ею ощущения были довольно скверными, не говоря уже о горькой обиде на обитающего в ее голове древнегреческого гения. Складывалось впечатление, будто она ночью выскочила под колеса несущегося со всей скоростью грузовика, и Элис не понимала, какой объем работ она должна была выполнить, чтобы настолько сильно измотать себя физически. Ведь, на первый взгляд, мастерская предалась лишь своеобразному косметическому ремонту, и не было никаких видимых оснований думать о том, что она занималась по-настоящему тяжелой работой. Хотя… воду следовало где то начерпать, сено – аккуратно донести, и сами инструменты, похоже, без дела не лежали. Да и после вчерашнего приключения она едва ли чувствовала свои собственные ноги от усталости. А приступ ее лунатизма, во время которого она ухитрилась примерить на себя роль горничной, вряд ли подразумевал собой здоровый сон, который должен был остудить не только ее ум, но и тело.
Пожалуй, она бы не отказалась подремать еще несколько часиков, и теперь – по-настоящему, чтобы попытаться восстановить хоть часть своих сил, но теперь, когда Фаулер бодрствовал, было бы крайне невежливо с ее стороны вновь уткнуться носом в постель, предварительно глянув на мужчину хитрым взглядом. Хотя, если честно, очень хотелось. Но, раз уже они оба проснулись, следовало бы обсудить их дальнейшие планы на грядущий день.
- Нет, ты не понял, - Элис перевернулась на живот, и слегка привстала на локтях: - Я не делала всего этого. Я бы запомнила это, черт возьми! – Элис даже слегка ударила кулачком по полу, выражая таким образом свое негодование, и замолчала на непродолжительное время, пытаясь уловить голос в голове и устроить ему своеобразную взбучку. Но в ответ не было слышно ничего, кроме как дыхания Фаулера, и она, смиренно вздохнув, пояснила свою мысль:
- Короче, пока я якобы спала, он проснулся и навел тут порядок. Вроде как и доброе дело сделал, но я теперь чувствую себя так, словно мешки с углем таскала всю ночь. И мне это совсем не нравится.
Элис подтянула ноги, становясь на четвереньки, и тихо охнула от боли в пояснице, попытавшись подняться с локтей и выпрямить спину. Она протянула руку к ведру с водой, и, следуя примеру Фаулера и слегка смочила лицо, осмелившись даже слегка отпить из сложенной лодочкой ладошки. Вода оказалась довольно прохладной и приятной на вкус, так что вопрос о пресной воде на ближайшее время был решен практически полностью. Теперь оставалось подумать и о завтраке, но, увы, никакой еды поблизости не наблюдалось. А значит, пункт о пропитании имел первостепенную важность для их выживания в этих суровых античных буднях. Но, само собой, рваться с места в карьер в данным момент было не слишком разумно, поэтому Элис решила не спешить, и ненавязчиво узнать мнение своего компаньона о происходящем:
- Ну… И какие у нас планы на сегодня? Я бы хотела осмотреть ближайшие окрестности.
Элис поднялась с постели, и, встав на ноги, вопросительно развела руками:
- Мы ведь не будем просто сидеть здесь и ждать неизвестно чего, правда ведь?

Если честно, подобный вопрос был задан лишь ради того, чтобы в первую очередь решить вопрос о еде и утолить уже начинающий подступать голод, и не более того. Элис все еще побаивалась выбираться в Афины, так как не была точно уверена в том, что ее будет ждать за пределами ее убежища. Кентавры ли, единороги, или же какая-либо прочая зверушка, которая считалась тут типичным представителем местной фауны, да чего уж лукавить – и сами местные жители, с которыми ей так или иначе довелось бы встречаться, наверняка бы повергли бы ее если не в смятение, так в ощутимое беспокойство. Поэтому отсидеться в подвале до того самого момента, когда они перенесутся обратно в родную эпоху, поначалу казалось занятной идеей. Лишь бы хватало еды и воды, и она бы точно и носа не высунула за пределы запертой двери. И именно нехватка этих вещей и служила причиной догадок о том, что рано или поздно ей придется покинуть просторный, и теперь уже, - вылизанный дочиста бункер, и постепенно начинать вливаться в античную жизнь. Быть может, ей и следовало начинать с чего-то малого, поэтому, если бы Фаулер предложил ей короткую прогулку по местности, она бы и не отказалась. По крайней мере, вместе с ним она бы чувствовала себя значительно уверенней, чем при путешествии в одиночку.
Вот только мужчина решил все иначе, и неизвестно, или же он вновь решил показать свои положительные качества в обращении с девушкой, или же Элис действительно выглядела настолько паршиво, что ее хотелось отстранить от подобной затеи.  Услышав такое откровение из его уст, которое, вообще-то, было целиком правдиво, Ламберт слегка замялась, потупив взгляд в пол:
- Спасибо… Пожалуй, я бы от этого не отказалась, - тихо ответила она, смущенно пригладив растрепанные волосы на макушке, и отошла в сторонку, опустившись пятой точкой на один из верстаков. Что и не понравилось дремлющему внутри Элис греку, и на что он высказался не в самой лестной форме. Она поморщилась, мотнула головой, пытаясь таким образом вытолкнуть его голос из своих ушей, и, потирая висок, злобно прошипела:
- И тебе доброе утро, ага.
Элис опустила ноги на пол, и едва слышно ойкнула от налившейся тяжести в икрах, мышцы которых так и ныли усталостью. Она направилась к лестнице плетущимся шагом, чиркая подошвами кроссовок о глиняный пол, и позвала за собой Фаулера, поманив его ладошкой. Остановившись перед самым выходом, она потянула металлическую щеколду в сторону, что была своеобразным эквивалентом пружинного замка, и толкнула дверь плечом, впуская внутрь поток свежего воздуха.
- Четвертая, первая, и два раза шестая, – быстрым говором отчеканила она, указывая пальцем на внутреннюю сторону двери, именно туда, где с другой стороны должны были находиться те самые кнопки, которые посторонний мог принять лишь за причудливые резные украшения. Элис вновь наморщила лоб, на секунду прикрыв глаза, и добавила:
- Он говорит, что расставил силки где-то неподалеку. Считает, что там уже что-то должно быть. – Элис пропустила мужчину вперед, и, когда он вышел наружу, вновь встретилась с ним взглядом:
- Ты только не задерживайся слишком, хорошо? Побереги нервы девушке, - она мило улыбнулась, слегка подняв уголки губ и смешно подтянув щечки, и, закрыв дверь за Фаулером, устало поковыляла обратно в комнату, на все еще не остывшее ложе.

Опустившись обратно на пол, на посеревшее от старости покрывало, Элис поняла, что заснуть ей все же не удастся. И пускай ее тело говорило обратное, – усталость, накопившаяся во время ночного марафона, вот-вот могла бы вновь погрузить ее во владения Морфея, но Элис именно этого и боялась. Учитывая то, что древний грек, с которым ей доводится сосуществовать, как-то подозрительно замолк, она подумала о том, что если отключится, то наверняка проснется в каком-то ином месте, не имея понятия о том, как добраться обратно. Поэтому, прежде чем настраиваться на полноценный отдых, следовало бы дождаться Фаулера, предупредив его о возможных проявлениях лунатизма. Но вот только он ушел, и вернуться обещал не скоро, поэтому, после нескольких минут бессмысленного рассматривания трещин в потолке, она все же решилась подняться на ноги, чтобы удержать себя от соблазна закрыть глаза. Вновь умывшись холодной водой, чтобы согнать с себя остатки дремоты, она прошла несколько шагов, постепенно привыкая к ломоте в теле, и вновь поминая тихим словом добродетеля, который едва ли не в буквальном смысле загребал жар чужими руками. Эта поговорка пришлась очень кстати, так как Элис подумала о том, что если Фаулер и принесет сюда свою добычу, то ее нужно будет как-то приготовить. В голове невольно мелькнула мысль о том, что они разделили свои роли, словно в какой-то первобытной общине, но, принимая во внимание окружающий мир, можно было заметить, что это определение было не так уж далеко от истины. Но обустрой общего жилища вполне мог стать именно тем занятием, что позволило бы ей избавиться от скучного безделья, и Элис осмотрелась вокруг в поисках какого-либо подходящего горячего материала. Само собой, разбросанные тряпки и доски могли стать вполне приличным  способом для поддержания огня, но Элис считала их слишком ценными, чтобы пустить их в одноразовое использование. Она уже намеревалась подняться обратно на поверхность, чтобы поискать дровишек, где-то извне, пока не заметила у дальней стены широкую железную заслонку, которая не так бросалась в глаза при тусклом свете масляных огней. Подойдя ближе, она сдвинула крышку, и тут же глотнула клубы пепла, подхваченного ветром. Отогнав от себя серую пыль, и с тоской подумав о том, что светлую футболку уже едва ли отстираешь, она все же опустила заслонку на пол, изучая закопченную полость внутри стены. Итак, это действительно была печь, и, исходя из обстановки вокруг, Элис предположила, что для плавки металла. И в самом деле, среди пепла и обугленной древесины она обнаружила небольшой металлический чан с на подвижных креплениях с характерной заслонкой на боку, сквозь которую, по мнению девушки, и должна была проливаться расплавленная бронза. Кроме того, внутри печи она обнаружила несколько форм для отлива, аккуратно отложенные в сторонку, а также – несколько железных посудин, по-видимому, использующиеся для определенных целей в античной металлургии. Элис же видела в этих предметах отличную замену для кухонной утвари, которую следовало бы хорошенько отмыть.
Но для начала она осторожно выложила все предметы на пол, и затем – наклонилась внутрь печи, подняв взгляд на потолок. Над головой тянулась вверх труба, из которой ощутимо сквозило, а значит, она с ее товарищем по несчастью, не должны будут задохнуться во время очередного ужина. Воодушевленная таким открытием, Элис выбрала из черных головешек пару-тройку тех, что еще способны были гореть, положила внутрь еще несколько деревяшек, которые Дедал по какой-то причине не выбросил наружу, и всунула под шалашик из поленьев несколько пригоршней соломы. Для быстрой жарки мяса, конечно же, такой костерок вряд ли подходил бы, но Элис и не думала вновь обедать жаренным козленком на вертеле. Вот только зажечь огонь было по-прежнему нечем. Единственная вещь, которая помогла бы решить эту проблему, сейчас была во владениях четвероногого дикаря, а значит – безнадежно утеряна. Элис даже слегка приуныла от понимания того, что сделала большую ошибку, обменяв, казалось бы, такую пустячную безделушку на бегство из античности. Которое так и не состоялось.
Минутная слабость и пессимизм исчезли, как только Элис подняла глаза на все те же масляные лампы, затем – на шнурок у входа, и наконец, на тряпье на верстаке. В голову пришла забавная идея, и Элис, найдя в закромах мастерской небольшую деревянную палицу, обмотала ее куском тряпья, завязав кончики узлом. Сжав в руке свое орудие, она прошлась вокруг, выбирая наиболее удобное местечко, и, обнаружив подобное, забралась на стол, встав на цыпочки попыталась достать до потушенной лампы факелом, но, к своему разочарованию, обнаружила, что ей не хватает каких-то пары десятков сантиметров. Прыгать на непрочной мебели она как-то побаивалась, да и был большой риск опрокинуть горящую лампу на пол, в попытке добиться огня, и Элис раздосадовано швырнула свое приспособление на пол, подмечая то, что ей не следует делать поспешные решения. Ведь на самом деле все оказалось значительно проще – она обнаружила парочку кремней для высекания огня, аккуратно положенные на выступ рядом с печью, и эта находка несказанно обрадовала девушку. Чиркнув несколько раз огнивом над сухой соломой, она все же заметила небольшой дымок, что моментально вырос в язычок пламени, и она, чертовски гордясь собой, подула на огонь, заставляя его разрастаться.
От этого занятия ее отвлек щелчок замка на двери, а вскоре – голос Фаулера, что в пустующем помещении прозвучал невообразимо громко:
- Элис! Ты тут?
- Тут, спускайся! – ответила она ему, двинувшись навстречу, сияя довольной улыбкой: - Я тут решила добавить немного домашнего уюта, - Элис кивнула на мигающую оранжевым светом печь, которую она еще не успела закрыть, и опустила взгляд на добычу, принесенную Фаулером.
- Так. Не подумай, что я уж слишком капризничаю, но ощипывать и разделывать птицу будем на улице. Хватит с меня ночной уборки, да и в горничные я не нанималась.
Голос Элис звучал строго, но, тем не менее – ее можно было понять. Хотя бы с точки зрения ее физической измотанности. Кроме того, подвал в отблесках огня теперь выглядел как-то более дружелюбно и опрятно, и она не хотела портить подобную картину птичьим пухом и окровавленными требухами на полу. Да и вообще – ей просто хотелось вновь глотнуть свежего воздуха и наконец выбраться из помещения наружу.

Отредактировано Alice Lambert (10.06.2013 21:12:09)

Элис по-прежнему держалась в приподнятом настроении, несмотря на то, что , по ее ощущениям, ее конечности налились свинцом от дискомфорта, и слушались ее через раз. Наверное, все дело было в своеобразном стимуле, который она поставила себе во время отсутствия ее компаньона. Хотелось чем-то приятно удивить, показать себя с лучшей стороны, услышать хоть малейшее одобрение и похвалу, которые хоть чуточку подкормили бы ее эго, и зарядили бы ее позитивом на целый день. Превратить пыльный уголок мастерской в некое подобие небольшой кухни, обеспечив жилище теплом, уютом, и пропитанием  – она считала, что внесла серьёзный вклад в их дальнейшую акклиматизацию, и хотела, чтобы с этим считались соответствующе. Что не говори, но на Элис благотворно влияли комплименты, особенно касающиеся ее навыков или же смекалке, и поэтому она ожидала услышать немного лести от Фаулера, причем – вполне себе заслуженной. Но вот только на лице мужчины отобразились совсем не положительные эмоции, а раздражение и замешательство, которые вряд ли были вестниками хвалебной оды в ее честь. В какой-то мере такая реакция даже немного разочаровала девушку, и она непонимающе уставилась на Фаулера, ожидая узнать, чем именно она успела прогневить мужчину. Ведь все так хорошо начиналось…
Суть высказанных претензий поначалу как-то не воспринялась должным образом. Соседи? Какие еще соседи? Для девушки это был действительно важный вопрос, так как первые несколько часов, после обустройства на новом месте, она провела в пускай и просторной, но по-прежнему изолированной от остального мира коробке, а все, что происходило до того, как она оказалась здесь, она фактически и не помнила. Поэтому да, можно было уверенно сказать о том, что вопрос о сожительстве еще с кем-либо волновал ее намного больше, чем пара неискренних похвал из уст мужчины. Но вот только любопытство, возникшее из небрежной реплики Фаулера, также неожиданно сменилось ответным недовольством, несмотря на то, что и внешне он выглядел не слишком напряженным, и речь его была неспешна и спокойна. Именно это, пожалуй, и вывело Элис из эмоционального равновесия. Не перспектива очередной спонтанной уборки, и не некоторое пренебрежение над ее, казалось бы, вполне адекватной просьбой. А именно тон, с которым это было произнесено – будто она просто обязана ему подчиниться, и мигом выполнить малейшую ее прихоть без лишних пререканий. Хотелось найти упомянутый им тазик, и со злостью нацепить ему на голову, еще и с силой ударив по металлическим бокам увесистой ложкой для пущего эффекта, но поиски нужной посудины потребовали бы времени, за которое Элис вполне могла бы проглотить обиду, да и вовсе успокоиться. Но она редко когда пропускала мимо слова, которые так или иначе задевали ее гордыню, поэтому она не полезла за словом в карман, и со всей своей экспрессией выдвинула встречную тираду:
- Возьми и притащи. – Элис воинственно вздернула подбородок, становясь в обороняющуюся позу, и с тихой злостью созерцала фигуру Фаулера, который безмятежно рассматривал в руке свой ножичек.
- Пока ты сладко посапывал на простыне, я умудрилась отполировать все до блеска, да еще и пробежать марафон по всей округе! И я ничего из этого не помню, но зато устала как собака. Как ты думаешь, я в восторге от всего этого? Нет! И я не хочу давать ни малейшего повода, чтобы это повторилось заново!
Произнеся это, Элис шагнула в сторону, и схватила рукой тушки, лежащие на соседнем верстаке, и приподняла их перед собой, потряхивая ими, словно каким-то причудливым трофеем:
- Так что я сейчас просто пойду, и поднимусь наверх. Если боишься греков в простынях – можешь остаться здесь. Вот только помни – постоянно отсиживаться в этом бункере у нас не получится.
Закончив на такой категоричной ноте свой эмоциональный монолог, Элис снова сверкнула в сторону Фаулера колким взглядом, и покрепче сжав птичьи лапки в ладони, сделала несколько шагов навстречу мужчине. Поравнявшись с ним, она нарочно задела его плечом, высказывая таким жестом одновременно и свою решимость, и желание пристыдить его трепет перед внешним миром. И без того паршиво начавшееся утро, кажется, теперь ощутимо подпортилось вновь.

Отредактировано Alice Lambert (15.06.2013 03:21:53)

Обстановка накалялась с каждой секундой. Этому явлению весьма способствовал воинственный настрой Элис, которая твердо решила стоять на своем при любом раскладе, вкупе с упертостью и бескомпромиссностью Фаулера, чьи претензии казались ей воистину смехотворными. По правде говоря, она бы и сама невольно струхнула, завидев перед собой античного грека, по двум вполне ощутимым причинам. Во-первых - перед трудностями общения с ним же из-за исковерканного напрочь языка, который уже перетерпел кардинальные изменения за сотни поколений, и во вторых - вероятностью того, что ее телом вновь завладеет потусторонний дух, дабы использовать его в своих корыстных целях. Будто он и так не наигрался за всю ночь. Да и шанс того, что к ним внезапно подойдет какой-то незнакомец в простыне, был довольно мизерным, с ее точки зрения. Но она ничего не знала о здешних повадках и обычаях, поэтому утверждать подобное со стопроцентной уверенностью она все же не бралась. Вот только обсуждать это вслух – значит согласиться с Фаулером, разделить его опасение по поводу бушующей жизни на поверхности, и как следствие, поддаться ему, невольно превратившись в покорную девицу. А спустя некоторое время – и в кухарку, официантку, и горничную. И если с первой ипостасью она бы еще кое-как согласилась, то две остальные звучали унизительно, и от того – неприемлемо для ее гордой натуры, и потому она четко наметила краткий курс к лестнице, ведущей наверх.
И, как не странно, к ней все же решил присоединиться и сам Фаулер, но вот только отнюдь не ведомый укорами своей совести или же стремления помочь. Принимая во внимание факт того, что их совместное перетягивание каната только-только началось, глупо было ожидать от мужчины, что он отступит перед таким выпадом. Целеустремленность и решимость – эти весьма положительные качества Элис подметила еще при первом их знакомстве, и она понимала, что так просто он сдаваться и не собирается. В чем и оказалась права. Так как в следующий миг он уже тащил ее к выходу, ведя под руку, и ядовито плевал ей в лицо своей прямолинейностью, что сочилась из каждого его слова. Сцепив зубы от концентрированного негатива, вырывающегося из его уст, она, затормозив почти перед самой дверью, дернула рукой в сторону, вырываясь из его цепких объятий. Фаулер невольно задел болезненную тему, от которой она сама была не в восторге, и услышав суть его претензий, захотела врезать ему новую пощечину, чтобы поставить его на место и отрезвить его от подобных высказываний. Вот только потасовка на крутых ступенях вполне могла закончиться парочкой черепно-мозговых, и Элис, отделавшись лишь малой кровью, а именно – врезавшись плечом в стену туннеля в попытке отбежать от своего конвоира, в очередной раз вспыхнула:
- Думаешь, это так здорово?? В моей голове сидит какой-то доисторический мудила, который время от времени заводит со мной милые беседы, а теперь еще, как оказалось, может разгуливать по миру без моего спроса! Я этого не просила! Я не хочу быть чьим-то воплощением! Я хочу быть обычной! – Голос Элис задрожал, и она отвернулась от Фаулера, шмыгнув носом, и подошла к двери, громко щелкая задвижкой. Она в какой-то момент даже почувствовала неприятное жжение в уголках глаз, и даже с силой прикусила губу, чтобы выдавить на щеки, пускай и крокодильи, но все же слезы, вот только воспользоваться подобным оружием, чтобы выиграть спор, у нее не получилось. Элис была зла и раздосадована, но она пока еще держала себя в руках в должной мере, чтобы не удариться в открытую истерику с рыданиями и причитаниями. Хотя ей и хотелось плюнуть на все, и уткнуться носом в подушку, чтобы пережить этот неприятный момент. Жаль только, что подобную роскошь еще никто не придумал.
А потому Элис лишь провела кончиками пальцем от ресниц до переносицы, избавляясь от следов своих секундной слабости, и толкнула дверь вперед, выскакивая наружу. Она завернула за угол, заметив там небольшую утоптанную площадку, и, уложив тушки на землю, наконец повернулась к Фаулеру с вполне практичным запросом:
- Может, вручишь мне нож в руки? Или прикажешь вскрывать тушки зубами?

Отредактировано Alice Lambert (22.06.2013 03:33:04)

Выйдя на свежий воздух, Элис почувствовала некоторое облегчение. Причем не было известно, с чем конкретно это было связано. Возможно, с тем, что она не будет больше таиться в подземной темнице. Быть может, из-за того, что ей все-таки удалось переспорить Фаулера, добившись победы пускай и не самым честным способом, а лишь давя ему на жалость. Или же из-за того, что ей наконец-то дали выговориться, поделиться переживаниями и проблемами, что так внезапно свалились ей на плечи. Хотя, конечно, гневные выкрики в лицо мужчине сложно было назвать исповедью, но Элис не собиралась обсуждать это лишний раз, чтобы не спровоцировать Дедала на новые фокусы. Она могла поклясться, что в то время, когда она посылала лучи праведного гнева в сторону Фаулера, отчетливо слышала в голове ворчливое шипение на древнегречском, который она уже научилась хоть немного вычленять от своих собственных мыслей. И, если брать во внимание то, что девушка в злостном порыве высказалась о Дедале крайне не лицеприятно, она осмелилась предположить, что о ней отозвались практически в том же ключе. Именно поэтому она и побаивалась своего соседа, и решила в будущем быть более аккуратнее со своими словами. Тем более, что она уже отчасти добилась того, чего требовала – капельку уважения и сочувствия.
В связи с этим она даже слегка опешила, когда Фаулер в ответ заявил, что он тоже не пребывает в диком восторге от такого путешевствия, на что ответить достойно ей было как бы и не чем. Элис на короткий миг словно и забыла о том, что он пребывает точно в таком же положении, как и она сама. Уже порядком забытая теория о том, что именно с ее помощью Фаулер и отправился посетить древние Афины, вновь всплыла на поверхность, что заставило девушку вновь почувствовать горький осадок вины, который, если судить логически, был абсолютно беспричинным. Но Элис оглянулась вокруг еще раз, и вновь уяснила, что в этих местах с понятием логики явно не знакомы, и весь этот чудный мирок живет по своим правилам. С которыми теперь им придется считаться. От этой мысли ей вновь взгрустнулось, и она, кротко улыбнувшись, меланхолично протянула:
- Главное только – не поубивать друг друга на этой экскурсии.
Она вздохнула, и опустилась на корточки, рассматривая оставшуюся на земле тушку. Так как единственное орудие труда, которое можно было применить для разделки птицы, Фаулер отдавать напрочь отказался, Элис, чтобы хоть как-то продемонстрировать свое желание сотрудничать, подтянула к себе второй трупик, и принялась выдергивать перья из тушки, дабы хоть как-то ускорить процесс приготовления пищи. Повисшая в воздухе тишина действовала на нервы, и Ламберт, намереваясь построить фундамент для их будущих взаимоотношений, да и просто – чтобы убить время, попыталась начать непринужденную беседу:
- Фаулер, а что ты делаешь в Греции? – Элис насмешливо хмыкнула, и пояснила свой вопрос: - Просто меня уже давно никто не пытался закадрить беседой на английском языке. Ты ведь не местный, так ведь?

Как и следовало ожидать, из Фаулера собеседник получился, мягко говоря, посредственный. И не удивительно – учитывая их перепалку, произошедшую пару минут назад, что едва не переросла в новую истерику для Элис, можно было понять, что настроение она ему подпортить толком успела, а потому надеяться, что их разговор мгновенно перетечет в мирное и спокойное русло, было несколько глупо. Скорее всего, Фаулер прекрасно понимал, что Элис завела этот разговор вовсе не ради того, чтобы узнать подробности его жизни, а лишь для того, чтобы просто не молчать. Хотя, стоит признать, девушку немного заинтересовали слова ее спутника касательно докторов и лечения, и она перевела взгляд на его руку, воображая в своих фантазиях страшное ранение от шальной пули. Таким образом, мысль о том, что его профессия каким-то образом связана с правоохранительными органами, или же с милитаризированной структурой, по типу частного охранного агентства, прочно закрепилась в ее памяти, хотя она должна была догадаться об этом раньше, наблюдая за тем, как он оборону во время нападения всадников-наемников. Но спрашивать об этом подробнее она не стала, так как ей точно дали понять, что на дружескую беседу можно и не рассчитывать. Поэтому она лишь кивнула головой в знак согласия, и безмолвно пододвинула к себе тушку, чтобы придать ей более съедобный вид. Но все же она не смогла промолчать, и иронично подчеркнуть его же слова:
- Ну да. Считай тогда, что мы и вовсе на курорте. Поближе к природе, так сказать.
Это замечание было действительно уместным – современные Афины Элис считала достаточно  чистым городом, который не страдал от едких выхлопов транспорта или же гор мусора за углом. Но сейчас даже дышалось как-то иначе – воздух был потрясающе свежим, и в нем не чувствовалось никаких примесей, кроме как запаха свежего сена и незнакомых ей ароматов, источаемых, по-видимому, окружающей ее растительностью. И их прыжок в прошлое вполне мог расцениваться как отличный вариант активного отдыха, если бы не мысль о том, что начиная с этого момента, им придется тщательно взвешивать каждый свой шаг, чтобы полностью адаптироваться к этому незнакомому миру. Фаулеру не нужно было это объяснять, так как весь его вид демонстрировал его раздражение и недовольство от их плотного сотрудничества, поэтому Элис больше не проронила ни слова, послушно выдергивая перышки из мертвой птицы. Но когда она закончила с этим, дав своему неразговорчивому компаньону время на передохнуть и остаться наедине со своими собственными мыслями, она протянула общипанную тушку обратно в руки мужчины, и поднялась на ноги, отряхивая джинсы от мелких пылинок. Она оглянулась в сторону входа в подвал, затем перевела взгляд обратно на Фаулера, вежливо спросив:
- Я... еще нужна тебе? Нужно следить за огнем, да и подготовить все в надлежащий вид.
Под определением "все" Элис по-прежнему имела в виду все те же котелки для плавки металла, на донышках которых каталась серая смесь из сажи, пепла, и бронзовых стружек. Получить изжогу при приготовлении куриного жаркого было бы действительно паршиво, поэтому ей все же стоило взять на себя работу посудомойки, в то время, пока Фаулер превосходно справляется с ролью мясника. Семейная идиллия, ничего не скажешь.