Дымок от забытой в пепельнице сигареты плавно поднимался вверх, тая под белой тканью большого зонтика, укрывавшего от солнца столик открытой веранды прибрежного кафе. Таис забила на свою вредную привычку на несколько минут ради клубничного коктейля, причем, к большому удивлению ее менеджера, сидящего с другой стороны стола, не алкогольного, а молочного. На внешний вид подопечной мужчина уже не удивлялся, равно как не удивлялся на ее отсутствующий взгляд и на то, как сосредоточенно она собирает трубочкой по стенкам остатки розового напитка, всасывая последние миллилитры с характерным хлюпающе-свистящим звуком, на который обернулось сразу несколько человек, находящихся по соседству, - заведение было достаточно фешенебельным и не привычным к подобному не совсем музыкальному сопровождению. Таис эти случайные демонстрации «фи» со стороны, не смущали совершенно, ее стандартной целью на сегодня была привычная игра – доведи своих людей до белого каления. Надеясь на достойные результат в только что проведенном раунде, она кинула короткий взгляд из-за ободка бокала и тут же скривилась – рожа менеджера была спокойной и непрошибаемой. Не прошибло его и тогда, когда она грохнула стеклянным дном о столешницу, прикрытую ажурной белой скатертью, что окончательно убедило девушку в необходимости перелопатить и переформировать состав своей команды, слишком уж высокая резистивность на нее начала вырабатываться у этого. Ну, ла-адно, еще не вечер…
- Ты что-то говорил? – Таис потянулась за сигаретой к пепельнице, еще раз недовольно хмыкнула, когда увидела, что никотиновая палочка давно истлела и закопалась в сумке, не дожидаясь ответа на свой вопрос. А вот ее менеджер, наученный горьким опытом, ждал. Ждал, пока она вытащит пачку вишневых Richmond, пока щелкнет зажигалкой, пока сделает первую затяжку. Из всего этого Таис было понятно, что ее вниманием хотят завладеть окончательно, а, значит, разговор предстоял долгий, скучный, но неотвратимый. Она вопросительно дернула бровью, будто взмахнула стартовым флажком, давая отмашку к началу занудной болтовни.
- Нам надо перелопатить твой имидж, – собеседник не среагировал на хныкающий стон блондинки, продолжил без пауз, сосредоточенно перестукивая пальцами по стопке журналов, расположившейся возле него на столе. Таис знала, что там – фотографии-фотографии-фотографии. Ну, может еще пара скабрезных слов, но, по большей части там были нелепые картинки, запечатлевшие ее небольшие шалости. Улики, которыми, в случае чего, собирался крыть ее менеджер, заводя волынку о непристойном поведении. – Тебе почти тридцатка, а ты все не угомонишься. Посоветовавшись с твоими имиджмейкерами, мы решили, что надо показать людям как ты остепенилась, как возраст делает тебя опытнее и спокойнее… – Он запнулся, когда увидел, что певичка куда больше сосредоточена на том, чтобы выпускать ровные колечки дыма изо рта, перегнувшись через стол, проткнул одно из них пальцем, пощелкал перед носом Таис пальцами, чем почти убедил девушку, что свой тотальный контроль над сиреной, неделя которого стартовала около суток назад, она сегодня потратит на то, чтобы разобрать менеджера на пособия по анатомии. Борьба за ее внимание раздражала едва ли не больше, чем читаемая мораль, но ее персонал со временем всегда перенимал часть ее черт, так что сейчас никак не желал прогибаться под тяжелым взглядом и затыкаться.
- Я не говорю о тотальной смене имиджа. Нет, мякгую и пушистую Таис мы не сможем продать… Просто немножко коррекции, чуть больше чего-то всем доступного. Например, твое окружение...
- Что не так с моим окружением? – Ладно, Таис готова была признаться, болтовня начала ее заинтересовывать, принимая вид некоего челленджа – ей старались что-то навязать, она должна была от этого отпинаться.
- Его нет! Родители, с которыми ты почти не общаешься, кучка случайных знакомых и ни одного нормального друга! Максимум долгосрочных связей - это коллеги, с которыми ты либо конфликтуешь, либо буйствуешь и, в общем-то, все! – Наконец мистер-само-спокойствие повысил тон, чем почти привел Деветци в восторг, практически обведя красным маркером место, по которому следует бить, чтобы было больнее. Улыбка на ее лице растянулась почти от уха до уха, сигарета замерла на полпути ко рту, а голосок стал приторно-сладким как недавно выпитый девушкой коктейль.
- А ты знаешь, хоть одного нормального человека на этой планете? – Таис не стала договаривать конец фразы – «который согласиться стать моим другом», решив оставить этот маленький пунктик в качестве контрольного удара, но и начала хватило на то, чтобы собеседника прорвало.
- Да, оглянись вокруг! Посмотри на людей! Любой! Любая на этой набережной… – Он замялся. То ли боялся свернуть на грубость, к которой его так активно подталкивали, то ли просто исчерпал запас аргументов, то ли забыл, к чему вел разговор изначально. Но Таис это было уже неважно, как резко и внезапно перестала быть хоть сколь-нибудь значимой эта встреча. Воздух вокруг будто изменился, щелкнув по контролируемым сейчас, но не отключенным инстинктам носителя. Ее внимание щелчком переключилось на тех самых людей, на которых ей советовали посмотреть. Только сейчас, разглядывая прогуливающиеся по набережной личности, она не искала в них признаки этой самой «нормальности», она пыталась понять откуда, от кого именно веет приторным запашком божественного заступничества, шарилась глазами по лицам и нашла... Нет, убивать она не собиралась. Не среди бела дня в «спокойную» неделю уж точно. Просто в рамках всего выше сказанного, в рамках того, что дальше ее за этим столиком ожидало только продолжение крайне нудной беседы, она нашла себе лазейку, позволявшую вылезти за края этих самых рамок, и сейчас собиралась ушмыгнуть в нее и как следует позабавиться, заодно оставив своего штатного зануду с носом.
- Окей. Тогда я пойду заводить себе друзей, – окурок впечатался в стеклянное дно пепельницы, Таис закинула на плечо сумку, и, уже перелезая через невысокий заборчик, которым была обнесена крытая веранда, отправила усидчивому менеджеру воздушный поцелуй. – Оплати счет. Потом можешь накинуть его в свою зарплату. – На то, с каким лицом и в каких чувствах остался допивать свой кофе мужчина, ей было глубоко плевать.
Ее упорно несло навстречу, как ей казалось, отличной затее – «подружиться» с хранителем. Она уже представляла себе эти очаровательные, задушевные разговоры, в которых люди раскрывают друг перед другом душу, делятся своими переживаниями и мыслями. Таис это все казалось чем-то очень похожим на препарирование чужих мозгов ржавым скальпелем, и она почти убедила себя, что это изысканное и извращенное насилие дастся ей не хуже, чем более привычное. Она беспардонно растолкала толпу туристов перед собой, стремясь побыстрее нагнать куда-то мирно шедшую симпатичную блондиночку, безусловно определяемую внутренними инстинктами как «объект уничтожения первого порядка», пробежалась последние пару метров до цели, едва не снеся некстати оказавшегося под ногами ребенка, пристроилась за спиной у девушки и аккуратно пару раз шлепнула ее по плечу ладошкой. Оставалось только с самым наивным выражением лица из тех, которые были у нее в арсенале, дождаться пока объект повернется.
- Приве-ет, – легкий перекат с фа на соль, по одной четвертой каждая нота, между собой связаны лигой – Таис очень хотелось сначала понравиться. – Ты мне кажешься хорошей. Может, будем дружить? – Хлопая ресницами, она улыбалась, перекатывалась с пятки на носок и обратно, оценивала про себя своего потенциального «друга» и уже предвкушала насколько все это в итоге выйдет хорошо.

У блондиночки был плюс – сразу от напора она не стушевалась, значит, Таис не было нужды придумывать, как убивать время дальше. Был, разумеется, и минус – насколько Деветци знала человеческую натуру, в частности блядскую мужскую, во всей этой начатой ей возне, ей же самой, как ни крути, явно доставалась роль «страшной подружки». Как ни выворачивайся и не думай о том, что на твоем платье тоже неслабый вырез, декольте на торчащих костях ключиц, не подкрепленное изнутри ничем действительно существенным, смотрелось совсем не так как декольте на… это третий? Перестав пялиться на открытый верх цветастого платья и подняв глаза на лицо сомневающейся в своей «хорошести» красотки, Таис напрягла мимические мышцы, чтобы удержать улыбку на месте. Гладкая, чуть тронутая загаром кожа, большие глаза, пухлые губы и причесочка такая, что морской бриз, будто специально, укладывал короткие, выбивающиеся из пучка пряди волосок к волоску. Было, от чего скорчить кислую физиономуию, но Таис держалась. Она точно знала, что друзья не завидуют друг другу в открытую. Поэтому усердно трясла протянутую ей руку, еще и осязательно убеждаясь, что кожа у пойманной ей девушки, ушла не так далеко по своим качествам от настоящего бархата. Таких аппетитных красоток ее любимое, ныне впавшее в недельный анабиоз, чудовище с удовольствием бы слопало, обглодав потом ребрышки. Такую простую элегантность Таис, не особо кривя душой и оборачиваясь на шаблонные мнения, характерные все той же блядской мужской натуре, сама не отказалась бы отыметь, просто потому что было интересно сочетание отточенного перфекционизма с мятыми и мокрыми простынями. Но она точно знала, что друзья друг друга обычно не трахают. Твою-то мать! Держимся, улыбаемся, становимся подружками.
-    Таис, – в итоге бодро представилась Деветци в ответ на короткий спич блондиночки. Представилась и поняла, что дальше ее небольшой пробел в знаниях относительно этой части человеческих взаимоотношений, разрастается до размеров среднестатистической черной дыры. Дыра обладала, как ей и было положено, повышенной гравитацией, поэтому все мысли, которые лихорадочно мелькали, сменяя друг друга, в растрепанной светлой голове, затягивались в нее с катастрофической скоростью и исчезали бесследно. Таис, понимала, что трясет руку Кассандры дольше отведенного на рукопожатие времени, поэтому решила импровизировать отчаянно и бездумно. – Ну что? Пошли?
Не дожидаясь ответа на вопрос и не отпуская протянутой ей руки, девушка потащила новоявленную подругу за собой, впрочем, великодушно продолжая тот маршрут, которым блондиночка следовала до того, как ее остановил шлепок по плечу со спины. Ок-кей… Так что же друзья делают друг с другом? Болтают. Тратят деньги. Треплют нервы. Лезут в душу. Время для последних пунктов, как Таис казалось, еще не пришло. С первым она могла справиться легко, а вот второй… Возможность реализовать второй замаячила впереди, оформившись в большую белую пластиковую коробку на колесиках, возле которой на складном стуле сидела загорелая крепкотелая дама, лениво наблюдающая за проходящими мимо людьми. В далеком от пика летней жары сентябре мороженое, которым она торговала, очевидно, не пользовалось большим успехом, но Таис никогда не обращала внимания на актуальные тренды.
- Хочешь мороженого? – Немного замедлившись, но не остановившись совсем, она обернулась на Кассандру. – Я умираю, как хочу! – Деветци наконец выпустила руку девушки, припустив легкой рысью, преодолела расстояние до тележки, распахнула сумку и, вглядываясь в валяющиеся среди чеков, презервативов, сигарет и прочей дребедени мятые евро-бумажки и кредитные карты, обиженно протянула. – Но, бли-и-ин… Кажется, я забыла кошелек дома…
Она попыталась досадливо-умоляюще посмотреть на свою «подругу», но не забыла при этом быстро захлопнуть сумку, чтобы ее «не совсем правда» не вскрылась слишком быстро.

Ассортимент мороженого интересовал девушку гораздо меньше, чем ее новая знакомая, которая следом за ролью «красивой подруги» поспешила отхватить себе образ «заботливой старшей сестры». За достоверность подобной аналогии Таис ручаться не могла – не позволяло счастливое детство единственного ребенка в семье, но воспользоваться возможностью почувствовать себя выгуливаемым дитятей собиралась теперь уже по полной. Заказ у нее оформился еще тогда, когда аромат халявы в воздухе не стал очевидным и мог быстро смениться на неприятный запашок картонной вежливости, и можно было не растрачивать себя на разглядывание разноцветной холодной массы под стеклом. Все то время, пока Кассандра общалась с  продавщицей, отодравшей свою объемную задницу от стула, Таис, опершись ладонью на край лотка, продолжала свое незатейливое и, по большому счету, абсолютно бессмысленное исследование. В трезвой памяти она людьми интересовалась не очень часто. Еще реже интересовалась поведением хранителей в, так сказать, естественной среде обитания, без всех вот этих, часто высказываемыми ими в диалоге с ней, словечек типа: «пощади» или «получи, мразь». Но творчески-садистская натура Деветци считала, что начинать никогда не поздно. По крайней мере, никогда не поздно начинать присваивать клише и вешать ярлыки.
Следом за «красоткой» и «заботливой сестренкой» в голове у Таис сам собой выродился термин «чудачка». Выродился не из-за «подружкиного» выбора мороженого, само собой, а из суммы уже проявившихся признаков. Несмотря на некую социопатию, девушка была точно уверена, что среднестатистическая, прогуливающаяся по набережной блондинка просто обязана была опешить от падающего на голову предложения дружить, настороженно отнестись к предложению слопать мороженное от незнакомки и, тем более, не воспринимать так спокойно навязанную обязанность платить. На короткую долю секунды успела кольнуть под ложечкой не оформившаяся далее ни во что конкретное пугливая паранойя, но быстро рассосалась, когда Таис сравнила черную смоль на головах и горбинку на выдающихся носах коренного населения Балканского полуострова, выстроившегося за ними в пока небольшую очередь, с золотом волос и аккуратной «курносинкой» Кассандры. Ну и откуда же ты? Немка? Нет, не немка. Если только из Баварии. Хотя слишком уж «р» не их. На англоговорящую произношение вообще не тянет… Славянка? Из «русских невест»? Не-е-ет. Слишком хорошо язык знает. Но славянка скорее, да… Значит тут у нас есть всякая Чехия там, Польша.... Мысленный урок географии Таис был прерван ненавязчивым напоминанием, что ее очередь выбирать давно наступила. Эта тактичность резанула слух не привыкшей к вежливости без подобострастия Деветци не меньше, чем бесталанное и безголосое завывание какого-нибудь молоденького поп-идола с той стороны планеты. Резанула, смешалась с ощущением незаконченности игры в угадывание происхождения новой знакомой и прошлась волной легкого раздражения, никак не вязавшегося с ее первоначальным настроем подергать кому-нибудь нервы при полной неприкосновенности своих. Выдохни, Таис. Успокойся, Таис. Говори спокойно. Говори весело. Мы же веселимся… 
- А мне по одному шарику каждого вида… Да! Нет, не в рожок – в вазочку. И сверху шоколадная крошка и карамель… – а еще кровь, пот и деньги хранителя. Кто бы знал, что вы не только под разделку годитесь, ребята? У обслуживающей их женщины, после того, как она выслушала заказ, глаза распахнулись чуть шире и, Таис могла поклясться, в них блеснул значок «евро». Оставалось попытаться увидеть хоть тень чего-нибудь подобного у Кассандры и тогда ее, с ее чертовой внешностью, с ее чертовой вежливостью, с ее чертовой отзывчивостью можно было бы простить.

Как любой взрослый человек, приближавшийся в своем возрасте к третьему десятку, Таис умела признавать свои ошибки. Даже если этой ошибкой стала гора мороженого, которое она после первой ложки сочла слишком приторным, слишком холодным и просто – слишком. Разве что апельсиновое попадало в категорию «ничего так», но, как все хорошее, оно просто обязано было быстро закончиться. Мысль о том, что чей-то кошелек ей удалось сделать тоньше, не грела, и виновата в этом целиком и полностью была блондинка, которая расплатилась с таким невозмутимым видом, будто Таис не набрала себе сладостей на среднегодовой бюджет какого-нибудь мелкого африканского поселения. Хотя что я хочу… Это ж набережная. Сюда нищеброды и не ходят. Она задумчиво оставила ложку во рту, позволив цитрусовому лакомству медленно таять на языке и, насыщая ее прокуренные мозги глюкозой, подкидывать гениальные идеи. Вроде того, не опрокинуть ли на подружку свое ведерко? И, если опрокинуть, то типа как намеренно или типа как случайно? И куда опрокидывать? Таис с громким чпоком вытащила ложку изо рта и решила, что если соберется пачкать блондинку, то только в районе декольте – спустить на тормозах образ скользнувшего по холодному шарику язычка было не так просто. И еще сложнее было вот так взять и не связать его в одну логическую цепочку со словами «необычное предложение», которыми Кассандра начала свою мутноватую речь, на взгляд Таис очень уж издалека подходящей к основной сути. Перебить собеседницу и сказать ей что-нибудь вроде: «Да, нет, все нормально. Я все понимаю. Мы в современном мире живем», - Деветци не позволили три вещи – образ пока хорошей девочки, которую она изображала, ведерко с мороженным, которое отвлекало на себя неприятно холодя руки, и ступор, в который она впала от того, что донельзя цивильный образ Кассандры никак не вязался в голове с гомоэротизмом. Хотя… Чем черт не шутит?
Черт, как выяснилось, не шутил ничем, да и вообще был не в настроении, потому что начавшаяся за здравие речь закончилась не то, чтобы за упокой… Просто свернула на не самые любимые Таис рельсы – на вопросы популярности, которыми ее менеджеры уже успели протрахать ее многострадальные мозги во всех мыслимых и немыслимых позах. Взять, к примеру, ту, в которой ей с утра намекали о необходимости завести друзей. Но одно дело было обсуждать такие вещи с людьми, у которых профессионально должна была болеть за них голова, а другое, когда тебе такое зачехляет человек, с которым ты познакомилась-то минут двадцать назад. В общем, с Таис случился один из крайне редко посещавших ее припадков задумчивости. Границы своей популярности она толком не знала, как бы ей не старались их обозначить, активно намекая на расширение, так что вопрос очень ли она известна был сложным. Таис поставила мороженое на землю, чтоб не мешалось больше, вытащила из сумки сигарету, прикурила, затянулась и, закатив глаза, начала перечислять, загибая пальцы:
- Ну, смотри… Стадион мне не собрать, это по-любому. Максимум – клуб, и то - тематический. На радио ротация не большая. На греческом радио – еще меньше. Формат, опять же, узкий. Со скандалами проще, но и то, мой последний поцелуй на концерте с бассисткой неделю назад даже в самой поганой желтухе был максимум на пятой странице, – она затянулась снова, попыталась припомнить свое самое большое достижение, задумчиво напела строчку из первого сингла, - Лишь не-ебо… Небо становится бли-и-иже…* – Таис выдохнула дым и подвела вердикт, - Да, наверно, вот это мой потолок…
Она продолжала смотреть куда-то поверх плеча Кассандры, немного поплыв в воспоминаниях. Дернуло же ее тогда написать что-то лиричное и милое. Нет, все было понятно – слишком много Jim Beam, двадцать лет по паспорту, одна Нина Симон в плеере, шатание между Афинами и Лондоном, со всеми бывает. Но надо ж было припереть это на студию, чтобы через восемь лет признавать, что тебя знают только по той песне, которая тебе не то, чтобы уж совсем не нравилась. Просто завязла в зубах до невозможности и безнадежно устарела относительно текущего мировосприятия… Таис стряхнула пепел с кончика сигареты, он шлепнулся в мороженое у ее ног. Кажется, ей пора было завязывать со своим затянувшимся отпуском. 

Отредактировано Thais Devetzi (03.11.2012 15:33:19)

С носка на пятку, с пятки на носок. Пепел продолжал падать в мороженое, Таис продолжала думать о своих проблемах, воспринимая чужие вполуха. Возможно, эта легкомысленная невнимательность и спасла Кассандру от резкой критики к ее виду добычи средств на хлеб насущный, потому как, смешавшиеся с нотным станом в голове певицы принцессы, замки и феи не вызывали у нее такого уж адского желания стошнить радугой, какое могли бы. Хотя Таис успела подумать, что лучше бы она курила обычные сигареты, без вишневой отдушки, потому как вкупе с проглоченными сладостями, все эти какающие бабочками пони из детских книжек, даже не находясь в центре внимания, делали из девушки диабетика, которого готов был вот-вот сразить приступ. Наверно, твой менеджер на подобное "положительное" окружение и намекал... Кстати, какие-то охренительно сходные случаи. Воздушные замки на облаках из сладкой ваты, которые строило перед собой, опершись на краткое описание творчества писательницы, воображение Таис, похоже, таили в себе если не настоящие чудеса, то одну из тех маленьких неслучайных случайностей, один из тех частых парадоксов, которые плодят фаталистов пачками и придают жизни мистический налет. Не такой, как осознание наличия в себе сущности древнего чудовища, конечно, но тоже немного паранормальный. Не разменивающуюся на полумеры Таис слово «немного» не волновало, как не сильно заботило и само имеющееся совпадение.  Куда более занимательным ей показалось, что ее цивильная подружка, детская писательница, на минуточку, вот так спокойно и не поведя бровью идет на контакт с абсолютно незнакомым человеком только затем, чтобы использовать его в своих интересах. Како-ое прелестное невинное человеческое лицемерие. Л-люблю! Разумеется, Таис занималась тем же самым. Но одно дело была Таис, которая приставая к хранителю на улице, точно знала на что шла и, как минимум, могла оправдать свои порывы заготовкой запасов на "черный день", но чем оправдывала себя мисс секси-писака – это было неясно, неявно и, потому, занимательно. Такое ярое желание насолить? Отчаяние? Бедня-ажка... Таис мысленно скаркастично поцокала, добавляя безапелляционно вслух:
- Уволь его, - она щурила глаза и хищно склабилась. – Если у него есть семья и дети - уволь без выходного пособия. Хотя... Лучше в любом случае без него. Это я тебе как друг говорю, – для закрепления эффекта «участия к чужой судьбе» Деветци подмигнула, выкинула окурок в изрядно подтаявшую массу в ведерке у ног, снова схватила Кассандру за руку и потащила дальше по набережной. – Самое время обмыть знакомство… Не-е-ет… Нет-нет-нет-нет! Только не говори мне, что не пьешь. Мы совсем чуть-чуть! Символически! Я отличное заведение знаю!
Заведение, которое знала Таис, и в самом деле было отличным. Отличным от всего, что можно было раскопать на набережной, по крайней мере. Об этом, она, разумеется, не спешила распространяться. Не тогда, когда приторный вкус пыльцы с крылышек фей хотелось залить крепкой текилой, закусить кислющим лаймом и зализать солью. А тертые деревянные столы с не очень искусной, но очень народной резьбой в виде всяческих надписей разной степени цензурности и скабрезности – это было очень даже колоритно. Также как и вечный полумрак, и липкий запах разлитого алкоголя, который практически можно было пощупать руками. Главное довести ее туда…

Когда-то приблизительно «сейчас» наступало самое время оглашать прописные истины. Земля-круглая. Дважды два – четыре. Детей не находят в капусте. Менеджеры – это должность! Где-то здесь Таис набирала в грудь побольше воздуха, чтобы исключительно по доброте души своей пояснить Кассандре, что обслуживающий селебретис или просто талантливых людей персонал – это всего лишь персонал, который должен работать на них, а не диктовать им условия. Ну, ей богу, глупо было бы оставлять в доме бьющую посуду посудомойку. Так зачем держать возле себя какого-нибудь пиарщика, который не может тебя раскрутить, или пресс-атташе, который не умеет общаться с людьми. С самого детства Таис знала, что старую одежду выкидывают или, в случае благотворительности, отдают донашивать другим. Нет-нет, она совершенно точно была уверена, что никто не имеет права сидеть у нее на шее и дергать оттуда за удила, и, возможно, мороженое делало ее добрее, раз она без какого-либо злого умысла, собиралась донести эту мысль для блондинистой куколки.
Но, видимо, дорога в ад липла на благие намерения самостоятельно, потому как сначала тонкий слух Деветци уловил за спиной писклявый шепот, а потом гадкие пухлые, влажные, мелкие пальчики буквально впились ей в руку. Мерзкий человеческий детеныш смотрел на нее снизу вверх и пытался взглядом прожечь до самого затылка. Первым желанием девушки, которую обозвали тошнотным, как сладкая вата именем, было вырвать руку и с силой припечатать недомерка тыльной стороной ладони по щеке. Желательно так, чтобы на мелком недоразумении остался след не только от ее руки, но и еще и от падения на асфальт. Но проблема заключалась в том, что хоть Таис никогда не была сторонником мирного урегулирования  проблем, прямо сейчас она могла с точностью до миллисекунды просчитать последовательность происходящих за этой ее пощечиной событий. Вот она потирает ушибленные о чужую скулу костяшки. Вот выдает что-то стандартное, вроде: «Свали, пока ноги целы». Вот личинка человека начинает орать. Прибегает сердобольная мамаша, потому что таких мелких недоразумений выпускают гулять в одиночестве, разве что попрошайничества ради. Воплей становиться больше, вопли становятся атональнее, у Таис болит голова, мутнеет в глазах, небо и земля играют в чехарду, стены бегают по кругу… Нет уж! В столь людном месте с этой проблемой стоило разбираться исключительно капитулируя. Причем, желательно, в ту самую неприступную крепость с крепкой текилой и соленым пивом! Правда, если у самой Таис явно не могло быть проблем с тем, чтобы развернуться и уйти, показав личинкам на прощание средний палец, то ее новоявленная подружка, по собственному призванию, писала книги для маленьких мерзавцев, а, значит, по умолчанию могла начинать пускать слюни от одного их вида. Девушка покосилась на Кассандру из–под сведенных бровей. Да, возможно, со слюнями она погорячилась, но следов отвращения не было также, а это был очень плохой признак. Ну, ничего… У Деветци было одно замечательное лекарство от человеческой глупости. Чаще всего она использовала его в качестве вакцины, но сейчас пакли в янтаре могли сотворить великолепный антидот против смертельной дозы умиления на детей. Таис дождалась сигнала к тому, что ее мысленная команда осталась услышанной, щелкнув разрядом у основания языка, и начала врать отчаянно и вдохновенно, чуть склонившись в сторону Кассандры и завершая свой спектакль тревожными взглядами в сторону детей, которых нарочито игнорировала:
- Это дети наркоманов! Они заманивают людей, пользуясь тем, что – «О, Боже! Это же дети! Они такие милые!» - а потом люди просыпаются без почки или не просыпаются вовсе, – она кивнула с видом «я знаю, что говорю», медленно закрыв и открыв глаза, - Маленькие мерзавцы жестоки и озлобленны. Их уже не спасти. Надо валить отсюда. И чем быстрее – тем лучше.

Ликование, торжество, день рождения, ощущения от сжимания долгожданной Грэмми в руках –  что-то подобное чувствовала Таис, пока она наблюдала, как подозрительно мечется взгляд блондиночки между нею и детьми. Сладкий вкус чужого смятения подарил ей такие волны наслаждения, которые не могли перекрыть даже мерзкие ощущения от пухленьких и мягоньких пальчиков, которые продолжали держать ее за руку. Финальным аккордом, завершающим эту чудесную симфонию разбитых представлений о сахарно-розовом мире должен был стать неуверенный голос Касс, с которым она бы поддержала предложение валить. Конечно, в идеале, в нем должны были еще звучать оттенки ощутимого страха, но Таис не была сильной привередой - само замешательство «подруженьки» казалось ей достаточно вкусным, чтобы не требовать десерта. Но вот чего ей однозначно не хотелось – так это того, чтобы всякие невнятные личности влезали в ее шоу и портили его своими невнятными репликами!
Белые нахимиченые в подобие бараньей шерсти волосы, глаза – один в один как у тех чуваков из Дюны, дерганные движения суховатых рук… Стариков Деветци не любила примерно так же как и детей, ибо если последние напоминали ей о том, какой доверчивой сопливой идиоткой она могла быть раньше, то при взгляде на первых у нее внутри неприятно екало ощущение того, что от опасности стать жертвой маразма не застрахованы даже такие уникальные личности, как она сама. И только в страшном сне ей могло присниться, что когда-нибудь она так же будет выгуливать выводок недомерок, потрясая ручонками от негодования, когда они будут сваливать от нее подальше. Глядя на ругающуюся на детишек каргу Таис приняла для себя твердое и окончательное решение сдохнуть где-нибудь лет до пятидесяти. Вождение в нетрезвом виде. Передозировка. Авиакатастрофа. Всяко лучше. Она скривила губы в подобии улыбки, как бы согласно кивая бабусе вслед и надеясь, что этот жест будет достаточным для того, чтобы показаться вежливым и не дать повода этому квартету задержаться в обвинениях, но, при этом и не подтолкнет на продолжение дальнейшего общения. К счастью, у старушенции явно были свои, обветшавшие дела, поэтому навязывать им свое общество она не стала…
Таис выдохнула с облегчением. Само собой, у нее всегда был резервный и универсальный вариант со скандалом, но зачем надо было так долго разыгрывать перед Кассандрой паиньку, чтобы так жестоко все обломать. О собственном вранье девушка в условиях сложившегося двойного стресса уже успела немного подзабыть, поэтому сначала уставилась на сомневающуюся красотку рядом, удивленно хлопая глазами.
- А? – Правда, сориентировалась Таис быстро, чуть не шлепнув себя по лбу за собственную забывчивость и спешно поправляясь. – А! Да! Абсолютно уверена. Ужасная ситуация. Ужасная женщина… Ну, эта. Рядом с ними. Все-таки как обманчива бывает внешность. Людям в наше время совершенно нельзя доверять… – Она поцокала языком, поставила бровки «домиком», но решила, что мусолить эту тему дальше в людном месте, полном жутких детей и не менее жутких ископаемых, ей не хочется, а, значит, пора возвращать тему на свои любимые рельсы. – Ну, что? Дернем за знакомство и подумаем как поставить твоего менеджера на место? Или уже есть идеи?

Ну, все! Теперь Таис не могли помешать никакие дети, бабушки или милые котяки, перебегающие дорогу и вызывающие у обычных людей острое желание их потискать и потратить еще кучу времени на отвлечение от по-настоящему важных дел. Таких как, например, распитие чего-нибудь алкогольного или небольшой порчи кому-то жизни… Блондиночка-хранительница, может, еще не догадывалась, но Таис уже твердо была убеждена, что все у нее схвачено и остается только вставать и ехать по накатанным рельсам. Куда эти рельсы ведут, она при этом не знала, как не знала, что ей в итоге сделать с Кассандрой. Ну, кроме самой очевидной вещи, но стадия зажратости внутреннего хищника Деветци уже доросла до той степени, когда она предпочитала сначала играть с едой, а потом уже лопать. Поэтому сейчас Касс предстояло насладиться всей широтой импровизаторских способностей своей новой «подруги», которую ноги уже вовсю несли в намеченный ей ранее ресторанчик. Причем по пути она не уставала расписывать новой знакомой то, насколько замечательно безлюдно это место и как прекрасно оно скрыто от солнечных лучей.
Несмотря на то, что по отмеченным ей параметрам заведение действительно им подходило как один кусочек пазла к другому, во всем остальном оно вряд ли могло отвечать представлениям о комфортном отдыхе. В отличие от большинства кафешек в Афинах тут не было открытой веранды. Оно вообще располагалось в подвале, имело всего три грубых деревянных стола и короткую барную стойку, а после восьми вечера из меню здесь загадочным образом пропадали все закуски. Судя по висевшей над дверью изнутри сомбреро, заведение претендовало на некую мексиканистость, но по факту из всего мексиканского там была только текила и подаваемое с солью и лаймом пиво. Ну, и еще усы у владельца, который по совместительству был барменом. Зато в целом ассортимент алкоголя здесь был превосходным, за что Таис эту забегаловку и любила, как любили и многочисленные посетители, которые правда заполняли зал только ближе к десяти вечера, но зато битком. Сейчас кроме чувака за стойкой здесь не было никого, да и он, похоже, был весьма удивлен, только неизвестно чему – то ли ранним посетителям, то ли тому, как они выглядели. По крайней мере, половина из них. В общем, он даже отложил свою газету, подтянул штаны и крайне учтиво подошел усаживать девушек за столик, протягивая меню. Такого Таис раньше за ним не замечала, отчего с недоверием в голосе решила уточнить.
- Привет, Мигель!
- Меня зовут Сакис! – раздраженно прозвучало в ответ, и Таис про себя выдохнула – мир не перевернулся с ног на голову. Все было в полном порядке. Плюхаясь за предложенный столик, она расслабленно протянула: А мне пива пока. Как обычно, да! – и, уже развернувшись к Кассандре, добавила. – А ты что будешь? И мне кажется, или ты выглядишь расстроенной?

Пока Кассандра делала заказ, а Мигель демонстративно чиркал ручкой в блокноте, Таис почти с головой залезла в сумку, пытаясь найти там свои сигареты и, в особенности, спрятавшуюся куда-то в складки подкладки зажигалку. Да, ё… Где тебя носит?! Слышь ты! Наконец искомый предмет «всплыл» на поверхность горки всякого нужного и ненужного барахла, под тихое бурчание о том, что он попался, был схвачен цепкими пальчиками и извлечен на стол. Туда же в скорости шмякнулась и пачка, так что вопрос Кассандры Таис встретила в полной боевой готовности – откидываясь на стуле и закуривая. Она сладко затянулась, выпустила в воздух колечко дыма, качнулась вперед-назад, проверяя ножки на прочность и слегка задумавшись, но потом наклонилась к столу, опершись о него локтями.
- С чего я захотела стать певицей… – мыслительный процесс в голове Таис сейчас развернулся на полную катушку, хотя думала она вовсе не о том, с чего бы ей вдруг захотелось петь. Захотелось и все. Желание, удовлетворение которого еще в детстве казалось вещью вполне естественной, со временем просто слилось с некой частью ее природной составляющей, да и в многочисленных интервью на что-то подобное она отвечала неоднократно, так что тут проблем не было… Куда больше ее заботило с чего бы новая знакомая решила внезапно перескочить с злободневной темы «подложи свинью менеджеру» на всякие универсальности. Неужто эти дети так задели? Вот же хрупкое создание… Таис довольно ухмыльнулась, подумав, что у хрупких-то косточки, наверняка, хрустят позвонче и выдала готовую плашку ответа, даже не потрудившись разбавить ее интонациями, – Еще в детстве я почувствовала, что пение – это часть меня. Моя природа… – и замолчала, потому как к ним, с необычайной для себя поспешностью мчался Мигель. То, что бармен был сегодня шустр, как никогда, вызвало на лице Таис недовольную гримасу. Ей богу, ей даже показалось, что он причесал усы и сменил фартук, хотя это могла быть просто игра света… Но вот то, что он вооружился подносом и, вопреки обыкновению, припер не отдельно пиво, солонку, лайм и нож, а бокал с аккуратной белой кромкой и уже порезанный фрукт – это было совершенно точно. Недоверчиво косясь в его сторону, Таис понаблюдала, как он суетится, расставляя перед Кассандрой прямо как в рекламе запотевший на стенках стакан с чаем и изящный – где взял только – бокал с вином. Однако надо было отдать этому пройдохе должное – в его заведении алкоголь реально баловал и разнообразием, и качеством, так что переживать за то, что Кассандра сейчас сморщит нос от паршивости пойла не приходилось. Разве что ей могло не понравиться, что сейчас обошлось без всяких церемоний, вроде демонстрации бутылки и ополаскивания бокала микроскопической дозой напитка, чтобы клиент мог распробовать всякие там ароматы – но тут у всех имелись свои недостатки, некоторые из которых стоило просто не замечать. Пододвинув еще ближе поставленную возле нее на стол пепельницу, Таис поместила в желобок на ней сигарету, помахала рукой на Мигеля, давая знать, что он свободен и осторожно выжала дольку лайма в пиво, булькнув потом туда и ее саму. Уже секунду спустя, облизывая кислые от сока пальцы, она продолжала начатую мысль:
- В общем, против природы не попрешь! Вот ты, видимо, такая хорошая, что даже передумала мстить своему менеджеру, да? – стукнув стаканом по бокалу Кассандры, Таис сделала первый глоток…